Опасные связи

Войдя в комнату, я в нерешительности застываю у самого порога. С того дня, когда я увидела пьяные танцы тёти Беллы, здесь ничего не изменилось. Тёмные шторы также плотно занавешивают окна, а мягкий тёплый ковёр ласкает ноги. – Очень… уютно, – нетвердо тяну я, потому что на самом деле не знаю, что ей сказать. Не понимаю, почему она позвала меня к себе, чем я могу быть ей полезна. И поэтому оказываюсь не готова услышать приглушенный смех. Оглядываюсь. У деликатно прикрывающей рот ладонью тёти Беллы трясутся плечи. Отсмеявшись, она с лёгкой улыбкой роняет: – Не говори так, будто зашла ко мне в гости. Это ведь и твой дом тоже. – Это не так, вы же сами понимаете, – произношу я внезапно для самой себя. Наверное, пора мне уже прикусить свой длинный язык, ведь то, что я сейчас сказала… Я словно расписалась в своём недовольстве Люциусом, тем самым раскрывая правду об отношениях, о которых никто не должен знать. Но, кажется, все мое благоразумие и предусмотрительность на сегодня закончились. Я устала. – Не так? – приподнимает ухоженную чёрную бровь тётя Белла. – А как тогда? – Я… «И почему в присутствии этой дамы я постоянно теряю все слова?!» Собравшись с невесёлыми мыслями и утешив себя тем, что тётя Белла – все-таки тоже часть семьи Малфой, я выпаливаю: – Я не его родная дочь! Вы… Я… – делаю пару вздохов, а затем понимаю, что проще всего говорить откровенно: – Вы – сестра его покойной жены, мне неловко… На что тётя Белла снова смеётся: – А я-то думала, почему ты такая скованная?.. Вот, значит, в чём дело! Садись, – она указывает мне на кресло, в которое я тут же совсем не элегантно плюхаюсь, потому что не держат ноги. – Вечная тема отцов и детей… – бормочет тётя Белла, подплывая к стенке. Пара движений – и стенка открывается, являя наполненный минибар. Боюсь даже представить себе, какие напитки употребляет тётушка, находясь в гостях. – Что за странности… – продолжает бормотать она, доставая бутылку. – У Люциуса неплохой вкус на вина, чёрт бы его побрал… — резко разворачивается и, словно не до конца определившись, полуразмышляет-полуспрашивает: – Так как ты все-таки недостаточно взрослая, пить виски тебе ещё рано… наверное… Да? Сколько тебе вообще лет? – Вообще-то, я старше Малфоя на несколько месяцев… – нерешительно произношу я. – Малфоя?.. – Драко, – поправляюсь я. – В таком случае, ты вольна выбирать, – довольным тоном заключает тётя Белла. – Виски, вино, ром? – Да я не пью… – Значит, виски, – безапелляционно кивает она и вновь поворачивается к минибару. Меняет бутылки местами, что-то еле слышно бормочет, а затем с победным вскриком: «Нашла!» достаёт из недр бара пузатую бутылочку с напитком янтарного цвета. Быстро ставит ее на столик, ловким движением выуживает оттуда же стакан, наливает в него жидкости примерно на два пальца и практически приказывает мне: – Бери! С тяжёлым вздохом слушаюсь. Тетя Белла изящно приземляется на соседнее кресло и внезапно заявляет: – Люциус — довольно тяжёлый человек. У меня, едва пригубившей виски, перехватывает дыхание, и я закашливаюсь. Тётя Белла смеётся и хитро смотрит на меня. И дело совсем не в алкоголе, который тяжёлой едкой волной скатывается по горлу в желудок, а в том, как смело, безо всяких предисловий она переходит к тому, что меня сейчас волнует. И – угадывает. – Почему вы… – хрипло начинаю я, но она решительно прерывает: – Я видела, как принесли большой букет цветов. Твоя мама замужем. Про то, что я приехала сюда, знает очень малое количество людей, а у Драко вряд ли есть поклонники мужского пола, – со смешком резюмирует тётя Белла. – К тому же Люциус, прочтя записку, выругался, а чтобы пересчитать случаи, когда такое с ним случалось, мне хватит пальцев одной руки. И потому я решила, что у нашей