Skills in Pills

Стэн понимает, что самое тупое, что он может сделать сейчас — это остаться с Кайлом наедине. Но не может отказать тому в просьбе, и буквально тащит его по ступенькам, а потом по коридору и, наконец, помогает опуститься на кровать. Кайл тут же ложится, раскинув руки в стороны. Стэн не может на него смотреть, это ужасно. Здесь висит зеркало, и он впервые видит своё отражение. Тоже мало приятного. Лицо странное, глаза огромные, скулы сильно выделяются. Зрелище не для слабонервных. Но, самое хреновое то, что ему хорошо. Хорошо, как никогда. Голова пустая, а мир вокруг яркий. Единственное, что реально хреново и волнует — это, конечно же, Кайл. Вот бы хоть на мгновение понять, что он чувствует, чтобы знать, что делать и чем помочь. — Ну, как ты? — приходится спрашивать, потому что иначе в чужую голову не заглянуть. — Не знаю, — отвечает Брофловски, и Стэну становится лучше уже от того, что тот разговаривает. — Это так… Странно. Я ничего не вижу. — В каком смысле? — звучит это пугающе, и Марш нервничает. — Ну… Стэн, наклонись ко мне, — просит Кайл. Приходится подчиняться. А как вообще может быть иначе? Когда Кайл просит об этом. Стэн ставит одно колено на кровать и наклоняется вперёд. Его лицо точно над лицом Кайла, и тот смотрит на него невидящим взглядом. — Я знаю, что это ты, но не вижу ни твоих глаз, ни носа, ни губ… — ладонь Кайла чуть влажная, она скользит по щеке Стэна, и вдруг пальцы касаются нижней губы. — Но я всё равно точно знаю, что это ты… С тобой спокойно. Там, внизу, было плохо. — Мне тоже с тобой… Спокойно, — с трудом выдавливает из себя Стэн, невольно подаваясь на встречу руке и наклояясь чуть ниже. — Прости, что я допустил это. Прости, Кайл, я такой идиот. — Да не важно уже, — вот вроде говорит, все понимает, но что же с его глазами? Почему они такие пустые, такие тёмные? — Что сделано, то сделано. — И ты не злишься на Картмана и Кенни? — Я не знаю. Я сейчас вообще ничего не знаю. Только… Только то, что это ты. Стэн представлял себе это тысячи, нет, сотни тысяч раз, но никогда не думал, что всё будет вот так. Что обдолбанный вусмерть Кайл вдруг сократит расстояние между ними, приподнявшись на кровати. Не думал, что тот коснётся его губ своими, такими горячими и сухими, но сводящими с ума в одно мгновение. Член, до этого немного успокоившийся, в одну секунду снова затвердел. Наверное, дело было в наркотиках, хотя Кайл рядом с ним и сам был ничем не хуже какого-то порошка. Он был таким горячим, таким родным, и целовался так отчаянно и страстно, что Стэн не верил, что это реальность. Наверное, у него галлюцинации. Ну конечно, как может быть иначе? Разве может настоящий Кайл быть вот таким рядом с ним? А Брофловски тем временем совершенно неожиданно напирал. Его руки обвились вокруг шеи Стэна, губы творили нечто невероятное, а тело так и стремилось прижаться сильнее, а потому он тянул Марша на себя, не позволяя сопротивляться, хотя тот, в общем-то, не сильно и хотел. — Сними… — вдруг жалобно простонал Кайл, разрывая поцелуй. — Что? — Стэн вообще не понимал, что тот говорит, в голове была такая знатная каша, что словами её было не описать. — Сними, говорю… Сними свитер… — продолжал стонать Брофловски так, будто от этого зависит его жизнь, не меньше. Стэн исполнил просьбу в один миг. Его свитер полетел на пол, за ним отправился и свитер Кайла. Ощущения сразу же стали ярче в тысячу раз, член в штанах был словно в страшном плену, доставляя сплошной дискомфорт. Стэн расстегнул джинсы, чтобы стало легче, но не надеясь на что-то большее, когда вдруг почувствовал там, в районе ширинки, руку Кайла. — Чел, что ты делаешь? — прошептал он ему в губы, чувствуя, как всё сильнее сносит крышу. — Я сам не знаю, — честно сказал Кайл, которого это уже, похоже, не волновало. Он сейчас был на пике. Прошло уже чуть больше часа с момента, когда