Оскверненные

Это конец.

Задержи дыхание и досчитай до десяти, Ощути движение Земли, а затем Прислушайся: мое сердце взрывается вновь. Ведь это конец…

Я утонула, я уснула в этот миг, Я опоздала — я перед всеми в долгу, Сбитая с ног, я захвачена…

Так пусть же обрушится небо! Когда оно рассыплется, Мы не содрогнемся, Мы вместе переживем это… Так пусть же обрушится небо! Когда оно рассыплется, Мы не содрогнемся, Мы вместе переживем это… В «Скайфолл».

Adele — Skyfall

22 июня, 1982       Панорама парка, опоясывающая поместье одного из древнейших семейств Священных двадцати восьми — Нотт, поражала буйством красок летних цветов и деревьев, ветви которых могли бы с легкостью достать до облаков. Во всяком случае так казалось магам, кои находились на земле и запрокидывали головы, чтобы получше разглядеть диковатые деревья, посажанные по велению прадеда нынешнего лорда Нотта, при жизни объездившего земной шар с любимой супругой. Экипажи гостей, приехавших на праздник, заняли длинную тропу, которая вела от высоких ворот поместья до живого лабиринта, созданного красоты ради.       Ближе к вечеру обещалось, что парк, в котором проходил прием в честь дня рождения сына Майкла Нотта, ослепит, в хорошем смысле, гостей яркими фонариками. Надо было отдать должное, Фелициан Нотт на славу позаботился о приеме, не поскупившись на мелкие детали, не сразу бросающиеся в глаза. Зорким взглядом Ирма Блэк подметила многое, однако найти недостатки не сумела.       — Уютно, не правда ли?       Миссис Блэк, крепко державшая мужа под локоть, опирающегося на трость, с улыбкой поглядела на мимо пробегающих детей.              — Помнишь наши дни в Испании, долгие ночи и бессонные разговоры? Порой мне не хватает времени, принадлежащего нам двоим, Поллукс.       Она знала, что муж не ответит. После кончины младшей дочери Поллукс Блэк пребывал в затянувшейся депрессии, не официально дав обет молчания в честь ее памяти. Бывали случаи, когда он все же радовал близких парой слов, но случались они до того редко, что их было легко пересчитать по пальцам.       — Je me souviens.       — Je suis si heureux d'entendre ta voix, mon âme.       Миссис Блэк улыбнулась шире обычного, ощутив пелену прихлынувших к глазам слез. В последние годы ей недоставало голоса мужа, когда-то читавшего стихи и певшего по ночам.       — Думаю, пора напомнить Виктории о ее прямых обязанностях. Где это видано, чтобы лорд Блэк был без наследников? Меня ужасно расстраивает поведение Сириуса. В его интересах в скором времени стать отцом, дабы не утерять власть.              Вопрос о деторождении беспокоил не только Ирму Блэк, но и ее дочь Вальбургу, усердно создающую иллюзию, будто ситуация находится под ее чутким контролем. Впечатление оказалось обманчивым, тем не менее родственники не спешили поднимать вопрос о передаче власти, выжидая радостных новостей.       — Más tarde.       — Я опасаюсь худшего. Меридиана спит и видит, как ее сын займет место нашего внука. Нельзя допустить переворота. Власть тени не приемлет. — от досады прищелкнув языком, женщина качнула головой, сбрасывая наваждение. Ее бриллиантовые серьги звякнули. — Пора отослать Азеллуса обратно в Монако. Мне не нравится его нахождение в нашем доме.       Остановившись у фонтана, шум от которого заглушал голоса гостей, миссис Блэк заботливо пригладила бабочку на шее мужа, задержав ладони на его груди. Когда-то высокий, здоровый и крепкий мужчина превратился в старика, а всему виной скорбь, сжирающая его день за днём. Лекарство от мук совести не было, потому Ирма, как и ее дети с внуками, молча наблюдали за угасающей жизнью Поллукса, мечтающего отправиться на покой вслед за дочерью. В ее самоубийстве он, в первую очередь, винил себя.       — Если вдруг Меридиана или Капелла поднимут разговор о лордстве, наша дочь, как и внук будут бессильны и не смогут сопротивляться натиску стервятников. Не секрет, что многие желают заполучить место Сириуса, хоть и скрывают свои намерения за притворными улыбками. — Женщина вновь покачала головой, ощутив тяжесть серег, оттягивающих мочки ушей. — У меня не хватит сил унять их аппетит.       Выражение лица Поллукса Блэка переменилось.       Когда в кругу семьи проходили выборы лорда Блэка и последнее слово оставалось за ним, как за тогдашней главой семьи, он поддержал внука из собственных соображений, и по просьбе дочери, что не было ни для кого секретом. Мистер Блэк всей душой любил своих детей, зная о их недостатках и достоинствах, но ярче всех выделял Вальбургу. Он считал, что ей не повезло родиться в теле женщины, ведь по духу она была сильнее многих знакомых ему мужчин.       — Прошу, Поллукс, не откладывай разговор с Викторией. Быть может она хотя бы тебя послушает, раз уж наша дочь не может до нее достучаться.       Мужчина кивнул, чувствуя прилив дурноты. Разговоры о будущем его терзали, напоминая, сколь много ошибок он натворил. Крепче сжав ручку трости, Поллукс ускорился, желая отдохнуть от ходьбы.       — Как пожелаешь, радость моя.       Ирма выдохнула, очаровательно улыбнувшись, отчего в сердце ее мужа вновь расцвела весна. Прожитые годы отразились на ее когда-то юном лице, однако в глазах Поллукса она была также прекрасна, как в их первую встречу. Сколько бы в прошлом не было боли, им повезло познать счастье, которое они пронесли через десятилетия.       — Вижу у тебя хорошее настроение. — Получив согласный кивок, женщина продолжила: — В таком случае позволь мне обнаглеть и попросить тебя о милости.       — Позволяю, — он чинно кивнул.       — Потанцуй со мной этим вечером, Поллукс.       Ничего не ответив, мужчина с натугой улыбнулся. Вместе с женой, идя под руку, он нагнал гостей и расположившись в плетеном кресле, глядел на присутствующих внимательно, подмечая знакомые лица, дарившие притворно-вежливые улыбки. Ирма стояла за спиной мужа, держа левую ладонь на его плече. На ее пальцах, в свете солнечных лучей, поблескивали кольца, инкрустированные бриллиантами.       Синоптики Ежедневного пророка вновь ошиблись, когда опубликовали прогноз погоды на сегодняшний день, предупредив жителей магического Лондона о недельных дождях, так и не давших о себе знать.       — Осторожно.       Подложив мужу под спину подушку, от Ирмы не укрылась боль, исказившая его лицо. Ноги Поллукса болели, от чего стоять и ходить ему было тяжело. Порой бывали дни, когда сон не шел из-за болей. Тогда на помощь приходила Вальбурга отпаивая отца зельями собственного приготовления, притупляя рези.       Ранним утром миссис Блэк предлагала мужу остаться дома или хотя бы воспользоваться креслом-коляской, но Поллукс настоял на пешей прогулке, обосновав свое решение тем, что общество должно видеть силу Блэков, не сгибающихся под тяжестью желтой прессы. С каждым месяцем их имена чаще мелькали в заголовках статей Ежедневного пророка, Новостного вестника и прочих скромных изданий.       — Где Цефей? — вопросил мужчина, взглядом вперевшись в фигуру дочери, любезно ведшую разговор с хозяином дома.       — Пропадает в саду, как обычно.       — Не дай его в обиду, — наказал Поллукс жене грубо.       Ирма Блэк поняла, что муж имеет в виду, потому что недавно дочь за обедом поведала о том, как Цефею сложно находить общий язык со сверстниками, часто над ним подшучивающими.       С особой любовью относясь к внуку, Поллукс сам лично занимался его воспитанием, насколько это было возможно при его затянувшейся депресии. Потому что Цефей — все, что осталось от ныне покойной Теразед, ушедшей в мир иной вслед за мужем непозволительно рано.       Мистер Блэк так и не оправился после ее гибели, совокупленной позором, по сей день нося траур.       — Maman, как вы себя чувствуете, не желаете чаю? — Подошедшая к родителям Вальбурга, тепло улыбнулась обоим.       — Нет. Где твой брат?       Миссис Блэк огляделась, как вдруг ее за талию приобнял младший сын, предложивший пиалку с конфетами, которую без зазрения совести стащил из-под носа одного из домовиков.       — Обыскались меня? — Сигнус, истинный дамский угодник, звонко поцеловал сестру в щеку, а затем поприветствовал мать и отца. — Согласен, моя компания вне всякой возможной конкуренции, так что наслаждайтесь, дорогие мои. Я весь ваш.       — Негодник! — укоризненно произнесла миссис Блэк, силясь скрыть улыбку. Характером младший сын пошел в нее. — Соблюдай субординацию. Не позорь фамилию.       — Маменька, ну будет вам в самом деле!       — Сигнус, — сурово отрезал Поллукс Блэк, подняв взгляд на сына, мгновенно стушевавшегося и опустившегося на полусогнутые ноги. — Не расстраивай мать.       — Как пожелаете, папенька.       Поджав губы, Вальбурга опустила руку на плечо брата. Он, как и она, не был готов проститься с родителями. Хотя оба слышали смрад смерти, незримым шлейфом, следовавшим за мистером и миссис Блэками.       — Альфард почтит нас своим присутствием? — с надеждой спросила женщина, оглядевшись.       — Не могу знать.       Ирма Блэк заметно приуныла. Она ободряюще похлопала мужа по плечу, прошептав два слова, кои никто кроме адресата не расслышали. Ее первенец долгие годы носил в себе обиду за то, что случилось в далеком прошлом и потому по возможности сводил всякий контакт с родителями к минимуму, тем самым наказывая их и страдая в одиночку. Поллукс не единожды пытался наладить общение с первенцем, вот только его попытки не дали плодов.       — Где твой сын? — в голосе миссис Блэк сквозили жесткие нотки, под стать взгляду, коим она наградила дочь.       — Со своей женой, как и положено.       — Меня давно перестала тревожить его абсурдная одержимость нашей леди Блэк, — с издевкой начала женщина, недобро ухмыляясь. — Одначе, меня беспокоит, что за четыре года брака она так и не понесла. Неужто бесплодна? Как известно род Поттеров издавна славится плодовитостью. Сдается мне, всему виной кровь Шарль-Жерменов.       Вальбурга выдохнула, сохраняя самообладание. Какой бы гордой, взрослой и могущественной она не была, при родителях ее спесь исчезала бесследно.       — Матушка, тебе известна ситуация в их отношениях с утратой воспоминаний. Помнишь?       Под руку с матерью отойдя в сторону живого лабиринта, Вальбурга наложила купол, не позволяющий чужим ушам вникнуть в разговор. Не дай Мерлин, вездесущая Рита Скитер прознает об разногласиях в семье Блэков.       Ирма нахмурилась.       В ее памяти часто случались провалы из-за продолжительной болезни, отчего она забывала многие слова, сказанные ей или ею. Лекари из Святого Мунго говорили, что это не более, чем старческий маразм, припорошенный стрессом на фоне семейных проблем. Вальбурга не унывала, лично изготавливая зелья для матери, чтобы сохранить здравость рассудка. Однако Ирма Блэк в последние месяцы отказывалась принимать лекарства, ссылаясь на дурное самочувствие.       — Конечно, помню! — женщина элегантно оправила юбку темного платья, сшитого из бархата. Делала она так всякий раз, дабы взять паузу и собраться с мыслями. На ее шее виднелась нить золотых жемчужин, которую она не оставила без внимания, пальцами заскользив по бусинам. — Тем не менее им пора приступить к исполнению супружеского долга. В нашем доме так давно не был слышен смех детей, Вальбурга. Тебе ли об этом не знать.       Миссис Блэк вымученно улыбнулась. Она, как и ее мать, любила многочисленных родственников, кои были раскиданы по всей Европе, но все же делила их на «своих» и «дальних». По этой причине присутствие в доме сыновей и дочерей Азеллуса не вызывало должного восторга.       Блэки часто возвращались в родное гнездо, из которого вылетали по достижению совершеннолетнего возраста, — чтобы свидеться, посидеть за одним столом и не забыть о чистой, едва не королевской крови, — как часто повторял Поллукс, — текущей в их венах.       — Если в скором времени я не узнаю о радостной весте, то сама позабочусь о наследниках Сириуса. Нет ничего важнее блага семьи, и раз уж он смеет называть себя лордом Блэком, то пусть несет ответственность. Детство кончилось.       Тень недовольства набежала на лицо Вальбурги. Что касалось воспитания Сириуса и Регулуса — ее прямая прерогатива, в чем мать не смела ее поучать. Ей неоднократно приходилось отстаивать свои границы, дабы не разделить участь с Друэллой, не познавшей счастья быть матерью.       — Неужто подсунешь девку в постель моего сына?       Скривив губы, Ирма прикрыла веки, под которыми залегли тени. Судьба внука беспокоила ее не меньше Вальбурги, потому она была готова пойти на многое, чтобы уберечь его, его власть, чего бы это ни стоило.       — Он больше не твой сын. Он лорд Блэк. Если понадобится, я сама лично отберу ему лучших девушек. Чистокровных и никем не тронутых. Предупреди свою невестку, я не стану ждать момента, когда она созреет для материнства. — Прогулка здорово уморила миссис Блэк, потому она пожелала вернуться к мужу. — Она не родит, справятся другие.       Женщина направилась в сад, не став дожидаться дочь, замеревшую посреди дорожки, вымощенной светлым кирпичом. Стена из зелени не знала конца, хотя изначально казалось, что лабиринт едва ли превышает размер бального зала поместья Ноттов, по величине уступающего Блэк-мэнору.       — Мой сын не станет предавать союз, нарушая брачные клятвы. Он верен своей жене, и так будет всегда. — Гордо расправив плечи, Вальбурга Блэк приосанилась.       Обернувшись через плечо, миссис Блэк с усмешкой поглядела на дочь, покачав головой. В ее глазах сквозило презрение к моральным принципам, ничего не стоящим. Настолько шатким, что способным переменить привычный уклад дел.       — Милая моя, когда ты наконец поймёшь: любовь не длится вечно, тем более у Блэков. Взгляни на нас и назови хоть один брак, где двое сохранили любовь и верность до конца дней своих.       Подойдя, Ирма в нежном жесте коснулась щеки дочери. Взгляд ее оставался холодным, зловещим.       — Вы с отцом.       — Ошибаешься. В отличии от вас с Друэллой, я научилась мириться с аппетитами мужа. Запомни, ни один мужчина не способен хранить верность, таков закон природы. Отринь веру в сказочную любовь и тебе станет легче жить.       Вальбурга замерла в шоке.       В ее голове произошел резонанс. Воспоминания заструились одно за другим, запестрев перед затуманенным взором.       — Чтобы ни было, я не позволю тебе и остальным испортить брак моего сына. Достаточно того, что произошло между мной и Орионом. — Гнев рябил во взгляде потемневших глаз Вальбурги.       — Ты на что-то намекаешь?              — Брось этот фарс, матушка. Мне известно, кто науськивал моего мужа, когда Сириус боролся за жизнь. Ты поселила в его голове мысль о наследнике.       — Я не могла позволить, чтобы лордство перешло в руки его непутевого кузена. Идем, сей разговор мне порядком наскучил.       Вальбурга рассекла рукой воздух, жестом призвав мать к молчанию.       — Когда он решил вопрос о наследнике по-своему, в моем сердце зародилась ненависть. Мне было невыносимо жить с ним под одной крышей. После всего, что он натворил, любви между нами не осталось и теперь я вынуждена терпеть его бастарда, носящего мою фамилию!       — Умерь пыл, милая. Не забывай, на кого голос повышаешь. — Совладав с эмоциями, женщина смягчилась, заговорив со льстивой улыбкой. — В любом случае, ты полюбила Регулуса так же сильно, как любишь Сириуса. А Кастора не тронь, отныне он полноправный член нашей семьи. Удержи ты в постели своего благоверного, то не пришлось бы мириться с его ублюдком. А ведь я столько раз тебя предупреждала. Ты думала брак это легко?       Стоя на слабо дрожащих ногах, Вальбурга поверить не могла в услышанное. Она с трудом сдержала слёзы, не дав им оросить щеки.       — Но это не отменяет того, что он взял меня силой! Это ты его надоумила. Ты отправила его в мою постель, когда я молилась Святым, чтобы Сириус… Чтобы мой сын не последовал в след за Персеей.       Сглотнув, Ирма поджала губы, гордо вскинув подбородок. Как и всегда она выглядела поистине величественно. Украшения переливались на солнечном свету, создавая иллюзию ореола света вокруг миссис Блэк. Как и ее невестка, она любила роскошь, о чем кричали ее одежды, сшитые у лучшей швеи Лондона — Вили де Лакри.       — Ты была и остаешься женой Ориона. Твой брак изначально не удался из-за твоей чрезмерной гордыни. Ты, как и Друэлла, должна была выполнять долг жены, матери, леди Блэк, чтить традиции и устои семьи. В произошедшем много лет назад никто не виноват, Бурга. Твой муж сделал то, что должен был. Да будет рай ему обителью. — Миссис Блэк легко похлопала дочь по плечу, не желая продолжать разговор. — Перестань жить прошлым, есть вещи поважнее твоих слез и бессмысленной рефлексии.       Ирма Блэк так и не поняла, каково пришлось ее дочери, пережившей унижение от любимого, когда она молилась о выздоровлении сына. Она сочла ее слёзы за слабость, не поняв боли, которую Вальбурга носила с собой, неподъемным грузом, с загубленной юности. Потерявшая дочь, едва не лишившаяся сына, совсем юная Вальбурга была обесчестена мужем, клявшегося в любви, из-за чего ее младший сын стал плодом унижения и порока, отразившегося на нем. И, когда она прибежала в слезах к матери, заикнувшись о разводе, та наказала спесивую дочь, запретив ей зарекаться о глупостях. Мать обесценила трагедию дочери, не проявив сочувствия.       С минуту стоя на месте, точно приросла к земле, Вальбурга твердо решила не дать матери или кому бы то ни было разрушить брак Сириуса и Виктории. Какого бы мнения она ни придерживалась, ожидая внуков, за счастье сына она была готова бороться до конца. Сжав пальцы в кулаки, да так сильно, что массивные перстни сдавили кожу, женщина поспешила нагнать мать.       Кто знает, быть может, если бы Орион разделил боль жены, когда их сын захворал, то был бы сейчас жив.       В это время на другом конце парка вспышки камер репортеров Ежедневного пророка и Модного вестника слепили Сириуса и Викторию, отчего они, позирующие в обнимку, то и дело глядели в сторону, но чаще друг на друга преданно и влюбленно. Они бы с удовольствием провели время в постели, однако Вальбургу настояла на их явке в поместье Ноттов, так как сегодняшним днем отмечались крестины Кристофера Нотта.       Сразу после окончания Хогвартса Майкл Нотт женился на француженке из чистокровной семьи — Жаклин Дюран, ныне Нотт, за короткий срок понесшей и родившей здорового первенца — Теодора. Поначалу молодому человеку брак, навязанный отцом, виделся тягостью, но прошло время, за которое он сблизился с женой, и таки сумел ее полюбить. Жаклин, по натуре веселая, полная жизни, внесла краски в размеренную рутину всего семейства Нотт, за короткий срок завоевав их уважение и любовь.       Порой Фелициан — лорд своего дома, видел в невестке покойную жену. И пусть между ними не было безумной любви, однако до конца своих дней миссис Нотт являлась верным другом и спутницей мужа, хранившей в сердце верность, преданность и уважение к семье. Они прожили вместе много счастливых лет, и того же Фелициан желал младшему сыну.       — Мистер Блэк, мистер Блэк! — прикрикнул Рита Скитер, подняв руку. — Скажите, правдивы ли слухи о том, что ваш близкий друг свел счеты с жизнью, не сумев примириться с новым статусом — «предателем магического мира»? Вас расстроила его смерть или вы считаете, что судьба распорядилась правильно?       Крепче обычного сжав пальцы на талии жены, растерявшейся и пошатнувшейся, Сириус во мгновение ока сменил улыбку на оскал, возрившись на хитро ухмыляющуюся корреспондентку Ежедневного пророка. Скитер знала, какие вопросы следует задать, чтобы сенсация пестрела на страницах газеты. А уж если она поспособствует случиться скандалу, то глядишь поднимется вверх по карьерной лестнице, позабыв о насмешках коллег и мракоборцев, в грош ее не ставивших.       — Как она смеет? — не ясно кому задала вопрос Виктория, ощутив гнев, стремительно владеющий рассудком. Поволока тьмы накрыла ее взор, отчего она опустила голову. — Я вырву ее язык.              Не дав жене и шагу ступить, Сириус крепко удержал ее за талию. Дав знак Азеллусу, молча наблюдавшего за происходящим в стороне, он тихо прошептал, чтобы Виктория не смела дать волю эмоциям. Он увидел тьму в ее глазах, прежде, чем его кузен, аккуратно взяв девушку под руку, увел ее к столу с напитками, тем самым избавив от общества журналистов, кругом окруживших лорда Блэка.       Казалось, Скитер была разочарована — скандал не случился.       — Идти можешь?       Вики кивнула, крепче вцепившись в ладонь Азеллуса. Ногти ее впились в его кожу, отчего он скривил губы, шепотом бросив сальное ругательство.       Отношения кузенов серьёзно переменились с той поры, как Сириус начал больше времени уделять делам семьи, чаще появляясь в доме. Когда он заявил, что признает бастарда отца, даровав право носить фамилию «Блэк», то заслужил уважение Азеллуса, наплодившего немало бастардов. Как он считал: «Блэки сильны до той поры, покуда жив их род». И пусть Вальбурга тяжело приняла решение сына, потому как бастард покойного мужа — позор на ее имени, все же не стала бастовать. Многочисленные родственники должны были знать, как тринадцать заповедей: слово лорда Блэка, то бишь Сириуса, — закон.       В случае, если сама мать воспротивится, то что же он за лорд?       Безусловно мисс Блэк понимала, что на Касторе, рожденного вне брака обоих родителей, как такового греха нет, но и принять она его не могла. Многие маги, в частности близкие люди к семье, поговаривали, будто гордость главный грех и гибель Блэков. Как раз таки гордыня не позволяла Вальбурге относиться к бастарду мужа враждебно, как никак она истинная леди, не смеющая кидать тень на свою фамилию. Впрочем, Кастор не стремился понравиться хозяйке дома, в который он должен был переехать, с позволения Сириуса, в сентябре этого года.       Один лишь Регулус, не боясь гнева старшего брата и матери, яро настаивал на том, что выродкам с запятнанной кровью в фамильном доме, издавна принадлежащему Блэкам, места нет.       — Спасибо, — глухо прошептала Вики, с опаской посмотрев сначала на Азеллуса, затем на бокал с шампанским, предложенный им.       — Не волнуйся, я травить тебя не собираюсь, — мужчина огляделся, ища в толпе гостей женщину, не первый месяц ему снившуюся. — Во всяком случае сегодня.              — Серьёзно? Да ты сама любезность, Блэк, — в голосе девушки отчетливо слышалась издевка, которую она скрыть не то, чтобы пыталась. — Знаешь, мне после твоих слов легче стало.              Следует упомянуть что между Викторией и многочисленными родственниками мужа, со счета коих она давно сбилась, отношения переменились относительно в лучшую сторону. Во многом поспособствовало поведение Сириуса, поставившего перед фактом родню, мол, проявленное неуважение в сторону жены он воспримет на свой счет и в случае дурного поведения, что было сказано с сарказмом, отлучит от семьи тех, кто воспротивится его воле. Старшее поколение согласилось с лордом Блэком, младшее также не стало противиться. Однако Меридиана Блэк — мать Азеллуса и Атрии, едва ли не закипала от злости, считая вопиющей несправедливостью, что ее прелестный сынок не удостоился чести стать лордом Блэком, сменив почившего Ориона. Не сказать, что Азеллус расстроился сложившейся ситуации, обернувшейся в пользу кузена. Его особо не прельщала ответственность, должная упасть на плечи, да и от жизни в Монако он вряд ли смог бы отказаться, пусть ныне проживал в Лондоне. И то, не возвращался Блэк в Италию по причине того, что не завоевал сердце той, которой был готов вручить свое.       — Скажи-ка, миссис Блэк, где часом пропадает твоя очаровательная тетушка?       Вопрос, брошенный слишком прямо, позабавил Викторию.       — Не имею чести знать.       Она была готова пригубить шампанское, как подошедший Регулус нагло вырвал из ее рук бокал, осушив одним махом.       — Ей нельзя пить, она будет носить моего племянника, — серьезно заявил молодой человек, без намека на пошлость приобняв невестку за талию. — Помнишь, я говорил, что буду заботиться о твоем здоровье? Так считай исполняю свое обещание. Блэки всегда несут ответственность за свои слова и поступки.       Азеллус воздержался от комментариев, позабавившись с выражения лица Вики, исказившегося смесью раздражения и изумления. Многим членам семьи было известно, что Вальбурге не терпится понянчить внуков, да и то она в своем желании была скромна, чего нельзя было сказать о Регулусе, привыкшего говорить четко, порой грубо. Ни для кого не было секретом, что человек он прямолинейный и редко когда подбирал слова, опасаясь за чувства других.       — Вы что все сговорились? Удумали из меня роженицу сделать, черта с два, я на это не подписывалась!       Регулус скривил рот, всем видом давая понять, что не намерен препираться на виду у аристократов, изредка бросающих взгляды на древнее и всеми уважаемое семейство.       Не позволив девушке уйти, он склонился над ее ухом, негромко сказав:       — Рано или поздно это случится, и ты станешь матерью моих племянников. Брось упрямиться и истерить без причины.       Уверенность, витавшая в словах Регулуса, раздражала Викторию, чей бокал шампанского был нагло украден дважды. Он, как и большинство членов семьи ожидали появления наследников, кои должны ознаменовать нерушимость брачных уз и укрепить власть лорда и леди Блэков.       За последние годы Сириус успел изменить свое отношение к детям, вдоволь нанянчившись с Гарри, нередко с Николасом. Он хотел обзавестись собственными детьми, но лишь при условии, что их матерью будет Виктория, которая не торопилась таковой становиться. Грезя о карьере в министерстве, о гранях черной магии, еще необузданной, ведьма попросту не была готова пожертвовать своим временем и здоровьем на то, чтобы выносить дитя. Ну, а страх оказаться плохой матерью — вишенка на торте, поверх шоколадного слоя сомнений.       — Я не стану менять свои планы на жизнь ради каких-то потенциальных детей, — Вики лукавила, не торопясь посвятить кого-либо в суть сказанную Костяной ведьмой, несколько лет назад напророчившей, что чрево ее проклято. — Я вам не наседка!       Блэки рассмеялись. Им бы в самую пору покрутить пальцем у виска, сославшись на бредни Виктории, однако оба решили проявить воспитание, избежав издевок. Они были уверены, как бы леди Блэк не сопротивлялась, придет время, и она прогнется под давлением традиций семьи.       В конце концов в семье Блэков царил патриархат.       