Это их собственный долг крови: любить, оберегать, страдать. Всё как в первый раз…
Часть 1
6 ноября 2021 г. в 17:13
Лунный свет проникал в окна маленького помещения, освещая бледное лицо. Тёмно-зелёные глаза сверкнули в свете яркой луны. Мёртвая тишина, стоявшая вокруг молодого человека лет двадцати пяти, наводила на него жуткую тоску. Руки были скреплены в замок за его спиной. Он повернул голову вбок, украдкой взглянув в открытое окно, уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Всё же нечисть отступила, — тихо выдал он, оглянувшись по сторонам.
На подоконнике показалась девушка в молочном платье, больше похожим на сарафан, доходящий до самых колен. Не скрывая улыбки, она беззаботно болтала своими тонкими ножками, словно маленький ребёнок. Мужчина насмешливо хмыкнул, сделав несколько шагов навстречу.
— Слезай — простудишься, — с серьёзностью произнёс он, в голосе его отчётливо были слышны нотки беспокойства.
Карие глаза насмешливо смотрели на мужчину сверху вниз.
— Я боюсь, — робко молвила девушка, опустив взгляд на деревянный пол.
Ложь. Эта женщина была проворнее любой кошки. Она могла бы запросто слезть с подоконника, но сейчас притворялась беззащитной овечкой, желающей посторонней помощи; наивной девочкой, ждущей чего-то большего.
Вздёрнув подбородок, тот направился к ней. Пройдя некоторое расстояние расстояния, мужчина вновь взглянул в её глаза. Как же он успел по ним соскучиться. Этот огонь дурманил голову не хуже крепкого вина, не хуже тех беспокойных мыслей о брате, которые посещали его разум по ночам. Мирча вновь взглянул в тёмные очи, а после невольно улыбнулся.
Руки сами собой легли на талию юной ведьмы, отчего она невольно вздрогнула. Он с сомнением взглянул на неё, будто спрашивая, всё ли у неё в порядке. Она кивнула.
— Всё в порядке, господин.
— Брось, Илинка, господин у тебя только один, и ты это прекрасно знаешь, — с некой горечью ответил тот, спуская девушку к себе.
Как только Илинка опустилась на пол, она нежно приложила ладонь к мужской груди — прямо к сердцу. Этого жеста Мирча явно не ожидал, но убирать руку не стал, лишь легонько накрыл её своей.
— Это другое, — шепчет она. — И ты это прекрасно знаешь.
Колдунья вновь усмехнулась.
— Надеюсь, ты не станешь отчитывать Влада за то, что не отпустил меня пораньше?
— Не стану, — заявил Басараб, поглаживая девушку по щеке. — Но вот ты… Ты совсем не навещаешь меня в последнее время.
Мужчина аккуратно погладил костяшки её тонких пальцев.
— Но когда я узнал, что на замок напали, — он отвёл взгляд в сторону в попытках унять ноющую боль в груди. — Я испугался.
«Испугался» — это слово было у них под запретом с давних времён. Страх — главная ошибка любого воина и уж тем более бывшего князя Валашского княжества. Но тогда, в тот день, они совершенно забылись, позволили страху охватить всё тело, перекрыв все мысли об их встрече. Однако теперь они стоят рядом, чуть ли не прижавшись друг к другу. Близко. Слишком близко.
— Волноваться не стоит, я стою перед тобой. Влад цел и Лайя тоже, — Илинка съёжилась, понимая, что одного человека она забыла упомянуть. — И Мика цела…
Услышав это имя, Мирча замер. Сердце начало биться быстрее, с плеч будто упала огромная гора. Облегчённый вздох сорвался с его уст.
— Она всё ещё не вспомнила нас?
Его голос был полон надежды, но Илинка отрицательно покачала головой.
— Нет, она по-прежнему считает Влада своим отцом.
Мирча закусил губу. Его пленило неприятное чувство скованности. Тяжело выдохнув, он смиренно кивнул.
— Пусть считает, с ним ей будет намного безопаснее.
Боль, отражавшаяся в его глазах, заставила колдунью напрячься. Илинка приложила ладонь к его щеке, вынуждая его посмотреть на неё. Губы молодого человека расплылись в грустной, но в то же время тёплой улыбке.
— Мы справимся, слышишь? Я рядом. Я всегда буду рядом с тобой.
