Обещание (Promise)

Рокот взрывов и глухие удары, эхом разносившиеся в лесной чаще, напоминали отдалённый гром. Вздрагивала земля, трепетали листья – и Сакура дрожала вместе с ними, надеясь, что ей только чудится, что звуки сражения звучат всё ближе и ближе. Вокруг неё в окопе пряталось около пятидесяти других ниндзя Конохи, таких же взвинченных и молчаливых. Рано или поздно прозвучит приказ выдвигаться и вступить в схватку с врагом. Скорее всего, все они к вечеру будут мертвы. Шикамару подсчитал, какова вероятность остаться в живых, и его выводы оказались настолько неутешительными, что он решил ими ни с кем не делиться – мол, это лишь подорвёт моральный дух и уменьшит и без того мизерные шансы. Их задача сегодня была не победить и выжить, а просто отвлечь. Выиграть время, чтобы Наруто успел выполнить свою миссию. Они как будто бросались под идущий на всех парах поезд, чтобы затормозить его ход. Благородная цель, кто спорит, ведь на кону стояла судьба Конохи, но всё равно колени Сакуры подгибались, а живот сводило и крутило. Ей даже трудно было держать оружие – так зудели от страха ледяные, покрытые потом ладони. Каждый раз, когда рядом звучала чья-то речь, она вскидывалась, испуганная, что это приказ выходить, и снова и снова напоминала себе: такой приказ может отдать только шиноби, находившийся в траншее чуть дальше, у радио, а он сидел, не шелохнувшись, уже полтора часа. Командир их отряда, облачённый в длинный водонепроницаемый плащ, ходил взад-вперёд по окопу, проверяя, всё ли готово, и то и дело останавливался рядом с самыми молодыми и неопытными бойцами, подбадривая их. Сакуре стало немного стыдно. Она была чунином вот уже много лет и пережила такое, что и некоторым джонинам не снилось, но перспектива почти неизбежной встречи со смертью скверно сказывалась на её нервах. Командир остановился рядом, и Сакура зажмурилась, надеясь, что он сейчас уйдёт. Но её дыхание уже сильно сбилось. Страх был слишком очевиден. – Тебе нужно расслабиться, – сказал он, опускаясь рядом на корточки. – Мы все равно скоро умрём, – процедила Сакура сквозь стиснутые зубы. – Да, – согласился он, – но тебе нужно расслабиться. – Вам легко говорить, Кака-сенсей, – вспылив, рявкнула Сакура. – Вы пьяный. От вас несёт за версту. – Хочешь немного? – Да… – прошептала она. В конце концов, почему нет? Выпивка притупит реакцию и напрочь лишит её равновесия, но раз уж ей всё равно умирать, то почему бы не утопить мандраж в жидкой храбрости. Какаши сел рядом и вынул из складок плаща полупустую бутылку чего-то коричневого. Сакура, не знаток винных лавок, понятия не имела, что это могло быть, но на вкус пойло оказалось отвратительным и обожгло ей всё горло. Да, именно то, что нужно. – Я не против умереть, – проговорила она, когда внутри потеплело. – Просто не хочу умирать так рано. Я ещё слишком молодая. – Люди умирают и в более юном возрасте, – ответил Какаши, возвращая себе бутылку. – Но у меня ещё столько причин жить, – пробормотала Сакура. – Я ещё столько всего не сделала. Я хотела выйти замуж, родить детей, переехать в нормальный дом и завести кота. Я правда очень хотела кота. Я думала, что у меня в запасе всё время мира и никогда не торопила события. Какаши кивнул и немного стянул маску вниз – ровно настолько, чтобы хлебнуть из бутылки. – Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, иначе твою жизнь до самой смерти будет отравлять сожаление. Ну, по крайней мере, отравлять жизнь оно тебе будет совсем недолго. Сакура прижала к груди меч и угрюмо уставилась в стену окопа. – У меня даже никогда не было секса. – Нет в нём ничего особенного. – Я вам не верю. – Ладно… Секс – это потрясающе, – Какаши протянул бутылку, заметив, что Сакура снова помрачнела. – Допивай. Она принялась хмуро обрывать фольгу с горлышка. – Я даже ни разу не целовалась. Разве это не печально? Я сегодня умру, но я даже ни разу не пробовала, как это. – Да, весьма печально, – задумчиво ответил Какаши, потирая пальцем губы. – Но исправить это очень просто. Сакура повернулась, собираясь спросить, что он имеет в виду, и в этот самый момент Какаши наклонился и прикоснулся к её губам своими – с отчётливым алкогольным привкусом. Она замерла, на мгновение напрочь позабыв отчаяние, удивляясь, какими тёплыми и мягкими были его губы. Всё