Холодно не будет

За Аней всегда ухаживали долго и методично. Все бывшие поклонники упороно завоевывали внимание Левкоевой цветами, подарками и романтичными свиданиями. Но сейчас все это оказалось неважным. Ей самой хотелось залезть Здоровяку на руки и остаться там, а не строить из себя гордую и неприступную, самой хотелось отдавать щемящую нежность. Поэтому, наверное, она и не подумала отказаться, даже первой предложила Саше остаться, а теперь смущалась присутствия мужчины, который сосредоточенно чистил мандарины, устроившись на ее диване и заняв больше половины. Она так и остановилась с двумя чашками чая в дверях комнаты, разглядывая Здоровяка и не веря, что он достался ей вот так просто. Без долгих страданий, слез в подушку и скандалов. Что стоило только протянуть руку — и она оказалась в теплых медвежьих объятиях. — Не горячо? — насмешливо поинтересовался сосед — давать ему другой статус Аня не решилась, хотя мысли витали, пока она разливала по кружкам кипяток. — Нормально, — кивнула и все-таки подошла ближе. — Разбери столик, он с той стороны дивана, — вздернула подбородок, указывая на пространство между подлокотником и стеной. — Момент, — Здоровяк широко улыбался, занимаясь полезным делом, и на душе Ани невольно теплело. Он быстро справился с ножками и придержал их, пока Левкоева ставила кружки. — Сядешь? — М-м-м, нет, схожу за кексами, — Аня смутилась, поймав странный взгляд Саши, и замерла, думая, что с ней произошло, раз теперь глаза Здоровяка смущенно бегали. Вроде испачкаться нигде не успела, внезапно расстегнувшихся пуговиц тем более не было, так что поводы для таких гляделок отсутствовали, хотя, несомненно, были немного приятными. — Что? — решилась спросить. Она видела, как Здоровяк замялся и поджал губы. Может, торопила события? — Красивая ты, Анютка, очень, — признался, теперь уже уверенно глядя на девушку. — Иди сюда, а? Фиг с ними, с кексами. Конечно, стоило для приличия посомневаться, немного пожеманничать и, может, даже повертеть хвостом, но протянутая широкая ладонь манила теплом, и Аня забыла совершенно обо всем. Забралась на диван, подтянула колени к груди и включила, наконец, фильм, правда внутри свербело от странной неловкости. Кино проходило мимо, потому что все это время Левкоева думала, что теперь будет. Здоровяк об отношениях не говорил, а Аня себе уже все дофантазировала. Он ее даже на свидание не позвал! Просто фильм смотрели и то не слишком уж романтично: ели мандарины и даже не обсуждали интересные моменты. А про объятия и поцелуи заикаться, казалось, вообще не стоило. Она нахмурилась, думая, все ли идет правильно, но чутье устало молчало, больше не желая ввязываться в мыслительный процесс, поэтому решать что-то нужно было самой. Отвлекшись от экрана на секунду, Аня вдруг поняла, что Здоровяк какое-то время наблюдал за ней. Но вместо того, чтобы теперь отвести взгляд, продолжал гипнотизировать ее. Левкоева смутилась, поджала губы и судорожно выдохнула. Близость волновала, а Саша с каждой секундой незначительно сокращал расстояние между ними. Аня вдруг захотела сама прижаться к губам, упереться ладошками в мужскую грудь, почувствовать тепло Здоровяка (в том, что он очень теплый, Левкоева ни капли не сомневалась). Сердце забилось быстрее, в ускоренном темпе разгоняя кровь, жар и адреналин, следом за которым пришел и страх. Маленький, но ощутимый. Испугавшись, Аня отпрянула от Саши, но тот не дал ей уползти в другой угол разобранного дивана — обхватил запястье небольно, но крепко. — Хватит уже от меня бегать, все равно догоню. — Я немножко, — пискнула она, пойманная с поличным. — Просто… — замялась, думая, говорить или нет, но потом махнула рукой и поняла, что уже девочка взрослая, так что пора научиться обсуждать проблемы «словами через рот», как любит говорить Машка. — Просто страшно, хотя о-о-очень хочется. Как с парашютом прыгать, знаешь? Вроде и думаешь, что не раскроется, да и высота пугает, но желание ощутить вкус свободы сильнее. — Прыгала? — спросил, переплетая свои пальцы с ее. — Ага, один раз, правда, — про то, что это было в отпуске с Власовым, решила умолчать. Ни к чему тащить бывшего в будущие отношения. — А ты? — В армии пришлось, но мне экстрима и на работе хватает, в жизни предпочитаю без рисков для жизни обходиться, — он задумчиво заскользил большим пальцем по ее ладони, а потом вдруг серьезно посмотрел на девушку и спросил: — А боишься чего? Меня? — Аня закачала головой, ни на секунду не усомнившись. Уж кого-кого, а Сашу она и не думала пугаться. Он, конечно, был большим и даже угрожающим, но… это же ее Здоровяк, добрый и простой. — Это хорошо, Анют. Даже не так. Это очень важно. — Я правда не боюсь, — посчитала нужным произнести вслух и улыбнулась его облегченному выдоху. — Тогда нужно как с парашютом: захотеть и сделать. Через страх, он потом отвалится, в процессе, — подмигнул, возвращаясь к веселому настрою. Саша знал, что Аню нужно осторожно толкать вперед, иначе сама она никогда ни на что не решится, но никак не мог предположить, к чему медленно и уверенно ее вел. Он думал, что она переживает совсем о другом, о том, что они могут не сойтись, тогда как реальность оказалась совершенно иной. Закрыв глаза, она робко коснулась его губ своими. Осторожно и неуверенно, будто он мог оттолкнуть или отвернуться, будто она не знала, как сильно ему нравилась. Саша отвечал