Дитя моря

Мальчик, что влюбился в море, Смеясь танцует на обрыве, " Он безумен! " Ходит говор, " Сумасшедший! " Все твердили. Ну а буря нарастала, гладь морская почернела, Ветер выл и бесновался, Терзая молодое тело. А мальчонка пуще пляшет, Он уже промок до нитки, Босые леденеют ноги, Он танцует непрерывно. Море слушает и смотрит, Повторяет все движения Словно кукла или всё же, Ведомый призрак отмщения. К парню стража подбегает, Сгребает в лапы и уносит, Ну а он кричит горюя, Оставить там себя он просит. Во дворце его отмыли, Напоили теплым чаем, Вновь лекарством накормили, И снова под замком оставили. Мать, рыдая, негодует, Надо ж так было случиться, Чтобы старший сын желанный, Безумцем должен был родиться! Он, увы, сказать не может, Если что вдруг заболит, Его волнуют воды моря, Что у берега бурлит. Он с ним связан плотью, духом, Телом, прахом и судьбой Сказ тот молвили старухи, перед детскою гурьбой. Было то давно уж точно Я была уж молода, Не было у королевы мочи, Наследника родить, тогда, Она ходила к синю морю, О снисхождении моля, Сына всё она просила, Для себя и короля. И море сжалилось над нею, Подарило ей дитя. Но мальчонка необычным, Оказался, это да. Очи синие, большие, Их младенец раскрывал, Постепенно дитя моря, Мир враждебный познавал. Только вот он был безмолвен, Так и слова не сказал. Всё к воде малыш стремился, Словно всё чувствовал и знал. Года уже сменяли годы, Сын их рос и возмужал. Только странности свои он, Никогда не оставлял. Как его уж не лечили, Знахарки, врачи, шаманы, Без толку, им не исправить, Богом данные изъяны. Старики надежду тлели, Но увы, пуста она, Тот кому отдали душу, Своей судьбой не обладал. Так недели, дни летели, Началась война в стране, С треском войны проиграли, Получив за всё вдвойне. Войска с суши наступают, А на море гром гремит, На обрыве принц танцует, И смеётся, и вопит. Кругом пожар и пепелище, Море пенится, бурлит. Королевы убиенной раздаётся смертный крик. За парнишкой побежали сотни стражников-врагов, Он как дикий зверь забился, От охотников-волков. Молнии терзали небо, Гром глушил и завывал, Ветер шквалистый порывом, Деревья с корнем вырывал. Край, увы, всё ближе, ближе, Сыпется камней гряда, Смерть с косой уж в спину дышит, Наружу просится душа. Засмеявшись, как ребёнок, Парень начал танцевать, Море повинуясь снова, начинает отступать, Страже это надоело, вскинув руку и копьё, Пронзило сердце молодое, Попало в точку остриё. Тут стихия взбесновалась, И огромная волна, Поглотила тело, стражу, людей, дома и города. Ничего там не осталось, только лишь камней гряда. Долго буря бушевала, а когда уж ветер стих, На обрыве том сидели, двое. Безумец наш один из них. А второй сидел с ним рядом, Тело хладное держа, Обнимая, прижимая, Целуя руки и глаза. То бог моря одинокий, Что ребёнку жизнь ту дал, Тот, кто дал дитёнку душу, И её же потерял. Он сидит раскинув ноги, на обрыве вдаль глядя, А сын моря спит давно уж, Беспробудно, навсегда. Да, судьба несправедлива, Оборвалась нить судьбы, Он теперь один, навеки, Не почувствует любви. Нет. Такого здесь не будет. Выход есть и есть всегда. Уложивши нежно тело, Начинает ритуал, Пантеон богов же сверху, за всем этим наблюдал. Кто-то ринулся на помощь, Вразумить безумца чтоб, только он их и не слушал, Он на всё уж был готов. Расчертив пентакли кровью, Сердце вынул из груди, Вставил в тело ледяное, Теперь Бога не спасти. В небе паника и хаос, Только вот ему плевать, Постепенно умирая, Он начинает вспоминать, Как богиня гроз влюбилась, Мечтая сердце его взять, а когда не получилось, Химеру стала подсылать. Как постепенно умирая, Сердце мальчику вручил, Было сложно, но так вышло, Его мальчишка возродил. Против воли матери, по любви он поступил. Ту богиню осудили, и исчезла навсегда, Та, которой люд молился из году в года. Перед смертью обезумев, Забрала она с собой, всех химер, что породила, Всех и до одной. Особенно предателя, желала умертвить, Но Бог морской вмешался, Порвав ту мести нить. Части души что остались, Нежно руками собрал, И внимая людскому зову, душе продолжение дал. Так вот родился мальчик, у королевы той, Что с морем был повязан, сердцем кровью и душой. А теперь лежит два тела, на обрыве у воды, Перед смертью люди, боги, одинаково равны. Такова она, больная, любовь возвышенных богов, Даже сам посланник рая может быть не без грехов. Завершу рассказ свой грустный, вопросом мучившим меня, Что есть любовь? Раз даже боги, сходят от неё с ума.