☾ ☾ ☾
Глухой удар разносится по всему складу, который давно пустует. Сегодня вечер ощущался совсем иначе, сегодня Мустафа чувствовал запах ещё одной маленькой победы, после всех остальных побед. Сегодня кто-то отдаст свою душу Богу. И альфа точно знал, что это действительно произойдёт. Все знали, что переходить дорогу Мустафе опасно, но всё равно рисковали. Абба пошёл против альфы и сейчас расплачивается за это. Продав все акции и почти отправив компанию ко дну, мужчина просто хотел скрыться, но его слишком быстро нашли и теперь наказывали самым жестоким образом. Мустафа любил мучить жертву, а после наслаждаться тем, как она умирала. — Бог тебя покарает, — тихо проговаривает Абба, выплёвывает кровавую слюну на землю. — Ты ужасный человек. Ты — дьявол. — А ты? Весь белый и пушистый? — Мустафа усмехается. Он берёт стул и садится на него, перекидывая одну ногу на вторую. Альфа достаёт пачку сигарет и закуривает одну. — Всевышний меня простит, — добавляет альфа. — Ты сильно пожалеешь об этом. Мои люди уничтожат тебя, — уже на грани истерики выкрикивает альфа, пытаясь держать себя в руках. Очередной удар в живот и истошный крик выходит из мужчины. — Блять, достал уже, — Мустафа встаёт и достаёт пистолет, припрятанный за поясом, направляя на альфу. Прежде, чем Абба успевает что-то сказать, альфа делает первый выстрел и сразу за ним ещё один. Бездыханное тело с глухим звуком падает на землю. — Приберитесь здесь и отправьте труп его родным, — обращается он к своим людям. Исмаил, который до этого стоял в сторонке, подходит к альфе, и они вместе направляются к выходу. Мустафа не прощает своих врагов. Его этому не учили. Исмаил знал, что альфа так поступит. Альфа предупреждал, что нельзя идти против Мустафы, и сейчас он наблюдал, как друг лишает жизни ещё одного провинившегося. Исмаил мог сам разобраться с исполнительным директором, но оставил этого ублюдка для Мустафы — он лучше знает, что с ним нужно делать. Сегодня вечер ощущался совсем иначе. Сегодня Мустафа отправил ко Всевышнему ещё одного беззаконника. — Как прошла встреча? — говорит Исмаил, смотря на друга. Ему было интересно, чем всё закончилось, согласился ли шейх сотрудничать с семьей Чон. — Всё прошло очень даже хорошо. Дядя дал свое согласие на сотрудничество, но решил пока не подписывать бумаги, мало ли что, — альфа кидает окурок на землю и направляется к своей машине. Исмаил идёт следом, и они вместе садятся в машину. — Будем надеяться, что никаких помех не будет, — говорит Исмаил. — Меня сейчас волнует не это, я уверен, что дядя сам со всем справится. Меня больше волнует Чон Чонгук, — на минуту задумывается альфа. — Я думаю, он не глупый, как показал себя в тот вечер. Мне нужно больше узнать о нём. — друг кивает, подтверждая слова Мустафы. Сейчас такое время, что никому нельзя было доверять. Мустафа всё равно узнает всё о нём, даже если это займёт немало времени. Исмаил ничуть не сомневался в друге, ведь если Мустафа захочет, то даже мёртвого вернёт с того света, а узнать всё, что нужно о младшем Чоне – не самая сложная задача. Мустафа точно хищник, подкрадётся сзади, укусит, растерзает, убьет. Он знает себе цену и достойно оценивает свои качества. Мустафа заводит двигатель машины, выруливая на дорогу. Заброшенный огромный склад остаётся позади, скрываясь за высокими деревьями. Гелендваген заворачивает на главную трассу. Вдали виднеется вечерний город. Он сегодня слишком устал, чтобы восхищаться их прекрасным городом, так что двое альф скоро доезжают до огромного светлого особняка. Мустафа выключает двигатель и выходит из машины, а за ним Исмаил. Он блокирует дверцу гелендвагена, идя в дом. — Мустафа, Валид Самин ждёт Вас у себя, — миловидный омега, который прислуживал семье Валид, выходит в коридор и извещает о том, что его ждёт папа. Мустафа без каких-либо эмоций смотрит на омегу и проходит мимо, поднимаясь на второй этаж, к своему родителю. Исмаил уходит на кухню, намереваясь покушать чего-нибудь после выполненного долга. Альфа заходит на кухню и улыбается, встречаясь с большими, тёмными глазами. — О, ты смотри, сам Сари Исмаил заглянул к нам, — омега ехидно улыбается и подходит к альфе, коротко обнимая его. — Видел бы тебя сейчас твой брат. Как ты разговариваешь с альфами, даже не поздоровался должным образом, — шутливо отчитывает младшего брата Мустафы. — Плевать. Брат мне слишком много запрещает, я его уже не слушаю, — говорит омега. — Джалил. — Вот только ты не начинай, Исмаил. Не начнёт. Это не его дело и его это не касается. Мустафа и Джалил братья, пусть сами разбираются, а Исмаил не станет вмешиваться. Мустафа был слишком строг с омегой, на что младший иногда его даже не слушался. Мустафа таким образом показывал, что он лишь защищает брата и пытался уберечь от всего плохого или вовсе следить за тем, чтобы омега не натворил глупостей, за что потом придётся за него краснеть ему, а омегу просто убьют. Для Мустафы честь дороже жизни. Дойдя до комнаты папы, мужчина легонько стучится в дверь, а после сразу открывает её. Мустафа заходит в комнату к родителю, и лёгкая улыбка касается его губ. — Ас-саламу алейкум, — мужчина подходит к омеге, который сидит на кровати, листая какой-то журнал. Альфа садится на колени перед Самином и целует его нежные руки. — Ва-алейкум ас-салам, — Самин улыбается и гладит сына по голове. — Тебя весь день дома нет, где ты вечно пропадаешь, Мустафа? — У меня были дела, папа, — альфа кладёт голову на колени омеги. — Оставь эти дела, я очень тебя прошу, — тихо говорит Самин, боясь, что его кто-то услышит. — Ты не должен распоряжаться жизнями других людей, это не правильно. — Продавать мои акции и вытворять за моей спиной всякие гадости – правильно? — Мустафа встаёт на ноги и подходит к окну, выглядывая оттуда на улицу. — Ты знаешь, что я не терплю неуважения к себе, поэтому очень тебя прошу, не вмешивайся в это. Самин глубоко вздыхает, понимая, что если он сейчас не замолчит, то ни к чему хорошему это не приведёт. С самого детства Мустафа был слишком вспыльчивым ребёнком и делал то, что считает правильным. Мустафа с шестнадцати лет рос без отца, потому что отец решил жениться на другом и уехать подальше от своей семьи, и с тех пор Мустафа ненавидел своего отца и никогда не навещал его, в то время, когда Джалил каждые выходные ездил к нему. У его отца была своя семья, и это злило только сильнее. Мустафа был хорошим сыном для своего папы и никогда не давал его в обиду, мальчишка всегда старался его защищать и поддержать, и даже когда вырос, он всё так же приходит к папе, кладёт голову на его колени и сидит так долго, как делал это в детстве. — Я хочу поехать к брату Хусейну, - говорит Самин, — хочу увидеть Тасбиха, я так давно его не видел. Вечно занятой, никогда дома не бывает, — Самин вспоминает последнюю встречу с омегой и улыбается, Тэхёна действительно трудно застать дома. — Хорошо, поедем после того, как я поем. Я очень голоден, — Мустафа смотрит на папу и улыбается. Хорошая идея поехать к шейху, ведь альфа сам очень соскучился по омеге. Каждый день для мужчины проходит невыносимо тяжело, потому что хочется хоть немного увидеть эти по-детски наивные глаза. Хочется вдохнуть цветочный запах Тасбиха. Хочется прикоснуться, услышать нежный голос. Слишком многого хочется... Но разве это много? Ведь Тасбиха в его жизни очень мало. Его всего хочется, без остатка. Слишком сильно.☾ ☾ ☾
