«Прежде чем начать, тщательно спланируй»
Цицерон
Мэлани На самом деле Брайан не такой уж мудак, каким хочет казаться большую часть времени. Я поняла это очень давно, и если бы Линдси не бросалась постоянно оправдывать его, а он не разносил в пух и прах малейшие проблески симпатии или даже просто нормальную ёбаную человеческую вежливость между нами, я бы, наверно, не была так строга к его заднице. Наверно. Но не поймите меня неправильно. Он не полный мудак, но это не значит, что он не мудак в принципе. На Рождество мы остановились у него, в большом доме, который он купил для себя и Джастина: я, Линдси и дети. Все они спали, Дженни в своей маленькой розовой спальне и Гас в его маленькой голубой (Брайан ещё получит за гендерные стереотипы в отношении моих детей), а я бродила по коридорам из-за бессонницы. Ненавижу спать в чужих домах. Поэтому я пошла на кухню, чтобы что-нибудь поесть, а там Брайан трахает какого-то парня. На кухонном столе, на котором мы готовим детям завтрак. Где мы едим. Когда наши дети спят наверху. На Рождество. — Просто здорово, Брайан… Какого, блять, хрена ты делаешь, трахаешь какого-то парня на ёбаном столе, где завтракают мои дети, которые сейчас спят наверху? Ты, блять, с ума ебанулся? — начала я. Но не успела и слова сказать, прежде чем мистер «О, он такой чувствительный и уязвимый» Кинни расплылся в садистской ухмылке. — Что такое, Мэлани, я слышал, ты особенно неравнодушна к тому, как трахать блондинок на кухонных столах, — сказал он. Я убью Линдси. А затем он добавил таким приторным голосом: — Пока ваши дети спят наверху. Медленно и мучительно. — И потом, не очень вежливо с твоей стороны прерывать мое приветствие с Джастином. Скажи «Привет» Мэлани, Джастин. Я только сейчас посмотрела ниже и заметила блондина, который спрятал лицо за руками. Брайан дернул его за запястья, и я увидела полностью красного Джастина. — Привет, Мэл. Джастин Когда Мэл вылетела с кухни, Брайан толкнулся членом мне в задницу. — Что ж, это было слишком просто. — Просто супер, Брайан, серьезно. Спасибо, блять, большое. Брайан только улыбнулся. — Она бы утром поняла, что это ты, — ненавижу его рассудительность, когда он сует свой член мне в задницу. — Поэтому я подумал, какого черта. Я хотел чуть повернуться, чтобы встать, но он держал меня руками за бедра и не давал пошевелиться. Я откинулся назад, опираясь на локти, и раздраженно посмотрел на него. — Пойдем наверх. Он улыбнулся мне, наклонился вперед и прижался лбом к моему. — Не знаю, Джастин, я вроде как доволен здесь, — а потом он начал медленно двигаться во мне, и хотя я, правда, хотел отказать и настоять, чтобы мы поднялись и сделали это в спальне за закрытой, запертой дверью и тихо, я этого не сделал. А позволил ему трахать меня на кухонном столе. А потом мы поднялись в спальню, заперли дверь, и я позволил ему снова трахнуть меня. Каким-то образом пытаясь быть тише. Мэлани На следующее утро, когда моя дорогая жена проснулась, я задала ей один простой вопрос: — Что, ёб твою мать, блять, заставило тебя подумать, что рассказать Брайану, как я трахаю тебя на кухонном столе, это нормально? Линдси глянула на меня из-под спутанной, растрепанной светлой челки и спросила: — Мгх, что? Истинный жаворонок. Я рассказала ей всю историю, подчеркнув тот факт, что голая задница Джастина оказалась прямо там, где она накануне готовила завтрак Гасу и Дженни, и она спросила: — Джастин здесь? Резко. Сосредоточенно. Вот это Линдси. — Да, Джастин здесь, ты вообще слушала, что я говорю? — Что здесь делает Джастин? — Трахается на кухонном столе. Попробуй хотя бы следить за разговором. Но она ушла, завязав халат, и побежала по коридору к комнате Брайана. — Отличный ход, Линдс, — подумала я. Может, ты застукаешь их, пока они трахаются? Они же такие застенчивые, стыдливые и всякое такое. Джастин Итак, хорошо, что мы заперли дверь, потому что Линдси стучала с самого утра, а мы с Брайаном растянулись друг на друге в эйфории после секса, полностью голые, а простыни и одеяло валялись на полу. Я не зависим от секса или типа того; просто у нас как бы вошло в привычку трахаться до потери сознания постоянно, когда я возвращался домой. Мы всегда могли поговорить по телефону, когда