Чондэ
Киборгов-медсестер становилось всё больше и больше. Чондэ ощущал с каждой победой новый приток силы, которой, казалось, становилось только больше, но эмоционально он начинал выгорать. Он не мог понять, куда им двигаться – коридоры слишком однотипны, двери сбивали с толку и когда, казалось бы, они настигали двухстворчатых дверей, то там обнаруживались новые витки коридоров. Сехун физически выдохся. Это факт. Чондэ видел, что его заносит, он перестал нормально входит в повороты и, словом, уже не пробовал и не использовал сил. На глаза Чондэ попалась открытая дверь. Комната за нею чем-то напоминала их камеру, но была пуста, от панорамных окон шел тусклый свет, который высвечивал все углы и, недолго думая, он затолкал туда Сехуна и закрыл дверь. Сехун от шока вначале потерялся. Но после стал тарабанить по двери и верещать. Чондэ, осмелившись, посмотрел ему прямо в глаза: – Я отвлеку их, спрячься... Отсчитай от пятидесяти и беги налево, понял? Не дав Сехуну прийти в себя, Чондэ положил руку на электронный замок двери и тот ожил. На экране появился отчет. Он легко улыбнулся и побежал. Он ещё не знал, что им обоим, вырвавшимся из лабиринта, предстоит скоро встретится. Он не знал, что и выберется, он просто бежал. А следом эти пародии на медсестер. И это было бы жутко, не будь так странно. Не людей, не признаков жизни их собственных клонов, не ученых – никого. Чондэ не знал маленькую тайну генерала Ли, он и не должен был; не знал, но увидел – пробегая мимо, наш юный падаван наткнулся на зал, предназначенный для обедов и там... Он увидел трупы. И если бы это были типичные без крови взорванные трупы киборгов-медсестер, нет же, то были настоящие люди в белых халатах, окрашенных красным. Он медленно попятился из залы, закрыв перед собственным лицом дверь. Это была его вторая ошибка в выборе оставить Сехуна одним. Четыре пары рук поймали его и потом наступила тьма. В следующий момент он очнулся среди остальных, прикованный наручниками к сидению. На него внимательно смотрел Чонин. – Где мы? – подал он голос. А в ответ сухое: – Едем на базу военных, – говорил Сехун. В глазах Чондэ он увидел, как тот, закинув ноги на койку, уперевшись на стул, да попевая найденную в той комнате колу, ждал когда за ним придут. Чондэ вздохнул, пряча лицо в руки. – Лин А... – подал голос Чонин. Чондэ резко убрал руки и подался вперёд. – Что? Ответ последовал от Чунмёна. «Лин А спасла СоХи и, сейчас, если у нас получилось, далеко отсюда... Военные не знают, как выглядит СоХи. Ученные это скрывали». Чондэ обернулся на лидера. Но к удивлению последнего, Чондэ был спокоен. Он улыбался. – Чудно. Минсок хотел уже что-то сказать, подметить, но того отдернул взгляд Чонина и он, помявшись, все же отвернулся ото всех на спину водилы в бронежилете. И хотя Чондэ хотел бы знать, что означают их эти гляделки, что не так, но в тот момент он позволил себе то, чего давно не делал – он откинулся на спинку сидения и глубоко выдохнул. Могло бы показаться, что Чондэ на все пофиг, но правда такова, он кое-что знал и это было его превосходство над всеми. Из рации охранника-водилы раздался неприятный лающий голос: – Перегруппировка у пункта АС, прием. Охранник-водила отпустил одной рукой руль и взял рацию. – Перегруппировка принята, прием. Что не так? – Колеса. Несколько пробило. Чертовы просёлочные дороги, прием. – Вас понял, прием. После этого, охранник-водила снова замолчал, водружая назад вторую руку. Чондэ краем глаза заметил, что у того руки в перчатках. Зачем? Мальчишки с волнением переглядывались, спины и позы напряженные. У кого-то на лицах отрицание, у кого-то смирение – кто-то с ссадинами, у кого-то кровь – но все как один – с ужасом перед неизвестным. Кроме него. Его глаза перешли на лобовое стекло и он стал смотреть на дорогу – вот некое подобие пустой дороги сменилось лесом и огромные кроны скрыли их армаду в своих лапах, направляющуюся на северо-запад, в сторону города. Наконец отозвался Исин: – Нас здесь восемь. Где Бэкхëн? И тут все взоры уставились на Чанëля. Он, чей взор выражал неверие, обвел каждого и замер на Чонине. – Он нас предал. – Ч... Что? Машину внезапно тряхнуло пару раз на ухабах и она устремилась, вразрез пути оставленной чуть левее армады, по неприметному с виду железобетонному мосту, чья вывеска, давно заржавелая, значилась как Сеул. – Он везет нас в город? – озвучил всеобщую мысль Кëнсу, будто не слыша последние слова, ставшие стеной между ними. – Но зачем... Зачем нам в Сеул? Ответа не последовало. Чондэ вернул свой взгляд на водителя, затем его руки, что совершенно без напряжения сжимали руль, а уж после на лобовое окно – там, на темнеющем небе, начали загораться один за другим огни приближающегося города.***
