Тучанка: жизнь и быт для чайников

Проблемы начались еще на Иллиуме. То есть, в злосчастное утро, когда сонную тишину каюты разорвал треск и звон коммуникатора, Рэйчел еще не знала, что проблемы будут связаны с Грюнтом, и что проблемы вообще грядут; она перевернулась на другой бок, покосилась на мерцавшие над будильником цифры, поняла, что даже если округлять в большую сторону, пять часов сна – это совсем не дело, и застонала, зарывшись носом в подушку. День с беготней по закоулкам порта выдался так себе, и сегодня не прочило ничего, кроме новых дел, могли хотя бы изобразить сочувствие и не беспокоить, скажем… еще часика три? А лучше все пять! – С добрым утром, Шепард! – не дождавшись ответа по коммуникатору, Джокер воспользовался услугами СУЗИ; всплывший шарик голограммы, заговоривший голосом пилота, стал вишенкой в торте утра, брошенного в лицо всем шепардовским надеждам и чаяниям. Рэйчел посмотрела на все еще трезвонивший коммуникатор и задумалась, как ответить. Обижать Джокера она не хотела, но еще меньше хотела спускать с рук такое вопиющее… неподобающее… жестокое обращение с ней, никакого уважения к регалиям и авторитету, и вообще, мог бы хотя бы раз в год вспомнить про субординацию! – И тебя… с добрым, – не от всего сердца процедила Рэйчел, прикрыв рот ладонью от зевка, и Джокер это моментально почувствовал: – Что-то верится с трудом, хотя предполагаю, что пара кружек исправят положение, – пробормотал он ехидно и сменил тон на серьезный до того, как Рэйчел пообещала бы эти кружки выплеснуть в чью-то особо сочувствующую рожу. – С кофе, конечно, а ты о чем подумала. И на звонок лучше все-таки ответь, там из полицейского управления уже минут двадцать как трезвонят, требуют капитана. Я пытался сам разрулить, типа хэй, ребята, я тут у капитана на особом счету, мне доверяют как самой себе, но они ни в какую, заладили, что выслушают только тебя, так что… Он еще что-то трещал – отвратительно жизнерадостно, будто питался исключительно корабельным топливом через прямой канал подключения и понятия не имел о биологических часах, – но Рэйчел не слушала. С кровати она скатилась, как ошпаренная; времени не было ни приводить себя в порядок, ни задумываться о причинах звонка, так что осталось понадеяться, что полицейским приходится видеть кого похуже, чем встрепанного хомо сапиенса со следами подушечных складок на щеке. С крошечного экрана коммуникатора на нее посмотрела суровая азари в полицейской форме практически точь в точь как у детектива Анайи, и мысли в голове совсем спутались и смешались, подсовывая догадки одну за другой. Что, черт возьми, могло случиться всего лишь за несколько часов, пока она спала? Ее вызывают свидетельницей по делу Питне Фора? У Анайи возникли проблемы с «Затмением», и теперь сама детектив в опасности, а коллеги ищут способ спасти ее? Самара умолчала о каких-то пунктах кодекса и отправилась мстить Анайе за непочтительность? – День добрый, – сухо поздоровалась азари, даже не пытаясь соответствовать до сахарного дружелюбной атмосфере туристического Иллиума, и Рэйчел моментально прониклась симпатией. – Вы капитан «Нормандии»? – Так точно. Коммандер Рэйчел Шепард, флот… Она едва не договорила «флот Альянса», но вовремя прикусила язык, а азари то ли правда не заметила заминки, то ли предпочла сделать вид, что внутренние дела людей ее не касаются. – Замечательно, – отозвалась она с еще более прискорбным выражением лица и провела перед собой ладонью, смахивая с экрана необходимые файлы. – Я лейтенант Виссана. Чуть меньше часа назад мой патруль зарегистрировал пьяную драку и акт вандализма в баре «Неоновый моллюск», один из участников – член вашего экипажа. Ничего внятного сказать не может, кроме того, что приписан к «Нормандии», документов при себе тоже никаких. Вы не могли бы прибыть сами или прислать кого-то из ваших помощников, потому что… Экран разделился надвое: во второй половине СУЗИ, подслушивавшая разговор, вывела карту порта. До «Неонового моллюска» было рукой подать – всего каких-то пятнадцать минут на