Девушка прижалась к нему всем телом, запуская пальцы в его тёмные волосы. Нецелованные губы мужчины вновь почувствовали этот сладкий вкус вишнёвых уст. Месяц. Ему пришлось ждать чёртов месяц, чтобы вновь слиться с ней воедино.
Руки колдуньи спустились к бледной шее, обвив её, словно змеи. Мягкими движениями девушка провела лодонями по широкой груди, всеми фибрами души наслаждалаясь мнгновением. Каждое прикосновение, буквально каждое, вызывало у него всё больше приятных мурашек.
Её ладони непринуждённо блуждали по груди и мужчине это нравилось, она это видела, заранее знала, что нужно сделать, чтобы супруг не отказался от всего, что сейчас происходит. Разорвав поцелуй, та взглянула на него, а тот недоуменно выгнул бровь, явно выражая удивление и недовольство разом. Ползуясь его замешательством, Илинка наклонись. Почувствовав её обжигающее дыхание около шеи, Басараб застыл в оцепенении, не позволяя себе даже дышать.
— Хочешь? — шепчет она, легонько прикоснувшись к плоти.
Во рту резко стало сухо, тело беспомощно ныло от предвкушения. Сердце забилось в конвульсии, вырываясь из груди. Сглотнув комок в горле, Мирча наконец выдал желанный для неё ответ, от которого шатенка лишь хищно ухмыльнулась:
— Хочу. Хочу тебя, — сладостно протянул мужчина, проводя рукой по волосам.
Женские губы впились в кожу, отчего тот разгорячено выдохнул, блаженно прикрыв веки. Её губы, словно пиявки, присосались к коже, оставив багровые следы. Шипение сорвалось с уст быстрее предположенного. Укусы, которые оставляла эта коварная колдунья, туманили его ясный разум. Бархатный голос подчинял, заставляя его поддаваться сладкому искушению, которого он ждал мучительно долго, но и одновременно боялся.
«Она смелее», — первая мысль, возникшая в его черепной коробке. В нежных руках грозный дракон становился совершенно безобидным, беззащитным и необычайно нежным. Её смелость была главной слабостью всю его жизнь: это пламя во взгляде, обжигающее сердце, трепещущее при виде её уст и чистых глаз, которых он ещё ни у кого не видел.
Илинка снова целует. На этот раз резко, пылко и с небывалой жаждой. Такой её ещё никто не видел и не увидит. Она словно собака, которая сорвалась с цепи, зверушка, вышедшая на свободу.
— Наконец...— выдохнул он, горячо.— Демоны... проснулась..
Руки, блуждавшие по туловищу поверх плотной материи, теперь нетерпеливо расстёгивали пуговицы чёрной рубашки. Девушка не могла отрываться от губ Басараба. С каждой освобождённой от петли пуговицей ведьма всё больше углубляла поцелуй, проникая в самую глубь до нёба. С каждым движением она заставляла его дрожать, проводила рукой по торсу, всё ближе прижимая к себе. Пальцы прикоснулись к чувствительной плоти, обжигая лёгкими прикосновениями подушечек.
— Илинка, окно, — прошептал, отстранившись. — Ты ведь можешь простудиться, а этого я уж точно не хочу.
Сумев очнуться от чар сладостных губ, ведьма пришла в себя, после резко развернула возлюбленного к окну, параллельно приближаясь к подоконнику. Оперевшись об него, мужчина переключился на шею девушки, которая манила его своей тонкостью и чарующим запахом. Ведьма меж тем пыталась нащупать ручку для того, чтобы наконец закрыть окно, однако почувствовала влажность в области шеи.
— Сейчас не совсем подходящее время для этого, — девушка сглотнула. — Я немного занята, не находишь?
— В самом деле? — мужчина усмехнулся в шею, покрывая плоть воздушными, еле ощутимыми поцелуями.
С уст сорвался разгорячённый выдох, однако делать было нечего. Дрожащими руками ведьма сумела завершить задуманное, а затем облегчённо выдохнуть. Покончив с проблемой, колдунья вновь вцепилась в мужчину, оторвав со своей тонкой шеи, после же начала кусать его шею в ответ, облизывая багровые следы оставленные ею же.
— Илинка, я…
— Чш-ш-ш, и я тебя люблю, барашек, а теперь помолчи немного, хорошо? — нежный приказ. Тихий-тихий, но до безумия блаженный голос, что пленял в свои цепи власти неугасаемым пламенем и безмерной, чистой любви.