Вот машина выехала с трассы, оказавшись среди крон небоскребов, чьи огни приветственно мигали. И хотя город, казалось, жил после того, что произошло обычно жизнью, Чондэ заметил как много вертолетов в небе и, что главное, когда машина свернула в центр, не было людей. Пустота. И тишина. На экранах высоток проигрывалась надоедливая реклама, но никому она не была интересна. Счастливые лица, улыбки – все это казалось насмешками прошлой жизни. А затем глаза попривыкнув к яркости города, заметил и разрушения – заколоченные магазины, выбитые витрины, отсутствие машин или какое-то подобие тех, сгоревшее хрен знает когда. Чондэ обернулся на друзей – постные лица сожалений. Чудно! Они все видели во что превратился город. Не каждый хотел признавать, но сейчас, когда по темнеющим улицам Каннама ехала машина, а ничего кроме пустоты не видя, мальчишки ощущали боль. Как-то, подумалось Чондэ, это место, город, улицы – оно как-то стало домом и видеть то, что с ним сталось из-за них... Машина завернула налево, в сторону офисных высоток, проехала ещё пару кварталов и замерла перед шлагбаумом, что вёл в темень какого-то тёмного гаража. Очевидно, переставшего быть рабочим. Или еще чего, не для обычных людей. С легким сигналом, шлагбаум медленно поднялся вверх. Было ощущение, что как прежде уже ничего не будет. Чондэ незаметно для остальных посмотрел на их водителя. Руки в перчатках нервно сжимали руль, пока глаза, что едва были различимы под шлемом, проверяли зеркала. Чондэ с сомнением посмотрел на руки, перевёл взгляд по фигуре, сопоставляя детали, огромное внимание уделив шлему. Перевёл взгляд на молчаливых братьев, чьи взгляды были полны либо болью, либо злостью. Исин так вообще исподлобья глядел на Чонина, который, в свою очередь, смотрел куда-то ему одному известную пустоту и, казалось бы, глубже и глубже терялся в небытие. Снова вернул взгляд на охранника. Он не был напряжен, он не боялся их – но руки выдавали, сжимая все крепче и крепче руль, что он нервничал. Очередной взгляд на друзей. Они будто были готовы к худшему сценарию. Чунмëн сжал руку Минсока, пока Сехун, храбрясь, скрестив на груди руки, поглядывал на лидера с горечью. Чанëль, тот самый, чья ярость ни на йоту не угасала, вперил взгляд в кандалы, очевидно, пытаясь сжечь их к чертям. Но от рук поднимался лишь легкий дым и не более. Кëнсу пытался достучаться до Чонина, положив на его коленку руку и слегка сжав, но младший был уже не с ними. В этот момент машина снова тронулась и Чондэ пересекся с осознанным взглядом Чонина. Он явно о чем-то сожалел, о чем-то, что хотел донести через взгляд до него, до Чондэ. По мере продвижения, машина углублялась все дальше в темень. Лишь легкие, красноватого света, фонари освещали путь. Машина вильнула влево, выезжая на парковку и замирая. Водитель соскочил с места и тут Чондэ – словил как дежавю! – и нахмурился. Мальчишки сидели темнее туч на небе, пока, как Чондэ пытался понять, что, что же ему не даёт покоя в этом охраннике-водиле. Где-то недалеко прозвучали звуки серен, скрип шин (как минимум шести тачек), а после настала тишина. В тот же момент, пока полностью смерившиеся с участью мальчишки со страхом глядели на дверь, не сговариваясь, хватаясь друг за друга, один Ким Чондэ, пытаясь выглянуть из-за спин впередисидящих, с огромным пониманием в осознанности смотрел на дверь. Щелчок. И обе двери распахнулись и перед ними появилась такая, как тогда казалось, маленькая фигурка в форме охранника в бронежилете не по размеру. Чондэ начал улыбаться. Он не знал – точно ли все, что он увидел – верно, знает ли он и понимает, но он верил. Отпустив двери, охранник схватился за шлем и потянул. Слегка серебристые, светловато-русые волосы в небрежной прическе выскользнули из-под шлема, а затем появилось и лицо – срывая с губы, что вела к уху, цепочку. Лицо охранника наконец поднялось и посмотрело на остальных. – Ваши задницы мои проблемы, – улыбнулся Бëн Бэкхëн, откидывая шлем. – Чондэ, – кивнул он и они оба заулыбались. Кëнсу, выпрямившись, обратился за всех: – Что так долго? – Прости~и, мне нельзя было выходить из образа, – саркастично отозвался Бэкхëн, запрыгивая в кабину и кидая вторую пару ключей Кëнсу, пока сам оказался напротив Ким Чонина. Освободившись, Чонин крепко его обнял. – Это правда? – Я спасаю твою задницу, – подтвердил Бэкхëн, обнимая того в ответ. – Спроси у Чондэ. – А что как что шишки мне? – обиделся тот, и вот перед ним появился Кëнсу и помог освободиться. – Нравишься ты мне, – подмигнул Бэкхëн, занимая место Исина и укладывая голову на плечо Чондэ, изображая влюблённого. Ким Чунмëн, наблюдавший за сей картиной, закатил глаза и заметил: – Дурак. – Точно, – сразу отлепился Бэкхëн от Чондэ и вытянул откуда-то из карманов карту. – Она досталась мне. Карта упала на пол кабины и все мальчишки на неё посмотрели. – Но это не конец, – за всех отозвался Минсок, разминая ноги и шею, уже находясь вне машины. Чунмëн кинул на асфальт парковки большую сумку. – Думаю, нам нужно переодеться. Через некоторое время, держась друг за друга, да посмеиваясь, девятеро мальчишек, ставших в один роковой день корнями великого Древа эксо-планеты, шли куда глаза глядят, пока позади них горела машина-напоминание о днях в лаборатории, созданной людьми, не готовым к наземных цивилизации. Чондэ лишь на мгновение бросил взгляд за спину, на пылающие руки огня, и задумался: что будет дальше?