Опасные связи

Kaleo — Way Down We Go Вокруг слишком светло — я понимаю это даже с закрытыми глазами. Раздраженно ворочаюсь, вожусь на постели и все-таки приоткрываю один глаз. Тут же жмурюсь от яркого солнечного света и утыкаюсь носом в подушку. Вчера, придя с вечеринки, я устало плюхнулась на кровать и моментально провалилась в сон, забыв задернуть шторы. Подушка приятно пахнет (кажется, какими-то полевыми цветами), что, впрочем, не удивительно: в этом доме все слуги вышколены и выдрессированы по высшему классу. С тяжелым вздохом перекатываюсь по постели, свешивая с края одновременно ногу и руку, и задумчиво смотрю на валяющиеся на полу платье и туфли. Вчера я сняла их и кинула, не глядя, там, где стояла. Это мои вещи, а не Лаванды, так что можно особо не церемониться, тем более что в них я весь вечер чувствовала себя скованно. Прикрываю глаза и широко зеваю. Хочется ещё подремать, полениться, забыть об окружающих странностях и загадках, но мозг, словно перезагрузившийся компьютер, уже начинает обрабатывать полученную информацию, анализировать её и раскладывать по полочкам. И даже то, что впереди два выходных, меня почему-то не радует. Наверное потому, что воспоминания о вчерашнем вечере все еще живы во мне. * * * — Извините за этот цирк... — прошептала я тихо, обнимая братьев Уизли. Они все еще казались напряженными, и мне это не нравилось. — Ничего страшного. Ты не виновата, — утешил меня Фред. — Просто будь с Асторией осторожней. — Думаешь, она опасна? В который раз порадовалась тому, что Малфой и Астория прощались с Джинни и Роном и стояли довольно далеко от нас. — Она опасна, потому что глупа... — пробормотал Джордж. Я озадаченно посмотрела на него, потом снова обратила внимание на Гринграсс и заметила ее беспомощный взгляд. Проследив за ним, я внезапно наткнулась глазами на Панси, которая именно в этот момент, проходя мимо Астории, одарила ту холодной, равнодушной улыбкой. «Так вот откуда ноги растут...» Резко развернувшись к братьям Уизли, я постаралась успокоить злость, которая, подняв змеиную голову, уже распахнула капюшон и тихо шипела во мне. — Что с тобой? Ты покраснела, — заметил Фред. Я сдула прядь волос, упавшую на глаза, и бесцветно улыбнулась: — Неважно. Знаешь, необходимо чтобы вы кое-что сделали для меня. — Что именно? Поманив их пальчиком ближе, я усмехнулась, глядя на заинтересованные лица. * * * Стою перед большим зеркалом и пытаюсь расчесать густые, спутанные после сна волосы. Руки движутся еле-еле, и я чувствую себя абсолютно разбитой, словно со вчерашнего вечера так и не ложилась в постель. Расческа в который раз застревает в волосах, я нетерпеливо дёргаю за ручку, и она с громким треском ломается. Раздраженно вздыхаю и устало опускаю руку. Разглядываю в зеркале учиненное мною же форменно безобразие и закатываю глаза. «Ну да, толстушкой меня не назовешь, и лицо бледновато, однако (хотя в последнее время я и выгляжу чуть приболевшей) это же не повод считать себя некрасивой!» Вот только зеркало отображает иную меня: ноги кажутся тонкими тростинками, на которых даже мои голубые домашние шорты висят; плоский, можно сказать, впалый живот с выпирающими тазовыми косточками… «Кстати, вчера в примерочной я почему-то совершенно не обращала на всё это никакого внимания…» «Просто в тот момент ты была занята кое-кем другим», — услужливо подсказывает мне память, подкидывая все новые и новые картины того, что произошло в раздевалке, но я с содроганием, словно опасного паука, отметаю их прочь. Почесываю затылок и раздраженно рассматриваю в зеркале синеватые круги под глазами. «Они такие ровные и темные, что не удивлюсь, если скоро стану похожа на панду», — невесело усмехаюсь собственным мыслям и разминаю затекшую шею. Внезапно дверь распахивается и я, подпрыгнув от испуга, таращусь на заспанного и явно разозленного чем-то Малфоя, одетого в белую футболку и черные спортивные штаны. Он проходится по мне оценивающим взглядом и холодно роняет: — Нас зовут завтракать. — М-м-м... — неопределенно тяну, кивая головой. — Я скоро спущусь. Закрой за собой дверь. Неважно, что я в пижаме, а не голая, все равно мне как-то не по себе