находились порознь; но зачем тратить время на разговоры, когда мы вместе? На самом деле это очень разумная договоренность. Хотя слово «разумный» совсем не приходит на ум, если попробовать описать наши с Брайаном отношения. Это наше первое Рождество с тех пор, как я уехал в Нью-Йорк, и никто не знал, что я вернусь. Включая Брайана. Хотя я не впервые появлялся на пороге его дома и никогда не предупреждал его об этом. Все это было частью моего плана. Когда я улетел в Нью-Йорк, то был уверен почти на девяносто восемь процентов, что Брайан решит, что мы никогда больше не увидимся, и примерно на два процента, что он вылетит в Нью-Йорк на следующее утро. Остальные две десятых процента я оставил на вероятность, что он поступит совершенно непредсказуемо (я оставил их только на случай террористического нападения или типа того. Взрыв в Вавилоне породил целую новую главу в «Руководстве по эксплуатации Кинни». Ту, где Брайан сходит с ума, покупает мне особняк и решает, что я должен выйти за него…). Естественно, у меня должен был быть план. Если бы я оставил это Брайану, то никогда бы его больше не увидел, потому что порой он впадает в этакое благородное самопожертвование. Это мило, на самом деле, но, если серьезно, отнимает кучу времени. Сначала я решил попробовать что-то другое, что отличалось бы от того, что я делал, когда сказал Брайану, что останусь в Калифорнии дольше, чем планировал. Это были долгие неловкие разговоры по телефону и мучительное молчание, когда я говорил: «Я скучаю по тебе», а он отвечал: «Мне пора». Для парня, который зарабатывает на жизнь убеждением людей, что они хотят то, что он им продает, Брайан Кинни с трудом понимает, как получить то, чего хочет. Нет, не так; он точно знает, как получить то, чего хочет. Он просто полагает, что не должен. Или не заслуживает. Поэтому он сосредотачивается на том, как заставить вас, то есть меня, сделать то, что он считает лучшим для вас, то есть меня. Нет работы, негде жить, нет студии, нет конкретных целей? Эти незначительные детали не остановят Кинни-экспресс. Если Брайан решил, что знает, как тебе стать полностью независимым, самореализовавшимся человеком, ты ни черта не сможешь сделать, чтобы его остановить. Все, что ты можешь, — это свалить с дороги. И я подумал, что смогу легко сделать это в Нью-Йорке так же, как и в Питтсбурге, тем более в Нью-Йорке я мог закончить кое-какие свои дела, пока Брайан действует по стандартной рутинной схеме. Да и потом, каждому голодающему художнику нужно какое-то время поголодать в Нью-Йорке. Мэлани Линдси вернулась и сказала, что Брайан и Джастин только что проснулись (конечно, Линдс, верь на слово, если это сделает тебя счастливой), и они скоро увидятся с нами внизу. Поэтому мы повели детей вниз и накормили их завтраком. Я сказала, что они могут поесть перед телевизором. В медиа-комнате Брайана. С белым ковром и белым кожаным диваном. Я дала им красный виноградный сок. Это был кухонный стол, и я лично больше никогда не буду там есть. Линдси села, уткнувшись в свою чашку с кофе. — Не могу поверить, что Брайан не сказал нам о приезде Джастина. — Может, он сам не знал. — Они казались счастливыми, когда ты их видела? — Линдси, какая часть фразы «Брайан засунул свой член в задницу Джастину на кухонном столе» тебе не понятна? Да, они казались мне охуенно, блять, счастливыми. — Мы и были, — Джастин стоял в дверном проеме, со своей этой ухмылкой. Блондины. Благословение или проклятие? Чаще всего я понятия не имею, что это. Интересно, Брайан чувствует то же самое? Хотя на данный момент Брайан выглядел довольно счастливым. Он вошел в комнату как раз вовремя, чтобы услышать, как Джастин сказал: «Мы и были», и теперь улыбнулся и обнял его, положив подбородок на голову. — Так, дети пьют виноградный сок на белом диване. Полагаю, это вклад Мэлани в завтрак? — Брайан, — Линдси начала своим этим маменькиным тоном, — почему ты не сказал нам, что Джастин приедет? — Я сам не знал. — Не знал? Джастин выглядел самодовольным. — Он не знал. Понятия не имел. Ни намёка. Это сюрприз. — Ну, не совсем, — Джастин слегка повернулся и приподнял брови, глядя на Брайана. — Я попросил Санту привезти тебя. И вот ты здесь, — голос Брайана