Кадык дёрнулся, а пот тёк по лбу, уста же пересохли настолько, что приходилось облизывать их по нескольку раз. Разум начал мутнеть, опьяняя Басараба всё сильнее, погружая в агонию. Оставалось лишь одно: прислушаться и… подчиниться её воле.
«Боже, не мучай меня, прошу, сделай то, чего так давно желала. Желали мы оба!»
Высвободив его из плена тугой рубашки, она полностью обнажила перед собой его грудь. Наслаждаясь тугими рельефами мужского тела, уверенно промолвила:
— Сядь, — Илинка указала на диван, стоящий в нескольких метрах от него. Мирча украдкой посмотрел на указанное место, затем снова на шатенку, стоящую рядом. — Не бойся, я тебя не съем.
— А я и не против, знаешь ли, — едко ответил он, взглянув на белоснежные чулки Илинки, доходившие до колен. На этот взгляд колдунья ничего не ответила, лишь наивно улыбнулась.
Выполнив поручение колдуньи, Басараб начал наблюдать за дальнейшими действиями супруги. Девушка, словно лисица, грациозными шагами, еле касаясь пятками ледяного бетона, подкралась к мужчине, с намерением оседлать его сильную эрекцию, что кричала о желании, а самое главное — власти.
Задрав немного выше бёдер тонкую, почти прозрачную, рубашку, поверх которой она носила платье, она сделала ещё один решительный шаг. Басараб подал знак рукой, притянул её ближе к себе, мягко утыкаясь острым носом в её острые ключицы. Мужчина чуть ли не вскрикнул от того, что Илинка села на его колени, придвинувшись ближе к паху.
— Чёрт, зачем же так резко? — голова Мирчи поддалась назад.
Тихий смешок вылетел из её губ, но сразу же прервался до боли жадным поцелуем. Руки мужчины рефлекторно обхватили талию, прижимая к себе. Он жадно притянул жену к себе, не желая делиться ни единой частичкой её прекрасного тела. Сердце билось в безумном волнении и страсти, что переполняли его от самой макушки до пят.
Свободной ладонью она начала нежно поглаживать головку возбуждённого члена через жёсткую ткань. Теперь он хныкал, пытаясь сдержать непристойные звуки. По коже пробежала ещё большая волна мурашек, заставляющая его биться в конвульсиях собственного удовольствия.
Разум всё более утопал в омуте нескончаемых желаний, но он держался, беспомощно смотрел, как нежные руки игрались с податливым телом, которое готово было растаять, прямо как мороженое под палящим солнцем. Эта всё она. Его единственная слабость. Его ошибка. Его собственная искусительница.
— Расслабься, милый, — снова приказ, которому Мирча готов подчиниться.
— Пожалуйста, не мучай меня, пощади… — прошипел будто бы в пустоту.
Илинка усмехнулась.
— А я-то думала, что Басарабы не просят пощады, — молвила та, заправляя смольную прядь мужа. — За этим приятно наблюдать.
Мужчина недовольно рыкнул, но совсем не из-за того, что почувствовал себя униженным или оскорблённым. Всё из-за того, что его органу было тесно в этих чёртовых джинсах, и он стремился освободится от ремня, который, казалось, сдавливал его до невозможности.
Тонкие пальцы девушки наконец высвободили его из узких джинс, растянув тугой ремень, который только мешал. Колдунья продолжала дразнить супруга, заключив в руках чуть опухший член, щекоча нежную, розоватую плоть Басараба, подстёгивая его к действиям ещё больше.
Изумрудные глаза заблестели, губы растянулись в хищной, в какой-то степени даже зловещей улыбке, что очень удивило, но и взбудоражило возбуждённое сознание юной колдуньи. Изогнув брови, она словно спрашивала его о тех мыслях, которые тот хочет озвучить ей прямо сейчас, будто бы он пытался обозначить свои границы дозволенности или, напротив, нарушить их, отдавшись сладкому влечению.
— Позволь мне совершить одну дерзость и всё же освободить тебя от одежды. Негоже скрывать такую красоту, любовь моя, — тихий шелест его голоса заставил вздрогнуть и наконец отбросить все свои ненужные догадки.
Колдунья удивлённо оглядела себя. И впрямь, она всё ещё находилась в полупрозрачной, длиной ниже колен рубашке.
— Ты прав. Несправедливо оставлять меня в одежде, — уста девушки изогнулись в лёгкой улыбке, а после чего та радостно добавила: — К тому же, я сделала всё, что хотела.
