Не тот Поттер

Джеймс Флимонт Поттер, лорд Поттер, тридцати шести лет от роду, сидел в своём кабинете и методично напивался. Перед ним лежал конверт из плотной желтоватой бумаги, где изумрудными чернилами витиеватым почерком было написано его имя. Имя человека, адресовавшего ему этот конверт, жгло пальцы калёным железом. Томас Марволо Реддл-Мракс, лорд Волдеморт. Теневой правитель магической Британии, сильнейший тёмный маг столетия, некоронованный король, самопровозглашённый Тёмный Лорд и просто маньяк. Так, по крайней мере, думал Дамблдор, а Джеймс склонен был доверять своему наставнику. Но страшнее всего было содержание самого письма, лежащего в конверте. Брачное предложение для старшего сына Джеймса, наследника Чарльза Поттера. Единственная опора и надежда. Какая же сука слила информацию о магическом потенциале Чарльза? Хотя учитывая, кто у Реддла глава внутренней разведки, неудивительно, что ему удалось раздобыть информацию об этом. Несмотря на то, что в своё время Джеймс немало заплатил, чтобы информация не просочилась в открытые источники. За Гарри он заплатил ещё больше, чтобы не просочилась даже в закрытые. Когда на свет появились двойняшки, Джеймс был бесконечно счастлив. Это такая редкость! Благословение магии. Но всё было разрушено, когда малышам сделали стандартную проверку цвета и вектора магии в полтора года, перед введением в род. Ведь именно сильнейший из двойни должен был стать наследником. Радость от высокого потенциала Чарльза была уничтожена, растёрта в пыль, когда проверка определила Гарри как потенциального тёмного сильного мага. Тёмного! В светлом роду Поттеров! Джеймс не хотел верить, что тихий и застенчивый Гарри мог быть тёмным, но тест не мог быть ложным. Он будто сразу выгорел весь изнутри, испытывая к сыну отстранённую брезгливость. Окончательно надежда рухнула тогда, когда в манеж к двойняшкам заползла сонная по-осеннему времени змея и Джеймс застал Гарри, бойко болтающего с ней на парселтанге и поглаживающего согревшуюся у него на коленях змею. Хорошо, что рядом оказалась Лили и не дала совершить непоправимого. А может и плохо … Был шанс избавиться от отродья, сломавшего всю его, Джеймса, жизнь. Джеймс помнит чёрное бешенство, вскипевшее в нём, как кофе в турке. Он уничтожил змею и схватил плачущего от горя и непонимания Гарри на руки, тряся его как грушу. Плачущий Чарльз в этот момент колотил по отцу кулачками сквозь прутья манежа, не понимая, почему тот напал на брата. Лили вырвала Гарри из рук Джеймса и выставила между собой и мужем щит. В тот же день она уехала к своей сестре, забрав Гарри с собой. Чарльза Джеймс не отдал. Они судились несколько лет, и суд так и не признал право Лили забрать второго ребёнка. Так Чарли остался с отцом, а Гарри – с матерью. Джеймс, пришедший в себя далеко не сразу, ещё больше возненавидел младшего сына, который не только подставил всю семью под удар, оказавшись тёмной тварью, отродьем, но и отнял у него любимую женщину. Они воспитывали Чарли вдвоём с Сириусом Блэком, который был крёстным отцом Чарльза. Второй раз Джеймс так и не женился. А вот Лили ждать не стала. Она через год вышла за этого ублюдка, друга своего детства, Северуса Снейпа. Крёстного отца его ублюдочного младшего сына. И жила себе припеваючи. Суд постановил, что один из двойняшек периодически будет проводить время у одного из родителей. Джеймс бы запретил Чарли общение с Гарри и с матерью, встречи с Гарри ему нужны были как собаке – пятая нога, но … это был единственный шанс общаться с Лили. И он позорно не мог себе в этом отказать. Поэтому приходилось принимать у себя Гарри, которого он отвергал и ненавидел всей душой. Но по совету Дамблдора умудрялся держать в узде свой темперамент и изображал лишь холодное равнодушие. Зелья, что давал ему Дамблдор на моменты приезда младшего, помогали справляться с гневом. Помимо отвращения к цвету магии и парселтангу, Гарри был чуждым ему сам по себе. Не то, что Чарли. Они с Чарли вместе обожали летать на метле, жестокие шутки и шумные компании. Чарли в свои семнадцать был выжига* и плут. У него была куча друзей, любовников и любовниц, он был золотым мальчиком и всеобщим любимцем. Гарри же был книжным червём, как и его отчим. Он боялся высоты, пропадал в библиотеке и лучше всего чувствовал себя в одиночестве. За что его так боготворил Чарльз, Джеймс так и не смог понять. Но надо отдать должное, брата Гарри любил не меньше. К отцу он тоже тянулся, несмотря на холодность и пренебрежение. Но побороть чувство отторжения и гадливости к сыну Джеймс так и не смог, виня того во всех своих бедах. В эти рождественские каникулы ублюдок гостил в Поттер-меноре. Джеймс, натыкаясь на него утром в столовой, чуть не скрипел зубами, когда видел его умытого, причёсанного и аккуратно одетого с очередной книгой в руках и смирением на лице. Он оживлялся лишь за обедом, когда к столу выползал Чарльз, пришедший под утро с очередной вечеринки. Джеймса бесило, когда его сын и Гарри уединялись в комнате Чарльза и о чём-то секретничали. Он и перед Чарльзом держал лицо. Особенно перед Чарльзом. Однажды, когда сыну было лет двенадцать, он сказал ему, что Гарри не стоит доверия, потому что он тёмный, и Чарльз не разговаривал с ним до тех пор, пока Джеймс не извинился перед старшим сыном, сославшись на то, что был пьян и не понимал что говорит. И да, вечерами он частенько был пьян, заливая огневиски свою несложившуюся жизнь. Чарльз был единственным светлым пятном, надеждой, гордостью, смыслом. И вот теперь его хотят у него отнять. И кто? Маньяк и убийца, некоронованный король теневого мира, ещё одна тёмная тварь. Пошатываясь, Джеймс схватил письмо и шагнул в камин. Дамблдор что-нибудь придумает. И старик действительно его не подвёл! Он и Сириус единственные знали правду про Гарри. И Дамблдор придумал план, как спасти Чарльза. Гарри очень любил брата. Уговорить его на то, чтобы подменить собой Чарльза не будет проблемой. Мальчишка хоть и умный, но совершенно неискушённый и наивный. Лили говорила, что у него даже партнёра ещё нет. А пока Тёмный разберётся, что да как, Джеймс успеет скрыться с Чарльзом в Австралии, у дальней ветви Поттеров, что сейчас даже другую фамилию носят. Менор придётся бросить, а вот перевести все активы не проблема. Больше всего его страшило то, что он вряд ли увидит когда-либо Лили, провернув такое с её сыном, но страх за Чарльза был больше, чем его больная неизбывная любовь к бывшей жене. Проблемой было изменить внешность ублюдка. Чарльз был красавцем! Высокий, сильный, гибкий. С широким разворотом плеч и узкими бёдрами. Натренированное тело ловца и отличного летуна. Огненная буйная грива рыжих волос и яркие зелёные глаза. Лили в мужском обличье. Не будь Чарли его сыном, Джеймс бы влюбился, рухнув в любовь как в омут и наплевав на то, что он натурал. А характер! Огонь! Безбашенный, дикий, заводной. Как он в свои лучшие годы. А каков магический потенциал! Он даже учился походя, закрывая все бреши в нежелании зубрить информацию впечатляющей силой творимой магии. А Гарри … тонкий, гибкий, даже хрупкий. Белая кожа, чёрные волосы, глаза цвета затенённой листвы, загадочно поблёскивающие из-под отросшей чёлки. Пухлые как у девки губы и изящные запястья. Тьфу. Типичный сабмиссив. Тряпка. Урод. Слабак. В такие моменты Джеймс категорически забывал, что Гарри умный и сильный, сам поверив в оплаченную им когда-то ложь о слабом потенциале сына. Тем более что тот никогда не стремился демонстрировать свой потенциал ни в школе, ни в жизни. Гарри был чужд Джеймсу не только из-за цвета магии, но и в принципе, по своим человеческим качествам. Откуда в семье огненного