немного охрип, когда он это сказал, и он склонил голову, типа как Гас иногда делал. Мне он почти понравился. А потом Джастин стал ярко-красным, и они оба улыбнулись, между ними началась какая-то биохимическая-нейромедиаторно-ядерная реакция, хотя ни один из них не двинулся с места. Именно тогда Гас оторвался от своей видеоигры, увидев Брайана, и бросился на него с криком: «Папочка!» Брайан вышел из-за Джастина как раз вовремя, чтобы перехватить летящую массу энергии, которая была его сыном, — окей, в дополнение к виноградному соку я дала ему шоколадные шарики*. Никто, кроме возбужденного от переизбытка сахара шестилетки, не напомнит лучше о том, что кухня предназначена для сытного здорового семейного потребления пищи, а не для горячего секса. К примеру, завтра я дам Гасу поменьше углеводов, спокойное детское блюдо, если сегодня ты останешься в спальне. Неужели это так сложно? Гас утащил Брайана, чтобы тот помог ему переубивать врагов, а Джастин пошел забрать свою спортивную сумку, которая все еще лежала на полу в кухне, чтобы отнести наверх. Линдси тут же направилась к Брайану, где он сидел на полу с Гасом, в то время как графические изображения чудовищного насилия отображались на его гигантском плазменном крутом телевизоре, подключенном к последней и самой дорогой версии PlayStation. Да, в бело-ковровом медиацентре Брайана была любая электроника, о которой только мог мечтать ребёнок. Теперь понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что Брайан не полный мудак? Но эта трогательная сцена отцовской любви не остановила Линдси. Блондины. Очень целеустремлённые. — Брайан? Он просто продолжал играть с Гасом. Я восхищалась его стойкостью, но властные блондины каждый раз одерживают победу — сопротивление бесполезно. Это же очевидно, иначе Гас никогда бы не был зачат, а Джастин не был бы наверху, складывая свои носки в ящики Брайана. — Итак, Брайан, Джастин здесь надолго? Все в порядке? — последнее Линдси произнесла нежно и с сочувствием, что, как я знала, сведет Брайана с ума. Думаю, она сделала это специально. И это сработало. Если знаешь кого-то двадцать лет, сразу легко можно догадаться, где связаны все ниточки. — Я в порядке. Все замечательно. Остальное — не твоё дело. А теперь нам с Гасом нужно всех здесь переубивать. — Бах! Бах! Умри! — закричал и завопил Гас, когда выпустил пулеметную очередь в какое-то многорукое чешуйчатое существо. Я решила сжалиться над Брайаном. — Линдс, милая, можешь взять Дженни, пока я принимаю душ? Возможно, ее нужно переодеть; у нее на рубашке виноградный сок. Линдси, казалось, не заметила, что я пытаюсь ее отвлечь. Но я почти уверена, что Брайан заметил, потому что ни слова не сказал мне о пятнах виноградного сока на его белом кожаном диване. Но думаю, он точно их увидит, когда перевернет подушку. Джастин Первым шагом в моем плане была рассылка по электронке. Говорить с Брайаном всегда рискованно, поэтому я не стал этого делать. Когда я подключил свой ноутбук в доме у друга Дафны, Поля, в Нью-Йорке, то просто отправил Брайану пустое электронное письмо. Ни темы, ни сообщения. Через полчаса он отправил пустой ответ. Я думал, что, скорее всего, он просто его проигнорирует или с очень небольшой вероятностью ответит что-то вроде: «Ты понимаешь, что отправил пустое письмо?» Пока что дела шли лучше, чем ожидалось. На следующий день я проснулся на неудобном диване в коридоре между спальней и кухней, который слыл здесь гостиной. Все, кто там жил, готовились к работе или учебе. Пятеро человек, считая меня, на одну ванную. Я ждал, пока все освободятся, пытаясь ещё поспать посреди этого хаоса, и, наконец, попал туда, чтобы отлить. Поиск жилья стал для меня основным приоритетом. И я так разозлился на Брайана, что встал, подключил свой ноутбук и написал ему длинное гневное письмо, в котором рассказал, какое он дерьмо, что позволил мне это сделать. Потом я всё удалил, очистил тему и отправил ему еще одно пустое письмо. Я не проверял свою почту до вечера, но он прислал ответ примерно через четыре минуты после того, как я отправил свой. Следующие три недели были дерьмовыми. Все, что я делал, это искал работу, что-нибудь, кроме доставки или обслуживания столиков, и пытался