такси. – Да, конечно, лейтенант. Буду через десять минут, – закивала торопливо Рэйчел и оборвала звонок. С души свалился хотя бы один камень – по крайней мере, это не Самара. Юстициар провела на «Нормандии» меньше суток, но Рэйчел уже готова была вверить азари все свои потроха и так обрадовалась, что Самара в этом не замешана, что забыла поинтересоваться, а кому же из экипажа она обязана столь ранним пробуждением. «На месте разберемся», – не очень предусмотрительно решила Рэйчел, схватила одной рукой китель с вешалки, другой бросила в рот мятную пастилку и пулей метнулась к лифту. Меньше чем через минуту за ней захлопнулась дверца такси, вызванного СУЗИ, через десять под бортом показалась розово-перламутровая иллюминация «Неонового моллюска», через двенадцать, на ходу собирая нечесаные патлы в пучок, она спустилась в полуподвальный общий зал, в который раз за последние сутки шагнув сквозь голографическое ленточное ограждение. Системы вытяжки работали на полную и гудели едва ли не так же громко, как разогретые перед взлетом движки корабля. Впрочем, никакая вытяжка не справлялась с запахом: под шагами хрустели осколки разбитых бутылок, и густой дух разлитого алкоголя – пряного, кислого, элитного, крепкого, сладковатого, – так свербел в носу, что хватило бы одного вдоха для опохмела. Это если пить накануне. Рэйчел не выспалась и была трезвой, а в такое утро и при таких обстоятельствах это могло вызвать только глухое раздражение. – Ну и кто?.. – пробормотала она себе под нос, завертела головой, пройдя мимо свалки столиков и свернув в закуток с барной стойкой, и все вопросы сразу же отпали. – Шепард! – взревел Грюнт, вскочив на ноги. Две азари, державшие его на всякий случай под прицелом, дернулись и нервно повели стволами пистолетов, Грюнт, заворчав, благоразумно опустился, где сидел – прямо на пол, привалился спиной к барной стойке, – а лейтенант Виссана, беседовавшая с соотечественницей без формы (сотрудница бара, вероятно?), обернулась и жестом дала понять, что только Шепард тут и ждали. Под подошвой ботинка особо громко хрустнуло бутылочное стекло. Рэйчел скосила взгляд, увидела этикетку тессийского вина, вздрогнула, вспомнив, сколько стоил стакан такого на Омеге, и подошла к Виссане, суеверно огибая другие осколки. – Ваш? – не размениваясь на экивоки, лейтенант кивнула подбородком на Грюнта. – Мой, – согласилась Рэйчел, обводя взглядом бар и избегая при этом шанса встретиться с ответным взглядом крогана. – Вы можете рассказать, что конкретно случилось? Виссана отхлебнула ничем не пахнущую жижу из стакана, который подсунула ей азари-гражданская, подтянула ближе планшет с другого края стойки и заскользила по нему скучающим взглядом. – Пьяная потасовка, установлено, что ваш кроган… Как, кстати, его внести в протокол? Грюнт? Без клана? – даже россыпь вопросов звучала в ее подаче монотонно и до зевоты обыденно. – Так вот, установлено, что Грюнт – зачинщик потасовки, подтверждено данными видеокамер и свидетельством очевидцев, можете ознакомиться в приложении №3. Из последствий: ущерб интерьерам «Моллюска», уничтожена система охлаждения рефрижераторов для выпивки, пострадали полки за барной стойкой, уничтожена часть мебели… Грюнт осклабился и заворчал скорее довольно, чем раздраженно, и этим привлек всеобщее внимание: – Шепард, у мягких азари язык такой же мягкий. Не слушай ее. Я всего пару стульев бросил в сучьих ублюдков… – Грюнт, – с опаской цыкнула зубом Рэйчел, надеясь, что одного намека в голосе хватит, и конечно же, ее напряжение почувствовали все присутствующие, кроме самого Грюнта: – Ублюдки сами напросились. Я виноват, что бутылки с одного щелчка бьются?! – Помолчал бы, – с тихой угрозой в голосе проворковала Рэйчел, и когда кроган с оскорбленным видом захлопнул пасть, торопливо обернулась к Виссане с единственно тревожащим ее вопросом. – Кто-нибудь пострадал? – Да. Одна госпитализация: перелом таза, бедренной кости и трех ребер. Рэйчел со свистом втянула воздух сквозь зубы. – Наемница «Затмения», – уточнила с пренебрежением Виссана. Рэйчел