Не виню тебя

      Холодная постель неприятно морозила кожу. Каждый вечер мысли возвращались к неизбежному — к нему. Эдвард Кадоган смотрел на меня даже тогда, когда мои глаза закрыты. Он насмехался. Он громко смеялся, стараясь забрать меня в свои дикие объятия.       Хотела ли я это? Очень сильно…       Тот танец в Вальпургиеву ночь не давал мне покоя, заставляя вновь бежать из реальности в ту часть жизни, которая неизбежно канула в лету, оставаясь лишь мигом воспоминаний.       Этот рыжий украл мое сердце! Он не смог уберечь его и сейчас от этого не менее больно. По венам бежит лава. Это заставляет съежиться, сжаться на кровати, ведь контраст горячего и морозного заставляет чувствовать себя болезненно.              Агата, хватит! Кричи о помощи. Беги к тем, кто может вытащить тебя отсюда. Но я себя не слышала или не хотела из-за того, что любила. Сколько бы он не натворил, мне его не хватает. Да и мне не помогут… Я пошла против системы и друзья отвернулись. Поначалу я действительно так думала, но моя компания пыталась все это время выйти на связь. Они поочередно звонили на мой номер. Только трель мобильного смолкала, как все начиналось заново, но уже с совсем другим фото. Александр, Рейчел, Сэм… На меня смотрели их глаза. Отчего-то казалось, что они наполнены до краев жалостью и пониманием. Меня не нужно жалеть! Уж сколько им говорить.       Затем подключились и Эллиа с Евой. Эта сладкая пара навещала меня на днях, но я не впустила их. Мне не нужны реальные взоры. Возможно, я боялась, что в них будет полно презрения. Да, скорее свой поступок я могу оправдать этим.       — Агата, открой, мы знаем, что ты здесь! — кричала Скай. Ее голос я узнаю из тысячи. Медленно сползаю по двери своей квартиры. Пока особняк реставрируется с помощью рук моих хороших знакомых, я могла выдохнуть. Арт-директор из Лэствилла просто невероятно справляется со своей работой. Кажется, этой девушке я готова довериться целиком и полностью. У нее тонкий вкус и умение выкручиваться из экстренных ситуаций. И эту светлую квартиру помогла подобрать она… но черное пятно на душе застилает пелену перед глазами. От этого мир тускнеет. Неприятно, но что поделать — такова жизнь.       — Возможно, тебе стоит поговорить с ним? — спросил Эллиа. Его проникновенный и спокойный голос заставил вздрогнуть и с грохотом опуститься на пол.       Заплаканные глаза я в который раз протирала тыльной стороной ладонью, размазывая остатки туши. Уверена, черные подтеки сейчас испачкали не только мои щеки и руки, но и все лицо. Как символично, что чернь расплывается по всему моему телу.       — Да, Агата, — поддерживает девушка елейным голоском, — вы бы встретились, обсудили все. Нельзя же всю жизнь бегать друг от друга. Ты сейчас накопишь огромный ворох проблем, если не уладишь этот вопрос.       Они тогда стояли под моими дверьми час, так и не дождавшись, когда я им открою. Они были в некоторой степени правы. Друзья приняли бы меня и Эдварда, несмотря ни на что, они смирились бы с нашей парой, но… Ему абсолютно все равно, как и должно быть мне.       Харрис, разве тебя учили ныть в подушку днями и ночами? Да ты скоро покроешься непроглядной тьмой, если не выйдешь на улицу. А как же твоя работа, которую ты любишь? Правильно, ведь из-за страданий даже она не помогала тебе отвлечься от ужасных мыслей об этом несносном рыжем парне, называющим тебя ведьмой! Кто-кто, но колдун тут точно ты, Кадоган!       Не удержалась и в очередной раз сбросила все принадлежности и документы со стола, уронив голову в ладони, сложенные лодочкой. Что он черт возьми делает в моей голове? Почему спокойно не покинет меня?       Он убьет меня. Два сломленных человека с разрушенными сердцами. Этот любовный яд поражает каждую частичку моей души и тела. Он заставляет меня отправлять за наркотиком снова и снова, требуя новую дозу.       