Из раздумий Чонгука выводит брат, который без стука ворвался в кабинет, привлекая к себе внимание. Альфа, что до этого сидел, уткнувшись в монитор ноутбука, переводит взгляд на Хосока: мол, что тебе нужно? — О чём задумался? — Хосок проходит к кожаному дивану, что стоял в кабинете в углу, и садится на него, закинув одну ногу на вторую. — Что ты знаешь о семье шейха? — прямо спрашивает Чонгук, проигнорировав вопрос альфы. — У него есть муж, дети? — Ну, у него есть один сын-омега, а муж его умер от какой-то болезни, — пожимая плечами, отвечает Хосок, но, на секунду задумавшись, снова обращается к брату. — А с чего это вдруг ты интересуешься его семьей? — он встаёт и подходит к маленькому холодильнику в кабинете, достаёт оттуда бутылку с водой и делает глоток. — Мне же надо узнать его получше, раз уж мы теперь коллеги, — говорит Чонгук и усмехается, прокручивая в голове разные мысли. Хосок с прищуром смотрит на альфу, пытаясь понять, с Чонгуком ли он сейчас в этом кабинете находится. — Неужели всё-таки за ум решился взяться? — Хосок садится в кресло рядом с Чоном и внимательно смотрит прямо в глаза, а тот лишь закатывает глаза и хмыкает. — А что насчёт договора? Он подписал его? — нахмурившись, спрашивает Чонгук, беря в руки карандаш и начиная стучать им по столу. Он сейчас выглядел чересчур серьёзным и собранным, что пугало не на шутку. — Нет, и не подпишет, — коротко отвечает Хосок. На минуту задумавшись о чём-то своем, снова добавляет он, — мы слишком мало знакомы, Хусейн не настолько дурак, чтобы идти на такие риски, — альфа выглядел спокойным, что нельзя было сказать о младшем Чоне. Внимательно выслушав брата, Чонгук посмотрел на него, и за долю секунды неотразимая улыбка озарила его лицо. Это говорила только об одном: он что-то задумал. Хосок озадаченно смотрит в ответ, пытаясь понять, что задумал этот альфа. Чонгук вертит карандаш в руках и обращается к Хосоку: — У него есть сын-омега, говоришь? — альфа продолжает улыбаться, откинувшись на спинку кресла. Он снова вспоминает про того омегу с того вечера в доме шейха. С такими прекрасными, голубыми глазами, что так невинно смотрели на него. Хосок понял, что задумал Чонгук. Он вскакивает со своего места и довольно быстро преодолевает расстояние между ними. Альфа хватает брата за грудки, строгим и серьезным взглядом заглядывая в глаза. — Даже не думай об этом, Чонгук! — Хосок предупреждающе поднимает палец вверх перед носом младшего, пытаясь образумить брата. Чонгук толкает Хосока и не спеша встаёт со своего места. Он поправляет свой пиджак и медленной походкой подходит к альфе, опускает руку на его плечо, убирая несуществующие пылинки. — Успокойся, Хо, — спокойным тоном говорит Чонгук, с ухмылкой заглядывая брату в глаза. Чонгуковы глаза как омут, а в омуте его черти водятся. — Я всего лишь хочу с ним познакомиться, — от альфы можно было ожидать что угодно, и только Хосок знал, насколько коварным он может быть. Оставив Хосока в кабинете и заверив его, что ничего плохого не случится, Чонгук выходит в коридор и доходит до лифта. Он вызывает лифт и достаёт телефон, найдя нужный ему контакт, набирает. Он прикладывает телефон к уху и через несколько долгих гудков слышит хриплое «алло?». — Ким Намджун, не время спать, — усмехается Чонгук и заходит в лифт, нажимая на нужный ему этаж. — У меня к тебе одно очень важное дельце.☾ ☾ ☾
Время уже пятый час. Под вечер на улице становилось прохладно, из-за чего людей собиралось на улицах обычно очень много, в особенности на рынке, расположенном недалеко от дома Тэхёна. Сегодня омега решил поехать домой на общественном транспорте. Доехав до остановки рядом с рынком, Тэхён выходит из автобуса. Омега решает завернуть на рынок и немного походить, пока есть время. И вот он стоит у витрины с разными украшениями для омег. Тэхён берёт каждую из них, любуется ими. Много разных, красивых украшений: колье, серёжки и кольца. — Сколько стоят эти серёжки? — омега указывает пальцем на серьги с длинной цепочкой, которые лежат за витриной. — Пятьдесят дирхамов, мальчик мой. — Своим хриплым голосом проговаривает альфа в возрасте. — Можно примерить? — спрашивает Тэхён, мило улыбаясь. Альфа кивает, достаёт бижутерию и передаёт их Тэхёну, указывая на зеркало, что висит немного дальше от витрины. Тэхён быстро находит зеркало и встаёт перед ним. Омега уже надел одну серьгу и приступает ко второй. Он слишком сосредоточен, что даже язык высунул, был бы сейчас здесь Чимин, то обязательно посмеялся бы над другом, может быть, даже сделал парочку фотографий, чтобы в дальнейшем посмеяться над ними. — Они тебе очень идут, — кто-то нависает над омегой и тихо шепчет на ухо, чтобы услышал только он. Омега испуганно оборачивается и видит перед собой Чонгука. Кажется, Тэхён не дышит, а сердце перестаёт биться. Омега вспоминает тот вечер. Он не может понять, кто этот альфа и что он делает в это время на рынке. — Вы... простите, — Тэхён проходит мимо Чонгука и снимает серёжки, передавая их продавцу. — Спасибо вам, куплю в следующий раз, — Чонгук внимательно следит за действиями Тэхёна и поверить не может, что снова встретился с ним, ведь омега забрался в его голову и живёт там уже второй день. Чонгук не может отвести свой взгляд от него. Эти глаза. Эти наполненные светом глаза. Огромные, невинные. Они стоят так ещё две минуты, будто этого и хотели оба. Тэхён не может и слова сказать, а Чонгук понимает и без слов. Он видит, как омега напуган. Тут слова не нужны, достаточно лишь посмотреть в эти глаза. — Чонгук, я тебя везде ищу, — темноволосый омега подбегает к Чонгуку, пытаясь отдышаться. — А? Джин? — Чонгук на секунду оборачивается на голос и улыбается, увидев своего помощника. — Я же сказал подождать меня, — альфа поворачивает голову в сторону Тэхёна, а его уже след простыл. Ушёл. Чонгук лишь усмехается, смотря куда-то вдаль, где мог скрыться омега. Тэхён выбегает с рынка и замедляется, понимая, что за ним