Опасные связи

— Как тебе это? — Нормально. — А вон то? — Тоже нравится. — А вот это платье? Лаванда резко сжимает пальцы, безжалостно сминая нежную розовую ткань, и я понимаю, что она злится. Вздыхаю и с принуждённой улыбкой признаю: — Такое тебе больше подходит. — Надо же, — раздражённо хмыкает подруга. — Наконец ты хоть как-то отреагировала, а то мне казалось, что я тащу за собой оживший труп. — Прости… — я передёрнула плечами. — Просто… — Да, я понимаю, — понижает голос Лаванда. — Меня тоже напрягает его присутствие. Мы оглядываемся на следующего за нами по пятам Малфоя. А тот выглядит непринуждённо, словно этот поход по магазинам ему нисколько не надоел. Снова вздыхаю, с печалью признавая собственную беспомощность, и невольно вспоминаю сегодняшний короткий разговор с Люциусом за завтраком. * * * — Гермиона… Небольшим серебряным ножом он аккуратно отрезал кусочек рыбы, нанизал его на вилку и с удовольствием положил в рот. Медленно прожевал и перевел взгляд — колкий, почти препарирующий — на меня. Я сразу невольно почувствовала себя той самой рыбой, которую он только что методично разделывал. Попыталась скрыть смятение, положив в рот кусочек пирожного, который тут же застрял в горле. Глотнула чаю и излишне резко опустила чашку на блюдце, так, что Малфой, сидящий напротив меня, едва заметно скривился. — Да? — тихо спросила. После нашего тяжёлого разговора прошло всего лишь несколько дней и мне не хотелось вновь привлекать его внимание. Но к счастью, Люциус заговорил не о Блейзе, а лишь поинтересовался: — Ты уже выбрала себе платье? — Платье?.. — с недоумением спросила я. — Зачем? Брови Люциуса взлетели вверх, и он повернулся к моей маме. Она вздохнула, отложила на чайное блюдце ложечку, взяла салфетку и аккуратно промокнула ей губы. После этого произнесла: — Платье на вечер, детка. Он уже через несколько дней. Как ты могла забыть? Так и подмывало спросить: когда это в ней успела ожить аристократка, по венам которой течёт голубая кровь? И узнать у Люциуса, так ли это платье важно для вечера, что его выбор превращается в своеобразный ритуал? Но я промолчала. Потому что ответ на последний вопрос и так знала, а выяснять что-то у матери просто не видела смысла. А потому просто ответила: — Я немного замоталась с учёбой. Займусь выбором платья сегодня. Мне поможет Лаванда. Замолчала, ожидая возражений. Но их, к моему удивлению, не последовало. — Хорошо, — произнёс Люциус. — Драко, сопроводи сестру в бутик. «Ещё лучше!» Я подавила вздох сожаления: ехать куда-то с ним мне совершенно не хотелось. Перевела взгляд на Малфоя. Тот лишь молча кивнул, не отрывая взгляда от своей тарелки. — Думаю, ты не будешь против, если он поможет вам выбрать платья? — с улыбкой поинтересовался Люциус. — Конечно, нет… — пробормотала я и, понимая, что спорить бесполезно, опустила глаза. * * * — Гермиона? — обеспокоенно спрашивает меня Лаванда, вырывая из воспоминаний. — Тут я, тут, — бормочу обречённо. — Давай уже поскорее выберем эти чёртовы платья и покончим со всем… — Ну уж нет! — вдруг вскидывается подруга. — Если уж мне можно выбрать для себя платье на халяву, то никакой Малфой своим присутствием не испортит такого праздника! — Тихо ты! — шиплю на неё рассерженной кошкой и оглядываюсь на нашего спутника. Неизвестно, слышал ли Малфой её фразу, но выглядит он так, словно его одолела временная глухота. Прищуриваюсь. Здесь что-то нечисто. С чего бы ему быть таким покладистым?.. Лаванда