***
Ронни потерялся в толпе довольно быстро, предоставив Эшли самому себе. Конечно, потом, на утро, Парди будет возмущаться о том, что его беспардонно бросили в незнакомом месте, а сейчас, покуда есть разномастная британская выпивка и приятная компания под боком, ему было хорошо. Рядом щебетали разморённые алкоголем Роялы. Ремингтон выразил сочувствие ситуации ныне свободного от обязательств группы и проклятого лейбла Эшли и предложил однажды на досуге сделать фит. Парди только рассмеялся, увидев румяные щеки собеседника, и посоветовал подойти к нему с этим где-нибудь на рабочей неделе, когда они оба будут трезвы. — Знаете, мистер Парди, строго между нами, к чёрту Самериан. Эти пидрилы слишком уж изнежены и готовы сгнобить любое неугодное лицо. Даже к лучшему, что вы покинули группу, — Лейт пил залпом, словно хотел забыться. — Может и к лучшему, но знаешь, всё равно противно видеть, как твоё детище, к созданию которого ты приложил нервы, силы и креатив, заживо разлагается, — согласно кивнул Эшли, отпив прямо из бутылки с джином. — На вашем месте я бы тоже подумал о том, как свалить оттуда. А то добром это не кончится. — Дело говорите, мистер Парди. Уже в процессе обдумывания, как бы слинять оттуда без последствий, — Ремингтон тяжело вздохнул, понимая, сколько проблем принесёт им эта богомерзкая контора. Кто-то из братьев окликнул вокалиста, и блондинистая макушка тут же убежала, оставляя Парди в одиночестве. Сам не понимая этого, Ремингтон раздраконил еще не до конца зажившую рану, и Эшли стало как-то паршиво. Чувство гадливости заполнило бы лёгкие до краев, заставив клокотать затаённую обиду, не приложись на широкое индейское плечо голова хозяина дома. — Скучаете, мистер Парди? — Доминик возник из ниоткуда, словно Чеширский Кот перед Алисой. — Да так, сделал передышку. Иначе алкоголь быстро затуманит мне голову, — отмахнулся Эшли, мгновенно мимикрируя под весёлого человека. — Возможно, у меня найдётся, чем вас занять, — Харрисон почти что мурлыкал, очаровывая гостя и явно не поверив в удачную имитацию расслабленности. Индейца аккуратно взяли под руку и увели куда-то подальше от импровизированного бара и разгоряченной толпы. ЯнгБлад вызывал ощущения человека, которому можно довериться, и Эшли не стал сопротивляться. Музыкант поднялись на второй этаж виллы и зашли в просторную гостиную, где из источников света было только несколько напольных лавовых ламп кислотных киберпанковских цветов да ниточка светодиодов под потолком. Здесь уже кто-то болтал в сумерках, рассевшись вокруг. — Воу, я смотрю, тут развлечений на любой вкус и цвет хватает, — Эшли с интересом осмотрел изящного вида кальян, истинный цвет которого мешали разглядеть многочисленные блики всевозможных оттенков. — Я надеюсь, тут всё законно, и никаких сюрпризов сознание мне не подкинет? — прищурился Парди то ли серьезно, то ли шутки ради. — Абсолютно. Здесь всего лишь табак с разными присадками для вкуса. Полностью законное безобидное развлечение, — Доминик с видом мастера менял уже выгоревшие угли на свежие, между делом предлагая собеседнику выбрать табак на свой вкус. Не слишком сильно разбирающегося в подобных тонкостях Эшли из множества коробочек притянула ещё неоткрытая с манящей надписью «клубника со сливками». Харрисон одобрил выбор гостя и вот уже как минуту раскуривал свежую закладку. Комната постепенно заполнялась паром, окрашенным светом ламп. Британец, решив, что можно уже приступать к дегустации, сделал глубокую чувственную затяжку и пропустил сладкий пар через ноздри. — То, что доктор прописал. Угощайтесь, мистер Парди, — ЯнгБлад протянул шланг сидящему полубоком индейцу. Эшли, немного поколеблясь, неглубоко вдохнул пробную порцию. Хоть табак и был довольно мягкий, с непривычки в горле неприятно царапнуло горечью, а вот на языке заиграли нотки клубники. Ещё вдох, второй, третий… Неприятное ощущение пропало, и осталась только сладость, помноженная на успокаивающий эффект глубокого дыхания. Монотонный бубнёж сидящих чуть поодаль таких же гостей, как и