найти место, где можно жить, кроме как помойки у Поля с тремя его отвратительными соседями. Возможно, было много всего неправильного, когда мы жили вместе с Брайаном, но тарелок с голубой плесенью в холодильнике и тараканов среди этого не было. Хотя позже я узнал, что даже у богатых людей в Нью-Йорке есть тараканы. Через несколько дней депрессии я позвонил знакомому Майкла и узнал, кто же помогает нам распространять «Гнева». Я не был уверен, но думал, что он живет в Нью-Йорке. На самом деле нет, хотя раньше он действительно жил здесь. Он дал мне пару контактов, чтобы попробовать найти работу, связанную с графикой. Одним из таких оказался арт-директор рекламного агентства, и от этой мысли мне стало смешно. Я мог бы сослаться на Брайана. В итоге я работал в журнале, который освещал любые виды игр, типа видео или онлайн. Было очень много графики. Они довольно разборчиво относились к художникам и студентам-искусствоведам, да и условия работы и оплата просто отстой, но все же это работа, она хоть в какой-то степени относилась к моей области и не приходилось таскать людям вязкую подливку на куске мясного рулета. Им даже было насрать, когда я задерживался допоздна и использовал компьютер и рабочее место для собственных нужд, пока не потреблял ресурсы компании, кроме света, тепла и электричества. И кофе. Рисовать не получалось, но, по крайней мере, я мог хоть с чем-то работать и использовать их сверхбыстрый вайфай для выхода в интернет и крутые графические программы. Спустя неделю я переехал примерно за шесть кварталов от рабочего места, когда одна из моих коллег, наконец, решила, что с неё хватит и вернулась домой в Айову, или Айдахо, или откуда она там, блять, приехала. Я снял ее старую комнату в съемной квартире. Все еще жил с четырьмя другими соседями, но теперь у меня хотя бы появилась своя комната. Она была не такой просторной и залитой светом, но и не стоила две тысячи долларов в месяц. Каждый день, что бы ни происходило, я отправлял Брайану пустое электронное письмо и получал одно в ответ. Потом во время переезда я не мог отправлять почту в течение трёх дней и когда подключился, помимо рекламы «Виагры» и обучающих предложений, получил письмо без темы от Брайана. Я сидел в своей дорогой квартире, прямо под вентиляцией, с моими друзьями-тараканами и с широкой улыбкой нажал «Ответить». Заполнил строку темы «Я тоже по тебе скучаю» и написал длинный отчет о том, почему меня не было в сети в течение трех дней, а потом всё стер, удалил строку темы и отправил пустой ответ. Какой смысл в плане, если ты его не придерживаешься? Мэлани Когда я закончила принимать душ, Линдси поменяла Дженни ее заляпанный красным соком комбинезон (боже, ну и названия для детской одежды) на свежее и чистое, на что снова можно было что-нибудь пролить. Кажется, Линдси уже надоело пытать Брайана. Мы вывели детей на улицу, чтобы сжечь полезные свойства сахара в организме Гаса. Линдси отвела его на качели, которые Брайан установил в дальнем углу участка, где и не заметишь, если не искать. Видите? Не полный мудак. Как я и сказала. Я сидела на скамейке и смотрела, как Линдси играет с Гасом, а Дженни спала у меня на коленях. — Не возражаешь, если я нарисую вас двоих? — появился Джастин с розовым от холода носом и альбомом в руке. — Нет, но я советую тебе рисовать быстрее, потому что она проснется примерно через четыре минуты. Он засмеялся, сел на декоративный камень, установленный под деревом, и начал быстро рисовать. — Как рука? Джастин едва поднял глаза. — Нормально, если не переусердствую. Наброски делать легче, чем рисовать, — он расфокусировано посмотрел на нас с Дженни, а потом снова в свой альбом. Время от времени он вращал запястьем, наверно, даже не замечая этого. Я посмотрела на Дженни и подумала, что бы почувствовала, если с ней случилось бы то же, что с Джастином. Или с Гасом. — Что делает Брайан? Очищает кухонный стол? Джастин рассмеялся. — Не уверен. Он бурчал что-то о том, что надо бы проверить все шкафчики на предмет всех признаков закусок с высоким содержанием углеводов, кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы или сахара и спустить все это в унитаз. Окей, теперь рассмеялась я. — Может, я слегка переборщила