***
Куда он пришёл, Гром понимает сразу, стоит сдать в гардероб куртку и миновать металлоискатель. Ему призывно улыбается провокационный парень с подкачанными накрашенными губами в блестящей юбке до колен. Заигрывающе подмигивает и выжидает ответной реакции. Прежде, чем торопливо отвернуться, Игорь в недоумении косится на его обнаженный торс. Господи, здесь все такие? Не Хэллоуин, а вечеринка эксгибиционистов какая-то. Женоподобных мужчин Игорь не любит. Ему нужны крепкие руки, волосатые икры, мускусный запах вместо приторных духов и пробирающий до позвоночника бас. А иначе какой смысл быть геем? Гром считает так много-много лет: почти всю сознательную жизнь с момента, когда первый раз засёк в себе влечение к сильному полу. Проблемой это для Игоря не является. Он придерживается мнения, что лучше будет гомосексуалом, чем пидорасом. Клуб, как и обещала Юля, не стесняет в пространстве. Просторный танцпол, продолжительная барная стойка и много столиков с диванчиками. Есть и уединённые места для отдыха, огороженные шторами. Иными словами — интерьер на уровне. И никаких приторных розовых подсветок со стереотипными старомодными колоннами. Игорь вообще не ценитель клубов, бывает в них исключительно по рабочим вопросам (ищет инфу и выбивает показания), но здесь, пожалуй, ему даже нравится. У барной стойки он попивает коктейль, с интересом смотря на толпу тел, извивающуюся под колотящие басы. Пару раз приходится отвлечься, давая понять сладеньким мальчикам, что он не заинтересован в их компании. Почему-то только такие и клюют на сурового Грома. Видать, мышцы, рост да щетина привлекают. Даже немного жаль, что сам Игорь далёк от любви к их миленьким мордашкам и коже, как попка младенца. Он из тех, кто, являясь мускулистым качком, предпочитает трахать себе подобных. Приговорив два коктейля и ощутимо взбодрившись от градусов, ударивших в голову, Игорь расслабленно проходит на танцпол. В конце концов, не обтирать углы он сюда пришёл. Танцует Игорь весьма недурно — чему только не научишься, регулярно работая под прикрытием — немудрено, что он сходу цепляет на себя внимание нескольких разряженных парней. В клубе жарко и тесно, как в метро в час-пик. Мальчики строят глазки издалека, и только один, самый борзый, со спины приобнимает за талию и скользит небольшими ладонями по бокам. Игорь перехватывает горячие руки, намереваясь поймать с поличным, но не успевает опомниться, как незнакомец оказывается перед ним. Жаль только, что спиной. Зато какой! Сильной, с разлётом натренированных плеч и перекатом мышц. Приятная неожиданность. Стробоскопы бьют по зрачкам, смазывая картину, от крепкого алкоголя и духоты сознание плывёт и теряется в оглушающей музыке. Игорь видит макушку с зачёсанными гелем волосами и чувствует соблазнительно притирающиеся к паху крепкие ягодицы. Этот парень явно не из тех, кто тянет кота за яйца. Знакомая самоуверенность. Поддаться искушению слишком просто. Они меняются местами: теперь Гром лапает бока, бёдра и живот с очертанием пресса. То, что надо. Вот это в его вкусе. Паренёк невысокий, стройный и натренированный. Уверенно хватается за его руки и прижимается ближе, теснее, жарче. Сам ведь толкает на грех, паршивец. Игорь цепляется за шлёвки на чужих джинсах в облипочку и требовательно утягивает парня на себя. Пусть в полной мере ощутит, до чего довёл своими притираниями. Одним танцем теперь не отделаться, ага. На мгновение сбавив обороты, незнакомец оборачивается в его руках и поднимает голову. Самоуверенная наглая улыбка мигом слетает с тонких губ. Игорь ошалело замирает, силясь осознать происходящее. До него никак не доходит, каким образом соблазнительный парень, которого он мысленно разложил в ближайшем отеле, обратился Петей Хазиным. Ахуеть, конечно, Царевна-лягушка. Они не двигаются, сверля друг друга туманными от выпивки и возбуждения глазами. Гром по-прежнему держит руки на чужой талии. «Пиздец, приплыли» — читает по губам и торопливо отступает, случайно задевая плечом какого-то судорожно дрыгающегося в танце парня. Настолько сбитым с толку Игорь не