чуть расслабилась, и лейтенант тут же не преминула добавить. – Азари. Рэйчел едва не выругалась – она особо в матчасть не лезла, но успела из пояснений Миранды понять, что свободные законы Иллиума такие свободные только для посторонних, а вот граждан Республики Тессия будет защищать даже в местном оплоте капитализма и разврата; должно быть, течение мысли весьма красноречиво отразилось в ее взгляде, так что Виссана скучающе сплюнула: – С документами, как и вашего… Грюнта негусто, лицо без гражданства. Ее уже увезли в клинику для иммигрантов. Рэйчел подождала с минуту – не всплывет ли еще что-нибудь об этой несчастной наемнице, – но Виссана только прихлебывала из стакана, равнодушным взглядом пробегая строчки на планшете. В жестах, какими она пролистывала страницы и терла переносицу, явно читалось нетерпение – поскорее бы закончить с этим делом, – так что Рэйчел спросила в лоб: – Так что в итоге, лейтенант? Будет какое-то… разбирательство? Ни капли не способствовавший капитанскому равновесию в душе Грюнт опять заворчал, клацнув челюстями, наблюдавшие за ним полицейские бросили на Виссану умоляющие взгляды – им, должно быть, тоже до смерти надоело караулить крогана, – так что лейтенант залпом опрокинула в себя остатки из стакана и качнула головой. – По-хорошему, коммандер, всем участникам драки пара месяцев за решеткой пошли бы только на пользу. Но… Это протяжное задумчивое «но-о-о» было Рэйчел хорошо знакомо: так обычно начинали разговор о любых сомнительных сделках, и она, скрипнув зубами, ожгла Грюнта неприязненным взглядом. Если из-за его дебоша проблемы будут у всего экипажа или, хуже того, она влипнет во что-то полузаконное, чтобы прикрыть кроганскую задницу… – Я готова Богиней клясться, что наемницу заберут из клиники уже к обеду, а об отсутствии претензий ее начальство меня уже уведомило. Им проще вылечить ее за свой счет, чем влипать в разборки с законом… На ваше счастье. Так что остаются только претензии от владелицы «Моллюска», – гражданская с другой стороны стойки кисло улыбнулась, подтверждая догадки Рэйчел, – и на Иллиуме такие дела улаживаются проще. Если вы согласны выплатить ущерб, неустойку за период ремонтного простоя и проценты сверху, то сторона закона будет целиком удовлетворена. – Сколько? – насторожилась Рэйчел. Владелица назвала сумму, от которой нехорошо похолодело в желудке; впрочем, не настолько нехорошо, чтобы сразу поседеть или схватиться за голову. У них еще оставалось вознаграждение от Хане-Кедар, сразу прикинула Рэйчел, и потом, ради такого дела не грешно и «Цербер» немного потрясти. Не хочется, конечно, выпрашивать у Призрака, но если члена экипажа можно вытащить, рискуя только финансами, то какие уж тут вопросы… – Согласна, – протянула Рэйчел руку, скрепляя уговор с владелицей бара и мысленно прощаясь с «Вдовой», которую обещала Гаррусу. Эта потеря была хотя бы восполнима в отличие от морального ущерба: Виссана прощалась с таким протухшим выражением лица, что от одного ее взгляда офицерская честь должна была взбунтоваться. Судя по всему, для лейтенанта между «Затмением» и «Нормандией» не было особой разницы; но Рэйчел посмотрела на довольно разминавшего шею Грюнта, на радужные осколки, на собственное отражение в барной стойке – ни одного целого зеркала не осталось, – и благоразумно решила не возникать. Через пятнадцать минут счет «Нормандии» неприятно обмельчал, и Рэйчел, мысленно взмолившись, чтобы под мелким и очень мелким шрифтом не оказался спрятан шрифт совсем микроскопический, распрощалась с лейтенантом. Грюнт ворчал, что мягкие азари не заслуживают таких денег, но покорно поплелся вслед за капитаном на улицу. На Иллиуме солнце вставало медленно, словно нехотя, продиралось через толстый слой сиреневых и малиновых живописных облаков, и Рэйчел вдоволь налюбовалась бы на красоты, пока ждала такси, если бы не смыкались над головой почти вплотную друг к другу макушки небоскребов. Наконец, со свистом сбавлявших обороты двигателей спланировал рядом с баром аэрокар, и Рэйчел, забравшись на переднее