никто не погонится. Он медленным шагом идёт в сторону, где находится его дом, поправляя свои взъерошенные ветром волосы. Он проходит несколько улиц, а рынок остаётся далеко позади. Омега заворачивает за угол и идёт вверх по плиточному холму. Наконец дойдя до дома, Тэхён останавливается и поворачивает голову в сторону города, где солнце почти село, а фонари уже зажгли своим светом весь город. Омега делает глубокий вдох и прикрывает глаза. Прохладный ветер окутывает его с головы до ног. Отсюда город кажется таким маленьким, весь шум и вся людская суета не доходит до этого места, и омега чувствует себя действительно свободным. Так тихо и спокойно. Тэхён направляется в дом, оставляя Чонгука далеко в подсознании, он спрятал его глубоко в своей голове. Он о нём больше не вспомнит. Суровая реальность обрушивается на Тэхёна холодным льдом, когда он видит во дворе машину Мустафы. Омега громко сглатывает и поправляет свою одежду, прежде чем зайти в дом. Он медленно открывает входную дверь и заходит, сразу стягивая с себя джинсовку и вешая её на вешалку. Тэхён слышит на кухне голоса и направляется на кухню, а в дрожащих руках держит свою сумку. — Ас-салам алейкум. — Тэхён через силу улыбается, когда видит за столом папу и брата Мустафы, ведь омега совсем не ожидал их сейчас увидеть, от чего ему немного неловко. — Ва-алейкум ас-салам, Тасбих, родной, — Самин при виде Тэхёна встаёт со своего места и крепко обнимает его, в ответ получая такие же объятия. Старший омега давно не видел Тэхёна, он даже начал забывать, как выглядит его племянник. — Как я соскучился. Такой занятой, что невозможно поймать тебя. — Тэхён смущённо улыбается и опускает голову в пол. Самин так и стоит, любуясь омегой, ведь Тэхён действительно похорошел, вырос, стал ещё красивее. Ахмед с добрыми глазами смотрит на внука и просит его присесть за стол. Джалил, который всё это время наблюдал за ними, лишь недовольно цокает и закатывает глаза. — Как Вы поживаете, дядя Самин? Отец говорил, что вы приболели, надеюсь, сейчас хорошо себя чувствуете, — старший омега улыбается. Ему приятно, что Тэхён интересуется его здоровьем. Самин кладёт свою руку поверх тэхёновой и сжимает её. — Все хорошо, Тасбих, спасибо. Прислуга кладёт перед Тасбихом кухонные принадлежности. Омега благодарит бету и поднимает глаза на Мустафу, который прожигает в нём дыру своим взглядом. Он смотрит на него с тех пор, как Тэхён вошёл на кухню, что очень сильно злит омегу, но он пытается держать себя в руках, чтобы не наговорить альфе глупостей, иначе отец его точно убьёт, а Мустафа поможет закопать тело. — Ты же знал, что папа давно болел, почему интересуешься только сейчас? — Джалил не умел молчать. Омега всем своим видом показывал, как он ненавидит Тасбиха, потому что он такой красивый и желанный всеми. Джалил с самого детства не мог подружиться с ним, найти общий язык, и даже сейчас ничего не изменилось. — Всю эту неделю я был занят и не мог приехать к дяде, — Тэхён ничуть не уступал в этом Джалилу, ведь он так же терпеть не мог своего троюродного брата. Тэхён считал его избалованным и наглым, что было присуще Джалилу. — Ты мог бы позвонить. — Не тебе меня учить. — Довольно, — Хусейн напоминает этим двоим, что за столом не только они, и после смотрит на Тэхёна, показывая, что не желает больше слушать их пустые разговоры. Тэхён боялся отца, но в его интересах не было просто сидеть и молчать. Он не любил высокомерие в людях, но именно это он и получал от своих родственников. Куда бы не пошёл — везде эти люди, эти лица. Их ложь и лицемерие. Тэхён устал, слишком устал. Эти когда-то светлые глаза больше не сияют. — Тасбих, ты так быстро вырос и стал таким красивым. Боюсь, что тебя могут украсть у нас, — Самин кладёт руку на сердце и тяжело вздыхает, будто Тэхёна действительно могут украсть. — Надо поторопиться со свадьбой, не хочу тянуть, — после этих слов Мустафа лишь усмехается, смотря на Тэхёна, а омега в шоке смотрит на дядю, потом на отца. Это не то, что он хотел сейчас услышать, это не то, что сейчас ему нужно. Совсем нет. — Зачем торопиться?! — резко выкрикивает Тэхён, этим самым вызвав смешок у Джалила. Хусейн своим суровым взглядом смотрит на сына, поглаживая одной рукой свою бороду, а во второй руке сильно сжимает вилку. — То есть... Я ещё полностью не подготовился, — от взгляда отца голос Тэхёна становится тише, в этот момент он готов провалиться сквозь землю. — Тасбих прав, Самин, не нужно торопиться, — говорит Ахмед, поняв, что внуку не нравится эта идея. — Он только недавно окончил университет, у него ещё всё впереди. Я думаю, нам не стоит вмешиваться, пусть Мустафа и Тасбих сами разберутся. — Будет лучше, если мой брат выберет кого-нибудь другого в мужья, — встревает Джалил. Ему хотелось задеть чувства своего троюродного брата. — Тасбих, ты просто не подходишь Мустафе. — Я сам от этого не в восторге, — Тэхён смотрит на альфу, а тот смотрит в ответ. Тэхён играет с огнем. — Такую невежду нужно перевоспитать, надеюсь, Мустафа это сделает, — говорит Джалил. — Ему тебя хватает. На этих словах Тэхён вскакивает со своего места и выходит с кухни, быстрым шагом направляясь на задний двор, чтобы скрыться от этих людей. От несправедливости. С каждым разом задаёт себе один и тот же вопрос – почему именно он? В чём он провинился? Вокруг ничего не радует, абсолютно ничего. И в этом вина Хусейна. Он превратил своего сына в марионетку. Омега ходит по тонкой нитке, скоро эта нитка порвётся, и Тэхён провалится в бездну. Окончательно. Никто его не спасёт. И если мир заставит его свои чувства разбудить, то сколько стоит его жизнь? Нисколько. Его жизнь и весь он принадлежит только одному человеку, только он будет решать, что с ним делать. Омега выходит на задний двор, из глаз текут горячие слёзы, а в голове эти слова, сказанные его троюродным братом. Сердце больно щемит в груди, но Тэхён готов терпеть, сколько угодно терпеть. Он сильный. — О чём ты думаешь? Скажи мне, — Мустафа встаёт сзади омеги и больно хватает того за руку, разворачивая к себе лицом. Тэхён большими, заплаканными глазами смотрит на него, на самого ненавистного человека. Он больше не плачет, не будет плакать перед альфой. Он сильный. — Оставь меня в покое, пожалуйста, — Тэхён дёргает свою руку, надеясь вырваться из сильной хватки, но у него не получается. — Пусти меня! — Это уже второе предупреждение, я тебе клянусь, если такое снова произойдет, я просто не посмотрю на то, что ты мой брат, — Мустафа отпускает омегу и смотрит в эти светлые глаза. — Брат? Ты собираешься жениться на мне, о чём ты вообще говоришь? Мы не братья. Ты мне никто, — омеге действительно смешно от этой