Между серыми многоэтажками

Трава была укрыта одеялом из инея, в воздухе происходил последний танец ветра и уже мёртвых листьев, а зелёные глаза что-то упорно искали. Лиза, засунув руки в синий пуховик, недовольно морщилась и ждала своего парня. Сегодня Лёша неожиданно позвал сестру друга погулять. Девушка была в предвкушении, ведь Губанов ни разу её никуда не звал после того самого свидания. Спустя мгновение Лиза увидела старшеклассника. Сестра Вовы начала интенсивно махать руками, дабы привлечь внимание, но весь задор тут же пропал, увидев грустное и какое-то сосредоточенное выражение лица Лёши. Было ясно, что что-то стряслось. К этому разговору Губанов готовился очень долго. Понял он, что нужно действовать после совета Семенюка. Старшеклассник чувствовал себя ужасно виноватым перед Лизой. Он успел пожалеть уже сто раз, что поцеловал её тем вечером. Он просто воспользовался человеком. Лёша был готов вытерпеть кучу ударов, после которых бы потом остались ярко-сиреневые фингалы, лишь бы не говорить с девушкой на такую печальную тему. Но выбирать не приходилось и потому Губанов печально плёлся к сестре школьника, которая ещё ничего не подозревала. Лиза натянула улыбку, скрывая своё напряжение. Она понимала, что что-то не так и если старшеклассник не будет улыбаться, то будет она. Девушка присела на холодную скамейку, скрестила ноги и ждала, пока Лёша скажет хоть слово. Губанов с уже красным носом присел рядом и, сложив руки в замок, громко вздохнул. От прежней зелени остались только голые деревья, которые так и кричали, что всё уже не будет так радужно как раньше. Спустя мгновение, сестра соседа нарушила молчание: — Так почему ты меня позвал? Что-то случилось? Старшеклассник впервые за всё время посмотрел Лизе в непонимающие глаза и произнёс: — Да. Я хотел с тобой поговорить. — Я слушаю. И вновь тишина. Мысли разлетались из головы точно свободные птицы. Лёша не знал, что ему сказать. Он знал лишь то, что нужно поставить точку. Только какое предложение написать перед этой точкой было не ясно. — Понимаешь… Лиз, я буду честен. Ты очень хорошая подруга и мне нравится проводить с тобой время. Но… Я просто запутался. Я понял, что не хочу отношений. Тогда, вечером, я сделал необдуманное решение. Я поцеловал тебя, но ничего не почувствовал… Знаю, что мразь и козёл, но… Губанов остановился на полуслове. Хоть он и обещал, что будет честен, но многое не договаривал. Не договаривал о том, что поцеловал девушку, чтобы просто забыться. Не договаривал о том, что не расстался с ней до сих пор лишь из-за того, что у Вовы была любимая. Не договаривал, что просто воспользовался ей. Старшеклассник хотел бы это озвучить всё вслух, но страх не позволял. Он не хотел, чтобы в глазах сестры Семенюка он опустился ещё больше. Несмотря на достаточно надоедливое поведение Лизы, Лёша ей дорожил. Он не мог назвать её кем-то близким, но подругой она ему точно была, которая, как Илья и школьник, прошла с ним огонь и воду. Стыдливо опустив голову, Губанов понял, что может только попрощаться. Не объяснить ничего, а только уйти. — Давай расстанемся? — наконец произнёс страшную просьбу старшеклассник. Девушка не кричала, как в фильмах, она не плакала, как в сопливых романах, и не давала никакой звонкой пощёчины. Сестра соседа лишь молчала, но поймав виноватый взгляд Лёши, криво улыбнулась. Правда это не совсем получилось, ведь уголки губ предательски дрожали, а глаза стояли на мокром месте. Лёша готов был заплакать сам, так как не ожидал, что сможет ранить кого-то настолько сильно. Было ужасно больно на сердце, но прошлого не вернуть и из-за этого становилось ещё мучительнее. Губанову хотелось обнять Лизу, погладить её нежно по макушке и сказать, что она самая лучшая в мире. Однако он не осмелился. Старшеклассник и так наломал дров. Он ужасный человек в этих зелёных, как изумруд, глазах и должен таким и остаться. Он не смеет просить чего-то больше. Она может и должна его ненавидеть, ведь поступил он как самый настоящий мудак. — Я знала, что