Призраки прошлого

— Ведьмак. Геральт, мирно наливая себе вино в бокал, резко вздрогнул и обернулся, расплескав вокруг кроваво-алую жидкость. Не поверив глазам, он решился спросить: — Какого…? Детлафф стоял перед ним, совсем как тогда, в Тесхам Мутна, и смотрел на него. Просто стоял и смотрел. Геральт нахмурился и, мельком оглянувшись, чертыхнулся — даже меча никакого не было поблизости. Вновь взглянув на вампира, он отставил бутылку на столик: — Что ты здесь делаешь? Ты же говорил, что уйдешь. Он усиленно пытался найти в себе какое-то раздражение и злость, желание убить, или что-то подобное — ничего не получилось и он сдавленно чертыхнулся сквозь зубы. Черт возьми, прошло два года. Геральт знал, что княгиня в своей скорби по сестре не дала себе утонуть надолго, совсем скоро она вернулась к обязанностям. Ко двору ведьмак больше не являлся, но был уверен, что ее гнев на его голову больше не свалится. Тем лучше. И постепенно жизнь в Туссенте потекла своим чередом. После Ночи Длинных Клыков город долго оправлялся, а некоторые, которые знали, что ведьмак отпустил Боклерскую Бестию, плевались, когда видели Геральта на улицах. Но никогда не вступали с ним в открытые конфликты — стража всегда цепко за этим следила, да и знали горожане, что шутить с Белым Волком не стоит. Город вновь становился на ноги и возвращался в вечно праздничное состояние с ароматами вина в воздухе. Сам Геральт по поводу неприязни горожан не особо переживал. Время от времени выполнял редкие заказы, занимался винодельней, и постепенно привыкал к роли землевладельца. Ему жилось относительно спокойно — а что еще было нужно старому ведьмаку, который даже смерть на своем пути повстречал? Регис периодически навещал старого друга. Рассказывал, что нашел Детлаффа, но тот отказался от его помощи, и теперь предпочитал жить в компании низших вампиров, стараясь не иметь ничего общего с людьми и их устоями. Старый друг ведьмака отнесся к его решению с пониманием. В итоге он осел в своем доме в Диллингене и продолжил свое дело медика и ученого. Лишь изредка он выбирался оттуда, чтобы проведать Геральта в Боклере. Обычно это заканчивалось долгими посиделками на веранде с бутылкой мандрагоровой настойки и душевными разговорами о старых временах. О приключениях с Детлаффом они старались не говорить, и Геральт видел, что эта тема Регису была особо болезненна. Хоть он и нашел своего кровного брата и убедился в том, что он в безопасности, но было ясно видно, что какое-то неясное чувство вины Эмиель все-таки испытывал. Но как бы он теперь это объяснил? Детлафф поправил свой черный сюртук и спокойно подошел к ведьмаку: — Геральт, оставь угрозы. Я пришел поговорить. — И о чем нам с тобой разговаривать? — Геральт настороженно наблюдал за ним, не решаясь увеличить дистанцию и сделать шаг назад. А Детлафф неожиданно взял в руки его вино и изучающе взглянул на этикетку: — Фьорано… Смотрю, вместе с этой винодельней ты приобрел еще и хороший вкус. — Знаешь ли, приходится осваиваться, — недовольно проговорил ведьмак, озадаченный неожиданно наглым поведением прежде сдержанного вампира, а тот спокойно устроился на лавочку и откинулся на спину, вздыхая: — Ты достаточно категоричен. Даже не выслушаешь? Геральт нахмурился: — Кажется, я могу пожалеть об этом. Вампир небрежно расстегнул ремни сюртука и расслабленно посмотрел на вечерний пейзаж Туссента. Взгляд Геральта невольно задерживается на его бледной шее и расстегнутом красном камзоле — вампир выглядит необычайно раскованно, словно его ничто не беспокоит и не гложет. Хотя прошло всего лишь два года, а при