Гермионы появился ухажёр, который ему не нравится, вот и всё. Чувствую, как щеки вспыхивают непослушным горячим румянцем. Досадно, что эта женщина видит меня насквозь. И неловко от того, с каким теплом она произнесла слова «нашей Гермионы»… Словно уже давным-давно приняла меня. Это… как-то неправильно. Так ведь не должно быть? – Вы правы, – признаю после недолгого молчания и отпиваю ещё виски. Горячая жидкость вновь растекается по горлу, заполняет давнюю пустоту в груди. И я чувствую невольное облегчение. Похоже, мне действительно нужно было выпить, чтобы расслабиться. – Так кто он? – спрашивает тетя Белла, наклоняясь ко мне. Я вижу: ее переполняет любопытство, и на мгновение чувствую себя в гостях у старой подружки, которой интересны все, даже самые незначительные подробности недавнего рандеву. – Блейз Забини… – признаюсь еле слышно. – Забини... – задумчиво повторяет тётя Белла за мной. – Что-то знакомое… Забини… Забини?! Эта семейка, в которой так любят чужие денежки?! – её лицо искажает презрительная гримаска. – Ну ты и выбрала, деточка. Не советую… Хотя, пожалуй, Люциус тебе мозги по этому поводу уже и без меня промыл. Если хочешь знать мое мнение: этот парень пригоден лишь для того, чтобы всласть потрахаться… У меня пылает уже всё лицо. «О чём говорит эта женщина?! У меня не было секса уже года два, как я могу подпустить его к себе?! Кроме того…» Я усмехаюсь, вспоминая то, что думала о Забини раньше. Тогда всё представлялось совсем с другой точки зрения: «Даже если мне когда-то и понадобится его помощь… что вряд ли случится… я сто раз подумаю, прежде чем обращусь к нему…» Сейчас всё изменилось. Забини нужен мне не для того, чтобы крутить с ним шашни. Просто он близок к Паркинсон и, вероятно, знал Терри Бута… И я собираюсь любым способом вытянуть из него всю информацию о них. Хотя прекрасно понимаю, что это опасно. Но у меня нет выбора. Я не буду сидеть сложа руки и дожидаться, пока Малфой соизволит преподнести мне с барского плеча всю информацию. Если еще соизволит. Сама справлюсь. Там, где не в силах помочь ни братья Уизли, ни этот… идиот, я справлюсь сама. Уверена в этом. Слова тёти Беллы вырывают меня из раздумий: – Не советую подпускать Забини к своему кошельку. Я помню его мамочку. Та ещё штучка была. Поднимаю на неё глаза: она сидит и внимательно смотрит на меня. Её прямой взгляд, как острие ножа, словно вспарывает меня, выворачивает всеми тайнами наружу. Но это не больно, а скорее, интересно. «У меня сейчас, наверное, такой же взгляд...» – Почему у вас всё так сложно? – задумчиво спрашиваю я. – Не у «вас», детка, у нас, – поправляет тетя Белла. – Думаешь, Люциус один такой, кто предпочитает держать всё под контролем? Ошибаешься. Все сильные мира сего предпочитают поступать так же. Ведь контроль что предполагает помимо очевидного — власти? Безопасность. Люциус хочет тебя защитить. В своей собственной манере, конечно, – и с улыбкой салютует мне бокалом. – Да уж, странная манера… – бормочу я. – Её он перенял от отца, Абраксаса. Тот ещё был мудак, можешь мне верить. Намного хуже Люциуса, – хмыкает тётя Белла, отпивая из бокала глоток. Несколько мгновений, прикрыв глаза, она смакует напиток. А я смотрю на неё, подмечая кое-какие мелочи, которых почему-то не замечала ранее. Чёрная, еле заметная родинка над верхней губой, справа. Длинные, без намека на тушь ресницы. Насыщенный смоляной цвет густых вьющихся волос. Капризно изогнутые брови. Небольшой шрам на левом виске. «Всё это делает её по-настоящему красивой и сексуальной, — признаю я, даже сама будучи того же пола. И на мгновение ощущаю всплеск охватившего меня неясного волнения, которое так же быстро исчезает, как и появилось. Я не оцениваю, не сравниваю, а просто наслаждаюсь красотой другой