тянет меня за руку, вновь прерывая размышления. Закатываю глаза. Лаванда в любой ситуации останется Лавандой. Даже упавший на Землю метеорит не сможет прервать её, если она занята шопингом. И вновь воспоминания о сегодняшнем утре накатывают на меня волной. * * * Когда перед Лавандой остановился белый Bugatti Малфоя, она некрасиво открыла рот от удивления. Малфой раздражённо выдохнул, после чего открыл окно машины и чуть нервно сказал: — Садись. — Я? — тихо спросила ошалевшая Лаванда. — Ты! — рявкнул он. Я сидела рядом с Малфоем и, опасаясь, что он окончательно разозлится, помахала у неё перед лицом рукой. — Привет, Лаванда. Садись, — показала на заднее сиденье. — Я? А… да… — пролепетала она. Осторожно открыв дверцу, Лаванда устроилась сзади, свела колени вместе, обхватив их ладонями, и с испугом уставилась на меня, явно чувствуя себя не в своей тарелке и не понимая, что происходит. — Мы едем за платьями, — объяснила я. — М-м-м… Понятно, — тихо ответила она. Малфой с усмешкой взглянул на неё в зеркало заднего вида и завёл машину. * * * Сейчас Лаванда выглядит куда смелее. Конечно, она и раньше знала, кому принадлежит этот шикарный автомобиль. Просто, скорей всего и не мечтала о том, чтобы куда-то поехать в нём… Но, в любом случае, она быстро сориентировалась и теперь уже не с таким испугом реагировала на Малфоя. А он… Я чуть скосила глаза. Он выглядел так, словно прогуливаться с нами двумя по дорогому бутику — это в порядке вещей, и он постоянно так делает. Как-то это подозрительно, учитывая его неприязнь и презрение к нам… «Хотя на счёт себя я, возможно, погорячилась…» — думаю мрачно. Вспыхивающие в голове воспоминания о мягкости его губ и жарких прикосновениях горячих рук я усилием воли отметаю прочь. «Мне это не нужно». Возвращаюсь мыслями к его подозрительному поведению. «Учитывая недавний разговор, за которым я застала его и Люциуса, можно предположить, что последний дал ему задание оберегать меня от приставаний Блейза. Да, эта версия очень правдоподобна. Но что могло заставить Малфоя так безропотно выполнять просьбу отца? Не он ли раньше так рьяно сопротивлялся всему, что касалось меня?» «Всё изменилось и уже давно… — вкрадчиво шепчет мне внутренний голосок. — Ты просто не хочешь это признать…» Тихо вздыхаю, затыкая его. «Неважно. Всё это совершенно неважно. Если я захочу встретиться с Блейзом, меня никто не остановит. Но сейчас ни к чему привлекать к себе ненужное внимание и проявлять капризы». Поэтому я возвращаюсь к выбору платья. — Как тебе это? — спрашиваю у Лаванды. Она отрывается от чего-то розового, смотрит на меня, и восторженная улыбка сползает с её губ: — У тебя траур? Ещё хуже выбрать не могла? Это же всё-таки приём, а не похороны! Посмотри вокруг, здесь так много красивого, глаза разбегаются! Разглядываю разноцветные ряды одежды. Она, несомненно, стоит ещё дороже, чем та, что мы выбирали с Асторией, но мне от этого ни жарко, ни холодно. Я просто хочу быстрее покончить с этим маскарадом и вернуться домой. Поэтому практически не глядя хватаю ближайшее чёрное платье и ещё несколько по соседству и направляюсь в раздевалку. Однако путь мне преграждает Малфой. В руках у него длинное платье из невероятно мягкой алой ткани. — Ух ты, какое… — благоговейно шепчет Лаванда и подходит к нам, восторженно пялясь, но Малфой бесцеремонно отрезает: — Это не тебе! Одной рукой он выхватывает у меня выбранные модели, брезгливо разглядывает