Home

Дом. Такое тихое, безопасное место, о котором Моно мечтал с самого детства. Мечтал о нем ещё тогда, когда потерял семью и попал в старый приют, который, к сожалению, никогда не был его домом. Не был, и никогда им не станет, не смотря на то, что мальчик прожил в нем почти все свое детство. Приют никогда не был тем солнечным, теплым местом, куда хотелось возвращаться, и где тебя ждал вкусный ужин и теплая кровать после дороги, вместе с любящей семьей. Сбегая оттуда, он дал себе обещание — найти настоящий дом. Пустошь, где, казалось бы, он уже прижился, отталкивала его, и постоянно пыталась убить. Ловушки, капканы, ямы, Охотник с ружьем, который периодически пытался его подстрелить — все это не было его домом. Настоящим домом. Не была Пустошь домом и для Шестой — девочки с красивыми, глубокими глазами серого цвета, схожими с хмурым небом Бледного города. Город — такой серый, хмурый, дождливый, сырой и холодный, тоже не походил на место, где мальчику были бы рады. Шипящие телевизоры, бледные экраны, увидеть на которых можно было лишь помехи, циничные жители с втянутыми лицами, которым было совершенно плевать на детей, монстры, которые работали там, не принося пользу — они все не были его семьей, которой он был бы рад. Казалось, в этом злобном мире, никогда не было того места, которое так отчаянно искал мальчик в пакете. Даже высокая Сигнальная Башня, предназначенная для него самой судьбой, и та не была его домом. Никогда. Он не был рад ни Оку, ни бесчисленным фантомам, обитающим там, ни ультрафиолету, служащему единственным источником света в этой проклятой тьме, которую он ненавидел всей душой. Громадное Чрево, кормящее жирных гостей их же сородичами, пропитанное кровью и загубленными душами, оно… Оно не являлось домом даже для тех маленьких Номов, которые были вынуждены там жить и работать по воле Хозяйки. Нужно ли говорить, чем являлось оно для него?.. Он искал. Искал долго и упорно, не покладая рук. Искал везде, куда они заходили, даже после гибели Трансляции. Однако, все «безопасные», тихие места, полностью соответствующие описанию так званного «дома», никогда им не являлись. Ни одно из них не притягивало, не звало обратно к себе, когда они уходили. Туда просто не хотелось возвращаться, даже если им были там рады. Отчаянье все больше захватывало парня, он не знал куда деться — не знал кто он, откуда, и что вообще ему делать. Однако, все приходит со временем. Лишь спустя несколько лет, когда они с Шестой остановились возле старой деревни и засыпали в обнимку посреди густого, хвойного леса рядом с потрескивающим костром, Моно понял, глядя на подругу, мирно сопящую у него на плече — все это время, он искал не то. Думал, не о том, о чем нужно было. Он всегда приравнивал дом к месту, в которое хочет возвращаться, в то время как настоящим «домом», была Шестая. Все это время, что они путешествовали, он оставался везде именно с ней, и только с ней. Они встречали многих людей, но ни с кем им не было так комфортно, как друг с другом. Шестая — то, ради чего он возвращался в те места, с которых уходил, точно также, как она вернулась в Башню за ним. Там, где будет она — там, его дом. Настоящий дом, в который он хочет и будет возвращаться, где бы ни был…