И тут моя история перестает быть той, с которой все начиналось когда-то...
Теперь каждый расскажет то, что было, ведь теперь...
Мы в настоящем.
И каждому предстоит рассказать все вам в первый раз.
Отдельно от Ча Лин А и Ким СоХи, более это не диалог меня с подругой. Но я здесь... И я сейчас.
Как и все мы.
Приступим!
Я
Машина остановилась. Меня пару раз потрясли за плечо и я сонно подняла глаза на окно. Дом. Одним словом, меня действительно вытащили из той передряги. Но какой ценой! Я вспомнила отчаянные глаза Чанёля, когда меня уводили от него; вспомнила как сложно было не смотреть на него. Да, я вспомнила это, как и то, что теперь я была одна. Совсем. Я не знала, почему думала об этом, но я чувствовала, что стоит мне выйти из этой машины и я действительно навсегда отрежу себя от них. От него... От них... От обоих? Но... По щекам покатились слезы и полицейский, заметив это, протянул мне мюсли, обещая, что все будет хорошо и я в безопасности. Приняв батончик, я кивнула ему, хотя совершенно не верила словам. Они не знали, нет, они точно не знали, но эти мальчики... Они не были опасны. Я была уверена, я знала, я так чувствовала. Дверь с моей стороны открылась и другой полицейский, добродушный усатый дядечка, протянул мне руку. Я вложила в неё свою и выбралась из машины. Придерживая меня за плечо, мужчина отвел меня к самой двери и позвонил. Дверь открылась тут же и на её пороге объявилась взволнованная мама. Точно, за всю долгую нашу историю я так мало уделяла времени о том, как дороги мне родители, как они обо мне заботятся, как я... Пыталась отгородить всеми силами от того, кем была. Мама без слов, стоило мне отцепиться от моего провожатого, крепко меня обняла и потянула в дом. – Спасибо, что вернули ее нам, – отозвался мой папа. – Ваша работа неоценима. Спасибо. – Наша награда – ваше воссоединение, дайте вашей девочке что-то успокоительное и уложите спать. А, будьте осторожны, у нее на запястьях неприятные раны. Она попросила домой, хотя мы хотели везти ее в больницу. Мои глаза посмотрели на руки, что крепко сжимали батончик мюслей. Нет, это неправда! Это как раз нацгвардия меня посадила в наручники в зале практики мальчишек, а Ëлль... Но я не стала ничего отвечать, еще ближе прижалась к матери, закрывая глаза и шепча: – Отведи меня в ванную, пожалуйста. Я хочу смыть этот кошмар. Не верь им. – Еще раз спасибо, – отозвалась мама, гладя меня по волосам, разочек посильнее хлопнув, что поняла меня. – Но моей девочке действительно нужен покой, она у нас сильная, поэтому отказалась и, право, мы покинем вас. Милый, угости этих героев чаем или дай им в дорогу приготовленное мною токкпоки, чтобы не голодали – силы нужны. И она потащила меня по лестнице наверх. Работала моя мама почти со школы. От одной закусочной к другой, пока в один из ужасно длинных дней, полностью устав от однотипности своих будней, граничащих с безумием, не решилась открыть небольшое кафе. Она бросила учебу и посвятила этому всю себя, отца она встретила на работе, он был доставщиком одной из самых лучших рыб на острове и они влюбились, стали встречать, – ох, много всего было, но дом этот, это место, я знала с самого рождения. Они сделали все, чтобы я выросла в достатке, даже если и пропадали вечно на работе то в кафе, то еще где, но когда мне были нужны – были рядом. И всецело доверяли мне без вопросов и не требуя ответов – на доверии. – Держи, – мама протянула мне мочалку и мыло. Я благодарно кивнула и опустила те в воду, начала тереть одно об другое, а потом руку – медленно, тщательно, смотря как с пеной скатывается к запястью запекшаяся кровь. Мама тем временем массировала мне голову, втирая в неё шампунь. – Голова не кружится? – уточнила она. Я покачала головой, натирая уже ногу и опуская ту в воду. Вода окрасилась пеной. – Наклони голову, – скомандовала мама и я послушалась. Вода полилась по моим волосам к плечам и по груди. Я зажмурилась и перед внутренним взором появился ОН. «Вода струилась по моей шее, ниже и ниже. Руки массировали голову, ощущая легкую пенку. Я протянула руку было в сторону, чтобы нажать на клапан шампуня, когда рука встретила преграду. От удивления я провела по той вверх-вниз, ощущая под пальцами тепло и упругость кожи. Я открыла глаза и дернулась назад, под струи душа, но то был первый шок. А потом месту шока пришло счастье. – Чонин, – укоризненно произнесла я, наклоняя голову. – Что за сюрпризы? Он протянул ко мне руки и я тут же устремилась к нему. Мокрое тело прикоснулось к сухому. Он слегка вздрогнул. – Я хотела дождаться тебя в комнате, но кто я такой, чтобы противится желанию увидеть тебя? Я фыркнула, хотела уже было что-то ответить, но он взял меня нежно за подбородок и поцеловал, двигая под струи душа». По телу побежали мурашки и я, открыв глаза, резко расплакалась. Бросив все, мама крепко меня обняла и начала слегка качать. Это было больно... Очень больно...***