их пару секунд и швыряет Лаванде. Та от неожиданности выпучивает глаза, но всё же успевает поймать блёклый ворох. — У тебя совершенно нет вкуса, Грейнджер, — надменно тянет Малфой и протягивает мне алое платье. — Надень, я хочу посмотреть. Заваленная нарядами Лаванда пялится на него с каким-то первобытным восхищением, а я кое-как подавляю всплеск раздражения: несмотря на то, что Малфой всячески демонстрирует ей своё пренебрежение, она всё равно впечатлена его выбором. Хватаю платье и понимаю, что оно на порядок дороже тех, что выбирали мы с Лавандой. Приятная на ощупь, шелковистая ткань невесомо скользит между пальцами, и я почему-то уверена, что это платье сядет на меня как влитое. Тем не менее, упрямо смотрю на ценник. От увиденной шестизначной суммы глаза у меня лезут на лоб. — Ты с ума сошёл? Оно такое дорогое!.. — Надень. Я сказал, — Малфой наклоняется ближе, тон его голоса становится низким, почти угрожающим. Эта близость тонкой нитью обвивает мои внутренности, скользит по ним, цепляется за что-то, настойчиво тянет… тянет… Я замираю: мне больно и хорошо одновременно. Вижу, как трепещут его ресницы, а зрачки серых глаз медленно расширяются. Наконец, глубоко вздохнув, Малфой отходит от меня с неестественно прямой, напряжённой спиной, суёт руки в карманы брюк и колко смотрит через плечо. Прикрывают глаза, потому что с каждой секундой удовольствия становится меньше, а боли больше. Такое ощущение, что я иду по острому стеклу. Молча и быстро прохожу мимо Малфоя. «Это ничего не значит. Ничего не значит. Мне всё равно». Только внутри, между рёбер, всё ещё ползает холодная змейка боли. * * * У Малфоя намётан глаз: платье действительно мне подходит. Смотрю на себя в зеркало и глажу алую ткань ладонями. Мне хочется назвать платье произведением искусства. Лиф, расшитый стразами, поддерживает грудь безо всяких лямок. От пояса ткань падает свободным каскадом до самого пола и переходит в длинный, почти прозрачный шлейф. Поворачиваюсь к зеркалу спиной. Края глубокого, до поясницы, V-образного выреза скреплены цепочкой. Ещё одна обвивает шею спереди и стекает по спине до талии, оканчиваясь крупным сверкающим кристаллом. Ничего красивее я в жизни не видела. — Ты оделась? — звучит за ширмой голос Лаванды. — Да, — отвечаю я, и занавеска резко распахивается. Лаванда восхищённо ахает: — Вот то, что тебе нужно! Ты всех покоришь!.. Какая красота!.. Она говорит ещё о чём-то, но дальнейший смысл её слов ускользает. Всё потому, что в зеркале я ловлю пристальный взгляд Малфоя, который стоит позади неё. Он молчит, лишь медленно ведёт тонким пальцем по губам. И от его препарирующего взгляда, от этого интимного жеста становится не по себе. Усилием воли отвожу глаза, сцепляю руки в нервном жесте и замираю на месте, затаив дыхание. «Ты принадлежишь мне…» Отголоски недавнего сна мелькают перед глазами. Мелочи: цвет платья, мои нервно сжатые до белеющих костяшек пальцы, цепкий взгляд, который слишком внимательному наблюдателю может показаться даже ласкающим — всё это напоминает мне о бредовом сновидении, о безумии того, во что мы оба позволили себе окунуться не так давно. Лишь горячечного шепота на ухо не хватает. Поцелуев жадных губ, да крепкой хватки пальцев, которые могли бы также властно раздвигать мои ноги, как обнимали меня. Прикусываю нижнюю губу и чувствую, как щёки вспыхивают румянцем. Я не должна об этом вспоминать и думать… В уши врывается настойчивый щебет Лаванды: — Чего это ты раскраснелась? — веселится она. — Уже думаешь, как в самое сердце поразишь Крама или Поттера на приёме? А я посмотрю на их реакцию, уж будь спокойна… Поднимаю глаза. Малфой всё также смотрит на меня, но его взгляд темнеет, а скулы становятся острее. — Заканчивайте болтать, — бросает он нам. — Покупки я оплачу. Жду в машине. И уходит. А я не отрываясь смотрю ему вслед. И чувствую, как сжимается сердце. * * * Вечер наступает как-то внезапно. Знаю, что должна спуститься к ужину к людям, которые гостят в нашем доме, но почему-то не ощущаю в себе сил сделать это. Однако деваться некуда: меня ждут. Собираюсь медленнее обычного. Натягиваю простые джинсы и белую футболку с коротким рукавом. Скашиваю глаза на коробку и пакет, стоящие на постели. Там лежат купленные платье и туфли. Тяжело вздыхаю, расчёсывая волосы. Забираю их в конский хвост и скрепляю заколкой с двумя крупными непрозрачными камнями. Заколка старая, но очень дорога мне, ведь её когда-то подарил отец. По этой же причине я редко пользуюсь ей. Украшение незамысловатое, но, в целом, выглядит мило. К тому же, круглые камни по цвету подходят к джинсам. Смотрю на часы. Они показывают начало десятого, а значит, я опаздываю. Фыркаю, представляя себе взгляд Астории, которая, похоже, решила надолго поселиться в этом доме, и отхожу от зеркала. «Что ж, посмотрим», — решаю я и выхожу из комнаты. * * * Предчувствия меня не обманывают. Если мама и Люциус реагируют на моё опоздание более-менее лояльно, то Астория, занявшая место между Малфоем и тётей Беллой, недовольно кривит губы, одаривая презрительным взглядом. Она медленно осматривает меня и пренебрежительно хмыкает. Одетая в чёрное закрытое платье, она является образцом элегантности, а я в своём простом облачении выгляжу обычной, ничем не примечательной девушкой. Однако не её взгляды волнуют меня, а то, как Астория выглядит. Не знаю, что с ней происходит, но она как будто… потускнела. Под глазами залегли глубокие тени, а в уголках проявились морщинки. Даже белокурые волосы словно потеряли свой блеск. Голубизна и ясность взгляда поблёкли, уголки губ оттянула вниз раздражительность… В общем, странно всё это. — Герм… ивонна?.. Поворачиваю голову к Краму, который пытается привлечь моё внимание, и улыбаюсь, присаживаясь рядом с ним на свободное место: — Да? Привет! — Здравствуй. Ты выглядишь задумчивой, — произносит Виктор. Каркаров, выглядывающий из-за его плеча, заинтересованно смотрит на меня. — Просто устала. Ты и представить не можешь, как выматывает шопинг! — с улыбкой щебечу я. — Тяжёлый день, значит? — поддерживает светскую беседу Каркаров. — Для девушки — несомненно! — продолжаю играть в дурочку. — А как прошёл ваш день?.. Каркаров открывает рот, чтобы ответить, но тут же оказывает перебит тётей Беллой: — Считаешь, ей будет интересно слушать рассказ про будни твоих игроков? Игорь, я думала, что ты умнее, — с колкой улыбкой поддевает она его. Каркаров хитро улыбается: — Так и скажи, что ревнуешь, Артемида! — мурлычет он. — Я весь твой, душа моя… Тётя Белла хмыкает. Я замечаю, что бокал с виски, стоящий рядом с ней, уже наполовину пуст. А затем ловлю на себе взгляд Люциуса. Тот пьёт кофе, лукаво глядя на меня. И когда отнимает ото рта небольшую белоснежную чашку, я замечаю его улыбку. Похоже, он доволен моим поведением. Что ж, это неплохо. Может это заставит его ослабить хватку на моём горле. * * * Ужин проходит спокойно. Я даже успеваю