Азеллус был свято уверен, только Сириус приноровится, вкусив власть, его женушка прикусит язык, став послушной и тихой. В свое время он подчинил Атрию своей воле; Ригель точно так же поступил со своей покойной женой, как и многие мужчины их семьи до них.       — Миссис Блэк, неужто вы парите в мечтах?       — Безвылазно! — поддержал Регулуса Азеллус, впервые за долгое время согласившись с ним. — Как я заметил, наша леди Блэк порой теряет голову, говоря то, что приходит ей первое на ум. Стоит думать, что, где и кому говорить, Виктория. Так, совет на будущее.       Промолчав, Регулус согласился с кузеном, хоть и не подал виду. Он ранее просил подругу быть дальновиднее, не наживая врагов, на что она важно вздергивала нос и говорила, мол, со всем разберется без непрошенных советов.       Вики, совладав с гневом, безмолвно послав обоих родственников прямиком в преисподнюю, направилась к Нарциссе. Не будь повсюду корреспондентов из разных журналов, то она бы с радостью отвесила подзатыльник Регулусу и пригрозила бы расправой Азеллусу. Хорошо было бы проклясть обоих, но руку на семью поднимать грешно.       — И когда наша леди Блэк узнает о баловстве Вальбурги? — играя с ножкой бокала, мужчина скучающим взглядом обвел толпу, в который раз не отыскав нужное лицо. — Полагаю, Сириус также не подозревает о делах матушки, впрочем, я ни в коей мере не осуждаю. Сам детей люблю.       Вскинув брови, точно большей глупости слышать не доводилось, Регулус издал смешок, опустив голову. Со стороны ему виделось, будто кузен любил своих детей на словах, потому как на данный момент Атрия с новорожденным сыном и многочисленными бастардами мужа вернулась в Италию. А Азеллус не торопился последовать за ней, как и не планировал возвращать жену обратно в Блэк-мэнор. Он был очарован Морганой, ради которой остался, чего не скрывал.              — По тебе видно, отец века!       Смерив кузена красноречивым взглядом, точно он грязь под ногами, Азеллус цокнул, добавив с издевкой:       — Определенно лучше Ориона, не так ли?       Зная, как задеть побольнее, мужчина подметил налившиеся румянцем лицо Регулуса, схватившего с подноса, мимо проходящего домовика, бокал шампанского, мгновенно осушив содержимое. Не для кого из семьи не было секретом, что любимчиком почившего лорда Блэка был его первенец — Сириус, который с малых лет повсюду таскался за отцом, являясь его гордостью и отрадой. И в то время как Орион, без капли сожаления, уделял все свое время и внимание старшему сыну, в его мыслях не то, что не было упоминания о Регулусе, ему и в сердце места не было. Вальбурга не единожды попрекала мужа несправедливым отношением и делению сыновей на «любимого» и «второго», на что Орион смеялся ей в лицо.       Так уж случилось, что вторые роды дались миссис Блэк, родившей здорового первенца, тяжело, а спустя несколько недель Сириус тяжело заболел. Лекари разводили руками, уповая на волю высших сил. Начало зимы выдалось холодным и тогда Вальбурга принялась кутать сына в меха, поила зельями собственного приготовления и таки сумела отвести смерть. Однако нетерпеливый Орион, слишком рано ставший лордом Блэком, побоявшись потерять власть, перешедшую ему по единоличному решению — Поллукса Блэка — отца жены, по совместительству крестного, — что было крайне редким, так как по обычаю члены семьи, достигшие разумного возраста, выбирали, кто удостоится чести стать лордом, — не возжелал ждать выздоровления сына, силой взял жену, надругавшись над ней.       Не успевшая оправиться после мертворожденной дочери, Вальбурга тряслась над первенцем, боясь его потерять. Орион должен был поддержать ее, но вместо этого запятнал их союз пороком.       Меньше чем через год родился Регулус. Только взяв сына на руки, миссис Блэк полюбила его беззаветно и вся та ненависть, в которой он был зачат, улетучилась. Любовь возымела верх над грязью, в кою когда-то любимый мужчина втоптал Вальбургу, растоптав ее честь и достоинство.       Орион долго вымаливал у жены прощение, но каждый раз она его отталкивала. Он, по своей природе мстительный, решил наказать Вальбургу за ее холодность, отплатив той же монетой Регулусу, на которого по прошествию многих лет обратил внимание лишь тогда, когда первенец покинул семью после грандиозной ссоры. Орион не мог предать доверие Тома Реддла, в свое время оказавшего ему услугу, за что он пообещал верность и преданность сына его целям и планам. Судьба распорядилась иначе, потому тогдашний лорд Блэк вместо Сириуса задумал отдать Регулуса в руки темного лорда в качестве уплаты долга. Регулус узнав о планах отца, бросился за помощью к брату, с которым не общался с той поры, как попал в Хогвартс.       Узнав о поступке сына, Орион наказал его жестоко, добив словами: «Ты был запасным вариантом. И когда я впервые обратил на тебя внимание, ты бежал, как побитая собака. Печально, ты не сгодился даже на то, чтобы возвыситься. Мог стать верным союзником Повелителя, а в итоге вновь остаешься в тени брата. Ты — мой величайший позор».       Регулусу с детства, сколько он себя помнил, приходилось тяжело в общении с отцом, в грош его не ставившего. О сей семейной драме знали абсолютно все, кто хоть пару дней пробыл в Блэк-мэноре, воочию наблюдая за безразличием лорда Блэка к младшему сыну.       — Вы оба друг друга стоите.       Регулус смог совладать с эмоциями. Смысла злиться на Азеллуса не было, потому как он не виноват в том, что озвучил непреложную истину, пусть и поступил низко, словами ударив наотмашь.       — И все же ты не ответил.       — Ну-с, что ты хочешь узнать? — он вздохнул, задержав взгляд на бастарде отца, общающегося с окружающими так, словно он почетный гость. Смотреть на него, осознавать общую кровь, видеть черты лица отца Регулусу, было тошно. — Матушка хочет внуков. Виктория оттягивает этот момент как может. Раньше мне казалось, что брат не догадывается о зельях, что подливаются Виктории, но сейчас я в этом не уверен. В последнее время он слишком часто запирается с матерью в кабинете.       Задумчивый, молодой человек не сразу осознал, что сболтнул лишнее, дав кузену почву для размышлений. Он опасливо поглядел на Азеллуса исподлобья, не заметив в его лице заинтересованности, что усугубляло ситуацию. Они оба недурно скрывали эмоции и намерения, пряча их под фасадом вежливых улыбок.       — Ты ведь понимаешь, что за неимением наследников, наши родственники могут поставить лордство Сириуса под вопрос.       — В первую очередь это сделает твоя мать.       Регулус был как никогда серьезен и готов, как ему думалось, к удару, если кузен вознамерится завести разговор о передаче власти. Всем в семье было известно, что Азеллус претендовал на лордство, но в конечном итоге победу одержал Сириус, не без помощи матери, приложившей немало сил, чтобы он стал лордом Блэком.       Поллукс, — чья власть должна была перейти его старшему сыну Альфарду, в прошлом была дарована Ориону, его крестнику, — не участвовал в делах семьи после кончины младшей дочери. Многие и вовсе не были уверены, что пожилой волшебник, когда-то глава семьи, принимал участие в выборах приемника, но были и те, кто поговаривал, будто Вальбурга нашептала отцу, чтобы он одобрил кандидатуру Сириуса в качестве лорда Блэка.       Со временем Сириуса приняли, однако оставалась персона, по-прежнему опасная, как кобра, которая не оставляла надежд на то, что следующим лордом семьи станет ее обожаемый сын — Азеллус.       — Признаться честно, меня устраивает мое положение. Да и Лондон я не особо жалую.       — Вот как? — по выражению лица Регулуса было ясно, что доверять словам кузена он не спешил. — Помнится, совсем недавно ты замышлял с Ригелем подстроить ловушку для моего брата. Не удивляйся, все секреты, кои слышат стены дома мне известны.       — Замышлял. Станем бояться прошлого или начнем смотреть уверенно в будущее? Я честен с тобой, не будь ко мне предвзят.       — Ты говоришь о доверии, когда сам плел интриги годом ранее?       Поведя плечом, Азеллус вскинул голову, посмотрев на хмурого паренька, с толикой уважения. В Монако он был сам себе хозяин, а в Блэк-мэноре приходилось подстраиваться под правила Вальбурги, являющейся хозяйкой в доме, несмотря на законную леди Блэк. У Вики попросту не было времени, да и сил тоже, чтобы заниматься волокитой бумаг о доходах и расходах, переменной убранства в доме, и порядками. Что касалось правил, то не так уж они были жестоки, правда, назло свободолюбивому Азеллусу миссис Блэк была против шумных сборищ гостей, разговоров о политике, если сама их не заводила. Она ценила спокойствие и уединение, не желая делить их с дамами, часто посылающими сов о визите, которые Вальбурга каждый раз отклоняла, ссылаясь на занятость. Она с трудом переносила общество знатных леди, привыкших тратить доходы мужей, а с давними подругами общение не поддерживала, потому что Орион, в свое время, был против того, чтобы делить жену с кем-либо.              Так, в добровольном отшельничестве протекала размеренная жизнь Вальбурги Блэк, не созревшей для того, чтобы изменить привычный уклад дел.       — Мне наскучила погоня за тем, что никогда не станет моим. Я не глуп и хорошо понимаю, что пока твоя мать жива, никому из семьи не видать кресло лорда, потому что оно будет принадлежать Сириусу. И кто знает истинные мотивы твоего брата. Точно не я.       Припомнив, как до своего уезда в Монако Меридиана жаловалась мужу на вседозволенность Вальбурги, дарованную ей отцом, Азеллус хмыкнул. До того как лордом Блэком стал Орион, Поллукс видел дочь у власти, не единожды подмечая, что мужественности и смелости в ней больше, чем в Альфарде и Сигнусе вместе взятых. И не цари в магической Европе, как и в семье Блэк, патриархат, то Вальбурга бы стала леди Блэк, взяв дела семьи в свои руки и никто бы не посмел принижать ее права, в частности муженек. Еще при жизни, он фактически перекрыл жене воздух, не дав возможность развиваться в зельеварении, к чему у миссис Блэк горела душа. Орион сделал многое, чтобы отлучить жену от общества, потому что боялся того, что в ее жизни появится другой мужчина. Чего греха таить, по молодости, да и сейчас тоже, Вальбурга пользовалась интересом среди противоположного пола не столько за прелестную внешность, сколько за острый ум и безукоризненные манеры, привитые с раннего детства.       — То есть ты не станешь мешать? — Регулус подошел к мужчине ближе, дабы их разговор было сложнее расслышать журналистам. — Как мне верить тебе?       — Во-первых, у меня есть дела важнее, а что касается стремлений моей матери, то без поддержки и моего участия она далеко не продвинется. Думаешь, Вальбурга стала бы сидеть без дела, чувствуя угрозу?       Вслушиваясь в слова Азеллуса, чье выражение лица переменилось с веселости на серьезность, Регулус ощутил подступающую уязвимость, сковавшую плечи. Он словно вернулся на четыре года в прошлое, когда отец, издеваясь, по пальцам объяснял, почему он должен стать поверенным лорда Волан-де-Морта. Тогда Регулус впервые ощутил ужас, парализующий тело, мысли. Он бежал по венам, держал в тисках сердце, бьющееся об ребра, и нашептывал о скорой смерти, путая мысли.       — А во-вторых, правила и ответственность не для меня, я слишком люблю свою свободу. В-третьих, — Азеллус поднял указательный палец, взяв паузу, — я терпеть не могу Лондон. Диву даюсь, как вы живете в таких условиях?       Впервые за весь разговор, пусть недолгий, Регулус выдохнул. Он мысленно поставил галочку — лордству его брата ничего не угрожало, во всяком случае сегодня.       — Мы привыкли. Скажи…       — Хватит вопросов, ты меня уморил. Лучше ответь, где пропадает Моргана?       Блэк, удивившись, как быстро переменилась тема разговора, скривил губы и поспешил найти среди гостей брата, а наткнулся на Луизу, задающуюся тем же вопросом, что и он: «Где носит Сириуса, до недавнего времени дающего интервью Ежедневному пророку?».       — Ты что тут забыла?       — Пришла на праздник.       Бёрк растянула в усмешке губы, выкрашенные в ярко-красный. Ее внешний вид виделся Регулусу вульгарным. Абсолютно точно неуместный выбор платья для празднования дня рождения ребенка: ацетатная ткань кораллового цвета, облегала фигуру, делая акцент сразу на двух частях ее тела — на ногах и декольте. Ее светлые волосы залитые лаком, доходившие длиной до лопаток, ниспадали по спине крутыми локонами.       Будь у Регулуса дурное настроение, то он бы непременно сравнил ее с девушками из Великой Цитадели, тактично, как может только он, заметив, что пеньюары куртизанок выглядят дороже.       — Готов поспорить, тебя не звали.       С трудом сохраняя веселость на лице, выглядевшую искусно из-за недовольства, пляшущего в глазах, Луиза рассмеялась. Каждый ее вздох казался наигранным. Она не чувствовала себя своей в обществе аристократов, в кругу которых крутилась с детства, потому что средства к существованию были урезаны донельзя и ей на всем приходилось экономить. Даже платье, в котором она пришла на праздник, принадлежало ее соседке по съемной квартире. Бывало такое, что к концу месяца у Луизы не хватало денег на ужин, однако она не жаловалась, потому что сама приняла решение вернуться в Лондон, где никто ее не ждал, и где она никому не нужна.       