чувствовал себя очень и очень давно. Возможно, со школы, когда его записка для милой одноклассницы попала в руки мерзкой учительницы и была зачитана на весь класс. Наклонившись к Пете, он предлагает универсальный — по собственному мнению — вариант: — Пошли выпьем. С алкоголем беседа должна потечь легче и спокойней. Наверное. С другими работает, с Хазиным — не факт. Тот ещё экзотичный фрукт, прямиком из великой столицы их необъятной. Созрел там, значит, и всем на радость транспортировался в Питер нормальных людей кошмарить. Они пробираются сквозь наряженную толпу, расталкивая Джокеров, пришельцев, призраков и прочую классику костюмированных тусовок. У барной стойки ажиотаж поменьше, но Игорь всё равно в процессе отмахивается от желающих познакомиться, чтобы не мешали изучать меню. Сегодня он в том настроении, когда хочется покрепче и погорячее (тем более, после случившегося). Гром не выёбывается — берёт «Голубую лагуну», планируя в дальнейшем шлифануть стаканчиком пива. Всё просто и по красоте. Тем более, у него отродясь не бывает проблем с контролем собственного пьяного сознания: не страшно ляпнуть лишнее или ненароком руки распустить. Даже когда речь идёт о невыносимом Пете Хазине, влияющем на Игоря не самым достойным образом. — Ого, какой ты горячий. Познакомимся? Гром оборачивается на голос. Молодой мужчина с накладными клыками и подтёками крови на белой рубашке потягивает коктейль и заинтересованно покусывает трубочку. Он — один из немногих, кто не выглядит, как накрашенный Кен из коробки в «Детском мире». Это импонирует, пусть выбор костюма у него, конечно, донельзя банальный. Игорь не успевает и рта открыть, как между ними материализуется знакомая спина в клетчатой удлинённой рубашке. — Он не знакомится, — отчеканивает Петя тем самым властным тоном, которым обычно ведёт допросы и отдаёт приказы. — Воу, мужик, полегче, — стушевавшийся парень выставляет ладони в примирительном жесте, — я откуда знал, что вы вместе. Игорь ждёт, что Петя незамедлительно начнёт возникать в своей любимой гонор-манере, ну, той самой, с презрением в глазах и искромётными оскорблениями на дрянном языке. Хазин — поразительно — молчит. Только руки на груди складывает и подбородок вздёргивает, недовольно смотря вслед спешно ретировавшемуся незадачливому кавалеру. — И что это было? — Игорь забирает заказ. Его напарник, судя по всему, решил уйти в отрыв: на стеклянном подносе возвышаются три внушительных коктейля различной консистенции. Как бы после конной дозы уважаемого майора, упившегося на корпоративе несколькими бокалами вина, до дома на руках тащить не пришлось. А учитывая, что Игорь понятия не имеет, где тот живёт, дом остаётся всего один — его собственный. — То, что видел, — вспотевший Хазин расстёгивает несколько пуговиц, обнажая бритвы-ключицы, и смотрит снизу-вверх с непонятной лукавой улыбкой. У него знакомый горький парфюм, который сейчас Игорь почему-то чувствует особенно остро. Занять столик решают подальше, чтобы не орать, как глухие, сквозь долбящие по ушам басы. Усевшись, сканируют друг друга нечитаемыми взглядами, всё больше пропитываясь совместной неловкостью момента. Это ж надо так… из всех клубов и дней — именно этот и сегодня. Феноменальная удача. От безысходности Игорь внимательно цепляется за новые, ранее незнакомые детали в Хазинском прикиде. Нарядился придурковатый коллега, конечно, обалденно. И одно, что тоже без костюма. Зато удлинённая рубашка, выгодно подчёркивающая подтянутую фигуру; узкие джинсы с дырками на коленях и залаченные волосы. В кои-то веки аккуратно прибранные, а то имеется у Пети привычка пальцами гнездо ворошить и беситься потом, пытаясь пригладить обратно. Заметив повышенное внимание, Петя закидывает ногу на ногу и хитро улыбается. Зарекаясь ещё хоть раз идти в гей-клуб, Игорь большим глотком отпивает коктейль, чувствуя, как водка обжигает горло, смотрит глаза в глаза и нервно облизывает губы. Ранка ноет, никак не затягиваясь до конца, но неприятные ощущения приходятся кстати — отрезвляют слегка. Пусть всё равно недостаточно, чтобы к