немного расслабиться, однако, когда подошедший слуга подаёт Люциусу какие-то белые листы, понимаю, что рано радовалась — он снова что-то придумал. Отчим раздаёт листы маме, Каркарову, Малфою и мне. Последний лист оставляет у себя. Я беру свой и с недоумением читаю написанный на нём текст. «Мы рады приветствовать наших гостей! Надеюсь, вы чудесно проведёте время!..» — Что это? — спрашиваю я. — Это похоже на… сценарий, — медленно произносит Малфой. — Совершенно верно! — с довольной улыбкой глядя на меня, подтверждает Люциус. — Всё дело в том, что мы с твоей мамой и Каркаровым решили немного изменить формат приёма. Это будет не обычный вечер, а бал-маскарад со всей соответствующей атрибутикой. Я вспоминаю вчерашнее утро, наполненное непривычным оживлением и незнакомыми людьми. Теперь всё становится на свои места. — Ух ты… — удивлённо произносит Астория, наклоняясь к Малфою и заглядывая в его лист. Её хриплый голос неприятно режет мне слух, и я с удивлением осознаю, что, похоже, являюсь единственной, кого здесь волнует её состояние. «С Люциусом что ли поговорить?.. Но только после маскарада. Сейчас ему, скорее всего, больше ни до чего нет дела», — решаю я. — А зачем вообще этот сценарий? — спрашиваю, глядя на него. — Он необходим для того, чтобы скоординировать наши действия, — отвечает он. — А почему сценария нет у меня? — в голосе Астории отчётливо слышатся нотки обиды. — Не беспокойся, ты не одна такая, — со смешком произносит тётя Белла. — У меня его тоже нет, как и у этого красавчика, верно? — она подмигивает Краму. Тот кивает ей в ответ, а Люциус продолжает: — Открывать вечер будем мы с женой, как хозяева дома. У меня текст сценария получился самый большой, поскольку необходимо представить ещё и Игоря с Виктором. А за нами открытие продолжат дети. Это покажет нашу сплочённость и опровергнет неприятные слухи. А кроме того, послужит идеальным началом вечера. Меня коробит слово «дети», которое он произносит так естественно, будто мы всегда были настоящей целой семьёй. Перевожу взгляд на маму. Та выглядит довольной и с улыбкой наблюдает за мужем. Мне хочется дать ей пощечину. Хочется спросить, почему она так быстро забыла отца? Почему ведёт себя так, словно его вообще никогда не было?.. Я не могу мириться с этим. Злость на такую явную несправедливость царапает что-то внутри, в очередной раз причиняя боль. Я никогда не забуду своего настоящего отца. Никогда не смогу отказаться от него. Для меня он жив, он словно никогда не умирал. И всегда останется в моём сердце, рядом со мной. Не могу сдержать жест отчаяния и запускаю пальцы в волосы. Со стороны это наверняка смотрится так, словно я просто задумалась. В конце концов, на моём лице не отражается никаких эмоций. Я привыкла прятать их глубоко в себе. Сдержанно вздыхаю, пытаясь успокоить внутреннюю бурю. И когда слышу, как Люциус произносит: — А теперь пора отдыхать. Всем доброй ночи. Завтра будем учить сценарий и тренироваться… — чувствую облегчение, почти радость от того, что смогу, наконец, побыть одна. Выхожу из-за стола вместе с остальными и мельком оглядываю всех. Каркаров снова безуспешно флиртует с тётей Беллой, а она отмахивается от него; Астория цепляется за локоть Малфоя, а тот пытается сбросить её руку; и лишь Люциус с мамой выглядят вполне довольными… Провожу рукой по голове. Чувствую, как что-то соскальзывает, прохожу дальше и понимаю, что заколка, которая скрепляла волосы, куда-то делась, и