Молочное платье полетело на пол, оголяя плоский живот и тонкую, очерченную талию. Выпрямившись, мужчина потянул руки к её спине, дабы расстегнуть бюстгальтер, но ведьма опередила его. Мирча закусил губу, притворно закатив глаза.
— Вот скажи, ты всегда такая расчётливая?
Он явно не был доволен таким исходом событий, однако на его возмущение шатенка лишь тихо рассмеялась.
— Моя работа требует этого, — она растянула уста в улыбке, — более того, я оказала тебе большую услугу, не правда ли?
Мирча фыркнул, но сразу вспомнив, какой всё же проблемой являются лифчики, предпочёл согласиться. Мужчина чуть сжал в ладонях вздымавшуюся грудь, постепенно переходя к соскам, параллельно оставляя мокрый след за собой. Шея, ключицы, груди, губы — всё это было отмечено им. Твёрдые соски значительно смягчились под его горячим языком, также насмешливо играющимся с маленькими горошинками. Он оттягивал и сжимал их меж пальцев.
Ведьма запрокинула голову, всхлипывая от острых и таких ярких ощущений, что сводили её с ума. Ногти сильнее впились в мужские плечи, оставляя на них отпечатки. Она пыталась удержать хоть какое-то равновесие, иначе лишилась бы доли здравого смысла, которое сейчас было совершенно ни к чему, но не для неё. Колдунья желала держаться до последнего, и это было самой большой ошибкой.
Низ живота сводило сладкой судорогой, держащей тело в безумном напряжении. Мужская рука блуждала по очерченному телу, затем медленно спускалась вниз. Ещё и ещё… К внутренней стороне оголённого бедра, виртуозно скользя вперёд. Мирча дразнил возлюбленную своими лёгкими касаниями поверх её белья, демонстративно отдалял их, неведомым образом не задевая разгорячённую плоть, изнывающую от грешной похоти.
Илинка шумно выдохнула, стараясь не сорваться на крик. Дикое влечение окончательно погрузило в пучину тёмных желаний, из которых просто невозможно выбраться. Доля здравого смысла затерялась где-то в глубине опьянённого рассудка, развязав руки похотливым демонам, что взяли над ними вверх; сдерживать себя больше не имело смысла.
— Хочешь? — сипло спросил дьявол, медленно стаскивая лишнее вниз. Однако, делал он это мучительно долго и с видимым упоением глядя в потемневшие от желания очи.
— Хочу. Хочу тебя,— кивнула, облизав губы.
Приблизившись к нему, девушка попыталась усесться поудобнее. Когда всё же попытка удалась, оба партнёра вскрикнули от неожиданности. Боль пронзила её лоно, отчего Илинка рефлекторно зажмурилась.
— Мой тебе совет, голубка: не двигайся слишком быстро и резко хотя бы до того момента, пока ты не привыкнешь к нему.
Она кивнула, закусив губу от боли. Слишком долго она не чувствовала плотских утех — её тело совсем отвыкло от этого чувства. Всё было как впервые. Мирча вновь поглаживал её бёдра, помогая привыкнуть. Она медленно впускала в себя возбуждённую плоть, постепенно наращивая темп. Жадно вбирая носом воздух, шатенка пыталась сдержать стоны, которые норовили вырваться из её грудной клетки.
— Ты обещала не сдерживаться, помнишь? — краткое напоминание, которое сулило высвобождение всех потаённых прихотей ведьмы. Княжич это прекрасно понимал, ведь желал того же.
Колдунья дала себе полную свободу, помня, что молчание и жалобное мычание не принесут никакой пользы, а уж тем более удовольствия. Мир безмолвия обрушился под протяжным женским стоном. Каждый толчок приносил новую волну наслаждения, что раз за разом увеличивалось в тысячу крат, сводя их с ума.
Мужчина целовал жену, принимая стоны на себя, глотая её горячее дыхание. Нет, он не стремился заглушить супругу поцелуями, лишь показывал ей, что она не одна, что она может стонать куда угодно, что он хочет слышать эти вздохи. Всегда и везде. Стенки влагалища всё больше сжимали в себе инородную плоть, пытаясь удержать как можно дольше и привести её к заветной точке соприкосновения.
— Голубка, я…
— Ещё немного, ещё чуть-чуть, пожалуйста…— остановила она, а тот вновь повиновался.