ситуации, ведь они перестали быть братьями, когда речь зашла о свадьбе, так о чём он сейчас говорит. Альфа даёт Тасбиху сильную пощёчину, приводя омегу в чувства, потому что тот окончательно потерял свой рассудок. Омеге не стоит вести себя таким образом перед альфой. Это некрасиво, это неправильно. Но Тэхён этого не понимает и не хочет. Он пытается отстоять своё право, но ведь в любом случае прав будет альфа, так было испокон веков и так будет всегда. Тэхён хватается за горящую щёку, пытаясь держать свои скопившиеся в уголках глаз слёзы. Тэхён не смеет больше ничего говорить. Мустафа предупредил его простой пощёчиной, а в следующий раз он предупреждать не будет. — Мустафа, брат Хусейн зовёт тебя, — говорит Самин, выходя на задний двор к омеге и альфе. Мустафа смотрит на Тэхёна ещё несколько секунд, а потом разворачивается и уходит. — Тасбих, ты же знаешь, какой у него характер. Не стоит говорить всё, что придёт в голову, — Тэхён поднимает брови и смотрит на дядю. Почему омега должен молчать? Тэхён действительно не понимал. — Я не буду молчать, когда меня открыто оскорбляет Ваш младший сын, а старший поднимает на меня руку, — у омеги ком в горле, его голос дрожит, а слёзы сами льются из глаз. — Как же ты похож на своего папу, такой же упрямый, — Самин улыбается и берёт Тэхёна за руку. — Не смейте говорить о моём папе, — омега выдёргивает свою руку из рук старшего и идёт в сторону дома. Дойдя до дверей, он останавливается, смотря на Джалила, который смотрит в ответ, прищурив свой взгляд. Тэхён проходит мимо него, легонько задевая его своим плечом. Тэхён забегает в дом и поднимается по лестнице, в надежде скрыться от этих людей в своей комнате. Ахмед, что сидел напротив Хусейна, видит внука, он догадывается, о чём они разговаривали с Мустафой. Ахмед серьёзным взглядом смотрит на альфу, а тот, в свою очередь, смотрит в сторону Тэхёна. У альфы желваки играют, он словно лёд, такой же холодный и бесчувственный. Старший омега молча выходит из-за стола и направляется в комнату внука, понимая, в каком состоянии тот сейчас находится. Он медленно открывает дверь и заходит в комнату. Омега лежит на кровати и тихо всхлипывает. Его снова разбили на части, снова опустили в самый низ. Дали понять, что он — никто, и всё, что он говорит – просто пустой звук. — Тасбих, — дедушка тихо зовёт внука и садится к нему на кровать, поглаживая спину Тэхёна. У Ахмеда больно щемит в груди, ему больно смотреть на такого внука. Он всегда учил Тэхёна радоваться жизни, но сейчас он видит совсем другое. — Пожалуйста, не плачь, у меня сердце разрывается. — Дедушка, я не хочу выходить за него замуж, я не люблю его, — Тэхён садится на кровати и вытирает рукавом рубашки свои слёзы. — Всё будет хорошо, Тасбих, — Ахмед прижимает Тэхёна к себе и крепко обнимает. — Я рядом. Ахмед и Тэхён, они оба знали, что Хусейн от своего не откажется, кто бы и что бы не говорил, он всё равно сделает то, что посчитает правильным. Тэхён устал делать вид, что всё хорошо, он устал плыть по одному течению, устал утром надевать маску безразличия, а ночью тихо плакать в подушку. Невозможно избавиться от душевной боли, можно лишь на время заглушить её, но от этого легче не станет. Твое сердце поймёт лишь Тот, кто его создал.☾ ☾ ☾
Сидеть в офисе и копаться в куче ненужной макулатуры — это не то, что хотел Чонгук, но выбора у него не было. Пока альфа не вступит в брак и не заведёт детей, он под руководством отца, и не важно, сколько ему лет, потому что Джихун так захотел, и это не обсуждалось. Чонгук неплохо жил, но альфа всё время чувствовал, что ему чего-то не хватало. В Сеуле альфе жилось хорошо, но, приехав в Эмираты, Чонгук понял, что здесь он чужой. Чужие люди, чужая страна, чужие традиции и религия. Как бы альфа не пытался влиться в это общество, у него не получалось. Может, со временем что-то изменится, а пока Чонгук будет собой и никто это не изменит. После похода на рынок альфа вернулся в компанию и второй час уже торчал в офисе, хотя давно должен был быть дома. Чонгук пытался найти ещё больше информации о шейхе, но всё было тщетно. Альфа должен сделать так, чтобы Хусейн в скором времени подписал бумаги, потому что уже не было времени ждать. Чонгук всегда говорил отцу, что следовать по правилам малознакомых людей слишком рискованно, но отец не хотел слушать младшего сына, поэтому сейчас альфа должен всё решать сам. Скоро Джихун должен уехать обратно в Корею, так что рано или поздно Чону пришлось бы решать всё самому, что, собственно, он и делает в девятый час вечера. Дверь в кабинет открывается, впуская мужчину внутрь. Альфа здоровается с директором и проходит к креслу, садясь в него. — Директор Чон, тут вся информация о сыне шейха, — альфа протягивает бумаги Чонгуку и довольно улыбается. — Похвально, Ли, — Чонгук берёт бумаги и начинает изучать их, — значит, завтра наш цветочный мальчик будет на работе? — альфа обращается к Ли, а потом задумывается о своём. — Да, он завтра работает до четырёх часов вечера. — Хорошо, спасибо, — Чонгук убирает бумаги и смотрит на альфу. — Можешь идти. Двери кабинета снова открываются, только теперь заходит Джин и останавливается у порога, увидев, что Чонгук сейчас занят. Ли встаёт и идёт к выходу, но останавливается у дверей, смотря на омегу. Джин смотрит в ответ своим непроницаемым взглядом. Альфа кланяется и выходит из кабинета, оставляя Чонгука и Джина одних. Омега несколько секунд стоит и смотрит на закрывшуюся дверь, а потом обращается к Чонгуку. — Кто это был? — он подходит к альфе и остаётся стоять на месте. — Не твоё дело, — Чонгук, как всегда, разбрызгивается своим змеиным ядом. — Да, ты прав, — Джин всё же делает вид, что ему не интересно, но он всё ещё хочет узнать, что это за человек, потому что раньше он его не видел в этой компании. — Ознакомься с этими бумагами и распишись. — Что это? — Это накладные на вчерашний товар, Чонгук. Сегодня весь товар вскрыли. И, знаешь что, — омега садится в кресло и потирает лицо руками, — Чонгук, нам опять привезли бракованные запчасти на самолёт, — Джин чуть ли не плачет. Он правда устал от этого беспредела. — Как это? Я же до того, как оформить заказ, всё тщательно проверил. Этого не может быть, — Чонгук в замешательстве. — За неделю уже третий самолёт не смогли испытать из-за них, — говорит Джин. — Тебе не кажется, что всё слишком подозрительно? — сейчас омега выглядел очень серьёзным. — Уверен, что кто-то сменил или подкинул нам не те запчасти, — если это так, то альфа сейчас был не на шутку зол, но перед омегой он пытался быть более спокойным. Чонгук обязательно узнает, что происходит за пределами компании. Прошло три дня с тех пор, как