А моим наркотиком был Кадоган. Эдвард так отчаянно хотел мстить и он это делал, продолжал, не глядя на то, что в будущем у нас может что-то получиться. Вот только я не виню его в этом: это я поверила ему, это мое доверие пошатнулось, но я не виню его, ведь это был мой выбор и моя жизнь.       Интересно, думает ли он обо мне? Ах да, я же забыла, что в нашей истории нет счастливого финала. Он может с радостью выбрасывать свой свадебный костюм, ведь в конце не будет чего-то хорошего.       Мы лишь травили жизнь друг другу. Он — своим враньем, я — едкими высказываниями. В нашу последнюю встречу мы направляли друг на друга дуло пистолета, готовясь к выстрелу. И даже тогда мысленно понимала и внимала тому, что он при любом раскладе уйдет живыми, ведь я не выстрелю. Либо же мы умрем вместе.       После приключений на родине Сэма эта ситуация казалась мне и вовсе ребячеством. Сейчас бы подойти к нему, притянуть за лацканы пиджака или кожанки и целовать: долго, страстно, вымещая в этом поцелуе всю боль и страдания, заставляя его жалеть о сделанном когда-то выборе.       Вот только поздно, было слишком поздно и как бы я не старалась — изменить ничего не получится.       Мой поток мыслей прервал настойчивый стук, а затем и вовсе женский силуэт, вошедший в апартаменты без моего на то разрешения.       — Вновь за свое? — спросила Вики, глядя на меня укоризненно. Ее голубые глаза гневно сверкали, находя ответ на свой вопрос без моего взаимодействия с девушкой. Она взмахнула крыльями, сметая потоком воздуха некоторые тетради со стола. — Мими будет недовольна, что ты так часто скорбишь о доме и пытаешься всячески отправиться к друзьям.       — Ты была на моем месте когда-то, Несущая Равновесие, — с горькой ухмылкой бросила я ей. — Как ты быстро все забываешь, — фыркнула и уронила лицо в подушку.       — Я пришла не ссориться, — девушка скрестила руки на груди и тяжело вздохнула. Она провела ладонью по моим крыльям, поднимаясь к волосам. Когда-то и он аккуратно убирал прилипшие локоны с моего лба. — Могу отправиться с тобой, чтобы ты окончательно попрощалась со своими друзьями и близкими.       Ты, Эдвард, стоял у дерева и плакал на моих похоронах. Мне тогда разрешили один-единственный раз навестить близких. Я просила, чтобы в этот день никто не плакал, но ребята ослушались. Линд принесла огромный букет белоснежных цветов, а Сэм и Алекс мои любимые сладости. Только ты стоял в стороне, боясь подойти ближе. Они все же увидели тебя и подвели ближе. Алекс долго говорил с тобой и ты его слушал, не упуская единого слова, кивал. После того, как все ушли ты просто лежал на траве и говорил с ветром у могильной плиты, надеясь, что я тебя слышу.       Ты тогда не ошибался. Я действительно слышала тебя, мой милый. Столько слов любви и радостный смех, ведь ты вспоминал каждую деталь нашего с тобой пребывания вместе.       — Уж прости наших преподавателей. Они немного погорячились, когда отправляли тебя в собственное прошлое, воссоздавая его в Аду. Уж больно они изощренно наказывают, — девушка вздохнула. Я почувствовала, как под ее весом оседает матрас. Вики устроилась рядом.       — Я уже давно с ними простилась, — качаю головой, — просто покажи мне Эдварда Кадогана. И я возьму себя в руки. Даю тебе слово, что буду держаться…       Когда-то мы боролись за любовь. Я не виню тебя, мое лучистое солнце, здесь виновата лишь я. Попрощайся со мной. Кадоган, скажи мне «прощай» и, возможно, когда-то мы вновь сможет встретиться. Я буду нести нашу любовь и запечатаю ее глубоко, чтобы потом в один миг озарить ее светом тьму двух искалеченных сердец.       Прости, что из-за меня была поставлена точка в Лондоне. Прости, что ты не встретишь меня у венца на нашей свадьбе и мы не сможем воспитывать наших чудесных детей.       Прости, что я не пережила приключения в Японии и сейчас твоя ведьма не рядом с тобой…