Игорю вернулась прежняя уверенность и душевное спокойствие. — Так и будем молчать? — спрашивает, не меняясь в лице. Хазин подбирается, расправляет плечи и, откинувшись на спинку дивана, остро усмехается: — И каков вердикт? — смотрит исподлобья. — Вдул или не вдул? — Тебе? — Игорь вздёргивает бровь, сохраняя самообладание. Не позволяет провокатору ставить себя в неловкое положение. Тем более тот это мастерски могёт. — Мне-то понятно, — смеётся Хазин. — Я про того паренька у бара. Колись, Игорь Константинович, понравился вампирчик? Может, отыщешь? — он ехидно щурится. — А смысл? — иного выхода, как включиться в опасную игру, Гром не видит. — Он всё равно думает, что мы вместе. Петя незначительно подаётся вперёд и медленно проводит пальцем по краю бокала, стирая конденсат. Брови сведены к переносице, губы напряженно поджаты, взгляд цепкий, внимательный, как на задании, когда надо на мелочах концентрироваться. Общий вид — решительный, словно в пропасть прыгать собрался. Напрягает страшно. Игорь не расслабляется, глаза не отводит, только мысленно готовится к словесной дуэли. Вместе они работают больше полугода и всё время, начиная со дня знакомства, не перестают соревноваться в красноречии: кто ехидней зацепит, желчней пошутит. Хазин — та ещё язва. Заставил приспосабливаться. Не давать же ему лишний повод для острот, сыпавшихся из грязного рта, как из рога изобилия. Со временем Игорь даже вошёл во вкус и начал получать удовольствие. Петя ему нравится. Зацепил сначала бешеным трудоголизмом, какой редко встречается, а потом и всем остальным: ехидствами дурными, шуточками искромётными, стремлением доказать, что фамилия в его работе ни черта не значит. Тем более Хазин, как Игорь догадался, с отцом в пух и прах рассорился, теперь только мама у него и осталась. Ну и диким желанием всем и каждому утереть нос и не сметь даже смотреть на него косо, мол, папенькин сынуля. Пётр Юрьевич за такое и уебать без предупреждения может. Как-то случалось. Несчастному потом нос вправляли. — Тебе не понравилось? — спрашивает Петя. — Когда я отшил его за тебя. Игорь пожимает плечами и предельно честно отвечает: — Похер, я бы всё равно не стал знакомиться, — вести интриги, выводить на завуалированные признания Игорь не любит, да и не умеет. Ему надо понятно и русским языком. Безо всяких полунамёков, которые так обожает хитровыебанный Петька Хазин. В этом им прям тяжко понимать друг друга. Точнее, Петя-то Игоря прекрасно понимает, а вот как донести свою мысль — не всегда. Так и работают. — Какая прелесть, — Петя посылает ему игривую усмешку, — всё, пропал ты, дядь, после наших трений, да? — Скажу, что выебать точно настроился, а тут такой подарочек, — Игорь делает в воздухе хаотичное движение рукой. — Но мне больше интересно, зачем ты в принципе влез. Приревновал к кровососу? — последнее Гром сбрасывает, как туз в конце игры. Сейчас Петька либо поплывёт, либо соскочит с темы. Главное, чтоб не опять его эти полунамёки и «вопросом на вопрос». — Нихуя, какие мы самоуверенные, оказывается, — чего у Хазина не отнять, так это таланта вертеться, как уж на сковородке. Хер ты из него выведаешь, пока сам не захочет. Либо не распсихуется и перестанет контролировать базар, но до этого доводить не шибко хочется. Петя в гневе — сушите вёсла, хватайте тапки: пиздюли раздаются непредсказуемо и вне очереди. Игорь сам однажды под горячую руку попался, так потом до конца недели в себя приходил. Незабываемый опыт. Особенно когда всю жизнь его носом стабильно тыкал в промахи один-единственный выученный вдоль и поперёк Прокопенко. — Приревновал или не приревновал? Я жду ответа, Хазин, — напирает Игорь. Он тоже не из робкого десятка, отступать не собирается. — Это допрос? На каком основании, товарищ майор? — Петя дёргано прикладывается к бокалу. — А ты всё вертишься, — Игорь улыбается. — Чё ж тогда именно к моей спине прижался? Или ассоциации сработали? — он прекрасно осознаёт опасность разговора и оценивает риски получить коктейлем в рожу, а кулаком под дых, но остановиться уже не может. Петьку раскусить надо