Он пытался удержать власть

Фиц-Урс уже полчаса расхаживал по залу Ашби в ожидании Джона и чего-то, что решит проблему с Принцем. На ум ему ничего не приходило, бродящие тут и там слуги ничем помочь не могли, и даже не знали, что какая-то помощь нужна. Мужчина теребил край своего короткого плаща, что было свойственно не ему, а какому-то его знакомому рыцарю, часто размышляящему, потому это движение было для Фиц-Урса неразрывно связано с мыслительным процессом. А думать было о чём. Принц Джон, как это обычно бывало, сказал лишнего на турнире - оскорбил гордых саксов, и возвысил на их фоне еврейку. Такое поведение вызвало недоумение и у них, и у народа на трибунах. Это всё сказывалось на положении Принца в глазах людей, а оно должно было быть лучше, чем у Ричарда, тем более что слухи о его возвращении из плена начали распространяться с невообразимой скоростью. Джон, всё ещё ошарашенный посланием о брате, медленным шагом направлялся к своему советнику. Его бросало в дрожь одно лишь упоминание Короля, а весть о возвращении совсем сбивала с ног - он еле передвигал их, лишь бы отсрочить тяжёлый разговор о проблеме. - Ваше Величество, что заставило вас задержаться? - Ты, Фиц-Урс, сам знаешь, сейчас не время для любезностей. Что там слышно о моём дорогом братце? - Ничего нового после турнира мы не узнали, но среди Ваших последователей поднялись волнения. Сегодняшний пир пройдёт в тяжёлой обстановке, и нужно будет лишить людей сомнений в Вас. - Грязные собаки, они все. Стоило имени моего брата только послышаться из уст народа, как они все шарахнулись кто куда!Где их клятвы в верности теперь!? Принц бранил своих соратников, но сам еле стоял на ногах от страха перед Королём. Ричарда знали как гордого и непобедимого воина, крепко сложенного и закалённого в бою. Сложно было противостоять такому рыцарю, имевшему, к тому же, уважение народа, особенно такому человеку как Джон - слабому и духом, и телом, наглому и резкому в выражениях. Фиц-Урс прекрасно понимал опасность их положения и как советник должен был предпринять меры. Он уже не раз уговаривал сторонников Принца таковыми оставаться, обещая высокое положение в будущем, да и сам он метил на высокую должность. Но даже это не могло обеспечить полную безопасность Джона и будущего его положения. Он собирался уже что-то сказать, как в зал вошёл Морис де Браси. Он был избит, покрыт копотью и пылью, лицо его выражало и скорбь, и ненависть. - Де Браси? - Начал Джон, - Что с тобой? В какую бойню ты ввязался по дороге сюда!? Мало того, что ты давно должен был быть здесь, так ты ещё и в неподобающем виде! Где де Буагильбер и Фрон де Бёф!? - Я был пленён сэром Ричардом, - от этих слов Джон пошатнулся и опёрся на плечо Фиц-Урса, - Буагильбер сбежал с жалкими остатками своей свиты, Фрон де Бёф уже точно здесь не появится - он погребён под обломками своего сгоревшего замка. Подлые саксонские разбойники устроили нам засаду. - Мы отправили вам на помощь войско, неужели вы не смогли удержать замок один жалкий день!? - Вопил Принц. Его выводила из себя одна мысль о потерянной чести его ближайшего окружения в самое для того неподходящее время. - Мне нет смысла оправдываться. Битва окончена, а за ней и война. Союзников с каждой минутой нахождения в Англии Ричарда всё меньше, а его войско только растёт - на его стороне теперь даже саксонцы. Фиц-Урс в панике шарил глазами вокруг себя, не двигаясь и пытаясь за что-то ухватиться и найти решение проблемы. - Раз теперь известно где Ричард, и что он путешествует в одиночку, его можно найти и лишить жизни без лишнего шума. Де Браси, собери небольшой отряд и отыщи его. - Я не дурак. И он сохранил мне жизнь, освободил из плена. Я могу быть всецело против него, но нанести ему смертельную рану теперь не посмею. В голове Фиц-Урса непрерывно и суетно крутились мысли о Ричарде, о саксах, о евреях, о разбойниках, о Джоне, так нуждавшемся в защите. Он знал, что любая помощь в достижении цели будет высоко оценена молодым Принцем, а большего, чем присутствие рядом с ним, правление бок о бок с ним, не нужно было. Вальдемар давно уже принял для себя, что одного только высокого положения при дворе и власти ему было мало. Ему также нужен был Джон. Все его глупые поступки не злили, а только размягчали его сердце, разрушительные речи зажигали в нём огонь, стремление во что бы то ни стало добиться своего. Всё, что Джон рушил, Фиц-Урс готов был восстановить. Все слова - переиначить. Все мысли - направить в нужное русло. Джон стал для него наваждением, слабостью, для Принца он стал готов на многое, если не на всё. Фиц-Урс вздохнул, одним движением плеча скинул с себя руку Джона и, окинув взглядом почти пустой зал, остановившись на Принце. Тот, хоть и незаметно, дрожал от страха - это мужчина давно научился понимать по глазам и рукам, сжимающим рукава. В нём вновь начало разгораться пламя, заставлявшее его каждый раз как в первый строить пути к трону для Джона. - Я сам поеду. Он приказал снарядиться в поход нескольким своим людям из свиты и грозно взглянул на аристократов, в недоумении смогрящих на него. Джон колебался, не зная, что сказать на это заявление. Ему явно не хотелось отпускать советника на опасную миссию, не хотелось оставаться одному со страхом, не хотелось оставаться без Фиц-Урса. Мужчина вышел из зала, а вслед за ним и де Браси. Принц упал на колени, стараясь не думать ни о чём, и тут же вскочил, вспомнив о снующих повсюду слугах, готовящихся к пиру. Этот день был последним для Фиц-Урса в окружении Принца. Он был побит и унижен Ричардом и горсткой разбойников, и отправлен вон из Англии. В замок Ашби мужчина не решился вернуться даже ради прощания. Он не в силах был смотреть в глаза Принцу, которого ему пришлось предать. Собрав своих домашних, прислугу и своё имущество, он покинул Йорк. Джону некогда было думать о Фиц-Урсе, когда замок и власть в государстве отнял у него вернувшийся из плена брат. Его отправили на Север страны с таким отношением, будто он был лишь игрушкой в руках своих соратников, а не зачинщиком переворота. Он остался ни с чем, одинокий и нелюбимый.