杀破狼 Убить Волка | постканон

      — Ифу... — Гу Юнь со сна подумал, что обознался. Каждое утро радовало его больше, чем обычно. А привычный вид из окна перестал казаться надоедливым, когда он видел его каждый день. Тело перестало подчиняться несколько месяцев назад. Великий маршал Гу умирал.       — Ифу, ты хочешь что-нибудь? Может, вина? — ах, Чан Гэн! Эти жалостливые жёлтые глаза с медовым отливом, похожие теперь на яркий глубокий янтарь, пока на них зияла пелена постоянных подступающих слёз, смотрели прямиком насквозь, залезая в израненную душу. Мужчина - сам Император Великой Лян - держал своего отца за руку день и ночь, прислоняя её ко лбу, словно мечтая навечно запомнить родное биение сердца.       — Чан Гэн..а поцелуй меня. — с ласковой улыбкой шепнул Аньдинхоу.       — Цзыси, я.. — озадаченно вздохнул он, будто маленький ребёнок, колеблясь между вариантами. Чан Гэн не смог проигнорировать просьбу. Он склонился к Гу Юню, и в нос ударил тот самый запах знакомых лекарств. Голова закружилась. Мужчина осторожно ласкал языком влажные губы ифу и держал его за талию, словно обращаясь с фарфоровлй куклой, которая вот-вот может рухнуть и с лязгом разлететься по паркету. Но на большее Чан Гэн не был способен. Он отстранился и уткнулся головой в плечо маршала, безнадёжно всхлипывая, и такая картина не могла не трогать сердце Гу Цзыси. Он опустил взгляд и стал гладить ладонью пушистые волосы императора, как будто по-настоящему поучая сына быть сильным и мужественным.       — Чан Гэн, ну почему ты снова плачешь? Мне сейчас самому станет грустно.       — Цзыси... — продолжал он сквозь слёзы, сжимая белое покрывало. — ...почему же лучшие лекари не могут ничего сделать? Почему всё должно было так произойти? Я же.. — он совсем перестал быть похож на властного правителя. Гу Юнь вдруг обхватил обе его щеки, заставляя смотиеть прямиком в свои глаза:       — Чан Гэн, хватит. Соберись. Я всё ещё здесь, и я не ухожу, хорошо? — он понимал, что нагло лжёт. Но оставалось только обоим в это поверить, разве не так?

***

Эта летняя ночь была неправильно ледяной. Роса почти превратилась в иней на зеленоватых листьях, а с неба ещё с вечера моросил неприятный лёгкий дождь. Маршал ощущал, как его грудь сковало. Конец уже совсем близок. В комнате сейчас было полное столпотворение: Чэнь Цинсюй со своим супругом Шэнь И спокойно пили чай за столом, что-то обсуждая, а Чан Гэн неподалёку дописывал что-то в старых отчётах.       — Чан Гэн? — тихо позвал ифу, не зная, какие слова подобрать, чтобы попрощаться. Но... Никто не обратил внимания.       — Чан Гэн, иди сюда. — Император не поднял головы. И это не было похоже на игнорирование - его просто никто не слышал. Ощущения были странные. Он остался совершенно один, чего всегда боялся после того, как обрёл дорогих людей. Комната казалась прохладной, и ветер с окна сдувал с полок листы бумаги, а Цзыси даже не мог встать и привести их в порядок. Страх неизвестности и смерти пугал его не настолько, как эта мёртвая тишина. Он не говорил вслух, но.. «он ведь обещал быть рядом... ».       — Цзипин?.. — схватился тот за самый последний вариант, но старый друг продолжал улыбаться жене, смущённо грея её руки. Не то, чтобы Гу Юнь когда-то заботился об этом, но.. Последним его желанием было зареветь навзрыд, выпустить всю грусть и скорбь своей насыщенной жизни. По правде, он ни о чем не жалел. Будь у него шанс, он бы прожил до старости абсолютно также! Но поздно. Он даже не мог сдвинуться: просто прикрыл глаза, также тихо и беззвучно проваливаясь в длинный сон. Только в последний момент мелькнула мысль: ..кажется, я уже сплю...

***

Чан Гэн резко поднял голову с постели ифу, оглядываясь по сторонам. Император ни на миг не отходил от чужой кровати, просидев так всю ночь, но сейчас его словно что-то выдернуло. И это явно была не Кость Нечистоты - она давно не давала о себе знать.       — Цзыси?.. — и только сейчас Чан Гэн осознал, насколько кисть в его руках была холодной. Дрожь пробрала тело, и осознание до жути сильно кольнула что-то в глубине, но Циньван плевал на все приличия, когда всё так внезапно для них оборвалось:       — Ифу, нет! Пожалуйста!.. Барышня Чэнь!