любой ценой, а там, глядишь, и сам Гром кое в чем сознается. — Ну, сработали, допустим, — вздохнув, Петя смотрит понуро, а-ля «твоя взяла», — только не на спину, а на жопу и ноги. Точнее, на них в первую очередь. Осмысливая услышанное, Игорь попивает коктейль и молчит. Жизнь у него, конечно, странная, как картины Дали. Хазин на него больше не глядит, только волосы всё-таки лохматит, портя причёску, и по столу методично постукивает. Значит, жопа и ноги… будто Игорь не тридцатидвухлетний потрёпанный жизнью мент, а легкомысленная студенточка. Пиздец. Раньше ему таких комплиментов не отвешивали. То есть даже тогда, когда трахали. Молча драли и всё тут. Без лишних разговоров. Боялись, что Игорь всечёт за внезапный порыв откровений? А этот вон не побоялся. Видать, сильно его мажет, раз среди разношёрстной толпы вглядываться не стал, а сразу пошёл в наступление. Петька-Петька… — И что ж ты тогда вперёд выперся? Помацал бы жопу, коль приглянулась, — смеётся Игорь, делая ладонями вульгарное «жим-жим». Петя — нихера себе — краснеет. В искусственной подсветке и то видно, как темнеют впалые щёки. Вот это явление Христа народу, внутренне поражается Гром. Произведённым эффектом он однозначно доволен. — Такие первый раз обычно сами трахают, вот я и решил не испытывать судьбу, — Хазин рывком приканчивает бокал. Глаза у него пьяненько блестят, однако понимание происходящего в них пока что перевешивает желание творить херь. — А ты, значит, не против и задницу подставить? — Не всем, — Игорь идёт ва-банк. Какая уже разница? Они с Петей мысленно выебали друг друга в толпе. Теперь либо в отказную, забыть, как страшный сон, либо навстречу новым перспективам и отношениям. Грому, очевидно, нравится второй вариант. Делать вид, будто ничего между ними нет и не было, ему не хочется совершенно. Не в детском садике давно. Петя резко поднимается с нагретого места, пересаживается к нему на узенький одноместный диванчик и, наклонившись, смотрит в глаза. Хрипло спрашивает: — Мне бы разрешил? — губа закушена, а рука замерла в сантиметре от его колена, не решаясь коснуться. Игорь накрывает тыльную сторону ладони, опускает и медленно перетаскивает на своё бедро. Петя нервно втягивает носом горячий воздух, впиваясь пальцами в джинсу. — Тебе – да, — Игорь придерживает его за подбородок и целует в уголок хмельных губ, не планируя пока заходить слишком далеко. Понимание, что вот он – сложный и поломанный Петя Хазин, срывающий крышу не один месяц, сидит перед ним, гладит по ноге и смотрит расширенными от возбуждения глазами, кроет похлеще пива после водки. Игорю хочется всего и сразу, но он, к счастью, умеет сдерживаться. А ещё доводить до грани, толком не касаясь. — Я бы сделал всё в лучшем виде, — Петя целует его в колючий подбородок, рука останавливается на внутренней стороне бедра, царапая жёсткую джинсу короткими ногтями, — сначала растянул тремя пальцами, чтобы смазка хлюпала и по ногам стекала, а ты бы стонал приглушённо и подушку кусал… ты же по-любому сто лет ни с кем? — Не доводилось в последнее время, — Игорь привлекает его за талию – надо теснее, ближе – рукой забирается под рубашку и проводит по вспотевшей разгоряченной спине. Он в самом деле последний раз оказывался в принимающей позиции около двух-трёх лет назад. С бывшим одноклассником, которому по-настоящему доверял. После — ни-ни. — Так даже лучше. Ощущения ярче будут, — со знанием дела говорит Хазин, меняя положение и сквозь тонкую ткань водолазки поглаживая крепкий пресс. Игорь не возражает, позволяя себя касаться, где чужой загадочной душе угодно. Пете можно, Петя ему нравится. Вдруг у них что и выгорит помимо хорошего секса. Помешанному на долге менту лучше всего подходит такой же пришибленный мент. Будут допоздна, как всегда, задерживаться в управлении и вместе уезжать, оставаясь друг у друга. Дома по очереди принимать душ, питаться сплошной доставкой и потягивать пиво, лениво переругиваясь. Звучит как неплохая пародия на романтику и нормальные отношения. Секс с пылким эмоциональным Хазиным Игоря устраивает заранее. Особенно