мага могла родиться эта хладнокровная змея – он совершенно не понимал. В общем, братья и внешне и по характеру были настолько разными, что для сокрытия внешности не обойтись чарами Гламура или Оборотным. Ему с Чарли понадобится время на то, чтобы выехать из страны. Хотя бы две недели. Решение нашёл Дамблдор. Он выкопал в запасниках рода Блэк, куда щедрый Сириус, пустил его ещё со времён вступления в ряды Ордена Феникса, кулон, что давал возможность сменить внешность носителя на внешность того, чьи волосы, слюна и кровь будут помещены в его середину. Носить его постоянно было опасно, но и вся ситуация была сама по себе опасной. Также Дамблдор дал зелья, что нужно подливать в напитки. Нужно, так нужно. Его это не смущало. Джеймс, подписываясь на эту аферу, сжигал за собой мосты. К тому же ему не жаль было Гарри. Хоть чему-то послужит этот урод. По сути он оплатит тот ущерб, что причинил своим появлением на свет. До конца каникул была неделя. Да и запрос Реддла требовал ответа. Нацарапав вежливое письмо, о том, что Чарльз прибудет в поместье через неделю, и не читая, подмахнув брачный контракт своей подписью, Джеймс приступил к обработке сына. Он поплескал в лицо водой, состряпал скорбное лицо и пошёл искать Гарри. Тот предсказуемо нашёлся в библиотеке и даже уже выпил чай, который был заправлен зельем. Джеймс передал зелье эльфу с чёткой инструкцией и сейчас, видя стоящую рядом на столике пустую чашку, удовлетворённо хмыкнул про себя. – Гарольд, я хочу поговорить с тобой. – Да, отец. – Гарри поднял от книги задумчивые глаза и они расширились от вида Джеймса. Помятого, измождённого, с красными глазами. – Что случилось? – Твоему брату грозит опасность. Гарри дёрнулся, откладывая книгу и впиваясь в лицо Джеймса. Тот внутренне усмехнулся. Не будет проблемой облапошить этого благородного дурака. – Тёмный Лорд хочет взять его в мужья, из-за высокого потенциала. Чарльз этого не хочет. Да ты и сам знаешь, он светлый до мозга костей. Это замужество просто убьёт его. Отказ же приведёт к репрессиям и нам придётся уезжать из страны, и ты никогда больше не увидишь своего брата. Да я и не уверен, что Волдеморт так просто нас отпустит. – Отец, скажи, что ты что-то придумал! Прошу. Или мне поговорить со Снейпом? Он же знаком с Тёмным Лордом, может он сможет уговорить его сменить кандидата? – Боюсь, мы не успеем. Лорд дал на решение всего сутки и они уже истекают. Но ты можешь спасти брата. – Как? – Мы изменим тебе внешность и ты заменишь его собой. Тебе надо продержаться хотя бы месяц, за это время я успею вывезти из страны Чарльза и спрятать все следы. Гарри опустил голову на грудь, сжав побелевшими пальцами подлокотник кресла. Помолчал. Потом сказал: – Ты понимаешь, что мы попытаемся обмануть сильнейшего мага столетия? – Ты отказываешься помогать брату? – с изумлением спросил Джеймс. – Нет. Но я хочу, чтобы ты вывел из-под возможной расправы мать и Северуса, когда афера откроется. А рано или поздно это произойдёт. Это моё условие. – А за себя ты не боишься? – с интересом спросил Джеймс. – Боюсь. Но за брата и маму я боюсь больше. Джеймс приободрился. Шансы на то, чтобы видеть Лили росли. Только вот она не бросит Гарри. И про подмену ей нельзя говорить. Что же делать? Вывезти её из страны обманом? В голове тут же родился план. Он напишет Лили письмо, что лорд обратил внимание на Чарли, и что он с Гарри и Чарли скроется от преследований и на месяц заляжет на дно. Так же надо сделать и ей со Снейпом. А через месяц скажет, что Гарри сам сбежал к Тёмному Лорду, спасая брата в одно из их перемещений. Лили будет в горе, он примется её жалеть и, возможно, она кинет своего носатого ублюдка и вернётся к нему. – Хорошо. Я напишу Лили, что ты скроешься со мной, чтобы она не помешала тебе осуществить задуманное, а потом скажу, что ты сам сбежал. – Да, это хорошая идея. И надо запретить писать мне, чтобы обман не раскрылся раньше месяца. Так же как слать Патронусов и домовиков. А Гарольд не такая уж и тряпка, мельком подумал Джеймс, в своих мечтах уже сжимая Лили в объятьях. Если всё сложится удачно, то лучше даже и не придумать. Они все будут вместе, избавившись наконец от этой паршивой овцы. Он посмотрел на Гарри, сосредоточенно что-то обдумывавшего. Волнение в нём выдавали лишь тонкие бледные пальцы, что мяли край домашнего пуловера, как всегда безупречного. Даже дома одет как будто на приёме. Мда. Как ЭТО может быть порождением его чресел? Благо дети на домашнем обучении, и у Гарри нет друзей, кроме Чарльза, и когда он пропадёт с радаров, никто особо не всполошится. А вот пропажа Чарльза вполне официальна, он должен будет год провести в поместье Риддла, Мракс-меноре. Проникнувшись непривычным чувством благодарности к младшему, Джеймс неожиданно даже для самого себя спросил: – А что с Джинни Уизли, вы вроде как собирались быть помолвленными? – О, да, надо написать ей письмо с уведомлением о разрыве помолвки. Это была инициатива её и моей матери. – На этих словах Джеймс непроизвольно поморщился. Именно Гарри досталась Лили. Это то, что он мальчишке никогда не простит. – Мне же было всё равно, и я не спорил. Тем более девушки меня не интересуют. Гарри встал, подходя к столу, где лежали письменные принадлежности. Джеймс смирился с тем, что Чарльз бисексуален, зная, что это всё от темперамента и живости характера. Он и сам по молодости заглядывал Сириусу в задницу. Но рано или поздно Чарльз приведёт в дом хорошенькую девчушку, и они наделают с ней много рыжих и весёлых внуков. Гарри же даже в этом вызывал у него чувство гадливости. Тем более с его типом личности он точно будет подставлять свой зад. Да ещё и Тёмному Лорду. Буэээ. Гарри же тем временем, даже не подозревая о тех чувствах, что вызывает в отце, дописал письмо, подсушил его песком и открыл окно, чтобы привязать его на лапку сове, которая прилетела на свист с совятни. Всё, первый шаг сделан. Назад пути нет. Неделю Гарри с помощью Дамблдора изучал досье на Реддла. Чарли обижался на брата за отсутствие, но и Джеймс, и сам Гарри скрывали от Чарльза и то, что Гарри будет заслан в логово Волдеморта в его обличье. Чарли искренне верил в то, что отец отмазал его от притязаний Тёмного Лорда. А Гарри вынужден был врать брату, что у него проект по зельеварению. Джеймс же потирал руки. Ему разлад между братьями был лишь на руку. Кровь, слюну и волосок Джеймс взял у спящего сына, когда тот под утро вернулся с вечеринки и разбудить его могла только Бомбарда Максима, да и то, чтобы перевернуться на другой бок. Джеймс же отобрал из гардероба сына вещи. Вещи Гарри будут ему малы после того, как он наденет артефакт. В обозначенный день, Джеймс утром, пока Чарли ещё спал, надел на младшего сына артефакт, безразлично посмотрел на довольно болезненную трансформацию, сунул ему в руки сумку с вещами Чарли, неловко похлопал по плечу и дал портключ. Через минуту Гарри исчез во вспышке портала. Как надеялся Джеймс, навсегда. Сам он после срочно сел писать письма гоблинам, Лили и родственникам в Австралии, и отдал распоряжение эльфам на сборы и консервацию менора. Через несколько часов Джеймс, и ничего не понимающий Чарльз, ушли порталом в Испанию, а оттуда каминами в Америку, чтобы через несколько дней оказаться на далёком ранчо в Австралии. Лили покинула Британию в тот же день, что муж и сын, будучи полностью уверена, что оба её ребёнка в безопасности. Северус остался на несколько дней, чтобы свернуть свою лабораторию и подготовить её к перемещению. Но и он не знал о печальной судьбе своего крестника и приёмного сына, торопясь к жене. Через несколько дней Северус и Лили встретились в Америке, отписавшись