***
— Спортакус, можно с тобой поговорить? — Стефани цепко хватает Спортакуса за плечо, не давая ему сбежать. Она смотрит в удивлённо раскрытые голубые, как океан, глаза, и тихо добавляет: — Пожалуйста. — Да, конечно можно, Стефани, — Спортакус кажется обескураженным, удивлённым и совсем чуточку напуганным — в последнее время не так часто дети хватаются за него в попытках остановить, прося помощи или совета, но когда такое случается — причина обязательно будет очень весомая. Спортакус позволяет утянуть себя к ближайшей лавочке, усаживаясь на нее и смотря на Стефани, делающую тоже самое. К удивлению героя она не особо спешит говорить что-то, поднимает голову к небу и наблюдает за звездами, провожая одну из них, быстро ускользающую по небесному склону куда-то вдаль. Он ждёт минуту, две, пять, и наконец пытается что-то спросить, но только его рот открывается Стефани тут же переводит серьезный взгляд на него, смотря в упор и не думая отводить его. — Так не может продолжаться дальше, ты обязан поговорить с Робби, — очень серьезным тоном говорит девчушка. — Я понимаю, вы враги, точнее так думает только Робби, но в этом то и проблема — временами он смотрит на тебя так, будто съесть хочет, но из-за вбитых в его голову стереотипов он ни за что не подойдёт к тебе первым. За тобой я тоже такие взгляды замечала, и ты тоже ничего с этим не делаешь. Пока это заметила только я, но вскоре и другие откроют глаза, и тогда начнутся проблемы. — Стефани, я… — Спортакус выглядел ещё больше обескураженным. Его вечно приподнятые усы и губы, искривленные в вечной улыбке опустились, глаза, всегда полные радости потускнели. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но этого и не потребовалось — Стефани быстро перебила его, выставив ладонь вперёд в попытке заставить замолчать. — Не говори ничего, я ведь не слепая, сама все вижу и… — Стефани, спасибо, — грустно говорит Спортакус, тоже перебивая девочку, поднимая глаза к небу. Девочка замолчала, внимательно смотря на него. — Ты очень внимательная, — говорит он, чувствуя что обязан сказать сейчас хоть что-то. — Просто поговори с ним. На вас обоих уже становится жалко смотреть, — она поднимается и, тронув его за плечо в намеке на поглаживание, крикнула громкое "Спокойной ночи, Спортакус!" розовым вихрем уносясь в сторону дома, оставив его в одиночестве, обдумывать все, что только что было услышано. Дети намного проницательней взрослых. И Спортакус жалеет что не заметил этого раньше, чем заметила Стефани. Ему обязательно надо поговорить с Робби. — Лестница! — громко скомандовал он, через минуту уже карабкаясь по шаткой конструкции, скрываясь в недрах дирижабля.***
Кристалл ярко мигал и громко завывал, давая сигнал что кто-то в беде. Спортакус еле открывает глаза и косится на время — три часа ночи, до рассвета ещё далеко. Но кто-то в Лентяево уже попал в беду и действовать надо быстро. Он отдаёт команду дерижаблю, и быстро спускается вниз, на землю, оглядывая окрестности. Везде темно и безлюдно, но он уже смекнул кому же в такое время могла потребоваться помощь, и, не теряя больше зря времени, спешит к бункеру Робби.***
В логове было темно и неуютно. Спортакус огляделся в поисках Робби, но никого не нашел. Даже признаков того, что он может быть здесь не наблюдалось, однако кристал все ещё мигал, хоть и не визжал больше. Тогда он негромко выкрикнул его имя. Тишина. «Может не слышит?» — думает Спортакус, выкрикивая его имя громче. Опять ничего. Он решил осмотреться. Каждый угол был заставлен разными изобретениями, а единственный стол — разными деталями и сложенными в тубусы чертежами. На полу тоже было много разного мусора, от смятых оберток от конфет и бумажек, до болтов различных размеров. Он аккуратно передвигался, пытаясь идти так, чтобы не зацепиться ни за что и не произвести ненужный шум. Робби любит