Чонгук и Джин приехали в Дубай, а дел было предостаточно. И, хотя в Корее Чон жил, как хотел, но на востоке он ни минуты не отдыхал. Альфа старался отдать всего себя работе. Чонгук всё понимал в отцовском бизнесе и умел управлять огромной компанией и людьми. Чонгук ничуть не уступал своему старшему брату. Хоть Хосок и дольше в этой компании, но младший Чон разбирался лучше. Его умению – подчинять себе людей и манипулировать ими, многие завидовали. Чонгук правит этим всем. Он – Правитель, а его окружение – это лишь подчинённые, как называл их Чонгук. И пора это запомнить. Чонгук – Правитель. Чонгук терпеть не мог неуважение, за это он жестоко наказывал и всем стоило бы это запомнить. Он скоро доберётся до того человека, который прислал им бракованные запчасти. Лучше будет, если он помолится за свою никчёмную жизнь, ведь Чон Чонгук не прощает за неуважение и предательство. А тот человек нехорошо поступил, и теперь только лишь Бог и один альфа знали, что его ждёт. От одной такой мысли внутри всё горело, в точности, как сегодняшняя жаркая погода, которая никого не щадит. Эта любимая погода Чона, ведь она такая же жаркая, как огонь, который разжигают его внутренние демоны. Чонгук же сам из горячего Ада.☾ ☾ ☾
Резкий запах медикаментов бьёт в нос, заставляя морщиться от неприятных ощущений. Альфа величественной походкой ступает по коридору. Все взгляды устремлены на этого незнакомца, но он не обращает на них внимания. Ему сейчас нужен только один единственный врач, и он сам не понимает, почему ему так необходимо увидеть его. — Салам, — альфа здоровается с омегой на стойке регистрации, а тот в знак уважения привстаёт и коротко кивает. — Что у Вас? — говорит омега и утыкается обратно в монитор компьютера. — Я ищу одного оме... — мужчина на секунду оборачивается и видит перед собой эти прекрасные, невинные глаза. Тэхён, который только вернулся с вечернего обхода, остановился в коридоре, увидев альфу. Он стоит в недоумении и слова не может сказать. — Больше не ищу, он сам меня нашёл, — Чонгук улыбается и направляется к омеге, держа руки в карманах брюк. — Здравствуй, Тасбих, — тихо говорит Чонгук, а улыбка не сходит с лица. — Здравствуйте, — Тэхён крепко прижимает к себе большую чёрную папку с необходимыми бумагами. Он сейчас выглядит, как потерянный ребёнок, ничего не понимает и это действительно слишком правильно. — У Вас что-то болит? — почему-то спрашивает Тэхён. — Нет, почему? Я всего лишь хотел увидеть тебя, — признаётся Чонгук, а у Тэхёна глаза становятся больше. — Простите, но зачем Вам я? — Твои глаза лишили меня сна, мне было необходимо увидеться с тобой, — Чонгук делает шаг в сторону Тэхёна, и теперь он стоит настолько близко, что даже шёпот будет слышен. Тэхён делает шаг назад, понимая, что все присутствующие в этом коридоре смотрят только на них. Это плохо, это неправильно. — Извините, меня ждут люди, — Тэхён оставляет Чонгука, скрываясь за углом, откуда пришёл. Альфа следит за исчезающим силуэтом омеги. Он не пойдёт за ним, знает, что это будет лишним. Чонгук разворачивается и направляется к выходу из больницы. Альфа выходит на улицу, опирается на перила лестницы и глубоко вздыхает. Он усмехается своим мыслям. Снова и снова представляет омегу. Он выглядел слишком напуганным, но у альфы даже в мыслях не было пугать его. От этих мыслей Чонгуку действительно смешно. Альфа достаёт сигареты и закуривает одну, выпуская тучу едкого дыма. Он видит, что солнце почти садится, и смотрит на свои наручные часы, время уже четвёртый час вечера. Он вспоминает слова, сказанные Ли в офисе, что Тэхён работает сегодня до четырёх часов. Чонгук докуривает сигарету и идёт в сторону своего ламбо. Он садится в машину и снова смотрит на часы, осталось пятнадцать минут до окончания смены. Чонгук решает подождать. Через несколько минут Тэхён выходит с остальными омегами с работы и прощается с ними. Чонгук видит омегу и выходит из машины, быстрым шагом направляется к нему. — Ты не помнишь меня? — Чонгук встаёт рядом с Тэхёном и скрещивает руки на груди. — Что Вам от меня нужно? — Тэхён останавливается и смотрит на альфу. — Разве я у тебя что-то просил? — улыбается Чонгук. — До свидания. — Подожди. Твои глаза... Они очень... — на своем ломанном арабском языке начинает Чонгук. — Говорите на корейском, я знаю корейский, — Тэхён начинает говорить на корейском, чтобы Чонгуку было легче, ведь его арабский действительно очень плох. — Откуда ты знаешь корейский? — Хоть Чонгук и знал всё про омегу, но ему было интересно узнать, что скажет про себя сам омега. — Мой папа был корейцем, — Тэхён смотрит куда угодно, лишь бы не смотреть на альфу. — Был? — Он... Извините, мне пора. — Тэхён разворачивается и направляется в сторону машины, которая приехала за ним. Он садится в машину и уезжает. Чонгук стоит так ещё долго. Он не понимает, почему его влечёт, но каждая такая встреча для альфы — это что-то особенное. Чонгук хотел увидеть омегу – увидел. Он хотел услышать его голос – услышал. И сейчас Чонгук соврёт, если скажет, что не хотел услышать смех омеги, ведь именно этого он и хотел. Он слишком много хочет, но с этим омегой нельзя рассчитывать на много. Он не такой, как другие, и с ним нельзя по-другому. Тэхён особенный. Тэхён слишком чист. Его совсем не хочется портить, с ним хочется быть по-другому. Чонгук, как хищник, подкрадётся незаметно и заберёт его к себе. Подправит под себя. Изменит и исправит. Но с Тэхёном ничего не получится, и Чонгук заранее знал, на что идёт. Пытаясь изменить Тэхёна, вот бы Чонгуку самому не измениться. Твои глаза лишили меня сна.☾ ☾ ☾
Громкая музыка льётся со всех сторон огромного вечернего дубайского пляжа. Где-то вдали на шезлонге сидят двое темноволосых альф, на не слишком завышенных тонах обсуждая что-то. Вечер как всегда прекрасен, ведь восточная сказка не может выглядеть иначе. Всё так и должно быть. Чёрный ламбо останавливается недалеко от пляжа. Чонгук выходит из машины и неспеша направляется к двум альфам, осматривая окрестности, где сейчас находится. Всё вокруг действительно прекрасно, и это не остаётся незамеченным альфой. Чонгуку действительно нравится этот пляж и эта атмосфера. Четыре года назад, когда альфа ещё учился здесь, он часто любил приходить именно на этот пляж и часами сидел рядом с морем, наблюдая за тем, как солнце скрывается за горизонтом. С тех пор здесь ничего не изменилось, разве что стало только красивее. Дубай не перестаёт удивлять своей красотой и притягивающей душу эстетикой. Подойдя к альфам, Чонгук усмехается уголками губ и опускается на шезлонг рядом с мужчинами. — Пьёте без меня? Как не красиво, — с поддельной обидой говорит Чонгук. — Где