его начало крыть, и сейчас он находился в крайней степени возможного эффекта, хотя, конечно, не знал об этом. Впереди были ещё час-полтора чистого кайфа, а потом всё пойдёт на спад — медленно, ведь доза большая, но таких ярких ощущений уже не будет. Кайл буквально задыхался. Он ничего не видел, не слышал и не понимал. Мир вокруг превратился в одну сплошную яркую вспышку, и он, не в силах это выносить, закрыл глаза. Ничего не имеет значения, кроме того факта, что Стэн рядом с ним. Кайл гладил его член, чувствуя, как тот возбуждён, и сходил с ума. Собственный половой орган горел в штанах вместе с яйцами, и второй рукой Кайл решил прикоснуться к нему. Он, конечно, дрочил уже сотни раз, ночью, в своей комнате, накрывшись с головой одеялом и включив в наушниках порно. Но это даже близко не стояло с тем, какие ощущения были сейчас. — Бля, Кайл, — вдруг слышится сдавленный голос Стэна рядом с ухом. — Это же просто какой-то пиздец. Я себе этого не прощу никогда. — Тебе противно со мной? — спрашивает Кайл, но руки его всё также двигаются синхронно по двум членам, словно бы живут своей жизнью. — Нет, Кайл, мне с тобой просто ахуенно, но ты… Ты бы себя видел. — Я выгляжу также хреново, как ты? — Ну спасибо, — Стэн сдавленно и коротко смеётся, — Но нет, ты выглядишь… Немного по-другому. Наверное. Я не знаю. Может быть, также. Ты выглядишь совсем не так, как Кайл, которого я знаю. Как мой Кайл. — Твой Кайл? — Брофловски усмехается. — Да, я, наверное, какая-то тёмная сторона «твоего Кайла». Я, вроде, понимаю, что всё это ужасно… Блин, Картман накачал меня какой-то наркотой. Но сейчас мне совершенно плевать. — Так это сейчас, — тихо выдыхает Стэн, стараясь игнорировать чужую руку, но всё же не спеша убирать её от себя, — Что будет завтра? Ты будешь меня ненавидеть. — Я никогда бы не смог ненавидеть тебя, — Кайл вдруг приподнимается, надавливает Стэну на плечо, заставляя улечься на спину, и нависает сверху, достаёт его член из трусов и обхватывает ладонью, от чего Марш буквально задыхается, не веря в происходящее. — Я много раз представлял себе, как мы будем вместе. А теперь мы вместе, а я тебя совсем не вижу. — Но я же здесь, Кайл, совсем близко, — говорит Стэн, но замечает, что глаза Брофловски плотно закрыты. — Ничего не вижу, — тянет тот, — и не хочу думать о том, что будет завтра. Мне страшно об этом думать. Стэн, я не хочу, я не хочу об этом думать. Я не хочу знать, что будет, как я проснусь, что буду чувствовать, как после этого я смогу жить дальше, как… — Тише, тише, Кайл, тише, всё хорошо, успокойся, — Стэн перехватывает его руку, которая стала вдруг дрожать, и возвращает Кайла на спину, — Тише, я здесь, с тобой. Не открывай глаза. Я буду с тобой рядом. — Не хочу, чтобы ты просто был рядом… Они целуются, наверное, целую вечность. Во рту у Кайла совсем нет слюны, но им наплевать. Стэн трётся об него членом, уже стянул с обоих штаны, ведь те только мешались. Он не позволит себе зайти далеко, да и познаний в гейском сексе хватает, чтобы понять, что так просто всё не получится. Он не хочет причинить Кайлу боль, ведь тот открылся перед ним, лежит в одном спущенном белье, стонет, водит рукой по собственному члену. Стэн помогает ему. Не уверен, что в таком состоянии можно кончить, но Кайлу наверняка приятно, ведь он жмурится и выгибается, подаётся ласке навстречу. Это всё похоже на сон или бред, но Стэн так кайфует, что не хочет об этом думать. Кайл горячий, такой тощий, но кожа его безумно приятна на ощупь. И пахнет от него невероятно приятно, наверное, каким-то гелем для душа или парфюмом. Это сводит с ума. Всё это сводит с ума. Кайл дрожит, и Стэн тоже, как если бы они были на улице, в жутком холоде, но им обоим на самом деле жарко. Хочется большего. Если бы Кайл был девушкой, Стэн уже ебал бы его, как ненормальный, со всей страстью, которая только в нём