Джеймсу, что они в безопасности. Ответ от Джеймса пришёл скомканный и невнятный. Мол они в Австралии, но где он пока не скажет, соблюдая безопасность. Лили металась по крохотной квартирке, которую они с мужем арендовали, но поделать ничего не могла. Необходимо было просто пережить этот месяц. Дамблдор обещал держать её в курсе, будет ли Тёмный Лорд предпринимать шаги для поиска её ребёнка или нет. А Гарри, в непривычном для себя теле, робко шёл к витым железным воротам, которые открывали вход в легендарное поместье Мракс-менора, откуда твёрдой рукой правил некоронованный король. Его отец не знал, что Гарри давно увлечён личностью Тома Реддла и прочитал о нём всю доступную ему литературу ещё до уроков Дамблдора. О становлении его как политика и как личности. О реформах в образовании, о признании статуса магических разумных существ и многом другом. Он даже как-то писал эссе по истории, сделав сравнительный анализ до эпохи Волдеморта и после. Его правда не одобрил профессор Бинс, сказав, что писать про серого кардинала чревато тем, что автором сего опуса могут заинтересоваться, поэтому эссе так и осталось лежать где-то в глубинах рабочего стола. Помимо того, что Гарри восхищался гением Тома Реддла, он ещё и боялся. Того, что подведёт и подставит Чарльза под удар, за то, что сам может быть наказан и даже убит. Остановившись у ворот, он понял, что в состоянии паники прямо сейчас может быть раскрыт, поэтому очистил сознание, как его учил Северус. Гарри не называл Снейпа отцом лишь потому, что тот считал это всё ванильной чушью и говорил, что любовь не стоит слов, если не подтверждена делами. А Гарри было всё равно, как называть того, кого он считал своим настоящим отцом. Очистив сознание, он призвал в памяти образ Чарльза. Уверенного в себе, улыбающегося, расслабленного. Расправил широкие плечи, откинул голову с тяжёлой гривой волос и растянул в улыбке тонкие губы. Улыбка привычно сложилась. Этому телу она была свойственна. Гарри коснулся решётки и та открылась беззвучно. Его уже ждали. Сад поместья был ухоженным, несмотря на то, что был январь. Дорожки были вычищены и посыпаны мелкой каменной крошкой от скользкоты, тут и там проглядывали вечнозелёные кусты самшита и ёлок, аккуратно подстриженных и сформированных в шары, пирамиды и кубы. Это не запущенный сад Поттер-менора и не аптекарский огородик в Коукворте, по зиме выглядящий особенно убого. Поместье было очень красиво. Серый особняк с портиками и колоннами, в эдвардианском стиле, стоящий на пригорке и будто царящий над окружающим его парком. Массивную дверь из морёного дуба украшал дверной молоток в виде змея, кусающего собственный хвост. Уроборос. Гарри знал, что это родовой знак рода Мракс и змея-хранитель рода. Так у Северуса родовым знаком рода Принц был ворон в короне, а у Поттеров – лев на гербе и рысь в хранителях. Зачем эта информация всплыла в его мозгу, Гарри не знал, но это отвлекало его от подступающей паники перед знакомством с владельцем поместья. Он поднёс руку к дверному молотку, и дверь открылась. Он оказался в огромном холле с вычурной люстрой под потолком, выложенным тёмно-серым со светлыми прожилками мрамором полом и стенами, украшенными светло-серым мрамором с тёмными прожилками. Вверх уходил лестничный марш, торжественный и покрытый ковровой дорожкой серо-зелёного цвета. Это было так красиво и выдержанно, без кричащей роскоши, что хозяина поместья Гарри заметил не сразу, внимательно разглядывая холл. Тот стоял правее, у огромного камина и с интересом рассматривал доставшегося ему мальчишку.

***

Том в какой-то момент своей жизни вдруг понял, что ему нужен преемник. Не так, чтобы он чувствовал себя старым или уставшим, да и оставшийся крестраж давал ему в любой момент возможность перерождения в обновлённом молодом теле. Он создал его в тридцать и, переродившись, окажется именно в этом возрасте, но он понял, что хочет, чтобы рядом был человек, которому он сможет доверить не только дела, но и своё тело, время, душу. Том никогда не находился в отношениях, поэтому подошёл к выбору крайне утилитарно, просто сказав Долохову, что ему нужен молодой человек, от 16 до 18 лет с наибольшим потенциалом. Досье на потенциального мужа лежало в кабинете на столе, но он так и не нашёл время его раскрыть. Какая собственно разница? Волшебник с сильным потенциалом всегда красив, а остальное поддаётся корректировке и воспитанию. В постели он всегда предпочитал мужчин. Да и у него будет целый год, чтобы присмотреться к потенциальному партнёру. Если жених будет его раздражать, выплатит ему репарации и выберет нового. Первой неожиданностью стало то, что жених оказался рыжим. Рыжих он не любил. Волосы спадали буйной огненной гривой на плечи. Том хмыкнул. В крайней ситуации их можно будет покрасить. А вот глаза были неплохи. Редкого зелёного цвета. Правильные, аристократические черты лица портила россыпь веснушек и тонкие губы, змеящиеся уверенной в себе улыбкой. Хотя в остальном мальчишка был хорош. Высокая статная фигура, проработанное спортивное тело. Несколько перекачанное и маскулинное (он предпочитал более изящных мужчин, но он пока и не собирался укладывать его в постель, так что внешность была вторична). – Доброе утро, Чарльз, – сказал лорд глубоким бархатистым голосом. Голосом он владел безупречно и с удовольствием отметил, как мальчишка вначале дёрнулся, а потом обратил на него внимание и зрачки у него расширились. Да, лорд был хорош классической мужской красотой. Высокий, широкоплечий, длинноногий. Спасибо папаше маглу, чтобы черти унесли его душу. Густые тёмные волосы, шоколадные глаза в длинных ресницах, высокий лоб, прямой нос, красиво очерченные губы, твёрдый подбородок, чёткий, слегка сквадраченный овал лица. Гордую посадку головы и прямую спину Том выработал уже сам. Так же как поставил голос у преподавателя по ораторскому мастерству, хотя изначальные данные у него были хороши. Половину его успеха принесли ему красивая внешность, харизма и умение владеть своим голосом. Как сказал ему тогда преподаватель: тот кто владеет своим голосом, владеет аудиторией. И да, Том был совершенен и прекрасно знал об этом. Но видеть восхищение в глазах мальчишки было приятно. Тот растерял свою победоносную улыбку и смотрел на него во все глаза. Том хмыкнул, и Чарльз будто опомнился. – Доброе утро, лорд Реддл-Мракс! – вежливо сказал он и склонил голову. Ну что ж, воспитан он, по крайней мере неплохо. – Называй меня Том, возможно, ты мой будущий муж, поэтому не вижу смысла в церемониях. При посторонних лучше обращаться ко мне лорд Реддл. – Хорошо, Том. – Сейчас домовик покажет тебе твои апартаменты, располагайся и к двум часам пополудни жду тебя на обеде. Завтрак и ужин обязательны к посещению. Завтрак в девять, ужин в восемь. Обедать ты можешь у себя в комнатах, но если захочешь разделить трапезу со мной, то обед в два часа. Всё поместье в твоём распоряжении. Не советую тебе заходить без разрешения лишь в мою спальню и кабинет. Чарльз кивнул и поздоровался с возникшим перед ним домовиком. Поздоровался. С домовиком. Или мальчик со странностями или не от мира сего. Надо всё же почитать на него досье. А ещё Том вдруг осознал, что ему впервые за много лет интересно. Он легко просчитывал людей, зная что и как они скажут и как будут реагировать на тот или иной вопрос или действие. Мальчик же заинтриговал. Возможно, и не стоит читать досье, а просто положиться на обстоятельства. Зная Долохова, досье скрупулёзное до мерзости. А тут Терра Инкогнита, которую хочется изучить самостоятельно. В это время домовик поклонился мальчишке и повел его за собой по лестнице. Задница, обтянутая