.
12 ноября 2021 г. в 18:28
Впервые разговор о родственных душах между ними произошёл спонтанно. Может, даже виной тому стал кошмар Ё Хана, на крик которого прибежал Га Он, но тема оказалась пограничной для обоих.
Га Он давно знал имя своего человека и никак не должен был чувствовать себя странно, всё глубже погружаясь в сомнения, возникшие с первой встречи с Кан Ё Ханом. Даже, если очевидно было, что его родственной душой была подруга детства — Юн Су Хён, Га Она продолжало непреодолимо тянуть не к ней, а к старшему мужчине, и это доходило до абсурда. Ведь, временно оставшись в доме Кана, парень не хотел покидать его, когда его окутало необъяснимое спокойствие лишь от того, что они были вместе.
Что касалось Ё Хана, он не искал встречи с человеком, чьи инициалы были написаны на его запястье тонкими светлыми чернилами, совсем незаметными для чужих глаз. Не зная любви и заботы с самого детства, ему было всё равно. Потребность в родственной душе, как будто изначально отсутствовала. И, когда Ё Хан испытал неожиданное умиротворение в присутствии Ким Га Она — это никак его не озадачило. Просто мальчишка был слишком понимающим, даже, если моментами это настораживало.
— Так, Вы ещё не нашли свою родственную душу? — Га Он не понимал, почему, задав такой обыденный вопрос, ему стало не по себе. К тому же после того, как он обвинил Ё Хана в убийстве своего брата — было слишком смело спрашивать подобное. Тема родственных душ всегда оставалась личной.
— Я и не искал, — последовал равнодушный ответ, и мужчина медленно встал из-за стола, подойдя к младшему, — увидимся в суде, судья Ким. Рад, что ты выздоровел.
Впервые запястье Ё Хана неприятно зачесалось, как заживающая рана, когда Га Он рыдал, упав коленями на холодную землю не в силах осознать, что все годы жил во лжи, надеясь на несуществующую справедливость. Как и ещё несколько дней — инициалы раздражённо напоминали о себе.
Глядя на покрасневшее от ногтей запястье, Ё Хан пытался понять, могла ли быть ошибка, что KGO — не расшифровывалось, как Ким Га Он, когда младший никак не был его родственной душой.
…
— Су Хён… и есть мой мир, — с трудом произнёс Га Он, не зная, какую сильную боль причинил Ё Хану, больше не смотря на него, трусливо сбегая.
Лишь оказавшись в своём доме, сгорбившись на кровати, поджав колени к груди, Га Он смотрел на изуродованное запястье, старательно пытаясь не представлять на нём совсем другие инициалы.
Размазывая слёзы по щекам, Га Он злился, что вместо искренности предпочёл ложь, теперь и сам страдая. Его тянуло назад, к Ё Хану. Как и в это же время, сам Ё Хан сжимал в руке стакан, глядя на так и нетронутую жидкость внутри, горько усмехаясь. Его сердце болело, и грёбаное осознание, что KGO — и есть Ким Га Он не утешало.
Будучи подростком, потеряв родителей, Га Он хотел уйти следом. Порезать вены — казалось лучшим решением, но неудачным, когда он благодаря Су Хён проснулся в больнице с перебинтованными запястьями. Ещё одна попытка покончить с жизнью не состоялась. Га Он не смог, продолжив жить.
Когда появилось имя на запястье, оно казалось нечитаемым из-за шрамов. Были заметны только две буквы — Y и H, и Га Он, вспомнив, как Юн Су Хён вытащила его с того света, сразу понял, что это была она. Особенно, когда и сама девушка твердила, что у них связанные инициалы. Га Он ей всегда верил.
Как и теперь, когда Су Хён пришла на помощь, вытащив его из трущоб. Сидя друг напротив друга, она напряжённо перебинтовывала тело Га Она, некоторое время не говоря ни слова.
— Прости, что из-за меня вечно так много проблем, — слабо отозвался Га Он, при этом чувствуя, как сильно болело его запястье.
— Всё в порядке, Га Он, — тихо произнесла Су Хён, отстранившись, глядя ему в глаза, — я всего лишь хотела, чтобы с тобой всё было хорошо, понимаешь? Ты же помнишь, что я пять раз признавалась тебе в любви?
— И судьба это услышала, раз у нас есть родственная связь, — по-доброму усмехнулся Га Он, но на лице Су Хён отразилась тоска, — в чём дело, Су Хён-а?
Взяв руку парня, Су Хён осторожно перевернула её запястьем вверх, вглядываясь в неуклюжие еле понятные буквы.
