Filth in the beauty

Хазуки сидел рядом с кроватью Аоя. На стуле лежали бинты, какой-то ядреный антисептик, явно спиртовой, который вонял на всю комнату, ножницы, и прочий элементарный набор хоть какой-то медицинской помощи. В том числе и пистолет. Одежда на Аое была изрезана до этого ножницами, и теперь лоскутки ее, пропитанные кровью, валялись на полу, вместе с обувью. Убийца, измазанный кровью, стекающей с плеча в том числе, лежал все ещё без сознания в одних трусах. Здоровая нога Аоя была привязана к противоположному краю кровати. Часы с руки Широямы тоже были сняты. Хазуки был в домашнем, в элементарных латексных перчатках, и с сосредоточенным видом плотно заматывал его простреленное бедро, не беспокоясь о том, проснется ли Аой или не проснется, больно ему или не больно, он это делал четко выверенными движениями, думая только о том, насколько качественно. Взяв ножницы, мужчина отрезал бинт, и плотно, крепко завязал повязку на бедре мужчины, затянув резким, плотным узлом. Аой все так же был привязан наручниками к изголовью кровати, только теперь каждая рука была прицеплена отдельно. Хазуки понимал, что надо как-то обработать плечо, и с поднятой рукой это делать дохуя неудобно, но похуй - потерпит. Мужчина взял пузырек с антисептиком, и с без эмоциональным видом залил его на рану с запекшейся кровью, который зашипел. Юу завозился, и Хазуки понимал, что скорее всего ему было больно, если от адреналина не отшибло все эмоции до сих пор. Хазуки как будто просто делал свою работу, с хладнокровием надавливая на его плечо, стараясь раскрыть рану, залить снова раствором, рассматривая, затем взял со стола пинцет. - Дернешься, я этот пинцет вставлю тебе в глаза и заставлю их съесть, а потом вгоню в твое горло, чтобы не подавился, - предупредил его Хазуки. - Мне похуям, что тебе больно, - холодно отрезал убийца, зажимая его плечо к кровати, сосредоточенным, без эмоциональным взглядом глядя на его рану, выковыривая из него пулю, не сразу, долго, мучительно, только потом, наконец, захватывая ее пинцетом и вытаскивая первую из плеча. Вспышки боли, одна краше другой, раз за разом выдергивали Юу из мрака. Мужчина пошевелился, звякнув наручниками, напрягая руки, пытаясь укрыться от новой вспышки боли. Юу застонал, глухо, болезненно, выгибаясь, пытаясь отстранится. Придя в себя, весь мокрый от боли и температуры, чувствуя, как невольно дрожит, хотя всего жгло то ли огнём, то ли холодом, Юу был в сознании, но в бредово. Он приоткрыл мокрые глаза , видя перед собой неясное пятно, которое шевелится , грохая металлическими инструментами. Пятно замерло над Юу, и новая вспышка боли заставила закричать, словно его резали изнутри. Руки Юу напряглись, пытаясь подтянуть тело и уйти от рук которые вжимали в кровать, но безрезультатно. Из глаз мужчины катились слезы, но он никак не был в ответе за них, реакция организма. Аой был словно в бреду и кричал от боли, вырываясь из рук, и Хазуки никак не мог достать пулю, даже добраться до нее, вжимая с силой Аоя в кровать. Оглянувшись назад, Хазуки взял ремень, и всунул ему в зубы. - Зажми, - холодно отрезал Хазуки, вжав Аоя обратно в кровать, доставая все же из раны пулю, зажимая ее смоченным тампоном, снова практически заливая рану антисептиком, и только потом доставая вторую пулю из раны рядом, с силой надавливая на тело убийцы, чтобы хоть как-то зафиксировать. Юу вцепился зубами в ремень, глухо хныча в нос. "Пытка", - пронеслось в голове Широямы. Хазуки был максимально сосредоточен, губы убийцы были плотно сжаты. Он никогда не был врачом, но в бою приходилось всякое, и пули самому себе доставать. Большинство татиуровок на нем были просто, чтобы пекрекрыть шрамы, и Хазуки знал, как это больно - доставать на живую. Но вот последняя, все резко прекратилось. Юу обмяк, его зубы разжались и ремень соскользнул по его щеке, упав рядом с головой. Мужчина неосознанно мелко дрожал, а его руки безвольно повисли в кольцах наручников. Едва уловимое дыхание. Юу вдруг почувствовал кого-то слишком близко, казалось, он чувствует дыхание, которое лёгким дуновением касается взмокшего лица. Теперь Юу чувствовал касание рук, грубых, жёстких, как они пролазили под спиной , закидывали на плечо бинт и тут же туго стягивали его, моток, ещё моток, ещё и ещё . Юу так хотелось сказать гадость, предложить затянуть на горле, но его ресницы только мелко дрогнули, снова роняя капельки слез или пота, а губы беззвучно пошевелились, не издавая ни звука. Широяма следил за этим расплывчатым пятном и с каждой секундой утихающей боли оно становилось все яснее, пока Юу не увидел сидящего рядом Хазуки, так деловито скидывая окровавленные бинты в стоящую чашку. Юу был белый как смерть, с синими губами и яркой темно тенью под глазами. Почти бескровный организм отражался на лице, а тщетные попытки вывернутся отдали последние силы. Пальцы Юу пошевелились. Он сделал это осознанно, пытаясь почувствовать степень своей беспомощности. В тот момент, когда Хазуки пригнулся к его лицу, Юу хотел дёрнуться ударить мужчину в нос, в лицо, впиться зубами в него и вырвать кусок, навсегда изуродовав его физиономию, но не смог даже ответить ему. Мозг работал, мысли метались, но тело было неподвижно и так вяло. Вот и сейчас. Юу просто лежал борясь со сном. Сон это был или смерть - было не разобрать, но казалось , что отдавшись ему, будет легче, и Юу сдался. Глаза убийцы закрылись а дыхание стало мерным. Глаза убийцы закрылись, и Аой, казалось, снова потерял сознание, проваливаясь в сон. Хазуки бросил окровавленные инструменты обратно на поднос, снимая с себя перчатки, окидывая Аоя безразличным, холодным взглядом, и только заострив внимание снова на трусах, тихо ухмыльнувшись. Вода шумела в ванной, как в дверь кто-то постучал. Хазуки выключил воду, вытирая руки, и тут же напрягся, доставая пистолет из-за спины, медленно и тихо выходя в коридор, поспешно закрывая дверь в комнату, где был Аой, так как вход в нее был аккурат напротив входной двери. Хазуки прислушался, открывая дверь, и резко наставил пистолет на пришедшего. - Тихо-тихо, - поднял руки парень, давая понять, что он с миром, и у него даже нет оружия. Только сумка в руках. - Я свой. Хазуки замер, подозрительно прищуриваясь, но выхода не было, опуская пистолет и пропуская парня в квартиру и тут же закрывая за ним дверь. - Принес? - требовательно спросил Хазуки. - Да-да-да, все принес, - отмахнулся парень, открывая сумку, и доставая несколько капельниц с физраствором, катетеры, игры, шприцы. - Слушай, ты сказал, что у тебя потеря крови, ты не похож на того, кто потерял дохрена крови, - скептично усмехнулся парень, когда на деле ему было по барабану. Ему заплатили, он принес. - Перестрелка? - все же закончил свой вопрос парень. - Типа того, - уклончиво отмахнулся Хазуки, забирая у него все, что он принес. - Помочь может? Подлатаем щас быстро, кого там тебе над... - Не надо, - тут же перебил Хазуки, не пуская его в комнату. - Спасибо, - уже более мягко сказал мужчина, всунув ему деньги, и только выжидающе глядя на него. - Ну как хочешь, - безразлично пожал плечами парень, убирая деньги, придирчиво тоже оглядывая парня. Ему-то было все равно, но Хазуки был в напряжении. Сегодня ему все равно, а завтра он сдаст его сразу, но главное, что он никого не видел. - Лады, давай, - махнул ему парень, открывая дверь и уходя из квартиры. Хазуки дождался, пока его шаги стихнут, позакрывав все замки, и только потом ушел обратно в спальню, где был Аой. Хазуки распечатал катетер, вставляя его в вену на шее убийцы, следом кое-как закрепив капельницу у изголовья кровати к перекладине, снова критично осмотрев Аоя, и только тогда отошел от его кровати, выходя из спальни домыть все инструменты. Грудь мужчины почти не двигалась. Из-за потери крови организм не справлялся даже с моторными функциями, из-за гипоксии уже виделся и свет в конце туннеля, и освобождение, но навстречу в этих бредовых видениях появился силуэт. По грациозным движениям и улыбке, которая, казалось затмевает все вокруг, Юу понял - Дай! Он закричал ему и тот засветился счастьем, словно они давно не виделись и вот наконец-то, долгожданная встреча. Андо по-мальчишески подпрыгнул на месте и дернулся к Юу, только его рыжие волосы взметнулись, когда он прыгнул в руки Широямы, и Юу обнял его и крутанул по инерции. Юу чувствовал его запах, его тяжесть на своих бёдрах, вжимаясь лицом в шею мужчины, который смеялся, мягко держась за плечи Широямы. - Мне сказали, что ты умер, погиб от взрыва! Но в ответ Дайске засмеялся, не сказав ни слова, и руки Юу сомкнулись поймав лишь воздух и заставив мужчину пошатнуться от неожиданности. Он остался один, в недоумении осматриваясь, ища глазами того, кого секунду назад держал в руках, но тут мягкая боль в плече, и Юу коснулся его, трогая себя через пиджак. Боль разливалась по всему телу, становясь все сильнее и сильнее, Юу тихо застонал, приходя в себя и приоткрывая глаза, не сделав ни движения, только глаза осматривали комнату, ища в ней Дая. Холодный физраствор буквально заморозил шею и Юу не двигался, чувствуя присутствие тонкой трубки в вене и лёгкого пластыря, приклеенного на взмокшую кожу. Шорох где-то слева у окна, и глаза Юу тут же метнулись на шум - Хазуки. Он стоял спиной и смотрел в окно, едва раздвинув штору, как будто кого-то ждал или провожал взглядом, и Юу глубоко вздохнул, получив силы на это простое движение, необходимое для жизни. Аой приподнял голову и посмотрел на мешок над собой, пустой на половину. "Вот, что вернуло к жизни, ебучие пару стаканов воды. Откуда у этого мясника такие навыки?" - недовольно подумал про себя Аой. - Не думал пойти во врачи? - Юу хотел сказать это пафосно и едко, но получилось едва слышно и жалко. - Выпускник 731* отряда... - это он выговорил уже скорее для себя, как оскорбление. - Туалет. Мне надо отлить. Раз ты так туп и не поставил катетер. Придётся тебе... - Юу не договорил, разойдясь на бессмысленный треп, он не смог закончить едкий комментарий и просто замолчал прикрывая глаза. Хазуки стоял у она, рассматривая и без того пустой район. После того, как ушел курьер со всеми медицинскими препаратами, он ещё настороженно осматривал все вокруг. Но больше никого не было. Хазуки в этой квартире чувствовал себя оторванным от мира. Звонил Тора, но Хазуки лишь сказал, что зализывает раны. Сугизо снова всех собирал, и Хазуки должен быть. Из собственных мыслей его вырвал тихий голос Аоя. Хазуки даже не дернулся, едва переведя на него взгляд. Он был спокоен, он не чувствовал за собой вины, он лишь сделал то, что должен был, в ответ на реакцию. Мужчина спокойно отвернулся от окна, медленным шагом походя к кровати. - Ты смотри, какой дерзкий, только с того света вытащили, а уже огрызается. На поправку идешь, - ухмыльнулся Хазуки, держа руки в карманах и рассматривая его критичным взглядом, такого беспомощного, обессиленного. - Тшш, не напрягайся, - с такой теплой заботой почти прошептал Хазуки. - Неужели ты правда думаешь, что я отведу, - Хазуки сделал акцент, - в туалет после всего, что ты сделал? Будешь как собака на привязи. Ты не в госпитале на отдыхе. Мужчина не спешил исполнять его просьбу, медленно отвернувшись от него, и выходя из комнаты. Пара минут тишины, и когда Хазуки вернулся в комнату, в его руке был нож. Мужчина медленно подошел к кровати, наклонившись к нему с ножом, и никак не реагируя на него, подцепил его трусы, небрежно разрезая их к херам, вытаскивая из-под него лоскуты. Нож в руке Хазуки заставил бы похолодеть, но Юу было плевать, он только болезненно морщился, когда Хазуки грубыми рывками срывал трусы, выдирая их под задницы Широямы. Отложив нож в сторону, Хазуки взял какую-то пустую широкую бутылку, взяв его за хер, подставляя его конец к горлышку. - Отливать будешь так, - спокойно и без эмоционально сообщил ему Хазуки. Да, у него были другие варианты, да, Нао у которого он просил медикаменты, позаботился сразу обо всем, всегда слишком трепетно переживая об этом мужчине, так как был молод, но Хазуки принципиально не собирался этого делать сейчас. - Я поторопился с советом стать врачом, - глухо выдохнул гитарист и отворнулся, как мог, когда Хазуки взялся за член. Уж чего-чего, а это было крайне сложно - отлить, когда твой хуй держит мужик, ещё пару тройку часов стрелявший в тебя. Долгие секунды сосредоточения, и Юу отпустило. Ничего, кроме звука льющейся жидкости, какое-то время не нарушало тишину. - Стряхнуть не забудь, - цыкнул Юу, когда закончил. - Может, мне тебе ещё и отсосать? - спокойно спросил Хазуки, вскинув бровь в знак удивления, и отпустил его хер, убирая емкость, и отходя от кровати, выходя из комнаты. В недрах квартиры послышался звук выливаемой жидкости, а следом - смыв унитаза, заглушая все шумом воды. - Отсосать? Ты не в моем вкусе. Забудь, - хмыкнул Юу в спину Хазуки и, когда мужчина вышел, Аой попытался пошевелится, чуть подтягиваясь, заставляя себя хоть как-то сесть, опираясь лопатками о прутья кровати, чувствуя как голова загудела и все вокруг проплыло. "Да уж, картина маслом, лежать голым без сил." - подумал про себя Юу. Он думал только об одном - как втащить этому уроду с ноги, чтобы отлетел... А смысл? Обе руки привязаны по отдельности , нога тоже . А сил как у новорождённого. Нахуй. Странно было то, что Хазуки не проехался шуточкой про ухоженный пах. Но это ещё будет, Юу был уверен. Хазуки вернулся спокойно в комнату, держа в руках кружку с водой, подходя к Аою, чуть наклоняясь к нему и подставляя кружку к его губам. - Пей. Юу прижался губами к краю кружки и потянулся за ней, как телёнок за бутылкой молока, жадно глотая воду, до этого момента как то не понимая, как сильно хотел пить. Хазуки поил его, как с барского плеча не спеша нагибать достаточно, что бы можно было напиться. Повисла тишина, и Широяма только смотрел на мужчину, как будто ждал ответа на свой безмолвный вопрос - "И дальше что? Ты решил поиграть в дочки матери?" Он прекрасно видел его