джинсами, вполне магловскими, кстати, была хороша. Хоть он предпочитал более изящных партнёров. И лорд вдруг подумал, а какой на вкус этот Чарльз Поттер. Почему-то казалось, что от него будет пахнуть огнём и разогретым металлом, а на вкус будет как кровь. За обедом мальчишка первое время робел, но Том умудрился втянуть его в разговор по магловской литературе. Он был несколько изумлён знаниями семнадцатилетнего пацана, на что тот сказал, что его мать маглорожденная и до одиннадцати лет даже не знала, что волшебница. Всё же теория Тома, что новая кровь определённо необходима для потенциала, находила подтверждение. Иначе перед ним сидел бы не огненный Чарльз, а манерный блондинчик Драко Малфой, кровь которого чище слезы единорога. Когда горячка спора о роли раскаяния Родиона Раскольникова в романе «Преступление и наказание» Достоевского сошла на нет, мальчишка вдруг смешался и скомкано извинившись, убежал, даже не доев десерт. Том усмехнулся. Ребёнок. Горячный, неискушённый и наивный. Не будь у него такого развитого тела, Том чувствовал бы себя педофилом. После обеда Том засел за проект, подсунутый ему Ноттом на рассмотрение и напрочь забыл о Поттере, обретающемся в глубине поместья и вспомнил о нём, лишь когда тот аккуратно присел к столу за ужином. – Как прошёл твой день, Чарльз? – какое дурацкое имя. Хуже только его – Том. – Я читал «Теорию струн». – Магловскую физику? Но зачем? – Теория о жизни маглов и теория о жизни магов очень разнятся и имеют зачастую совершенно разные обоснования. Причём обоснованно звучат и те, и те. Я понимаю, что истина где-то посередине, и мне интересно вычислить именно это, усреднённое понимание, которое скорее всего и является объективным. Том с изумлением смотрел на этого рыжего качка. Картинка не совпадала с содержимым. Поттер всерьёз его заинтересовал. Причём меньше чем за сутки нахождения рядом. Гарри же рвало от полярных эмоций. Когда он увидел Реддла у камина, его сердце ухнуло в пустоту. Это был самый красивый мужчина, которого он когда-либо видел. А голос! Богатый, глубокий с чёткими модуляциями и бархатными обертонами. Он владел им виртуозно, как известный лектор или актёр. И Гарри понял, как нищий полукровка оказался наверху пищевой цепочки. Он сделал себя сам. Тёмный Лорд показался ему не маньяком, которого описывал отец, а умным и проницательным человеком. Обманывать его было мерзко. Да и не факт, что любвеобильному Чарльзу так уж он не подходил. Наоборот, этому шалопаю твёрдая рука Лорда подошла бы идеально. Гарри чувствовал себя вором и обманщиком. Помимо сногсшибательной внешности лорд оказался ещё и начитанным и интересным собеседником. До такой степени, что Гарри забыл кто он, с кем он и какую роль играет. После обеда он трясся в своих комнатах, роскошных к слову, что так позорно провалил задание в первые несколько часов и надеялся, что отец не стал тянуть время и они с Чарльзом начали свой путь сразу после того, как он порталом переместился к Мракс-менору. Чарльз спортсмен и душа компании, а он рассуждал о русских классиках. Дебил! Квиддич и боевая магия, вот лучшие темы для разговора. Чтобы немного успокоиться, он достал книгу «Теория струн» и так увлёкся, что испугался домовика, пригласившего его к ужину. И там он снова умудрился облажаться! Всё ещё погружённый в книгу, да ещё и попав на внимательного собеседника, который отлично понимал, о чём он говорит, он вывалил ему свою сокровенную мечту разобраться в точках соприкосновения двух миров, магловского и магического, совершенно забыв, что он не Гарри, а Чарльз. И вспомнил об этом лишь тогда, когда Том обратился к нему именем брата. Кажется, он не удержал лица, побледнев так, что Том стремительно встал и подошёл к нему очень близко, легко касаясь скулы тёплыми пальцами. От Тома упоительно пахло вишневым табаком, коньяком и кофе. Очень мужской и приятный для Гарри запах. – Чарльз, тебе плохо? – У меня бывает такое от сильных эмоций, – неловкими губами пробормотал Гарри. – Простите, лорд Реддл, я несколько переволновался при знакомстве с вами. Гарри извинился, отложил салфетку и встал, буквально упершись носом в грудь Тома. Тот был на голову выше даже Чарльза, достаточно высокого для своих семнадцати. Том сделал шаг назад, отступая, и Гарри ушёл, удерживая себя от желания сорваться на бег. Допивал свой дижестив Том в одиночестве у камина в гостиной. Когда мальчишка резко побледнел и будто выцвел, Том не понял, что произошло. Он всего лишь обратился к нему. И самое странное во всей ситуации, что Том не вызвал колдомедика, а сам бросился к нему. Бред. Никакой логики! И да, пахло от Чарльза не ветром и металлом, а зелёными яблоками и летним лугом. Это был настолько резонирующий с его внешностью запах, что он замер на мгновение, встав у уходящего Чарльза на пути. Да, вот характеру этот запах подходил. А внешность … Надо что-то сделать с этими жуткими волосами. За завтраком он с ним поговорит. А Гарри в этот момент ворочался в постели, обмирая от стыда и ужаса. Самое ужасное, что ему понравился лорд. Понравился до такой степени, что он отдал бы что угодно, чтобы оказаться Чарльзом Поттером, женихом Тома Реддла и иметь целый год, чтобы завоевать этого потрясающего человека. У него же есть лишь месяц, да и то вряд ли, учитывая, как он сыпется с первых шагов. А потом в лучшем случае его накажут, а в худшем просто убьют. Гарри чувствовал исходящую от лорда силу. Горячую, тяжёлую, древнюю, как кровь дракона. Каким бы вежливым он ни выглядел, он не белый и пушистый и этот обман ни ему, ни его семье с рук не сойдёт. С этими безрадостными мыслями Гарри и уснул. Следующие несколько дней Гарри старался пересекаться с лордом лишь за завтраком и ужином и отмалчивался, понимая, что с каждым днём возможность спрятаться у родных повышается. Он хорошо знал своего названого отца. Снейп никогда не кинет лабораторию и по-любому возьмётся её перевозить. Он часто помогал крёстному в лаборатории и знал, что зелья – его вторая страсть после Лили. Чтобы не сойти с ума от тревоги и безделья, Гарри изучал поместье. Больше всего его поразил зимний сад с прудом с рыбками, огромная змея и библиотека. Но по порядку. Вначале он забрёл в зимний сад. Он был огромным, там потрясающе пахло влажной землёй, цветами и зеленью. Странно выглядел снег, лежащий за окном и влажная жара самой оранжереи. Этот контраст делал сад особенно привлекательным. Мощёные плиткой дорожки, журчащий ручеёк, пруд с цветными карпами, лавочка около него. Гарри был в восторге. На большом плоском камне под лампой свернулась кольцами огромная змея. Змей Гарри очень любил, хоть и не мог позволить себе завести, постоянно курсируя между Поттер-менором и Паучьим Тупиком. Отец змей ненавидел, а то, что Гарри мог разговаривать с ними – презирал. Змея была похожа на Боа Констриктор, но несколько модифицированные челюсти и не покровительственная*, как обычно бывает у змей такого типа, а яркая окраска говорила о том, что она скорее всего ядовита. Так и оказалось. Том модифицировал Нагайну из Боа Констриктора в химеру. Химерология очень интересовала Гарри, ей когда-то увлекалась мама, но он пока мало о ней знал. Гарри в очередной раз поразился таланту и интеллекту Лорда. Не будь обстоятельства такими тягостными и неоднозначными, он бы признал нахождение здесь просто чудом и обязательно узнал как можно больше о химерологии. Гарри немного поговорил со змеёй, находящейся сейчас из-за зимы в несколько заторможенном состоянии, покормил рыб в пруду. Они тыкались в руки как голодные щенки, хватая его за пальцы, а потом побродил немного по зимнему саду, рассматривая растения. Нашёл среди