В когда-то полных восхищения взглядах она ныне замечала насмешку, сопряжённую с жалостью. В кругу знатных гостей, прилично потратившихся на то, чтобы блистать на приеме, Луиза производила впечатление диковатой зверушки, приглашенной на потеху публики. Все в ней выдавало бедность, даже приторно сладкий аромат груши и яблока, на редкость дешевый.       — Да? Вот только миссис Нотт прислала мне приглашение.       — Должно быть ошибка, — Блэк скрестил руки на груди, испытывая отвращение, говоря с мисс Бёрк, утратившей право на то, чтобы носить фамилию, данную при рождении. — Уходи, не то хуже будет.       Оглядев девушку придирчиво, Регулус хмыкнул.       Он честно не понимал, что в свое время Сириус нашел в Луизе Бёрк, которая на три года была его старше. По его скромному мнению красотой она не блистала, хотя дурнушкой не была, а о гордости и самоуважении вовсе говорить не приходилось. Хотя Блэк лукавил. В Хогвартсе Луиза пользовалась бешеной популярностью среди противоположного пола, но по какой-то причине положила глаз на четверокурсника с Гриффиндора. Раньше она и в самом деле была хороша собой, что признавала даже Друэлла, ко всем женщинам относившаяся с враждебностью, ну а сейчас, она словно походила на изношенную вещь, завалявшуюся в пыльном шкафу.       — Я видела, как Сириус зашел в дом и я не уйду, пока не поговорю с ним. Не трудно представить, что твоя подружка наболтала ему обо мне, неспроста он избегает меня больше полугода.       Обернувшись через плечо на двустворчатые двери поместья Нотт, Регулус засмотрелся. Из рассказов отца, который говорил с ним редко, он знал, что поместье Ноттов около трех раз реставрировалось из-за частых пожаров. Трехэтажное здание, выполненное преимущественно из светлого кирпича, имело внушительные пропорции с большими, от потолка до пола, окнами в тонких витиеватых переплетах, создающих впечатление элегантности и воздушности. Никаких статуй драконов, горгулий, русалок, как в Поттер-мэноре, или змей, древних рунических знаков, как и в Блэк-мэноре, — не было. Перед поместьем был разбит неописуемой красоты розарий, созданный по желанию Фелициана Нотта, почитающего красоту и искусство. Поистине искусный и неповторимый розарий считался изюминкой поместья Ноттов, дважды в прошлом годы удостоившись чести украсить обложку Ведьмополитена.       — Жена, Бёрк, — поправил Блэк, вернув взгляд на бледное лицо девушки, обильно припудренное. — Жена моего брата имеет право разговорить с ним на те темы, которые сочтет нужным и не тебе беспокоиться на этот счет.       Жар ударил в лицо Луизы. Она чувствовала себя оскорбленной, униженной от того, что за ее спиной нет человека, способного постоять за ее честь. По своей вине оборвав связь с отцом, отлучившим ее от семьи и похоронившим пустой гроб, Бёрк, как наследница не имела никаких прав. Она осталась одна, поэтому надежды на лучшее будущее возглавляла на Сириуса, чей брак планировала расстроить.       — Послушай сюда, мальчишка, не тебе давать мне советы. Уйди с дороги, не то худо будет. — Девушка вскинула подбородок, надеясь, что внешне она выглядит уверено и непоколебимо, что шло в противовес с смятением внутри нее. — Уйди.       — И не подумаю. Я не позволю тебе испортить сегодняшний день. Убирайся в ту дыру, из которой выползла, Бёрк. — Он нахмурился, приняв угрожающий вид. — По хорошему предупреждаю. Не то мне придется пролить свет собравшимся гостям, в каком клоповнике ты живешь, и где побираешься. Сегодня я трижды видел тебя в обществе Артура Коллинза. Скажи, его жена догадывается о вашей связи или он по-дружески повадился зажимать тебя вдали от гостей? Надеешься, что он замолвит о тебе словечко в Великой Цитадели? Боюсь, это невозможно. Девы, что там работают, чисты. — Он потянул носом, сложив губы в ядовитой усмешке. — Насколько я помню, в Хогвартсе ты была едва не отличницей, неужто на уроках зельеварения не усвоила, что дешевым парфюмом запах мочи и рвоты не перебить?       Регулус приосанился, и заложив руки за спину, на шаг отошел от девушки. Он презирал тех, кто старательно выдавал себя за другого человека, приписывая себе несуществующие качества и возможности. Как это делала Луиза Бёрк, готовая лечь под престарелого заместителя министра магии, ради лучшей жизни.       — Да как ты…       Договорить она не успела из-за появившихся Долохова и Каркарова, вставших за спиной Регулуса. Пожиратели внушали неподдельный страх, да и Луиза знала, что Игорь может в два счета поднять ее на смех, а еще большего унижения за сегодняшний день она бы не пережила.       — Всего доброго, надеюсь, больше не свидимся! — в прощальном жесте махнув рукой, Регулус подумал, будто девушка сбежала, испугавшись его, но стоило обернуться и столкнуться с насмешливыми взглядами, как гордость за самого себя сошла с лица. — И вы тут. Не скажу, что рад видеть.       — Какой ты злой, малой, — Игорь улыбнулся, отсалютовав бокалом шампанского — отвратительного пойла, как он считал.       — Он выпьет и сразу повеселеет, вот увидишь.       Влад закинул руку на плечи друга, вспомнив об эпизоде из прошлого, приключившегося в Италии в день, когда совсем юные Виктория и Сириус связали себя узами брака.       — Точно-точно. Помнишь, как он пьяный норовился сбежать от нас? Сколько шума он надел, когда…       — Не ваше дело! — Регулус побогравел от злости, упомнив свое неоднозначное поведение, когда переборщил с алкоголем. Но нужно сказать, что за последний год он узнал свою меру и старался не злоупотреблять удачей. — Надо же, сегодня выглядете как джентельмены. Сразу не сказать, что бордель не покидаете.       Блэк не солгал. Игорь с Владом, пришедшие по приглашению, принарядились: идеально выглаженные костюмы; начищенные до блеска туфли; запонки на рукавах, — как в лучших романах. Волосы до плеч, Игорь убрал в низкий пучок, а вот Влад обстриг шевелюру, подстроившись под моду — мужское каре, — не первый месяц рябившую на страницах «Модный вестник».       — Знали куда шли или ты думал, мы умеем только…       Спохватившись, Долохов не дал продолжить другу, опасаясь, что вездесущая Рита Скитер подслушает разговор.       — Ты почему здесь?       — А где я должен быть по-твоему? — возрившись на Влада, Блэк нахмурился. Общество друзей брата ему по-прежнему не нравилось. — Я почетный гость.       — Я бы поспорил, — с незлобной улыбкой заметил Игорь, подтолкнув друга в плечо.       — Дурак ты, Блэк, вечно препираешься, как дитя малое. Твоя сестра рожает, а тебе лишь бы ядом брызнуть. Лопух, не иначе.       — Цисси? Да что вы раньше не сказали?       Поспешив в дом, Регулус обратился к первому попавшемуся на пути домовику, узнав, что миссис Малфой разместили на втором этаже поместья в гостевой комнате. Он не сразу отыскал нужную опочивальню из-за многочисленных коридоров и десяток закрытых дверей, а как увидел нервно расхаживающего по коридору Люциуса и сидевшего в кресле брата, выдохнул.       — Стоит трансгрессировать в Мунго, — настаивал мужчина, боясь за жизнь супруги. — Нельзя ей рожать без повитух, это опасно.       Оторвав взгляд от сигареты, Сириус поглядел на зятя, призвав его к спокойствию. Люциус сильнее разозлился, упрекнув того в безразличном отношении к собственной семье.       — Придержи язык, — вступился за брата Регулус, обратив на себя внимание.       Усмехнувшись, Сириус кивнул, не став участвовать в разговоре, который вскоре перерос в самый настоящий конфликт.       — Конечно, ты не переживаешь, потому что тебе плевать. Вы, Блэки, никогда о ней не думали. Я знаю, что моей жене довелось пережить в вашем проклятом доме!       Со злостью глядя на мужчину, Регулус в два шага сократил расстояние между ними, с силой ткнув его указательным пальцем в грудь. Люциус от неожиданности пошатнулся. Столь унизительный жест лишил его дара речи.       — Не смей говорить мне о том, что я недостаточно забочусь о сестре! Я был рядом с ней со дня ее рождения. Я играл с ней, когда сверстники смеялись за ее спиной, называя сквибом. Я сидел с ней за одной партой в Хогвартсе, чтобы она не чувствовала себя одинокой. На приемах я или Сириус танцевали с ней. Когда она плакала по ночам, не понимая, почему родная мать так холодна, я утешал ее. Я был с ней рядом, держал за руку, учил танцам и никогда, слышишь, никогда не принижал ее. Цисси моя сестра, уясни это!       Ошеломленный, Люциус ощутил медленно угасающий гнев. Стыд выступил жаром на бледных щеках. Он серьезно погорячился, открыв рот, не подумав.       — Мерлина ради, не тычь в меня своим пальцем!       Регулус отступил в сторону, чудом воздержавшись от брани.       Люциус крупно ошибся, когда решил сорваться на шурине, о котором жена каждый раз отзывалась с любовью. Устыдившись, он сжал челюсти и молча опустился в кресло, стоящее в метре от двери по левую сторону от стены. Извиняться он не спешил, хоть и чувствовал за собой вину.       — Может, выпьем? — вдруг решил прервать молчание Сириус.       Вскинув брови, Регулус мысленно назвал брата идиотом и послал домовика за кофе. Чай Сириус не пил, а от алкоголя отказался намеренно, не желая оставаться рабом хмели.       — Ваше кофе, сэр. Извещаю, что роды проходят сложно. Миссис Блэк послала за миссис Тонкс.       Домовик откланялся прежде, чем обеспокоенный Люциус успел задать вопрос. Его волновало, по какой причине Андромеда, на учете у которой находилась Нарцисса, до сих пор не переступила порог дома, чтобы помочь сестре быстрее и безопаснее избавиться от тяжкого бремени. Волнение, преследуемое с момента, как юбки Нарциссы увлажнились из-за отошедших вод, как раз в тот момент, когда Майкл Нотт пригласил гостей прошествовать в сад, объявив о стариной игре — «Поиск золотишка», — выступило испариной на лбу. Суть игры заключалась в том, чтобы без магии и ее влияния отыскать спрятанное золото в лабиринте. Победитель, чья находка по весу окажется увесистее, забирал найденное. Аристократы забавлялись сей игрой, являющейся исключительно заслугой Ноттов. Искомое золото не было настоящим, однако интереса к игре сей факт не притуплял. Люциус с Нарциссой почти достигли середины лабиринта, как дитя дало о себе знать, попросившись на свет. Лишь от того, что жену разместили в свободных покоях, дав ей в услужении домовиху, Малфой чувствовал себя менее тревожно, хотя страх за жизнь Нарциссы жил в нем и рос с каждым новым криком, доносящимся из-за запертых дверей. Ему, как и прочим мужчинам путь к роженице был закрыт.       Не для кого не секрет, что беременность у волшебниц проходила тяжело, а что касалось родов, то везло одной из десяти женщин. Несмотря на то, что у Нарциссы первые роды были позади, ее муж тревожился, боясь с ней расстаться, да и сама она волновалась из-за отсутствия опытных повитух. За время, что они провели вместе со дня брака, Люциус осознал, что влюбился в жену. Ранее он ей симпатизировал, находя Нарциссу очаровательной, сейчас же он был готов принести себя в жертву, лишь бы сохранить ее жизнь. Ее крики боли, сопутствующие скорой радости, причиняли Малфою невыносимую муку, потому что он, как бы не хотел, не мог ослабить ее страданий. Регулус и Сириус как могли подбадривали деверя, внушая, что с его любимой все будет хорошо, ведь она в умелых руках Вальбурги и Виктории. Вот только от услышанного Люциусу легче не становилось. У его жены должны были быть опытные повитухи, которых он выбирал лично, но по какой-то причине, известной одному Мерлину, его Цисси осталась без профессиональной помощи. В Мунго было отправлено свыше трех писем, но лекари так и не прибыли. Малфой, как и хозяева дома, не знал о причине отсутствия колдмедиков, но для себя решил, что первым делом спросит с Мунго, в частности с миссис Рафа, с год назад занявшей кресло главного лекаря, призвав к ответственности.       — Я не могу, не могу! — Словно ужаленный, Малфой подскочил с кресла. Крики его жены отзывались болью, бьющейся в мыслях. — Моя жена там, а я сижу здесь, не имея возможности поддержать ее ни делом, ни словом.       Он указал рукой в сторону закрытых дверей, зажмурившись, как только новый вопль отскочил от стен, эхом пронесся по второму этажу поместья. В его глазах застыли молчаливые слезы бессилия.       При взгляде на разрываемого болью Люциуса, Регулус заметно смягчился на его счет. Раньше он считал Малфоя хорошей партией для сестры, потому как боялся гнева отца, затем недолюбливал, думая, что тот ни во что не ставит Нарциссу, и относится к ней также, как многие мужчины рода Блэк к своим женам и дочерям — потребительски. Регулус ошибся.       Люциус, без преувеличения, сдувал с жены пылинки, любя ее достоинства и недостатки, поддерживая в ее желаниях и стремлениях. Он давал ей возможность проявить себя, не бояться собственного характера и, наконец, делал все возможное, чтобы помочь ей обуздать магию.       Магдалина Санчес была права, когда между прочим заметила в разговоре с Беллатрикс, что Нарцисса неосознанно подавляет собственную магию, от того что за всю жизнь в отчем доме не слышала доброго слова от родителей. Она страдала душой, и эта боль отразилась на ее сущности волшебницы. Об этом Люциус узнал от отца, когда несколько месяцев гостил в Ницце. Он же решил помочь жене, дабы она не чувствовала себя никчемной.       