упоминаемой Регисом эмоциональности Детлаффа это достаточно никчемный срок, чтобы смириться и все забыть. — Как ты помнишь, я пообещал держать дистанцию, — начал Детлафф, наконец, переведя взгляд на него, — и даже поначалу все шло замечательно. Я скрылся вместе со стаей в Назаире, мы там пробыли совсем недолго — у меня там оставались дела, и их нужно было уладить. После мы отправились в Метинну, где в итоге и осели. Так было безопасно как для них, так и для меня, ведь с Назаиром… — вампир замялся, — меня связывало достаточно много того, о чем я вспоминать бы не хотел. Геральт сел рядом и все-таки взял вино, которое наливал себе до этого. Варнава-Базиль показался из-за угла и ведьмак едва заметно кивнул на Детлаффа. Дворецкий мгновенно принес для вампира второй бокал и новую бутылку Фьорано, после чего с почтительным поклоном удалился, дабы не мешать хозяину поместья и его гостю. Как хорошо, что он даже не догадывается, что только что подал вино Боклерской Бестии… Детлафф с любопытством провел его взглядом, после чего вернул внимание ведьмаку, который уже налил ему вина в бокал и хмуро поднял на него взгляд: — Меня безумно тронула эта твоя история и я очень рад, что ты решил меня посвятить в то, что с тобой происходило эти два года. Но я, кажется, изначально спросил тебя о другом, Детлафф. — Да, что я здесь делаю, помню, — вампир сделал осторожный глоток и приятно зажмурился, чувствуя терпковатый вкус с кислинкой на языке, — я пришел к тебе, ведьмак. Геральту показалось, что он ослышался: — Что?.. Детлафф вздохнул, одним махом допил Фьорано и неожиданно его льдисто-голубые глаза меняются. Геральт замечает, как вампир на мгновение становится похожим на себя прежнего — мрачного и потерянного, словно не знающего теперь, что ему делать дальше и как жить. И Геральт верит этому его образу куда сильнее, чем тому, что увидел вначале. — Я не хотел, чтобы ты думал, что моими поступками движет отчаяние, но, кажется, тебя не провести так просто, — говорит вампир хрипло, и сжимает кулаки, — и я хотел понять, как это — вести себя несколько более… раскованно. Он почему-то закрывается руками, и почти что стыдливо застегивает пуговицы своего алого камзола. Геральт останавливает его, взяв за руку: — Оставь. Если тебе было так комфортно, то оставь. Что значит — отчаяние? Что с тобой произошло? Вампир осторожно отстраняется от прикосновения ведьмака и опускает глаза: — Я разочаровался в людях, я не собираюсь возвращаться в общество. Но ведь ты не человек, в какой-то степени… И ты однажды отпустил меня, не стал убивать, даже несмотря на то, что по человеческим меркам я чудовище и убийца. — Детлафф сухо вдыхает воздуха и снова откидывается на спину, — Я не стану спрашивать тебя о причинах твоего поступка, но скажу лишь, что живу каждый день с мыслью о том, что даже в Метинне периодически боюсь с тобой встретиться. Вдруг у тебя там будет заказ, и ты найдешь меня ненароком? Это изводило меня. Поэтому я пришел сам. — Ты же вампир. — Геральт тянет это неуверенно. — Я не смог бы тебя найти, если бы ты сам не захотел. Это ведь сейчас было оправдание, Детлафф. Скажи мне, что происходит. Детлафф на это лишь молчит, он закрывает глаза и кривит губы, словно от боли или горечи. Геральт тянется через него к бокалу, и в момент прикосновения он чувствует что-то. То ли мелкую дрожь, то ли судороги, то ли вовсе панический тремор. Но ведьмак молчит, берет вино, разливает по кубкам и пьет, медленно, искоса наблюдая, как Детлафф снова пытается расслабиться. Но сжатая в кулак ладонь в обрезанной перчатке выдает вампира. Не умеешь ты