сидение и кивнув на Грюнту, чтобы лез назад, вбила в навигатор стыковочный причал №27. Со вздохом откинулась в кресле, вжавшись затылком в удобный изгиб изголовья. Покосилась на построенный маршрут, вздохнула еще раз, потянувшись к пульту – навигатор, видимо, не успел обновиться и не показывал оцепление, построив маршрут автопилота напрямик через портовые склады, хотя Рэйчел была уверена, что полет над заполненными менаген-Х3 ангарами будет доступен еще нескоро. Автокар вертикально поднялся на трассу. В зеркальной полосе над пультом управления Рэйчел увидела, как Грюнт развалился ровно по центру сидения, придавив задницей торчавшие хвосты ремней безопасности и ни один, конечно же, не защелкнув. Как его вообще угораздило? Или, вернее спросить, как ее угораздило не предположить все заранее и так спокойно отпустить Грюнта в увольнительную? С другой стороны, она же была не совсем дурой, а дурой хоть с какой-то аргументацией: поверила, что инкубаторский кроган, с «детства» окруженный экипажем, знающим, что такое дисциплина (кроме Джокера, конечно же), не понахватается откуда попало чисто кроганских привычек. Или они все с рождения такие агрессивные засра… Рэйчел мотнула головой – ей не нравилось, до какого стереотипного бреда она едва не договорилась в сердцах, – и опять покосилась на Грюнта в зеркало: он хмурился и скрипел зубами с жутким звуком, будто набрал полный рот морской гальки и смачно ею хрупал вместо сухариков. Под брюхом аэрокара проносились рекламные билборды, и Грюнт, прижавшись лбом к боковому стеклу, с интересом их рассматривал, ни капли не выглядя так, будто его терзали муки совести. А должны были бы. – Между прочим, когда капитан тебя пускает в увольнительную, это значит «хорошо отдохнуть, не нарушая законов принимающего космопорта», а не «устроить дебош с нарушением минимум четырех действующих директив», – буркнула Рэйчел, выжав руль на себя и подняв аэрокар на самую верхнюю трассу, откуда пятна билбордов сливались в длинную неоновую ленту. – Вообще-то пяти, – осклабился Грюнт, отвернувшись от окна все с тем же беззаботным и бессовестным видом, закинул руки за подголовники кресел, со скрипом кожаным сидений устраиваясь еще удобнее. – С той наемницей был саларианец. Он напился и квакал, как придавленная челноком лягушка, и я ему об этом сообщил. Лейтенант сказала, что это сразу «покушение на честь и достоинство» и «оскорбление по расовому признаку и дискриминация». Мягкая азари так смешно разевает рот, когда злится. Ты заметила? Что-то такое Виссана упомянула, пока составляла акт о внесенном за Грюнта залоге, но Рэйчел только сейчас поняла, почему сумма уплаты вышла настолько большой. Надо было прочитать договор в третий раз. Что ж, оставалось надеяться, что ничего больше она не упустила. – Нет, не заметила, – скупо мотнула Рэйчел головой, наблюдая за кроганом в зеркале над панелью и давя в себе желание обернуться. – Эх, жаль, тебе видеозапись не показали. Он потом еще смешнее расквакался, – Грюнт выщерил крупные желтоватые зубы, которыми несчастному саларианцу можно было бы не то что рог откусить, а сразу половину черепа, и нахмурился, разглядев все в том зеркале сосредоточенно поджатые рэйчеловские губы. – Шепард? Да что не так-то? Ладно, ладно. Стеллаж случайно разгромил. Вычти из жалования, если хочешь, на него все равно даже напиться толком нельзя. Прозвучало так, будто он оказывал величайшую милость; Рэйчел крепче вцепилась в руль, и если бы ее не страховала программа автопилота, аэрокар бы точно тряхнуло минимум стометровым скачком высоты. – Хочу, – буркнула она и все-таки метнула через плечо жгучий взгляд. – Только вопрос не в моем желании, а в корабельном уставе, согласно которому за дебош полагается приличная выволочка. Черт возьми, если тебе так чесалось кого-нибудь отметелить, позвал бы кого из команды на спарринг, а? На крайний случай поперся бы в бар в портовом квартале, куда полиция раз в столетие заглядывает, или… Эй, ты вообще слушаешь? – А? – Грюнт отвернулся от окна, мимо которого мелькнул желтый в оранжевую полоску аэрокар оружейной корпорации, и поморщился, шире раскрыв щели в носовых пластинах. – Ты воняешь недовольством, Шепард. Они первые начали, клянусь памятью Кредака! Налакались так, что даже мне завидно было, орали, выпендривались, что могут любого положить в этом баре, стволами махали. Я всего-то рявкнул, что таким сосунки если кого и положат под себя, то только раненного варрена. Рэйчел вздохнула: – Если ты понял, что они ведут себя, как малолетние придурки, мог бы так же и понять, что после драки тише и спокойнее не станет. – Я чистокровный кроган. Когда чистокровный кроган пьет, к нему никто не смеет лезть, если боится драки! – взъелся совершенно неожиданно Грюнт, подался вперед, навалившись локтями на колени и просунув морду между передними креслами. – Ты такая же, как азари. Закон… – он словно раскусил слово на каменных зубах и сплюнул осколки скорлупки. – У азари нет панциря, и они придумывают правила, чтобы защищаться. Жалеешь кредиты? Наемница не дает покоя? Она слабый соперник, ее кости хрупкие; я чуток потрепал только… Ни раскаяния, ни понимания на его лице так и не отразилось; Рэйчел вообще неловко чувствовала себя под его пристальным взглядом – казалось, что в огромных выпуклых глазах все помыслы должны читаться, как на бумаге, – и сейчас не выдержала: – Да хрен бы с ними, с деньгами! – рявкнула она, сильнее необходимого дернув вдавив руль. – Перелом таза, Грюнт, и ты пытаешься меня сказать, что просто хотел выпить в тишине? Хотел бы потрепать, чтобы отстали – все закончилось бы трещиной в челюсти, как ты вообще умудрился так ее размазать? Для этого надо специально и долго бить, или бить намеренно под нужным углом, в край кости, и если ты сейчас скажешь «случайно», то я, клянусь погонами… В запале она забыла, что потеря погон ей давно не светит, да и Грюнт, опять выщерившись, цепляться к формулировкам не стал. – Я разозлился, – нехотя процедил он зубы, отворачиваясь в окно. – Швырнул ее в стойку, сверху стулом добавил. Хотел по хребту, но она юркая и скользкая, как пыжак. Увернулась. Рэйчел стиснула челюсти и заставила себя медленно, размеренно выдохнуть, вытянув на себя руль и выровняв высоту – близилась, если она нигде не ошиблась, многоуровневая развязка трасс. – Дай я уточню еще разок, – с леденящим спокойствием переформулировала она, – ты разозлился настолько, что себя не контролировал, и вполне мог прибить ее только за пьяные вопли? С кучей свидетелей? На одной из центральных планет азари? «Да что я горожу», – едва ли не сильнее, чем на Грюнта, разозлилась на себя Рэйчел. С ее слов получалось, что не было бы никакой проблемы, пристукни он наемницу в переулке в стороне от чужих глаз, хотя дело было ведь совсем не в азари! Если та так налакалась, что полезла в драку с кроганом, значит, с ней и ребенок справился бы, достаточно удачного захвата за локоть или загривок, и Грюнт такое точно мог провернуть – вон, в спарринге как-то же скрутил ее в первые полторы минуты, даже не запыхавшись при этом, что ему какая-то наемница. Рэйчел пыталась представить на месте Грюнта кого угодно другого; она была уверена, что и Гаррус, и Джейкоб – любой из экипажа, оказавшись в такой ситуации даже в стельку пьяным, разобрался бы с проблемой мягко и без каких-либо последствий. Проблема была скорее в том, что ей изо всех сил приходилось пыжиться, чтобы вообразить Гарруса в сопли пьяным в азарийском баре без хорошей компании, что уж тут о подробностях размышлять. – Какого черта, Грюнт? – так и не сформулировав толком суть претензий, закончила она почти философским вопросом, через зеркало ловя взгляд крогана. И Грюнт взорвался. – Я не знаю, Шепард! – заорал он, широко раскрыв ноздри, из которых разве что пар не шел, и саданул кулаком по двери аэрокара так, что всю машину тряхнуло, а многослойный сплав, выдержав удар, угрожающе загудел. – Что-то… Что-то неправильно, не так! Я разозлился. Я хотел стереть ее кости в порошок. Я слышал, как воняла страхом ее кровь, и моя кровь пела! Она слабый противник, никчемный шмат мяса. Одного удара