радует его универсальность. Не все на такое соглашаются. — Игорь, пиздец у меня от тебя яйца звенят, — шепчет Петя, опаляя ушную раковину горячим дыханием, — уже давно, между прочим. — Да? — Гром с любопытством смотрит в покрасневшее лицо, задерживаясь взглядом на приоткрытых влажных губах. Ему чертовски интересно, кто кого захотел выебать первым. — Почти сразу, — с готовностью отчитывается Петя, — с того момента, как ты меня нахуй первый раз послал, — он запускает пальцы в жесткие короткие волосы, притягивает Игоря к себе и глубоко размерено целует. Без дикого напора, когда сразу языком врываются и слюна течёт по подбородку, а нерасторопно и мягко, игриво покусывая ранку. Игорь пусть удивляется его нежности, но напирать и перехватывать инициативу не спешит. Сам проводит по шелушащимся губам и аккуратно касается их языком. Петя тихонько стонет, отстраняется, чтобы глотнуть воздуха, и торопливо приникает обратно. Они целуются, пока возбуждение становится нестерпимым для обоих. — А ты? — отдышавшись, сходу спрашивает Петя. Он обнимает, укладывает Грома себе на грудь и расслабленно гладит по волосам. Два взрослых мужика с трудом умещаются на нелепом маленьком диванчике, рассчитанном на одну задницу, но никто и не думает менять положение. Глубоко вдыхая знакомый парфюм, осевший на горячую кожу и одежду, Игорь прикрывает глаза. Возбуждение никак не спадает, поэтому он старается думать о чём угодно, кроме недавних обещаний «сделать в лучшем виде», подтянутых ягодиц, затуманенных ехидных глаз и призывно выгнутой спины. Петин вопрос тоже едва ли способствует скорому успокоению и возвращению адекватного сознания. — Когда тебя Цветков водой из бутылки окатил, — рассказывает Игорь, — ты тогда жуть какой злющий был, чуть не убил его, а я смотрел на твою мокрую водолазку и думал, какой ты… блять, Петь. Я первый раз до одури хотел другого человека. Сам удивился, насколько сильно оказывается бывает. Вынесся тогда из участка, как ошпаренный, лишь бы никто не заметил, что у меня встал, как у подростка. Хазин выглядит донельзя счастливым, почти до неприличия. Улыбается горделиво, подбородок вздёргивает, едва не лучится самодовольством. Думает, наверное, какой он у себя пиздатый, раз непоколебимый недоступный Игорь Гром и то в два счёта соблазнился и потерял голову без особого на то усердия. Игорь лишь фыркает беззлобно: — Ты всё равно раньше поплыл. Петя щекотно чешет его за ухом и мечтательно вздыхает: — Было сложно удержаться. Такой член пропадает… — Ах, ты, — Игорь бодает его лбом в грудь. — Чего? — Хазин поднимает бесстыжие глаза, нисколько не смущаясь. — На тебя реально сложно не запасть! Особенно сейчас, когда приоделся в это во всё… Отстранившись, Петя с нескрываемым восторгом скользит взглядом по широкой груди, обтянутой тёмно-синей водолазкой с высоким горлом, и крепким ногам в стильных чёрных джинсах. Игорь чувствует лёгкий укол растерянности. Только потому, что непривычно ему такое открытое обжигающее кожу восхищение от другого человека. Тем более от красивого породистого Петьки. Игорь чешет щетину и смотрит прямо. А то несолидно это — краснеть маковым цветком от искренних комплиментов. — Знакомый стиль, кстати, — Петя возвращается к бокалу, делая небольшой глоток, — признавайся, обо мне думал, пока по магазинчикам таскался? — Это мне подруга выбрала, — Игорь коварно умалчивает, что полностью одобрил Юлин подход и подумал для разнообразия в участок таким заявиться. Исключительно в целях эксперимента, чтобы реакцию одного беспокойного москвича проверить. — Пчёлкина? — догадливо щурится Хазин. — Откуда знаешь? — В инсте у неё ваше фото видел с крыши, — Петя морщится и закатывает глаза, — вы на нём такие сладенькие, ну прям парочка семейная… — Петь, прекрати, ты чё, к Юльке ревнуешь? — Игорь обнимает свою зазнобу и подтягивает под бок. Насупленный, Петя послушно облокачивается, пристроив локоть на его ноге, и хмыкает: — К ней больше нет, — с готовностью оповещает: — зато теперь к Дубину начал. Игорь протяжно стонет. Друг с другом они намучаются. Ой, как намучаются..
