Будет жарче...

- Адам, Адам! – Грохот и темнота, смех котенка. – Ламберт, ну что ты делаешь? Нас же могут увидеть! - Не переживай, в студии никого нет, я договорился. – Зарываюсь носом в волосы котенка, жарко целую в шею, прижимая своим телом к письменному столу, что, по всей видимости, принадлежит журналистам – даже в темноте можно рассмотреть белые бумаги на темном дереве. И они мне мешают. Взмах руки – и с шелестом, наполняющим все помещение, листики дружно сметаются на пол. – Ключ только у меня… - Выдыхаю в шею, покусывая нежную кожу ключиц, - Здесь мы только вдвоем. - Адам… - Руки Томми приподнимают мою голову, привлекая к себе в жарком поцелуе. Малыш стонет мне прямо в рот, когда я избавляюсь от ремня его черных кожаных брюк, так соблазнительно обтягивающих ноги. – Адам… - он, кажется, теряет голову от одного лишь вжиканья молнии и моих рук, тут же обхватывающих полувозбужденный член через ткань. - Что, малыш? – Выдыхаю в его губы, сжимая руку чуть сильнее, прижимаюсь своей грудью к его, сквозь ткань наших рубашек. Но мне мало. Мне мало его тела, и я не сдерживаюсь, буквально срывая с него черно-красную рубашку, припадаю губами к розоватому соску. - Ах… - Блондин выгибается, сексуально откидывая голову назад и подставляя шейку для поцелуев. Я усмехаюсь, быстро исполняя желания его тела, ничуть не скрываемые своим хозяином, и ставлю засос повыше, чтоб скрыть кофтой было сложнее, и каждый мог видеть, что он – мой. Знаю, блондинка будет долго возмущаться, что я так сделал, и не менее долго – смущаться в компании друзей, но это стоит того. Подцепляю пальцами пояс брюк, заставляя Томми приподнять бедра мне навстречу, и стягиваю их вниз вместе с трусами, подхватывая малыша под бедра и усаживая на стол. – А…да..ммм! – Решаю не терять времени, сразу вбирая возбужденный член моего мальчика в рот на всю длину. И не спрашивайте, откуда у меня такие умения – мое прошлое пусть остается со мной, сейчас главное доставить удовольствие моему котенку. Гитарист шумно дышит, впивается ногтями в мои плечи, хрипло стонет и упирается своим возбуждением все глубже в глотку. Я же сдерживаюсь, чтоб прямо сейчас не трахнуть его в столь соблазнительную покрасневшую дырочку, что так и манит меня. Провожу языком от основания до головки, засасывая последнюю, и Котенок выгибается, слегка сжимая ноги, что широко раздвинуты предо мной. - Сейчас, малыш, сейчас… - Я отрываюсь от истекающего смазкой члена, так и не доведя его до пика удовольствия, переключаю свое внимание на нечто иное. «Я еще не делал так ему… стоит попробовать». Сильной рукой заставляю задыхающегося от жары блондина улечься на прохладную гладь стола, и слегка приподнимаю его ноги, закидывая себе на плечи. - Адам, что ты… - Котенок не успевает закончить, изгибаясь изящной дугой после того, как мой язык касается сжавшегося колечка мышц, и вскрикивает, когда я настойчиво скольжу им внутрь. – Адам… - Всхлип. Стон. Пытается меня оттолкнуть, смущенно мотая белоснежной челкой из стороны в сторону. – Ах! – Я не отстраняюсь, продолжая усердно вылизывать его дырочку, проникая язычком в жаркую глубину, лаская бархатные стенки ануса изнутри. – Умм! – Закусывает кулак, чтоб не закричать, и, с силой откинувшись назад, сотрясается в беззвучном удовольствии, обильно выплескивая сперму на мое лицо. Я отстраняюсь, слизывая попавшую на мои губы жидкость, и растираю макияж, смазывая с глаз и щек чужую сперму руками. - Ну, котенок, за