неторопливо, прикладывая всю выдержку, чтобы не перехватить инициативу и продолжить в нужном двоим темпе, чтобы не захотеть большего здесь и сейчас, чтобы не напортачить. А Аня целовала его, смелея с каждой секундой. Обхватила ладонью шею, поглаживая горячую кожу. Прижалась сама, почувствовала, как под кофтой билось сердце, разгоняясь. Она знала, что теперь пути назад не было, но поворачивать туда и не хотела — только вперед, к Здоровяку в сердце и на руки. Поэтому, призвав всю свою ловкость, перемахнула ногой через его бедра и уселась верхом, поддаваясь дурманящему моменту. Саша ей больше хозяйничать не дал — обхватил руками талию и сжал, заключая Левкоеву в тиски, отобрал инициативу, утягивая в жадный поцелуй, от которого кружилась голова и в животе взлетали с плотно насиженных мест бабочки. Он скользнул языком по ее губам, окончательно отрезая реальность и оставляя дрожь и мурашки. Аня прижалась своей грудью к его и заерзала, намекая на более тесный контакт. В конце концов, раз нырять — так в омут с головой. Конечно, свидания-цветы-конфеты — это хорошо, но не всегда все должно быть «как надо». Иногда можно и изменить порядок, если к друг другу сильно тянет. — Анют, не спеши, — Саша отстранился первым, мягко отодвинул девушку, но рук с талии не убрал. — Тебе не понравилось? — воздух со свистом влетел в легкие, а глаза широко распахнулись. Конечно, наверняка ведь не понравилось, раз Здоровяк решил отказаться от явного предложения. А она-то… — Шутишь, что ли? Все идеально, Анют, просто… — он прикрыл глаза и обессиленно захрипел. — Ты же нежная, ранимая, придумываешь себе что-то постоянно, а я завтра на учения еду. На три недели, — выделил срок. Легким движением поправил ее волосы и погладил по щеке. — И что бы ты тут надумала обо мне за все время, если бы я сегодня тобой воспользовался, а завтра уехал? — Может, это я бы тобой воспользовалась? — попыталась сгладить острую ситуацию и зашагала пальцами вверх по его груди. — Какая разница, кто и кем? Обоим было бы хорошо, — он перехватил ее ладонь и по очереди поцеловал костяшки. От простых и искренних касаний в груди Ани все сжалось и перевернулось. — Но я не хочу оставлять тебя с сомнениями, когда меня не будет рядом, чтобы их развеять. Он был прав. Чертовски прав, но Левкоева не хотела признавать этого. Она хотела целоваться и сходить с ума от затапливающего сердце тепла, потому что эндорфины уже ударили в голову и требовали большего. А еще плевать хотели на все, что будет после. И как их обуздать, Аня пока не знала, но пыталась разбудить мозг. Он всегда точно знал, что делать. — Ты меня недооцениваешь, — усмехнулась Аня, быстро целуя Здоровяка в щеку. — Я и так могу сомневаться. Отвергнешь и уедешь на три недели, что мне тогда о тебе думать? — она состроила задумчивое выражение лица: сдвинула брови к переносице и вытянула губы. — Мда, задачку ты мне задала, — рассмеялся Саша и щелкнул девушку по носу. — Просто наслаждайся свободными деньками, потом меня будет очень много в твоей жизни. *** Саша впервые не хотел уезжать на учения. Раньше, наоборот, бежал, ведь там все было легко и просто: никаких лишних вопросов, жизнь по режиму и бесконечные тренировки, после которых валишься с ног. Теперь же ему было ради чего оставаться. Да и на три недели оставлять девушку, с которой все только-только началось, идея далеко не блестящая. Им бы для начала на свидания походить, притереться друг к другу получше, а потом уже можно и на учения. Собственно, Здоровяк и планировал перейти к активным ухаживаниям уже после того, как вернется. Но все планы шли по одному, хорошо всем известному месту, а Акульчеву оставалось под них только подстраиваться. Он, правда, старался оставаться в жизни Ани настолько часто, насколько позволяли учения. Писал ей по утрам и звонил каждый вечер, иногда по видео, и тогда надолго зависал, разглядывая девушку, по которой уже сильно скучал. Но расстояние, как он и предполагал, пошло соседке только на пользу. Она перестала смущаться, охотно рассказывала, как прошел день, и регулярно показывала, что готовит. Для Саши, который все время сидел на перловой каше с котлетами и постном супе, это был особый вид пыток. Он был готов съесть все: и еду, и повара. И то вторую даже с большим аппетитом. Две недели Аня сводила его с ума. Две недели он каждый день набирал ее номер вечером. Четырнадцать дней она ему отвечала. С самого утра Акульчев рвался к телефону, чтобы сообщить соседке радостную новость. Сначала думал сделать сюрприз, но отчего-то захотелось увидеть счастье в ее глазах прямо вечером. Сашу отпускали раньше, потому что он с первого раза сдал все нормативы, а это значило, что у него будет несколько свободных от работы дней, которые он проведет в обнимку с Аней. К вечеру он уже рвался в нетерпении к телефону. Схватил гаджет, быстро набрал уже заучившийся наизусть номер, но вместо приятного голоса насладился только гудками. Саша побарабанил пальцами по экрану и покачал головой: Аня почти никогда не отвечала с первого раза, потому что либо работала, либо готовила, либо откисала в ванне. Он всегда звонил дважды с перерывом в пять минут. И хоть накануне они условились, что впредь она будет отвечать с первого раза, план разваливался на глазах. Здоровяк выждал положенное время и набрал снова: — Здорова, нетерпеливый, — раздался в трубке голос Егора, повергший Сашу в шок.