есть. Венди никогда не вызывала даже чего-то похожего, хотя была хороша. Но Кайл лучше, он лучше всех на этой планете, он самый красивый, самый страстный. Он всё стонет и стонет, так и не открывая глаз. И вдруг берет инициативу в свои руки. Хотя, не совсем в руки. Это ёбаное безумие, но он кладёт Стэна на спину, на ощупь находит член, спускается вниз. Марш задыхается, не может отвести глаз. Кайл Брофловски, его Кайл, его лучший друг, пусть неумело, но сосёт ему член. Сосёт с упоением, параллельно дрочит себе, и всё также стонет, окончательно срывая крышу. Это безумие. Это сумасшествие. Будь Стэн не обдолбан, он кончил бы сразу же, но сейчас ничего не выходит. Кайл всё равно продолжает, у него так мало слюны, но он старается, всё ещё не открывая глаз. Он очень хотел бы посмотреть, но не может, знает, что мир вокруг всё ещё похож на яркую вспышку, и он не выдержит, он сойдёт с ума, если будет видеть её. Стэн оттаскивает его за волосы, немного грубо, на Кайлу нравится. Как бы он хотел сейчас увидеть лицо Марша. Увидеть и запомнить навсегда. Он решается приоткрыть глаза, но это была ошибка. Мир кружится и сверкает, кругом эти странные блики, всё вокруг живёт своей жизнью, и это так тяжело. Тяжело понять, принять, осознать. Проще снова закрыть глаза, отдаться на волю чувствам, подчиниться Стэну, который кладёт его на спину и снова целует, но в этот раз коротко, потому что хочет вернуть должок. Кайл буквально кричит. В отличии от друга, он никогда и ни с кем не оказывался в постели. Да, все вокруг уже во всю трахались, а он никак не мог себя заставить просто бездумно присунуть какой-нибудь девчонке. И никто, разумеется, не делал ему минет. До этого момента. — Боже… Боже, Стэн… — Что? Что? Мне остановиться? — Нет, нет, просто это. Просто… Но Стэн не слушает его, он понял, что останавливаться не надо. Это так странно, делать что-то подобное. Он и Венди никогда не лизал, хотя Кенни утверждал, что это круто, а тут сосёт член лучшего друга и сам кайфует от этого. Наверное, окончательно ебанулся. Хотя, это ведь Кайл. Ради Кайла он готов на всё. Даже, наверное, выпрыгнуть прямо сейчас из окна, если тот попросит. — Стэн… Стэн, я кажется сейчас… Марш отстраняется, понимая, что Кайл имеет ввиду, продолжает рукой, вернувшись к губам. Но у Брофловски тоже ничего не выходит, чёртова наркота помогает расслабиться, забыться, но вот достичь оргазма почти нереально. И всё же Стэн продолжает, потому что ему нравится, как стонет Кайл. Они снова целуются так долго и так неистово, что возбуждение накатывает с новой силой. Такая сила, наверное, похожа на взрывную волну, она точно могла бы сбить с ног. Но они и так лежат, так что им это не грозит. Они целовались безумно долго. Стэн совсем не чувствовал усталости. Его тело было всё таким же лёгким, и он точно знал, что не сможет даже сомкнуть глаза — энергия бралась из неоткуда и, хоть и тратилась тоже активно, меньше её не становилось. Стэн понятия не имел, сколько прошло времени, он так увлёкся, так наслаждался всем тем, что происходит. Дорвался, он просто дорвался до желанного тела, и не хотел упускать ни минуты из того времени, что им отведено быть здесь провести вдвоём. Но Кайл вдруг стал отвечать на поцелуй лениво, и Марш чуть отстранился. Он вздрогнул всем телом, встретившись со взглядом таких знакомых глаз. Кайл лежал на спине, его щёки, до этого покрасневшие, снова стали бледными. Он лежал и смотрел на Стэна с какой-то безумной усталостью в глазах. Но это совершенно точно были уже его глаза, те, которые Марш привык видеть, хотя и всё ещё с большими зрачками. — Привет, — сказал Кайл, и тишина вокруг, как и весь момент, разлетелась вдребезги. Стэн вздрогнул ещё раз и отпрянул от друга. От друга. Да, под ним снова лежал его друг. Ещё не совсем адекватный, но уже и не такой, каким был час назад. — Ну, здоров, — Стэн чуть кивает головой. Ситуация идиотская. Как будто они не целовались только что и не сосали друг другу члены. — Ты… Как? — Я… Нормально, — несколько мгновений он подбирает слово, но ничего другого на ум всё равно не приходит. — Всё хорошо. Наверное. Кайл смотрит на Стэна. Есть ощущение, что он не видел его сто лет. То тут, то там он всё ещё ловит блики, но их стало куда меньше. С открытыми глазами уже не страшно. Тело всё ещё ватное, но пожар в нём медленно гаснет. Радует то, что голова пустая, и мысли пока что не лезут в неё. — Я… Я не знаю, что сказать, — честно говорит Стэн. — Я так за тебя переживал. Хорошо, что ты… Ну… Уже видишь. — И не говори, — Кайл улыбается по-доброму, заставляя Марша выдохнуть. Раз улыбается, значит, не так всё плохо. — Блин, прости меня, — говорит он и наклоняется, чтобы поцеловать Кайла в висок. Это кажется таким уместным, и Брофловски совсем не против. — Да всё… Нормально, вроде, — Кайл правда ещё не понимает. — Я просто очень устал. Полежишь со мной? — Да, конечно. Стэн падает на кровать рядом. Кайл придвигается ближе. Он всё ещё хочет чувствовать чужую кожу, но силы медленно покидают тело. — Я… Ничего не понимаю, — тихо говорит он. — Если честно, мне страшно. — Мне тоже, — Стэн никогда не врёт Кайлу, и сейчас тоже не видит в этом смысла. — Не уходи, ладно? Я не уверен, но, может быть, скоро засну. — Я буду здесь, — согнув руку в локте, Марш касается рыжих кудрявых волос. Ему очень хочется поговорить, всё выяснить, но сейчас не время. Кайл, в отличии от Стэна, похоже, действительно устал. Он тяжело дышит, неровно и нервно. Марш даже не представляет, что чувствует его лучший друг. А тому действительно тяжело. Эйфория проходит, оставляя после себя дыру где-то внутри. Огромный кусок пустоты, который отчаянно хочется чем-то заполнить, и Кайл даже боится подумать, ЧЕМ именно. Нет, он точно сможет это перебороть. Один раз, простая глупость, даже не его вина. Голова такая лёгкая, тело ватное. А на душе скребутся кошки. Он так хотел, чтобы со Стэном у них всё получилось… Но совсем не так. Кайл вспомнил, что злился на друга. Возможно, если бы тот отказался, если бы они вместе ушли… Поздно рассуждать. И винить Стэна не хочется. В конце концов, они ведь оказались здесь, на этой кровати и было столько всего… Кайла охватывает приступ стыда. Какой ужас, что он делал, что говорил… А в самом начале ещё и на глазах у друзей… — О боже… — тихо шепчет он, зажимая ладонью рот и чувствуя, что снова начинает дрожать, а на глаза наворачиваются слёзы. — Что? Что такое? — Стэн тут же подскакивает, как ужаленный в задницу. — Ничего. Ничего, — также тихо отвечает Кайл, всеми силами пытаясь сдержать слёзы. Ну же, он ведь не девчонка-подросток, чтобы рыдать. Ну же, надо держать себя в руках. — Кайл? Кайл, ты плачешь? — Стэн пытается убрать его ладони от его же лица. — Блять… Блять, Кайл, ну прости меня, прошу, прости меня. Пиздец, какой же я идиот. Чел, не плачь, прошу тебя, только не плачь. Я больше никогда не прикоснусь к тебе, больше никогда… Прости, прости, прости! Кайл резко отталкивает друга от себя. На это действие уходят все остатки сил, и он падает обратно на кровать, как мешок с картошкой. — Да ты не при чём, — говорит он с беспомощной злостью. — Нет, в смысле, конечно, при чём… Но дело не в этом. Я давно хотел тебя поцеловать, вот поэтому так всё и вышло. Просто… Блять, как же это отвратительно! Не так, всё должно было быть не так!.. Стэн готов разбиться в лепёшку об ближайшую стену, лишь бы не слышать голос Кайла, наполненный болью. — Прости, прости, — повторяет он, привычно трёт переносицу, жмуря глаза. — Блин, Кайл, мне правда так жаль. Ты прав, это всё должно было быть не так. Кайл всё пытается пошевелиться, подняться, и от этих движений его вдруг снова захлестывает волной жара. Кровь приливает к лицу, бегут мурашки, в глазах короткие