с шоколадными шариками. Мы ещё немного посидели: он рисовал, а я просто смотрела на Линдси и Гаса на качелях. Дженни проспала четыре минуты и не проснулась. Джастин немного поерзал и перестал рисовать. Но продолжал смотреть на набросок и слегка замялся, прежде чем сказать: — Мне было действительно тяжело понять, как сохранить с Брайаном отношения. Даже нормальным людям тяжело на больших расстояниях, знаешь. А Брайан ненормальный. Думаю, ты и так в курсе. — Вообще-то, я думаю, что мы с Брайаном лучше всего ладим как раз на расстоянии. Джастин встал. — Не важно, Мэл, я подумал, может, ты поймешь, но просто забудь об этом. И тогда я поняла, ну супер, сейчас Джастин сделает эту свою штуку с дрожащими губами. Это прокатывало, когда ему было семнадцать, и я бы поклялась, что сейчас это не сработает, но меня ёбнули материнские гормоны. Розовая губа слегка задрожала, потом он поймал ее зубами, идеальными белыми зубами представителя загородного клуба WASP* — прямо как у Линдси. А потом он развернулся и пошел по тропинке обратно к дому. — Джастин, подожди. Он остановился и повернулся, глаза наполнились слезами. Линдси, наверно, научила его плакать по команде, а может, этому учат в школе для блондинов. Зачем даже пытаться? Мы все обречены. — Может, если бы ты оставил всё это загадочное дерьмо и просто сказал простым английским языком, что у тебя на уме, я бы, блять, поняла, чего ты хочешь. Понимаю, что за все эти годы жизни с Брайаном ты разучился общаться нормальными предложениями, содержащими сложные выражения человеческих потребностей и эмоций, но освободи свою внутреннюю лесбиянку и скажи мне. Что. Блять. Происходит? Он простоял на тропинке с минуту, и я решила, что он пытается придумать, как мне соврать. Я не лучший в мире адвокат, но отлично знаю, когда мне лгут. Затем что-то в его лице изменилось и прояснилось, и тогда я поняла, что он собирается сказать мне правду. — Мэл, это ведь была твоя идея переехать в Канаду, верно? Я имею в виду, ты убедила Линдси? — Да, но какое… — Хорошо, так почему ты это сделала? Чтобы обезопасить свою семью, так? Чтобы вырастить своих детей в безопасном месте, где ваша семья будет под защитой? Я просто кивнула. Иногда мне казалось это безумием, но порой я думала, что сбежала недостаточно далеко. Грёбаные мои дедушка и бабушка-евреи и детские кошмары о том, что все мы не сможем сбежать или попадём не в то место. — И ты была уверена, что поступаешь правильно, ради себя, Линдси, ДжейЭр и Гаса, верно? Поэтому ничто не могло тебя остановить. В общем, Брайан решил, что для меня единственный способ стать счастливым человеком и художником — поехать в Нью-Йорк. И я думаю, мне не надо тебе объяснять, что пытаться переубедить его, когда он что-то решил, проигрышный вариант. — Хочешь сказать, что не хотел ехать? — я не могла в это поверить. Он поехал в Нью-Йорк, но не хотел этого? Джастин пнул заледеневший кусочек гравия на тропинке. — Ну, сейчас я бы не уехал. Не пошел бы тем же путем. Я сидела несколько минут и думала. С тех пор как Джастину исполнилось семнадцать, он жил на эллиптической орбите вокруг Брайана. Однако прошло уже почти шесть лет. Если бы дело касалось какого-нибудь легкомысленного, ветреного пацана со странной зависимостью, который всё ещё продолжает жить со своим более взрослым самовлюблённым парнем на протяжении вот уже шести лет, в которого втюрился еще в старшей школе, я бы сказала, что он чертовски проебался. Но Джастин был умен, несмотря на эти блондинистые волосы, голубые глазки и розовые губки. Это не про Джастина. Хотя я верила в эту сказочку последние шесть лет. Иногда, когда встречаешь кого-то ещё ребенком, бывает сложно понять их по-настоящему, когда они становятся взрослыми. Лично для меня Гасу всегда будет шесть. Джастин вернулся к своему камню и начал машинально рисовать в альбоме. — Можно посмотреть, как мы с Дженни получились? Он протянул альбом с открытым наброском. Это было… невероятно. Совсем не похоже на то, как он нарисовал Линдси и Гаса, когда ему было семнадцать, тот, скорее, был похож на пейзажную картинку из дешевого номера в мотеле. Сейчас это было искусство, достойное выставки в одной из дорогих галерей Линдси. Шесть лет — большой