теперь они тяжелыми прядями падают мне на плечи. Оглядываюсь, пытаясь пройти обратно в комнату, но позади толпятся Каркаров, тётя Белла и Крам, которые увлечённо о чём-то спорят. Они не обращают на меня внимания и вытесняют в коридор. Краем глаза я вижу, как Малфой, оставшись в комнате, поднимает с пола мою заколку и с недоумением оглядывается. Затем, пожав плечами, кладёт её в карман. «Чёрт…», — с досадой думаю я, влекомая потоком людей прочь. Мне срочно нужно забрать у него заколку. Ведь это подарок моего папы. * * * Минут через сорок, когда все окончательно рзбредаются по комнатам, я выхожу в коридор. Тёмно-бордовые стены освещены тусклым светом бра, которые неровно и мелко мигают. Я чувствую, как вкрадчивые путы вечернего полумрака обвивают меня мягкими щупальцами. Сбрасываю секундное оцепенение и тихо крадусь по коридору. Ощущаю себя воришкой, что залезла в дом к богатым господам в надежде украсть что-нибудь ценное. Хотя прекрасно понимаю, что если меня сейчас кто-либо поймает, просто сделаю вид, что иду в туалет. «Что значит «поймает»? — одёргиваю себя. — Никто не знает, что я собираюсь совершить что-то не совсем… обычное, назовём так. Да и не решилась бы я на это, если бы не… Да. Если бы не Малфой! Если бы он не решил поднять мою заколку, чёрт бы его побрал!» Затея залезть в его комнату уже не кажется удачной, но разве у меня есть выбор? «Моя бедная заколка, подарок папы, в лапах у этого чудовища! Надо же какой глазастый, даже на полу её разглядел! Разве Малфой не видел, чью голову она украшала? Хотя… кто его знает?» Ускоряю шаги. Моя беда в том, что комната Малфоя находится в другом крыле дома. Рядом с комнатами Каркарова и Крама. Будет трудновато объяснить, по какой такой прихоти я ищу туалет именно в их крыле. «Может притвориться, что я хожу во сне? — тихо хихикаю в кулак. — Ладно, что-нибудь придумаю по ходу дела…» С этими мыслями иду дальше. * * * Мне улыбается удача: по дороге я не встречаю никого. Это действует ободряюще, и я быстро преодолеваю расстояние до комнаты Малфоя. Дверь чуть отворена — ещё одна удача. Осторожно заглядываю в открывшуюся щелку и никого не вижу. Зато замечаю заколку, лежащую на дубовом столе. Это вдохновляет меня настолько, что я открываю дверь шире. Скользнув внутрь, осторожно и быстро осматриваюсь, убеждаясь, что комната пуста, и широким шагом подхожу к столу. Стараюсь не думать о том, что будет, если Малфой меня здесь поймает. Беру в руки заколку и убеждаюсь, что резинка ослабла. «Так вот почему я потеряла её…» Тихо перевожу дыхание и прячу заколку в карман. Мне плевать, что подумает Малфой, не найдя её у себя на столе. Я больше не надену её. Буду хранить в шкатулке, как дорогую сердцу вещицу, память об отце. Внезапно слышу негромкие голоса в коридоре. «Чёрт!..» Они приближаются. Я оглядываюсь и, схватившись за голову, в панике начинаю метаться по комнате. «Куда спрятаться?! Бли-и-ин, как же не попасться?!» Голоса становятся всё громче. Я понимаю, что они принадлежат Малфою и Астории. «Ещё лучше — дать лишнее подозрение этой невротичке своим присутствием здесь!» На глаза мне попадается шкаф. «Что ж, буду очень признательна Малфою, если он сейчас туда не полезет, потому что там… буду я». Широко распахиваю дверцы и быстро забираюсь внутрь. Шкаф довольно просторный. Вначале я путаюсь в одежде, а затем, плюнув, просто сажусь, поджимая ноги под себя. Голову туманит воспоминание, как Малфой точно также сидел