яркие вспышки, но только тумана в голове уже нет. Кайл задыхается от этих ощущений. Ненавидит себя за то, что не может с ними справиться. — Так, всё, — он говорит это сам себе. — Всё, хватит. Я просто хочу уснуть. Иди, Стэн. Иди, ладно? Мне будет легче. Марш медленно встаёт с кровати. Ему совсем не хочется уходить, но раз Кайл просит… — Только это, не загоняйся, ладно, — быстро добавляет Кайл. — Всё хорошо. Я… Мне хорошо с тобой. Я давно в тебя влюблён, ясно? Мы всё исправим. Обязательно исправим. Но только не сейчас. Я больше не хочу видеть тебя таким. И ты меня таким больше не должен видеть. Хватит, всё. Иди, пожалуйста, иди. — Хорошо, — кивает Стэн, хотя Кайл на него не смотрит. — Я тоже давно влюблен в тебя. Тупое признание? — Такое же тупое, как моё, так что норм, — Кайл заставляет себя усмехнуться. — Обсудим это потом. Завтра. Или сегодня. Но не сейчас. Стэн уходит, и Кайл остаётся в темноте один. Его бросает то в жар, то в холод. Он ложится на бок, подтягивает ноги к груди, заставляет себя ровно дышать. Кажется, он что-то читал об экстази, так, для общего развития. Уже совсем скоро станет легче, всё это пройдёт, и он просто уснёт. Или не читал, а видел в каком-то фильме. В любом случае, осталось недолго, это точно, приливы закончатся, станет легче. Но пока что ему то ли слишком хорошо, то ли совсем плохо. Мысли возвращаются на законное место, а вместе с ними приходит тошнота, желудок скручивает узлом. Главное, не наблевать здесь на кровать, это будет уже слишком. Хотя, что такое теперь вообще это «слишком»? Кайл хочет забыть те ощущения, но не может. Это был не он, кто-то другой говорил его ртом, и не только говорил, но и делал другие, куда более постыдные вещи. О боже, он сосал Стэну член. Кайл хлопает себя по лбу ладонью. Какой ужас. Нет, не сам процесс, а просто ситуация. Он, Кайл Брофловски, еврейский мальчик из приличной семьи, один из лучших учеников школы, да-да, именно он сосал член лучшего друга, когда они оба были обдолбаны. Как с этим жить, пока что было непонятно. Мысль убить Картмана стала какой-то навязчивой идеей. Ну конечно, это жиртрест виноват, ведь Кайл сразу сказал, что не хочет ничего подобного. Впрочем, он, пожалуй, всё же ожидал, что такое может когда-то случиться. И это даже не самое страшное, что мог бы сделать проклятый Картман. Но Кайл продолжал с ним общаться. Теперь он ненавидел его больше, чем раньше, но всё равно не был уверен, что они не заговорят больше друг с другом и не будут встречаться по утрам на остановке. Пиздец, какой ужас. Мысли всё крутились и крутились в голове, цеплялись одна за другую. Со Стэном он, наверное, был жесток. Хотя, может, и нет. Тот сам виноват в том, что случилось. Ну, отчасти. Кайл переживал теперь, что его друг — нет, уже больше чем просто даже лучший друг — подсядет на эту дрянь. Что тогда делать — непонятно, но допустить этого Кайл точно не мог. Теперь у них всё должно быть хорошо. Хотя бы какое-то время, иначе какой смысл в любви, если всё будет плохо. Он всё крутился на чужой постели, не мог лечь удобно. Тело начало ломать, мышцы ныли, и он не знал, как облегчить себе страдание. Жар уже надоел, но никак не оставлял тело в покое. Часов не было, но Кайл знал, что времени прошло не мало. Жалел, что телефон остался внизу, можно было бы хотя бы залипнуть в какое-нибудь видео, чтобы отвлечься. Но идти туда не хотелось, лучше уж просто тихо страдать, не зная, куда себя деть. За окном уже близился рассвет, небо стало светлее. Эта безумно длинная и сумасшедшая ночь подходила к концу. Слава богу, что не нужно идти домой. Это была последняя мысль в голове Кайла, перед тем, как он провалился в крепкий беспокойный сон, в котором видел постоянно яркие вспышки. *** Стэн спустился в гостиную. Кенни и Картман всё ещё рубились в приставку. Они, как и сам Марш, были ни в одном глазу. Это уже начинало