орхидей редкий магический вид Венериного башмачка, за который бы Снейп душу продал, вспомнил названого отца, потом маму и Чарльза и загрустил. Он даже связаться с ними не может, чтобы узнать, всё ли хорошо. Гарри вдруг понял, что остался совсем один. Вообще. И что никто не придёт ему на помощь. Да и вряд ли, он когда-нибудь увидит ещё своих родных … А потом он нашёл библиотеку и пропал. Он влюбился не только в хозяина поместья (о да, влюбился позорно и сопливо. Впервые в своей жизни), но и в сам дом. Невозможно не любить дом с ТАКОЙ библиотекой. Он долго бродил между полками, бережно касаясь корешков книг и заходился внутренними криками, видя очередную редкость. Надо будет, когда обман откроется, попросить Тома убить его в библиотеке, чтобы стать её духом-хранителем. На этом Гарри приободрился, бережно вытащил редкий трактат Плиния о родовых камнях, сел в кресло и пропал из мира слышащих. Очередной ужин прошёл в скупых ответах на вежливые вопросы, с которого Гарри опять сбежал. При взгляде на Тома дыхание спирало, пульс учащался и спасал от позора только внутренний диалог с самим собой. Только такой идиот как Поттер мог влюбиться в человека, которого не то чтобы не достоин, но ещё и обманывает его самым мерзким образом. Лорд же который день находился в недоумении. Умненький мальчик Чарльз за завтраком и ужином молчал как партизан, глаз не поднимал и под первым же предлогом сбегал из-за стола. Эльфы доложили, что он бродит по поместью, вернее бродил, пока не попал в библиотеку. Теперь же всё свободное время проводит там. Если бы не сложные переговоры с вампирами, Том бы вытряс из мальчишки причину такого его поведения, он не давал повода для такого игнорирования, но отложил это на потом. Возможно, стоило вывести его в люди, а то они уже вторую неделю безвылазно торчат в поместье. Утром за завтраком Том спросил у Поттера, не хочет ли тот что-нибудь сделать со своими волосами. – А что с ними не так? – Мне кажется, они тебе мешают. Вот прямо сейчас ты сдуваешь прядь с глаз. – Чарльз потупился и заправил надоевшую прядь за ухо. Волосы Чарльза были непослушными, жёсткими, лезли в лицо и щекотали уши. Гарри свои волосы, более мягкие, собирал в хвост или пучок. Тем более Северус в лаборатории не раз говорил, что случайный волосок может загубить зелье. Да и при чтении волосы очень мешали, падая на лицо и заслоняя свет. Он весь измаялся за эти дни. Поэтому согласно кивнул. – С тобой не будут делать того, что ты не захочешь, Чарльз. – Хорошо, Том, спасибо. – Тебе что-то надо на Косой Аллее? Может ты хочешь чего-то? – Можно мороженое? – О, да, конечно. Почему ты раньше не сказал, что любишь его? – А я могу? – Чарльз, ты мой жених, я обязан заботиться о тебе. Но помимо того, что я обязан, я ещё и хочу это делать. Совершенно уничтоженный Гарри лишь кивнул опущенной головой и закусил губу. Будь Реддл холодным или злым человеком по отношению к нему, ему было бы значительно проще. А потом сам себя поправил. Его отношение распространяется на Чарльза. Его более успешного и красивого брата. Гарри никогда не завидовал брату, совершенно спокойно воспринимая, что в их странной семье роли распределены таким образом, что Чарльз получил красоту и силу, а Гарри парселтанг и страх высоты. Когда они шагнули в камин, Том неожиданно привлёк его к себе, и ощущение сильных рук и твёрдой груди были очень приятными. Жаль, они так быстро закончились. А ещё Гарри понял, что люди опасаются Тома. Прохожие старались не поднимать взгляд и убраться с пути. Сам Гарри считал себя человеком-невидимкой. Им интересовались лишь мать, названый отец, Чарльз и Джинни Уизли. И ему странен был такой ажиотаж. Том же чувствовал себя как рыба в воде, будто не замечая взглядов, что кидали на их пару исподтишка. Салон «Лодброк» встретил их крепким запахом кофе, тонким запахом кожи и еле уловимым запахом химии. Гарри был поражён. В зале работали только мужчины. И какие! Крепкие, похожие скорее на мясников, чем на мастеров, с бородами и все в татуировках, на крепких предплечьях и шеях. Их принял мастер Керуто, с выраженными азиатскими чертами и совершенно чёрными глазами, напоминающими глаза Северуса. Он усадил Гарри в кресло, повязал поверх воротничка защитный чехол и отошёл к Тому. Они поговорили о чём-то минут пять и мастер вернулся. – Чарльз, я вижу тебя в другом образе, не против выслушать меня? – Нет, сэр. – Я бы хотел сделать твои волосы более гладкими и послушными, а цвет затемнить. В идеале до шоколадного или тёмной бронзы. Как ты на это смотришь? – Я бы тоже хотел сделать волосы более гладкими, если у вас это получится, я был бы благодарен. Ну а цвет … – Гарри задумался, а потом махнул рукой. Может через месяц его вообще в живых не будет, а он переживает из-за цвета. Честно говоря он так и не привык видеть в зеркале по утрам не себя, а Чарли. – Я готов к экспериментам. Даже чёрные волосы меня не смутят. – Чёрные? – на гладком лице мастера появилась задумчивость. – Решено! Я сделаю тебе волосы тёмно-шоколадными, почти чёрными, но с бронзовыми прядями. А потом начался кошмар. Гарри втирали в голову какую-то липкую массу, потом вычёсывали, мыли. Снова чем-то мазали, снова мыли. Но когда он увидел результат, то обомлел. Только сейчас Гарри понял, что они всё же с Чарли братья. С тёмными волосами с бронзовыми прядями на кончиках Чарли стал выглядеть как модель. А до этого же он выглядел … вульгарно. Брат не виноват в том, что родился с таким цветом волос, но не признать факта того, что сейчас он стал просто красавчиком Гарри не смог. Он даже узнал в лице брата некоторые свои черты. У них похожий рисунок скул, нос. Брови и ресницы мастер Керуто Гарри тоже вытемнил. И да, ему удалось почти невозможное. Волосы лежали мягкой послушной волной. Мастер полюбовался результатом, а потом заплёл Гарри сложную косу. Том с удовольствием рассматривал результат. Гарри вдруг понял, что он улыбается. Легко, одними уголками губ. Так он улыбался, когда они разговаривали про литературу и про теорию струн. Это делало его холодное красивое лицо, подобно греческим статуям, живым и ещё более привлекательным. Хотя куда уж больше? После они пошли к Фортескью, и Гарри выбрал фисташковое мороженое с орешками и ванильным топпингом. Том же взял себе горячих вафель. Гарри расслабился, и Том втянул его в разговор о применении крови в зельях. И тут мальчик его приятно удивил, продвинув теорию, что для зелья от драконьей оспы лучше использовать кровь тех, кто ей переболел. Причём сказал это так, между делом, хотя по прикидкам Тома это тянуло на открытие. Давно он, кстати, не слышал Северуса, надо бы ему написать и поделиться тем, что говорил Чарльз, проверяя эту теорию. А ещё Тому понравилось прижимать к себе мальчишку во время перемещения камином, и, когда они возвращались в поместье, он снова не отказал себе в удовольствии. Его запах свежести, лета и зелёных яблок и стеснительный трепет будили в нём охотника. Эту неискушённость и невинность хотелось присвоить. Хорошо, что он подписал контракт. Иначе бы мальчишка уже оказался в его постели. По контракту же первые шаги мог сделать лишь его жених. Но с другой стороны сама возможность завоевания будоражила. Том всегда получал своих партнёров по щелчку пальцев, стоило лишь захотеть. Тут же впервые он столкнулся со столь невинным неискушённым существом и дожидаться от него первого шага, постепенно завоёвывая, было непривычно, но интересно. После похода на Косую Аллею мальчишка перестал его сторониться, охотно болтал за столом на любые темы, Том даже некоторое время тихонько проверял его. Они легко говорили о чарах, ритуалах, зельях, магловской литературе, химии