хватило, чтобы она запищала, как рожающий пыжак. Но я хотел бить больше, пока она не лопнула бы, как мешок с кровью… пока не забулькала бы… и я слышал, как это желание гудело и грызлось в моем черепе, Шепард, я… Грюнт разве что пеной не захлебывался, изливаясь откровением. Рэйчел сбледнула, покосившись на спидометр. До нее слишком быстро дошло, что она несется в плотном потоке на скорости под двести километров в час в запертом аэрокаре с взбесившимся кроганом, и при ней – еще один взгляд вниз, на армейские штаны с натертым следом от ремня кобуры, – не было даже пистолета, так она торопилась на встречу с лейтенантом. Оставалась биотика, но что-то биотика не помогла азари-наемнице, да и пространства для маневров маловато. Разве что… – Успокойся, – процедила она почти по слогам, чувствуя, как немеют стиснутые на руле пальцы. Что-то древнее и забытое, со времен, когда люди прятались по пещерам от хищников, проснулось в ее голове и подсказало, как себя вести: ни единого лишнего движения, ни единого жеста, который выдал бы прилив адреналина в венах. Только хладнокровие и спокойствие. Грюнт стискивал колени трехпалой крепкой хваткой и загнанно, в зубы дышал, склонив голову так, что виден был лишь панцирь на лбу да мутный, затянутый поволокой ненависти рептилий хищный взгляд. В зеркале Рэйчел углядела холодный голубой отблеск, сжала челюсти крепче – на миг показалось, что сейчас кроган не выдержит и головой прободает или лобовое стекло, или ее кресло, – но их взгляды встретились, прошла минута, и Грюнт отвернулся первым. Рэйчел выдохнула, обмякая. – Дыши, Грюнт, – пробормотала она почти ободряюще (жалея, что никто не может также успокоить ее) и обернулась через плечо, чтобы на этот раз посмотреть на крогана не через отражение. Он тряс головой и сжимал и разжимал кулаки, будто готовился к спаррингу, но выглядел настолько растерянным – взгляд метался по кабине аэрокара, ноздри превратились в узкие щели, – что Рэйчел с трудом подавила желание положить ладонь на лобную пластину: это могло и успокоить, и раззадорить еще больше, а рисковать не хотелось. Прошло несколько минут. На горизонте показались меж небоскребами прорехи пустоты – заканчивались складские кварталы, начинался собственно космопорт, – и когда Грюнт окончательно затих сзади, Рэйчел осторожно поинтересовалось: – На что это похоже? Вроде как… приступы? – Вроде как, – помедлив, кивнул Грюнт, и тут же замотал головой. – Нет, не приступ, тяжелее, дольше. Сильнее. Я слышу, как голоса сквозь меня кричат о крови и костном треске. Я не хочу этой ярости, Шепард, она не моя, она… мешает. Я сам выбираю, на кого и как обрушить свой гнев. «Хорошо», – едва не выдохнула Рэйчел, опять едва успев прикусить язык. Что ж тут хорошего, если член команды едет палубой… И все же крохотной фразы – «я не хочу этой ярости», – хватило, чтобы она испытала острый, почти эйфорический прилив радости: что бы с Грюнтом не творилось, пока он в состоянии осознавать, что с ним что-то не в порядке, они со всем справятся. Потом, Рэйчел знала точно, ей станет стыдно за каждое мгновенье страха и за каждую глупую мысль, промелькнувшую в голове, когда отражение над панелью горело расчетливой холодной ненавистью, а пока голова была забита не тем. – Гормоны, может быть? – пробормотала Рэйчел задумчиво. – Или на тебя так Иллиум влияет, раньше же приступов не было… ведь не было, да? Хорошо, может это правда атмосфера или… не знаю, радиация от Тазале такая прет? Не шарю в этом. Давай-ка, как на корабль вернемся, покажешься Чаквас. Она не… – Человеческий доктор? – в отражении хмыкнул с издевкой Грюнт, и Рэйчел только улыбнулась: вряд ли сарказм и приступы бешенства совместимы. – Она не специалист по кроганам, соглашусь, но хотя бы сможет подсказать, к кому обратиться. И Мордина я тоже попрошу тебя глянуть. Если бы Грюнт мог шипеть – он бы зашипел, наверное, так набычился сразу, глядя исподлобья, что с трудом удалось сдержать приступ нервного смеха. – Я обещаю, что он тебя и пальцем не тронет, – серьезно посмотрела Рэйчел в ответ. – Только