ты был? — Хосок серьёзным взглядом смотрит на брата. Ему сейчас не до шуток. Альфе бы сейчас разобраться с проблемами в компании, которые недавно появились, а Чонгуку, кажется, как всегда всё равно. — Там, где я был, меня уже нет, — усмехается. — С каких пор ты интересуешься этим? Это такое, своего рода, проявление заботы? Раньше я такого не наблюдал, — Чонгук продолжает улыбаться, беря в руки стакан с коктейлем. — Оставь это, лучше скажи, зачем ты меня позвал? — Через час приедут поставщики, — в разговор встревает Намджун, — мы до этого должны быть на складе. — Хорошо, поехали, — Чонгук встаёт и заправляет вылезшую рубашку обратно в брюки, он переводит свой взгляд на брата, который, в свою очередь, смотрит в ответ, попутно наблюдая за действиями младшего, в тысячный раз убеждаясь в том, что тот ещё не готов к тому, чтобы руководить такой огромной компанией, за которой нужен глаз да глаз. Хосок с Намджуном встают со своих мест и сразу направляются к машинам. Чонгук идет вперёд, оглядываясь на людей и подмечая про себя, что здешние омеги обладают небывалой красотой, и то и дело притягивают взгляды альф, да и всех окружающих в целом. За Чонгуком идёт Намджун, и самый последний Хосок, который на секунду останавливается, чтобы ответить на звонок. — Да? — голос Хосока кажется звучит чуть тише и немного уставший, чем обычно. – Что? – он хмурит брови, а глаза его начинают бегать. Двое альф, что шли впереди останавливаются и переводят взгляды на напряжённого Хосока. – В какой ты больнице? – после этих слов Намджун с Чонгуком переглядываются, пытаясь понять, с кем сейчас говорит альфа и о какой больнице идёт речь. – Я сейчас приеду. Хосок убирает телефон в карман брюк и запускает пятерню в волосы, зачёсывая их назад. Он выдыхает и наконец обращается к двум альфам, что сейчас напряжены не меньше Хосока и ждут от него объяснений того диалога, который только что произошёл по телефону между ним и человеком по ту сторону провода. — Вы езжайте, мне надо к Юнги, его забрала скорая. Ему плохо стало, – Хосок делает паузу, облизывает пересохшие губы и на выдохе произносит: – снова. После слов брата Чонгук цокает языком и закатывает глаза, складывая руки на груди. На его лице отчётливо читалось — что и требовалось доказать. Он должен был сразу догадаться, что это «очередной трюк» Юнги, который он не раз выкидывает, чтобы Хосок вернулся домой пораньше. По крайней мере, Чонгук был уверен, что это так. Хосок смотрит на младшего прожигающим взглядом, альфа ни раз был свидетелем разногласий между мужем и братом. Он знает, что эти двое не очень ладят, и что Чонгук на дух не выносит Юнги, а самое главное — он даже не скрывает этого. Но сейчас не самое лучшее время думать об этом, ему нужно спешить к омеге, и чем быстрее, тем лучше. — Держите меня в курсе, — Хосок обращается к Намджуну и сразу отнекивается, когда тот предлагает свою помощь. Альфа садится за руль, выруливая на главную дорогу, он вжимает газ в пол, что есть силы, шины скользят по асфальту, издавая противный свист. Машина срывается с места, вскоре и вовсе скрываясь из виду. Хосок не представляет свою жизнь без Юнги. Он никак не может представить себе это, ведь Юнги для Хосока и есть его жизнь. Этот звонок от Юнги и его тихий голос, ощущение, как будто в альфу вонзили нож, проткнули сердце и разорвали всю его душу. Он боится за Юнги, потому что у омеги выявленная сердечная недостаточность. За ним надо присматривать, а Хосок не может целый день находится рядом с Юнги, и это злило больше всего. Хосок и Юнги — одно целое. Хосок без Юнги никуда. Альфа устал. Сильно устал, но он разве может иначе. Юнги — его маленький лучик счастья. И если бы Хосок был один, если бы не знал Юнги, он бы, наверное, всё бросил, как утонувший в море. Без Юнги, Хосок — не Хосок. Хосок останавливается на светофоре и крепче сжимает руль в руках, прикрывая глаза. Представляет, что сейчас делает омега, как он там. Представляет его глаза, в которых отражался яркий блеск, тепло и еле заметный страх, который он так скрывал от Хосока. Альфа бы глядел в эти глаза, как будто в последний раз. Он бы целую вечность держал руку омеги. Он бы произносил только его имя, как будто больше слов не знает. Хосок так сильно любит Юнги, что готов прокричать об этом всему миру, что готов отдать свою жизнь за него, но сейчас это невозможно, потому что для Юнги Хосок и есть его жизнь. Длинный и светлый коридор, который, кажется, никогда не кончится, этот запах медикаментов, эти белые халаты и уставшие лица. Хосоку кажется, что прошла целая вечность с того момента, как они виделись с Юнги, хотя виделись они ещё утром, когда омега провожал его на работу, крепко обняв и пожелав хорошего дня. В голове бегают разные мысли, ни одной хорошей. Хосоку хочется верить, что с Юнги всё хорошо. С ним всё хорошо. Эта мысль била по сознанию, заставляя разум держаться на плаву и трезво мыслить. Альфа запутался в этом длинном коридоре. Его глаза бегают по табличкам, что висят на дверях. Он то и дело протирает вспотевшие руки между собой и думает уже обратиться на стойку информации, как тут же раздается уже знакомый басистый голос, зовя его по имени. Хосок оборачивается и быстрым шагом направляется к нему, на ходу спрашивая, где Юнги и в порядке ли он. — Чон Хосок, с ним всё хорошо, он сейчас беседует с врачом, пойдёмте ко мне в кабинет, мне надо с вами поговорить, — Чхве Тэун, альфа, кореец лет сорока, лечащий врач Юнги, которого нанял Хосок ещё по приезде в Дубай, указывает рукой на дверь своего кабинета и тепло улыбается, от чего становится спокойнее, и Хосок, кивнув головой, идёт за ним. В кабинете Хосок садится на маленький чёрный диван и выжидающе смотрит на доктора Чхве, ему не терпится узнать, о чём он с ним хотел поговорить. Альфа замечает, что он слегка напряжён, и думает не тянуть, а сказать как есть. — Чон Хосок, мы уже говорили с Вами об этом, поймите правильно то, что я Вам сейчас скажу, — проговаривает альфа и встаёт перед Хосоком, опираясь спиной о свой стол. Но договорить ему всё-таки не дают. — Хватит тянуть кота за хвост, — Хосок злится, он смотрит на доктора и хмурит брови. — Скажите уже, в чём дело. Доктор Чхве делает короткую паузу, прежде чем заговорить. — Сколько бы мы не старались, а состояние Юнги только ухудшается, — говорит доктор Чхве и снимает очки, потирая переносицу. — Что надо делать, док, скажите. — Аборт. — Что? Заметив непонимающий взгляд Чона, Чхве поясняет: — Юнги беременный, это помешает операции, которая должна состояться в скором времени. Но Хосок уже ничего не слышит, его взгляд застыл, и кажется, будто он смотрит сквозь стену. Он сжимает руки в кулаки