Избежать худшего

Когда они пришли домой оставалось ещё немного времени, и потому Цансэ села учить ребенка делать куклу, в то время как Чанцзэ решил немного поспать. Однако ему долго отдыхать не дали: — Да, вот так складываешь, нет не так, дааааа, правильно! Молодец, теперь ниточкой только, да! Молодец! — и ребенок весело захлопал в ладоши, в то время как мама гордо улыбнулась и потрепала ребенку волосы. — Ура-а-а! — захлопал в ладоши Усянь. Многие невольно заулыбались, особенно Вэни и родные Вэй Усяня, вроде Яньли, Фэнмяня, мелколаней, даже Вэнь Цин, и что удивило многих это заметивших Цзинь Цзысюаня. Когда Цансэ с Вэй Усянем сделали несколько кукол, как раз пришло время собираться на охоту. Девушка сказала ребенку, чтобы он пошел разбудил папу и заодно показал ему свои подделки. Вэй Усянь немного попротестовал и все таки пошел, в то время как мама начала прибираться. Разбудив папу, но забыв сообщить, что это сделать попросила его мама, некоторые, вроде Цзян Чэна, Юй Цзыюань и Вэнь Цин, фыркнули: «он всегда был таким» начал возбуждённо хвастаться своими новыми игрушками тому и рассказывать как он их делал, какие мама говорила ему замечания и почему первая кукла такая красивая, а все из-за цветка в ее волосах, а вторая кукла оказывается из-за того, что ее делала мама. И вновь многие заулыбались, а девушки запищали от умиления. — Ох, как я хочу себе ребёнка! Он такой маленький, такой хорошенький! И все что мама сделает всегда прекрасно! — Дааааа! Это ж представь, есть маленький человечек, который будет тобой все время восхищаться и любить! — Какая милота! Ох, хочу себе Вэй Усяня взрослого и чтоб у нас был ребенок, маленький Вэй Усянь! — Что!? — как на предателя родины посмотрели на девушку шипперницы. — Ой! Чанцзэ отметил, что сейчас как раз пришло время собираться идти на охоту, а потому встав, погладив, обняв сына и улыбнувшись он направился на улицу, сполоснуть лицо водой из бочки, что там стояла для утренних умываний. В это время сын ходя за ним по пятам продолжал рассказывать о куклах, а затем переключился на впечатления о сегодняшнем дне. Многие невольно отметили, что Усянь еще в маленьком возрасте любил поболтать. А некоторые вспомнили разговоры за едой этой в которых, когда шла речь о чем-то, что слишком сильно нравилось Усяню и Цансэ, для того, что бы промолчать, начиналась словесная бойня не на жизнь, а на смерть. Кто ответит быстрее и подлиннее завернет разговор, и кто сможет перебить другого больше и лучше. Сегодня день действительно выходил на редкость насыщенным. Они, конечно, довольно часто так делали, однако точно не каждый день, да и обычно в такие дни не собирались ни на какие охоты. «Это да», подумалось некоторым, в особенности тем, кто не любил всякие мероприятия. Когда они вернулись в снимаемую комнату то обнаружили, что мама уже убрала стол, за которым они с Вэй Ином рукодельничали, а та завидев их ярко улыбнулась. — О, А-Сянь тебя все таки разбудил! — рассмеялась она, — Он не хотел этого делать, потому что сам не любит, когда с ним так поступают. Чанцзэ умилённо посмотрел на сына, а затем наклонившись взял того на руки и направившись к Цансэ, что еще стояла у стола, поставил ребёнка на табурет рядом, а затем заговорил: — Цансэ, ты готова? Цансэ улыбнулась: — Сейчас, только пару приготовлений осталось, — сказала она раскладывая еду для Вэй Ина в небольшую чашу с секторами, а закончив прикрыла ее небольшой тряпицей. — Вэй Ин, если захочешь кушать, возьми вот тут. Поставив чашу на стол для еды она пошла к небольшому комоду, где лежали игрушки Вэй Ина, и вытащила оттуда пару тройку. — Вот, если что игрушки мы сюда положили, а если будет холодно плед вот этот возьми. Проверила талисманы, на всякий случай сигнальные огни, и всё что нужно было или могло пригодиться, в то время как Чанцзе сел полировать свой меч, и заметив это Цансэ сказала: — О, точно, я тоже на всякий случай свой меч отполирую. Вэй Ин что-то весёлое рассказывал маме между ее указаниями как вдруг спросил: — Мама, папа, а что мы будем делать сейчас? — весело и заинтересованно наклонил он голову, смотря при этом на маму и надеясь, как обычно, на какое-нибудь интересное семейное времяпрепровождение. У Яньли невольно защемило сердце: «Как же А-Сянь потом будет один? Он же еще так мал... Он так хотел просто поиграть во что-то с родителями...» — Ох, А-Ин, маме и папе придётся ненадолго отлучиться. Но ты не переживай, мы не долго. Хорошо? Вэй Ин как-то подозрительно и даже с какой-то ноткой, то ли разочарования, то ли отчаянно, посмотрел на них и расширил глаза; — Вы уходите? - и Цансэ тут же, не понятно почему, принялась его успокаивать. Некоторые, вроде Циженя да и многих, кто работал с детьми, нахмурились: «Такое поведение еще больше беспокоит детей. Лучше было бы сделать вид, что все в порядке». — А-Ин, не переживай, мы ненадолго. Ты моргнуть глазом не успеешь, как мы уже будем на месте. Но ты только не жди нас, ложись спать пораньше, а когда проснёшься мы уже будем дома. Почему-то никто в этом уверен не был. Она хотела пойти дальше собираться, однако, ее схватили за рукав и она обернулась. В глазах ребенка словно бы скопилось все противостояние мира, и он как-то сломлено, как будто только что разочаровавшись в своей жизни, словно бы в мольбе попросил: — Не уходите... — и Цансэ, подбежав к нему и заключив в свои объятия, вновь постаралась его успокоить. И вновь у девушек, но все равно больше всех у Яньли, ёкнуло сердце. — Ах, А-Сянь, не переживай, все будет хорошо. Мы с папой не долго будем. Это не займёт много времени, как когда мы по одиночке идем. Это будет в два раза быстрее, потому что мы будем друг другу помогать, понял? Мы специально идем вместе, чтобы быстрее вернуться к тебе. И это вроде как даже, в какой-то мере, сработало и Вэй Ин хоть и не успокоился, но, по крайней мере, перестал смотреть на них так, словно бы сейчас заплачет, и даже стал похож на спокойного человека. Цансэ немного успокоилась сама, ведь если Вэй Усянь ведёт себя хоть и чуть беспокойнее, чем обычно, но все таки как обычно реагировал, значит все должно было быть нормально. А беспокоился Усянь сильнее, потому что на этот раз оба родителя уходят, а не как обычно кто-то один. А значит скорее всего это просто был такой период жизни, этап, который проходит каждый, и ничего страшного случится не должно было, ведь так? Если только один раз в жизни оставят его... У многих вновь невольно пробежала в голове несмешная шутка: «Надо было уточнять на сколько долго один раз...» Цансэ села рядом с Чанцзэ и вытащив свой меч из ножен принялась его