— Су Хён? — Выдохнул Га Он, не смея пошевелиться, пока девушка не сводила взгляд с его метки.
— Я не в праве так долго лгать, особенно тебе, Га Он-а, — грустно улыбаясь, Су Хён приподняла рукав свитера, оголяя своё запястье с почти теми же инициалами, кроме последней буквы. Вместо ожидаемых KGO — были KGH.
Всё то время, избегая возможности показать правду, Су Хён прятала кожу — браслетами, повязками, одеждой, но Га Он всё равно верил или просто желал оставаться в неведении, чтобы ничего не менять, изредка замечая первые инициалы, соответствующие его имени.
— Мне правда жаль, — тихо выдохнула Су Хён, виновато опустив взгляд, спустив рукав свитера на место.
Смотря на своё запястье, Га Он молчал. Боль не утихала, и он медленно прикоснулся к инициалам, прерывисто выдохнув. Человек, чьи инициалы были на его руке — он был с ним знаком, а ещё — и близок. Ведь Га Он знал, что, чем сильнее сходишься со своей родственной душой, тем сильнее ты чувствуешь её.
Надавливая на кожу, Га Он пытался увидеть все три буквы. Он не заметил, как задержал дыхание, почти разодрав старые шрамы, впиваясь в них ногтями.
— Га Он, — обеспокоенно позвала Су Хён, запнувшись, встретившись с его глазами, в которых читалась открытая паника.
— Кан Ё Хан, он в опасности… — беспомощно прошептал Га Он, даже через шрамы видя инициалы KYH. Это был он, не Юн Су Хён.
Долгие гудки без ответа — всё, чего сумел добиться Га Он, пытаясь связаться с Ё Ханом, игнорируя предательскую боль в руке, которой ранее никогда не чувствовал, и страх, что всё серьёзно — давил на него.
— Я не знаю, что с ним, но…
— Это он попросил меня вытащить тебя из трущоб, — тихо произнесла Су Хён, не удивляясь, когда на лице парня отразилось разочарование. Она заслужила. Без лишних слов, девушка протянула ему ключи от машины.
— Мне действительно жаль, Га Он-а, — искренне выдохнула она.
— Ё Хан, — всё, что сказал Га Он, выбежав на улицу, подавив дрожь в теле. Он должен был, как можно скорее, оказаться в доме мужчины. Он не мог опоздать.
Вдавив педаль до упора, Га Он не переставал набирать номер Ё Хана, уже потерявшись в монотонных гудках, въевшихся в мозг. Но они не давали ему отключиться, удерживая на плаву.
Картинка из прошлого сменялась другой. Вот, Га Он нерешительно вошёл в кабинет Ё Хана, представляя, что он опасен, но от одного пожатия рук он подверг сомнению слова профессора Мина.
Позже Га Он отчётливо помнил, как Ё Хан заботился о нём, меняя бинты, нежно касаясь тела, и в его глазах младший видел открытое беспокойство. Ё Хан казался светом для него. Даже в порывах гнева, когда крепкая рука сжимала ему шею, Га Он не видел в нём тьмы, ненадолго разделяя боль, но не понимая, почему. Почему всё так легко складывалось. Как ему удавалось оправдывать Ё Хана перед собой же, когда ведь сам подозревал и обвинял его.
— Чёрт! — От безысходности закричал Га Он. Ошибочно думая, что всё понимал.
Забежав в дом, Га Он испуганно оглядел пустой кабинет, поспешив в спальню, в последний момент успев остановиться, избежав столкновения с Эллией. Взглянув ей в глаза, он задохнулся.
— Эллия… Что с ним? — Судорожно заикался Га Он, не замечая, как сжимал запястье, передавливая его.
— Ты же ушёл, — едко напомнила она, быстро вытирая слёзы, поджимая губы, желая поскорее объехать парня.
— Он жив? — Пропуская её слова, еле слышно прошептал Га Он, не дожидаясь ответа, бросаясь вперёд, дёргая дверную ручку.
Наверное, чрезмерная эмоциональность, через которую прошёл Га Он, сыграла свою роль, но, увидев его, лежащим на кровати, он упал на колени, шумно всхлипнув.
Бледное лицо так выделялось на фоне тёмного постельного белья. Га Он не видел его в таком состоянии. Поднимаясь, на дрожащих ногах, он медленно подошёл ближе, опустошённо опускаясь рядом, хватаясь за его руку, сжимая её в своей ладони.