это ты у меня еще ответишь… - Пошло улыбаюсь, гладя в поддернутые дымкой возбуждения глаза, и быстро избавляюсь от собственных брюк, наплевав на то, что руки испачканы в сперме. Думать о том, как дойти до отеля в этой одежде, буду позже… Нависаю над блондином, заученным движением толкаясь между его ног, дразняще скольжу вокруг влажной от моей собственной слюны дырочке возбужденным до нельзя членом, выдыхая в губы: - Попроси меня, малыш, давай же… Скажи, что мой, докажи, как сильно хочешь меня… - Адам… - Котенок стонет, задыхаясь от наполняющей разум пошлости, и пытается податься ко мне, насадиться на член, но я лишь хрипло смеюсь, не позволяя ему этого. - Проси меня. – Властно выдыхаю, лизнув его губу, и сохраняю дистанцию в несколько сантиметров между нами лицами, так, что могу видеть блестящие в темноте глаза. - Адам, пожалуйста… - Он стонет, с трудом связывая слова в короткую фразу, но мне не достаточно этого. - Ну, уж нет, так не пойдет… - Я смеюсь, обдавая его щеку горячим дыханием, - Скажи, чего ты хочешь? - Пожалуйста, трахни меня… вгони свой член в меня… по самое основание…. Пожалуйста, я больше не смогу терпеть… ах! – Он абсолютно не контролирует себя, и я понимаю его, ибо совсем недавно испытывал то же. Нет, не так… я всегда испытываю то же, ведь когда столь желанное тело рядом, сдерживаться уже просто невозможно. - Хорошая киса… - Шепчу я за секунду до того, как, немного качнув бедрами назад, резко подаюсь вперед, с размаху входя в моего мальчика, пошло шлепая яйцами об упругую попку. - Блядь! – Он выгибается, морщится, но не отстраняется, только обхватывая меня руками и прижимая к себе. – Сильнее, глубже, даааа… - Он стонет в ответ на мои первые толчки, откидывает голову, неаккуратно бьется ею об деревянную поверхность стола, и мне приходится положить свои руки под его голову, чтоб котенок, не дай бог, ничего не расшиб себе в порыве страсти. Сам же ухмыляюсь, все быстрее и быстрее двигаясь в любимом теле, а вскоре – уже вколачиваясь в блондина в бешеном темпе, входя по самое основание. – Даааа… - Я и не думал, что Котенок умеет издавать столь красивые звуки… быть может, стоит проверить его вокальные данные? Уж очень красиво он стонет. И я безумно счастлив, что эти нотки, на тонкой грани между реальностью и безумным удовольствием, предназначены мне… только мне. - Мой… - Выдыхаю в сжатые от наслаждения губы, с каждым толчком все сильнее попадая прямо в простату. Малыш задыхается, и я впиваюсь в его губы поцелуем, доводя до безумного головокружения и нехватки воздуха, вгоняя свой член по самое основание, с каждым толчком сильно шлепаясь яйцами об упругую кожу ягодиц. - Ах! – Больно кусает меня за губу, вскрикивая и изгибаясь в неестественно – гимнастической позе, и я чувствую на ткани своей рубашки быстро расползающееся белесое пятно. Сам же, впиваясь пальцами в чужие бедра, изливаюсь глубоко внутри моего малыша, в конце замираю, в последний раз толкнувшись, не спешу выходить из любимого тела. Целую покрасневшие щеки, дрожащие веки, смешно поморщившийся носик, и, наконец, встречаясь с мутным взглядом, впиваюсь в приоткрытые розовые губки. «Жаль, что не черные» Мысленно усмехаюсь я, быстро отгоняя глупую мысль, и укладываю голову на грудь любимому, с удовольствием ощущая такие нежные прикосновения его рук к моим волосам. И далее, с придыханием, в пустоте темной комнаты слышится только наше с ним, синхронное: - Люблю тебя...