С детства наблюдая за идиллией между родителями, Люциус не мог иначе относиться к жене. Он видел, с какой любовью его отец ухаживал, оберегал свою Анарель Малфой; как он делился с ней сокровенными мыслями, секретами; советовался, прислушиваясь к ее мнению, с которым часто был не согласен. Абраксас подал пример для подражания и пусть, он не сильно жаловал младшего сына, предпочитая проводить общество с дочерью в Ницце, Люциус равнялся на него. Как бы ему не было больно осознавать, что отец к нему не расположен, мысль о том, что лорд Малфой всем сердцем любит Адару, грела душу.       — Сохраняй спокойствие, жизни Цисси ничего не угрожает. Я ее брат, и будь что-то неладное, я бы почувствовал. Обязательно почувствовал. Матушка недавно делала расклад на картах, исход должен быть благостным.       Потупив взгляд, Регулус хмуро глядел на свои пальцы рук. Он пытался не думать о том, что роды могут пойти тяжело, поставив жизнь Нарциссы под удар. Он тревожился, но предпочитал верить в лучшее, совсем как это делал Питер Петтигрю всю свою жизнь.       — И что с того? Твоя сестрица до сих пор не явилась, а ведь клялась быть рядом!       Сириус наградил Люциуса тяжелым взглядом, позабыв о том, что совсем недавно счел его за более приятного человека по сравнению с прошлым суждением. Жизнь Цисси заботила его не меньше, но как подобает мужчине его статуса, тем более тому, кто с достоинством носит фамилию «Блэк», он оставался внешне непоколебим. Лишь неуловимое движение губ выдавало волнение. Сириус молил о благословении Святых, к которым обращался в том случае, когда не мог повлиять на ситуацию.       — Остуди свой пыл, Малфой, иначе я за себя не ручаюсь.       Люциус скривился, как если бы на спор наелся незрелых лимонов.       — Не смей угрожать мне, щенок Блэк!       — И вот опять пришли к тому, с чего начинали, — безрадостно заметил Регулус, прокрутив фамильное кольцо на среднем пальце левой руки. — Как тривиально.       Спесь Малфоя быстро сошла на нет, когда поднявшись с кресла, Сириус в несколько шагов сократил между ними расстояние. Он держался уверенно, властно, и, честно говоря, пугал.       Приоткрыв рот, Люциус смолчал, толком не зная, что и сказать. Словно поддавшись гипнозу, он не дышал, позволяя Блэку беспрепятственно разгуливать в собственных мыслях. Том Реддл научил своего протеже многим способам воздействия на чужой разум, чем прямо сейчас занимался Сириус.       Меньше чем через минуту Люциус молча проследовал к одному из кресел. Он сидел ровно, почти неподвижно, точно зачарованный.       — Научи меня так.              — Посмотрим, Регси.       — Просил же, не называй меня этим мерзким прозвищем!       Усмехнувшись, Сириус подошел к двери, прислушавшись. Крики Нарциссы все еще сотрясали стены. Грудь болезненно сдавила невидимая тяжесть.       — По-твоему «малыш Блэки» звучит подстать тебе или моей жене дозволено больше, чем родному брату?       — Это другое. У нас с Тори особые отношения.       — До чего же не люблю, когда вы коверкаете ее имя, и да, Годрика ради, избавь меня от подробностей, — Сириус спиной оперся об двустворчатые двери, задержав взгляд на молчаливом Люциусе. — Как думаешь, может оставить его навечно таким? Хотя за последнее время я успел им проникнуться. Кажется, он не так уж плох, как я думал раньше.       — Цисси не простит нас. Она любит этого беловолосого бездаря. Так что, расскажешь как проделал это с ним? — Регулус кивнул на зятя. — Он, как зомби из комикса про зомби-вирус, приведший к концу света. Кстати, одна из моих любимых сатир.       — Регси, честное слово, твои комиксы мне ни о чем не говорят. Лучше поговори о них с Джеймсом.       — Только с ним и остается.       — Брось придуриваться, я знаю, что тебе нравится мой лучший друг, — Сириус прищелкнул языком, укоризненно покачав головой. — Мне с трех лет известно, когда ты пытаешься солгать.       Регулус не стал увиливать, и кивнул, в знак подтверждения слов брата. Сложно было сосредоточиться на разговоре, когда две неопытные женщины — Виктория и Вальбурга, принимали роды за дверьми, ведущими в гостевую комнату, где лежа на постели, Нарцисса сжимала в кулаках простынь, крича от боли и страха, за жизнь дитя. Один раз она потеряла ребенка, новую потерю бы вряд ли сумела пережить.       — Я больше не могу, не могу… — без сил упав на влажные простыни, Нарцисса смежила веки, чувствуя стекающий по лицу пот.       В замешательстве посмотрев на Вальбургу, склонившуюся по левую сторону кровати над племянницей, Виктория закусила изнутри щеку, не зная, что делать и как помочь. Из-за недоверия домовихи были отосланы.       Роды проходили сложно — Нарцисса изо всех сил пыталась помочь тетке, вынуждено помогающей за неимением повитухи, но силы покидали ее слишком быстро. И как бы хорошо миссис Блэк не разбиралась в зельях, ни одно из них не было способно помочь Нарциссе, чей разум ускользал во тьму.       — Ну же, mon chéri, постарайся. Помоги своему ребенку.       С выступившими на глазах слезами, Виктория глядела на девушку, ставшую ей хорошей подругой, мучающуюся от схваток. Исход родов во многом зависел от Нарциссы, которая не помня себя, дышала с натугой, пребывая в бреду. Она звала мать, умоляя помочь и хоть немного ослабить боль. Простыни окропились кровью.       Нарциссе казалось, что она горела заживо.       — Мы должны аппарировать в Мунго, — в который раз повторила Вики, стирая с лица девушки пот влажным полотенцем.       — Мы не можем этого сделать, — резко бросила Вальбурга, ощутив, как щеки увлажнились. — Трансгрессия навредит ей и ребенку!       — А роды убьют ее!       Гнев вспыхнул в глазах миссис Блэк, порицающей невестку за несдержанность. Меньше всего Цисси нужно было волноваться.       — Закрой свой рот и помоги мне, — она отняла руки от живота девушки. Не колеблясь, Виктория обошла кровать, стараясь не глядеть на истекающую кровью миссис Малфой. — Ребенок лежит неправильно, нужно его перевернуть. Удержи ее на месте, а я сделаю то, что должно.       Дыхание Виктории сперло из-за страха за чужую жизнь.       — Что я должна сделать?       Какой бы смелой и беспощадной на поле боя она не была к врагам, семья оставалась для нее на первом месте, в особенности их безопасность. И с того дня, как Виктория переступила порог Блэк-мэнора после ссоры с отцом и друзьями, Блэки стали для нее семьей, пусть и связанные не по крови. Хотя и это было спорно. Издавна род Поттеров переплетался с родом Блэк.       Боясь за Нарциссу, Вики была готова ко всему, чтобы ей не пришлось сделать.       — Сядь позади нее и постарайся удержать, когда она начнет сопротивляться. — Вальбурга взглянула на племянницу, у которой хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть. — Будет больно.              — Делай, — в горле Цисси пересохло, — что нужно. Спаси моего ребенка.       Как только Виктория оказалась за спиной Нарциссы, оперевшись на изголовье кровати, Вальбурга приступила к действу. У нее не было опыта в принятии родов, за исключением случая, когда больше двадцати лет назад Юфимия Поттер оказалась в похожей ситуации, вот только к ней на подмогу успела прийти Аделаида Забини, в помощницах у которой как раз была Вальбурга.       За щиколотки притянув племянницу на середину кровати, миссис Блэк была готова изменить положение дитя в утробе Нарциссы, как в комнату ворвалась запыхавшаяся Андромеда с ручной кладью.       — Святой Мерлин, — облегченно выдохнув, Вальбурга поспешив уступить место миссис Тонкс. — Почему так долго?       — Думаешь, сегодня рожает только Цисси? Ты, — женщина взглянула на притихшую Викторию, ни разу не понимающую, что ей делать, — неси таз, миску или любую посудину с теплой водой. А ты, тетушка, помоги.       — Пожалуйста, спаси мое дитя, — пересохшими губами молила Нарцисса.       Андромеда кивнула и приступила к делу, перед этим дав флакон с зельем сестре, осушившей его до дна. Пойло оказалось на вкус горьким, с примесью нечто пахнущего тухлятиной, однако сил придало, благодаря чему Нарцисса посвежела, принявшись помогать миссис Тонкс.       — Давай, милая, осталось совсем немного.       Вальбурга крепко сжимала ладонь племянницы, подбадривая, вселяя надежду.       В это время у окна, расположенного напротив кровати, мельтешила Виктория. От увиденного ее мутило. Кровь и крики, сотрясали ее психику, убеждая бежать, как можно дальше от происходящего. Молча Вики зареклась больше никогда не участвовать в делах повитух.       — Вижу головку, — начальственным тоном изрекла Андромеда. — Дайте полотенце! Пошатываясь, Виктория подала заранее приготовленное полотенце и едва не опорожнила желудок при виде посиневшего тельца, перепачканного кровью.       — Мой ребенок, — девушка приподнялась на локтях, заискивающе глядя на лица женщин.              — Что с моим ребенком, почему он не кричит? Мой ребенок! Что с моим ребенком, ответьте!       Дрожь боли прошибла тело Нарциссы — в ее утробе находилось двое, а не один, как ошибочно посчитала Андромеда.       — Он запутался в пуповине, помоги мне, Виктория.              Сдержав эмоции, Вальбурга удержала на месте Нарциссу, едва не подорвавшуюся к ребенку, который находился на руках Андромеды. Склонившаяся над ними Виктория, с осторожностью распутала пуповину, закрутившуюся на хрупкой шее. Она следовала советам миссис Тонкс, сохраняющей спокойствие, что давалось с трудом, так как в опасности находилась ее младшая сестра.       Раздался первый детский крик.       Неосязаемое облегчение прокатилось по комнате.       — Держи, — передав дитя Виктории, женщина ободряюще улыбнулась сестре, выдохнув.              — На подходе второй.       Спустя минут десять схваток, Нарцисса разрешилась от бремени, упав на влажные простыни без сил. На радостях Вальбурга поцеловала племянницу в лоб, поздравив с рождением двойни.       — У тебя мальчик и девочка, Цисси!       Лежа в постели, с размазанной под глазами тушью и испариной на лице, Нарцисса с любовью глядела на Викторию и Вальбургу, державших ее детей на руках. Обе женщины стояли у кровати, показывая матери новых членов семейства Малфой.       У Нарциссы началось кровотечение. Благо опытная Андромеда сумела его остановить, прибегнув к магии врачевательства, которой она обучалась на стажировке в Ирландии, более пяти лет назад. Лечебные зелья здорово помогли, оправдав свои чудодейственные свойства.       — Она проспит около десяти часов, может, больше. Это нормально. Переносить запрещаю, так и знайте, — ополоснув руки и шею в тазу, Андромеда поднялась на ноги, взглянув на Викторию, о которой была наслышана от Сириуса еще со времен Хогвартса. — Как ощущение?       Держа на руках ребенка, девушка казалось мертвенно-бледной. Видно волновалась.       — Странное.       Лишь сейчас Виктория получше смогла разглядеть сестру мужа. Андромеда, несмотря на то, что была старшей из братьев и сестер, казалась совсем молодой, с живым румянцем на щеках. Ростом она была ниже самой Виктории, буквально на голову. Сложена была также хороша, как мать, пышногрудая, с округлыми бедрами, тонкими запястьями и мягкой кожей, при свете отливающей бронзой. Ее темные волосы были убраны на затылке в незамысловатую прическу, и всего несколько влажных из-за пота прядей свисали у лица. Глаза карие, совсем непохожие на те, что были у Блэков — зеленые, голубые или серые, излучали теплоту вкупе с добротой, во всяком случае так казалось Вики, удостоившейся одной из самых прекрасных улыбок, что ей доводилось видеть.       — Осторожно, придерживай головку, чтобы не повредить шейные позвонки. У тебя отлично получается, — Андромеда просияла, искоса поглядев на Вики. — Сириус мне много о тебе рассказывал, надеюсь, это наша не последняя встреча.       — Да, — не сразу отозвалась ведьма, — я тоже.       Стерев остатки крови с рук, миссис Тонкс закинула полотенце на плечо и поспешила покинуть комнату, дабы осчастливить Люциуса, так и не сумевшего найти покой во время родов жены.       — Как она? — заискивающе глядя через спину женщины на ложе, Малфой ожидал доброй вести. — Говори же!       — Не смей так разговаривать с моей сестрой.       Регулус дернул мужчину за локоть и хотел бы направить его на путь истинный, как был перебит Андромедой, разом оповестившей троих мужчин о том, что Нарцисса благополучно разрешилась от бремени и сейчас отдыхает.       Обрадованный доброй вестью Сириус, обнял зятя за плечи, словно ранее между ними не было конфликтов.       — Поздравляю, папаша!       — Я могу ее увидеть? — хрипло протянул Малфой, не отреагировав должным образом на поздравления.       Услышав детский крик, затихший также быстро, как раздался, Люциус осторожно отодвинул свояченицу с прохода, тихими, мягкими шагами войдя в комнату. Окна были занавешены плотной тканью, несмотря на то, что стрелки часов не успели перевалить за четверку. Десятки свечей в позолоченных канделябрах с лихвой разгоняли темноту, снизошедшую на комнату, в коей мирно спала Нарцисса, забывшаяся в крепком сне благодаря выпитым зельем. В ее случае сон был лечебным.       — У тебя сын, Люциус, — миссис Блэк не скрывая восторга, чуть приподняла малыша, посапывавшего на ее руках. — И дочь, столь же прекрасная как мать.       Тихой поступью Малфой, со страхом и одновременно благоговением в глазах, подступил к миссис Блэк, передавшей ему младенца. Казалось, сын его, только-только появившийся на свет, был раза в два меньше Адары, которую точно также Люциус прижимал к груди, едва не роняя слезы от счастья, когда та родилась. Всю свою жизнь он пытался добиться уважения и любви от отца, но стоило ему им стать, как позабытые желания перестали иметь значение. Семья стала для него важнее мечт, целей, желания угодить отцу, доказав свою значимость.       — Мой сын, — с самозабвенной улыбкой прошептал мужчина, не отрывая взгляда от крохотного тельца, завернутого в теплую ткань. — Мой Драко.       — Что за имя?       Вальбурга не пыталась скрыть легкого разочарования. Она-то надеялась, что имя новорожденному будет выбираться согласно традициям Блэков, как это было с Адарой.       Блэки довольно часто давали детям имена в честь звезд, планет, астрономических явлений в зависимости от дня рождения. Испокон веков Блэки обращались к астрономии, по звездам и положению планет в день рождения нового члена семьи, выясняя, какая судьба ему уготована. В чем-то их традиции были схожи с родом Поттер, кои давали имена новорожденным в честь богов, чтобы обогатить тех силой в том случае, если предсказание, в день рождения нового члена семьи, оказывалось негативным.       — В честь моего деда, — пояснил Люциус, не став вдаваться в подробности.       — Хочешь задобрить Абраксаса? Гиблое дело, так и знай.       На губах Вальбурги играла усмешка. Присутствующие помалкивали, с интересом глядя на перебранку двух магов, пассивно спорящих друг с другом. Миссис Блэк была убеждена, что лучшего имени, чем Лактеус быть не может.              Она долго ждала мальчика, и тут, к ее несчастью, ему дается имя — Драко, в честь давно умершего мага, при жизни особо не отличающегося порядочностью.       — Будет тебе матушка, Драко не такое уж дурное имя. В нем чувствуется свой шарм.       — Едва уловимый, — Регулус встал плечом к плечу с матерью, тем самым поддержав ее.       — Я с вами не согласен. Драко звучит величественно. — Стоя за спиной жены, Сириус обнимал ее за талию, не тая улыбки при виде того, как она держит на руках новорожденную племянницу. — Тебе идет материнство.       — Мое сердце так сильно бьется. Кажется, я сейчас умру.       По лицу Вики, пропустившей слова мужа мимо ушей, было явственно заметно, насколько ей было непривычно и даже боязно. Однако справлялась она с ответственностью в два килограмма с достоинством.       Люциус взглянул на Сириуса, в знак благодарности кивнув. Ему не нужна была поддержка или одобрение, тем более того, к кому он уважения не питал, однако было приятно, что хоть кто-то из родственников жены встал на его сторону, пусть даже тот кого он меньше всего жаловал.       — Мы с Цисси выбрали имя до того, как узнали о ее беременности.       Вальбурга переглянулась с младшим сыном, поджав губы и прищурившись. Ее насторожило то, с каким восторгом Люциус глядел на сына, будто позабыл о дочери, которой не оказал должного внимания.       — А девочка? — совсем тихо подала голос Виктория.              Растерявшийся Люциус, обернулся на девушку, которую от силы видел пару раз на званных вечерах. К нему на помощь поспешила миссис Блэк, взявшая на руки Драко, имя которого ей все еще не нравилось.       — Можно мне?       Откашлявшись, Люциус ближе подошел к Виктории и Сириусу, с неподдельной нежностью коснувшись лба дочери. Он не надеялся, что жена осчастливит его сразу двумя младенцами, после первых тяжких родов и выкидыша, оставившего след на душах обоих родителей.       — Так что же с девочкой? Негоже ей ходить без имени.       — Не знаю, вернее сказать Нарцисса собиралась дать ей имя. Мы поспорили, условившись, если будет мальчик — имя выбираю я, если девочка — она. Быть может, стоит обратиться к традициям вашей семьи, миссис Блэк? — Обернувшись через плечо на женщину, преисполнившуюся радостью, Люциус вздернул бровь. — Что думаете?       — Да, — тишину прервала Виктория, не осмелившаяся отнять взгляд от девочки, родившейся на ее глазах. — Как насчет Афина?       На лицах Блэков и Малфоя, за исключением Сириуса, промелькнуло неподдельное удивление. Лорд Блэк по-прежнему стоял за спиной жены, сцепив руки на ее талии. И как бы Вики не было приятно его близость, вызывающее легкую дрожь, она не могла думать ни о ком, кроме новорожденной мисс Малфой.       — В честь греческой богини.       — Маггловские боги — это язычество! — Люциус нахмурился, сжав челюсти.       Вики сверкнула глазами на рядом стоящего мужчину, словно пригвоздив его к месту. Пелена тьмы, всего на мгновение затмившая ее взгляд, ввела Люциуса в ужас, от чего он мгновенно побелел, утратив краску с лица.       — Вообще-то маги пустили слух о римских, греческих, японских и прочих богах, чтобы забирать силу магглов, когда те превозносили молитвы. Вера, во что-либо, столь же сильна, как магия. Афина была великой богиней, как принято считать, но ведьминской силы в ней было куда больше, в сравнении с божественной сущностью.       — Хорошенькая, — Регулус оказался рядом с братом. Его лица коснулась едва заметная улыбка, когда он увидел племянницу. Крохотную, беззащитную, невинную. — На меня похожа.       — Нет, девочка больно красивая, — шепнул Сириус, — а ты уродец хмурый.       — Сам такой.       — Не пререкайся со старшим, не то по заднице получишь.       Прищурившись, Регулус выдал неслышно:       — Ваши игры с Тори до добра не доведут. Ты совсем одичал.       — Молчи. Годриком молю, молчи.       Миссис Блэк, наблюдавшая за перепалкой сыновей, щелкнула пальцами. В миг Сириус и Регулус умолкли, утратив возможность открыть рты.       — …Люди почитали ее за мудрость и покровительство, которые она даровала в час нужды. И, пусть как таковой богиней она была по воле пущенного слуха, сложившегося в легенду, она все же затмила собой Зевса. — Вики заметно смягчилось. — Думаешь, это имя недостойно твоей дочери, Малфой?       Люциус не спешил дать ответ. Он серьезно отнесся к услышанной информации, потому взял паузу, чтобы получше осмыслить.       — Не станем беспокоить Цисси, оставим ее.       За время, что Люциус успел расположиться в соседней комнате с братьями Блэк, дабы не тревожить сон жены, Вальбурга с Андромедой, заручившись помощью Викторией, очистили младенцев от биологических материалов, провели ритуал для придания сил и укрепления здоровья. Сей ритуал состоял из камня — гранат, который кровник, в данном случае Вальбурга, поочередно приложила к груди новорожденных всего на несколько минут.       Виктория стояла неподвижно, с волнением поглядывая то на одного ребенка, то на второго. Выражение ее лица было таким, словно двое новорожденных могли за миг вымахать в два метра ростом и пойти на поклон к Волан-де-Морту. Женское нутро внутри нее отчаянно билось, желая приласкать младенцев, однако же страх рос столь же прогрессивно, затмевая собой сиюминутные желания. С того дня, как Вики вступила в ковен Костяных ведьм прошло немало дней, но у нее так и не получилось забыть пророческие слова одной из ведьм, предсказавшей, будто чрево ее проклято, а это подразумевало под собой то, что материнство для нее — гиблое дело.       — Подойди, — Вальбурга через плечо обернулась на невестку, — возьми Афину на руки, мне нужно заняться Драко.       Лишь сейчас Виктория заметила, что Андромеды след простыл.       — Нарцисса и Люциус ещё не определились с именем.       Неуверенно подойдя ближе, миссис Блэк с особой осторожностью взяла на руки девочку, затаив дыхание. В крошечном существе, было прекрасно все, начиная от белоснежного пушка волос и заканчивая щеками с легким румянцем. На мгновение смежив веки, Виктория вздохнула, потянув носом воздух. Ранее она не замечала запах младенцев, нянчившись с тем же крестником, сейчас же он отчетливо щекотал ноздри. Запах новорождённого, наделенного магией, казался слаще всех явств мир. И, Виктория устыдилась сама себе, проведя параллель с ночными тварями, питающимися кровью невинных, кои пахли мертвечиной.       — Мне нравится имя, которое предложила ты.       Вики удивилась, явственно не ожидав одобрения той, которая открыто выражала неприязнь к немагам и всему, что было ими создано. И пусть историю о древнейших магах из Греции, Италии и прочих стран магглы переделали на свой лад, десятки тысяч лет назад возведя их к рангу богов, это не отменяло сего факта, что правда сквозила в древних легендах. Истина заключалась в том, что боги на самом деле существовали и были это маги, жившие в мире немагов по множеству причин.       — Афина была воительницей с острым умом и силой к жизни.       — Так считают, — Вальбурга покривила губы, пеленая заснувшего младенца, — немаги?       — Да, в некотором смысле. У меня в роду была одна интересная женщина, которая всю свою жизнь посвятила истории нашего народа. Ее звали Бриенна Поттер и все, что от нее осталось — дневник, который любезно даровал мне Фредерик. Благодаря ее записям я многое узнала.       Вики внимательно следила за Вальбургой, но не уловила в ее мимике ничего, что могло выдать страха или волнения на худой конец. Миссис Блэк хвалилась умением держать эмоции под контролем, потому не выдала себя, хоть вереница воспоминаний мельком пролетела перед глазами.       — Пытаешься вывести на разговор, но могла бы всего лишь задать волнующие тебя вопросы. Я бы не стала тебе лгать.       — Однако ты и правды не сказала, а ведь я тебя спрашивала о тайнах матери.       Выпрямившись, Вальбурга перевела взгляд на балкон, дверцы которого были плотно закрыты во избежания сквозняка. Она помолчала не больше минуты, а затем, словно совладав с эмоциями, просившимися наружу, вернулась к племяннику, укутав его детским одеяльцем.       Вики последовала в комнату к мужчинам, посчитав, что ее разговор с миссис Блэк бессмыслен. Тем не менее не дойдя до двери, женщина ответила:       — В этом деле не было правды или лжи. Была клятва, которую я дала обоим твоим родителям. Не спрашивай с меня то, над чем я не властна, Виктория, иначе пожалеешь. — Женщина глядела свысока, но по мере того, как мрачнело лицо невестки, голос ее становился менее груб. — Перестань наконец огрызаться, ища во всем виноватых и поговори с отцом. Не совершай тех же ошибок, что и он, будь умнее.       Кивнув, девушка промолчала, а как оказалась в комнате, отдала девочку Регулусу, лишь сейчас удостоившегося чести приласкать племянницу. С ней он был нежен и чудовищем не называл, хотя Малфою поклялся, что кличку его сыночку и дочери придумает. Тот, конечно же, остался недоволен услышанным, но как только сын оказался на руках, его негодование улетучилось.             — Чего ты медлишь, Люциус? Прими решение. — Стоя за спиной мужчины, сидевшего в кресло с сыном на руках, Вальбурга положила ладонь на его плечо. — Не следует новорожденной ходить без имени, это дурная примета.       — Уж не думал, что вы верите в приметы, как по мне это удел паршивых магглов.       — Я бы попросил, — сидя в кресле напротив, Сириус перекинул пачку сигарет из руки в руку, не став курить, хотя и хотелось. — Если не хочешь затевать ссору, то, будь добр, прикуси язык, иначе…       Он не успел договорить от того, что его перебил младший брат:       — Иначе я отрежу твой язык и фестралам скормлю. Я ясно выразился?       Как успел заметить Люциус «иначе», вошло у Блэков в привычку.       Вальбурга резко переменилась в лице, не ожидая подобных слов от сына, с каждым годом становившегося все больше похожего на отца, что по правде ее пугало.       — Сегодня у меня слишком хорошее настроение, чтобы конфликтовать с вами обоими. Но, как только представится возможность, я заткну вас, будьте уверены.       Словно пребывая во сне, Виктория ощутила пальцы мужа на своем запястье, как только присела на подлокотник кресла подле него.       Для себя Люциус решил так, если Нарцисса согласится с предложением Виктории, то так тому и быть — они нарекут дочь Афиной.       Вскоре чета Блэков покинула поместье, поблагодарив Ноттов за теплый прием. Сигнус вместе с родителями отправился в Блэк-мэнор в экипаже, в то время как его сестра, чье настроение омрачилось по какой-то неведомый ему причине, трансгрессировала, не желая трястись в карете.       Сириус с женой пробыли до позднего вечера, как и многие гости, надеясь застать пробуждение Нарциссы в противовес тому, о чем заранее предупредила Андромеда. Когда стало ясно, что девушка проспит до утра, муж с женой в ночи отправились в квартиру на отшибе Лондона, где пробыли до полудня, танцуя под песни Битлз, смакуя вино и проговорив до рассвета.       — Чего желает моя леди Блэк?       Алкоголь не до конца выветрился из организма, тем не менее Сириус выглядел намного веселее Виктории, которую обнимал за талию. Они трансгрессировали к воротам поместья, пеше продолжив путь до парадных дверей.       — Тебе предоставить список или дождешься, когда я засну, чтобы заглянуть в мои мысли? — сложив губы в усмешке, Вики замедлила шаг и вольготно приподнявшись на мыски туфель, оставила поцелуй на щеке мужа.       — Как долго ты будешь припоминать мне прошлое? — Приложив указательный палец на нецелованную щеку, Сириус подмигнул. — Брось, кому как не мне знать о твоей нелюбви к сюрпризам и подаркам. Думаешь, это бы меня остановило в один из лучших дней в году? В любом случае ты должна признать, что я действовал чертовски искусно.              