полировать. В это время Вэй Ин куда-то убежал, но через время вернулся. — Мама, папа, давай вы не пойдёте и мы поиграем вместе, — округлил мокрые глаза Усянь показывая игрушки в которые они обычно вместе играли. Родители, умилившись и тронувшись этому, вновь обняли сына. Девушки вновь заумилялись, хоть им и было грустно. Не Хуайсан посмотрел на Ванцзи у которого на самом деле очень сильно горели уши, а в сердце бурлил ураган эмоций, чего тому не было видно: «Вот если бы Вэй-Сюн смотрел за детством Ванцзи-Сюна он бы точно ему бы умилялся, пищал бы не тише девушек. Или если бы даже испытывал другие эмоции это было бы видно, а тут только догадываться... хотя... и так же понятно, что ему Вэй-Сюн нравится в любом обличии, даже если бы Ванцзи-Сюна не было бы видно или слышно в принципе на протяжении всей симуляции». — И все таки это педофилия или нет? — сказал Хуайсан стараясь разрядить обстановку в своей секте, и девушки с охотой отвлеклись ненадолго от происходящего в симуляции. — Да сказали же, что нет! — А я сказала, что да, вообще-то! — Это плохо! Вы обвиняете второго нефрита в ужасном деянии! — Это хорошая педофилия! — Да нет хорошей педофилии! Ее не существует! — Вэй Усянь, — сказала Цансэ не понятно кого успокаивая,— все будет хорошо, не о чем беспокоиться, хорошо? Мы мигом, всего-то на пару часиков. К тому же, если тебе что-то понадобиться в наше отсутствие, ты всегда можешь обратиться к тетушке Мэй и тётушке Юйлинь, или к другим сестрицам, что работают здесь. — Я хочу, чтобы я мог к маме и папе обатятя, — в глазах ребенка вновь образовались слёзы. Напряжение в зале начало расти, и все больше людей, не смотря на нереальность происходящего и на то, что оно уже давно случилось, начинали переживать. — Ну, А-Сянь, не всегда же только нам исполнять твои прихоти, — постаралась улыбнуться девушка, — а тетушки как раз могут помочь... — Нет!— всхлипнув вскрикнул ребёнок и обнял маму крепче, — Не хочу! Не уходите! Пазазуста! — расплакался он. Цзинь Лин отвернулся. Ему было как-то не по себе наблюдать за такими сценами, особенно в исполнении, во всем всегда во всех смыслах беспроблемного, Усяня. — А-Ин,— девушка крепко обняла ребёнка и еле сдержалась, чтобы от вновь накопившегося волнения самой не пустить слезу: «Это же просто период» и тут ей пришла на ум логичная догадка, — ты боишься оставаться один дома? — поинтересовалась она. — Я боюсь остаться один... — горько сказал он взглянув ей в глаза. И эта фраза как-то странно отозвалась в груди Яньли и Вэнь Цин. — Не переживай. Мы специально попросим тётушек и всех дев, что бы они за тобой присматривали. Ты можешь их попросить или спросить что угодно. Если захочешь пить или покушать что-то другое вместо того, что я тебе оставила, если захочешь умыться иди к ним, в общем-то... — Вы меня бросаете? — наивно округлил глаза ребёнок. Цансэ как и Вэй Чанцзэ очень удивились и даже испугались такого заявления. Ведь как их ребёнок мог подумать о них такое? — Вэй Ин, Вэй Усянь, сын мой, — на этот раз заговорил Чанцзэ и обнял паренька за голову,— Мы бы никогда от тебя не отказались. Ты самый лучший ребёнок на свете и ты наш ребёнок, и кроме этого мы не смеем мечтать ни о чем больше. Яньли с Цзысюанем, заметив реакцию сына, обняли его покрепче. Усянь тоже обнимает папу и маму и вновь начинает плакать — Я вас люблю,— плачет ребёнок, на что Цансэ улыбается и обнимает его крепче. Они так какое-то время посидели обнимаясь, а затем Цансэ встала и сказала: — Ну ладно, давайте уже вставать и действовать!— улыбнулась она успокоенная обнимашками. — Давай, — сказал Чанцзэ вставая, в то время как ребенок вытер последние слезинки, что оставались только на его ресницах, и улыбнулся. — Мама, папа, а вы скоро будете дома? Цансэ вновь улыбается: — Да, А-Ин, конечно скоро. — Тогда я буду вас ждать. Мы вместе поиграем и ляжем спать! — Ох, А-Сянь, не на столько. Мы уже не успеем проиграть, — присела перед ним девушка. — Ты пока ложись спать, а мы когда вернёмся ляжем рядом, прям как ты любишь, хорошо? «Или не лягут» — Хорошо...— опустил взгляд Усянь и пока Цансэ дополировала свой меч, Чанцзэ немного порисовал с ребёнком и написал пару иероглифов, которые Вэй Ин так и не смог повторить. У папы очень красивый почерк, в то время как у Вэй Ина больше было похоже на рисунки животных, которых он нарисовал ранее и которые впрочем тоже мало были похоже на себя. Цзян Чэн вдруг подскочил с места и взялся за голову: — У него почерк ничуть не изменился! У него он точно такой же, как и сейчас! — удивился он и все кто видел почерк Усяня, от учителей до семьи Цзян и Вэнь. Хуайсан, который в ученические годы переписывал правила за Усяня, стараясь хоть немного подделать свой подчерк под Усяневский, понимающе обмахивался веером, и многие рассмеялись. Сычжуй улыбнулся, а Цзиньи, Цзинь Лин, Вэнь Цин, Цзинь Цзысюань и ещё несколько человек в зале зафыркали. Когда Цансэ закончила с мечом она поцеловала лезвие, улыбнулась и вложила его в ножны. Многие, а точнее практически все, как семья Цзян и семья Вэнь, главы кланов, орденов и их приближённые, ученики и адепты, невольно задумались или как минимум отметили, что Цансэ к своему мечу была очень близка. Куда больше близка, чем кто либо в мире заклинателей: «Может ли быть такое, что ее это влияет на силу заклинателя?» Она положила последние вещи в свой рукав цянькунь и позвала Чанцзэ. — Чанцзэ, я уже готова. Идём, только сапоги одеть и все. Тогда Чанцзэ вновь встал, поцеловал сына в голову, что старался что-то кисточкой на бумаге то ли нарисовать то ли написать, и направился к выходу. Вэй Усянь тоже подскочил и побежал к родителям, в его глазах вновь появилось беспокойство. — Вы уже уходите?— прыгая со стула спросил он округлив глазки, и когда он подбежал к родителям они заметили, что его глаза опять на мокром месте. — Ох, А-Сянь, — вновь присела девушка. Они уже были готовы выходить, однако не стали пока этого делать, чтобы успокоить ребёнка, — не плачь,— она вновь обняла его, а затем взглянула ему в глаза. — Помнишь, что я тебе говорила? Не надо плакать, что бы не произошло, хорошо? Знаешь правило улыбки? Улыбнись и все невзгоды и несчастья будет бояться тебя! Понял? Как я тебе говорила? — и ребёнок еле сдерживаясь проговаривает оправдания, — Улыбка это лучшая защита и лучшее оружие? И некоторые подумали: «Главное еще это правильно понять», а у других промелькнуло: «О, сразу же с детства приучает ребёнка бояться своих эмоций и быть слабым! Не мать, а ужас какой-то!» — Да! Правильно! Молодец! — похлопала она в ладоши.— Так что давай мой мальчик, ты же самый сильный и ничего не боишься? — Мгм!