всё к этому идёт и знала, что ты ничего не чувствуешь ко мне. Я всё знала. Лёш, всё хорошо, я тоже виновата, крикнула тогда об отношениях, не подумав, и поставила тебя в неловкое положение, — как можно сильнее старалась не дрожать от холода и нахлынувших чувств девушка. — Нет! Ты что говоришь такое? Я должен был не промолчать, а обсудить с тобой всё нормально. Здесь виноват только я, поняла? — потрясённо спросил Губанов. — Знаешь, я всегда получала много заботы от парней. У меня никогда не было отца и, наверное, поэтому я всегда была рада мужскому вниманию. Мне всегда говорили, что я красивая, умная, милая, а также яркая. И это было конечно же правдой. Но все парни, которые меня окружали, были одинаковыми… Я всегда выделялась и потому легко получала чей-то заинтересованный взгляд. Но они все были такими обычными. Я хотела того, кто не будет со мной только из-за внешности. И того, кто будет хоть немного интересным, ведь все остальные были достаточно предсказуемыми. Сестра Вовы выдохнула тёплый пар в голубое небо, посмотрела на печальный взгляд старшеклассника и, усмехнувшись, продолжила: — Когда я встретила тебя, то сразу заинтересовалась, ведь ты был так близко и одновременно так далеко. Да и что тут таить, ты определённо был в моём вкусе. Ты был первым, кто не смотрел на меня теми привычными глазами. Мне нравится получать то, что я желаю, это наша общая с Вовой черта. И я поняла, что обязана тебя тоже заполучить. Изначально ты меня привлекал только из любопытства. Но сближаясь, я всё больше понимала каким же ты можешь быть красивым, когда улыбаешься, каким же интересным, когда что-то рассказываешь, и каким завораживающим, когда делаешь что-то повседневное. Я благодарна тебе, что ты дал мне такой бесценный опыт. Я никогда не буду на тебя злиться, ведь знаю, что ты не плохой человек. Это видно сразу же и это не скрыть, а я, если ты не знал, очень хорошо разбираюсь в людях вообще-то. Лиза быстро смахнула слёзы и, поправив причёску, добавила: — Здесь есть и моя вина. Я знала на что иду. Я думала, что буду встречаться только с тем, кто искренне любит меня и я его в ответ. Но, к сожалению или к счастью, не получилось. У тебя… Не было того самого огня в глазах, что буквально горел синим пламенем, когда ты говорил о Вове. Знаю, что глупо, однако не бойся, живи в своё удовольствие и не жалей ни о чём, прямо как я. Так что, если любишь, то скажи ему… — Кому? — совершенно потерявшись в своих эмоциях спросил Лёша. — Хах, ты всё потом сам поймёшь. Коленки в колготках горели от холода, а руки онемели от мороза, но сестра Семенюка не обращала на это внимание. — Скорее всего я была очень надоедливой. Я знаю это, так как уже не первый раз такое слышу. Прости, но всё, что я умею это привлекать внимание и больше ничего… Ладно, отставить депрессию! — Лиза снова улыбнулась, но уже гораздо искреннее и продолжила: — Ты виноват, но не кори себя слишком, а то я знаю тебя дурачка. Пускай это будет для нас обоих хорошим уроком, договорились? Хотелось кричать от несправедливости. Ну вот почему Губанов не смог ответить на чувства такой чудесной девушки, почему он смог причинить ей лишь боль? Через секунду сестра школьника широко распахнула объятия, тем самым приглашая в свои руки старшеклассника. Лёша неловко приблизился и прижался к женскому телу. Это не были страстные или до ужаса чувственные объятия. Это было похоже на что-то рутинное. Однако, эти самые рутинные объятия говорили намного громче страстных и чувственных. Лиза хлопала по спине уже бывшего парня, а Губанов аккуратно гладил в ответ. Спустя пару секунд девушка отстранилась первой и печально сказала: — Хорошо, давай расстанемся. Она поставила точку, это был конец. Старшеклассник не узнавал подругу, она казалась такой взрослой, а он таким ребёнком по сравнению с ней. Лёша не лез с вопросами о том, что будет с их дружбой и вообще с отношениями в целом. Он прекрасно понимал, что сейчас сестре соседа нужно побыть одной. Зайдя в пустой и тёмный подъезд девушка заплакала.