немного напрягать и бесить Стэна. Сейчас очень кстати было бы просто забыться сном, но, похоже до этого было ещё далеко. — Ну как? — спрашивает Картман, не отвлекаясь от игры. — Я уже могу сказать «тили-тили-тесто, хиппарь и жидовская невеста»? — Завали ебало, ты конченый псих, — Стэн падает на диван. Он устал морально. Устал до ужаса, но полон сил. — Ну, я слышал про себя вещи и похуже, — Картман усмехается, и хочется выбить ему зубы. — Чё там Кайл, живой? — Ну, блять, не твоими молитвами, — огрызается Марш. — Это был просто полный пиздец. Просто супер-тупой поступок, Картман. — Да ла-а-адно, вас аж сюда было слышно, педики, — Стэн даже не чувствует смущения от этой информации. — Я жду своё «спасибо». Но вообще, благодарности принимаю баксами. — Да пошёл ты, — Марш снова трёт переносицу. — Когда эта хуйня закончится? Я уже заебался, не могу даже глаза закрыть. — Ну, тебе ещё долго, — отвечает ему Кенни. — А мы можем ещё въебать. Нет желания? — Не, нет, — отзывается лениво Картман, и Кенни смотрит на него коротко, но странно, почти злобно. — Ну, как хотите. Сам въебу, — говорит он и реально снова достаёт телефон, чтобы повторить весь процесс. — Ебать ты псих, — заключает Стэн. — Он наркоша, — пожимая плечами, говорит Картман всё с тем же безразличием. — Ну а ты как, нравится? Ещё хочется? — Нихуя мне не хочется. Говорю же, хочу, чтоб уже отпустило. — Ну, это пока, — Кенни смотрит на него, прежде чем вдохнуть порошок. — Когда реально начнёт попускать, хер ты так будешь думать. — Справлюсь, — мрачно отвечает Марш, и надеется, что реально справится. Потому что, если нет, то это будет ещё большая жопа, чем раньше. Нет, ему станет легче, ему реально хорошо, но Кайла он точно потеряет. Тот никак не сможет не заметить, если Стэн подсядет на наркоту. А значит, придётся отказаться. Придётся и дальше пить и делать вид, что всё заебись. Ради Кайла он готов. Кенни снова дрожит и улыбается. Говорит, что второй раз уже не так мощно, но всё равно кайфово. Стэн смотрит на него и чувствует странную тоску. Наверное, ему жаль МакКормика. Они никогда не были слишком близки, но всё же дружили с детства. И сейчас он смотрит на него и точно знает, что Кенни пиздец. Он сторчится и сдохнет. Или его убьют, как там бывает, когда кто-то должен денег. Но это не проблема Стэна. Ему жаль, но у него хватает своего дерьма. Он будет ждать, пока Кайл проснётся, и они поговорят. К обеду становится хуже, но сон всё равно не идёт, просто голова тяжелеет и сложнее становится смотреть в экран. А ещё он снова пьёт. Кенни сказал, что от этого попустит быстрее, и, может быть, дело именно в этом. Кайл спустился почти вечером. Бледный и как будто ещё более тощий, чем до этого. Стэн только что видел себя в зеркале, а потому понимает, когда Брофловски смотрит на него с ужасом. Впрочем, Кайл молчит. Эрик что-то говорит ему, какую-то очередную херню, но Кайл даже не смотрит в его сторону. Не хочет, не может, не сейчас. Он спал довольно долго, но, проснувшись, чувствует себя совершенно пустым, и голова идёт кругом. Он берет свою куртку, натягивает с трудом, мучается с застёжкой. Молчит. — Э, куда собрался? Сейчас только суббота, мы собирались тусить все выходные, — кричит ему Картман, который, если честно, тоже выглядит хреново. — Я в рот ебал такие тусовки, — тихо и мрачно, словно нехотя, говорит Кайл. — Видеть вас не хочу. — Да брось, Ка-айл! Это же было бесплатно! Я думал, тебе понравится, — очередной подъеб на тему еврейской скупости Брофловски пропускает мимо ушей. — Люди за это, между прочим, кучу бабла отдают! А тебе тут устроили халяву Кайла тошнит. Он хочет поскорее уйти, но через силу смотрит на Стэна. Как же хреново тот выглядит. — Ты идёшь? Или останешься? — Иду. Конечно иду, — Марш тут же вскакивает, суетится, натягивает куртку. — Чё? Ну вы и педики! Давайте, валите, мы с Кенни и