12 ноября 2021 г. в 23:00
— Юль, зачем? — Игорь хмурится, из стороны в сторону крутя приглашение, украшенное блестящей тыквой, будто от этого оно изменит своё предназначение и превратится в приказ о повышении премии для доблестных сотрудников полиции.
— Игорь, милый, посмотри на себя, — подруга, обхватив за плечи, подводит его к напольному зеркалу, — что ты видишь?
Гром вдумчиво пялится на собственное хмурое отражение, пытаясь отыскать в нём скрытые знаки и понять, что нового и невероятного в принципе должен увидеть. Старается только потому, что Пчёлкина никогда не озадачивает его просто так.
— Надо побриться, — наконец изрекает Игорь, потирая заросший подбородок. С последним делом, за месяц исколупавшим весь мозг, совсем на себя забил. Даже для него уже перебор.
— А ещё? — терпеливо спрашивает Юля.
Приходится присмотреться с удвоенным усердием. Переступив с ноги на ногу, Игорь поправляет неизменную кепи и проводит ладонью по футболке. Вроде не грязная ещё, он только утром её из шкафа извлёк. Господи, что Юльке от него надо? Опять эти сложные женские ребусы. Игорь их не понимает, да и никогда, наверное, не поймёт. Слишком прямолинейный и простой.
— Если ты про разбитую губу, то это мне один урод на задержании въехал.
Обреченно вздохнув, Юля встаёт к нему плечом к плечу и тоже смотрит в зеркало. Улыбается и показывает язык, забавно кривляясь. Настроение тут же улучшается. Игорь усмехается. Вот за такие мелочи он и ценит бойкую журналистку и любит распить вино (лучше бы пиво, конечно, но он всё-таки с девушкой) в конце тяжелой недели в небольшой уютной квартире. Отдохнуть душой. С Юляшей ему хорошо и спокойно, как мало с кем бывает. Точнее: с Димкой ещё, дядь Федей и тёть Леной. На этом перечень комфортных людей в жизни Игоря Грома заканчивается.
— Нет, всё неверно, Игорь, — снова оказавшись за спиной, Пчёлкина легонько хлопает его по плечам и опирается пушиночным весом, — я вижу в зеркале уставшего мужчину, который совсем загнулся со своими преступниками и забыл, насколько он привлекательный. Мне не нравится видеть тебя таким. Пора расслабиться, дорогой.
Только сильнее помрачнев, Игорь делает шаг вперёд и присматривается. Да уж, если прикинуть, выглядит он действительно не очень, будто в одиночку волочит на спине несколько бетонных плит. Заросшее лицо, подбитая губа, уставшие запавшие глаза. Возможно, Юля права, и ему в самом деле стоит отвлечься от дел насущных в приятной компании за бокалом крепкого алкоголя. Особенно когда главная «проблема» ежедневно караулит на работе, доёбывается по всякой херне, суёт неровный нос куда вздумается и встревает в неприятности на заданиях. С таким набором немудрено загнаться по самое не балуй.
— Ты тоже пойдёшь? — примирившись с неожиданно нарисовавшимися планами, уточняет Игорь. Отходит от зеркала и залпом осушает бокал. На самом-то деле он ещё полчаса назад намылился уходить домой, как тут Юлька с приглашением возникла. Такой она была подругой — идейной и неравнодушной. Всем на зависть.
— Нет, меня не пустят. Это особенная вечеринка на Хэллоуин, — Пчёлкина многозначно двигает бровями. Игорь вдруг жалеет, что в принципе дал своё согласие на сомнительную авантюру. Он пока не знает, во что конкретно вписался, но заранее готовится к худшему. Профессиональная привычка.