взгляд, все немые вопросы в нем, но не спешил раскрывать перед ним душу и все свои планы. Он смотрел на него, злого, израненного, обессиленного, но все ещё готового бороться, если бы мог, и Хазуки знал, что как только он поправится, будет так же сложно. - Ты не глупый мужик, и сам прекрасно знаешь, что если кого-то не убили - значит, он для чего-то нужен, - спокойно сказал Хазуки, - но ты оторван от мира, ты не знаешь, что произошло, и какого хрена тебя здесь держат. Почему именно я, и какого хера именно ты здесь. Может быть, Каору тоже давно убили, м? - как будто между делом вбросил мысль Хазуки. - Или же нас все объявили в розыск? Подумай над этим, пока меня не будет, я тебе не нянька и сидеть вечно у твоей кровати не буду. И ради бога, прошу, - сводя брови, кривляясь, попросил Хазуки. - Не пытайся сбежать. Для твоего же блага. Кружка исчезла из под лица Юу, и мужчина снова откинул голову на прутья смотря на Хазуки. - Я понимаю. Я все понимаю. Я нужен, чтобы я мог слить дела Каору, не так ли? Или для забавы, раз я тут и ты моя нянька. Для забавы тебе? Как награда? За службу, да? - спросил Юу - Так вот... Игрушка из меня плохая. Запомни. И задумайся прежде, чем сломаюсь я, не сломаешься ли ты ? - Юу чувствовал себя бодрее и посмотрел на свою руку, которая плохо слушалась, так как в плече было две дыры. - Отстегни мне её. Я же должен себе под хер как-то подкладывать твой дар, не так ли? Для моего же блага, усмехнулся Юу , не смотря на Хазуки и показывая всем своим видом, что готов тут побыть и потешить его самолюбие. - Ты думаешь я идиот, да? Ты думаешь, я не понял, что вы задумали? Будь Каору мертв, я был бы мертв! Будь Дай мертв, мной управлять стало бы невозможно! А пытки и насилие он выдержит, мы не через такое проходили с ним. Ну, Хаз? В чем ваш план? Заставить поверить Каору, что я предал его? Манипулировать мной, угрожая жизни Дайске. Вам придётся вырезать мой язык, а лучше сделать из меня овощ, чтобы было все правдоподобно. Я не ты! Каору - мой брат. Он никогда не поверит в то, что я предал его. Никогда! Запомни и передай это своему ебучему Сугизо. И от меня добавь - когда я доберусь до него, я буду убирать его медленно и мучительно. Хазуки слушал его выпады, так спокойно, и даже как будто - снисходительно, сочувственно, все ещё глядя на него как на ребенка, который пытался укусить его больнее, огрызнуться как можно сильнее, доказать, что он все может, и Хазуки позволял ему это делать, спокойно слушая. Он избрал другую тактику, совсем другую. Он прекрасно знал, что на все нужно время, а перевоспитывать его пытками он не собирался. Хазуки бросился спасать его не для этого. Хазуки проигнорировал его просьбы и все выпады, повернувшись к шкафу, как будто всего этого Аой даже не говорил, и всего его слова были - белый шум. Хазуки достал какое-то тонкое одеяло, небрежно накидывая его на голое тело Аоя, даже не собираясь отцеплять его руки. - Дайске мертв, - спокойным, ровным голосом сказал Хазуки, выпрямляясь и встречаясь с ним холодным, спокойным взглядом. Сугизо ждал, Хазуки надо было уходить, и убийца, не обращая внимания на Аоя, стал спокойно собираться, забирая пистолет, накидывая на себя куртку, даже не собираясь сообщать Аою, куда он идет и надолго. Единственное, о чем надеялся Хазуки, что достаточно крепко прицепил Аоя, а сам сможет вернуться куда быстрее, чем что-то пойдет не так. Юу с такой надеждой и недоумением искал в лице убийцы хотя бы тень, намёк на то, что он врет, не находя ничего, кроме усталости. Аой так и замер, теперь смотря в никуда, слушая, как Хазуки куда то собирается, ходит по квартире. Не успел Хазуки взяться за ручку двери, как Юу тихо проговорил: - Я вырежу всех, кто был когда-то дорог тебе, если это правда. Звук захлопнувшейся двери, и Юу с гулким звоном прислонился затылком к железным прутьям, рвано и быстро дыша, как будто все это время он держал в себе всю боль и страх. Юу сидел неподвижно, силясь вспомнить тот вечер, но только раз за разом вспоминая пол, голоса двоих над своей головой, покачивающуюся дверь, а следом пустота и темнота. Юу снова и снова возвращался к моменту когда последний раз видел Дайске, лица друзей и знакомых, он с такой тяжестью всматривался в происходящее, как-будто думал, что ещё немного и можно снова вернутся в те часы и не сделать ошибку, приняв бокал из рук Акинори. - Акинори! - выдохнул Юу открывая глаза и смотря перед собой. - Ты будешь умирать медленно, скуля о пощаде и целуя ботинки, - с жуткой злостью и ненавистью прошептал Юу, недвижимо смотря перед собой, представляя этот момент в красках. - Какой ловкач, хорошая школа, крысиная школа Сугизо... Клан подонков и тварей… Высунув из под одеяла ногу, единственная часть, что была не пристёгнута, Юу тяжело дышал, готовясь к тому, что собирается сделать. Широяма пошевелился, сползая по кровати ниже, ещё ниже, сосредоточенность и напряжённость, предвкушение той боли, что может быть. Юу запрокинул голову и посмотрел на свои руки, тут же вцепляясь ими в обод подголовника, упираясь. Уже от этого потемнело в глазах, и боль разлилась по всей груди, но Широяма только нервно выдохнул в нос, от чего тонкие ноздри дёрнулись. "Раз." Юу пошевелился и приподнял перебинтованную ногу, сгибая её в колене. "Два." Аой замер, переставая дышать. "Три." Он с силой ударил ступней в обод, к которому была прикована вторая нога. Боль была просто невыносима, из глаз мужчины брызнули слезы, но Юу почувствовал, как покачнулась железный обод, переходящий в ножки кровати. Готовясь ударить второй раз, Юу закричал, ещё раз пнув по ободу, который скрипнул, и кровать осела чуть ниже. Кровь из раны на бедре алым пятном расползлась по всей повязке, жидкая, едва окрашенная эритроцитарной массой, она вытекала крайне быстро от таких резких и болезненных движений, от дикого адреналина и боли. Солнце садилось и его жёлтые лучи проникали через узкую щелку в занавесках. Широяма был весь мокрый от боли и крови. Он почти сломал эту часть кровати, лёжа на покосившейся койке, нижная часть которой провисла ниже, чем была верхняя часть. Юу дрожал, сил бить по этому железному говну уже не было, и он просто лежал, собирая силы и смотря, как косой луч солнца шарит по стене, такой тёплый, и такой красивый. - Это ты? - тихо спросил Юу , когда луч стал рыжим. - Я знал, что ты придёшь, - тихо сказал мужчина, и из его глаз потекли слезы, как-будто он принял то, что Дай мертв, как-будто именно этот луч сказал ему правду, как-будто Дай и правда пришёл последний раз увидеться с Юу, коснуться его. Широяма плакал, так сильно, как мог, пока чувствовал, как этот луч касается его тела, так тепло и трепетно поглаживая, сантиметр за сантиметром уходя, как-будто не хотя, задерживаясь на долю секунды и соскальзывая на пол, исчезая. В этот момент в бессильной злобе Юу взвыл, как раненый зверь, и со всей дури, что была в этом израненном теле, Юу пнул ногой железный обод под грохот, которого Юу уже не услышал, потеряв сознание. Спинка