— яростно кивнул ребёнок. — Значит давай! — она подняла кулак вверх, как бы болея за него. — Ты сможешь справиться со всеми невзгодами! — она похлопала Усяня по плечу и закончила.— Знай, если что мы всегда рядом, понял? И всегда будем рядом, хорошо?— взглянула она ему в глаза и он кивнул, но затем опустил глаза в пол. — Хорошо. Честно говоря Яньли уже давно была уверена, что сейчас покажут последнее расставание её А-Сяня с родителями, и от этого к чему прибавлялись их слова, их последние слова, это ее чуть ли не ранило на живую. — Ну и славненько!— встав сказала она похлопав по плечу ребёнка, а затем развернулась и обеспокоенно переглянулась с Чанцзэ. Когда Цансэ была маленькой она сама осталась без родителей, и до сих пор не знала почему. Они или умерли или бросили, но она всегда предпочитала думать, что первое и что она никогда не была не желанным ребёнком, который был сделан по пьяни или просто стал бесполезным. Почему-то эти слова и эти эмоции очень сильно ударили изнутри по Цзинь Лину, да и не только по нему. В зале было несколько сирот, которые тоже не знали, что с их родителями, и это не только говоря про заклинателей. Он вновь временно отвернулся. Она сама была на улице, когда ее забрала Баошань Саньжэнь. Она вообще не помнила ничего из своего детства, однако, один образ очень ярко стоял у нее в голове, который она предпочла бы забыть, как она стоит в середине рынка и понимает, что ей некуда пойти и она никому не нужна. Она тогда была уже довольно большая, точно не помнит, но примерно такого же возраста, как сейчас Вэй Ин или старше на пару лет. Она успела пожить на улице несколько месяцев, не больше полугода, даже меньше, а после ее забрала учитель. После того, как она лишилась родителей, она закрылась ото всех, и потом, когда она познала любовь от сестриц и иногда даже самой Баошань Санжэнь, она растаяла и даже стала более безбашенной, чем прежде, так как теперь за ее плечами была большая семья, которая ее любила. Многих эти думы невольно навели на мысли, что раз уж так, то скорее всего она действительно была нежеланным ребёнком. И даже для этого понадобилось много времени и нервов, как ее, так и окружающих. — Слушай А-Ин,— сказала Цансэ начав рыться у себя в рукаве, — дверь незнакомцам не открывай, если рядом нет нас с папой или тётушек. Окна тоже открывать нельзя. Если что-то захочешь, вроде попить, умыться, покушать, поиграть с кем-то или ещё что-то, обращайся к тётушкам, понял? Если их рядом нет, то пожалуйста, даже если незнакомцам или кем бы то они не представились очень надо, нас лучше дождись и мы уже все решим. Ничем опасным играть мы тоже не разрешаем. Ложись спать пораньше, не надо нас ждать. — А вы вернётесь?— спросил он так, словно бы ее слова навели его на мысль, что они все таки его бросят. Многие нахмурились. — Конечно,— успокаивающе сказала Цансэ, — как я и говорила, когда мы с папой вернёмся, мы ляжем рядом с тобой, так что не переживай, ты сразу нас почувствуешь,— ярко улыбнулась она и наклеила какой-то талисман на стену у двери.— И обещаю, когда мы вернёмся, я обязательно сделаю тебе ещё пару игрушек и научу делать домик для кукол, и животных из сена, хорошо? Ребёнок сразу взбодрился: — Правда!? Хорошо! — Конечно!— разлохматила она ему макушку, — и последнее,— она указала на талисман, — если вдруг что-то случится, ты можешь позвать нас с помощью этого талисмана. Просто коснись его и тогда мой загорится, а я пойму, что тебе нужна помощь, хорошо? Но его надо использовать только в крайних случаях, если кто-то нападёт или нечисть, которую мы заперли под кроватью, освободиться. «Что???» не поняли показалось им или нет заклинатели. — Хорошо!— воодушевился ребёнок. И наконец они вышли из комнаты. Когда дверь закрылась ребёнок так и остался сидеть возле неё и ждать пока родители вернутся, как и родители, что когда вышли тоже остались стоять. — Может оно того не стоит?— заговорила вдруг шёпотом Цансэ.— Может все таки попросить Цзян Фэньмяня помочь и отправить сюда учеников? Мы объясним ситуацию и они уже все решат. — Цансэ, если хочешь ты можешь вернуться к Вэй Ину и уже с ним дождаться меня. Можешь не переживать, я уверен, что справлюсь сам. Мне не сложно, ситуация очень простая. — Нет, я не хочу чтобы кто-то из нас шёл один, вот честное слово, не хочу. Давай тогда лучше Вэней предупредим и... — Я честно не думаю, что они собираются что-то предпринимать, особенно учитывая, что там был наследник, но при этом ничего не решили, ещё и скрыли смерть двух учеников. Вряд ли они будут выделять на это ресурсы, и орден Цзян они не допустят, — сказал он не уговаривая, а давая подумать.— Давай все таки ты... — Нет, давай просто быстро со всем справиться и не будем нигде задерживаться, чтобы А-Ин не беспокоился. — Хорошо,— приобняв супругу за талию и поцеловав ее в лоб, а затем в шею согласился он. Многие адепты, особенно из Гусу Лань, невольно на мгновение опустили взгляд. Они спустились к стойке регистрации, где их уже явно ожидали две женщины, что бросив бумаги направились к ним. — Здравствуйте господа заклинатели, уже уходите? — Да,— ответила Цансэ,— знаете, мы не часто оставляем А-Сяня одного, так что позаботьтесь о нем, он очень волнуется. — Конечно, будет исполнено!— улыбнулась одна из женщин. — Уверена ваш малыш не пожалеет, что остался именно с нами. Мы сделаем все, чтобы помочь вам. — Ох, значит я так его потом и спрошу на сколько он был доволен по шкале из десяти,— рассмеялась девушка, на что тётушки тоже заулыбались. «Она очень беспокоится»- подумалось близким когда-то к Цансэ. Это выглядело как шутка, однако, все присутствующие понимали, что если что это будет правдой. — Огромное вам спасибо, что согласились,— улыбнувшись продолжила Цансэ. — Вам спасибо, что очищаете мир от нечисти,— ответила одна из тётушек. Наконец они отправились к выходу, однако там Цансэ вновь разволновалась, а потому вновь остановила супруга, ложа руку на его плечо. — Постой, может все таки... Я беспокоюсь очень... Может все таки хотя бы какую-нибудь гарантию сделать? Ну, что мы точно вернёмся, я не знаю... Потому что вдруг мы сильно затянем и А-Ин будет беспокоиться ... А то вдруг еще искать нас надумает. И вновь напряжение в зале начало расти, от чего даже спящий Усянь нахмурился, что очень обеспокоило Ванцзи: «Разве у него не хорошие сны?» — Цансэ,— супруг взял её за плечи,— мы Вэй Ина оставили на госпожу Мэй и Госпожу Юйлинь. Не думаю, что он сможет или даже захочет сбежать без их ведома. Все будет хорошо. — Ладно... — Дорогая, может тебе все таки остаться? Даже я за это. Давай я один пойду? Если ты будешь паниковать это будет не безопасно для обоих. — Нет, я пойду с тобой,— на этот раз ее голос прозвучал решительно и она продолжила заглядывая супругу в глаза,— подожди меня только. «Ей все таки лучше было остаться» на этот раз подумалось всем, хоть у каждого и с разной интонацией. Она вновь направилась к госпожам Мэй и Юйлинь, попросила у них листок, что-то там написала, закрывала в конверт и сверху подписала от кого и кому. Письмо было адресовано Фэньмяню. Он нахмурился. Это заметили многие, как главы орденов, его семья и семьи его близких, так и просто адепты. Те, кажется, уже заподозрили, что они собираются оставить ребёнка на них навсегда, что бы избавиться от ненужного. Однако Цансэ отшутилась тем, что ребёнок у них буйный и малолетний создатель проблем, да и мало ли, однако, было видно, что они все равно не до конца были уверены. Ведь и в правду, зачем писать письмо в другой орден только потому, что твоё дитя буйное, если ты собираешься вернуться этой же ночью? И согласились только ради вознаграждения, что им дали и еще обещали добавить. Плюс их немного успокаивало, что не смотря ни на что их комнаты были оплачены на несколько дней вперёд. И вновь многие задумались, как поступят эти женщины если то, что они думают, окажется правдой. Некоторые задумались и пришли к выводу, что женщины выглядят прилично и скорее всего они оставят ребёнка где-то у себя. Некоторые подумали, что женщины эти падкие на деньги, так что точно вышвырнут ребёнка, как только родители выйдут за порог. А затем вновь вернулась к супругу. — Я на всякий случай написала письмо для Цзян Фэньмяня,— объяснила она ему. И он понял, что та совсем не боится, что с ребёнком в их отсутствие может что-то случиться, а боится, что они не смогут вернуться и ребёнок действительно останется один. Оно и логично. Ребёнка беспокоило то же самое, от чего Чанцзэ становиться ещё более не по себе. Поэтому он предпринимает последнюю попытку уговорить супругу, встав на одно колено перед ней. Он сказал: — Дорогая, давай ты останешься. Я очень беспокоюсь за твоё состояние и не хочу, чтобы с тобой что-то произошло, понимаешь? Если ты так себя чувствуешь, тебе лучше остаться, а иначе мы можем пострадать, как ты из-за неосторожности и волнения, так и я из-за того, что на тебя положусь. — Чанцзэ,— Цансэ опустилась на корточки, и Чанцзэ, дабы супруга не стояла так, поднялся и поднял ее за руки,— все хорошо. Такими разговорами ты меня только расстраиваешь. Не надо так делать, хорошо? — посмотрела она ему в глаза, и Чанцзэ вздохнув ответил: — Хорошо. Многие девушки уже поджали губы и смотрели с заметно округлившимися глазами, чуть ли не плача, уже не в силах полностью скрывать свои эмоции грусти, разочарования и умиления. Наконец они встают на место и летят в сторону Луаньцзан. Однако, когда они уже близко, Цансэ вдруг вздыхает и сжимает кулаки шепча себе под нос: «Дело очень простое...» И потому Вэй Чанцзэ подлетает к ней поближе и говорит: — Любимая, я с тобой,— на что Цансэ улыбается и они приземляются спрыгивая с мечей и беря те в руки. Осмотревшись вокруг и не найдя ничего нового они начали пробираться в глубь. В какой-то момент, как они и ожидали, на них прошли слабые ходячие мертвецы. Они начали упокаивать каждого, все больше и больше приближаясь к главному источнику, от которого и шли эти ходячие мертвецы. Скорее всего именно там жители решили устроить кладбище. Как и Вэй Чанцзэ с Цансэ Саньжэнь заклинатели задались вопросом: Зачем же жителям понадобилось устраивать кладбище именно здесь? Ещё и так далеко от деревни и близко к месту, в которое даже заклинатели остерегаются вступать, еще и так глубоко. Потихоньку Цансэ успокоилась, поняв что сложного явно ничего нет, да и с ребёнком точно все хорошо раз талисман не горит. Мало-помалу мертвецы начали заканчиваться и заменяться другой нечистью. Это было странно, но в какой-то мере ожидаемо - они конечно знали, что может быть и другая нечисть в месте, где темная ци сильно скорцентрирована в одной конкретной точке. Было не удивительно, что духи и мертвецы трансформировались в другую нечисть, вроде демонов, гулей или ещё кого-то, если не находили выхода и светлой энергией, которой питались, особенно рядом с Луаньцзан. Однако было и кое-что странное - их было сильно много, словно бы они здесь уже не один десяток лет трансформировались. Заклинатели вновь нахмурились. Они ещё ближе продвинулись к источнику, и с каждым их шагом нечисти становилось все больше, как и вновь появились мертвецы. Однако на этот раз они были сильнее и более яростные, что в прочем на этот раз было гораздо страннее. Ведь в первую очередь именно самые сильные твари притягиваются светлой Ци, а соответственно напасть должна была первой. Это их все таки насторожило, от чего на сердце Цансэ вновь стало беспокойно: «Гуль тебя дери! А ведь только что все было хорошо!» Глаза у них немного расширились. Они продолжили продвигаться глубже. Их целью было явно уже давно забытое кладбище. Ведь если бы это были проказы учеников из прошлого, то источника темной энергии не было бы, вместо этого она по всюду, практически равномерно по всей местности, где предположительно тренировались ученики. В таком случае даже было хорошо, что они пошли вместе. Ведь это помогло им справиться гораздо быстрее. Однако ситуация была явно другая И если бы не обстановка, то многие бы согласно кивнули. Однако сейчас их головы были заняты другими более важными мыслями. С их появления прошло еще тридцать минут и наконец они дошли до источника. Однако обнаружили, что никаких могил или захоронений там не было и в начале ничего не поняли. Как и заклинатели, что тут же недоуменно застыли. Изначально они ожидали, что там будет хотя бы огромная тварь, которая могла бы навредить и даже убить, при этом могла источать всю ту тёмную энергию, которую они чувствовали, вместо кладбища, а в идеале чтобы именно на кладбище или каком-то месте вроде него. А затем, немного оглянувшись по сторонам, пройдясь и покопавшись в ближайших кустах, листве и деревьях, что могли бы скрывать хотя бы одно захоронение, и даже успели подумать, что это все таки практика учеников, просто по какому-то совпадению всегда в одном месте, заклинатели были ними полностью согласны, как вдруг осознали, что источником темной энергии было ничто иное, как всполох в барьере Луаньцзан. У многих расширились глаза: «Что!? Всполох в... что!?» Не Минцзюэ нахмурился и сжал кулаки еще сильнее, в его теле явно проявилось напряжение. Лань Сичэнь и Лань Цижэнь напряженно сглотнули и последний вдруг вновь задёргал бородку. Цзинь Гуаншань начал обмахиваться веером, Гуаньяо немного растерял свое изящество. Цзяны нахмурились и поджали губы, их ладошки превратились в кулаки. Реакции у всех были совершенно разные, но их всех объединяло кое-что одно - ненависть к клану Вэнь. Многие невольно взглянули на оставшихся Вэней, а некоторые и на Вэй Усяня. У многих за время симуляции утихнувшая злость вновь проснулась: «И как только можно так!? Взяли и скрыли, даже не исправив такую вещь! Это опасность не просто для жителей Илина, но и для всего мира заклинателей и простого люда. Ведь запертая там нечисть вырвалась наружу, чего предотвратить нельзя с дыркой, ведь они уже давно из нее потихоньку вылазят и тем самым все больше и больше расширяя ее, что плохо даже для них самих!» Многие, включая главу Не, адептов всех орденов и кланов, в какой-то степени Цзян Ваньиня, главы Яо и его дружков, просто подумали о скверности людей, которых спас зачем-то Усянь. Они взглянули с ненавистью, думая как бы было хорошо, чтобы этой горстки псов Вэнь, как и их предводителя Вэй Усяня, старейшины Илин, что с какой-то стати их спас, не стало. Когда они это поняли, Чанцзэ резко схватил жену за руку. — Нам надо уходить! По коже девушки прошлись мурашки отчаяния и страха: «Что?», и внезапно на нее полетело черное, словно тень, копье с очень длинной ручкой, которой не было видно конца. Чанцзэ потянул жену на себя. — Это ловушка!— воскликнул он. Девушка даже не полностью осознала, что произошло, а ведь ее сердце подсказывало, что что-то не так. Надо срочно уходить и послать сюда кого-то другого уже подготовленного, у которого нет ждущего в постоялом дворе ребёнка. Многие девушки и Не Хуайсан обеспокоенно начали обмахиваться веерами или просто нервно перебирать конец одеяний. — Цансэ!— вскрикнул ее муж и она очнулась.— Идем отсюда! Но тут, как только они вновь приняли попытку уйти, на них напали. Девушка резко вытащила меч и отразила удар. — Что это!? Заклинатель отметили, что не знают что это за существо и не могли хотя бы определить какой тип у этой твари. Это явно было что-то новое, что заклинательский мир ещё не видел. Существо словно бы было со всех сторон одновременно и время от времени вытягивал свои руки-щупальца, что-то то ли держали, то ли трансформировались в разные инструменты во время удара для боя. — Не знаю,— сказал Чанцзэ тоже отражая удар.— Откуда он бьёт!? — Мне не видно. Я даже не вижу одно это существо или их несколько!— и на этот раз удар прилетел в сторону Чанцзэ. На них нападали, а они даже не могли разглядеть как выглядит это существо. У него были то ли щупальца, то ли это был мертвец, то ли он один, а то их много и были они всегда в слепых зонах. От этого они потихоньку отдалялись друг от друга, и это было... словно специально подстроено! — Цансэ! Он старается нас разделить! Старайся держаться рядом!— и тут прямо между только придвинувшимися супругами блеснула то ли сабля то ли меч.— Осторожно! Удар создал волну, от чего им пришлось отдалиться ещё сильнее. Этот удар был сделан словно большой черной рукой, что вроде как была пустой, однако, как сюрприз, откуда-то блеснуло серебряное оружие. «Похоже что он может не только черным оружием атаковать... странно...» {Повсеместно было известно, что темные твари не имели разума как и не могли логически думать. Все на что они были способны так это запоминать повторяющиеся движения или действия, или помнить и использовать уловки из тех времен, когда они были живы. Из-за чего порой не попадались в одну ловушку более чем два, три раза и сами делая выводы придумывали уловки, чтобы поразить цель. Количество это зависело только от силы твари. За счет этого более сильные и озлобленные твари казались умнее в то время пока совсем слабые наступающие на одни и те же грабли чуть ли не бесконечное количество раз, казались глупее.} «Однако в случае Чанцзэ и Цансэ Саньжэнь есть ощущение, что твари действительно имели разум» - подумалось заклинателям. «У этой нечисти словно бы появился разум»— подумали Чанцзэ и Цансэ. — Чанцзэ, что это!? Я первый раз встречаюсь с таким. Похоже это нечто может трансформировать себя в любые формы - когда ему надо его рука копьё, когда надо кулак или нож! Я никогда даже не слышала о таком или даже похожем! — Я тоже,— нахмурился Чанцзэ, и отразил удар сзади. Напряжение в зале только росло: «Даже ученица Баошань Санжэнь не знает об этом!» Некоторым с недоумением, а другим с пониманием пришло в голову: «Что это за тварь тогда!?» — Они атакуют с разных сторон и слепых зон. Еще и похоже что у этого есть какая-то тактика или план. Если быть не осторожным то можно запутаться где выход, а где проход на гору. Надо создать печать и постараться хотя бы временно закрыть щель! — Хорошо! Многие уже просто взмолились, чтобы у них все получилось: «Ну как же так можно!?» Они начали складывать печати, однако нечисть, что словно поняла их замысел, вдруг стала атаковать с утроенной силой. Они даже перестали сражаться, только отбиваясь и при том еле успевая. И тут им пришло осознание что всю гору внезапно и как-то незаметно для них самих очень плавно накрыло темнотой. Только посмотрев вверх можно было увидеть проблески светлого неба между кронами деревьев, что говорило о том, что темно только возле них, что от этого меньше им мешать не переставало. Ведь чёрные оружия и руки, что их атаковали, начинали сливаться с темнотой вокруг. Однако времени оглядываются не было, ведь их атаковали все быстрее и быстрее. В какой-то момент атаки стали слишком быстрыми, и если бы на их месте был кто-то другой он бы давно сдался. — Надо хотя бы кому-то одному из нас уйти, Чанцзэ, пожалуйста, уходи!— в отчаяние прокричала девушка. Все были с ней согласны, однако, они были уверены, что они вырваться не смогут. И не только потому что они уже окончательно убедились, что это будет именно та злополучная охота, но и потому что видели, что заклинатели сражаются на пределе. А нечисть в отличии от них не устаёт и даже было ощущение, что она была способна двигаться гораздо быстрее и развлекалась. «Похоже что она тварь подстраивается под их скорость. Выиграть здесь не реально...» — Цансэ, успокойся!— приказал Чанцзэ.— Я уже не смогу выбраться,— он еле отразил удал - слишком быстрый! Они старались держаться спинами друг другу, однако, это очень плохо удавалось. Тут вновь блеснуло серебренное лезвие. — Ааа!— крикнула Цансэ хватаясь за низ живота сбоку. — Цансэ!— на миг с ужасом оглянулся он на нее. Цансэ упала на землю и ее внезапно практически перестали атаковать, но только так, чтобы она все еще оставалась беспомощной направив все силы на Чанцзэ. Все вновь убедились в своем предположении. Одновременно с этим, как и Вэй Чанцзэ из симуляции, их что-то насторожило, однако они сами не поняли что. По щеке Цансэ скатилась слеза и она достаточно громко прошептала: — Мы все таки соврали... Мы не вернёмся... — Цансэ!— Чанцзэ кое-как смог вновь к ней приблизиться.— Оно не собирается нас убивать. — Чанцзэ...— отчаянно продолжала она,— но оно и не собирается нас отпускать. Мы не выживем... То было правдой и Чанцзэ это прекрасно понимал. Он вновь отразил удар, а затем смог ударить по существу. Он был в этом уверен на все сто, однако, оно никак не отреагировало. Все пазлы в голове Чанцзэ тут же сложились. Как и в головах некоторых заклинателей, чьи глаза резко расширились. В основном это были главы великих орденов и их приближённые. Остальные, что ещё ничего не поняли, но в надежде услышать, что так удивило Чанцзэ и великих заклинателей, посмотрели в начале на последних, однако, не заметив, чтобы те собирались объяснять, вновь взглянули на симуляцию. — Цансэ,— наконец бездушно сказал он и сел рядом с ней,— нас обманули...— В его глазах переливался неподдельный шок и ужас. — Что!?— непонимающе спросила Цансэ даже не заметив, что атаки резко прекратились. Заклинатели нахмурились ещё сильнее: «Это действительно было игра». Те до кого ещё не дошло в очередной раз на них оглянулись: «Да что же происходит!? В смысле обман!? Нам хоть кто-то объяснит!?». В основном это были неопытные ученики и адепты, которые только начали познавать, что такое ночные охоты, и ещё не набрались достаточно опыта. — Все время пока нас атаковали, все предметы, включая оружие, были черными... Однако было два раза, когда лезвие блестело серебряным... — Что?— недоуменно расширила глаза Цансэ. Ей было тяжело вникнуть и понять, что он имел ввиду. — Один раз был когда тебя ранили...— в его глазах все лучше и лучше можно было разглядеть эмоции.— То от чего мы отмахиваемся - это иллюзия... Многие из тех заклинателей кто все понял поджали губы, а те, что изначально не догадался, расширили глаза: «Что!?» — Что? Что это значит? Объясни!— непонимающе вскрикнула девушка. И непонимающие заклинатели мысленно вторили ей. — Ранят нас не тени. Я ударил по одной, но это просто тень... Атакуют те, кто за ней...— в ужасе закончил Чанцзэ, а затем они оба начали читать заклятие против иллюзий. Они прочитали его, в отличии от обычного, пять раз и только после этого видение исчезло. Их окружили не тени, а ходячие улыбающиеся мертвецы, летающие полулысые улыбающиеся головы, такие же навеселе демоны, духи и другие твари. Им словно бы было забавно за ними наблюдать. По спине Лань Цзиньи, и по спинам некоторых юных адептов, пробежались мурашки. По щекам Цансэ потекли слёзы. Было видно, что она уже устала и за эти дни давно испохабила все свои нервы, а когда встретилась со своим страхом в глаза уже не было сил что-то придумывать. Да и можно ли было? Они не могли изначально ничего ожидать. Они, даже если бы вернулись в прошлое, не поняли бы, что они в иллюзии. Даже колокольчики Цзян не отреагировали. Заклинатели честно говоря уже даже успели и позабыть про колокольчики. Но если они не сработали... Это явно было сильно. Это была какая-то неземная сила, а если точнее, то как раз самая что ни на есть земная. Ведь нигде нет столько темной энергии как там, где живут люди. Некоторые заклинатели невольно подумали: «Действительно, простой люд как будто так и ищет проблемы; алчные, жадные, ленивые, и завистливые». Если одни себя тут же одернули, то другие в это время не обратили внимания на эти слова или даже согласились - не они же такие, они заклинатели, наоборот спасают людей от этого. — Чанцзэ, пообещай что выживешь,— вдруг сказала Цансэ и до того как непонимающий супруг сможет что-то сказать или спросить продолжала.— Я знаю одно судьбоносное заклинание. Я могу воспользоваться оставшимся мне временем, если бы мы не оказались здесь, и превратить его в энергию с помощью которой смогу закрыть портал и уничтожить всю дрянь что здесь есть... и... Заклинателям тут же пришла вся нужная информация в голову. Судьбоносная жертва: это заклятие могло помочь ценой чье-то жизни. Надо было обозначить жертву, а затем выбрать самый долгий вариант жизни где жертва могла бы прожить дольше всего, если бы кто-то не воспользовался бы этим заклятием. После выбора ты сможешь направить энергию жизни жертвы в любые русла, и единственное что нельзя было изменить это предначертанные моменты жизни, вроде встречи возлюбленных, неважно в каком месте или времени, связанных красной нитью, смерть какого-то количество людей или вместо этого времени людей, или как момент который уже наступил. Соответственно нельзя было убить возлюбленных, которые ещё не встретились, так же как и нельзя было обойтись полностью без жертв. Должно было умереть, если уж и не нужное количество людей, то есть 2-3 и т.д., а точное количество жизней. Например, если было суждено чтобы умерло в какой-то момент 10 человек, и если взять все, что могло им остаться в случае выживания это 100 лет, то не достаточно было бы умереть одной жертве ритуала, которой осталось к примеру 50 лет. Этого нельзя было знать заранее. Надо прибавить еще жертву или несколько, или выбрать того, кому осталось еще 100 лет жить или больше. Чего опять таки в случае если ритуал уже начался нельзя было сделать. Нельзя остановить действие ритуала, так как заранее никому не известно было. А если ритуал начат то жертва уже отдала свою жизнь, и даже если этой энергией не воспользуются, чтобы спасти тех, кто бы мог умереть вместо этого, ничего не изменится. Просто вместо 10 человек умрёт ещё и жертва. Глаза Чанцзэ расширились. Он какое-то время молчал, а затем ответил: — Хорошо... Чанцзэ вновь взял меч покрепче, и вздохнув, он наставил его в сторону армий нечисти, что явно не воспримет исполнения какого-то не понятного ритуала своих жертв спокойно. В то время Цансэ своим мечом сделала себе глубокий порез на ладони, который твари тоже почуяли, и начав что-то тихо произносить и чертить поле для ритуала, пока Чанцзэ ее защищал. «Похоже на темный путь, хоть и со светлой Ци...»