и физике, травологии, артефакторике. Если он так много знает, то когда успел нагулять свои мышцы и где? Том ни разу не видел его в дуэльном зале или на метле. И как-то за завтраком предложил потренироваться в боевой магии. Чарльз смутился и не отказался, но сказал, что больше силён в теории, чем на практике. И да, реакция у него была неплоха, но он долго думал перед тем как ответить каким-либо заклинанием, поэтому продержался жалких три минуты против Тома лишь благодаря вёрткости. Том подумал и вызвал Долохова. Представив их друг другу, Том сказал, что теперь каждый день Долохов будет обучать Чарльза боёвке. Знания требовали практики, а медлительность легко убиралась скрупулёзной наработкой навыка. Вечером следующего дня они с Тони пили коньяк перед камином, и Антонин спросил: – Ваше Темнейшество, а ты на мальчишку досье читал? – Нет. А что? – Да нет, просто спросил. А как он тебе вообще? – Знаешь, впервые встречаю настолько умного и начитанного подростка. Таким в своё время был я. – Да, есть сходство. Только вот ты уже тогда был лидером, а мальчик лопушок, который рос в тепличных условиях. – Меня это не смущает. – Я так понимаю, что он тебе понравился? – Мне с ним интересно. И я расслаблен. Не ожидаю подвоха, хотя ты сам знаешь, как редко я доверяю людям. Антонин опустил глаза и задумался. Потом мотнул головой, будто отгоняя какую-то мысль и, распрощавшись, ушёл камином. А через три дня у Чарльза случился приступ. Всё было хорошо, когда за ужином он вдруг побледнел, выронил вилку из рук, и у него начались судороги. Патронус, отправленный Снейпу, вернулся ни с чем, и Том не нашёл ничего лучше, чем аппарировать с потерявшим сознание Поттером в Мунго. Он ходил по коридору и ругался на Северуса. Куда делся этот чёртов зельевар? Его пригласили внутрь, где на кушетке, прикрытый одеялом, лежал бледный Чарльз. Он был настолько бледным, что с его лица пропали даже веснушки, и Том подумал, что он необыкновенно прекрасен. – Что с ним, Иппи? – Я не знаю, Том. Том опешил. Гиппократ Сметвик был специалистом высшего класса, и, когда он говорил, что не знает, что с пациентом, через месяц тот получал кусок английской земли объёмом два на два метра. – А конкретнее. – Такое впечатление, что на нём проклятие или чары, которые влияют на физические параметры. Локализация в районе грудной клетки. Но снять проклятье мы не смогли. Возможно, что оно то ли принято добровольно, то ли пациент не осознаёт его негативного влияния. Если не снять его в течение ближайшего месяца, то судороги и обмороки могут участиться. И в течение полугода он просто умрёт от гипертонуса сердечной мышцы во время одного из приступов. Я дам тебе зелье от судорог, важно во время приступа залить его в мальчишку, чтобы он не погиб. И ищи проклятье. Том отнёс Чарльза домой на руках, бережно уложил в постель прямо в одежде и долго сидел, смотря на бледное лицо, белеющее в свете луны на изумрудной подушке. Что за херня? Проклятье? Влияющее на физические параметры? Где он его получил, если он на домашнем обучении и у светлых Поттеров вроде нет врагов. Оставив Чарльза на эльфа, Том решительно встал и пошёл в кабинет. Игра на интерес, конечно, хороша, но надо понять, что с ним не так. Может, из досье будет что-то понятно. Понятно не стало, стало только хуже. В досье был описан другой человек. Категорически другой. Позёр, фанфарон, золотой мальчик. Сила есть – ума не надо. Спортсмен, перетрахавший половину Британии. Стало понятно, что под личиной Чарльза Поттера скрывается другой человек. Вначале Том налился тяжёлой злобой и испепелил ни в чём не повинный стол со всеми бумагами. Его, Тёмного Лорда, провели как мальчишку! И где, в его собственном доме! Успокоившись, он начал думать, с какой целью это сделали и кто это вообще такой. Он вызвал Патронусом Долохова, и, когда тот увидел его с мятой папочкой в кресле у камина, то сразу всё понял. – Ты знал? – хлестнув папкой по подлокотнику кресла, спросил Том Долохова. – Да. Догадался во время дуэли. Настоящий Чарльз Поттер хорошо умеет три вещи: летать на метле, трахать всё, что движется, и сражаться на дуэли. Этот же мальчишка в теории блестящ, как орден Мерлина первой степени, а на практике просто сырой и необученный. Долго думает, как бы позаковыристее проклясть, но при этом не навредить противнику. Редкой душевной чистоты человек. – Кто это такой, раздери тебя горгулья!? – А вот по этому поводу у меня имеются предположения. Я после боёвки покопался уже не только в досье на Чарльза, но и на всю семью Поттеров информацию поднял. Как оказалось, в 1980 году у Поттеров родились двойняшки и всё было хорошо до стандартной проверки крови. – Двойняшки?! – Ты дослушай, ваше Темнейшество. И не злись. Так вот, проверка Чарльза выявила у него высокий светлый потенциал. Папаша забеспокоился и за деньги попросил это из открытой базы данных убрать. Зачем, хрен его знает. Может, он параноик вроде тебя. – Том осёк раздухарившегося Долохова злым взглядом, но промолчал. – А второй сыночек оказался потенциальным сильным тёмным. Причём сильнее брата. А папаша в ордене Феникса у Дамблдора подвизается правой рукой и считает его наставником. Он когда это узнал, чуть с катушек не поехал. Заплатил огромные деньжищи, чтобы сыночка Гарри вообще отовсюду стёрли, вроде как и нет его. – Удивительно недалёкий человек. – А то! Гриффиндорец до мозга костей. Причем мозг только в костях и имеется. А потом произошло у них что-то такое, что мать Гарри забрала и ушла от Поттера, оставив ему второго ребёнка. Они долго судились, но сына она второго так забрать и не смогла. Лили, кстати, потом за Снейпа замуж вышла. И Гарри ему приходится крёстным сыном. Ну и пасынком. Так вот ещё интересный факт. После того, как этот «Чарльз» тут у тебя организовался, папаша Поттер законсервировал менор, активы перевёл и страну покинул. Он и ещё один человек. Так же через несколько дней свалили Лили и Северус Снейпы. Раз это не Чарльз Поттер, то с высокой вероятностью это Гарри, второй сын, которого тебе подсунули с непонятной целью. Теория у меня есть, конечно. – Говори! – Джеймс, по слухам, второго сына из жизни вычеркнул и считал за тёмную тварь. Хоть дома и принимал. А вот над Чарльзом убивался просто. Баловал, всё позволял, гордился. Думаю, он тебе ненужного сына подсунул, а второго спас от ужасного Тёмного Лорда. Ты же не забывай, кем они тебя там все в ордене Феникса считают. Не удивлюсь, если ему с обманом Дамблдор посодействовал. – С этими понятно всё. Искать, и, как найдёшь, ко мне сразу. А вот что с мальчишкой делать? Он шпион? – Скорее всего – благородный дурак. Он думал, что брата спасает. Я один его взгляд на тебя поймал. Мне даже его жалко стало. Там столько вины. – Понятно. – А ты сам-то как догадался? В папку посмотрел? – Информация из папки просто расставила всё по своим местам. Но он и до этого вызывал у меня некий диссонанс. У него запах и характер совсем не соответствуют внешности. – О, твоя теория об архетипах. – Ну это мелочи, я на это глаза закрыл, потому что развлекался. Но вчера он грохнулся в обморок за ужином прямо на середине фразы. Я его в Мунго переместил, и Иппи мне такое выдал. После я уже в папку заглянул. – Том помолчал некоторое время, давя гнев. Потом поднял на Долохова полыхнувшие красным глаза. – Эти мрази на него какое-то проклятье наложили, меняющее внешность, которое его постепенно убивает. Причём сам мальчишка даже не подозревает, что проклятие или чары опасны. Ты понимаешь? Они к нему как к одноразовому человеку отнеслись. По сути просто отдали его мне на откуп, а его самого отправили умирать. Ты почему мне не сказал, когда