от того, что он стоит близко. Я даже не собираюсь делать замечания о том, что следовало постучаться. «Чем быстрей он уберется отсюда, тем быстрей ко мне вернется мое обычное спокойствие. Потому что когда Малфой рядом со мной, я почему-то начинаю… волноваться. В последнее время особенно...» — с неудовольствием думаю я. Он не двигается и ничего не говорит, а я жду, когда же он уйдет, и молчание, повисшее между нами, вполне явственно набирает обороты. — Ну? — нетерпеливо подгоняю его. И Малфой внезапно делает шаг… ко мне, а я невольно отшатываюсь от него. Сердце заходится бешеным стуком, руки холодеют и кончики пальцев начинает покалывать. «Что... Что он хочет сделать?..» Смотрю на него широко раскрытыми глазами, и сейчас мне плевать на то, что в них наверняка ясно читается страх. Я не хочу в этот раз отстаивать свою гордость, я просто... хочу, чтобы Малфой ушел. А он смотрит на меня каким-то непонятным взглядом, в котором нет ни привычной холодной насмешки, ни той злости, что буквально выплескивалась из него, когда он рванул дверь в мою комнату. Есть какая-то странная внимательность, словно он впервые увидел меня, и что-то еще такое, от чего внутри все екает и лихорадочно дрожит. — Расческа, — говорит Малфой. — Что? — тупо спрашиваю. Вместо ответа он подносит руку к моим волосам. — Ауч! — вскрикиваю я от резкой боли. Малфой держит в руках кусок расчески и кладет ее на столик. Прежде чем отвернуться, он прикусывает губу, смотрит на меня, а затем глухо бросает: — Спускайся вниз, — и резко хлопает дверью. Несколько минут я стою возле зеркала, пытаясь привести спутанные мысли в порядок. * * * Завтрак проходит в спокойной обстановке отчасти потому, что Малфой утыкается в собственную тарелку и совсем не поднимает от нее глаз. Лишь по мере необходимости отвечает отцу, который интересуется погодой и его состоянием. Люциуса, видимо, удовлетворяет сухое: — Нормально. Но я тут же невольно задерживаю дыхание, когда звучит следующий вопрос: — Как прошел вчерашний вечер? Малфой бросает на меня быстрый настороженный взгляд и сдержанно произносит: — Замечательно. Давно так не веселился. Утыкаюсь в чашку с кофе, пытаясь сдержать улыбку. Его ответ внезапно остроумен, правда, кое-что меня удивляет и даже кажется странным. «Разве он не собирается рассказать отцу о вчерашнем?..» — думаю я, но потом отметаю эту мысль прочь. В конце концов, это действительно не мое дело — как он будет разбираться со своей невестой и ее глупостью. Мое дело, моя проблема — выяснить причину того, что вчера произошло. А на свою беду я очень люблю головоломки. * * * После завтрака иду в комнату и тщательно запираюсь, чтобы в нее ненароком не зашел Малфой. В последнее время я совершенно не предполагаю, чего можно от него ожидать, так что меры предосторожности в этом случае совсем не будут лишними. Сажусь за компьютер и, глядя на загорающийся экран, чувствую непонятный мандраж, зыбкой волной проходящий сквозь все тело. Я волнуюсь. «Нашли ли они то, что я попросила?..» И пока компьютер грузится, невольно вспоминаю конец вчерашнего вечера. * * * — Обязательно было открывать рот? — прорычал Малфой, сжимая пальцы на руле. Съежившаяся Астория на переднем сиденье тихо пробормотала: — Прости. — «Прости?» — злобно выплюнул Малфой. — Ты вообще понимаешь, что практически подставила мою семью? — Она... — выдавила Астория, с ненавистью косясь на меня через плечо, — не твоя семья. — Но никого это не волнует! — рявкнул Малфой. — Номинально это так, а ты — идиотка, раз этого не понимаешь! — Можно хотя бы не при ней? — жалобно попросила Астория. — Давай поговорим потом! — Я тебе мешаю? — язвительно усмехнулась я. — Да брось, чего я не знаю? Боюсь, о том, что ты — дура, теперь известно всему городу! — Заткнись! — прошипел Малфой и резко повернул руль в сторону. Шины взвизгнули о тротуар, и Астория вцепилась в ремень безопасности как в последнюю надежду. Она бросила на занятого дорогой Малфоя такой тоскливый взгляд, что мне на мгновение действительно стало ее жаль. Это был взгляд человека, который любил. Давно, безответно и безнадежно. Который очень долго надеялся, ждал и верил. Опустив глаза, я