Виктория прищурилась, по лукавой улыбке мужа поняв, что сон, весьма неприличный, приснившийся ей накануне дня рождения, — его рук дело. Рассмеявшись, она не сильно толкнула его в грудь, а затем схватив за лацканы рубашки, поцеловала грубо и требовательно так, будто роль мужчины отведена ей природой.       — Это было, — сердце Сириуса забилось прибоями, — черт побери, я почти возбудился.       — Почему только почти, — она прижалась к его груди, опустив на плечи обе ладони, — моего очарования недостаточно?       Поправив у лица волосы жены, он костяшками пальцев провел по щеке, услышав полузадушенный вздох. Солнечные лучи пробивались сквозь тучи, последнюю неделю накрывшие Лондон, играя на лице девушки, жмурившейся, что Сириус находил привлекательным. Опустив руки на ее талию, он обнял ее осторожно, чтобы его пиджак не упал с бледных плеч.       — Знаешь, порой я задаюсь вопросом, а нет ли в тебе крови вейл, иначе невозможно объяснить мое бессилие перед тобой. — он дыханием опалил мочку ее уха, не видя, как Виктория прикрыла глаза, наслаждаясь шепотом его голоса. — А что до твоего вопроса, то оглянись и узри тех, кто мешают нашем пакостям, женушка.       Вытянув шею, Виктория взглянула через плечо мужа, увидев на крыльце дома Регулуса с Александром, выстроившихся точно по ширинге. У обоих на лицах не было радости, скорее глубокая озадаченность.       — Почему они не в доме?       — Куда важнее почему они вместе и оба живы? — Сириус поприветствовал брата и кузена жены также, как и они его — кивком.       Переглянувшись, муж с женой поспешили к дому, споря о том, кто погиб бы быстрее, Регулус от скуки из-за того, что Александр не отвечает на его пакости или второй, от бесконечных подколов.       — Явились? — Блэк-младший с издевкой оглядел новоприбывших, отметив, что алое платье миди смотрится на Виктории гораздо эффектнее вульгарного красного Луизы. — А у нас гости, делайте ставки и не оплошайте.       — Брось придуриваться, Годрика ради. Чего в дом не заходите?       — Миссис Блэк попросила оставить ее одну с мисс Бёрк. Как я понял, она прибыла по важному делу, — пояснил Александр, стеснённо пожав плечами.              Вики резко изменилась в лице, словно секундой ранее на ее губах не играла улыбка от времени, проведенного с мужем, с которым она позабыла о делах министерства, недавних сомнениях и о Луизе.       Больше трех недель назад девушка поведала мужу о том, как его бывшая поджидала ее в Чертоге Вельзевула. Затем призналась, будто носит дитя под сердцем от Сириуса, который, если судить по ее словам, давно сыскал тепло и любовь, когда Виктория о нем позабыла. Бродяга внимательно выслушал жену, ни разу не перебив ее во время весьма эмоционального монолога. Вики не могла наверняка определить эмоции, захлестнувшие его, однако было несложно уловить зачатки гнева, погубившие вазу, осколки которой разлетелись по полу.       Сириус был зол и одновременно разочарован тем, как легко Луиза, несколько лет назад просившая помощи и защиты, предала его доверие, сочинив небылицу и наговорив невесть что его жене, при том что знала, о его любви к ней. Какое-то время он молчал, размышляя о том, как бы ему вывести на чистую воду Бёрк, заткнув ее раз и навсегда. Он не исключал, что Луиза каким-то образом имела своих шпионов, докладывающих ей о том, что происходит в Чертоге Вельзевула, хотя имелось сомнение на этот счет, ведь ее руки настолько далеко дотянуться не могли. Как казалось многим. Вскоре Сириус подскочил в запале, не став терять время на объяснение мыслей, посетивших голову. Написав записку, состоявшую из пары предложений, он отдал ее Виктории, сказав, что послание должно дойти до Каркарова. Кивнув, девушка, не разрывая зрительного контакта с мужем, смяла лоскуток пергамента обеими ладонями. Она не говорила вслух, но он видел, как шевелятся ее губы. Меньше чем за пару секунд огонь вспыхнул в ладонях. Блэк любил магию жены, но гораздо меньше, чем ее саму. Не став откладывать дела на потом, Игорь явился в квартиру двух Блэков, прихватив собой Влада, не сильно желающего покидать лабораторию в доме Реддла. Рассказав друзьям о настырной бывшей подруге, Сириус дал понять, что пора бы ее поставить на место, хорошенько к нему припечатав. Чтобы неповадно было.       Каркаров согласился с другом, заверив, что он и Долохов некоторое время будут следить за Бёрк и как только добудут доказательства ее лжи, или хотя бы узнают истинную причину ее возвращения, немедленно сообщат.       И вот она здесь, пробралась в Блэк-мэнор, словно почетная гостья и заперлась в кабинете с Вальбургой Блэк.       Стоя на ступенях лестницы, Сириус, крепко сжимая ладонь жены в своей, задавался вопросом: «Сколько матушки потребуется времени, чтобы свернуть шею его Бёрк».       — Ты полоумный идиот! — не сдержался Регулус, пнув Александра в плечо. Тот явно не ожидал удара, от чего пошатнулся, но на ногах устоял. — Я что тебе сказал? Помалкивай, говорить буду я!       — Мальчик, обороты сбавь и голос на меня не повышай, — Шарль-Жермен скрестил на груди руки, взглянув на Блэка-младшего так, от чего тот неосознанно отшатнулся, мгновенно устыдившись своему поступку. — Я не привык, как ты иметь секреты от семьи.       — Значит она здесь, да? — с шумом задышав через нос, Вики грубо выдернула пальцы из ладони мужа, бросившись в дом.       Зная, что жена в бешенстве, Сириус не спешил остудить ее пыл — жизнью рисковать не хотелось.       — Ты за своей благоверной не пойдешь? — вопросительно вскинув брови, Александр явно не понимал, почему тот медлит. — Она же ей кости переломает! А то и хуже, погубит бедняжку.       Мужчина бегом поспешил за кузиной, едва не сбив с ног Регулуса, бросившего ему в ответ проклятье в спину.       — Ты слышал? У меня секреты от семьи, можно подумать этому полукровке здесь рады! — Регулус возвысил голос, задержав брата у дверей. — Это она ему не семья! Сколько Тори жила, не подозревая о существовании этих Жерменов или как их там? Это он ей не брат. Он, а не я!       — Ладно, он ей не брат, ты прав, Регси. — Со смехом мужчина хлопнул брата по плечу. — Действительно, кто такой Алекс, может, кузен моей жены, как считаешь? Разве он виноват, что не участвовал в жизни Виктории из-за конфликта ее матери с семьей? Или, быть может, Виктория виновата в том, что ничего не знала о семье Юфимии из-за тайн? Вместо того, чтобы дуться и ревновать, как дитя малое, лучше бы поддержал свою Тори, потому что я в этом не силен, как бы мне не хотелось обратного. Мои слова не имеют над ней влияния. Она считает, что ослеплённый любовью, я буду на ее стороне, чтобы она не натворила. Не отрицаю, так и есть. И все же, она нуждается в тебе, брат.       Сириус опустил ладонь на затылок младшего брата и подступив ближе, легко коснулся его виска губами. Он редко, когда проявлял нежность в адрес кого-либо из семьи, но делал это столь искренне, отчего родственники трепетали в благоговении.       Регулус не стал исключением. Всякое объятие, доброе слово, гордый взгляд брата хранился в его памяти, как самые ценные воспоминания, кои он нес за собой на протяжении всей сознательной жизни.       — Давай, не будь ханжой.       Ошеломленный услышанным, Регулус остался стоять на пороге, осмысливая произошедшее. Он по дурости своей счел, что Виктория оправилась от правды, кою мать с отцом скрывали от нее долгие годы. Увы, но он крупно ошибся. Вики по-прежнему винила себя в случившемся, невзирая на поддержку Джеймса и отца, обида к которому притупилась после того, как он подставил свое плечо в скорбный день, разделив с ней горе и слезы.       — …Немедленно убирайся из моего дома! — В бешенстве, Вальбурга задыхалась от гнева.       Луиза Бёрк, несостоявшаяся невеста Сириуса, заявилась в Блэк-мэнор около получаса назад, с порога заявив, что миссис Блэк обязана ее выслушать. Без особого удовольствия женщины уединились в личном кабинете Вальбурги, по праву лордства принадлежащего ее первенцу, хотя она проводила в нем куда больше времени, ведя учет финансов семьи. Гордо заявив о беременности, Луиза требовала, чтобы ее дитя, как и ее саму признали, согласно всем традициям. В ответ миссис Блэк громко рассмеялась, да так сильно, что на ее глазах выступили слезы. Она ни на йоту не верила девице, от которой отказался отец, выслав ее из страны, как и не верила тому, что Сириус способен предать жену.              Оба варианта были невозможны.       — Я же говорю, что нахожусь в положении, а значит…       Луиза замолкла, как только Виктория ворвалась в кабинет, едва не сорвав дверь с петель. За ее спиной маячил Александр, посылающий никем непонятые сигналы бедствия.       — А значит я убью тебя, — кошачьим шагом подступая к жертве, Вики чувствовала, как здравость рассудка уплывает, уступая место гневу и ярости, скверной затопившей радужку глаз. — Выметайся вон из моего дома!       Обомлев, Луиза не нашла ни единого слова, чтобы возразить. Она сидела неподвижно, с испугу вжавшись в спинку кресла, точно ее придавило чем-то тяжелым.       Вики долго держала эмоции под контролем, беря в расчет недавнюю встречу с Бёрк, зная, что та по пятам ходит за Сириусом, лелея в душе надежду на то, чтобы с ним сблизиться. По дружбе Игорь Каркаров рассказал обо всех ему известных уловках и рычагах давления мисс Бёрк, и он же признался, что не исключает возможности того, что девица может прибегнуть к чарам, чтобы очаровать Блэка, которым была все равно что одержима.       Вики не дала волю эмоциям и тогда, когда тайны ее матери вышли наружу. Когда Грюм, унижая ее при малейшей возможности, недавно опозорил на собрании Ордена, намекнув, что мантия инквизитора досталась ей не за заслуги, а за симпатичную мордашку. Она сдержалась, когда Бонне заявилась в бар ее мужа, когда пригрозила Марлин МакКиннон расправой. Сдержалась и тогда, когда близкий друг, коего она знала с одиннадцати лет, свел счеты с жизнью, попрощавшись посредством письма.       Сейчас же ей необходимо было излить на кого-то гнев. И это кто-то — Луиза.       — Я никуда не уйду, — голос Бёрк дрожал, как и она сама. — Я ведь сказала тебе, что в положении. Если вы не желаете идти мне на уступки, то мне придется придать случившееся огласке. Мисс Скитер не упустит новость о том, как лорд Блэк зачал дитя на стороне. Как думаете, станет ли это сенсацией?       — Молчи, негодница! Почем нам знать, кто заделал тебе ублюдка бастарда? — Чинно сложив ладони на бедрах, Вальбурга поднялась из-за стола, всем своим видом выражая величие. — Помнится, я не пожелала видеть тебя невестой своему сыну. Не желаю и впредь водиться с тобой, убирайся.       — Миссис Блэк, выбирайте выражения. Повторюсь, я нахожусь в положении. Мне нельзя нервничать. Подумайте о здоровье будущего внука, вы ведь не хотите накликать беду. В конце концов, как знать, станете ли вы бабулей без меня. — Драматично схватившись за сердце, Луиза усмехнулась. — Четыре года брака, а ребеночка нема!       — Сама напросилась.       Плотно сжав губы до боли, Виктория схватила Луизу за горло, перекрыв ей доступ к кислороду. Задыхаясь, девушка обеими ладонями цеплялась за руку своего палача, боясь покинуть мир раньше, отмеренного судьбой срока.       Перепуганная, Бёрк взмолилась Мойре, боясь погибнуть.       Александр был готов немедленно вмешаться, как Вальбурга, быстро среагировала, пригвоздив его магией к полу, тем самым лишив возможности двигаться. Страх виднелся в его глазах.       — Один раз я тебя предупредила, но оказалось, что для тебя этого было недостаточно. — Виктория приблизилась к лицу девушки, заплывшим алым заревом. Она усилила хватку, оцарапав ногтями кожу ее шеи — Луиза вскрикнуть не посмела. — Я говорила, держись подальше от моего мужа и моей семьи. Плевать я хотела на выродка в твоей утробе, которого ты приписала Сириусу. Знай же, мой муж скорее сдохнет, чем коснется тебя. В каких борделях ты развлекалась, а? Да и правдивы ли твои слова. От тебя разит пороком, donna caduta.       Резко отняв ладонь с горла Луизы, жадно схватившей ртом воздух, Виктория крепко взялась ее за волосы у корней, силой выведя из кабинета.       Женский крик содрогнул стены Блэк-мэнора.       Несколько раз Луиза споткнулась, но Вики продолжила тащить ее по коридору, прямиком на первый этаж, не чувствуя силу ее веса, при том что разница между ними была в пятнадцать килограмм. Ведомая влиянием скверны, Вики сделалась сильнее физически и злее прежнего.       Вальбурга, глазам своим не поверившая, так и осталось стоять на месте, ровно как и Алекс, не имеющий шанса противиться силе магии хозяйки дома. Мрачные картины мелькали перед его взором, утерявшим осознанность. Новое видение снизошло невыносимой болью. Если бы не заклятие миссис Блэк, он бы завопил от нестерпимой боли.       — Грязная потаскуха, да как ты только осмелилась переступить порог моего дома! — Вики кричала громко, не подбирая слов. — Я разорву тебя на куски!       За несколько минут домочадцы с разных углов дома сбежались на первый этаж, воочию лицезрея, как хрупкая, болезненная на первый вид девчонка с мальчишескими замашками, кои за годы подавить посредством хороших манер не удалось, — за волосы тащит одной рукой беловолосую девушку вниз по лестнице, при этом держа равновесие на довольно приличной высоте каблуков.       