врать, Бестия, даже не пытайся. В своей искренности ты куда более открыта и даже симпатична, чем в оболочке того, кто отпустил прошлое и не желает больше испытывать боль. Куда более мрачная, куда более загадочная, и именно это заставляет взгляд останавливаться на твоих глазах. — Я хотел, чтобы ты меня нашел, — вдруг говорит Детлафф и Геральт от неожиданности слегка давится вином. Прокашлявшись, он резко ставит вино на столик и смотрит прямо: — Чего ты добиваешься, Детлафф? Вампир сидит, откинув голову назад, и смотрит в небо, в котором сияет полная луна. Он бы и сам рад понять, чего он хочет от ведьмака, который грозился убить его. Зачем пришел, зачем сидит и пьет вино, зачем дрожит после того, как Геральт коснулся его руки. Пальцы ведьмака огненно-горячие в сравнении с ледяной и обветренной кожей вампира. И Детлаффу казалось, что нет ничего более обжигающего, чем прикосновения, не приносящие боли. А в своей жизни он знал только боль и горечь. Как бы он ни пытался убежать, притвориться, что все закончилось и прошло — одно прикосновение. Один глоток вина. Один взгляд в глаза — и все попытки осыпаются, как карточный домик. Детлафф не может и не хочет больше убегать. Он сам искал встречи с Геральтом, словно этот незакрытый гештальт мешал ему дышать. Ведьмак ждет ответа. И хотелось бы сказать — я боюсь тебя, убей меня. Я не хочу умирать, но убей, изруби на куски. Но не хочется так говорить, потому что и страх испаряется, когда Детлафф не видит в глазах Геральта ненависти. Только бесконечную усталость от встреч с призраками прошлого. Он ждет неприятностей, он ждет, что ему снова придется сражаться, но зачем? Угрозы никакой нет, Детлафф не собирается нападать или снова устраивать бойню. Он просто пришел за… теплом. Камзол неожиданно становится очень тесным в груди, словно воздуха стало резко очень мало. Вампир тяжело и рвано выдыхает, после чего поднимается со скамейки и странно горбится, наклоняя голову и сжимая кулаки. Геральт слышит, как он шипит сквозь зубы, словно борется с собой. Ведьмак поднимается и кладет ладонь на плечо Детлаффа, отчего тот резко разворачивается, хватает его за руку и выпускает клыки: — Я чудовище, которое пришло за спасением к убийце чудовищ. Как избавиться от того, что я чувствую тепло от каждого твоего прикосновения? Зачем это и почему так? Объясни, ведьмак! — Зубами можешь меня не пугать, я видел улыбку Региса, там тоже клыки будь здоров, — спокойно говорит Геральт. Детлафф хочет вырваться, но Белоголовый перехватывает его ладонь за запястье и сжимает, но не с целью удержать. Вампир шипит, когда Геральт второй рукой расстегивает его камзол полностью и прохладный ночной воздух касается кожи. Зачем? Зачем ты это делаешь? Кажется, он кричит вслух, ведьмак сжимает его запястье сильнее своей горячей ладонью и резко привлекает вампира к себе, смыкая обьятия за его спиной. Детлафф сдавленно стонет, чувствуя, как сердце готово вылететь прочь из груди. Да и к черту его, пусть летит, новое появится за считанные минуты. — Что ты делаешь?.. — обессиленно шепчет он, стараясь не упасть. Ноги не слушаются, кожа пылает от жара, исходящего от тела ведьмака. Геральт хочет посадить его обратно на скамейку, Детлафф послушно падает на нее, но когда ведьмак хочет отойти, он вцепляется уже в его запястье и дергает на себя. Они оба валятся на прохладное дерево и прижимаются друг к другу как можно сильнее. Детлафф так боится отпустить Геральта, он хватается крепче, это чувство тепла настолько крышесносное и приятное, что он боится проснуться. Это ведь сон, так не бывает в жизни. Не в его жизни, наполненной