в моём шкафу, и я едва сдерживаю нервный порыв рассмеяться. Ситуация абсолютно зеркальная и откровенно абсурдная. Вот только я-то знала, что он сидит у меня в шкафу, а Малфой даже предположить такого не может. Поэтому мне будет гораздо тяжелее выбраться отсюда. Еле слышно перевожу дыхание и вся превращаюсь в слух. Потому что дверь открывается, и в комнату входят Малфой с Асторией. — Драко…- я слышу в голосе Гринграсс жалобные нотки. — Ты совсем не уделяешь мне внимания… — Неправда, — тянет Малфой равнодушно. — Мы всегда сидим рядом за столом. Сдерживаю смешок. «Всё-таки язва он, как Астория этого не понимает?» — Ты издеваешься, да? — всё так же жалобно, но уже чуть капризно и даже плаксиво спрашивает она. Невольно морщусь. «Это уже откровенное неуважение к себе. Насколько я знаю Малфоя, его такими штучками не пронять». И оказываюсь права. — Чего ещё тебе надо, Астория? — резко спрашивает Малфой. — Я устал и хочу спать. «То есть, другими словами — проваливай, — качаю я головой. — Мудак ты всё-таки, Малфой…» Сдерживаю любопытство и порыв приоткрыть дверцу шкафа, чтобы увидеть их обоих. — Ты ведь знаешь, чего я хочу… Мы так давно не были вместе… Раздаются тихие шаги, вздох, а затем Малфой произносит: — Астория, прекрати… Слышу шелест одежды, и резкий взвизг молнии. Сжимаю зубы, чувствуя, как меня с ног до головы внезапно окатывает яркой вспышкой гнева. Зажмуриваюсь, словно это поможет не слышать то, что происходит в комнате, но рука сама тянется к дверце шкафа. Открываю глаза и в открывшуюся полоску вижу, как Астория обнимает Малфоя. Её рука лежит на его расстёгнутой ширинке, затем мягко скользит внутрь, а я чувствую, как вместе с гневом к горлу подкатывает омерзение. Я не хочу быть невольной свидетельницей их брачных игр, не хочу смотреть на всё то, что разворачивается прямо перед моими глазами, но и отвести глаз по какой-то причине не могу. Малфой отталкивает её ладонь, отталкивает её саму, а я ощущаю, как вонзившаяся в мои лёгкие когтистая ледяная лапа разжимает свою мёртвую хватку, и у меня наконец-то получается вздохнуть. «Он её оттолкнул!» Облегчение, которое приходит вслед за этой мыслью, злит меня так, что я вновь зажмуриваюсь и намертво сцепляю зубы. «Мне всё равно, мне всё равно, мне…» — Я знаю, почему ты не хочешь меня! — взрывается Астория. Я открываю глаза, испуганная этой внезапной вспышкой злобы. Гринграсс стоит перед Малфоем, сжимая ладони в кулаки. На лице — застывшая маска, ярко-красные пятна некрасиво расползаются по щекам. — Всё из-за этой сучки, да? — визгливо вскрикивает она. — Ты забываешься! — произносит Малфой. Я слышу в его голосе предупреждающие нотки. Астория ходит по лезвию ножа. Интересно, она сама понимает это?.. «Интересно, почему так отчётливо понимаю я?.. Неужели за всё это время я научилась читать Малфоя так, как не может прочесть его собственная невеста?..» — Мне даже не пришлось произносить её имя, ты и так понял, о ком я, — с горечью произносит Астория. — Я понял, потому что ты уже меня достала ею! — взрывается Малфой. Он тяжело обрушивается на диван и исподлобья смотрит на Гринграсс. Взгляд у него острый, опасный, и до неё, наконец, доходит: она что-то делает не так. Поэтому Астория меняет тактику. — Ну, милый… — воркует она, наиграно хлопая ресницами и этим вызывая во мне тошноту. — Ну, зачем ты так?.. Не будь букой… Малфой раздражённо рыкает и, внезапно хватая Асторию за руку, тянет на себя. Она вскрикивает от