тяжело выдохнула и посмотрела в окно. «Не хотела бы я быть на ее месте. Малфой не умеет любить. Он даже не знает, что это такое». * * * Задумчиво щелкаю мышкой. «В конце концов, чего ради я ее пожалела? Она ведь сама этого хотела, пусть сама теперь расплачивается…» Компьютер медленно грузит файл, который мне прислали братья Уизли. Фотография наконец открывается. Пару секунд тупо пялюсь в монитор. Потом усмехаюсь и прикрываю глаза рукой. «Да нет, не может этого быть. Мне же показалось, правда?..» Уже зная ответ, отнимаю ладонь от лица и резко выдыхаю. В комнате внезапно становится жарко, а мне — не по себе. Присматриваюсь к фотографии. К зданию, запечатленному на ней. Это академия, в которой училась Панси, и которая горела несколько лет назад. Неприятные мурашки бегут по моей спине, я вытираю со лба внезапно выступивший пот. «Чертовщина какая-то…» Встаю с кресла, но снова застываю, глядя в монитор. В горле застревает ком, который почему-то никак не удается сглотнуть. Пару минут пялюсь в компьютер, а потом срываюсь с места и, распахнув дверь комнаты, выскакиваю в коридор. В этот раз он кажется мне длинным желудком чудовища, которое проглотило меня и никак не хочет выпускать из своего жуткого нутра. Пока я добираюсь до нужной комнаты, успеваю почему-то сильно замерзнуть: какой-то мерзкий озноб ползет по спине, пробирая до костей. Рванув на себя дверь, резко заскакиваю внутрь и вижу удивленно оторвавшуюся от книги маму. — Что такое, Гермиона? — спрашивает она. — В чем дело? — Пойдем со мной! — подхожу к ней, тяну за руку. Книга выпадает из ее рук, когда она встает. Я быстро веду ее в свою комнату, и мы останавливаемся перед компьютером. — Мам, посмотри на фотографию, — прошу я. Она поворачивает голову к монитору, и недоумение на ее лице сменяется неестественной бледностью. — Ты же знаешь, что это за здание? — спрашиваю я. — Это университет, — ровным голосом отвечает она. — В нем работал папа, да? Как бы я ни старалась разговаривать спокойно, мой голос все равно почему-то дрожит. — С чего ты взяла? — Не надо, мам, — выдыхаю я, прикрывая глаза. — Просто скажи мне правду. — Я не помню, это же давно было… — бормочет, но я вижу по нервно бегающим глазам, что она лжет. И от этого мне становится вдруг так больно, что я в бессилии сажусь на кровать. «Почему она врет? Я же вижу…» — Ладно, — вздыхаю я. — Извини, я ошиблась, наверное. Мама стоит на месте, мнется и выглядит очень неуверенной. Потом подходит ко мне, несмело улыбается: — Гермиона, дорогая… Перестань уже вспоминать об этом. Я знаю, что тебе все еще больно, но… Мы живем дальше. Наша жизнь продолжается. — Как ты можешь так говорить? — поднимаю на нее глаза. — Это мой отец, мне не может быть все равно! — Я и не говорю, что ты не должна помнить… — мягко говорит она. — Просто ты этими воспоминаниями еще больше калечишь себя… «Как ты хорошо умеешь зубы заговаривать… — с неожиданной злостью думаю я. — Только меня этим твоим осторожным манипулированием не провести…» — А ты, я смотрю, уже все забыла, — холодно отвечаю ей. — Как удобно было это сделать, когда он погиб, да? — Не смей так говорить! — выпрямляется мама, гневно сужая глаза. — Ты ничего не знаешь! — Так расскажи мне! Я вижу, как ее лицо каменеет, и это значит, что ничего она мне не расскажет. Бессильно отворачиваюсь и стискиваю в пальцах одеяло. — Я пойду, дочитаю книгу. А ты успокойся и перестань заниматься ерундой, — прохладным тоном говорит она. — Надеюсь, ужинать после своих занятий ты придешь в лучшем расположении духа, чем сейчас, — разворачивается и уходит. Я вздрагиваю от звука резко хлопнувшей двери и медленно выдыхаю. «Да-а, не умею я добиваться ответов прямыми вопросами…» Медленно встаю с постели и внимательно смотрю на монитор. Чувствую себя так, будто в груди появилась какая-то неприятная тяжесть, которая давит на меня, пригибает к земле. От нее становится так трудно и больно. Особенно, когда я думаю о папе. «Нет, это точно университет, в котором он работал. Уверена в этом. И еще я уверена, что мама мне соврала. Вот только зачем? Что она скрывает?» Снова падаю на кровать. От бессильной злости готова грызть подушку. «Ну