тишину и установленный собой порядок, так что не хотелось бы наводить здесь суету и ещё больший беспорядок. А ещё, не хотелось бы попасться под одно из изобретений Роттена, вдруг они на шум реагируют? — Робби, я знаю что ты где-то здесь и тебе нужна помощь, кристалл сказал об этом. Подай хоть какой-нибудь сигнал, чтоб я знал где ты, — говорит Спортакус и улавливает где-то справа от себя какой-то тихий шум, похожий на шарканье ладони о пол. Он не знает верно ли движется, но идёт в ту сторону, улавливая в темноте какой-то блеск. А затем слышит тихий, еле уловимый стон. — Что ты здесь делаешь, Спортафлоп? — слышит он недовольное шипение из того угла. И теперь точно понимает что движется в правильную сторону. — Робби, тебе нужна помощь, позволь мне помочь тебе, — говорит он и делает шаг, останавливаясь. Глаза, окончательно привыкшие к мраку, вылавливают то, в каком положении застыл Робби. Он был связан по рукам и ногам и лежал на боку, так и смог шаркать ладонями. — Убирайся, мне не нужна твоя помощь, — снова шипит он и дёргается, пытаясь освободиться. — Кто это сделал? — Спортакус подходит ближе, но Робби испуганно смотрит то на него, то на машину рядом с собой и громко выкрикивает «Стой!». Спортакус подчиняется, оставаясь стоять на месте. — Это "Связыватель 3000", я хотел использовать его на тебе, но чёртова машина взбесилась и начала нападать на все, что шевелится и окажется довольно близко к ней. Ещё шаг — и она активируется, — предупреждающе говорит он, и переворачивается на живот, опасно косясь на свою же машину. Та предательски молчала, не подавая никаких признаков активности. Тогда он просто опустил голову, касаясь лбом холодного пола, и громко вздохнул. — Как мне помочь тебе? — Спортакус не кажется напуганным, однако сердце стучало в груди как бешеное, силясь оказаться на свободе, сломав пару ребер при этом. Страх ли это?.. — Уйди, это будет лучшая помощь, — бурчит Робби, все также опустив голову в пол. Но Спортакус и не думает сдаваться, прижав кулак к подбородку, задумавшись. — Робби, та красная кнопка, это же кнопка выключения? — спрашивает Спортакус, разглядывая прибор. Робби недовольно стонет, понимая что от него не отстанут и не оставят в покое, и совсем тихо говорит «Да». Спортакус действует быстро и уверенно — хватает первую попавшую под руку гайку и, замахнувшись, с силой метко кидает её вперёд, попадая прямо в цель. Прибор недовольно пищит, мигает красным глазом и грязнет во тьме. Но кристалл все ещё пищит, хоть и стал тише, и Спортакус безошибочно понимает причину этого. — Робби, давай я… — договорить он не смог — Робби недовольно посмотрел на него, подняв голову, и прошипел: — Убирайся отсюда, Спортафлоп, больше мне твоя помощь не нужна, — и завозился на полу, как змея. Эффекта это не дало, он все ещё был крепко связан и такими движениями вряд-ли помог бы себе, но отступать и не думал, продолжая возиться с веревками. Спортакус молча наблюдал за этим, и не думая двигаться с места. Он не приближался, но и не уходил, внимательно наблюдая за худощавым гибким телом Робби. Не сдержавшись, он сел прямо на пол в позу лотоса и упер острые локти в ноги, подперев ладонями подбородок. — Знаешь, с таким гибким телом ты вполне мог заняться гимнастикой, — подмечает Спортакус, все также смотря на возню перед собой. — Заткнись. Я никогда не стану заниматься ничем спортивным или есть твою полезную еду, — выплюнул Робби, останавливаясь для того, чтобы наконец отдышаться. — И всё-таки мне стоит помочь, — Спортакус указывает на кристалл, все ещё мигающий, и поднимается со своего места, подходя к Робби и без проблем поднимая того на руки, прижимая к себе. Протестов Роттена он будто и не слышит, неся свою "добычу" в сторону мягкого мохнатого кресла. — Я откушу тебе все пальцы на руках и уши, если ты не отпустишь меня! — протестует Робби по