понял, что это не Чарльз Поттер? – Я же вижу, что тебе с ним хорошо. Вот и не стал вмешиваться. А опасности от него я не заметил. Он явно в тебя влюблён. – Послушай, ты, купидон чёртов, ещё один такой прокол, и несмотря на то, что ты мой старый друг, откруциачу. – Том, ну правда. Ты когда последний раз улыбался? Когда Нотта на трон усадил. А это было десять лет назад. А тут ты прямо весь улыбками лучишься. – Ладно, не сейчас. Два вопроса. Как это проклятие снять и что мне с ним делать? С мальчишкой в смысле. – Ты контракт с папашей Поттером на кого заключал? – На Чарльза. – Ну, значит, с мальчишкой делать можешь что хочешь. Он твоя добыча. Компенсация за наёб. А вот с проклятьем надо думать. В крайнем случае Дамблдора поймаем и выпотрошим. Том задумался. А потом встал и дёрнул Тони за собой из кресла. Тихо зайдя в комнату не того Поттера, он кинул на парня сонные чары и призвал эльфа. – Скажи, есть на молодом господине проклятья? – Нет, Хозяин. – А что ты вообще можешь сказать про него? – Дар парселтанга, меняющий внешность артефакт, очень сильное магическое ядро с ограничителями и зелье подчинения. Тони и Том переглянулись. – Эльф, сними артефакт. Эльф аккуратно откинул одеяло с груди подростка и снял с шеи медальон на длинной цепочке, который стал виден лишь когда его коснулась рука эльфа. Внешность лже-Чарльза потекла и перед мужчинами предстал совсем другой молодой человек. Некоторое сходство с Чарльзом Поттером было, но очень незначительное. Гладкие чёрные волосы, белая кожа, тонкие черты лица, изящное тело. Мальчишка выглядел как фарфоровая кукла. Дорогая и хрупкая. Сердце Тома вдруг сделало кульбит. А он вообще не был уверен, что оно у него есть. – Красавчик, – сказал Долохов, и Тому захотелось влепить ему хук справа. – Эльф, надень артефакт назад. Эльф подчинился, тело снова поплыло, являя подростка значительно более развитого. Том отпустил Долохова, дав задание найти Поттеров и Снейпов, а сам сел у постели спящего Гарри в кресло и стал думать, как ему поступить. Спустить оскорбление с рук он не мог с одной стороны, с другой стороны понимал, что Гарри скорее всего промыли мозги, подведя к безумной идее спасения брата. Учитывая зелья и ограничители, мальчишкой играли как марионеткой. Как его наказать, Том придумает. А вот что делать с самим Гарри? Вернуть его родителям? Выплатить репарации после наказания и выкинуть из своего дома, своей жизни? При этой мысли сердце сжималось. Том понял, что не хочет этого. Этот умный, спокойный и невинный молодой человек был ему нужен. Он его хотел. Как партнёра, как личность и вообще хотел. Тому нравился его запах, его ум и даже мельком увиденное тело притягивало к себе, как магнит. Решив дать проблеме отстояться, он пошёл к себе и долго ворочался в своей постели, желая не лежать тут одному, а подгрести под бок хрупкое тело не того Поттера. Или трахать его жёстко, наблюдая, как бледные скулы наливаются румянцем, а пухлые губы выстанывают его, Тома, имя. Утром Гарри проснулся и еле сел. Было ощущение, что его потоптал гиппогрифф. Всё тело ломило, кости ныли, и болел один висок. Он вспомнил, что за ужином у него начались судороги, а потом наступила темнота. Но он ничем никогда не болел … Горячий душ немного снял боль в мышцах. Утром, увидев за столом хмурого Тома, он робко спросил, что произошло. – Скажи мне, Чарльз, тебя не проклинали? – Нет. – Кто-нибудь, что-нибудь делал с тобой против твоей воли? – Нет. Не знаю. Вроде бы нет. Я плохо помню своё детство. Только лет с пяти. – Ты знаешь такого человека, как Альбус Дамблдор? Гарри внутренне похолодел, но лицо удержал. – Да. Это наставник отца. – Ты знаешь, что твой отец состоит в ордене Феникса? – Нет. А что это за орден? – Это орден оппозиционный к власти. Возглавляет его Альбус Дамблдор. И, несмотря на то, что он выглядит как добрый дедушка, это один из самых жестоких и хладнокровных людей, что я знаю. Под лозунгом «Ради всеобщего блага» он отправлял юнцов вроде тебя, на войну. – Гарри побелел. – А сам в это время со скорбным лицом пил чай с лимонными дольками. Многие с той войны не вернулись. К чему я тебе всё это говорю. Не проводил ли Альбус Дамблдор над тобой какой-нибудь ритуал? Твои судороги это последствия применения к тебе проклятья или же использования артефакта, который медленно убивает тебя. Если его не снять, то ты в любой момент можешь умереть во время этих судорог. А я бы очень этого не хотел. А у Гарри закрутились в голове шестерёнки. Он вспомнил «специфическое» отношение отца к себе, своё сумасбродство и то, как легко он согласился на подмену, чай которым его угостил Дамблдор со вкусом каких-то трав и провалы в памяти, касающиеся его детства. Кажется, отец решил избавиться от нелюбимого, позорящего род сына, чужими руками. И назначил Тома Реддла его палачом. Но ведь он не виноват, что родился таким! Горькая обида залила его с ног до головы, как цунами, отключая логику и выдержку. Он вдруг почувствовал, как покалывает кончики пальцев, приборы на столе начали дребезжать, запахло озоном. – Том, – деревянным голосом сказал он, – прячься. И когда он увидел, что Тома накрыл радужный щит, отпустил себя полностью. Его вывернуло в магическом выбросе чудовищной силы. Дикая, бушующая магия распирала его, послышалось "дзыньк", и будто лопнули оковы. Гарри расширился и вдруг перестал быть. Он стал никем и всем и пробыл в небытие субъективно вечность и один миг. А потом вдруг собрался в одной точке, рухнув на пол изломанным, слабым телом. Он увидел подбегающего к нему Тома, а потом его поглотила темнота. Очнулся Гарри в больнице. К его руке были проведены какие-то трубки, грудь сдавливали повязки, пропитанные жирной мазью с резким запахом трав. Он слегка повернул голову и увидел рядом тёмный силуэт. – Том? – Я здесь, – раздалось хрипло. Гарри вдруг понял, что может умереть. Вот прямо по-настоящему, а не теоретически. Ему даже показалось, что смерть стоит за его спиной, положив костлявую руку на плечо. А он не хочет умереть вруном и вором. – Том, я не Чарльз Поттер. Я Гарри Поттер. Я обманул тебя. Прости, пожалуйста. Отец сказал, что для Чарли брак с тобой подобен смерти, и я согласился подменить собой брата. Я не хотел причинить тебе зла. Но я готов принять любое наказание. Том некоторое время рассматривал его в полумраке. А потом сказал неожиданное: – У тебя совсем другие глаза, мне нравится. Гарри охнул и коснулся рукой своего лица. Пухлые губы его, а не Чарльза. И овал лица другой. Он закрыл лицо ладонями и заплакал. Тихо, давясь рыданиями. Он не хотел расстраивать Тома ещё и тем, что вместо красавца Чарльза перед ним он, бледная немочь. – Гарри. – Голос Тома звучал мягко, кажется, он не злился. Вдруг его обняли сильные руки, и он оказался аккуратно прижатым к крепкой груди. Его окутал запах табака, коньяка, вишни, кофе. И это был такой успокаивающий и родной запах, что рыдания сами сошли на нет. – Почему ты плачешь? – Ты ждал Чарльза, а вместо него я. – И чем же ты плох? – Он красивый, сильный и смелый. – Ну, допустим ты тоже красивый. А за сильного и смелого буду у нас я. Гарри поднял изумлённые глаза и всмотрелся в лицо Тома. Сейчас, в полумраке, тени подчёркивали его скулы, ложились под глаза, резко очерчивая лицо и делая его невыносимо прекрасным. – У нас? – Твой отчим согласится подписать новый контракт на ухаживание? – Д..