почему, почему у меня такое ощущение, что я брожу по огромному лабиринту без единого шанса выбраться? Куда бы я не повернула, за каждым углом загадка, которую мне приходится разгадывать в одиночку… И мама мне совсем не помогает…» Это все утомляет и угнетает. Мне хочется выть от того, что дело, кажется, совсем не двигается с мертвой точки. Как бы не хотелось понять, что на уме у Панси, я все еще далека от разгадки. И хотя мне удалось приблизиться к ней благодаря скандалу, разразившемуся между мной и Джинни, это не упрощает положения дел. «Что-то ей нужно, но вот что? Нацелена ли она на Малфоя? Или на кого-то другого? Но на кого? Панси не просто очередная богатая избалованная девчонка, она опаснее… Намного опаснее…» Со стоном утыкаюсь носом в одеяло. Кажется, если буду думать об этом еще сильней, то сойду с ума. «А между тем мне ведь надо на учебу. А потом и на отработку к профессору Снейпу…» Вскакиваю с постели так резко, что кружится голова. — О-о-о, боже! Я ведь совсем забыла о нем! — хватаюсь за голову. День обещает быть интересным и нервным. «Я уже и не помню, когда у меня были спокойные деньки… Ладно. К черту Панси. С ней я разберусь потом. Сейчас нужно собраться». * * * Сегодня, наверное, впервые в жизни пары кажутся мне жутко длинными и скучными. Возможно потому, что я никак не могу сосредоточиться на учебе из-за кружащих в голове мыслей. Я вспоминаю папу. Его сильную фигуру, добрые глаза и то, как было тепло, когда он укрывал меня в детстве одеялом, чтобы я не простудилась. И хотя облик его со временем в памяти становится все более расплывчатым, я до сих пор помню то ощущение покоя, которое он дарил мне. С ним я всегда чувствовала себя в безопасности. Знала, что он рядом, и что могу доверить ему все свои секреты. И обратиться за советом и поддержкой я тоже всегда могла. Мама, конечно, тоже мой человечек. Но это ее «Ты же девочка!» и всякие социальные стандарты, которым она стремится соответствовать, всегда нас немного дистанцировали друг от друга. С папой я могла больше расслабиться, с ним мы могли дурачиться, и он прощал мне детские выходки, а порой и сам принимал в них участие. Невольно улыбаюсь, вспоминая, как мы с ним играли в футбол, когда мне было двенадцать. * * * — Пасуй, пасуй, Герми! Собственные ноги казались мне длинными, сама я — неуклюжей, а футбольная площадка, на которой мы с ним играли, ужасно большой. Папа стоял от меня очень далеко, в легкой голубой футболке и шортах. Он не мерз, несмотря на то, что ранним утром прошел дождь, и на улице было прохладно. Пахло свежестью, скошенной травой и желтыми цветами, которые пробились сквозь асфальт возле вратарских ворот и мягко покачивались под дуновениями легкого ветерка. Кажется, это были одуванчики. Я изо всех сил пнула мячик, но промазала. Попыталась снова, погнала его дальше и, замахнувшись ногой, ударила по нему так сильно, что потеряла равновесие и плюхнулась на задницу, прямо в лужу, еще не успевшую высохнуть после утреннего дождя. Мячик докатился до отца, он поднял его и побежал ко мне. Наверное, с минуту мы смотрели друг на друга: он, наклонившись и встревоженно глядя на меня, и я, сидя в луже и чувствуя, как быстро намокают мои штаны вместе с трусами. А потом оба расхохотались так громко, что смех мгновенно разнесся по всей площадке. * * * — Мисс Грейнджер, потрудитесь объяснить, что вас так веселит, — звучит над самым моим ухом сухой голос профессора Снейпа. Встрепенувшись, как воробей, я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с холодными черными глазами. Снейп зловещей тенью возвышается надо мной, в аудитории стоит мертвая тишина: все замерли в ожидании развязки нашего разговора, а Малфой, в это мгновение попавшийся мне на глаза, почему-то выглядит недовольным. — Я… — бормочу, судорожно ища объяснение. — Простите! — утыкаюсь носом в тетрадь, отчаянно надеясь, что профессор оставит меня в покое. Похоже, мой мысленный месседж все-таки доходит до него, потому что Снейп с недовольным лицом отходит от парты. — После уроков задержитесь, — холодно бросает он. — Надеюсь, мне не придется напоминать вам об отработке. — Нет, профессор, — со вздохом