и напрягается сильнее. Док садится рядом, а его рука опускается на плечо альфы. Он слегка похлопывает ею, тяжело вздыхая. — Юнги не захочет делать аборт, — тихо бормочет Хосок и потирает уставшие глаза руками. — Мы уже когда-то говорили об этом и это не первый случай, считайте, что он уже морально и физически подготовлен, — Чхве пожимает плечами и встаёт с дивана, идя на своё место. Хосоку показалось, что он так легко говорил об этом, будто говорит о погоде. — Думаю, он поймёт. Дверь в палату открывается и в неё заходит Хосок, сразу кидаясь к омеге, что бледный и осунувшийся сидел на кушетке, выдавливая из себя улыбку при виде альфы. Хосок опускается на корточки перед Юнги и кладёт свои руки на его, что мирно лежали на коленях, внимательно смотря прямо в глаза и аккуратно перебирая пальцы на его руках. — Ты как? — тихо спрашивает Хосок, не разрывая зрительного контакта. Его рука поднимается выше, к щеке омеги, нежно и трепетно поглаживая её. — Я в порядке, — так же тихо отвечает Юнги, пытаясь звучать более уверенно, не переставая улыбаться. Хосок облегчённо выдыхает и улыбается ему в ответ, продолжая поглаживать его щёку. Тут же омега берёт его руку в свою и медленно опускает вниз, аккуратно кладя себе на живот. Его улыбка становится шире, он смотрит альфе прямо в глаза, а альфа, кажется, уже не дышит. Улыбка сползает с лица, взгляд устремляется на живот омеги, а дар речи и вовсе покидает его. Хосок отводит взгляд в сторону и думает, что ему сказать Юнги. Рука Юнги слабеет и опускается обратно на колено, он перестаёт улыбаться, понимая, что Хосок не совсем рад этой новости. Он отводит свой взгляд и, пытаясь сдержать себя, выдаёт тихое: — Скажи что-нибудь. — Юнги, — альфа делает глубокий вздох и переводит теплый взгляд на мужа. — Мы уже говорили об этом. Мне хватило прошлого раза. Давай не будем рисковать, — Хосок берёт руку Юнги в свою и осторожно касается губами ее кожи. — Прошу тебя, пока не поздно... Осознание, о чём говорит альфа, приходит сразу. Омега вскакивает со своего места и отходит от мужа на несколько шагов, глазами полными слёз смотря на него. — Нет, я не буду этого делать, — омега судорожно качает головой, глотая ком в горле, всеми силами пытаясь держать себя в руках. — Я буду рожать, — чётко и ясно. — Юнги, послушай, — Хосок встаёт со своего места и подходит к омеге, легонько касаясь его плеч. — На данный момент это — лучшее решение. Скоро у тебя операция, беременность будет только мешать, ты понимаешь? — тихо проговаривает альфа, продолжая держать Юнги за плечи. — Прошу тебя. Я не хочу тебя потерять. Юнги смотрит в глаза напротив, а сам уже на грани истерики. Он продолжает качать головой и как мантру повторять, что не будет делать аборт, а с глаз уже ручьём текут слёзы. У омеги ноги подкашиваются, а сам он слабеет. Упасть ему не даёт сильная хватка Хосока, что держит за плечи. Он аккуратно усаживает его на прежнее место и открывает окно, впуская в палату свежего воздуха. Юнги не смотрит на Хосока, ему не хочется. Хосок садится на стульчик в углу, чуть дальше от кушетки. Сказать хочется многое, но оба молчат, никто так и не решается нарушить идеальную тишину. Альфа вспоминает их первую встречу, они так же молчали, но тогда действительно сказать было нечего. Хосок на секунду прикрывает глаза и возвращается на пять лет назад и видит того Юнги, восемнадцатилетнего, напуганного мальчишку, который всего лишь хотел согреться в чьих-то тёплых объятиях, в которых он бы считал себя в безопасности. И, улетев далеко, я захотел обратно. Внезапно просто, вот взял и что-то вспомнил. Твой запах.☾ ☾ ☾
— Почему мы должны это делать? — Чимин в очередной раз фыркает, но всё так же с недовольным лицом нарезает овощи, которые любезно вручил ему Тэхён. — Тебя никто не просил, ты сам вызвался помочь, — Тасбих закатывает глаза. — Чимин, ты уже столько живёшь в Дубае и должен знать все наши традиции и обычаи, — Ахмед по-доброму улыбается. Всё же, Чимин для Ахмеда уже как родной сын, они через многое прошли, где Ахмед всегда чему-то учил младшего. — Четверг — это особый день для нашего народа, да и вообще всех мусульман на этой Земле, потому что в этот день мы раздаём милостыню, чтобы избавить себя от грехов и стать намного ближе к Всевышнему. Но сегодня мы пригласили в гости партнёров Хусейна и, если они поужинают у нас, это значит, что мы своей едой раздали милостыню. В этот особый день омеги сами готовят еду без какой-либо помощи поваров, потому что за это будет высокая награда, — Тэхён и Чимин молча слушали Ахмеда. Никто не смел перебивать его, потому что старший омега умел рассказывать, и это было прекрасно. Его всё больше хотелось слушать. — Я понял, не смею больше ничего говорить, — проговорил Чимин, нервно усмехаясь. Спустя час стол был уже красиво оформлен. Младшие омеги уже во всю носились по кухне, готовясь к приезду гостей, а Ахмед лишь указывал им, что делать. На кухне царило обилие, все запахи вкусных блюд смешались друг с другом, придавая этому месту особый уют, как будто рядом находился дорогой ресторан в центре города. Спустя ещё несколько минут, гости один за другим начали подтягиваться, разнося шум голосов по всему дому. Шейх поздоровался со всеми, приглашая их всех сразу за стол, как в первый день их встречи. Ведь именно за столом, за едой происходит только самое интересное. Кажется, Тэхёна сейчас охватит паника, потому что он не думал, что приедет столько людей на ужин. Он был настолько взволнован, насколько был рад этому, потому что для их семьи это было важно. Но вдруг к ошарашенному омеге подбегает дедушка и вручает ему миску с салатом, прося его подать на стол гостям. Тэхён немного колеблется, но всё же берёт миску из рук дедушки и идёт в столовую. Омега медленным шагом заходит в столовую и застывает прямо перед столом, где все гости разом уставились на него. Чонгук с нескрываемым интересом смотрит на Тэхёна и не может отвести своего взгляда от столь прекрасного лица омеги. Он изучает его с головы до ног, подмечая, насколько прекрасно он сегодня выглядит, одетый во всё белое, словно ангел, спустившийся с небес. Мустафа ничуть не уступает Чонгуку, с таким же интересом смотрит на жениха. Тэхён поднимает глаза и встречается с его чёрными, как омут, глазами, что смотрят прямо в душу, так нагло и не спрашивая разрешения, исследует её. Мустафа следит за этой картиной и стискивает зубы, хотя бы в этот важный вечер пытаясь держать себя в руках. Дальше для Тэхёна всё происходит, как в тумане. Он не сводит своего взгляда с Чонгука и направляется к нему под осуждающие взгляды других гостей. Он держит в одной руке миску с салатом, а второй черпает ложкой