обманом. — Не души, я никуда не ухожу, — голос Геральта хрипит, и Детлафф неуверенно отпускает его. Ведьмак и правда не уходит, он дышит размеренно и глубоко, пока вампир смотрит на него и не верит. Геральт неожиданно берет его за волосы и вампира от этого всего перетряхивает. Он тянет его голову назад, открывая взору бледную шею, в которую почему-то сейчас так хочется вцепиться зубами. Словно они поменялись местами. Я ведь хотел тебя убить, когда-то давно, думает ведьмак, пока вампир в его руках дрожит и не шевелится, только пальцами сжимает льняную рубашку на спине. Ты ведь стольких в порыве гнева уничтожил. Я должен защищать людей от чудовищ. Но кто защитит чудовище от человека? Детлафф не виноват в том, что его обманули, он пал жертвой доверия и желания защищать близких. Геральт не жалеет ни об одном своем решении, и именно поэтому он прижимается губами к холодной коже, весь подбирается и буквально погребает Детлаффа под собой, позволяя прижаться плотнее и чувствуя, как желанием порабощается разум вампира. Но со скамейки легко свалиться, поэтому Геральт пытается подняться, но вампир тихо стонет и дергает его обратно: — Не останавливайся сейчас, прошу тебя. Белоголовый усмехается: — Мы улетим на землю так. Просто переместимся, я не передумал. Детлафф поднимается и идет за ним, кутаясь в сюртук — после таких жарких прикосновений неожиданно чувствовать на распаленной коже ночную прохладу. Он идет за ведьмаком, все еще чувствуя его дыхание на шее и жар от поцелуя. К его удивлению, Геральт ведет его не в дом, а в сад, поросший травами и цветами. В воздухе стоит легкий запах летней ночи, а Детлафф беспомощно стонет, когда ведьмак валит его на землю, скрывая его и себя зеленой колышущейся стеной. Ему хочется, чтобы Геральт скорее прижался к нему обнаженным, так хочется ощутить его кожу и тепло, одна эта мысль сводила с ума куда хлеще, чем любая кровь или выпивка. Шелест трав и жаркие поцелуи под звездным небом — романтика, да и только, думает Геральт, избавляя вампира от верхней одежды. В лунном свете его кожа кажется идеально-белой и ведьмак хочет оставить на ней какой-то след. Он прикусывает ключицу и слышит, как при этом сбилось дыхание Детлаффа. Красноватый след от укуса быстро исчезает и ведьмак кусает сильнее, снова, чувствуя, как вампира колотит. — Геральт… — Детлафф зарывается ладонью в его волосы и загнанно дышит, словно все ещё боится, — если все так продолжится, то я с ума сойду. — Можешь начинать, — ведьмак усмехается и вжимается бедром прямо между ног вампира, отчего тот не выдерживает и ломается в его руках, изгибаясь в спине. Страшно подумать, насколько его тело изголодалось, ведьмак удерживает его в объятиях и повторяет движение. Детлафф стонет сквозь зубы и смотрит на него почти с ненавистью: — Что ты творишь со мной? Зачем? Геральт, я… Ох… — он снова откидывает голову и низко стонет сквозь зубы. Он гораздо более пылкий и эмоциональный, и это даже в какой-то степени очаровывает ведьмака — еще никогда он не встречал такой отдачи от обычных ласк. Он вновь целует его ключицы, гладит руками бока и бедра, слегка сжимая пальцами, стараясь найти точки, от прикосновения к которым Детлафф наконец прекратит сдерживать себя. Вампир сухо вдыхает и дрожит, пытаясь перехватить руки ведьмака, которые исследовали его тело с удивительным тщанием. Но ничего не выходит, пальцы не слушаются. Время ли сдаться? — Обними меня, — шепчет Геральт прямо на ухо, — прижмись так, как только можешь. — Я раздавлю тебя к чертовой матери, не проси меня о таком, — Детлафф обхватывает его спину руками и жмурится, когда