дороге, пытаясь высвободиться ещё более активно чем до этого. — Робби, — послышалось с укором. — Послушай, мы с тобой не враги, так думаешь только ты, — говорит Спортакус, аккуратно укладывая Робби на кресло. — И я, и дети, мы считаем тебя своим другом, — он аккуратно поднимает большие садовые ножницы (и зачем только они Робби?), и режет веревки на ногах. — Жаль только ты не хочешь принимать такую действительность, — разрезая веревки на руках Спортакус грустно улыбается, смотря на хмурого Робби. Роттен поджимает длинные ноги к груди, полностью помещаясь в своем оранжевом кресле, и откидывает остатки веревок куда-то в угол с какой-то брезгливостью. Теперь он смотрит исключительно в сторону, даже и не думая пересекаться взглядом с Спортакусом. — Все сказал? Можешь идти, спасибо за помощь, хоть я и сам прекрасно справился бы, — Робби все ещё бурчит недовольно, однако Спортакус замечает еле заметные изменения в его профиле — может виной тому все-таки полумрак, таившийся в убежище, но кончики ушей Робби покраснели. — Ты неисправим. Но знай, дети все ещё рады были бы с тобой подружиться, если ты перестанешь пакостить, — Спортакус легко улыбается и идёт в сторону люка. Однако проделав всего пару шагов останавливается, слыша голос Робби: — Глупый Спортафлоп. На кой черт мне их дружба, мне не пять лет, чтобы хотеть дружить со всем миром. — А чего ты бы хотел тогда? — Спортакус не знает откуда в нем это любопытство. По-хорошему лучшим решением сейчас было бы уйти обратно на дирижабль и, укрывшись одеялом, крепко заснуть, он и так потратил слишком много драгоценных сил, но нет, Робби определенно был сейчас важнее. — Прямо сейчас я бы хотел съесть большой пирог и горячий шоколад с зефиром. Но пока тут ты такая возможность мне вряд ли предоставится, — Робби выглядит раздраженным, по голосу так уж точно, но Спортакус не видит этого со своего ракурса, он просто догадывается. — А вообще? Чего бы тебе хотелось всегда? — Тишины и спокойствия, — «И, возможно, совсем чуточку, тебя», додумывает Робби, но говорить этого вслух не решается. О, да, ему бы хотелось Спортакуса. Не ради плотских утех, возраст давно не тот, чтобы действовать так опрометчиво и импульсивно. Хотелось простого человеческого присутствия в своей холодной и безжизненной лаборатории, наполненной лишь жужжанием приборов и телевизора. Хотелось чтоб кто-то всегда был рядом и обнимал со спины, грея, помогал расслабить затёкшие мышцы. Чтоб был собеседник, способный отвечать на фразы, поддерживать диалог, хотелось просто слышать человеческий голос, а не громкое эхо, разносящееся по пустому убежищу. Просто хотелось кого-то рядом, кого-то такого же одинокого, чтоб скрашивать совместные одинокие будни. Но Робби слишком горд, чтобы сказать все это вслух. — Тебе разве не пора идти к себе в кроватку? Как же твой хвалёный режим? — Робби прячет сожаление за ехидством. Ему бы не хотелось чтобы Спортакус уходил, но так будет лучше. Спортакусу лучше не знать о его чувствах и мыслях, для себя же лучше. Кому нужен такой, как Робби? — Вообще-то, это ты виноват в его несоблюдении. Я уже крепко спал, когда кристалл активировался, — голос Спортакуса становится все ближе и ближе за спиной Робби. Он снова подходит к креслу и обходит его, смотрит прямо на Робби и будто оценивает что-то. — Ты чего это пялишься? — недовольству Робби, кажется, нет пределов, но Спортакуса это не особо интересует. Он широко зевает, прикрывая рот рукой, и падает в кресло, занимая собой оставшуюся свободную часть, тут же хватая хотевшего подскочить Робби, притягивая ближе к себе. — Ты что это творишь?! — взревел Роттен, брыкаясь, пытаясь высвободиться, но это у него никак не выходило — Спортакус хоть и был сонным, но все ещё довольно сильным. Он удобно свернулся клубочком, как котенок, и положил голову на грудь Робби, вслушиваясь в