неожиданности и падает на колени рядом с диваном. Её голова оказывает прямо напротив паха Малфоя, который надменно тянет: — Ну, чего ждёшь? Приступай. Астория смотрит на него снизу вверх омерзительно подобострастным взглядом и выполняет приказ: трясущимися руками расстёгивает ремень брюк. А я зажмуриваюсь, чтобы не видеть того, что произойдёт дальше. В её приглушённый, задыхающийся шёпот я не вслушиваюсь. Не хочу. Мне почти физически плохо от того, что она делает, и я бы предпочла оказаться за тысячу километров отсюда. Не потому, что Астория делает это, а потому что она это делает несмотря на явное пренебрежение Малфоя. А ещё где-то внутри меня пульсирует боль, которую я пытаюсь заглушить. «Ну, хватит. Я уже взрослая девочка», — с этой мыслью открываю глаза. У Малфоя даже член красивый. Ровный, среднего размера с налитой кровью головкой, которая то и дело исчезает во рту Астории. Она сосёт усердно, облизывает член, как настоящий леденец, и делает это с таким явным удовольствием и усердием, что внизу моего живота помимо желания вспыхивает пламя. Малфой запрокидывает голову назад, приглушённо стонет, а у меня перед глазами туманной пеленой колышется воспоминание о его коже под моими губами, о его сумасшедших стонах… Тогда он смотрел мне в глаза. А ей сейчас — не смотрит. «Кого он представляет на её месте? Может быть, меня, всезнайку, заучку и скромницу? Хочет ли он также насаживать мой рот на свой член, трахать меня им в глотку?..» От этих мыслей становится жарко. И влажно. Я одинаково сильно хочу уйти отсюда и оставаться здесь… Злость, горечь и омерзение смешиваются внутри меня с вожделением, и я ненавижу себя за этот неестественный для меня коктейль эмоций. «Это Малфой во всём виноват! Это он заставил меня почувствовать, что такое нежная кожа под пальцами. Что такое жадные, жаждущие поцелуи, высасывающие душу. Это он заставил вкусить себя. И теперь, глядя на то, как он предаётся любовным утехам с другой, я схожу с ума». Он запускает пальцы ей в волосы, начиная быстрее двигать бёдрами. Астория уже давится членом, но не прекращает работать ртом. Я слышу хлюпающие звуки, вижу, как по его стволу течёт её мутная слюна. Очередной раз засадив ей по самые яйца, Малфой шумно выдыхает: — Вставай и поворачивайся. Прикрываю глаза. «О, нет. Это ещё не всё…» Астория с готовностью поднимается на ноги, на её лице расцветает предвкушение. «Если я сейчас увижу, как он её… То, боюсь, что все рубашки и верхняя одежда будут в моём ужине». Малфой грубо подтаскивает Асторию к себе за руку, потом хватает её за подол платья, собираясь, очевидно, содрать его. Но Гринграсс с нервным смешком просит: — Погоди, давай так. Малфой жёстко хмыкает и толкает её на диван. Задирает платье до пояса, сдирает белоснежные трусики, ставит Асторию раком и звонко хлопает её по заднице. Гринграсс выжидающе смотрит на него через плечо, и как только Малфой входит в неё, издаёт тихий стон. Её лицо искажает торжествующая улыбка-оскал… * * * Выбираюсь я из комнаты Малфоя далеко за полночь. Бреду по коридору, даже не думая о том, что кто-нибудь может меня заметить здесь. Малфой и Астория, уснувшие после страстного секса, так и не поняли, что я видела их пылкое соитие. Я рада этому, но не чувствую радости из-за того, что выбралась оттуда. Потому что очень устала. И хочу лечь спать. Хочу забыть то, что видела там, в его комнате. Вычеркнуть всё произошедшее из памяти. Но, к сожалению, это невозможно.