Спустя два месяца…

Солнце сегодня неестественно жарко палит, и я не могу сдерживать столь откровенного взгляда, как обычно, направленного на белоснежную гриву моего котенка. Я улыбаюсь, вновь потрепав ее рукой, а Томми мило морщится, прижимаясь ко мне еще сильнее, не желая отпускать. Сегодня особенный день, и он должен пройти наилучшим образом. Да, все должно быть идеально, все. - Зайдем в отель, малыш? – Мягко целую блондина в висок и встречаю ответную, похожую на солнышко, улыбку. - Конечно. – Мягкий поцелуй любимого в губы. Все идет в точности так, как я и планировал… Мы поднимаемся по ступенькам, и я мягко толкаю рукой дверь в нашу с Томом комнату, натыкаясь на уже ждущих нас музыкантов и танцоров. – Привет… - Томми мягко выдыхает, с небольшим удивлением на лице проскальзывая по лицам присутствующих. - Адам? – Непонимающе смотрит на меня. «Ничего, малыш, скоро ты все поймешь…» Заталкиваю его в комнату, закрывая за собой дверь. - Close your eyes, my love. – Нежно пропеваю я, с легкой хрипотцой в голосе, и повторно шепчу на ухо, словно эхом: - Close your eyes… - Китти непонимающе моргает, но все же выполняет мою просьбу, неловко переминаясь с ноги на ногу и сцепив руки в замок на уровне живота. В комнате повисает тишина, все присутствующие, конечно же, уже в курсе того, что я собираюсь сделать, и также замирают в оцепенении. Едва слышно, я переступаю по ковру, заходя за спину своего малыша, дышу ему в затылок, а затем склоняюсь ниже, обдавая шею горячим дыханием. Его веки подрагивают, но он не смеет противиться моим ласкам, рукам, которые сейчас нежно обхватывают его за талию, притягивая ближе и лишь увеличивая площадь соприкосновения наших тел. - Адам… - Шепчет он пересохшими губами, но я лишь шиплю в ответ: - Тшш… - И целую нежную шейку, отодвигая воротник рубашки пальцами, а малыш, сдаваясь под мой контроль, уже привычно откидывает голову мне на плечо, обхватывая рукой за шею. Я легко вожу носом по скулам, прикусываю мочку уха, а котенок задыхается, сексуально приоткрывая свой ротик. И, черт, меня дико заводит это! Но сейчас у меня другие планы, и в них никак не входит пункт «трахнуть его при всех». На последок лениво проведя рукой по заметной твердости на ширинке, я отстраняюсь с довольной ухмылкой. Разочарованный стон и судорожный выдох – Томми-младший явно против прекращения ласк… Да и старший тоже. Я, сам с трудом преодолев желание впиться в любимые губы поцелуем, обхожу блондина и останавливаюсь перед ним, опускаясь на одно колено. - Томми… малыш. – Немая просьба в глазах, и карие глаза распахиваются, с удивлением встречаясь со мной взглядом. В горле появляется ком, а в воздухе нависает напряжение, когда я пытаюсь выудить из кармана моих брюк алую бархатную коробочку. - Адам… - Китти, кажется, теряет дар речи, когда мне все же удается достать коробочку, и замолкает, не сводя взгляда с бархатного покрытия. – Это…? - Томми Джо Ретлифф, - Внезапно начинаю я официальным тоном, отчего блондинка так и застывает на месте, - Ты выйдешь за меня? – Трясущимися от волнения пальцами подцепляю крышечку, открывая ее и являя пронзительному взгляду карих глаз узкое золотое кольцо, с высеченной на ней надписью «Adommy – forever». Котенок вскидывает левую бровь, не сводя взгляда с кольца. - Ламберт, я не баба… – Скептически звенит в ушах такой родной голос, и сердце пропускает удар, а глаза готовы слезится от ощущения подступающего отчаянья. «Он… откажет мне?» - …чтобы ломаться над таким заманчивым предложением. – Вдруг обрывает мой малыш тишину, и по комнате разносится облегченный выдох невольных наблюдателей, - Согласен. – Всего одно ЕГО слово, и мир резко озаряется всеми цветами радуги, становясь ярче и прекраснее. И я поднимаюсь с колена, так и не до конца веря своему счастью, смотрю в любимые глаза. Тонкая рука с черным, слегка облезшим маникюром, тянется ко мне, и я, без слов понимая моего котенка, ловко надеваю на безымянный палец его руки обручальное кольцо. - Люблю тебя, Томми Джо… - Выдыхаю ему в такие сладкие губы, не выпуская его руки из своих рук, и слышу ответное: - И я тебя. – Реальность тонет в жарком поцелуе, даруемом такими любимыми губами, а воздух сквозь пронизан приглушенным хлопаньем и довольным свистом нашего бэнда. «Теперь ты мой, Томми Джо Рэтлифф… нет, Томми Джо Ламберт. А что? Неплохо звучит!» Ты мой, Томас Ламберт, только мой. Отныне и навеки.