***
Во сне он слышал тихую песню. Она была чем-то похожа на колыбельную. Через некоторое время он увидел темную фигуру, она медленно шагала к нему. И чем ближе она подходила, тем четче становилась колыбельная и сам силуэт. Он закрыл глаза и.***
Коннор проснулся в холодном поту, волосы были взъерошенные, а одеяло валялось далеко от него. Чуть помедлив, он осмотрелся, одежды уже не было на прежнем месте, а окно было любезно закрыто и занавешено. Он не придал этому особого значения и убрав пот со лба, решил спуститься вниз. Камин все еще трещал сухой древесиной, время от времени выплевывая искры пламени. Кресла уже не было, вместо него была веревка с его одеждой и обувью. Глупо улыбнувшись, он пододвинул другое кресло и сев рядом с камином, начал думать. Не заметив как ночь сменилась зарей, он пришел к выводу, что должен поговорить с отцом и все ему рассказать. Поднявшись по лестнице, ассасин направился в свою комнату. Но что-то остановило его и пройдя чуть дальше, он заглянул к отцу. Тот почему-то не спал и посмотрев на сына, мягко улыбнулся, вновь погрузившись в работу. Спустя пять минут молчания, тамплиер, видимо, не выдержал и спросил. — Ты что-то хотел? Если хочешь проходи, присаживайся, только не мешай. Зайдя в комнату и присев на кровать, ассасин просто уставился на отца, собираясь с силами. Он не знает сколько посидел так, может пять минут, а может и полчаса. Тогда он думал лишь о том, как спросить и рассказать. Когда тамплиер поднял голову и их глаза встретились, он и начал свой рассказ. Про кошмары, про колыбельную и силуэт. Про то, как ему плохо и как он устал. На удивление, Кенуэй спокойно все выслушивал, не смеялся или шутил над ним. Когда же тирада закончилась, и из глаз капали слезы, тамплиер встал из-за стола и подойдя ближе — обнял. Он ничего не говорил, просто находился рядом и ждал пока плечи не перестанут содрогаться, а в легких появится воздух. Вскоре мужчина почувствовал, что Коннор заснул, видимо, от переизбытка эмоций. Подхватив ассасина под ноги и прижав к груди, Хэйтем отнес его в спальню. Уложив сына в кровать, эту ночь он решил остаться рядом. Принес удобный стул и сев рядом с кроватью, начал обдумывать все ранее услышанное. — Хэйтем! Хэйтем, помоги мне! Помоги, — мужчина резко очнулся и вскочил со стула. Перед глазами летали цветные пятна, а разум мутило от увиденного. Оперевшись о стенку, он начал приходить в себя. — Дзио… я. Слезы беззвучно покатились из глаз. Тут он услышал как рядом кто-то ворочается. Это был Коннор, видимо, ему опять снился кошмар. Он опустился на колени рядом с кроватью и взяв его руку начал успокаивать. Потихоньку вошканье прекратилось, а ассасин уже спокойно спал. Утром Коннор проснулся один, но тепло рук и слов еще остались в его сонном сознании. Спустившись в гостиную, он не обнаружил там ни единой души. Подумав, что Хейтем вновь закрылся у себя в кабинете и работает, он не придал этому особого значения. Хотя в привычку у Кенуэя старшего входили «посиделки» около окна и чтения газеты. Видимо, не в этот раз. Настоящее волнение началось, когда и под вечер, вернувшись с задания, он не обнаружил отца дома. Ни в комнате, ни в гостиной. Весь остальной дом был так же пуст. Решив, что отец просто уехал в город, ассасин, с грузом на сердце, но лег спать. Хотя он прекрасно знал, что опять проснется в холодном поту от очередного кошмара.***
Война все никак его не отпускала. В каждом кошмаре он, будто наяву, снова и снова убивал своих прошлых жертв. Каждый раз вонзая свой клинок им в горло, он обнаруживал в своих руках маму. И каждый раз она звала на помощь, каждый раз он видел огонь, слышал душераздирающие крики людей, ощущал кожей жар пламени.***
Он вскочил с кровати, выкинув руки вперед в немом жесте схватить, удержать. Но ладонь сжала лишь темную мглу комнаты. Чуть отдышавшись, он решил посмотреть, не вернулся ли отец. Выйдя из комнаты, он заметил оранжевое свечение внизу. Спустившись, он застал в гостиной Хэйтема, тот сидел в кресле рядом с камином, сжимая в руках какой-то предмет. Тихо подойдя и сев в рядом стоящее кресло, он смог рассмотреть предмет. Это была тряпочная кукла, обгоревшая в некоторых местах и грязная. — Таких делали в моем племени. — Я сегодня съездил туда… нашел рядом с территорией деревни, — он перевернул куклу, на спине у нее была буква G. Сердце метиса пропустило удар, он встал из кресла и быстро поднялся на второй этаж. Через пол минуты рядом с найденной куклой была точно такая же, но с буквой R. — Я сделал эти куклы для нас с мамой.G это она, а R это я… В эту ночь, стена, что так долго и упорно строилась между ними рухнула. Коннор все еще видел кошмары, но с каждым разом они становились все короче и реже. Кенуэй же наоборот, появлялся рядом с его кроватью все чаще и дольше. А в привычку вошли разговоры по утрам за чашечкой кофе и кружечкой чая.***
— А что это была за колыбельная? — как-то спросил у ассасина тамплиер. — Мама пела ее в детстве, когда мне было страшно засыпать, — чуть помедлив, с улыбкой ответил Коннор.Они смотрели друг на друга, а за окном начал падать снег.