- промелькнуло у заклинателей. Когда девушка закончила рисунок на земле, она вновь заговорила: — Меня больше защищать не надо. Когда я начертила круг я стала недосягаемой,— сказала Цансэ и улыбнулась, по ее щекам неконтролируемо потекли слезы. Ей было обидно, что они не проживут вместе всю свою жизнь. Что она не увидит в живую как растет А-Ин и каких достижений добьётся в будущем. Как первый раз влюбиться и может даже из-за этого они бы остановились на одном месте на подольше, чтобы он как следует познакомился с объектом симпатии. Как потом, так же как и они с Чанцзэ, будет растить своих детей и уже с другой, так как первая любовь из восьмого или из пятнадцатого года жизни уже окажется не такой, как он думал идеальной. А затем они бы с Чанцзэ умерли в один день, и тогда бы смерть уже не казалась бы такой грустной, страшной и глобальной. Девушки (да и честно говоря парни, просто они делали вид, что им всем просто внезапно как-то какая-то соринка со своей командой соринок в глаза [напала] попала) уже не могли сдерживать эмоции и во всю высказывались своим подругам. Но Чанцзэ продолжал отгораживать и оберегать ее от нежити. Ведь это был больше прощальный жест любви, нежели он в серьёз надеялся ее защитить. Цансэ прикрыла глаза и на какое-то время мир остановился. Словно бы из ниоткуда появилось время и Чанцзэ смог разглядеть то, чего никогда не видел у девушки. Как блестит её кожа, как длинны ее ресницы, и если бы он был раньше по внимательнее то мог бы и заметить, как ее тело танцовщицы говорит само за себя своим изяществом и аккуратностью. Оно любит танцы и музыку и старается имитировать ее когда смеётся. Ведь не зря же ее смех был так мелодичен... ее волосы словно бархат, хотя она говорила что они не послушны. Яньли, которую во всю уже успокаивал муж, горько с поблескивающими глазами улыбнулась и подумала: «Вэй Ин такой же...» Но на самом деле она просто неправильно с ними обращалась. Волосы надо расчесывать с кончиков и не вытаскивать расческу на середине длины. Он ей никогда об этом не говорил, чтобы она продолжала приходить к нему, когда ей надо расчесать волосы, и кажется она даже знала об этом, но похоже ей было все равно. — Да ну перестаньте!— всхлипнула девушка.— Зачем так с нами!? Если бы не обстановка, то скорее всего многие бы подивились как Чанцзэ умудряется грандиозно отбиваться после стольких потери сил прежде, и как при этом всем успевает посматривать на Цансэ, однако, сейчас никто на это внимание не обратил. Цансэ вдруг резко открыла глаза, в которых отражалась шок, но при этом какая-то не свойственная ей покорность. — Я не смогу..— сказала она.— Мне было осуждено умереть именно здесь... Мало времени, чтобы им управлять...— она с расширенными в отчаянии глазами посмотрела на застывшего на мгновение Чанцзэ, что после того, как поразил одного из мертвецов в сердце, предложил: — Меня будет достаточно?— протягивая руку в ее сторону спросил, на что девушка в начале словно бы удивилась, чего на самом деле не происходило, а затем улыбнулась и взяла его за руку. И когда Чанцзэ присел рядом, все твари остановились и застыли, словно бы остановились не они, а время, да и для Чанцзэ и Цансэ это было именно так. Чанцзэ ранил себя и поливая собственной кровью круг для лучшего эффекта, нежели если бы Цансэ просто направила на него заклинание. Заклинатели заметили, что стали чувствовать эмоции обоих супругов, как и стали наблюдать за ними ни от их лица, а со стороны, от третьего лица. Цансэ явно смирилась, а Чанцзэ словно бы ещё ничего не понимал. Хотя это было только со стороны эмоций, и их сердца бешено колотились. Чанцзэ и Цансэ прижались лбами и оба улыбнулись. Наконец , Цансэ словно бы успокоилась, Чанцзэ хотел что-то сказать, однако девушка его опередила. — Да, отправь весточку Фэнмяню про Вэй Ина. — Откуда?— удивился Чанцзэ, что только собирался поведать супруге о своем намерении. — Я видела, что должно произойти...— улыбнулась она и взглянула в глаза супругу.— Знаешь это заклятие предполагает то, что я увижу, что должна прожить или точнее как измениться и что случиться в дальнейшем после моего выбора... И знаешь, в одном из вариантов, где я запротестовала, ты именно так меня и успокоил, сказал что отправишь весточку. Почти все уже в открытую рыдали, держались только те кто до этого и так много пережил. Хотя это все же признаться честно было сложнее, ведь у них была полная эмпатия с заклинателями в симуляции. Ванцзи сильнее сжал Усяня. В случае Цансэ момент смерти, здесь на этой проклятой горе, был предначертан. Впрочем как и для Чанцзэ. Кто умрет выбирает она и единственный способ им выжить это поставить в качестве жертвы кого-то другого вместо них. Но раз у них обоих было достаточно жизненной энергии, чтобы справиться, соответственно они не станут никого убивать, что бы выжить самим. Да и тяжело сейчас было выбрать жертву, которая точно подойдёт по всем параметрам. Не было даже такого варианта жизни, где это все же произошло, из-за чего она не могла посмотреть, что было бы если бы они с Чанцзэ остались живы. Но то что с их ребёнком все будет хорошо они были уверены. — Знаешь, а я даже не могла подумать, что наш А-Ин выберет именно такого избранника... Смешно даже думать как он яростно это отрицал... И нравятся ему милые и добрые девушки, только, не время и не место, да и вообще он никого не любит и любить не собирается,— захихикала девушка.— Он так много настрадается... Жаль, что мы не сможем ему помочь... Но я счастлива за него. Может если бы не обстановка то сейчас бы Хуайсан сделал на этом акцент. — Мгм,— согласился ее супруг обнимая супругу и прижимая ее как можно ближе к груди.— Знаешь, а я хотел умереть с тобой в один день. Жаль только, что А-Ин еще не вырос...— признался он. — Ха-ха! Я тоже подумала, что даже не смогу обнять тебя на прощание...Жаль только, что мы Вэй Ину не рассказали последние уроки жизни... Нельзя давать обещания, если ты не сможешь их исполнить... И не обняли на последок...— по лицу Цансэ вновь скатилась горькая слеза.— А ведь все небось будут думать, что у нас величественная какая-то смерть, а мы просто иллюзию от реальности не смогли отличить...— усмехнулась она.— И сколько часов мы на это потратили? Некоторые с получением кивнули: «Это действительно достойная смерть. Вы спасли мир заклинателей и простой люд своей жертвой» — Уже не важно,— улыбнулся ей Чанцзэ и поцеловал ее в лоб.