женщины. «Это нормально? Или я уже слишком пьяна?..» Честно говоря, странное ощущение. Возможно, я теперь несколько лучше понимаю Лаванду и даже Джинни. Тётя Белла со стуком ставит бокал на столик, и я, будто очнувшись от наваждения, вздрагиваю. Она протягивает мне руку: – Ну?.. Замешкавшись, отвечаю: – Мне, пожалуй, хватит… Искоса смотрю на свой пустой бокал, но тётя Белла с досадой отмахивается: – Глупости! Чтобы разобраться в этих Малфоевских хитросплетениях, ста грамм будет мало, – и, практически отобрав его у меня, щедро наполняет алкоголем. – Хватит!.. – почти вскрикиваю я. – Да ладно тебе, – снисходительно смотрит на меня тётя Белла. – Мы с тобой уже обе взрослые девочки, по крайней мере ты – точно… – с хитрым смешком протягивает мне бокал, а я со вздохом его беру. – Не волнуйся, от Люциуса я тебя точно отмажу… Пойми меня тоже: надоело пить в одиночку… Но как только я хочу спросить её о том, почему она пьёт (вообще и одна в частности), тётя Белла тут же ломает мой настрой, прерывая себя: – О чём это я?.. Так вот… ты ведь знаешь, что родословная у Малфоев о-го-го какая? – Конечно, – тихо подтверждаю, хотя для меня всё ещё остаётся загадкой, почему она начала рассказывать мне обо всем этом. – Значит, ты должна понимать, что порядки в подобных семьях были строгие. Никаких, так сказать, «грязных» браков… – «Грязных»? – переспрашиваю я. – Ну как тебе объяснить… Браки лишь по договорённости. Деньги к деньгам, так сказать, – хмыкает тётя Белла. – Ужас… Я бы, наверное, так не смогла. – Я тоже так думала, когда была твоей ровесницей. А потом вышла замуж. По расчёту. Как и моя сестра за Люциуса. От неожиданности широко распахиваю глаза. – Не по любви? Правда?.. Тётя Белла сухо усмехается: – Девочка моя, какая ты ещё наивная. Тогда были не приняты браки по любви. – Но мне казалось, что Люциус с трепетом относился к жене… и относится… Её портрет висит в гостиной до сих пор. – Так и есть. Но трепетно относиться – ещё не значит любить, – тётя Белла смотрит задумчиво, словно сквозь меня, и я вижу на её лице следы усталости, как будто она прожила уже очень долго и знает много такого, чего вовсе не хотела бы знать. – И вы тоже так и не смогли полюбить своего мужа?.. Тётя Белла фыркает и тихо смеётся: – Мой муж был гением. Он создал компанию, которая стала всемирно известной. Его невозможно было не любить. Так и делали его многочисленные прошмандовки, которыми он себя окружал всю жизнь. А вот когда умирал, ни одной из них не оказалось рядом. Потому что они ведь знали, что ничего не получат, – она тяжело вздыхает. – Если он когда-то и любил меня, то я этого не чувствовала. И всегда его ненавидела. Сглатываю тугой комок в горле и отвожу взгляд. Вот это откровенность… – Но когда нас сватали друг другу, я ещё не знала, какой он подонок. Поэтому, хоть моя голова и была забита всякой романтической чушью, я понимала, что выйду замуж именно за этого мужчину. О, тогда он был чертовски привлекателен. Тётя Белла мечтательно щурится, и мне даже кажется, что на мгновение переносится в тот момент, когда впервые увидела своего будущего мужа. Потом чуть вздрагивает, вздыхает и с улыбкой продолжает: – Абраксас, этот старый чёрт, дружил с моими родителями. Он и устроил наши браки. Чтоб он в гробу перевернулся, старый мудак. Резко кашляю: напиток попадает мне не в то горло от неожиданно услышанной ругани, но тётя Белла как ни в чём не бывало продолжает: – Семейство Малфоев тогда жило в другом доме, этот построен сравнительно недавно, ты же знаешь? – Да, я что-то такое слышала… – Он находился на другом конце города, возле моря. Дом, в котором вы живёте сейчас – просто игрушка по сравнению с ним… Там же был целый замок! – её глаза восторженно вспыхивают, тётя Белла держит бокал около