оказалось совсем не так, как ей представлялось. Поцелуй был коротким и целомудренным, чуть-чуть влажным, и когда Какаши отстранился, Сакура, трепеща, прикрыла рот пальцами. – Так пойдёт? – спросил он. – Почему вы это сделали? – изумлённо произнесла Сакура. – О, я тебя умоляю. Ты сама наклонила голову. Допив последние глотки, Сакура оторвалась от бутылки и шумно вдохнула, пытаясь протолкнуть прохладный ночной воздух в горящее горло. – Я упоминала, что у меня никогда не было секса? – сипло проговорила она. – Если бы только было время, – ответил Какаши, оглядываясь по сторонам. – И, боюсь, люди вокруг начнут завидовать и мне придётся заняться сексом со всеми, кто тут есть. – Хорошо. Сакура просто дразнилась, и всё же сейчас она чувствовала себя куда лучше, чем минуту назад – она всё ещё вздрагивала и была напугана до смерти, но Какаши заставил её улыбнуться. Он вздохнул, сжал её плечо перепачканной ладонью, коротко, почти незаметно погладил щёку костяшками пальцев. – Но знаешь, что я тебе скажу. Если мы выберемся из этой передряги живыми, я самолично женюсь на тебе и сделаю всё остальное тоже. Вот теперь Сакура засмеялась. – Вы это говорите, потому что знаете, что мы умрём. – Нет, я это говорю, потому что пьяный. – Тогда ловлю вас на слове. Через несколько минут мужчина, дежуривший у радио, наконец, зашевелился и сообщил, что пришло время выдвигаться. Шиноби, все как один, безмолвно поднялись и вместе выбрались из окопа, растворяясь в тёмном лесу, чтобы наконец встретиться с врагом. Сакура пришла в себя через две недели в больнице со сломанной ногой и ушибленной головой. Ей сказали, что она – одна из немногих выживших везунчиков. Миссия увенчалась успехом, Коноха была спасена, а все те мужчины и женщины пожертвовали собой не зря. Но всё, о чём волновалась Сакура – это Какаши. У него получилось спастись? Он выжил? Ранен? Его ведь не похоронили в одной из братских могил среди сотен других погибших на корм червям и бактериям? Медсёстры ничего не знали. На расспросы они ответили только: «В эту больницу не поступал никакой Хатаке Какаши», и из их интонаций и сочувствующих взглядов Сакура сделала самые ужасные выводы. Она пролежала на больничной койке остаток дня, уже не чувствуя себя такой счастливой от того, что не отправилась на тот свет; слёзы медленно текли и скатывались по вискам. Последнее, что Сакура чётко помнила – это их поцелуй и дурацкое обещание Какаши сделать с ней все те глупости, о которых она так сожалела. Когда дверь открылась, Сакура торопливо утёрла слёзы, не желая, чтобы её в таком состоянии увидели медсёстры. Но когда она повернулась, чтобы посмотреть, кто пришёл, Сакура снова всхлипнула, и слёзы полились пуще прежнего. – Мне сказали, что ты, наконец, пришла в себя, – сказал Какаши, пододвигая стул поближе к койке. – Я рад. Сакура улыбнулась. Её губы так и тряслись. – Вы в порядке? На нём не было ни царапины. – Я довольно хорошо владею техникой Пьяного Кулака, – ответил Какаши совершенно серьёзно. Сакура понятия не имела, шутил он или, и правда, именно так смог пережить ту кошмарную ночь, не получив никаких увечий. Она внимательно оглядела его, но Какаши выглядел точь-в-точь как всегда – разве что жилет немного топорщился. И странно подрагивал. Но, наверное, это просто слёзы затуманили ей взгляд? – Сакура, – осторожно начал Какаши, – ты помнишь моё обещание? Сакура кивнула. – Всё в порядке. Я знаю, что вы мне всё это пообещали, потому что напились, а я была почти что труп от страха. И я не буду требовать чего-то, и вообще я… Какаши поднял палец, мол, дай мне минутку, и принялся расстёгивать жилет. К изумлению Сакуры, из разошедшегося ворота вдруг высунулась рыжая мохнатая мордочка и мяукнула. – Мне пришлось пронести его контрабандой, – сказал Какаши, опуская котёнка Сакуре на грудь, в которой уже заходилось в любви сердце. Малютка был не больше мужской ладони. – Тебе нравится? – Он очаровательный! – воскликнула Сакура, нежно почёсывая за огромным розовым ушком. – Я всегда могу выполнить мои обещания. Просто… давай делать по одному шагу за раз, хорошо? Она кивнула. По крайней мере, первый шаг был совершенно определённо сделан. Дорогие читатели, у меня есть ещё два перевода по тому же пейрингу и фандому. Оцените. И как всегда, комментарии - лучший мотиватор.