— Я так люблю тебя, Уилсон.
I.
8 ноября 2021 г. в 19:35
Кругом звучат разговоры, кое-где смешки и флирт мужчин с женщинами, прикрывающими свои заливавшиеся краской лица ладонями, но громкая мелодия вмиг заглушает все звуки. Те самые мужчины приглашают тех самых женщин на танец, ритмичная музыка сладостно льётся.
Джеймс поправляет фуражку и протягивает руку спасателю из военно-воздушных сил, судя исключительно по униформе. Тот кладёт свою ладонь на чужую, принимая приглашение, и ясно улыбается. Они начинают двигаться: Барнс — ведущий, он не раз танцевал, и его ноги уже сами идут по заведомо известной траектории, а в голове звучит "раз-два-три, раз-два-три", Уилсон — ведомый, танцы никогда не были его стезёй, и он лишь отступает назад, стараясь не отдавить ноги офицеру.
Мелодия всё продолжается, пары кружатся под ритм вальса по всему залу, изредка вскользь задевая друг друга плечами. Джеймс покрепче сжал ладонь Сэма и поймал на себе его мягкий взгляд; Барнс отпустил левую руку, чтобы его партнер прокрутился под правой. Затем сделал шаг вперёд и ухватил Уилсона со спины, нависнув над ним. Тот лишь широко улыбнулся в ответ.
Баки проснулся. В комнатах уже было совсем светло, с кухни доносилось шипение сковороды, на которую только что положили тесто. Джеймс лениво протёр глаза и заставил себя подняться на ноги, не скидывая одеяла с плеч, утра становились всё холоднее. По деревянному полу пробежал лёгкий сквозняк, Барнс, пусть и был в тёплых носках, съёжился и закутался ещё сильнее.
Он подошёл к Сэму, который готовил завтрак на всю семью Уилсонов, включая Баки, и опустил свою голову на его плечо. Наблюдая за тем, как края панкейков румянятся, он прижался к шее Уилсона своей холодной щекой, чтобы согреться.
— Ты холодный.
— Знаю.
— Не касайся меня, или я случайно кину в тебя остатками теста.
Барнс послушно сделал шаг в сторону и теперь уже перевёл взгляд на сосредоточенного Сэма. Его глаза блестели под солнцем, что просачивалось через окна, аккуратно ложась по комнате. Баки завороженно и бескультурно смотрел, а Сэм знал, но не выдавал себя ничем, кроме еле заметной ухмылки на устах.
— Мне снился сон.
— М? — Уилсон лишь краем уха услышал Баки, но проявил свою заинтересованность в рассказе.
— Не кошмар. — чуть хриплым голосом продолжал Барнс. — Я уже не помню, когда такое было в последний раз. — он сделал паузу, прислушиваясь к шарканью лопатки по сковородке. — Во сне был ты. Мы танцевали, кажется. Я толком уже не помню.
— Я был хорош? — Сэм раскладывал завтрак по тарелкам, поэтому повернулся спиной, но Баки чувствовал, как тот широко улыбается.
— Ты был ведомым. — Он улыбнулся в ответ, оставив при себе "да, чертовски хорош", ему показалось неуместным. Джеймс скрестил руки на груди, и одеяло тут же упало. Он прыснул, поднял его и отнёс на уже, можно сказать, свой диван.
— Будто если я ведомый, то я не хорош. Завтрак подан, моя балерина. — жестом указав на расставленые тарелки, он улыбнулся ещё шире и пригласил за стол Барнса. Баки усмехнулся и глянул на Уилсона. Он не переставал им восхищаться и удивлялся, каким образом он умудрился быть достойным такого как Сэм. Он сел, придвинулся к столу, и почти шёпотом, но достаточно громко, чтобы Сэм мог услышать, пролепетал: