Все хорошо

      Сережа не сразу реагирует на звук сообщения. Перечитывает письмо еще раз, отпивает газировку из банки и только после этого тянется проверить телефон. Этот — личный, номер знают немногие, значит, возможно, что-то важное и стоит отложить работу… На экране короткое «Буду в Питере через пару часов.» Действительно важное. Сережа тянется на кресле, улыбается. В этом весь Волков — коротко, по делу и почти в последний момент, паршивец. Хорошо, что не как в прошлый раз, когда он позвонил и сказал, что подходит к парадной и, Сереж, я без ключей, но ты же дома, восьмой час уже? Сидел тогда ждал его на скамейке, благо дождя не было, обаял трех соседских бабушек, мамочку с коляской и строгую консьержку. Сережа не может перестать улыбаться, пока оставляет задания разработчикам, пока переносит встречи, пока пишет своим замам, что ближайшие дни поработает из дома, нет-нет, я не заболел, просто надо сменить обстановку, да, я помню про встречу с инвесторами послезавтра, конечно же я приеду в офис (Сережа не может дождаться, когда доделает ее, когда можно будет делегировать подобные задачи интеллекту в перспективе более совершенному, чем его собственный), Сережа улыбается и почти не верит, что все взаправду. Через час после получения сообщения он уже в квартире — казалось бы, невозможный прежде рекорд. Спешит в душ, пока не приехала доставка — о пустом холодильнике вспомнил в дороге. Чуть позже, с еще влажными волосами, Сережа поминутно косится на часы, пока раскладывает продукты в холодильнике. Доставку из ресторана решает оставить в термоупаковке. Время тянется невообразимо медленно. Все же «пара часов» понятие растяжимое. Закончив с продуктами, Сережа нервно проходится по квартире, в спальне стягивает покрывало с кровати, открывает на проветривание окно в гостиной, возвращается на кухню, включает и тут же выключает чайник (зачем, рано еще, успеет остыть, ждиждижди), и в итоге падает на диван с рабочим ноутом. Привычное дело отвлекает, затягивает, от долгожданного звонка в дверь Сережа даже вздрагивает. Он вскакивает, отставляя ноут, краем глаза цепляет время в углу экрана (три часа семнадцать минут от сообщения), спешит к двери. Щелкает замком и почти сразу виснет на Олеге, дав тому лишь переступить порог. — Ну куда ты, Сереж, Сережа, я же грязный весь, мокрый, — а сам крепко обнимает в ответ, прижимает ближе. Олег и правда весь запыленный с дороги, обросший. Сережа отстраняется немного, трогает закудрявившуюся бороду. — Ты там что, к моджахедам внедрялся? — вроде хочет шутить, но голос ломкий и улыбка дрожит. Олег вместо ответа почти невесомо ведет кончиками пальцев по Сережиной щеке, заправляет волосы ему за ухо. Они улыбаются оба, и глаза предательски блестят у обоих. Сережа справляется с собой, отстраняется, решительно забирает у Олега из рук дорожную сумку. — Раздевайся и в душ иди. Сейчас принесу тебе полотенце и халат. Олег послушно снимает куртку, а потом снова ловит Сережу в короткое объятие, прижимается лбом ко лбу. — Так хорошо вернуться домой, — шепчет почти неслышно. Сережа слышит несказанное — мой дом это ты. Мажет сухими губами по заросшей щеке и все же отстраняется. Унести сумку, принести полотенце — это просто, это ненадолго. Когда возвращается, то куртка аккуратно висит на вешалке, берцы стоят на полке ровно, как по линейке, в ванной уже шумит вода. Сережа заходит без стука и стеснений, оставляет обещанное на крючках. За дверцей душевой силуэт Олега немного размытый, но такой желанный. Сережа выходит. Растягивает удовольствие от предвкушения. Сережа прислушивается к звукам из ванной, пока вскрывает упаковки и раскладывает еду по тарелкам. Старательно сосредотачивается на простых действиях, чтобы не замечтаться, представляя, как отставляет сейчас тарелки в сторону, как возвращается в ванную, раздеваясь по дороге, как распахивает решительно дверцу душевой кабины, шагает внутрь, прижимает Олега грудью к стене, обнимает, трогает везде, пока сверху льется горячая вода… Вода перестает течь. Сережа вздрагивает, как резко проснувшись, сглатывает тяжело. Возвращается к сервировке, путается в руках и приборах. В ванной Олег