слышит сердцебиение ведьмака, заполошное и быстрое и о, черт, как это заводит! Ему хочется кричать и выть от того, как это возбуждало, и от того, какие эмоции и чувства овладевают им в этот момент. Возьми меня, ведьмак, забери полностью, я готов, ведь я был уверен, что никогда подобного не испытаю. — Не раздавишь, — Геральт легко улыбается, и это почему-то бесит вампира. Он резко переворачивается, теперь вжимая в землю самого ведьмака. Он нависает над ним и смотрит, стараясь понять и осмыслить происходящее. Но слишком долго он в этой жизни думал и сомневался, время отпустить все и дать произойти тому, чего оба так сильно хотят сейчас. Детлафф завозился, стягивая просторную рубашку с ведьмака и сорвано выдыхает, видя испещренную крупными рубцами кожу. Он припадает к шраму на груди губами, чувствует, как вибрирует грудная клетка и смотрит, как ходят ребра под кожей. Он набрасывается жадно, стремясь исследовать каждый сантиметр, а Геральт лишь тихо вздыхает от каждого поцелуя, прикрыв глаза и мягко гладя вампира по плечам. Детлафф хочет быть осторожным, но все же не выдерживает и легко впивается клыками в ключицу, словно в отместку, вспарывая кожу и чувствует металлический привкус во рту. Не ожидавший такого ведьмак вскидывается и хочет оттолкнуть его, но вампир не позволяет. Он осторожно облизывает след от укуса, убирая выступившие капли крови и утыкается лбом в плечо: — Я не стал бы делать этого, ведьмак, если бы не чувствовал, что ты сам этого хочешь. — Предупредил бы… — хрипит Белоголовый, путая его волосы. Им нужна передышка, но Детлафф знает, что если они сейчас остановятся, то вернутся дурные и неповоротливые мысли. — Избавь меня от боли, ведьмак, — их губы почти соприкасаются, — я так хочу от нее избавиться, — его голос срывается на нетерпеливый стон, когда Геральт прижимает его бедра к своим и встречным движением толкается вперед. Нет, черт возьми, это невозможно, так не может быть. Детлафф жмурится до вспышек перед глазами, он пропускает момент, когда прохладная трава нежно скользит по его коже, а остатки одежды летят в сторону. Геральт не спешит. Он смотрит на возбужденного донельзя вампира, который нетерпеливо взбирается к нему на колени и склоняется к его лицу. Приоткрытые губы, тонкие и бледные, дрожат от прерывистого дыхания, и ведьмак впивается в них почти безумно. Детлафф не остается в долгу, обхватывает руками плечи и стонет прямо ему в рот, одним слитным движением прижимаясь к его груди. И у Геральта голова идет кругом от того, что вампир вытворяет с ним и как умудряется не ранить его клыками. Словно заговорщики, которые вот-вот сбегут в никуда, они прижимаются друг к другу крепче, Детлафф осторожно позволяет Геральту овладеть собой и откидывает голову назад. Ночной воздух остужает его тело, но душа пылает. Вампир распахивает глаза, глядя прямо на звёздное небо и чувствует, как внутри него взрывается Вселенная. Он тонет в сиянии звезд, жмурится и чувствует, как становится легче. Затем опускает взгляд на замершего ведьмака, который неотрывно наблюдает за ним и начинает двигаться. — Геральт… — шепчет вампир, — Геральт… Ведьмак держит его, задавая темп, и вампир беспрекословно подчиняется. Они оба еще привыкают друг к другу, спешить точно некуда, хотя еще немного — и можно в пропасть. Геральту кажется, что это все неправда, что быть такого не может — он и вампир, летняя ночь в Туссенте, и только трава шелестит, шумит где-то Сансретур, да редкие птицы поют. Но тесное тепло, редкие стоны и размеренные, неторопливые движения — правда, все правда, ведьмак, да и не сошел ты с