без вас нормально потусим. — Желаю удачи, — говорит Кайл и направляется к выходу. Он успел ещё глянуть на Кенни. Тот выглядит хуже всех. Кайлу тоже его жаль, но он выходит на улицу, спиной чувствуя, что Стэн следует за ним. На свежем воздухе становится легче. Хочется дышать полной грудью, пока лёгкие не начнут болеть. — Ты вообще спал? — короткий взгляд на Марша. — Нет. Да и вряд ли усну. Ну, надеюсь хоть под утро получится, — Стэн застёгивает куртку и суёт руки в карманы. — Куда пойдём? — Не знаю, — честно говорит Кайл, и просто идёт вперёд, надеясь, что ноги сами принесут его куда надо. Они молчат. Сегодня не так холодно, да и солнце ещё не окончательно спряталось за горы, хотя тепла от него никакого. Ноги ведут сначала к магазину, где Кайл покупает бутылку воды на оставшиеся деньги. Стэн стоит на улице, ждёт. А потом они, не сговариваясь, идут к лавочке возле замёрзшего озера. Она вся во льду, Кайл проводит по нему пару раз рукой, но счистить толстый слой не удаётся, а потому он просто садится. Жопе холодно, но длинная куртка немного спасает. Стэн садится рядом. Лавочка низкая, как для детей, поэтому не очень удобно, но им обоим плевать. — Мне правда жаль, что так вышло, — нарушает затянувшееся молчание Стэн. — Я знаю, — Кайл пьёт воду, она идёт тяжело на холоде, но он чувствует, что нужно это сделать, и не только ему, поэтому после бутылка оказывается в руках у Марша. — Мне тоже жаль. А виноват Картман. Я знал, что он та ещё свинья, но чтоб настолько… — Ну, за ним числятся поступки похуже, если честно, — Стэн позволяет себе чуть усмехнуться. — В принципе, всё же хорошо закончилось. Ну, то есть… Блин, чел, я понимаю, это было ужасно, но сейчас всё в порядке? И с тобой, и… У нас? — Да, всё в порядке, просто… — Кайлу тяжело говорить, тяжело признаться даже самому себе. — Просто хреново то, что мне понравилось. И тебе тоже. Теперь я боюсь, что мы сторчимся и сдохнем в канаве. — Бля, чел, что за мысли, — Стэн обнимает его за плечи. — Такого не будет, я обещаю. Я больше не притронусь к этому дерьму, и тебе тоже не дам. Нормально всё будет. — Думаешь? — Знаю. — Ну хорошо, постараюсь тебе поверить, — Кайл кивает и теснее прижимается к Маршу. — Ну… Даже в этом есть свои плюсы, да? — И не говори. Я думал, что один такой придурок, который втрескался в лучшего друга. — Ну, получается, не один. И что теперь? Будем ходить за ручку, как ты до этого с Венди? — Кайл впервые за этот день легко улыбается, хотя чувствует себя всё ещё странно. Иногда мурашки пробегают по телу, как напоминание о том, что было ночью. Но когда Стэн рядом — всё намного проще. Вдвоём они точно справятся, иначе и быть не может. — Не, у нас будет суровая мужская любовь, — убеждённо, но явно в шутку говорит Стэн. — Блин, чувак, звучит ужасно. — Не то слово. Но, думаю, придётся смириться. — Похоже на то. С лучшим другом всегда спокойно и кайфово, даже если оба они в крайне хреновом состоянии. И это не меняется даже теперь, когда они целуются, сидя на лавочке, которая стоит тут с самого их детства. А впереди ещё куча дерьма и проблем. Там Картман с фотографией в телефоне; там Стэн, который слишком много пьёт; там Кайл, который не знает, порой, как вести себя правильно, загоняется по поводу учёбы, по поводу Марша, и ещё по сотне поводов; и там даже Кенни, который бегает по школе и умоляет занять денег. А ещё там взрослая жизнь, совсем не за горами, очень близко. Кайл хочет поступить в колледж не в Южном Парке, а Стэну вряд ли хватит баллов для этого. У них впереди так много проблем, что можно с ума сойти, ну а пока что — они просто целуются на лавочке и точно знают, что как-нибудь справятся со всем. И Стэн уже почти верит, что сможет наконец-то заснуть, а после, проснувшись, никогда даже не думать о том, чтобы пройти всё это снова. Самое главное, что они вместе. Что вообще может быть важней?