громко и быстро стучавшее сердце. Спортакус не ответил ни на один из заданных ему вопросов. Лишь как можно крепче прижался к Робби и засопел, погрузившись в сон. В конце концов Робби перестал дёргаться и Спортакус повернул голову так, чтобы упереться в его шею, щекоча её теплым дыханием. В принципе, спать с Спортакусом было… Хорошо. Он был теплым, и грел не хуже печки. А ещё тихое сопение на ухо усыпляло не хуже нескольких таблеток снотворного. Да и сам он был тихим, когда спал, что разительно отличалось от него же бодрого и всегда готового срываться на бег и мешать Роттену отдыхать днём. Единственное, что все ещё раздражало Робби — шапка, плотно сидящая на голове спортсмена и тот, не лишая себя возможности потешить свое любопытство, аккуратно стянул её с головы мирно спящего мужчины, разметав по лицу ярко пшеничные кудри. Ресницы опасно дернулись, но голубые глаза так и не открылись, и Робби, замерший на мгновение, стал исследовать новые для него вещи в теле Спортакуса. Волосы были кудрявые и мягкие, как самый настоящий шелк. Они еле-еле доходили до плеч Спортакуса, но зато полностью закрывали его лоб и слегка даже падали на глаза, чем, скорее всего, и мешали ему. Робби аккуратно коснулся одной из кудряшек, наблюдая за реакцией Спортакуса. Отсутствующей реакцией. Тогда, полностью уняв свое любопытство насчёт мягкости волос и еле отговорив себя от мысли выдернуть один из волосков для дальнейшего исследования, Робби аккуратно зарылся в них рукой, поглаживая голову. На удивление Спортакус повел головой вслед за ладонью, как самый настоящий кот. Очень ласковый кот, требующий внимания к собственной персоне. И Робби провел по голове ещё раз, цепляясь длинными пальцами за что-то острое. — Это ещё что такое? — тихо спрашивает Робби сам себя, слегка приподняв голову чтобы рассмотреть попавшийся под пальцы необычный предмет. Ухо. Это было острое ухо, совсем как у эльфов из сказок. Робби от удивления даже прикусил внутреннюю часть щеки, чтобы не вскрикнуть. И провел по нему от кончика до мочки, очень аккуратно касаясь его лишь кончиками пальцев, подмечая сбившееся дыхание Спортакуса. Он слегка нажал на кончик уха, и из груди Спортакуса раздался очень тихий стон. — Такое чувствительное? — также тихо спросил Робби сам себя, прикусив нижнюю губу, пытаясь скрыть улыбку. Хоть и небольшую, но он все-таки делает пакость Спортакусу. — Ты опять разбудил меня, — послышался тихий хриплый голос, и Робби тут же отдергивает руку, будто ошпаренный, смотря на сонно приоткрытые голубые глаза напротив. Спортакус не осознавая ситуации тянется головой за рукой, но тут же отдергивает себя, переводя дыхание. — А нечего было засыпать на мне, — бурчит Робби и снова пытается сбежать, снова оказываясь в ловушке. — Да отпусти меня уже, тупица! — Если отпущу, ты снова не будешь спать всю ночь, мастеря какую-то машину, — Спортакус снова спрятал лицо, уперевшись в чужую шею, подставляя уже ничем не прикрытые уши. — Эй, гора мышц, не смей снова засыпать на мне! — Робби снова проводит по уху, уже с чуть более сильным нажимом, пытаясь расшевелить Спортакуса, и тот испуганно отскочил от Роттена в дальний угол кресла, перехватывая его руки и заводя их за голову злодея, тяжело переводя дыхание. — Робби, не надо так сильно, — говорит он, сглотнув вязкую слюну. — Неужели тебе больно? — Робби улыбается, чуть ли не смеётся в лицо Спортакуса, но видя насколько тот серьёзен, серьезнеет в ответ. — Так ты все-таки эльф? Все таки наша планета очень удивительна, — Робби дёргает зажатыми руками и Спортакус с опаской отпускает их, ожидая что сейчас Робби сделает что-то очень непредсказуемое, например, попытается набросится на него. С его то силой и ловкостью ему не составляет труда отпрыгнуть, но все-таки… Робби напротив, действует очень медленно и аккуратно. Потирает запястья, растирая