кровати, вышебленная из под основной части, упала, переставшая поддерживать каркас и матрас на нем, и Юу съехал настолько, насколько позволяли прикованные руки, которые так и остались висеть на наручниках. - Пули в груди Дайске, как и в голове Рейты, принадлежат одному оружию... - драматическая пауза, и Каору аж мелко затрясло от этой ебучей показной пафосности. - Какого хуя ты заткнулся! Говори! Говори, какая мразь владелец этого чертового пистолета! - Каору орал, он рванул на Юске, но его перехватил Койю и ещё пара ребят, включая Тошию, но даже они не могли удержать мужчину. Юске даже не дернулся, кидая на столик пару гильз в пакетике для вещь доков. - Он принадлежит Широяме Юу, - холодно и безразлично сказал Юске, и борьба прекратилась. Каору просто осел обратно в своё кресло и невидяще уставился в стол. В небольшой, закрытой комнате с татами сидели 4-ро мужчин. Новость о произошедшем, о покушении, о потере людей Каору, разлетелась очень быстро по всем мелким кланам, которые только существовали в городе, и даже честно платили налоги. Сила Сугизо росла и каждый понимал, что ты или с ним, или умрешь на коленях. - Кавамура, ты хочешь, чтобы мы заключили с ними договор? Ты к хуям ебанулся? Каору нас порешит за это! Я на это не пойду! - возмущался мужчина, прожигая мужчину напротив взбешенным взглядом. - Нам не надо вашего дерьма! Я заключал договор с Каору ещё до того, как у тебя первый волос на яйцах вылез! - Такео, - спокойно отозвался мужчина, властным движением взяв рюмку с саке, и поднося к губам, делая небольшой глоток. - Пойми. Власть меняется, сейчас дует другой ветер. Я предлагаю тебе выгодную сделку. Подумай. День-два, и Каору падет совсем. Биполярного мира в этом городе больше не будет, ещё немного и Сугизо будет среди министров, и тогда головы полетят у всех. Ты же знаешь, что такое политика, это игры посерьёзнее. Под видом благотворительности и очистки города он уберет всех ему неугодных. - Что мы получаем, заключив с ними договор? Ты себя слышишь? Ты понимаешь, что это будет война! - не унимался Такео, едва не брызжа слюной от возмущения. - Каору уже не тот, что раньше, - спокойно снова возразил Кавамура. - А кто понесет все траты, если развяжется война? Ты хочешь спрятаться за спинами больших людей, но как же честь, Кавамура? Если мы отправимся на войну, то ты должен быть в первых рядах! - В первых рядах будет Сугизо. - Хуй там! Размечтался! Мы для него не больше, чем пушечное мясо! Все знают, что это он подстроил взрыв, погибли наши люди, твои люди, это было покушение! - взвился снова Такео, со злостью глядя на Кавамуру. - Пойдем, - вдруг сказал своему телохранителю Кавамура. - От этого остолопа ничего не добьешься. Надо звонить Сугизо, чтобы разворачивался и не приезжал. У этого труса давно отсохли яйца, - Кавамура поднялся с колен перед низеньким столиком, как Такео вдруг вскочил тоже на ноги, бросившись на Кавамуру, намереваясь схватить его за грудки, как его терохранитель тут же оттолкнул босса, приставляя пистолет к его лбу, возведя курок. - Да как ты смеешь! - вревел Такео. - Ты назвал меня трусом! Раздвижные двери открылись, и на пороге появился Сугизо вместе с Хазуки, что неизменно стоял за его плечом. - Господа, - вежливо обратился к разъяренным мужчинам убийца. - Я вам не помешаю? - Нет, - через короткую паузу ответил Такео, и телохранитель Кавамуры опустил пистолет. - Мы просто не сошлись во мнении из каких же яиц омлет на завтрак вкуснее, - мягко кивнул Кавамура, переводя взгляд обратно на Такео. - Я так и понял, - усмехнулся Сугизо, переступая порог, усаживаясь вместе со всеми обратно за стол. В дверь тут же скользнула миловидная японка, бесшумно и быстро подливая саке. - Кажется, вы хотели что-то обсудить? - мягко спросил Сугизо, переводя взгляд сначала на одного, потом на другого. Сразу после переговоров Хазуки тут же рванул к Акинори. Он вел себя в последнее время странно, и Хазуки чувствовал, что он что-то умалчивал. Он всегда все рассказывал ему, между ними не было секретов, ведь как ещё он бы мог прикрывать его жопу, если бы не знал всего, и Акинори ему доверял, но здесь было что-то ещё более серьезное, что Хазуки беспокоило даже на фоне всех остальных проблем. Убийца вышел из лифта, подходя к квартире Акинори, и уже хотел было позвонить в звонок, как заметил, что дверь чуть приоткрыта, как будто в спешке ее не захлопнули. Хазуки тут же напрягся, быстро доставая ствол, и, подтянув рукав куртки к ладони, чтобы не оставлять отпечатки, приоткрыл дверь, медленно, аккуратно входя в коридор, тут же поднимая ствол, прислушиваясь к звукам. Обувь была разбросана по коридору, где-то валялись вещи, привычный бардак Акинори выглядел чуть более хаотичным, чем всегда. Осторожно переступая ботинки, Хазуки медленно ступал к открытой в спальню двери, держа пистолет на прицеле, и чем ближе он подходил, тем ярче слышал отчетливые, характерные звуки. Хазуки медленно заглянул за угол, и все равно ожидал увидеть кого угодно, только не его. Акинори держал под собой парня, молодого, тонкого, блондинистого, с похотью вдалбливая его в кровать, остервенело и жадно трахая, держа его как свою собственность, когда его плечи вздрагивали от толчков в свою задницу, а колени мерно покачивались. Скрип кровати, тихие вздохи, тонкий стон блондина, и он непроизвольно по инерции съехал дальше, и голова вдруг свесилась назад с края кровати, и Хазуки замер, узнав это лицо - Юске, это был Юске Хисуи, судмедэксперт, Хазуки видел его когда-то по телевидению вместе с Рео, они давали комментарии журналистам после перестрелки, он явно знал все об их банде, и сейчас трахался с одним из них. Юске вдруг вскинул на него взгляд, и на мгновение их глаза встретились, и Хазуки резко шарахнулся обратно за стену. Вот оно как. Вот что скрывал от него Акинори. Можно ли это было считать, что перебежчик - Акинори, и всю инфу он сливал полиции? Нет, этого не может быть, Акинори слишком глуп, но может быть его шантажировали? Могло ли быть такое, что Акинори не знал, кто такой Юске? Могло ли быть такое, что Акинори наоборот перетащил на свою сторону полицию? Вопросы один за другим фейерверком метались в его голове, как за стеной раздался очередной громкий, тонкий стон, и Хазуки словно очнулся, едва повернув голову в сторону открытой двери. Он разберется с этим потом. В его понимании и так все висело на полном пиздеце, и если их ещё и накроют, то бежать ему надо было бы первому. Хазуки возвращался домой, а точнее в квартиру, которая пока что служила ему домом, намного позже, чем планировал. В руках был пакет с какими-то готовыми продуктами, напитки, хоть какие-то элементарные бытовые вещи, которых не было в этой квартире почти никогда, медикаменты, бинты, капельницы. Поднявшись на свой этаж, медленно и тихо открывая дверь в квартиру, ставя пакет на пороге, Хазуки прислушался и замер, все ещё помня, что даже мертвый Аой мог сбежать. Как - Хазуки не представлял, у него не было никогда таких врагов, а все, кого они когда-либо пытали, рано или поздно раскалывались, даже под самыми страшными пытками. Хазуки сразу взялся за пистолет, как только увидел, что спинка кровати - упала, а матрас - съехал. Хазуки рванул в спальню, уже даже не ожидая застать там Аоя, но замер как только вошел. Бинты убийцы были насквозь бардовые от крови, а сам мужчина без сознания так и повис на наручниках, так как не смог освободиться от них, скорее всего выбив спинку больной ногой. Подойдя ближе к мужчине, не опуская пистолет, Хазуки наклонился к нему, коснувшись рукой его шеи - пульс прощупывался, и Хазуки тихо вздохнул - живой, сука. Но он ему уже не верил, как и в его бессознательность, Хазуки даже подумал, что он мог намеренно сейчас притвориться без сознания. Хазуки опустил пистолет и выпрямился, критично осматривая его раны. Мужчина вышел из спальни, возвращаясь снова с уже привычным набором ножниц, бинта, антисептика и прочего для перевязки. Хазуки не стал его отцеплять от наручников раньше времени, подвинул обратно табуретку к кровати, натянул латексные перчатки, взял ножницы и осторожно разрезал край бинта, постепенно разматывая ногу, поливая ее перекисью, чтобы кровь растворилась и бинты било снимать легче. Хазуки осторожно, уверенными движениями обработал рану, заматывая плотно ногу обратно, уверенными движениями, туго затягивая. Кровь снова едва-едва выступила, но Хазуки снова чуть более плотно перевязал, завязывая бинт. Хазуки отрезал ещё бинт, смачивая его в теплой воде, так бережно и мягко вытирая его тело, ноги, пах, член, торс, осторожно касаясь его лба, и только потом осмотрел его снова. Отвязав здоровую ногу от упавшей спинки кровати, Хазуки на всякий случай перевязал его ноги вместе, крепким узлом стягивая его лодыжки, и критично посмотрел на него руки. Бинт на плече так же был пропитан кровью, Хазуки смочил его перекисью, и так же стал снимать с него старую повязку. Обработав рану, мужчина с привычным хладнокровием заматывал его плечо обратно. Перевязав плечо, Хазуки снял перчатки и отцепил от перекладины его больную руку, тут же подводя ее к здовой, и сцепляя руки вместе, только потом отцепляя здоровую. Ноги были связаны, руки - в наручниках. Хазуки осторожно просунул руки под тело Аоя и осторожно поднял его на руки, перекладывая на пол, перехватывая его руки, и цепляя вторыми наручниками к батарее, которая была у окна, кое-как прислонив его к стенке. Аой был бледным, с синяками под глазами, и даже казалось, что он совсем не дышит от своих ран. Сухие губы говорили об обезвоженности, он едва-едва коснулся его лица кончиками пальцев, и Хазуки надеялся, что сейчас у него будет больше времени позаботится о нем. Раз он стащил себе эту игрушку. Сейчас, когда он был таким, не обещающим его убить, Хазуки видел в нем человека, несчастного и измученного, в какой-то степени Хазуки даже сочувствовал его утрате, но свой эгоизм был выше. Он посчитал, что этот мужик будет его, и он будет его, даже если таким способом и посмертно. Даже если он убьет всех, кто ему дорог. Хазуки вернулся к кровати, поднимая упавшую спинку, кое-как с грохотом присобачив ее обратно к кровати, понимая, что это вообще не самое надежное приспособление, но что делать потом - он решит потом. Прибить ее и правда что ли к полу. Закончив возиться с кроватью, Хазуки обернулся к Аою, лежащему на полу, и только заметил, что его голова чуть качнулась, сползая по стене от слабости. Хазуки спокойно подошел к нему, опускаясь перед ним на корточки, отстегивая от батареи, опуская его руки, и как-то бережно, осторожно поднимая его на руки, перенося обратно на кровать, тут же пристегивая его обратно наручниками к спинке кровати. Забота заботой, а о безопасности Хазуки больше не забывал. Даже спящий и израненный зверь, стоило ему прийти в себя, мог загрызть его насмерть. Хазуки присел возле его ног, развязывая верёвку, и снова привязывая здоровую ногу к задней спинке кровати. Вернувшись обратно за пакетом, который оставил в коридоре, Хазуки достал из него шприцы, ампулы, снова бинты для перевязок, порывшись на кухне, Хазуки взял его веревку, и вернулся уже в спальню, следом привязывая и больную ногу к спинке. На всякий случай. Аой получился словно распятый на кровати, но рисковать Хазуки больше не мог. Как только затянутся раны, он и выпрыгнет. Стоило принять ещё меры предосторожности, но Хазуки уже позаботится об этом потом. - Алло, Нао? - тихо заговорил по телефону Хазуки, выходя в коридор. - Что ты говорил колоть при потере крови? - Ты купил гемодез или реополглюкин? Или ставил капельницу, что я передал? - на одном дыхании отчеканил Нао, и Хазуки только поморщился от этих сложных слов, которые до этого даже не знал. - Чего? Нет, я ставил то, что ты передал, что-то ещё надо? - поморщился Хазуки. -Что случилось, Хаз, почему ты не хочешь приехать? Кого ты спасаешь? Кого-то ранили в перестрелке? Акинори? - Будешь меньше знать - дольше проживешь, - ласково промурлыкал Хазуки, рассматривая ампулы, которые держал в руках. - Хорошо, можешь вколоть глюкозу. И много жидкости, Хаз, заставлять его пить, много жидкого! - наставлял его парень на том конце трубки, и Хазуки только усмехнулся. Нао всегда был заботливым, насколько мог, этот мальчишка мог быть будущим светилом медицинской науки, если бы не связался когда-то с Хазуки. Отключившись от телефонного разговора, Хазуки вошел обратно в спальню, доставая шприц и ампулу, набирая в шприц вещество. Нагнувшись к шее, Хазуки ввел шприц в вену, вкалывая то, что сказал Нао, и тут же следом протер антисептиком. В комнате запахло спиртом. Хазуки поднял одеяло, которое давно упало, и накрыл им снова Аоя, заботливо и мягко, больше стараясь согреть, чем просто накинуть. Хазуки в какой-то момент замер, рассматривая его. Даже обессиленный, измученный он был для Хазуки самым красивым. Человек, который когда-то попытался его убить, который так зацепил его, так восхитил, Хазуки помнил каждую его встречу, каждый взгляд, каждое огрызание, которое было самым прекрасным флиртом, который у него был, и сейчас этот человек лежал перед ним. Хазуки снова мягко коснулся его лица, убирая черные волосы с глаз, отстраняясь от него, и убирая весь мусор и остатки медикаментов из спальни. Время было позднее, Хазуки был в таком простом, домашнем, и со стороны его никак нельзя было принять за убийцу из якудза. Застиранная водолазка, старые брюки, и только усталый вид выдавал в нем что-то другое. Мужчина вернулся обратно в спальню. Кровать была одна, в комнате было только старое, разваливающееся кресло, повидавшее небось ещё прошлого императора, и Хазуки ничего не оставалось только как сесть в него, доставая телефон. Надо было проверить все, что он за сегодня узнал, мысли все ещё скакали одна за другой. Широяма беззвучно дышал , прикрытый одеялом. Постепенно становилось теплее и дыхание стало заметным, сухие губы гитариста дрогнули, и Юу как будто что-то беззвучно говорил, снова затихая. Хазуки развалился в