лица и сладко вздыхает: – Море и сосновый лес совсем рядом… Её взгляд затуманивается, а я вдруг понимаю, что мадам Блэк уже порядочно пьяна. Да и сама я тоже, если честно… – Тот дом строили на совесть. Там, конечно, порой бывало холодновато, но зато всегда горели камины… И пахло везде так свежо… Жаль, что он сгорел. Мне нравилось там бывать. Одно время я даже мечтала, что смогу стать его хозяйкой. Округляю глаза. «Я не ослышалась?..» – Да-да, ты всё верно поняла, девочка, – тётя Белла вдруг поднимает на меня совершенно трезвый, осмысленный взгляд. – В твоём возрасте я грезила о Люциусе Малфое. Моя помолвка должна была состояться следующим летом, будущий муж был самым красивым мужчиной из всех, кого я когда-либо видела, но всё это было неважно. Все мои мысли занимал другой человек. – Даже несмотря на то, что за него должна была выйти замуж ваша сестра? – голос не слушается меня, и я произношу последнюю фразу еле слышно. – Даже несмотря на это, – пожимает плечами Белла. – Тем более что она знала о моих чувствах. И, если бы это было в её силах, поменялась бы со мной местами. Но нет. Наши мечты никого не волновали. – Это ужасно, – шепчу я, опуская глаза. Становится вдруг неудобно сидеть перед этой женщиной, стыдно за себя и даже почему-то за маму… «А вдруг… – внезапная мысль пронзает меня, словно вспышка молнии, – вдруг тетя Белла потому и невзлюбила мою маму, что теперь она — жена Малфоя?.. Потому что сама до сих пор любит его?.. И не может простить, что Люциус так быстро женился вновь?..» Тётя Белла улыбается, и в этой улыбке столько молчаливого понимания… Я ощущаю себя голой от того, что она видит меня и мои мысли насквозь. – Отвечая на все твои невысказанные вопросы – нет, я давно разлюбила его. Я слишком рано повзрослела и поняла, что в этой жизни следует рассчитывать только на себя, – её взгляд становится жёстким. – Глядя на тебя, я вспоминаю, какой была когда-то. Как мне обрезала крылья моя же собственная семья. И что, если бы я сама вовремя не взялась за дело мужа, в итоге осталась бы ни с чем. Я принадлежала к богатейшей семье, имела всё, но не могла распоряжаться собой. Моя жизнь мне не принадлежала. Потому что рядом со мной не оказалось человека, который протянул бы руку помощи. А рядом с тобой такой человек есть. Смотрю на неё, не в силах понять, к чему она клонит. – Это я, – хищно улыбается тётя Белла и допивает свой виски. – Вы?.. Но как вы мне поможете? И кто сказал, что мне нужна ваша помощь? – оторопело бормочу, чувствуя, как горло стискивает жгут страха. Она всё знает и понимает про меня. Понимает, как мне здесь плохо. Ей даже не нужно отвечать на мой вопрос, я угадываю по её взгляду, что она сейчас скажет. «Как же так? Когда я успела так открыться другому человеку? Значит ли это, что и все остальные видят меня насквозь?.. И неужели я была столь самонадеянной, что думала иначе?..» – Не думаю, что кто-то ещё понимает это, – медленно начинает тётя Белла, а я холодею от ужаса и осознания того, что и эту мою реакцию она успела считать. – Ни Люциус, который слишком занят поддержанием репутации семьи, ни твоя мама, прости… Они не понимают, но я вижу, – она со вздохом ставит бокал на стол. – Уверена, что тебе хочется больше самостоятельности, но мешает отсутствие союзников в этом доме, – после недолгого молчания произносит она. – И что вы предлагаете? – настороженно спрашиваю её. После проникновенных речей она решила перейти к делу, насколько я понимаю. Но не жду от тёти Беллы ничего хорошего. «Дьявол носит «Prada». Когда-то я смотрела этот потрясающий фильм вместе с мамой. Ей нравилась главная героиня, а мне импонировала начальница. Теперь, глядя на тётю Беллу, я понимаю, что Дьявол действительно носит «Prada». Тётя Белла откидывается на