сам Эшли, добавлял расслабляющего эффекта, поэтому мужчина просто абстрагировался. — Не налегайте так уж активно, а то в голову ударит не хуже алкоголя, что в вас уже и так залит под завязку, — с улыбкой предупредил напоследок Харрисон, исчезая так же внезапно, как и появился. А мальчишка-то неплохой эмпат, знает, когда он нужен рядом, а когда нет. Парди бы согласился до самого утра просидеть в этом своеобразном гнезде тишины и покоя, как его уединение было нарушено самым возмутительным образом. Оливера привёл не то голос Доминика где-то рядом, не то запах сладковатого дыма, но Эшли, увидев перед собой внезапно клыкастую рожу, сначала списал это на лёгкое помутнение сознания. — Очень интересная встреча, однако, — Сайкс сел напротив, держа расстояние. — Иди своей дорогой, Оливер. Я бы хотел побыть один, — Парди лениво приоткрыл один глаз, смотря на пришедшего как на говно, абсолютно откровенно и без стеснения. — Что-то я не заметил, чтобы ты приватизировал это место, — мужчина резким движением выхватил мундштук и затянулся на всю глубину лёгких. — Наркошка, — едва ли не в слух подумал Эшли, а после зашелся кашлем: Оливер выдохнул облако пара ему в лицо. — Мудак, — Парди подавил в себе желание плеснуть чем-нибудь на британца после такого пассажа. — Изнеженная невеста. Точнее, бывшая невеста, — ухмыльнулся Сайкс, пуская кольца ртом. — Хоть и бывшая, а ещё помнящая, насколько ты законченная гнида и охуевшая паскуда, которая предпочитает гнобить лишь тех, кто заведомо слабее и малоизвестнее, — Эшли едва ли не яд с губ мог вытирать, произнося слово за словом. — И поверь, в другой любой ситуации ты бы уже бежал к Джордану, чтобы он вытер тебе кровавые сопли после хорошей трёпки и плакался о неспособности ответить за свои слова. Да вот Доминика расстраивать не хочется, ни к чему ему сегодня побитый друг, хоть и такой хуёвый, как ты, — Парди не повышал голоса, так что их едва ли кто-то мог слышать из-за музыки и разговоров остальных. — Как много неистраченной злобы, да не по тому адресу направленной. Я никогда не отрицал, что творил хуйню по молодости, и не всегда в обдолбанном состоянии. Однако, даже у меня есть представления об элементарной морали, — казалось, что организм и рассудок Оливера после затяжного периода наркомании имел пассивный иммунитет к любому сарказму, а посему даже не скривился, предлагая затянуться собеседнику. — Да неужели? И в чем же это выражается? — Эшли демонстративно-брезгливо достал платок из кармана рубашки и протёр мундштук после Оливера. — К примеру… — мужчина откинулся на кресло, изображая глубокую задумчивость. — К примеру, ни я, ни кто либо другой из моей группы никогда в жизни бы не кинул близкого друга на произвол судьбы и и чрезмерно-хищных сетевых шлюх. Даже ради лейбла, даже ради пизданутой на голову жены. Не знаю, насколько надо быть… — розовые линзы идеально скрывали эмоции глаз, но Сайкс запнулся на полсекунды, и наблюдательный индеец это заметил. — …Нечестивым, чтобы после такого сидеть и улыбаться фанатам, как ни в чем не бывало, выкинуть много лет из жизни, делать вид, что ничего страшного не произошло… Эшли не понимал, кому сейчас от этих слов хуже: ему, или Оливеру, который словно путается в собственных мыслях. — У тебя случилось что-то нехорошее, — Парди выдохнул дым ноздрями и сделал передышку, заливая в горло содержимое из ближайшей бутылки. — Когда ты «мирно расстался» с группой, с Блэками много кто порвал общение. Общество сделало свой выбор в твою пользу, и хотя многих держат за задницы лейблы и контракты, у твоей бывшей группы крайне дурная репутация… — уходил от ответа Оливер с проворством змеи, которую пытаются поймать за хвост. — …Я разбил Бирсаку губу при встрече и не стыжусь этого. Ронни со мной согласен, хоть и предпочёл не марать рук, — британец будто небрежно поправил свитер, маскируя некомфортные ощущения от этой темы. Парди с минуту переваривал услышанное. Обычно Радке был главным поставщиком свежих новостей для отшельничающего Эшли, а тут такие подробности, да и от