Я сидела на окне, смотря на ветку дерева –по которой в свое время так часто сбегала из дому. Внутри меня зияла огромная черная дыра и я не могла даже хоть малой частью поделиться с мамой – это была неподъёмная ноша. Мир казался тогда мне ужасно несправедливым. Карикатурой на нечто мерзкое, неправильное. По новостям уже пару дней ничего не говорилось о мальчиках, будто после их поимки тех резко не стало. Интернет тоже внезапно потерял интерес и все, что могло бы касаться их... Этого не было. Даже те крупицы их деятельности – все исчезло. Я снова вошла в галерею своего телефона, находя там фотографии и кивая себе. Нет, они все еще существуют. Для меня точно. Глаза уставились на листик и тот разорвало на части. Сила была тоже на месте. Что это значит для меня? Ощущение холода разрасталось все сильнее, и я укуталась в свое одеяло чуть ли не с головой. Мысли путались. Я не знала, что мне делать. Я пыталась дозвониться до СоХи, но как и все номера в моем списке контактов, этот абонент не был в зоне действия сети. Я зашла в сообщения лайна и нашла там контакт Чонина. Снова прочла его последнее сообщение и заблокировала телефон. «Когда ты так смотришь, мне кажется, что я достиг небес. Моя небесная девочка, ты, Лин А». По щекам потекли слезы и я старательно пыталась их убрать руками, пытаясь сконцентрироваться на чертовом дереве у моего окна. И потом я увидела некое шевеление под ним. Чью-то фигуру. Я попыталась смахнуть все слезы разом, дабы более четко увидеть стоящего там человека, но когда зрение пришло в норму, там никого не было. А может и не было изначально. Пожав плечами, я слезла с подоконника и двинулась к кровати, держась за края одеяла. Завтра мне предстояло помочь матери на работе, так как был выходной (а учёба давно кончилась) и я без проблем согласилась, так как была без работы. Выключив лампу на тумбе у кровати, я залезла на середину той, укутавшись с головой под одеяло. На подоконнике пиликнул телефон, но я решила забить на него и зажмурилась. Поправляя лямку на плече, я влетела в автобус и благодарно трижды кивнула. Провела проездной и прошла дальше в салон, натягивая на волосы капюшон толстовки. Встала у окна и проверила себя в отражении. Слегка пригладила собранные в пучок волосы, похлопала по щекам и хотела уже улыбнуться своему отражению, как увидела на другой стороне улицы Его. Дыхание перехватило, сердце пропустило удар. Я подалась ближе к окну, хотела уже постучать, но тут его взгляд упал на меня и он усмехнулся, растворяясь в воздухе, будто пепел по ветру. Я уже было двинулась к выходу, но автобус двинулся, а там где он стоял никого уже не было и я тупо пялилась в окно, пока автобус отдалял меня от дома. Наваждение? «Чонин?» Но что-то было в нем странное. Что-то такое незначительное, такое необъяснимое... Что-то... Мимо меня прошла женщина с пакетами, и слегка толкнула меня в бок. Я сразу очнулась, отодвигаясь и отдергивая юбку. Черт, я совсем с катушек еду, да? В сумочке завибрировал телефон. – Да, мама? – взяла я трубку. – Мама, твоя мама? – отозвался голос. – Это навряд ли. Но мы друг другу можем помочь, я полагаю... – Бэ-бэкхëн? – Его красивый брат-близнец, дорогуша. Я нажала отбой и закинула телефон в сумку. Нажала на кнопку остановки и выскочила, даже не смотря где я, я просто шла. Шла наугад, оглядываясь то и дело через плечо. Телефон как назло продолжал вибрировать и мне уже хотелось вытащить его и выбросить. Но тут я ловко вошла в чью-то грудь лбом. Схватилась за него и подняла уже лицо к тому, в кого вошла, собираясь поругаться, да в шоке замерла. – Ч... Чонин? Взгляд юноши опустился прямо на меня. На губах заиграла улыбка. – Чонин? – переспросил он. – Неее, это вряд ли. Только тогда я увидела, что его глаза голубые и зрачок правого глаза слишком узкий, неестественно и это было напугало меня, я хотела закричать и отдалиться, но... – Но ты мне точно понадобишься, кисуля, – он схватил меня за запястье и мир поплыл.