Paranoid

Something isn't right I feel it in my bones*

      Приходить в себя было тяжело и больно. Скованное тело не отзывалось на слабые попытки пошевелиться. Сначала сквозь писк приборов прорвался шум дождя. И не простое постукивание капель, а мощные порывы ветра, разбивавшие поток воды о стекло. Затем дернулись пальцы, лежащие на одеяле, и тут же от кончиков пальцев тяжело поступила информация «колючее, шерстяное наверное». — Грейси? — голос, мгновенно сорвавшийся на высокие нотки, почти испугал. Голос знакомый. И прорывался будто сквозь шорох бумаги и шум ливня. Женщина поморщилась и повернула голову.       Грейс попыталась открыть глаза. Один не поддался, будто ему что-то сильно мешало совершить такое простое действие как подъем века. Другой видел только расплывчатые тени на фоне тусклого света коридора и ночника палаты. Но рядом уже никого не было. Кем бы ни был ее посетитель, он уже сбежал. — Эй, мне нужен врач!       Тень скользнула в комнату, но не для того, чтобы встать рядом. Она статуей застыла за секунду сливаясь в единое целое с чернотой в углу комнаты. А в палату вдруг ворвался целый ураган других теней, различных по форме и очертаниям. Женские и мужские, крупные и не очень. Они то растягивались, то сжимались, то вырастали до потолка, то исчезали в коротком ворсе ковра, растекаясь вязкой лужицей. Но стоило урагану приблизится, как оказалось, что теней было не так много — просто у Грейс двоилось в глазах. — Мэм, вы слышите меня? Моргните, если тяжело говорить.       Женщина моргнула. — Я доктор Спенсер. Вы находитесь в Центральной больнице города Нью-Йорк. Вас доставили сюда после инцидента, вы помните, что произошло? — Нет, — она едва услышала собственный голос. — Вас нашли в пролете лестницы, — врач говорил медленно, параллельно оценивая жизненные показатели на экране. — Помните, как вас доставили в больницу? — Нет. — Вы помните, как вас зовут? — Г… Гр…ейс, — говорить было тяжело: будто каждое слово приходилось отвоевывать у мутной трясины в собственном мозгу. — Замечательно! Откройте глаза, отлично, следите глазами за движением пальца, — Грейс подчинилась. Даже такое простое действие давалось со скрипом, и как только врач кивнул, она закрыла глаза. — Грейс, я сейчас возьму вас за руки, попробуйте сжать мои пальцы максимально сильно. Да, отлично, еще сильнее? Вы молодец, мисс.       По его командам женщина еще несколько раз сжала и разжала кулаки, с трудом показала «класс» и дрожащими пальцами изобразила знак мира. Правая рука подчинялась свободно, левая едва отрывалась от одеяла. — Отлично. Мисс, все необходимые манипуляции мы проведем завтра утром. Рад, что вы очнулись. — А где мой м… — простое слово завязло на языке. — Я здесь, Грейси, — тень в углу комнаты выступила ближе к центру, затем после одобрительного жеста врача приблизилась к койке. Да, это определенно его голос. Глубокий и уставший, поразительно знакомый. Он как всегда вынырнул из темноты, ступив в круг света от ночника, будто только пару минут назад покинул мастерскую. Грейс смотрела на него в причудливой игре света и не узнавала лица. — Кто?.. Кто вы? — она повернулась к врачу. — Вы… вы можете позвать моего мужа? — Грейс? Милая, это я, — теперь он разволновался. Нет, это определенно её муж. Интонации в голосе, перекат согласных в начале и чуть шипящее, подвисавшее в конце «с», знакомы ей уже давно, будто тонкие ноты приправ в любимом блюде. Грейс бессильно закрыла глаз, вновь и вновь проматывая в голове последние повисшие в палате слова. Это должен быть он, просто обязан быть он! Но вот глаз снова медленно открылся, а лицо стоящего посреди комнаты мужчины будто состояло из чернильных пятен, и ничем ее мужа не напоминало. — Мэм? — вмешался в разговор доктор Спенсер. — Вы помните имя вашего мужа? — Д-да… Энтони Эдва… — голос сорвался. Грейс закашлялась. Каждое движение тела, молнией отдавалось болью от затылка до лодыжек. — С… Ста… рк… — Хорошо. Очень хорошо. Теперь закройте глаза, — врач подбадривающе улыбнулся. — Скажите еще что-нибудь, — обратился он к тени.       Грейс повернула голову к «чернильному лицу» и закрыла глаза. — Что сказать?.. — он замялся. — В городе бушует ураган, так что ты выиграла пари, — он так старался спрятать страх в голосе, что ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, просто чтобы знал, что она рядом. — Я не помню обещанный приз, — с ноткой досады произнесла Грейс, чувствуя, как в уголке глаза появляется слезинка. Она и пари-то не могла вспомнить, если быть честной. Тоска судорогой свела горло. Аппарат рядом сообщил, что сердцебиение участилось, как и частота дыхания. И наконец, помутившийся рассудок накрыла паника.       Послышались шаги. Стало слышно тяжелое дыхание. Грейс почувствовала, как возле левой руки чьи-то пальцы, от которых веяло холодом сжали бортик кровати, едва задев кожу на запястье. — Мэм, все хорошо. У вас была травма: спутанность сознания это нормально. Лесли, увеличьте, пожалуйста, свет, достаточно. Грейс, откройте глаза, — попросил доктор. Она повиновалась и тут же зажмурилась. Свет слишком сильно бил по глазам. — Ничего, небольшая светобоязнь, осторожнее.       Лицо, нависшее над ней, выражало такой спектр различных эмоций, что мозг едва успевал различить их все: досада и грусть, толика надежды и радости, беспокойство и страх. Вот карие глаза такие же как у Тони, тот же разлет бровей и пушистые ресницы, которым она всегда завидовала. Вот взъерошенная шевелюра помятая, видимо, от сна в неудобной позе. Бородка, которая иногда колола щеки и приоткрытые губы. Все вспоминалось по отдельности миллиметр за миллиметром. Но стоило взглянуть на картину в целом, как кропотливо собираемая мозаика разваливалась. Черты лица смазывались, казалось, по «чернильному лицу» бежали помехи.       Кто бы он ни был, это не ее муж.       Грейс нервно дернула головой назад — подальше от незнакомого двойника. И сразу же принялась извиняться, заметив, что лицо мужчины свела судорога. — Простите, но я не узнаю вас.       Он скривился, отстранился медленно и неуклюже, будто думал, что она вот-вот передумает, и закрыл рукой глаза. — Мистер Старк, идемте. Грейс нужно отдохнуть, а нам с вами поговорить, — врач проследовал на выход, и двойник нехотя поплелся за ним, на ходу превращаясь из четко очерченного силуэта в расплывчатую тень, плывущую над темной поверхностью пола. — Вам что-нибудь нужно, мэм? — теперь медсестра склонилась над койкой. — Пить очень хочется. — Хорошо, я принесу воды.       Но когда медсестра вернулась, никакой воды уже не требовалось. Тревоги первого получаса сознания забрали все силы, и Грейс Старк уснула, мгновенно погрузившись в тревожные черные сновидения.