еду, накладывая салат в тарелку альфы. Чонгук так и смотрит на омегу. Он опускает свой взгляд ниже, наблюдая за его руками, за тем, как изящно он двигает пальцами, и как эстетично это выглядит. Тэхён больше не смотрит на Чонгука, его ресницы опущены, а щёки горят. Он прикусывает нижнюю губу, пытаясь в конце не уронить посуду. У омеги сердце бьётся настолько сильно, что, кажется, его слышно в каждом уголке этого дома. Сразу после Чонгука он обходит стол, накладывая и другим гостям в тарелки немного салата. Глава семьи неистово смотрит в сторону сына. Брови его сведены к переносице, а из ушей, кажется, скоро пар пойдёт. Он искренне надеется, что у омеги есть хоть какое-то объяснение своего поступка. Мустафа внезапно встаёт из-за стола, приводя Тэхёна в чувства громким звуком стула, который проехал по плиточному полу. Омега подпрыгивает на месте и смотрит на брата. Альфа бросает гневный взгляд в сторону омеги и выходит из столовой. Следом за ним выбегает Тэхён, оставив миску на столе, и Чонгука, который довольным взглядом провожает его. Омега забегает на кухню и хватается за сердце, медленно сползая по стенке вниз, вспоминая те горящие глаза, которые чуть всю душу не высосали из него, в которые хочется смотреть бесконечно, в которых утонуть не страшно. Сердце бешено бьётся, но Тэхён быстро успокаивает себя и смотрит на дедушку, который, в свою очередь, хмурым и немного непонимающим взглядом смотрит на внука. — Зачем ты это сделал? — Ахмед подходит к Тэхёну и садится на корточки напротив него. — Ты должен был подать сначала главе этого дома, то есть своему отцу, а потом уже всем остальным. Тасбих, я надеюсь, ты объяснишь свой поступок. — Я хотел разозлить Мустафу, — Тэхён опускает свой взгляд в пол. — Ты этим ничего не добьёшься. Ты чуть не опозорил своего отца, хоть они ничего и не поняли, но всё же, — Ахмед встаёт и смотрит на Чимина, — Чимин, будь добр, посмотри, нужно ли чего-нибудь гостям, — младший кивает и скрывается за дверью кухни. — Я не желаю впредь видеть от тебя подобного. Ты меня понял, Тасбих? — Да. Больше они к этому не возвращаются. Ахмед знал, что если продолжит этот разговор, то внук обидится на него, потому что он никогда не ругал внука, зная, насколько это ранит его. С малых лет Тэхён рос без папы, и поэтому он был слишком сентиментален к таким вещам. Они закрывают эту тему и возвращаются к своим делам. Тэхён сейчас чувствует некую лёгкость и надменность. Он был доволен тем, что он сделал. Его немного пугало то, что ждёт его после, но сейчас это было совсем не важно, он разозлил Мустафу и это было действительно приятно. Шейх вместе с гостями выходит на задний двор, намереваясь показать им свой прекрасный, цветущий сад, где цветут не только прекрасные растения и цветы, но и много разных деревьев, которые дают такие же прекрасные и сладкие плоды. Чонгуку же это не интересно, поэтому он сворачивает в другую сторону, возвращаясь обратно в дом. Он направляется в сторону кухни и немного приоткрывает дверь, чтобы убедиться, кто здесь находится. Услышав знакомый голос, он полностью открывает дверь и заходит, чувствуя себя хозяином этого места. — Я был немного удивлён, когда ты подошёл ко мне, но это было приятно, — Чонгук опирается на столешницу и скрещивает руки, смотря на Тэхёна. Омега в немом шоке открывает и закрывает рот, пытается что-то сказать, но он так и стоит, ничего не говорит. В коридоре слышатся приближающиеся шаги, и спустя несколько секунд на кухню заходит Мустафа. Он стоит в полном недоумении. Он сжимает кулаки и смотрит на Чонгука, тот смотрит таким же взглядом в ответ. Кажется, сейчас всё взлетит в воздух, и это пугало не на шутку. Напряжение между ними увеличивается, а Тэхён не знает что ему делать. — Что ты тут делаешь? — говорит Мустафа, немного повышая свой тон. — Пришёл поблагодарить Тасбиха за вкусную еду, — Чонгук усмехается. Он играет на нервах Мустафы. — Дядя, у вас прекрасный внук, с прекрасными глазами, — обращается Чонгук к Ахмеду и переводит свой взгляд на Тэхёна. Омега большими глазами смотрит на альфу и, кажется, не дышит, но внутри всё сжимается от этих искусных и тёмных глаз. Мустафа смотрит в сторону Тэхёна и еле держит себя в руках, а Тэхён опускает глаза в пол. Ему страшно, и он это не скрывает, альфа это хорошо понимает и пользуется этим. Чонгук разворачивается и спешит покинуть кухню, этот невинный взгляд действительно завораживает и выкинуть из головы уже невозможно. Кажется, Чонгук и не пытается. Мустафа идёт за ним, ускоряя свой шаг. — Не приближайся больше к нему, — Мустафа наконец догоняет Чонгука и встаёт рядом. Чонгук останавливается и смотрит задумчиво вдаль. — Ты мне угрожаешь? — Чонгук усмехается, но в сторону Мустафы и не собирается смотреть. — Я не угрожаю, а предупреждаю. Чонгук поправляет полы пиджака, хмыкает и двигается дальше. Мустафа больше за ним не идёт. Он держит себя, потому что это сотрудничество, и этот бизнес для дяди очень важен. И если семья Чон откажется от всего этого, то Хусейн потеряет всё. Время ещё не пришло. Но Мустафа не намерен терпеть долго, в конце концов у его терпения тоже есть предел.☾ ☾ ☾
Наблюдать за закатом в огромной, закрытой яхте — действительно впечатляющее зрелище. На всю территорию моря расстилаются красные и жёлтые цвета восточного солнца. Слишком завораживает. Приятное тепло солнечного света окутывает с головы до ног. А в глазах расплывается огненный блеск. Мужчина сидит в своём чёрном, кожаном кресле, мирно попивая кофе. Горький привкус коричневой жидкости заполняет всё нутро. Сегодня кофе и в правду ужасный, как и те ужасные новости, которые донесли до мужчины. — Ты думаешь, что вправе решать за меня? Ты хоть знаешь, что совершил огромную ошибку? — мужчина крепко сжимает маленькую, белую чашку в руках. — Я всё понимаю, но у меня не было другого выхода. Чон Хосок не глупый, — Мустафа склоняет голову перед мужчиной и пытается хоть как-то объяснить ситуацию. — Так отмени отправку старых запчастей, — чуть громче говорит мужчина. — Да, но если они поднимут свой самолёт в небо, наши рейтинги упадут, Господин, — говорит Мустафа, поднимая свой взгляд на мужчину. — Я думаю, нам не стоит отменять отправку. Они пока не догадываются, что это был я, — Мустафа усмехается и зачёсывает волосы назад. — Хорошо, тогда будь осторожен. Мы не должны портить репутацию шейха, — альфа делает глоток горячего напитка и снова обращается к Мустафе. — Ты можешь идти, только вот, не забывайте следить за братьями Чон. Уверен, Чонгук может быть опасен, он не вселяет доверия. — Чонгук — не проблема, — говорит Мустафа. — Один приказ и всё, его больше нет. — Я доверяю тебе, Мустафа, не подведи меня.