отвечаю я. * * * Наказание, назначенное мне Снейпом за подсказки Гарри, в принципе не такое уж и сложное. Помыть и расставить в шкафу пустые пробирки сможет и дурак. А меня эта монотонная работа успокаивает. К тому же, оставшись после уроков на отработку, я узнала, что профессор не будет наблюдать за мной. Оказывается, у Снейпа сейчас еще одна пара, в которую я постараюсь уложиться, чтобы избежать его неприятного присутствия. — Когда закончите, можете уходить. Просто закроете за собой дверь, меня предупреждать не нужно, — раздает последние указания. Он уже собирается уходить, но останавливается, и резко развернувшись, впивается в меня черными равнодушными глазами: — Не вздумайте волынить. Я все равно узнаю. И быстрым шагом выходит из комнаты. Перевожу дух. — Не больно и хотелось… — бормочу себе под нос, доставая из шкафа маленькие пыльные пробирки. «Иногда профессор Снейп меня пугает. Правда. Я ни разу не видела его в хорошем настроении, он всегда мрачен и придирчив. Носит эту черную мантию, и я практически уверена в том, что ему нравится гонять студентов по университету. Как директор Дамблдор терпит такое его поведение? Ума не приложу. Впрочем, не мне судить об этом…» Опускаю склянки в небольшой чан, наполненный специальным раствором, и в ту же секунду слышу тихий скрип. Поворачиваюсь на звук и вижу голову Поттера, осторожно выглядывающую из-за приоткрытой двери. Встретившись со мной взглядом, Гарри шепчет: — Он ушел? — Ушел, — почему-то тоже шепчу в ответ и невольно улыбаюсь. — А что такое? Что ты здесь делаешь? — Я хотел извиниться. Тихо прикрыв за собой дверь, он медленным осторожным шагом проходит в кабинет и смущенно улыбается. — За что? — искренне удивляюсь я. — Не помню, чтобы ты в чем-то провинился передо мной. — Ну это же из-за меня ты оказалась здесь, — вздыхает Гарри. — Да брось ты! — отмахиваюсь от него и быстрыми движениями мою пробирки в чане. Потом беру их все в ладонь и споласкиваю чистой водой под краном. — Осторожно! — подскакивает ко мне Поттер. Он хватает меня за руки и медленно вытаскивает скользкие пробирки из моих мокрых пальцев. — Уронишь… А Снейп вернется и убьет тебя за это. — Ага, и тебя вместе со мной, — вздыхаю я. — Не нужно мне помогать, — мягко говорю, глядя, как он осторожно ставит пробирки на стол. — А я тебе и не помогаю. Сейчас сам все помою, — улыбается Поттер. — И ничего он мне не сделает, не переживай. — Откуда такая уверенность? — спрашиваю я, но он лишь улыбается, а потом все так же уверенно произносит: — Не сделает, поверь мне. Удивленно приподнимаю бровь. «Заинтриговал…» Но я понимаю: сейчас нет никакого смысла о чем-то спрашивать у Поттера. Он, похоже, из тех людей, которые внутренне должны созреть, прежде чем что-то кому-то рассказать о себе. Задумчиво смотрю на него. Гарри, действительно, вызывает у меня симпатию. Как человек. Пожалуй, он единственный, за исключением братьев Уизли, кто совершенно не обращает внимания на свое высокое положение. Но Уизли я в расчет не беру по той простой причине, что знаю их очень давно, так что для меня они выпадают из любых категорий. А Поттер — человек новый. «Новое и, слава богу, приятное знакомство. В последнее время я, к сожалению, не могу похвалиться тем, что знаю слишком уж много хороших людей». — И все равно тебе не нужно делать этого, — мягко забираю склянки, которые он усердно намывает. Поттер с недоумением смотрит на меня, а я объясняю: — Я могла бы и не подсказывать тебе. Знала же, что Снейп не любит этого. Так что ответственность полностью лежит на мне. Это было мое решение. — Я правда чувствую себя неловко… — вздыхает Гарри. Отвожу взгляд. «Что мне сделать, чтобы он не считал себя виноватым?..» Смотрю в окно и тут же натыкаюсь взглядом на выходящую из корпуса Панси вместе с Блейзом и Ноттом. И меня тут же, словно молния, прошивает догадка. — Хотя-я… — тяну, медленно поворачивая голову к Поттеру, — если уж тебя действительно совесть замучила… — он быстро кивает с улыбкой, — ты можешь мне кое в чем помочь. — В чем? — с готовностью спрашивает Гарри. — У тебя есть машина? — Конечно! — улыбается он. — Отлично! Можешь отвезти меня кое-куда?