Пульсирующий член внутри неё доставлял тягучее наслаждение, которое хотелось растянуть насколько это было возможно. Мурашки, бегающие по всему телу, разгорячённые вдохи и выдохи, в которых они утопали, забыв про все невзгоды, наслаждаясь лишь друг другом. Это происходило здесь, происходило сейчас, это происходило с ними. Забытое чувство, вернувшееся к ним новой неугасимой страстью.
Толчок. Первый. Второй. Третий… Проникая вглубь. Мужчина стонал, запрокидывая голову назад, хотел наконец закончить эту сладостную пытку. Пытаясь не потерять рассудок, он выпрямился и наконец поцеловал девичью шею, покусывая нежную плоть. Девушка вздрогнула, но отталкивать она его не спешила, лишь схватила его затылок, двинувшись навстречу.
— Я не могу, — прохрипел, укусив и до того раненые губы.
— Давай, мой хороший, давай, — радостно ответила ведьма, вцепившись в его кровоточащие уста.
Один резкий рывок, и та замерла на месте, чувствуя, как низ живота наполнился жидкостью. Илинка прикрыла веки, ощутив тепло по всему телу. Всё будто бы рухнуло прямо перед глазами, словно сладостная истома развязала все тугие верёвки, получив желаемое. Тела обмякли в объятиях друг друга, будто слиплись, — став единым целым.
Они и вправду были едины…
Поняв, что всё наконец закончилось, Мирча смог прийти в себя, а затем и посмотреть в глаза своей любимой. Они сверкали, словно звёзды в ночном небе. Звёзды, на которые можно было смотреть целую вечность. Даже уставшей она выглядела настоящей богиней, которая обнажила перед ним не только гибкое тело, но и прекрасную душу. Погладив её щеки тыльной стороной ладони, он аккуратно уложил её на диван, нежно целуя в лоб.
— Вы были прекрасны, господин, — хрипло усмехнувшись, промолвила ведьма.
— Это не сравнится с Вашем величием, госпожа, — также сипло ответил мужчина, устало сваливаясь на диван прямо возле супруги.
Мирча тут же заботливо укрыл обоих одеяльцем, после чего Илинка плотно прижалась к его груди.
— Я хочу, чтобы ты сделал кое-что…
— М? — спросил зеленоглазый мужчина, посмотрев на жену.
— Чтобы ты наконец показался брату, — она поправила растрёпанные кудри старшего Басараба. — Он скучает…
В голосе слышались нотки печали. Девушка опустила взгляд, вспоминая опечаленное лицо Влада, при виде которого ей становилось ужасно больно и грустно за него. Даже сейчас, воображая в голове этот печальный взгляд, она ощущала некую подавленность вперемешку с отчаянием.
Мирча томно выдохнул, словно чувствуя вину за отсутствие своей персоны в личной жизни брата; всю ту боль, что причиняет себе и другим. Он прекрасно понимал, что упустил самые важные моменты судьбы, отдавая ту лишь своему долгу перед королём Карпат, который он обязался выполнить ещё много лет назад. Душу терзали сомнения, боли и сожаления, но долг крови важен даже сейчас. Так нужно, так всё и должно происходить, иначе конец неизбежен. Заправив её прядь, спадающую на миловидное личико, тихо произнёс:
— Я тоже скучаю по нему, золотце, очень скучаю. Но мы должны дождаться Раду, иначе никак.
— Мы должны ждать эту крысу? Ради чего? Чтобы он вновь смог навредить Владу и Мике?
Сомкнув пальцы в густых волосах, девушка приподняла голову мужа, дабы посмотреть на блеск изумрудных глаз и наконец узнать всю правду.
Снова раздался тихий смех.
— Тот, кого ты называешь крысой — мой брат. Мы должны дождаться его как раз потому, что мы обязаны защитить близких, нашу дочь в особенности. Последняя картина находилась у него, и нам надо поймать его тогда, когда он вернётся в замок, чтобы наконец собрать все картины в одном месте, тем самым пробудив свет внутри мисс Бёрнелл.
— Я тебя поняла, — хрипло ответила Илинка, словно понимая, что сейчас совсем не время для подобных разговоров, — давай не портить момент, остальное оставим на потом.
— Согласен. Мы обязательно выполним свой долг крови перед ними, но сейчас время нашей любви.
Они обязательно выполнят свой кровный долг, спасут тех, кто им действительно дорог; они сделают всё, чтобы пробудить этот свет у мисс Бёрнелл, но не сейчас. Сейчас проходит их время, где есть только он и только она.