кого. — Конечно, это неожиданно, но ответь мне тогда… Где были вы все, когда меня хотели заклеймить педофилом? Легко выбирать сторону, когда лживая сука уже законно ищет, чем платить за клевету и травлю, а не когда судья думает над приговором, — голос индейца был несвойственно рычащий, будто на грани экстрим вокала. — Ты так старательно взращивал в себе образ распутной рок-звезды с тёлками и алкоголем, что у окружающих не было альтернативы. Мне стоит напомнить, как закончили некоторые из Мотли Крю? — Оливер укусил больно, но метко, погасив нарастающий гнев Эшли доводом разума. — Даже для многих коллег по тем или иным причинам мы отбросы только из-за того, что они не знают нас близко. Слишком близко, — британец подозрительно незаметно оказывается рядом, едва ли не плечом жался. Или же Эшли, поймав отходняк, искал источник тепла. Все они… Все они были друг для друга отдельным, локальным миром, где все друг друга знали. Были переходы от лейбла к лейблу, были конфликты и вёдра помоев друг на друга в соцсетях. Но никогда до этого не было настолько отвратительных поступков. — Так я компенсирую ущерб. Я не имею права любить, Тогда мне не придётся страдать, И ничьё сердце не будет разбито. То, что я счастлив, так быть не должно… — пропел Эшли больше для самого себя, нежели для кого другого. — Кто обучил тебя немецкому…? — Оливер вслушался в незнакомые слова, поймав не смысл, но настроение словно тонкий детектор. — Автор песни. Мы напились в хлам на октоберфесте, у него были бездонные зелёные глаза, глубокий эмбиентный голос, и объятия, которые ты не захочешь покинуть, — Эшли вдохнул уже глубоко, растеряв напускную брезгливость и передав мундштук британцу. Оливер выпустил дым кольцом снова в сторону индейца, и Парди ощутил в расплывчатом обруче уже не ягодно-приторный вкус табака, а миндально-терпкое дыхание Сайкса. — Почему ты постоянно в линзах? Тебе так сильно не нравится собственная внешность? — перепрыгнул на другую тему Эшли внезапно для самого себя. — Это защита, Эш. Защита собственного «я» от любопытных глаз и комнатных психологов, что не побрезгуют использовать твои же эмоции против тебя, — ответил британец, нависая над Парди. — Зрачок в статичном положении и не выдает твои мысли. Да и к тому же, прикольно, когда сегодня у тебя глаза зелёные, завтра красные, а послезавтра вообще разные. Оливер немного потерял границы, и свои и чужие, занимая индейские бёдра и обхватывая чужую талию ногами, отрезая пути внезапного побега. Эшли подозрительно щурился, ощущая всем телом пленяющую, но умиротворяющую тяжесть. — Тебя так привлекают маски? Или ты настолько труслив перед жестоким миром вокруг? — Парди гладил британца по щеке, подушечкой пальца очерчивая доступные тату. — Да, я труслив. И меня тянет страх. Твой страх. Токсическое влечение, если можно так сказать, — Оливер скалился в привычной уже, безопасной манере, обнажая клыки. — Если бы у тебя был до кучи сплит языка, я бы подумал, что ты мне мерещишься, –Эшли добродушно рассмеялся, уже не заботясь о том, что его услышат. — Оу, я приму твои пожелания к сведению, — Сайкс чуть надавил на лоб мужчины, заставляя его откинуть голову назад, и повел влажным касанием языка от ключицы до нижней губы. — Однако, я и сейчас неплохо справляюсь. Думаю, даже профессионал вроде тебя оценит, — Оливер лучился превосходством и самодовольством, слушая сбившееся дыхание. — Нахал… Говоришь, токсическое влечение? — Эшли взял его за подбородок и заставил наклониться ближе. — Так сделай это, раз влечёт. Если так хочется, то иди и возьми, — играюче провоцировал музыкант коллегу. — Раз ты так просишь… Сайкс вцепился руками в лопатки и затылок, прижался по-детски жадно, щекотал пушистой тканью пуловера оголенные руки, вдыхал дым изо рта в рот. Парди позволил себе полуукус в чужие губы и прикрыл глаза, оставляя себе совсем немного ощущений, чтобы лучше прочувствовать то, что есть. — Утром, когда мы протрезвеем, нам будет пиздец как стыдно, — фыркнул Оливер, устроившись на пушистой макушке индейца. — Нам, Девиантам, не