спинку кресла и испытующе смотрит на меня. В её тёмных глазах я не могу различить ни единого проблеска каких-либо чувств. «Значит ли это, что она закрылась от меня? Что играла всё то время, пока рассказывала о себе? Или нет?.. Но ей точно что-то от меня нужно… – прикидываю про себя. – Значит, она всё-таки расчётливая стерва?.. Может ли она рассказать о нашем разговоре Люциусу?..» Может быть, тётя Белла и понимает, о чём я думаю, но говорит совершенно о другом: – Я приехала, чтобы найти модель для своей новой рекламной кампании. Я долго искала, приглядывалась и поняла, что ты мне отлично подходишь. – Я?! – от неожиданности даже подскакиваю в кресле. – Да вы что, какая из меня модель?! – Отличная, – с довольной улыбкой заверяет она. – Поверь, я долгое время работала фотографом, поэтому хорошо чувствую людей и то, на что они способны. «Так вот почему она так хорошо читает меня…» – проносится в голове, но прежде чем успеваю произнести хотя бы слово, тётя Белла продолжает деловым тоном: – Естественно, Люциуса я беру на себя, да и всех остальных, кто будет против. И научу тебя всему. С твоей стороны нужны старательность и желание достичь результата, а со своей гарантирую высокий гонорар, популярность и армию поклонников. Ну как? Хорошее предложение? Готова поспорить, такого тебе ещё никто не делал. Честно говоря, то, что меня будут узнавать какие-то незнакомые люди, – так себе перспектива. И я не знаю, что сказать этой женщине, потому что совершенно потеряна и раздавлена услышанным. Просто не понимаю, как мне поступить в этой ситуации. – Простите, но я пока не знаю, что вам ответить, – со вздохом признаюсь, опуская глаза, впиваясь руками в подлокотники кресла и беспокойно ёрзая в нём. – Ничего страшного, – улыбается она. – В твоём распоряжении есть несколько дней для того, чтобы подумать. Но не затягивай, в случае твоего отказа мне придётся искать ещё кого-то. – Астория хотела… – бормочу еле слышно. – Она не подходит, – отмахивается тётя Белла. Легко встав на ноги, она быстро подходит к шкафу, берёт кошелёк. Через секунду её длинные пальцы сжимают визитку, которую тётя Белла протягивает мне: – Вот, если решишься, позвони по этому номеру. А после приходи ко мне. Хорошо? – Да, – тихо отвечаю, беря визитку в руки. На ней витиеватым шрифтом выведен длинный номер телефона и подпись: «Гилдерой Локхарт». – Надеюсь, ты примешь верное решение, – произносит тётя Белла. В её глазах я вижу целую вселенную, которую неподвластно разгадать ни мне, ни кому бы то ни было ещё. *** – Уже и не думал, что ты придёшь, – кривит губы в подобии улыбки Малфой. Стою на пороге собственной комнаты, думая о том, когда же всё-таки решусь сменить замки. После весёлой компании тёти Беллы и нескольких бокалов виски чувствую себя расслабленной и возможно… немного освобождённой? Мои страхи и опасения всё еще на месте, но несколько приглушены алкоголем. – Что ты тут делаешь? – вяло спрашиваю и прохожу мимо него. Дверь за мной с негромким щелчком закрывается. Малфой не отвечает, с непроницаемым выражением лица восседая на моей кровати. Смотрю на него, ожидая ответа. В голове туман, перед глазами мягко плывущая обстановка комнаты. Со вздохом приземляюсь на кровать рядом с Малфоем. – Ты почему-то никогда не отвечаешь на мои вопросы, – произношу и как будто со стороны слышу, как расстроенно звучит мой голос. – Ты… пьяна? – недоверчиво спрашивает он, поворачивая голову. – Чуть-чуть. Прищуриваюсь и показываю почти соединёнными подушечками пальцев, насколько мала была моя доза. Усмехаюсь, а затем этот единичный смешок перерастает в тихий смех. Укладываюсь на постель и отрешённо смотрю в потолок. – Когда-то… когда-нибудь должна же я расслабляться… Пусть даже в твоём присутствии… Но тебе это, конечно, кажется