проконсультирует Чаквас, я не позволю ему к тебе лезть без твоего согласия. Она подумала, что могла бы предложить и за руку его держать все время, пока они просидят в медблоке, и едва не прыснула, представив картину целиком: зашуганный Грюнт на кушетке, мечущиеся вокруг доктора и строгая Шепард, зорко следящая, чтобы на ребенка, тьфу, больного никто лишний раз даже не косился. Обернулась – а может и озвучить предложение, кто знает, может, порция здорового смеха даже крогану пойдет на пользу, – но Грюнт мысленного веселья не разделил. – Нет, – буркнул он. – Никаких чужих врачей. Моя память не знает о таком, и в экстранете ничего, я… интересовался. Только совет другого крогана, Шепард… Он не закончил мысль. Затрезвонил коммуникатор, и после звонка лейтенанта Рэйчел не стала ломаться и оттягивать – жестом дала понять Грюнту, чтобы не мешал, смахнула вызов с инструметрона на консоль аэрокара и поняла, что не дышала, пока не увидела лицо Миранды. – Рэйч, тебя где носит? – ошалело вытаращилась та, сама удивленная, наверное, быстрому ответу – у Рэйчел редко была возможность ответить на звонок сразу, а не потратив пару минут на выползание из-под горы дел или бегство в более тихий уголок очередного побоища. – Возвращаюсь на «Нормандию», – утешительно пробормотала она и, краем глаза зацепив виджет часов, поняла, что вряд ли Миранду это сильно успокоило. До полудня оставалась четверть часа, а ведь именно в полдень назначила встречу Лантейя. До «Вечности» добираться от причала, конечно, еще ближе, чем от «Моллюска»… Но она уже опоздала, причем безбожно. Миранде хватило такта только поджать огорченно губы. Хотя, возможно, она понимала, что Рэйчел и без того хотелось провалиться сквозь пол аэрокара сразу до планетарного ядра: проклятье, она была свято уверена, что все дела с Виссаной заняли не больше получаса. И как бы теперь выкрутиться? – Почти прибыли, – подал голос Грюнт, скосив взгляд в окно, и Рэйчел увидела подтверждение тому на мигающей панели навигатора – под брюхом аэрокара простерлись бесконечные ряды причалов и посадочных площадок. – Я на такси, – пояснила она Миранде. – Ссажу Грюнта и заберу вас. Вытащи Гарруса за компанию, если он не занят, мало ли как встреча пройдет. И захвати мой дробовик, а? Миранда вместо ответа тряхнула перед камерой собранный кейс с броней – Рэйчел, не сдержав сдавленного умилительного писка, послала подруге воздушный поцелуй, и уже перед тем, как Миранда собралась отключаться, выпалила в гаснущее окно связи: – И предупреди Чаквас, чтобы готовила медотсек, хорошо? Экран мигнул и превратился в черный глянец, Грюнт фыркнул, дернув шеей так, что затылком едва не стукнулся о спинку кресла. – Шепард, я же сказал, что к человеческому доктору… – Это не обсуждается, – голова пухла в попытке осмыслить все навалившиеся разом дела, так что она ответила чуть резче, чем хотела, вздохнула, успокаиваясь. – Она только глянет, окей? Посмотрит общий фон гормонов, мозговую активность, рефлексы, убедится, что это не заразная дрянь… Прости, но увольнительную я тебе закрою, отгуляешь потом на Цитадели, если все образумится. Не хочу рисковать, после вчерашнего еще проблем с полицией нам не хватало, если тебя снова сорвет… – Как скажешь, Шепард, – с неохотной ленцой протянул Грюнт и, уже прилипнув опять носом к окну, растянул пасть в ухмылке. – Саларианца к себе не пущу, так и знай. Рэйчел торопливо кивнула. – Хорошо, у Мордина и так дел полно. Но ты подумай, он хорошо разбирается в… – Не пущу, – глуше повторил Грюнт, клацнув челюстью, отвернулся к окну – внизу уже показался блестящий на солнце хребет «Нормандии», – и добавил негромко. – Твоя докторша ничего не найдет. Это ярость крогана, Шепард, о ней знают только другие кроганы. Мне надо на Тучанку. Аэрокар задрал нос, заходя на посадку, Рэйчел отвлеклась на управление – автопилот справился бы, конечно, но ей хотелось подвести машину как можно ближе к трапу, чтобы не терять время. Тучанка, сразу прикинула она в мыслях, не так уж и далеко – всего один прыжок через ретрансляторы