Не сдерживая слёз, Га Он плакал, не отпуская руки старшего, прижимая лоб к ней. Он чувствовал себя разбито, даже, если и понимал, что Ё Хан жив. Мысль, что, находясь в таком состоянии, он всё равно беспокоился о нём, позвонив Су Хён — это выворачивало наизнанку. Пока Га Он вёл себя, как ребёнок, устраивая сцены, закатывая истерики, Ё Хан всё равно заботился о нём.
Медленно перевернув запястье, Га Он громче всхлипнул, конечно, видя то, что и предполагал — KGO, Ким Га Он. Это был он.
Прижав его ладонь к губам, Га Он зажмурился. Он хотел всё исправить, поскорее извиниться, даже, если слов будет недостаточно. Хоть что-то, чтобы увидеть то знакомое тепло в глазах Ё Хана, которое часто невольно согревало его.
— Прости меня, Ё Хан, прости, — шептал Га Он, прижимая сухие губы к его запястью, вкладывая в поцелуи все свои чувства, которые сдерживал, которым не доверял.
Когда и без того тихий голос Га Она превратился в хриплый, он опустил голову на край кровати. Оставаясь сидеть на полу, он прижимал руку мужчины к своей груди, изредка еле слышно всхлипывая, до тех пор, пока невероятное истощение утянуло его в темноту.
…
Резко открыв глаза, Га Он боялся, что всё произошедшее его вымысел, что он всё же не успел и нашёл Ё Хана мёртвым. Дыхание сбилось, и, когда младший посмотрел перед собой, встретившись с его ясным взглядом — он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
— Как ты… Как ты себя чувствуешь? — Заикался Га Он, выглядя безумно неуверенно, как будто предполагая, что Ё Хан сможет его оттолкнуть.
— Лучше, — слегка кивнул он, протянув руку к макушке парня, нежно касаясь, — но, думаю, ты выглядишь хуже меня.
Отведя заплаканные опухшие глаза, Га Он закусил пересохшие губы.
— Мне так жаль, что меня не было рядом, — тихо произнёс Га Он, замирая, когда Ё Хан не убрал руки, а напротив — опустил её к его лицу, всё также нежно касаясь щеки.
— Это хорошо, я не хотел бы потерять тебя, — искренне признался Ё Хан, большим пальцем поглаживая бледную щёку парня, — я рад, что ты в порядке.
Знакомое спокойствие растеклось по телу Га Она, когда он смотрел в глаза мужчины, не сопротивляясь себе, когда всё, что ему хотелось сделать — это прижаться к мужчине.
— Га Он-а, — охнул Ё Хан, шумно выдохнув, подхватив его, коснувшись носом шеи.
— Как долго ты собирался молчать? — Сипло проговорил Га Он, сжимая на его спине махровый халат.
— Ты ведь сам сказал, что Су Хён — твой мир, — горько усмехнулся Ё Хан, при этом продолжая мягко водить ладонью по напрягшейся спине парня, всегда сначала заботясь о нём.
— Я солгал, — его голос дрогнул, а воспоминания, в которых он причинил боль Ё Хану, как назло, чётко пронеслись в его голове. Га Он всхлипнул, пряча лицо в плече старшего, давая волю эмоциям, как только почувствовал, как тёплые пальцы запутались в его волосах.
— Могу я взглянуть? — Шёпот Ё Хана, и чувствительное касание губами его уха.
Проглатывая назревающую истерику, Га Он на чуть-чуть отстранился, нерешительно оголяя запястье, протягивая его вперёд, не смея ничего поделать с накатившей дрожью.
— Тшш, Га Он-а, — тихо успокаивал Ё Хан, взяв его за руку, проводя пальцами по выпуклым шрамам, сам чувствуя боль от того, что пережил мальчик.
Остановившись на инициалах, Ё Хан прикоснулся к ним с бо́льшим давлением, чтобы затем поднести запястье младшего к губам и нежно поцеловать, удерживая его дрожащую руку.
— Будем навёрстывать упущенное, Ким Га Он? — Улыбнулся Ё Хан, смотря в его глаза, зная, что теперь он непоколебимо, не раздумывая, будет верить ему, безоговорочно выбрав его сторону.
— Если ты позволишь, — перехватив его руку, чтобы пальцем коснуться метки на запястье, тихо прошептал младший, как будто Ё Хан когда-нибудь мог отказаться от него.
— Какой же ты ребёнок, я всегда тебе всё позволяю, — по-доброму усмехнулся Ё Хан, притягивая к себе парня, держа ладони на его щеках, размеренно нежно целуя в губы, делясь своей любовью с ним, наконец ощущая спокойствие, о котором не смел мечтать.
Ким Га Он, эмоциональный мальчишка, который стал частью его жизни. Он был его с самого начала. Его судьбой.