странным, так ведь? – резко поднимаюсь и приближаюсь к нему лицом к лицу. Малфой выглядит странно. Если бы я была трезва, то точно решила бы, что в его взгляде смешались непонятная тоска, недоумение, жажда… И я. Когда я перестала его бояться? Когда алкоголь в моей крови пересилил власть того страха, который Малфой намеренно пытался внушить мне?.. Не знаю. – Ясно, – вдруг выдыхает он. – Тётя Белла и до тебя добралась. – Что значит – «добралась»? – мне вдруг становится весело, и я смеюсь ему в прямо лицо, с удовольствием отмечая, что оно темнеет от гнева. – Неважно, – цедит Малфой. – Красивые цветы. У Блейза есть вкус. – М-м-м-м… – вновь ложусь на постель. – Ты так думаешь?.. – Только не на девушек. – Погоди, – вновь резко сажусь, – откуда ты узнал, что это он прислал мне цветы? Ах, там же записка была… Или ты подслушивал? – Я не подслушивал! – вспыхивает Малфой и вскакивает с кровати. – Просто… мимо проходил. Ядовито хмыкаю: – Ты так заботишься обо мне. Это мило. Он наклоняется, приподнимает мой подбородок и тихо спрашивает: – У вас что-то было? – Что? – вначале я не понимаю, о чём он, но затем возмущённым движением стряхиваю его руку: – Это не твоё дело! Малфой серьёзно вглядывается в меня, и, кажется, на его лице проскальзывает облегчение. Похоже, он не нашёл подтверждения своим домыслам?.. – Тогда почему ты делаешь это? – тихо спрашивает он. – Делаю – что? – Принимаешь всё это… Цветы, записки, – он сглатывает, и взгляд у него такой тяжёлый, что, будь я трезва, отползла бы от него и вжалась бы в стену. Но сейчас я, кажется, немного сошла с ума, мне ведь тоже можно, правда? Поэтому приподнимаюсь ему навстречу. Тянусь рукой к его лицу. Малфой молчит. Молчит и смотрит, подрагивая ресницами. А когда я накрываю ладонью его щёку, не произносит ни слова, хотя должен оттолкнуть меня и вытереть место, которого я коснулась, как делал раньше… Но его ресницы, трепеща, медленно опускаются. Теперь его серые глаза не пугают и не путают меня. Я молчу, завороженная моментом, и касаюсь его кожи, ласково глажу её. Никогда бы не подумала, что она у него такая нежная. Мне всегда казалось, что он создан изо льда или стали, что он не человек вовсе, а какое-то существо… совершенно неземное, иное, неподвластное никому и уж тем более мне. Малфой такой красивый сейчас. Я хочу насладиться этой красотой, впитать её в себя, запечатлеть каждый штрих в своей памяти, чтобы запомнить его самого и этот момент, и прокручивать снова и снова каждый раз, как буду пьяна. Потому что находясь в трезвом уме и памяти, я себе этого не позволю. Он открывает глаза. Всматривается в меня цепким, чего-то просящим взглядом. И мне приходится ответить на незаданный вопрос: – Потому что он может мне помочь. – Чем? – Не скажу. Я не скажу тебе. Просто… Чёрт побери! Мои пальцы скользят дальше, зарываются в его волосы. Жёсткие на ощупь, но такие притягательные. – Он мне больше ни для чего не нужен… – бормочу я. – Вообще не понимаю, почему оправдываюсь перед тобой. Малфой тихо усмехается. В этой усмешке какая-то странная горечь и даже гнев. Только направлен он не на меня. Впервые. – Драко… – с удивлением вырывается у меня. Выражение его лица становится по-детски беззащитным. И в моей голове что-то щёлкает: я впервые назвала его по имени. Не по необходимости, а потому что сама захотела этого. Судя по удивлённо распахнутым глазам, он думает о том же. – Я тебя не-нав-вижу, – совершенно искреннее признаюсь я. Малфой, несколько раз моргнув, приоткрывает рот, отворачивается от меня, дышит ровно и вместе с тем тяжело. А затем произносит: – Я тоже… тебя... – Тоже – что?.. – тихо спрашиваю я. Малфой поворачивается, безо всякого выражения смотрит на меня. А затем упирается своим лбом в мой. – Ненавижу. И целует.