кресле, раскинув ноги, и только бездумно тыкал что-то в телефоне. Его взгляд был крайне задумчивый, а сам он был самым обычным. Набрав снова номер Акинори, слушая долгие гудки в трубке, а затем только ответ автоответчика "Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети", и Хазуки щелкнул телефоном, прижимая его край к губам, постукивая им по ним. - Что ты задумал? - тихо пробубнил Хазуки, находясь в своих мыслях. Хазуки тут же открыл диалог с Акинори, набирая ему смс: "Перезвони мне сразу как только прочитаешь", и отправил следом. Он понимал, что разговор не телефонный, но лицо человека, который мог разрушить все в один момент не выходило из его головы. Хазуки мог пристрелить его там же в тот же момент, но почему-то не стал. Было ли дело в Акинори, или в чем-то ещё, Хазуки так и не решил. В какой-то момент Хазуки показалось, что Аой что-то сказал, или слишком громко вздохнул, и Хазуки моментально отвлекся, фокусируя взгляд на пленном, но Юу лежал неподвижно, дыхание его было ровным и совсем тихим, веки лишь едва-едва подрагивали, но убийца явно спал. - Ты знаешь, я даже никогда не думал, что так когда-то произойдет, - тихо заговорил Хазуки, как будто сам себе, хоть и обращался к Юу, как будто он мог его слышать. - Я всегда видел тебя в бою, ты зацепил меня, своим дерзким нравом, своей гордостью, умом, смекалкой, - взгляд Хазуки был расплывчатым, и он как будто смотрел в одну точку, перед собой, не глядя при этом никуда. - Ты помнишь, как ты оказался у Каору? Я помню. С тех пор прошло много времени. Я был таким же салагой. Сугизо был для меня всем, он буквально вырастил меня. Было много противников, сильных - тоже, но достойных восхищения - ни одного. Ты же был всегда другим. Когда же ты попытался меня убить, это было потрясающе... А потом эта никому не нужная война, перевороты. Я даже не знаю, сколько погибло людей. Я не мог тебя там бросить, как всех, - после небольшой паузы совсем тихо сказал Хазуки, погружаясь в свои мысли совсем глубоко, и со стороны даже можно было подумать, что он уснул, но Хазуки просто замолчал. Аой как будто снова дернулся, и затих, и Хазуки снова перевел на него взгляд. Он медленно поднялся с кресла, подходя ближе к кровати, мягко упираясь одной рукой возле его головы, прищурившись и цепким, внимательным взглядом рассматривая его лицо, как будто искал подвох, обман со стороны убийцы, но только снова остановился на его чертах лица, таких заостренных от истощения, и таких все равно красивых. Четкие скулы, явные тени под глазами, сухие, приоткрытые губы. Хазуки рассматривал его, другой рукой снова едва-едва касаясь кончиками пальцев его волос, убирая их с лица, оставив теплую ладонью на его щеке, мягко касаясь большим пальцем его сухих губ. Хазуки вдруг вспомнил тот самый поцелуй в подворотне, когда ему надо было сбежать, отвлечься, вспомнил эти губы и удивление. Мужчина наклонился к нему ниже, и мягко прижался к его губам, целуя их, как будто снова хотел проверить, убедиться, что это тот самый мужчина, которого он хотел. Юу чувствовал, что его груди касается человеческое тепло, а на губах чей-то поцелуй, такой тёплый, тягучий. Скользкий язык коснулся губ, скользнул в рот, а поцелуй стал более ощутим. Даже сквозь такой тяжёлый сон, не выпускающий из объятий, рука Юу пошевелилась и, казалось, он обнял того, кто прижимался к его губам и вплетая пальцы в длинные рыжие волосы, сжимая их в кулак и уже наяву, рот Юу приоткрылся, но сил ответить на этот жест тепла не было, и Широяма только прерывисто вздохнул снова расслабляя напряжённые пальцы. Хазуки целовал его, мягко, настойчиво касаясь его сухих губ, скользнув языком в его рот, держа его лицо для себя, как губы Юу приоткрылись, как будто едва-едва отвечая на его жест, и Хазуки на мгновение замер, снова целуя и прихватывая его губы, и Юу тихо вздохнул в его губы, и Хазуки только тогда понял, что он все ещё находился без сознания. Отпустив его губы, Хазуки чуть отстранился, рассматривая его лицо, снова мягко коснувшись большим пальцем его губ, мокрых от поцелуя, проведя по ним пальцем, поглаживая, рассматривая его лицо с таким теплом, какое не мог позволить себе, когда Юу был в сознании, едва весомо погладив его щеку ладонью, отпуская мужчину. Достав пакет, в котором Нао передавал все нужные медикаменты, Хазуки увидел небольшой пакет с гемодезом, и Хазуки достал новую капельницу, уже привычно собирая ее, и осторожно снова вставляя иглу в вену убийцы на шее, залепляя пластырем, и подвешивая пакет у изголовья кровати, подвязывая его простой резинкой. Хазуки заботливо поправил на нем одеяло, подвигая к себе снова табуретку, доставая телефон, проверяя, что от Акинори снова было ни звонка, ни смс, и снова убрал телефон в карман, поднимая взгляд на убийцу. Юу спал, тихо и почти бесшумно, пальцы только едва дрогнули в какой-то руке на мгновение, издавая тихий вздох, и снова затихая. Если бы Юу не был скован, Хазуки бы, наверное, взял его за руку, но убийца только приподнялся, касаясь ладонью снова его лба, как будто проверяя температуру и его состояние, мягко касаясь, и только потом убирая руку от лица, мягко касаясь уже своими губами, теплыми, словно хотел его успокоить, даже пусть в безсознанке, чтобы он знал, что он не один. Мягко отпуская его, Хазуки сел обратно на стул, уверенный, что он дождется сегодня капельницы, и только потом ее уберет. Хазуки не спал больше суток, лишь какими-то совсем короткими перерывами, и сейчас в мешках под его глазами можно было хранить запасные патроны. Хазуки потирал лицо руками, пытаясь не заснуть, но свет тусклой лампочки давил на глаза. Хазуки лишь на мгновение закрыл глаза, давая им отдохнуть, упираясь на свои руки на край кровати, обещая себе всего 5 минуточек так полежать, пока капает капельница. Юу приоткрыл глаза, и, пока вокруг было все мутное, пошевелился , повернув голову и осматриваясь, увидев новую капельницу, всю ту же кровать и когда он опустил голову , замер переставая ёрзать. На краю кровати, прижавшись смятой щекой к бедру Широямы спал Хазуки. Юу сначала даже похолодел, в его груди взвилась неприязнь и отвращение к мужчине, и он даже напряг руки, вцепившись в цепочки наручников, чтобы с силой откинуть от себя парня, но тут чёрная чёлка мягко соскользнула с лица, открывая его глаза, и Юу, медленно расслабляясь, с удивлением и непониманием смотрел на него, только после этого открываясь от его лица и осматривая парня, приподнимая голову, стараясь двигаться бесшумно, осматривая его плечи, штаны, снова поднимая глаза и смотря на лицо мужчины - израненное, такое уставшее и такое печальное. Юу как-будто чувствовал это, как он несчастен, как он устал и как он уязвим сейчас. Юу поймал себя на мысли, что хотел бы укрыть его, тут же хмурясь и спрашивая сам себя "Ты чо ебанутый?". Широяма осторожно опустил голову назад и поднял глаза, смотря на капельницу, видя, что она кончается, и снова ложась спокойно, только чувствуя тяжесть головы Хазуки на своём бедре. Юу не будил его, ему стало как-то жалко его, и его слова о том , что он и правда спас Юу, приобрели вес. Широяма вдруг понял его, и понял, какова его жизнь. Они с Каору были погодки, они дружили с детства, они были братьями, а Хазуки... Хазуки просто пёс, гончая в вечной погоне за добычей для своего хозяина. Хазуки на самом деле казалось, что он и правда прикрыл глаза ровно на 5 минут, не больше, как вдруг он резко вздрогнул, как от резкого звука, приоткрывая глаза, как в первые секунды пробуждения, щурясь и моргая, такой уязвимый, простой, пытаясь сфокусироваться и проморгаться, вдруг осознавая, что он заснул поверх одеяла на бедре Аоя, и тут же шарахнулся резко назад, встречаясь с ним взглядом, забываясь, моментально бледнея, но тут же его лицо стало более спокойным, Хазуки увидел, что руки его до сих пор привязаны, а Аой не тянется перегрызть ему глотку зубами, и только потом руки Хазуки потянулись к капельнице, которая как раз закончилась, и он постарался как можно мягче вытащить ее из шеи убийцы, снимая пустой пакет от изголовья. - Отлить надо? - спокойно спросил Хазуки, не глядя на Аоя, пока он складывал и убирал капельницу, кое-как приходя в себя от короткого сна. Хазуки вел себя абсолютно спокойно, привычно, и крайне по-домашнему, его никак не смущал прикованный к кровати человек, и даже то, что этот человек мог его убить. Убирая от него капельницу, Хазуки осмотрел мужчину в кровати, прекрасно зная, что в 90% ответов на заданные ему вопросы Аой мог только огрызнуться, и Хазуки даже не обращал на него внимание. Убрав капельницу, мужчина сдернул с Аоя одеяло и потянулся к привязанной ноге гитариста, отвязывая ее от спинки. - Тебе нужен душ, - спокойно пояснил Хазуки, сосредоточенно развязывая узлы, и освобождая его лодыжку. - Попробуешь меня ударить, напасть или убить, и я пристрелю тебя как бешеную псину, не поддающуюся лечению, - спокойно предупредил его Хазуки, даже не отрываясь от своего дела, освободил одну его ногу от веревки, подвинув ее ближе ко второй и связывая их вместе, и только потом он отвязал вторую от спинки кровати. Он практически силой взял себе взрослого человека и прекрасно понимал всю ответственность, которая на него легла. Закончив с ногами, Хазуки потянулся к его рукам, доставая ключ от наручников, отстегивая одну руку, тут же подтягивая ее ко второй, и защелкивая наручники на них, и только после этого освобождая вторую руку от кровати, оставляя их сцепленными одной парой наручников. Хазуки хоть и не делал резких движений, явно был напряжен, который перехватить каждый рывок Аоя, особенно с опаской отпуская его руки, и только потом просовывая руки под его тело, рывком подхватывая на руки, прекрасно зная, что каждое его движение могло отдаваться болью в ноге и руке убийцы. Дойдя с ним до ванной, Хазуки осторожно, бережно опустил Аоя в холодную ванную, почти усаживая его, обращая внимание на его ногу. Хазуки опустил Юу в холодную ванну и попытался выпутаться из под его рук, но Юу не дал этого сделать с первого раза, как будто показав "Ты идиот, я задушил бы тебя в любую секунду, пока ты так опрометчиво и галантно ухаживал за мной". Хазуки вскинул голову, смотря в чёрные глаза Юу, когда как напряжённые руки Аоя все ещё были надеты на его шею. Секунда, в которую Хазуки все прекрасно понял - и взгляд, и этот жест, и только убедившись в этом, Юу медленно снял руки с его шеи, роняя закованные руки между своих полусогнутых ног, сжимаясь и пригибаясь к коленям, стараясь потянутся и размять спину. Хазуки же только по хозяйски засучил рукава старой водолазки, включил душ, отрегулировав температуру воды, Хазуки взял в руки губку, уверенными, сосредоточенными движениями касаясь его тела, вымывая его, между делом рассматривая все шрамы, которые были на теле Аоя после той или иной перестрелки или драки, что бы там ни было. Хазуки был задумчив, как будто он просто выполнял свою работу, как будто не у него в руках был один из самых опасных убийц, но Хазуки видел его по-другому. Он видел все того же самого человека, что встретил когда-то в первый раз, человека, ради которого он уже рискнул всем. Юу на него даже не реагировал, он продолжал молчать, как и день за днем до этого. Мышцы от долгого лежания ломило, и к тем местам к которым хлынула кровь, по ощущениям, как будто прикасались раскалённым утюгом. Юу приподнял руки и взялся за душ, потянув его к своему лицу, прикрыв глаза и подставляя лицо тёплым струям, натыкаясь пальцами на пальцы Хазуки, которые так цепко держали рукоятку. Юу нежился под струями воды всего пару секунд, пока не почувствовал как по спине прошлась мочалка, и Юу дернулся, резко поворачиваясь к Хазуки, с удивлением и возмущением смотря на него, как будто спрашивая "Что ты делаешь? Ты идиот?". Юу все ещё держал в пальцах душ и смотрел на Хазуки , который смотрел в ответ а его рука ещё раз прошлась по спине , мягкой мочалкой и Юу аж дёрнуло, как он попытался отстранится от руки Хазуки, тут же склоняя голову и утыкаясь в свои колени лбом, округляя спину, на которой были чудовищные синяки от долгого лежания, шрамы от пуль и ножей. Юу расслабил пальцы чувствуя как мужчина потянул душ к себе, чтобы полить спину, по которой раз от раза проходилась мочалка. - Позволь я сам вымою... - Юу не успел договорить, чувствуя, как мочалка на секунду замерла. - Боже... - хмыкнул Юу, - хотя бы волосы. Пожалуйста... - Юу повернулся и посмотрел на Хазуки, сидя уткнувшись в собственные колени лбом , сейчас же прижимаясь к ним виском. Хазуки замер, в очередной раз просто смывая пену водой с его спины, посмотрев на него равнодушным взглядом, глядя, как он весь сжался и согнулся под его движениями, прижимаясь виском к своим коленям, и мужчина на мгновение аж застыл от этой картины. Сейчас Аой был другим, как мало на самом деле надо человеку для счастья и управления им, всегда лишь первичные потребности. - Нет, - тихо хмыкнул в ответ Хазуки, несильно плеснув ему из душа в лицо, чтобы он снова отвернулся, и только потом снова стал мягко мыть его спину, плечо, проходясь по руке, осторожно и потянув его назад за здоровое плечо, скользнув мочалкой по его груди, всучив следом ему душ в руки. - Держи, - спокойно сказал Хазуки, пока сам набрав в руки немного шампуня, запуская пальцы в черные волосы Аоя, мягко касаясь пальцами его головы, промывая пряди и пропуская из сквозь пальцы, практически вычесывая пальцами и вымывая их, то и дело поглядывая на убийцу, но скорее больше с любопытством, рассматривая его именно таким. Широяма поднял душ и просто держал его над своей грудью, полулёжа в ванной и просто не мог скрыть кайфа от того, что наконец то может вымоется и пусть не сам и совсем не так как привык делать. Юу приподнял душ к лицу и набрал в рот воды, тут же выплёвывая её тонкой струйкой, балуясь, чувствуя как отмокают губы, припухая от разогнанной крови . Просто кайф, казалось за это, именно за это Юу мог поступится многим, за горячий душ, а лучше ванну. Хазуки только