срок. — Почему ты уехал? То есть, Брайан же не заставлял тебя переезжать. — Именно это он и сделал. Нет, конечно, я мог остаться. Но тогда он просто вел бы себя как упрямое дерьмо и сделал бы все, чтобы я возненавидел его. Ты его знаешь, Мэлани. Я уверен, Линдси и Майкл не верят, что он полон этого дерьма, но ты знаешь, какой он. — Манипулятор. — Типа того, хоть и с благими намерениями. Я фыркнула. — Да, Джастин, повторяй это почаще, пока он тащит тебя по дороге в ад. Ладно-ладно, я не это имела в виду, — язвить на тему о Брайане — одно из моих любимых увлечений. Но хотелось бы верить, что я не подсела на это. — Поэтому я решил, что самое простое единственное логичное решение — это уйти. И попытаться придумать какой-нибудь способ, не знаю, чтобы он не превратился в королеву драмы из-за меня и наших отношений. В общем, я придумал план. Я рассмеялась. Коварный блондин. Представить только. — Что за план? — Никаких телефонных звонков. Мы пробовали, пока я был в Калифорнии, и это был полный пиздец. Никаких писем, где говорится о том, что я скучаю по нему и люблю его, никаких попыток убедить его, что мне нужно вернуться или ему приехать в Нью-Йорк. Он не мог ни с чем поспорить, потому что я просто уходил от споров. Просто странные ежедневные пустые письма по почте, а иногда я появлялся на пороге его дома, чтобы мы могли потрахаться. Следует отдать малышу должное. — Не думаю, что мы знакомы. Кто ты, блять, такой? — Автор «Руководства по эксплуатации Кинни», — рассмеялся Джастин. — Я думала, это Майкл. — Нет, он написал «Брайан Кинни для чайников». Настоящие технические характеристики — мои. — Работает? Джастин почти кокетливо посмотрел на меня из-под ресниц, и я внезапно поняла, что Брайан видит этот взгляд постоянно. Брайан точно проебался. — Да, похоже. И я горжусь этим. И не хочу все это проебать. — Сколько раз ты возвращался с тех пор, как уехал? — Мммм, шесть. — Сюда, в особняк? Он пожал плечами. — Сюда, в лофт, как-то мы сняли номер в отеле. Обычно я бываю здесь только на выходных. — И ты никогда не говоришь ему, что приедешь? Но он всегда на месте, когда ты появляешься? — До сих пор был. Да, Брайан в полной заднице. В смысле, серьезно. Я даже не уверена, что Джастин понимает, насколько глубоко Брайан в заднице. Я уверена, Линдси точно не понимает. Думаю, что из всех людей в мире я, наверно, единственная, кто понимает. Получается, нужно что-то сделать с этим. Джастин В первый раз, когда я вернулся, то подумывал сообщить Брайану о своем приезде, но был почти уверен, что он найдет способ уехать из города или трахнет какого-нибудь парня, стоит мне войти в дверь. На нем всегда лучше всего срабатывало скрытое нападение, поэтому я решил поступить именно так. Я поднялся по лестнице, чтобы он не услышал шум лифта. Воспользовался своим ключом и вошел. Свет был включен, но я не сразу его увидел. Потом я обернулся, он сидел за компьютером, глядя на меня без всякого выражения на лице. Что ж, хороший знак; так он выглядел, когда готов был сойти с ума от радости. Хотя, конечно, у него такой же взгляд, когда его распирает от ярости, но я собирался мыслить позитивно, пока не случится обратное. Жизнь с Брайаном не столько делает тебя оптимистом, сколько заставляет привыкнуть действовать без страховки. Он сидел в своем кресле, широко расставив ноги, со сцепленными на животе руками. Я бросил свою спортивную сумку, подошел к нему и встал между его ног. — Привет, — сказал я. Просто блестящий собеседник. — Какого хуя ты здесь делаешь? — ответил он. Ладно, не самый теплый прием, который можно себе представить, но лучше, чем «Проваливай нахуй», верно? Я улыбнулся ему. — Мне нужно потрахаться. — Ты не мог потрахаться в Нью-Йорке? — Все парни в Нью-Йорке всегда снизу. Губы Брайана дернулись в ухмылке, а потом он тут же прикусил нижнюю. Но я уже заметил это, и он это знал. Так что Джастин снова побеждает. Он шире развёл ноги, я положил руки ему на плечи, наклонился и прикоснулся губами прямо к его уху. На секунду я просто вдохнул его запах и почувствовал, как между нами пробежала небольшая искра через крошечное пространство между моими губами и его кожей. — А знаешь, чего еще нет в Нью-Йорке? — Чего же? — спросил он и закрыл глаза. — Душа. Вообще нигде нет душа. Я не принимал душ с тех пор, как уехал. — Так вот откуда такая вонь? Я отступил от него и сказал с самой солнечной улыбкой: — Хочешь помочь мне стать по-настоящему чистым? Я повернулся и пошел в ванную, оставив его сидеть за своим столом. Включил воду и, когда она достаточно нагрелась, разделся, вошел и начал считать до пяти. Брайан появился на счёт три. — Так тебе нужна помощь? Забыл, как мыться? — он встал позади меня, положив ладони мне на плечи. Я откинулся на него, закрыл глаза и опустил руки по бокам. Но ничего не сказал. Брайан потянулся за шампунем и вылил немного в ладони, а затем начал медленно намыливать мне голову. Пальцами впивался мне в кожу, втирая мыло, и я понял, что вот уже в течение, наверно, нескольких дней боролся с легкой головной болью. Он провел пальцами до загривка, растирая и массируя, а затем нанес пену мне на шею и плечи. Большими пальцами разминал позвоночник, и я расслабился у него на груди. Он снова провел ладонями по моим плечам, а затем по рукам и держал меня под водой, пока не смылся шампунь, ручейками стекая по моему телу. Он налил жидкое мыло на ладони и снова взялся за мои плечи. Мыло пенилось не так, как шампунь, но было более скользким. Он скользнул левой рукой вниз по моей груди, распределяя мыло везде, под руками и по животу, пока правой рукой делал то же самое на спине, остановившись на копчике, прямо рядом с задницей. Потом он взял еще мыла, провел обеими руками по моей спине и густо намылил задницу и бедра с внутренней стороны. Я думал, что знаю, к чему всё идет, но он остановился и снова сполоснул меня под душем, пока вода не стала прозрачной. Брайан прижался губами к моему уху и прошептал: — Думаю, нужно тебя вылизать. Чтобы справиться с городской грязью одного душа недостаточно. — Отличная идея. — У меня не бывает плохих идей. Я бы поспорил, но это могло бы помешать ему меня вылизать. Он провел языком по моей шее, укусил и поцеловал на изгибе плеча. Я знал, что он оставит следы от укусов. Затем он скользнул руками по моим бокам, под руки, приподнял их и начал вылизывать подмышки. Я чуть рассмеялся и когда повернулся, поймал его улыбку. Он выглядел так, каким я видел его крайне редко, так, как будто происходило что-то очень хорошее, о чем он никогда даже и не думал. И тут он поймал меня на том, что я смотрю ему прямо в глаза. И они изменились. Потемнели и заперли меня в ловушку. Я почувствовал, что весь воздух в душе вдруг превратился в пар. Никто из нас не сдвинулся с места. Мы просто стояли в жарком влажном воздухе и чего-то ждали. Через минуту он опустил голову и коснулся лбом моего. Я повернулся и обнял его, уткнувшись головой между его шеей и плечом, потому что не хотел, чтобы он понял, что я готов расплакаться. Если бы сейчас он сказал, что думал, что я никогда не вернусь, клянусь, я бы вмазал ему коленом по яйцам. — Джастин, — это все, что он сказал, но от того, как он это сказал, мне захотелось залезть к нему внутрь и никогда не вылезать оттуда. Я начал отчаянно целовать его, удерживая голову руками и засасывая язык, а потом лицо, подбородок и шею. Прикусил его за горло. Брайану не нравятся отметины на видных местах, но на этот раз ему было все равно. Или он не заметил. Он держал меня руками за талию, но вдруг опустил их к моим бедрам и усилил хватку, притянув меня ближе, упираясь членом в живот. Я поднялся на цыпочки и уложил его голову себе на плечо, просунув другую руку между нами, пытаясь обхватить оба члена и потереть их друг о друга, но он держал меня слишком близко. Целовал, облизывал и кусал за шею. — Брайан, Брайан, пожалуйста. Ну давай же. Сейчас, — я даже не знал, о чем его умолял. Он не ответил, похоже, даже не услышал меня. Я попытался опуститься на колени, но он схватил меня за плечи, притянул к себе и отчаянно поцеловал. Я чувствовал его дыхание у себя во рту, он скользнул по зубам, играя с моим языком. Я был рад, что он так крепко держит меня, пусть если даже останутся синяки, потому что, если бы он меня не держал, я бы упал. Одной рукой он перекрыл воду, вытащил меня из душа и вытер полотенцем, а затем вытерся сам. Я обнял его за плечи и просто прижался ближе. Такое чувство, что тело