привыкать делать вещи, за которые большинству будет стыдно. Остальным соболезную, — Эшли словно колыбельную слушал, как в пёстрой под одеждой грудной клетке мерным «тук-тук-тук» работало сердце Сайкса. — Так нечестно. Мне, значит, стыд и позор, а тебе только лёгкое похмелье? — британец изобразил возмущение так наигранно, что становилось лишь смешнее. — Ну… хочешь, можешь поставить мне засос, чтобы было неловко нам обоим? — предложил Парди совершенно без стеснения. — Это будет слишком просто. И слишком скучно, — Оливер лениво переполз на спину Эшли, прижимаясь щекой к звёздам и мёртвой хваткой смыкая у того руки на груди. — Ну-ну… и кстати, скоро будет уже как четыре утра. Слышишь, все живое затихло на всём участке, — Парди от избытка алкоголя, табака и чужого тепла уже был на полпути в царство Морфея и только ждал, когда наконец-то неугомонный англичанин устроится поудобнее. — Вот дерьмо. Мы наверняка мешаем половине дома своей болтовней, — пробурчали откуда-то из-за лопатки. — Поверь, Оли, всем на это похер благодаря литрам бухла, часам танцев и черт знает чему ещё… Эшли уже не слушал ответные слова, зевнув напоследок и всего лишь прикрыв глаза…***
Даже день в Англии может быть туманным и холодным, словно раннее утро. Благо, никакая сволочь не решила открыть окна, чтобы проветрить. Ну, или же ещё не проснулась на такое благородное дело. Из состояния сумрака Эшли выдернуло сухое горло и желание опохмелиться. — Хорошо, что я вчера не наебенивался до беспамятства. Иначе бы я вымер сейчас, — подумал Эшли, протирая глаза. В комнате ещё было с десяток тел разной степени некондиции, а под рукой лежала бутылка с выдохшимся виски, принесённым кем-то еще с вечера. Так себе, конечно, средство против похмелья, но хоть что-то. Эшли сделал несколько крупных глотков и облизал губы. Повезло, конечно, и то, что свет от окна не попадал на них, а то перемещаться в таком состоянии и с пассажиром на спине Парди отказывался. Впрочем… близость Сайкса была желанна и приятна, и Эшли не стал будить его, желая растянуть момент на подольше. Хорошо же, что пока Оливер не подавал признаков сознания. Тело наверняка потом у обоих будет болеть после ночи в одной позе, а пока что устраивало всё. Из полудрёмы Эшли окончательно выдернул зашедший в комнату Ронни. Конечно, у того был такой же «свежий» видок, как и у остальных на этой вечеринке. Радке спокойно выслушал заслуженные хуи в панамку из-за того, что оставил Эшли одного на чужой тусовке и отдал добытую черт знает где холодную минералку. — Стыдно должно быть, Ронни. Или ты не знаешь, что мы в ответе за тех, кого вытащили в свет против их воли, — мурлыкнул вдруг Оливер, подав голос на шипение минеральной воды. — Что-то мне кажется, что от моего отсутствия все-таки никому хуже не стало, — ехидно улыбнулся Радке. — Сгинь, лисья морда, пока я не кинул в тебя сапог, — пригрозил Эшли недовольно, и мужчина тихой поступью пошел воскрешать остальных. — Чтоб его… давно не спишь? — обратился Парди к проснувшемуся. — Вообще, уже как десять минут. От сонного паралича отходил, — Сайкс зевнул, почти по-кошачьи ложась подбородком на татуированное плечо. — Сколько времени? — Неприлично дохуя. Совсем. Честно, — Эшли потянулся до хруста в костях, когда Оливер сполз с него ленивой амёбой. — Кто как, а я на кухню. У меня всё ещё сушняк, — Сайкс не с первой попытки встал на две ноги и, чуть пошатываясь, двинулся на выход. — Такая же хуйня, — Парди взял его под руку и повел вниз, изящно переставляя ноги через ещё спящих. Уже через 20 минут чертыханий, попыток найти на чужой кухне что-то жидкое и холодное, парочка снимала похмельный синдром. — А я бы повторил, — заметил Оливер, оторвавшись от бутылки диетической колы. — Что повторил? — Эшли остановил свой выбор на холодном чае. — Всё повторил. Абсолютно всё. И даже больше, — Сайкс сидел лишь в штанах, сбросив слишком тёплый для своего состояния свитер на пол. — Поддерживаю. Знаешь… — Парди задумчиво поигрывал телефоном в руках. — Как насчет совместного проекта?