то и дело забирал у Аоя из рук душ, смывая шампунь с волос, так бережно и почти любовно касаясь их, разве что где-то местами слишком резко дернув их пальцами, заставляя Аоя поднять голову и не опускать ее в колени, снова мягко промывая из водой и запуская в них пальцы. На секунду даже могло показаться, что Хазуки ухаживал за ним, потому что ему это нравилось. В очередной раз только пройдясь водой по его телу, смывая лишние остатки пены, и промывая волосы, Хазуки выключил воду, и почти зубами снова подтянув съехавший рукав водолазки, потянулся за полотенцем, накидывая его на голову гитариста, обматывая им волосы, протирая их и промакивая, давая воде стечь, и только потом кое-как протер его тело. Наклонившись к нему снова, Хазуки замер, снова подхватывая его на руки, уже не так резко, стараясь взять устойчивее, и осторожно поднял, возвращаясь с ним обратно в спальню. Если бы не считать того, что Аой был постоянно привязан, то все казалось вполне бытовым. Хазуки уложил Аоя обратно на кровать, тут же цепляя его руки обратно к спинке кровати, даже как-то слишком грубо и поспешно, как будто все ещё опасался, что Аой может дернуться. - Прошу... На живот, хотя бы на день... - тихо проговорил Юу, но тот молча пристегивал и снова привязывал его лёжа на спине. Хазуки сейчас выглядел совершенно домашним, и после ванны он теперь был наполовину мокрый, как бы сам от этого не старался. Взмокшая челка липла к лицу, как бы он не старался его раздраженно сфрыкнуть, а водолазка была вся заляпанная. Хазуки привязал обратно только одну ногу, здоровая, и отошел от кровати, возвращаясь обратно с ножницами, бинтами и привычной уже аптечкой для перевязки. Короткими, уверенными движениями Хазуки разрезал мокрый бинт с ноги, осторожно и бережено снимая его с раны, тут же обрабатывая все, щурясь и критично рассматривая его состояние. - Надо же, как на собаке все заживает, - удивленно и почти без едких нот сарказма прокомментировал Хазуки, снова заматывая его ногу, точными и сосредоточенными движениями. Юу лежал спокойно и смотрел на свою рану к которой прикасался враг, тихо отвечая ему. - Не заживают только душевные раны, никогда... - Юу только поморщился, сгибая ногу в колене, давая Хазуки больше движений и переводя взгляд в потолок. - Спасибо, - тихо проговорил Юу. Хазуки услышал его "спасибо", и хоть был искренне ему удивлен, но не подал виду продолжая спокойно перевязывать его ногу, туго затягивая бинт. - Я тоже терял близких людей. Мы все рано или поздно через это проходим, - вдруг спокойно и тихо ответил ему Хазуки, продолжая сосредоточенно перевязывать ногу, только потом потянувшись за ножницами, отрезал лишний кусок бинта. - Душевные раны не заживают, но зарубцовываются, чтобы ты всегда помнил, и ты всегда будешь помнить, жизнь не стоит на месте. Юу приоткрыл рот, он так хотел спросить, видел ли он, как погиб Дай, слышал ли он, что то. Юу пытался поймать его взгляд, но Хазуки сосредоточенно перевязывал его ногу и не смотрел в лицо Широямы, как будто давая понять, что знает все его вопросы, но не будет отвечать на них и Юу выдохнул тот воздух, что набрал в грудь , сам того не понимая, без слов смыкая красные, после душа губы и опуская глаза, давая доделать, мужчине то, что он делал. Казалось, Хазуки говорил простые, общие фразы, но в его голосе не было насмешки, казалось, что он даже сочувствует Юу, по-человечески, без злости, как будто они могли быть друзьями, солдатами, и не его руки он сейчас приковывал обратно к кровати. Он сказал совсем коротко, он знал, что он не тот человек, от кого бы, наверное, Юу хотел слышать сочувствие, пока он перематывал ему рану на плече, туго снова затягивая бинт, упорно не глядя на него, не встречаясь с ним взглядом. Закончив с перевязкой, Хазуки снова взял с кресла одеяло, накидывая его на Аоя, укрывая мужчину, таким же отточенным движением мягко поправляя его. Сам же Хазуки то и дело засыпал в кресле, когда оставался в квартире, а оставался он всегда, все эти несколько дней, и спать он толком не спал, но местами вырубался прям едва голова касалась чего-то. Юу не смотрел на него. Вдруг перед глазами Широямы встало бескрайнее закатное небо из далёкого прошлого, того дня, когда поменялось все и навсегда. Тот день, спортивная дешевая, голубая с двумя полосками на рукавах, модная куртка, накинутая на плечи Юу, хотя и без того было тепло. Она была как жест доброты и заботы, руки друга, лежащей на плеча Юу, и слова которые навсегда связали их -никто никогда не узнает. Крепкие объятия, Юу вцепился в застиранную футболку на спине Каору, срываясь на рыдания и комкая в пальцах ткань, как будто хватался за то единственное, что дорого ему в этом мире, и ветер трепал их волосы, заставляя прилипнуть длинные волосы Юу к заплаканному лицу. Казалось в тот момент их сердца освободились, соединившись и каждый давал клятву, свою, но в то же время общую, объединяя этих мальчишек в единое целое. И вот, столько лет спустя, все тот же ветер трепал волосы Каору, но тот неподвижно стоял на крыше один и смотрел в даль, он вспоминал тот же день, вспоминал, как держал в руках Юу, брата... Да даже кровные узы не дают права так любить и доверять, как Каору верил и любил Юу. Через сколько они прошли, но только этот день сделал их преданными друг другу навсегда . Мальчишки, одному из которых не повезло родится с такой внешностью и харизмой бабы, но преданностью и смелостью взрослого мужчины. Каору помнил тот вечер и весь ужас , он понял как принял решение, оно было самым лёгким в его жизни, хотя могло стоить обоим жизни. - Что там происходит? - как отвлекающий манёвр спросил Каору, хотя он слышал удары и крики Юу. - Да босс пытается объездить кого-то из новеньких пацанов, - с мерзкой улыбкой сказал один из охраны и второй следом добавил. - Строптивый сучонок, бьется до последнего. Но ничего, щас хуй в жопу вставят, угомонится. А дальше Каору уже не слышал ничего, в тумане злости расстреливая охрану и с ноги вышибая дверь, замирая на долю секунды от картины, которая открылась ему, буквально холодея от ярости. Звук включился, когда Каору услышал плач Юу. Сейчас, на той же крыше, где они дали друг другу обещания, Каору стоял один и даже тихие шаги за спиной мужчины не заставили его обернуться. - Ты думаешь... - Уруха встал рядом с Каору и как-будто пытался вглядеться в даль, пытаясь разглядеть в ней то, что видел Каору. Оказалось, Каору слышал все и, не дав договорить, со злостью оборвал не законченную мысль. - Он не смог бы предать! - Као! Ты что! Я не об этом! Я лишь хотел спросить! Мертв ли он! - моментально взвился Уруха, но тут же стушевался, когда Каору повернулся и окинул парня взглядом. - Нам нужно идти... - тихо сказал Каору и пошёл к люку в крыше. Его чёрный похоронный костюм контрастировал на фоне города и чистого голубого неба. *731 отряд - специальный отряд японских вооружённых сил, занимался исследованиями в области биологического оружия, опыты производились на живых людях.