стало как желе. Он накинул полотенце мне на голову и вытер, и тут же на меня нахлынула сотня воспоминаний об этом моменте. Я внезапно возненавидел ванную, лофт и даже полотенца. Казалось, я уезжал и возвращался в это место всю свою жизнь, но не имея возможности просто остаться здесь. Блять. Слезы. Брайан ненавидит это. А потом я посмотрел на него, позволив полотенцу упасть на пол. — Джастин, — произнёс он снова. А потом с силой поджал губы. А после начал нежно целовать мои глаза, касаясь языком ресниц. Потом снова поцеловал меня, так глубоко, что, наверно, ему стало больно. Как будто он хотел сожрать меня. И я подумал, нахуй слёзы. Я затащил его в спальню на кровать и опрокинул на себя. Обвил ногами за талию, приподняв бедра, чтобы показать, для чего я проделал весь этот путь. Чтобы он оказался внутри меня. Его член лег в расселину между ягодиц, и он двигался вперед-назад, целовал меня, руками запутавшись в моих волосах. Он отстранился на минуту, и холод коснулся моего мокрого лица. Он протянул мне презерватив, и я раскатал его слегка дрожащими руками по его члену. После он потянулся за смазкой, нанес ее на пальцы, а затем скользнул рукой мне между ног, лишь слегка касаясь дырки. Я почувствовал собственный пульс на его пальце, а потом как задница раскрывается, и его палец скользит внутрь, кружит во мне, заставляя открыться еще больше. Он добавил второй и осторожно согнул, и я почувствовал, как расслабляюсь на них, млею, хотя пульс все еще неистово бьется. Я посмотрел на его склонившееся ко мне лицо, полузакрытые глаза, чуть приоткрытые губы. И крепче обвил его ногами, стонал и толкался навстречу его пальцам, желая большего, я хотел его член, хотел его. Пытался сказать ему, но никак не мог и слова произнести. Даже его имя. Но он выдохнул мое: — Джастин. И вытащил пальцы, прижимаясь головкой члена к моей дырке, подождал, пока пульсирующее отверстие снова откроется для него, а затем скользнул внутрь, совсем чуть-чуть. Потом замер. Пульс снова зашкалил, я опять открылся, и он вошел глубже. Остановился и ждал. Я открылся ему полностью и качнулся навстречу, чтобы он мог войти ещё глубже, он вышел, а потом толкнулся снова. Держал свой вес на руках, и я потянулся к нему губами, кусая за подбородок, шею и плечи, повернул голову и поцеловал его в предплечье, вообще в любую часть тела, до которой мог дотянуться, пока его член входил и выходил из меня, наполняя меня, растягивая меня так, как умел только Брайан. Брайан внутри меня ощущался так, как никто и никогда не будет. Иногда мы могли трахаться, наверно, часами, но не той ночью. Я удивился, как скоро Брайан стал чаще и отрывистее дышать, быстрее двигаться, попадая по простате с каждым толчком. Он не пытался остановить меня или притормозить, наоборот, хотел увлечь меня за собой, причем как можно быстрее. Я сцепил ноги у него за спиной и обвил руками за шею. Он снова склонился надо мной, целовал меня в шею и плечи, кусал, а потом опустил правую руку, обхватил мой член и начал дрочить, позволяя мне трахать его кулак, пока он трахал мою задницу. Пока я кончал, мышцы задницы сокращались вокруг его члена, и он один раз громко простонал, а потом уткнулся лицом мне в шею и укусил. Мне хотелось, чтобы он всегда так трахал меня, кусал и вот так стонал, произносил мое имя, заставлял меня кончать вот так, чтобы моя задница была заполнена им, а мой мокрый и скользкий член у него в руке, пока я заливаю нас обоих спермой. А потом он замер и рухнул на меня, я расцепил руки и ноги и улегся под ним, чувствуя собственный пульс, и как его сердце бьётся рядом с моей грудью. Я нежно поглаживал его влажные волосы. Он слегка откатился в сторону, хотя все ещё держал на мне руку и ногу, и положил голову мне на плечо, но в основном все же лёжа на матраце. Каждые несколько секунд он целовал меня в шею, в то саднящее место, где укусил, когда кончал. Я чуть улыбнулся, он поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся в ответ. — Так что ты на самом деле здесь делаешь? — но он все ещё улыбался. — Тссс. Спи. Без разговоров. — Кто ты и что сделал с настоящим Джастином? Я просто поцеловал его в лоб. Надеюсь, он поймет намек. Разговоры? Только не по моему плану. to be continued…