— Сейчас уже ничего не важно... Казалось время взаперти длилось бесконечно, словно бы для них специально остановилось. Хоть они и понимали, что на самом деле времени у них будет ровно до действия заклинания, атмосфера все равно осталась такой, и к ним в голову начали лесть веселые и интригующие моменты из их жизни. Их первая встреча, и как потом Цансэ долго смеялась, когда узнала, что Чанцзэ на самом деле быстро оклемался тогда, и что в тот момент, когда она пришла к нему в палату, он на самом деле не спал и слышал все ее ворчания и брань в свою сторону. Каково было им когда Чанцзэ сделал Цансэ предложение, их такой хрупкий, но при этом трепетный первый поцелуй, первая брачная ночь, да и не только первая. Как они гуляли, веселились и как пьяная в хлам Цансэ устраивала шоу на улице. Как она говорила странные, но интересные, не понятно откуда взятые, то ли цитаты, то ли уроки жизни: «Однажды мир станет счастливым. Однако, долго это не продлиться, ведь это вызывает скуку и они все захотят умереть. Так что пусть не ноет, что у него жизнь по одному месту пошла! Счастлив должен быть... Всегда будет война, ведь мира без войны не будет. Ведь для того, чтобы познать вкус жизни, надо почувствовать горечь. Ой, я здесь слишком много раз сказала слово "ведь" значит так...». Каким был трепетным каждый их поход к лекарю, как они держались за руки поддерживая друг друга и получая заботу, любовь и поддержку взамен. Как красиво танцевала Цансэ и как потом привлекала к этому и Чанцзэ уча его парным танцам пока ребёнок восторженно наблюдал. Как Вэй Усянь один раз застал их за непотребствами, а они сказали, что просто переодеваются, а под одеялом, потому что им холодно. Ребенок тогда решил остаться с ними и они целую ночь не могли встать с кровати пока ребенок не уснул и они не выскользнули. Как Усянь придумывал разные проказы, а потом ОЧЕНЬ убедительно говорил, что это он просто готовить хотел, а меч папин собирался использовать в качестве ножа для овощей и фруктов. Яньли вытерла слезинку до того как ее кто-то заметит, что так навязчиво стремилась скользнуть по щеке и хихикнув сказала мужу: — В этом весь А-Сянь... Это невольно услышал Цзинь Лин, которому самому уже сильно было не по себе, что испугался и тоже взял маму за руку в качестве поддержки. — А помнишь, ты первый раз испугался, когда я с ветки на дереве упала прямо головой вниз? — Мгм... — А помнишь, когда А-Ин первые дни так кричал, когда кого-то из нас рядом нет... — Мгм — О, а помнишь, когда мы отдавали поклоны ты сильно стукнулся лбом от волнения, но не отреагировал, потому что не хотел прерывать бракосочетание? Ха-ха-ха — Мгм,— наконец по щеке Чанцзэ потекла слеза и он крепче обнял супругу. Он не мог жалеть о своей смерти. Он никогда ее не боялся и не остерегался, однако, он жалел о том, что не сделал при жизни. У некоторых эта фраза очень знакомо отозвалась в сердце. Чанцзэ всю жизнь посвятил службе главе Цзян, в то время как Цансэ была самой безбашенной и не понятно ради чего живущей, наверное, ради развлечений. Она была открытой и с какой-то стороны даже откровенной - она легко обнималась с друзьями мужчинами (хотя после женитьбы почти перестала) из-за чего многие думали, что она легкодоступная. На это она могла резко ответить и так, что никто не мог ей ничего предъявить, еще и сам оставался униженным. Она легко говорила свое мнение не думая о том, чем это ей обернётся. «Это очень похоже на Усяня»- подумалось многим. Он не мог позволить себе таких вольностей. Его воспитали как солдата. Он даже не особо помнит своих родителей, которых видел чуть ли не пару раз в жизни после того, как его отправили в орден Цзян вместо отца. Эти моменты можно было сосчитать по пальцам, а когда был последний раз он не помнил. Невольно это показалось Ванцзи очень знакомым. Он сам тоже не много раз в жизни видел родителей. Да и с какой-то стороны его тоже воспитывали как солдата, по крайней мере так говорил брат. Он не мог так. Ему с детства внушили, что он должен служить ордену Цзян. Он принял это и теперь хоть и по другому, но служил своей семье. Его делом было ее защитить и сделать счастливой, но теперь он понимал, что единственный долг и цель в жизни он сделать не сумел. Не сумел сделать две самые простые вещи, всего лишь защитить и сделать счастливыми. Теперь для них от него это не было доступно - сейчас в его руках умирала его любимая девушка, любовь его жизни, его жена, которую он надеялся встретить ещё. Так же они оставили сына которому пообещали вернуться. Он будет сломлен, когда узнает обо всем... это и не безопасность и не счастье... — Эх, надеюсь мы хотя бы в следующей жизни сможем стать хорошими родителями для него...— улыбнулась Цансэ и чмокнув супруга в губы прижалась к его груди, взамен чувствуя ответные объятия и поцелуй в затылок, и наконец, их время закончилось и их головы полетели с плеч. Некоторые аж дернулись в этот момент. Им вновь не показывали все в абсолютных подробностях. Силуэты супругов стали черными, имитируя тень, а вокруг все отразилось в красный. Так обычно рисовали в историях, чтобы не травмировать читателей. И тут картинка поменялась и вернулась к маленькому Вэй Усяню. С тех пор как родители ушли Вэй Ин никак не мог уснуть. Он старался занять себя чем-то. Уже и поел, и поиграл, и вообще сделал все, что только можно сделать в комнате, и в конце концов закутавшись в одеяло сел ждать возле двери. Он смотрел на деревянный засов, постоянно кутался и в какой-то момент не заметил как уснул, но долго спать не смог, он почему-то резко проснулся. Было уже заметно темнее, свечи которые мама оставляла погасли, а родителей как не было так и нет. Он сильно расстроился, родители же говорили, что они скоро и от этого его губа закрутилась в обиде. Его родители что ли его обманули? А может с ними что-то случилось? Вдруг на них напали плохие дяденьки? А вдруг они потерялись и не могут найти дорогу к нему? А вдруг просто про него забыли? Наверное ещё никогда ни заклинателям, ни если бы здесь был кто-то ещё, не было на столько обидно и совсем не смешно от мыслей ребенка, когда родители долго не возвращаются. Он подхватил одеяло и все так же укутанный и чуть ли не плача, забрался с ним на кровать и теперь там сел ждать. Его вновь сморило. вновь послышались всхлипы Сквозь сон он почувствовал как двое ложатся рядом с ним по бокам, На мгновение все заклинатели затаили дыхание от неожиданности. от чего потревоженный во сне он чуть приоткрыл глаза и потянулся. Его взгляд скользнул по входной двери и успел заметить как талисман, который повесила мама, сгорел. Прижался поближе к лежащим и даже смог свернуться в кулечек, чего не получалось раньше из-за отсутствия должного количества места, когда на ней лежат трое. Они вновь все поняли... Заклинатели заметили, что когда Вэй Ин на какое-то время открывал глаза никого рядом с ним на кровати не было, хоть ребёнок этого и не осознавал. (по спинам юношей и Цзинь И прошлись мурашки и последний даже побледнел. — Спокойной ночи, мама и папа. Я вас люблю,— облегчённо пробормотал он и сонно улыбнулся. Он снова заснул и до утра больше не просыпался.