включает триммер. Сережа заставляет себя остановиться, успокоиться. Они оба здесь, все хорошо. Когда Олег заходит на кухню — с влажными, зачесанными назад волосами, с щетиной вместо бороды, в длинном темном халате, — Сережа уже взял себя в руки, улыбается светло и спокойно, так, что Олег не может не улыбнуться в ответ. За едой они говорят. В начале немного неловко (Сережа не спрашивает, что было с Олегом там, Олег не спрашивает, как Сережа был здесь один), но с каждой минутой — все лучше и легче, они говорят и не могут наговориться, забывают о еде, о зажатом в руке бокале, не могут насмотреться друг на друга, так счастливы снова быть вместе. Убирают со стола, сталкиваются ладонями. Взгляд у Олега становится ощутимо тяжелее. Сережа облизывает пересохшие губы, и кажется что Олег на миг забывает как дышать. Они ведут себя так, словно не было ничего до, только одна лишь долгая разлука и долгожданная встреча. У Сережи от предвкушения сосет под ложечкой, он срывается первым, шагает к Олегу, целует сразу глубоко и жадно. Тот словно только этого и ждал — отвечает голодно, лезет горячими ладонями под футболку. Сережа стонет в поцелуй. — Олег, — отрывается через силу, путается пальцами в темных волосах, в глаза насмотреться не может, — Олеголеголег, — все слова, кроме имени Олега словно вылетели из головы, Сережу переполняет счастье, как гелий — воздушный шарик, он то ли взлетит вот-вот, то ли лопнет, невозможно почти быть таким счастливым. У Олега глаза такие же дурные и счастливые, он тяжело дышит, Сережа чувствует кожей, как подрагивают у него руки. — Так скучал по тебе, — Олег все же отмирает первым, идет спиной вперед, тянет Сережу за собой в спальню, — Пойдем. Сережа с готовностью идет. По пути стаскивает с себя футболку — Олег тормозит на мгновенье, сглатывает тяжело. Сережа ухмыляется и сам подталкивает его вперед, роняет спиной на кровать, нависает сверху, развязывает пояс халата. Олег с готовностью раздевается, тянет Сережу на себя, чтобы вот так — как можно ближе, кожа к коже. Сережа охотно поддается, прижимается всем телом, целует колючие щеки, прикусывает и лижет губы, трогает все, до чего может дотянуться. Олег не отстает, пальцами словно пересчитывает выступающие позвонки, подлезает ладонями под пояс домашних штанов, сжимает в руках ягодицы. Желание туманит разум, Сережа заставляет себя отстраниться на мгновение, чтобы взять необходимое. Почти сразу же возвращается обратно, локтем опирается на постель. Заполошный стук сердца отдается в ушах, губы горят от поцелуев, Сереже кажется, что он сейчас задохнется от восторга. Олег под ним разводит ноги шире, подается на каждое прикосновение, дышит рвано. Сережа не может перестать прикасаться. Скользит губами и руками, прижимается ближе и вжимает в себя желанное, сильное тело. Крышу сносит от того, какой Олег податливый. Олег стонет низко, пяткой упирается Сереже в поясницу, обвивает руками так крепко, словно боится отпустить. Они движутся навстречу друг другу, стонут почти в унисон, шепчут нежности и признания в любви. После лежат разгоряченные, сплетясь конечностями. Сережа упирается подбородком Олегу в ключицу, легко поглаживает его грудь в редких завитках темных волос. — Надолго у тебя отпуск, Олеж? — Сережа старается звучать небрежно, но на лицо Олега не смотрит. Не хочется портить момент, но знать — необходимо. Олег молчит долго, медитативно перебирает волосы Сереже на затылке. Словно не хочет отвечать. Словно сейчас прозвучит очередным приговором «Через два дня — назад». Сережа заставляет себя дышать ровно. Сейчас им хорошо, не стоит все портить, спрашивать сейчас не стоило… — Не знаю пока, Сереж, — Олег наконец отвечает, пальцы из Сережиных волос выпутывает, мягким движением просит его повернуться лицом к лицу. Олег хмурится немного, пока пытается подобрать слова, — Я не подписывал еще новый контракт. Сереж, я… Помнишь, в начале года ты говорил про свою СБ? Я тут подумал, что может… Олег не продолжает, выдыхает как-то растерянно, отводит взгляд. Сережа садится на кровати, смотрит на Олега во все глаза. Наконец улыбается снова, спокойно и счастливо. Теперь действительно все хорошо.