ума. Просто ты так же, как и он, изголодался по теплу. А какие-то старые обиды, и что вы, кажется, должны быть врагами — кого это должно волновать, кроме вас двоих? Враги или любовники — две стороны монеты, и вам решать, какая выпадет. Детлафф распаляется все сильнее, стискивает зубы и уже сбивается с ритма, хочет быстрее. Геральт гладит его по животу, обхватывает ладонью его пульсирующую плоть, и вампир давится воздухом, закрывает глаза, извивается весь, стараясь, чтобы было глубже, чтобы совсем, как надо им обоим. Ну давай же, ведьмак, возьми сильнее, не жалей! Движения становятся более резкими и сбивчивыми, а голос Детлаффа срывается на почти болезненные вскрики. Геральт берет его за бедра, толкается сильнее и чувствует скорую разрядку. Вампир дрожит, его качает вверх-вниз, хочется еще, как же хорошо, как же неохота, чтобы это закончилось! — Двигайся, Детлафф… — голос ведьмака, сиплый от возбуждения, словно ещё чуть-чуть — и он сам завопит, с рыком взвоет, сожмет бедра крепче, и оттрахает так, что Детлафф забудет всё на свете и потом даже не пожалеет. И вампир двигается. Упирается ладонями в грудь ведьмака, жмурится и едва-едва контролирует срывающиеся в тишину хриплые стоны. Геральт смотрит на его изогнувшееся худое тело, дыхание застревает в глотке от того, как это все выглядит, и как развратно он стонет, от этого любые крупицы самоконтроля растворяются под напором безумной страсти и ведьмак изливается туда, вверх, в горячее нутро нежданного партнера. Детлафф замирает, дрожит всем телом, он на грани, но почему-то сдерживается. Кусает губы и даже налипшие волосы не убирает с лица. Не шевелится. Геральт приподнимается на локте, выравнивая дыхание, берет вампира за подбородок и целует сжатые в тонкую нить губы. Детлафф весь дергается, вновь насаживается до упора и оглушает ведьмака рычащим и самым диким стоном, который ему только доводилось слышать. Он скребет когтями по земле и на мгновение даже проскакивает в его глазах то самое, звериное, но ведьмак не боится. Вампир обмякает и Геральт ловит его в объятия, чувствуя, что он весь мелко подрагивает и пытается отдышаться. Да, черт возьми, это и правда было прекрасно. — Что мы наделали, ведьмак… — Детлафф поднимает взгляд на Белоголового, но тот легко толкает его голову обратно на свое плечо и прижимает вампира к себе: — Успокойся уже. Детлафф хочет сказать еще что-то, но слова выветриваются из головы, когда теплая ладонь Геральта зарывается в волосы, отчего глаза сами закрываются. И больше не хочется говорить. Хочется просто лежать на траве, прижимаясь друг к другу, слушать пение ночных птиц, улавливая шелест деревьев и смотреть на звезды. В кои-то веки Детлафф чувствует невероятное облегчение и отсутствие потребности куда-то бежать и скрываться. — Что планируешь делать дальше? — неожиданно интересуется Геральт, скосив на вампира взгляд. Детлафф, неотрывно рассматривая звездное небо, неопределенно пожал плечом: — Возможно, вернусь в Метинну, моя стая меня ждет, — его голос неожиданно потускнел, — если честно… Я сам пока не знаю, чем заниматься дальше. — Пока ты пребывал в Боклере, ты нашел себе занятие и ремонтировал игрушки, — Геральт слегка насмешливо подтолкнул вампира плечом и тот криво усмехнулся: — Ну да. Но я еще не думал об этом. Возможно, мы отправимся еще куда-то… Я не решил. Геральт вздохнул и положил руку под голову: — Если я приеду в те края с заказом… — ощутив, как Детлафф вздрогнул и посмотрел на него, ведьмак широко улыбнулся и закончил, — выпьем вина как-нибудь? Вампир опустил глаза, едва заметно улыбнувшись: — Да, ведьмак, выпьем.