да. – Но наказанием будет не год ухаживаний, а три месяца. Больше я не выдержу. – Сказал Том, рассматривая своего мальчика без чуждой личины. И добавил мысленно, что иначе у него яйца лопнут. Уже сейчас стояло так, что было невозможно свести вместе колени. И лишь неискушённый Гарри не понимал, что же упирается ему в бок. – Ты меня хочешь? После всего? Я правда тебе нужен? – Да. – Ох, Том! – Гарри вдруг снова заплакал. Крупные слёзы катились из его зелёных глаз и Том, не выдержав, поцеловал его в мягкие солёные губы. Гарри замер на миг, а потом ответил, доверчиво раскрываясь. Том оторвался лишь тогда, когда понял, что ещё секунда и он не остановится, разложив Гарри прямо тут, на скрипучей койке. Когда Гарри сказал, что это его первый поцелуй, у него чуть не сорвало крышу. Он вдруг почувствовал, что держит в руках драгоценность. А Гарри доверчиво уснул у него на руках. Как сказал Долохов, "лопушок". О да. Том рассматривал его и думал, как многому его ещё надо научить. Научить целоваться, не доверять чужим, заниматься любовью, защищать себя. И многое, что они будут с ним делать вместе, будет для Гарри впервые. И именно он, Том, даст ему это. Когда Гарри оправился от магического выброса, сорвавшего все его ограничители, уничтожившего артефакт личины и выжегшего в крови зелье подчинения, они вернулись домой и начали заново друг к другу привыкать. Гарри заказали новый гардероб, потому что вся одежда была ему велика, Долохов продолжил учить его боёвке, а Том пытался разыскать Снейпов. Но прежде их нашёл Чарльз. Как-то утром, когда они сидели за завтраком и обсуждали семантику прозы Бунина, в камин ввалился Долохов, держащий за шкирку изрядно ободранного Чарльза. Гарри, увидев брата в таком состоянии, кинулся к нему, отталкивая Антонина и ощупывая на предмет повреждений. Том с интересом смотрел на встречу двух братьев. Чарльз, увидев брата живым, сжал его до хруста в медвежьих объятиях, а потом, узрев Тёмного Лорда побледнел, задвинул Гарри за спину и начал отступать к камину. Гарри упирался. – Гарри, беги, я его задержу, – крикнул он и выдал неплохой щит. Том смотрел с любопытством, ничего не предпринимая. Гарри смахнул щит рукой, забыв про палочку, и встал между Чарльзом и Томом. – Чарли! Том всё знает, успокойся, давай поговорим. Откуда ты здесь и почему в таком виде? Чарли вдруг как-то обмяк, будто из него стержень выдернули, сел на пол и потер лицо руками. – Наш отец сошёл с ума. Он прилично выпил позавчера и с гаденькой улыбочкой рассказал, что отдал тебя вместо меня Тёмному Лорду и я теперь в безопасности. И что избавившись от такой тёмной твари, как ты, есть шанс, что мама к нам вернётся. Я сломал ему челюсть и сбежал. Как я добирался до Британии, я даже вспоминать не хочу. А потом я сутки искал это грёбаное поместье! Я же не знал, что ты всё рассказал Тёмному Лорду и боялся послать тебе сову или Патронус, чтобы не раскрыть тебя. А потом, когда я расспрашивал в Лютном одного стукача, на меня напал этот, – Чарли кивнул головой на Долохова, – и запихнул в камин. Долохов сидел в кресле и с нескрываемым интересом рассматривал Чарльза. – Вот скажи мне, ваше Темнейшество, как у такого ублюдка как Джеймс Поттер родились такие замечательные дети? – Очевидно, кровь матери. Я давно говорю о пользе и ценности новой крови. На Малфоя посмотри, яркий тому пример. Оба брата посмотрели на переговаривавшуюся парочку с изумлением.

***

Снейпов нашли в Америке. Где осатаневшая от неизвестности Лили сходила с ума. Чарли отправил матери Патронус, с запросом координат. Та же просто аппарировала по следу Патронуса заработав магическое истощение. Когда она поняла, что оба её сына находятся рядом с Томом Реддлом, то сжала палочку трясущейся рукой и встала перед ними. – Да, вот оно, материнское сердце, – спокойно сказал Том, отпивая из чашки. – Миссис Снейп, присаживайтесь. Не надо нервничать, ваши дети в безопасности теперь, вдали от вашего бывшего мужа. И вызывайте назад нынешнего. Он нам пригодится. – А после этого мягко улыбнулся Гарри, поддерживающему мать под руку. Лили, поняв, что всё хорошо, обессиленно осела в руки поддерживающих её сыновей. К концу дня порталами прибыл Снейп, чуть не сошедший с ума от беспокойства за жену, исчезнувшую в неимоверной сумасшедшей аппарации. Когда вся семья была в сборе, Том усадил всех в гостиной и рассказал, что произошло и как Джеймс Поттер с помощью Дамблдора наложил в детстве на Гарри ограничители, боясь, что его высокий магический потенциал, тёмный цвет магии и парселтанг сделают из него нового Тёмного Лорда, и как, подставив вместо брата, попытался избавиться от сына чужими руками, и как с помощью зелья, полуправды и манипуляций уговорил сына на подмену и надел на него артефакт, который должен был убить его в течение полугода. О роли Дамблдора во всём этом, о том, как он ввёл Лили и Снейпа в заблуждение. Впрочем, как и Чарли. Если бы сам Джеймс под алкоголем не признался сыну, неизвестно, сколько бы Том и Долохов искали брата Гарри и Снейпов. Истерику Лили и Чарльза успокаивал Снейп. Но и сам он держался с трудом. Гарри же сидел рядом с Томом, вжимаясь носом в его плечо. Взглянув со стороны на всю ситуацию, он размышлял, что Свет так затмил голову Дамблдору и Джеймсу, что они не поняли, что это Тьма. Тут же на родовом камне Мраксов Снейп принял Гарри в род Принц, отсекая его от рода Поттеров, и заключил с Томом контракт на ухаживание в качестве отца Гарри Северуса Принца. Хоть Чарльз и был зол на отца, но сообщать его координаты в Австралии отказался, и Том признал за ним это право. Джеймсу Поттеру, как и Дамблдору, не избежать наказания. Это лишь вопрос времени и фантазии. Да и про откаты не стоит забывать. Когда Гарри разрушил ограничители, оба интригана получили откат. И когда Гарри отказался от рода Поттер, Джеймс тоже получил наказание от Магии. Чета Снейпов вернулась в свой дом в Коукворте, Чарли остался в Мракс-меноре. Гарри был рад, что брат рядом и в безопасности, но извёлся от ревности. Даже контракт на ухаживание не убедил его, что он нужен такому прекрасному человеку, как Том Реддл. К тому же брат такой красавчик! Но однажды застал в зимнем саду своего брата с Долоховым, и его отпустило. Нагайна потом рассказала Гарри, что Чарли и Тони там не только целовались и Гарри, прижав ладони к горящим щекам, убежал в библиотеку совершенно счастливым. Отец появился в Британии через месяц. У Снейпов. Дом Северуса был магловским, поэтому Поттер-старший легко смог его найти. Магический откат, настигший Джеймса Поттера, сделал его сквибом. Самое ужасное, что он так и не понял, за что сама Магия наказала его. Он ещё больше возненавидел Гарри и был зол на Чарльза, не понимая, почему тот выбрал не родного отца, а брата. Чарльз встретился с отцом и попытался объяснить, в итоге всё это закончилось дракой. Джеймс поселился у Сириуса Блэка и больше не тревожил свою бывшую семью. Чарльз принял титул лорда Поттера, назначил отцу содержание, открыл менор и переехал туда с Антонином. Их свадьба была назначена на август, сразу после дня рождения двойняшек. Тогда же была назначена свадьба Гарри и Тома. Дамблдор пострадал не меньше Джеймса Поттера. Магия не стала отнимать у него силу, она отняла ум. Нет лекарства от старческой деменции. Так что старый интриган обживал палату в Мунго и навещал его лишь бывший любовник, Геллерт Гриндевальд, оказавшийся намного более порядочным, нежели его партнёр. Отношения Гарри с Томом тоже развивались, хоть и не так стремительно, как у брата и Долохова. Реддл водил его на свидания, дарил цветы и показывал такие чудесные уголки мира, о которых Гарри мог лишь мечтать. Том же наслаждался неспешностью развития их отношений. Он никогда ни за кем не ухаживал. И сейчас получал удовольствие не меньше, чем его мальчик. Чистая радость, наивное восхищение и широко распахнутые зелёные глаза были тем топливом, что заставляло биться несуществующее сердце Тёмного Лорда.