застоявшуюся кровь в них, и садится, смотря Спортакусу в глаза. Он застыл, изучая его лицо и останавливая взгляд на ушах. — У тебя нет причин доверять мне, но все-таки, можно мне потрогать? Я аккуратно, обещаю, и даже не буду скрещивать пальцы за спиной, — говорит Робби и действительно поднимает обе ладони, давая возможность Спортакусу разглядеть свои пальцы. — Л-ладно, — как-то неуверенно говорит Спортакус, и приближает свою голову немного ближе к Робби, прикрывая глаза. — Нет, так дело не пойдет, я не собираюсь тянуться к тебе, — Роттен оглядывается вокруг, и, замечая подушку на кресле, кладет её себе на колени, ударив по ней пару раз ладонью. — Ну, чего застыл, ложись. Спортакус с опаской смотрит сначала на подушку, будто ожидая какого-то подвоха, затем смотрит на Робби, и все-таки медленно опускает голову, упираясь лицом в живот Робби и подтягивая колени ближе к своему животу. Робби медлить не собирается. Он снова проводит по заостренному кончику уха до самой мочки, аккуратно зажимая её между пальцами, запоминая ощущения. И снова проводит от мочки до кончика, другой рукой зарываясь в волосы, массируя голову. Спортакус обвивает его талию руками, ещё сильнее вжимаясь в него. Ухо покраснело, и непонятно, от манипуляций Робби ли, или от того что Спортакусу внезапно стало стыдно от чего-то. Вскоре напряжённое до состояния камня тело немного расслабились, Робби это почувствовал и оценил уровень доверия к себе. Робби все ещё задумчиво исследует чужое ухо, когда ему в голову приходит интересная мысль. Он вынимает свою руку из волос Спортакуса, кладя её на его спину, чтоб тот не дёргался. Тот, кажется, даже не заметил этого. Тогда Робби слегка наклоняется, беря кончик уха в рот, проводя по нему языком, и слышит приглушённый стон Спортакуса. Руки на талии сжимаются сильнее. — Р-Робби, не надо, не делай так, — еле шепчет Спортакус, и Робби замечает как грудная клетка начинает вздыматься быстрее. — Тебе приятно или наоборот? — шепчет Робби в то же ухо, обдавая его жаром. — Приятно, очень, — шепчет в ответ Спортакус. — Слишком приятно, поэтому не надо, пожалуйста. — Надо же, я заставил тебя молить меня прекратить. А если я продолжу? — и он действительно продолжил, снова проводя по уху языком, одновременно с этим сжимая пальцы на кудряшках. Спортакус снова простонал, громче и протяжней предыдущих разов. — Ты возбуждён? — спрашивает Робби, хоть и не ожидает ответа, в таком-то состоянии. Поэтому тянет руку туда, где, по мнению Робби, должен быть член Спортакуса. Он пропихивает руку между плотно прижатых к животу коленей, нащупывая то, что искал, и надавливает, заставляя Спортакуса выгнуться дугой. Спортакуса всего уже трясет, он весь мокрый и красный, он хочет закричать, но боится сам не понимая чего. Робби, его Робби, сейчас делает то, что уж точно Спортакус сам бы не осмелился попросить никогда, при том так медленно и аккуратно, что от этого срывает крышу. Еле как перехватив ласкающую его руку, Спортакус садится на пятки, смотря в ничего не понимающие глаза Робби, и резко скидывает подушку с его колен на пол, теперь занимая её место, требовательно впиваясь в чужие губы, прикусывая нижнюю губу почти до крови. Робби против абсолютно ничего не имеет, охотно отвечая на поцелуй, и продолжая то, на чем его прервали. Только теперь и Спортакус имеет возможность помочь Робби, чем он и активно пользуется, водя рукой вверх-вниз, помогая дойти до финиша. Послышались очень синхронные и громкие стоны. Тишина в бункере настала как-то очень внезапно, неприятно давя на уши. Но нарушать её не хотел никто. Оба мужчины лишь пытались отдышаться, прижавшись лбами друг к другу. — Знаешь, я рад что уши у тебя чертовски чувствительные, — говорит Робби, втягивая Спортакуса в ещё один глубокий поцелуй. Спортакус тоже этому рад, но Робби ещё много чего не знает о его теле.