от Цитадели, но вот сколько понадобится времени на лечение? После Горизонта на колониях стало поспокойнее, за три недели – ни одного нападения, вроде как пока можно успокоиться и не выжимать из движков последние крохи топлива, не сбегут от них Коллекционеры. И все же… Все же грызли ее смутные сомнения и неуверенность. Соваться на родную планету кроганов было огромным риском даже для нейтрального корабля, а «Нормандия»… Рэйчел тихо вздохнула, выруливая к трапу. На Тучанку лететь не хотелось отчаянно. Если верить справочникам, дрянная, загаженная отходами и радиацией планета, да и в кроганскую медицину верилось с трудом; Рэйчел скорее поставила бы на Чаквас, чем на светил тучанской науки, а уж если бы удалось уговорить Грюнта поделиться своими проблемами с Мордином, который кроганскую физиологию изучил вдоль и поперек… Рэйчел покосилась через плечо на застывшего с напускным равнодушием Грюнта, вздохнула – если бы да кабы, как же, – и вжала руль до упора, сажая аэрокар. – Хорошо, – кивнула она. – Обсудим вариант с Тучанкой, как я вернусь. А сейчас марш в медотсек под ответственность Чаквас, если она закончит раньше – не высовывайся со своей палубы… И попроси СУЗИ скинуть тебе кодекс Цитадели, особенно раздел с административным правом. Пока не вызубришь, новую увольнительную не дам. – Шепард, что за… – раззявил ошарашенно (и не понятно, засмеется сейчас или снова взбеленится) Грюнт, но толком возмутиться не успел – двери распахнулись, впустив в аэрокар ветер, рожденный турбинами двигателей взлетающих кораблей. – Это твое дисциплинарное взыскание за дебош и покушение на репутацию экипажа, – скороговоркой выпалила Рэйчел и откинулась в кресле, заглядывая в проем между сидениями. – Привет, Гаррус. – Что, и до твоего воспитания капитан добралась? – фыркнул, плюхнувшись назад, турианец и дал Грюнту пять (или вернее сказать дал три? Рэйчел все время забывала спросить, как это называется у других видов, как забывала много чего еще). – Такие дела, дружище, у Шепард не загуляешь, я пробовал… Было дело, да? – Вроде того, – ухмыльнулась она. Миранда, цокая по покрытию космодрома неизменными каблуками, обогнула аэрокар, забросила в распахнутый зев багажника кейс с броней и уселась на соседнее с водительским место, первым делом с тревогой покосившись на время, а уже потом вяло улыбнувшись Рэйчел. Движок, едва заглохший, снова ожил; Рэйчел захлопнула двери и с места взяла вертикальный резкий взлет, на этот раз совсем выключив функцию автопилота – тот только сдерживал бы скорость машины на рывках, а дорогу до центральных залов Нос Астры она и так прекрасно успела выучить. Ускорение мягко вдавило их в кресла. В желудке заворчало – не завтракала же, даже кофе в себя не опрокинула, – но Рэйчел не была уверена, что дело только в голоде. Нервная ей досталась работа, а после двух лет в небытие даже отпуск просить как-то неловко… – Все в порядке? – спросила Миранда, как обычно безошибочно учуявшая ее настрой. С каждым днем Рэйчел все больше казалось, что где-то Миранда ей наврала и все-таки зашила под крышку черепа какой-нибудь чип, улавливающий эмоции; ну или старик-Лоусон вбухал столько денег в психологическое образование дочери, что Келли рисковала вот-вот остаться без работы. – Возможно, нам придется слетать на Тучанку, – фыркнула Рэйчел, углядела в отражении, как щелкнул мандибулами Гаррус, и невесело хохотнула. – Спокойно, я сказала «возможно» и крайне надеюсь, до этого не дойдет… И вообще проехали, сейчас неважно. Миранда, напомни лучше, в каком нас зале ждут? Хочу понять, какой парковкой лучше воспользоваться. Гаррус и Миранда переглянулись. Зная их, ни черта они ей не поверили, но хотя бы промолчали – и уже за это Рэйчел была благодарна. Казалось, если она хотя бы минутой больше будет обсуждать кроганские проблемы, то не выдержит и наберет по комму Джейкоба или Мордина, а лучше обоих – пусть приглядят за медотсеком и прикроют Чаквас… на всякий случай. Без этого же звонка она все еще могла притворяться, будто бы доверяет всем членам экипажа одинаково.