Платье Луизы задралось, оголяя бледные бедра и ягодицы. Азеллус более чем остался доволен, однако из соображений нравственности, ладонью прикрыл глаза Цефею, не доросшего до столь смелых зрелищ.       — Что прои…ходит, — заикаясь, вопросил побледневший Сигнус, обратившись к рядом стоящему брату. Альфард был не менее шокирован происходящем, чем он сам. — Это наша Вики?       — Выходит, да, — безрадостно резюмировал он.       Альфард солгал бы, не признай, что в ярости Виктория больше, чем следовало походила на свою бабку в молодости. И будь Ирма рядом, то она бы аплодировала стоя, а, быть может, на прощание дала бы Луизе пинок под зад. Леди Поттер изначально была против брака внучки с одним из Блэков, но не могла не признать, что стали они славной парой.       — Я тебе кости переломаю, если еще раз осмелишься показаться мне на глаза!       Протащив брыкающуюся и ревущую Бёрк по полу, Вики в буквальном смысле бросила ее посередине гостиной. Точно валькирия, сошедшая со страниц книги о мифах, она кругом обошла девушку, стыдливо натянувшую платье, и остановившись перед мужчинами, разинувшей от восхищения рот Друэллой, заговорила:       — Если хоть кто-то из вас осмелится заговорить с мисс Бёрк, вознамерившейся омрачить мой брак, то я лично этого кого-то выставлю точно также за дверь. Не смейте забывать, что с недавнего времени хозяйкой в доме являюсь я, и мне решать, кто будет гостем! — Побрезгав прикоснуться к девушке, распластавшейся на полу, Виктория взглянула на мужа, со смесью восхищения и ужаса, глядевшего на нее с порога. — Если до кого-то мои слова не дошли, то милости прошу, собраться вечером в столовой и обсудить, по какой причине и что стало виной тому, что девица из нашего дома сейчас вылетит на коленях. И, если хоть кто-то о ней заикнется, окажется там же!       Стоя на втором этаже опираясь на перила лестницы, Вальбурга видела то, что устроила невестка и слышала слова, обращенные к каждому, в особенности к Сириусу. Она не одобряла подобного поведения, считая его недостойным леди Блэк, однако же была рада тому, что более Луиза в жизни ее сына не появится. А если и явится, то долго не проживет.              Жена у Сириуса до безумия ревнивая.       — Я понятия не имею, что произошло, но, Мерлином молю, давайте перемотаем время на пару минут назад, — шепнула Друэлла, как завороженная глядя на жену племянника. — До чего же хороша наша леди Блэк.       Цефей молча сжал пальцы правой руки в кулак, выпятив большой палец.       — А ты, — Виктория взглянула на Луизу, чья тушь размазалась по щекам из-за слез, — убирайся, если не хочешь, чтобы я тебя до ворот протащила.       Униженная и раздавленная, девушка поднялась на дрожащие ноги, но пройти пяти шагов не сумела и потому трансгрессировала, боясь худшего. Напоследок она бросила затравленный взгляд на Сириуса, глядевшего с нечеловеческим фанатизмом на жену, стоявшую за ее спиной. Даже сейчас, когда Виктория показала своё истинное лицо, ничего и никого не постыдившись, он все равно был на ее стороне. Бёрк поверила слухам, в коих говорилось, мол, Виктория Блэк, урожденная Поттер, опоила любовным зельем мужа, отчего на других женщин он не глядит.       Раздался хлопок, затем еще один и еще. Азеллус залился смехом, запрокинув голову, точно в жизни ничего смешнее не видел.       — Я аплодирую тебе стоя, о, моя дорогая кузина! — изобразив поклон, он подлетел к Виктории, расцеловав ее в обе щеки. Для себя он отметил, что она словно вибрирует, качая по венам магию. — Давайте сделаем это традицией, я могу предоставить список своих недругов. На пару лет хватит!       Цефей дернул Ригеля за рукав рубашки, стоящего от него по правую сторону с открытым ртом.       — У меня тоже есть список, можно мне отдать его Вики?       — Я бы не рискнул.       Запрокинув голову, чтобы получше разглядеть Альфарда, меньше всех удивившегося произошедшему, Цефей кивнул, согласившись. Мертвые нашептали, что прямо сейчас Викторию трогать не стоит, лучше и вовсе не сталкиваться с ней взглядом. Однако, не чувствуя опасности, мальчишка несмело вышел вперед, и когда его за плечо схватил кто-то из мужчин, он легко скинул ладонь и в два шага оказался вблизи Виктории, с высоты своего роста не заметившей младшего из всех Блэков.       — Вики, — он дернул ее за руку, чувствуя, как она дрожит. Расфокусировано, ведьма удостоила мальчишку взглядом. — Ты мой герой.       Пелена гнева сошла с карих глаз. Сделав несколько глубоких вздохов, Виктория позволила Цефею увести себя за руку в столовую, где Поллукс с Ирмой заждались членов семьи за обедом.       — Готовь свой список, — кинула девушка, пройдя мимо Азеллуса.       — А ты, сестрица, черт возьми, хороша! Клянусь своей непорочностью, я был готов кинуться к бедняжке, впавший в немилость. — Последовав за девушкой и мальчишкой, Азеллус обернулся на ходу, показав Сириусу два больших пальца. — Миссис Блэк, скажите-ка на милость, кто за двадцать с лишним лет жизни успел вас прогневать! Клянусь, к утру его голова будет у вас на подушке, о, великая хозяйка Блэк-мэнора!       — Да заткнись ты! — толкнув мужчину в плечо, Виктория замедлила шаг и обернулась на мужа, намеренно не замечая вопрошающие взгляды Блэков, выстроившихся как по линейке в ряд. За ее спиной мельтешивший Азеллус улыбался во весь рот, корча обезьяньи рожицы. — Поговорим наедине после трапезы, муженек.       Сириус кивнул с благоговейной улыбкой, аккурат коснувшейся его губ.       — Да, Азеллус, — Цефей покрепче сжал руку девушки в своей, — не говори с моей Вик, а то она тебе прическу подправит. — он громко рассмеялся, левой ладонью прикрыв рот. — Будешь, как лысый Теодор Нотт. Ох, и потеха!       — Думаешь, подправит?       — Да!       Когда Виктория с Цефеем и Азеллусом скрылись в коридоре, старшие Блэки выдохнули.       Друэлла вместе с Сигнусом поспешили в столовую. Шутки ради она бросила комментарий, мол, ей стоит воспользоваться методом Виктории по утилизации любовниц из жизни мужа. Как ни странно Сигнус рассмеялся со слов жены, и смех его звучал чисто, искренне.       — Знаешь, если ты в самом деле так поступишь, то я слова тебе в упрек не скажу, mon cheri. — Мужчина оставил поцелуй на тыльной стороне ладони жены, тем самым развеселив ее. — Женская ревность возбуждает.       — Выходит, мне стоило с самого начала прочертить границы дозволенного?       Вопрос Друэлла задала не всерьез, однако Сигнус призадумался, напустив на лицо серьезность с примесью легкой улыбки. Ворох мыслей, словно кровь в венах, зациркулировал в голове.       В самом начале брака Сигнус действительно испытывал нежные чувства к молодой красавице жене, но отношения их не сложились, и как итог — несчастливый брак. Море слез, выплаканных в тайне ночью, раны на нежной коже, оставленные в пылу злости. Все самое худшее, что могло случиться с Друэллой по вине мужа произошло и не раз.       Так или иначе Сигнус не исключал возможности, если бы Друэлла приложила хоть толику усилий, то большинство проблем, разногласий, ссор и ненависти было бы раза в два меньше, или бы они вовсе не существовали. Однако то лишь мысль, а как бы история сложилась — неизвестно.       — Стоило, радость моя.       Друэлла ощутила холодок, когда суть слов, сказанных мужем, дошла до нее запоздало. Не вслух, но она признавала: то, как сложились их отношениях есть и ее вина, потому как ее холодность отвернула молодого и пылкого Сигнуса много лет назад.              — Скажи, тебя устраивает поведение твоей жены? — вопросил Альфард степенно.       Сириус ухмыльнулся. Его абсолютно не волновало мнение семьи, за исключеним жены и матери — единственных женщин, которым он доверял охотнее, чем самому себе.       — Вполне. Моя жена по натуре взрывная, я бы сказал огнеопасная. — Заведя руки за спину, мужчина перешагнул порог, оставив позади брата, не нашедшего, что сказать после увиденного. — Мисс Бёрк неоднократно была предупреждена о тяжелом нраве Виктории, но так как она посчитала, что сможет с ним совладать — последствия на ее совести. В конце концов произошедшее едва ли можно было назвать побоищем. Неплохая панацея, что скажешь? Мерлина ради, не пытайся уничтожить меня взглядом — не выйдет. И, если тебя интересует мое мнение, дядюшка, то я намерен изложить его жене, ни кому более.       — Ее поведение недостойно титула леди Блэк. Эта эскапада непременно выйдет нам боком! Как думаешь, на что способна униженная женщина, которой без того терять нечего?       Альфард приосанился, когда крестник подступил ближе, встав лицом к лицу. Он знал, что его слова разозлят Сириуса, но и не сказать о случившемся не мог. Кто-то должен был пролить свет на сложившуюся ситуацию, объяснив, чем чревато подобное поведение той, кто удостоился чести нести титул — леди Блэк.       — Не тебе об этом беспокоиться. Хочешь высказаться — говори прямо, иначе, сам знаешь, я мужчина импульсивный, весь в отца, вдруг не сдержусь. Тем паче для тебя. Пусть поведение, ровно как и поступок моей жены тебя не беспокоят. Не твоя забота. — Пройдя вперед, Сириус обернулся через плечо, замерев в дверях. Держался он гордо, уверенно, соответствуя своему положению. — Отомри, Алекс. Регулус, оба за мной, негоже заставлять семью ждать.       Алекс сбежал вниз по лестнице, в самом деле перестав чувствовать на себе воздействие магии. Всего одно слово лорда Блэка и родные стены дома повиновались его воле.       Регулус вывернувший из раздумий, поспешил за братом, чувствуя флер изумления, невидимым шлейфом осевшим в мыслях.       Прикрыв веки, Альфард сжал пальцы в кулаки, пытаясь унять эмоции, как вдруг его затея провалилась с треском, потому что в следующую секунду он возвысил голос, обратившись к Сириусу:       — Поведение твоей жены — дела семьи! Она кидает тень на наш род, мешая его с грязью, приравнивая нас к невежественным грязнокровкам! Если она не придет в себя, то я… — обозлившись мужчина взмахнул рукой, взглядом, полным гнева, впился в невозмутимое лицо племянника.       Взгляд лорда Блэка не выражал эмоций. Лицо его, словно маска, скрывала истинные чувства.       — Что ты можешь, Альфард? Из уважения к тебе я закрою глаза на подобный выпад, но если ты продолжишь артачиться, не рассчитывай на мое молчание. — Высокий, внушающий трепет, уверенный в себе, наделенный властью Сириус выглядел старше своих лет. — Моя жена — твоя леди Блэк, и не тебе решать, что делать ей следует, а от чего стоит воздержаться. Совет может дать, в крайнем случае, моя матушка. Не ты, дядя. Я не Орион и дрожать пред тобой не стану. Что-то не устраивает, ты знаешь, где дверь.       Сириус ушел, а за ним поспешили молчаливые Регулус с Александром, пересекшиеся взглядами, полными ужаса и восхищения.       Альфард Блэк, приниженный родным племянником, выросшим на его глазах, дышал надрывно, точно боясь пошевелиться. В его душе разгорелось пламя ненависти, затушить которое могло лишь время.       — Я тебя предупреждала, — Вальбурга подала голос впервые с момента, как покинула кабинет. Скользнув по перилам узкой бледной ладонью, увенчанной перстнями, она элегантно спустилась по лестнице, поравнявшись с братом, казавшемся растерянным, чуть испуганным. — Он больше не тот сумасшедший мальчишка, не умеющий справляться с эмоциями. Сириус вырос, вобрав в себя все, чему его учили окружающие мужчины. Согласись, ни ты, ни Орион, ни тем более Сигнус не являетесь примером для подражания. Однако впереди его ждет долгое правление, основанное на справедливости, которое приведет наш род к величию. Послушай, Альфард, не стоит преувеличить и бить тревогу раньше времени. Виктория знает, как вести себя в обществе, как и Сириус знает о ее пороках, кои виртуозно сдерживает. А что до случившегося, то произошло оно в стенах дома и дальше их предела информация не пойдет. Мисс Бёрк не осмелится открыть рот. Я об этом позабочусь.              Сжав челюсти, Альфард взглянул на сестру, сведя брови к переносице. Честно сказать, он не думал, что вкус власти настолько сильно ослепит Сириуса и Вальбургу. Как он слепо решил: мать и сын поддались безумию Блэков, потеряв связь с реальностью.       — Тебе стоит приструнить невестку.       — Тебе стоит держать свое мнение при себе. Забыл, что мой сын сказал? — в той же манере ответила миссис Блэк, держась высокомерно. — Не советую тебе ссориться с Сириусом. Он не твой любимый племянник. Он лорд Блэк.       — Прислужник лорда Волан-де-Морта, — перебил сестру Альфард, выдернув свою ладонь, за которую она схватилась, — ты забыла добавить.       Вальбурга ни капли не смутилась.       Когда она заклинала почившего Ориона вернуть их первенца в семью, то думать боялась, к каким методам он прибегнет. А уж как стало известно, что сразу после окончания Хогвартса ее сын, коему она желала лучшей доли, пополнит ряды пожирателей смерти, сердце Вальбурги разбилось. Героически выдержав беды, свалившиеся на плечи, она сумела отвести беду от Сириуса, расправившись с главным его врагом — отцом.       Миссис Блэк никому не рассказывала о тех темных ночах, когда Орион Блэк, пусть покой ему станет вечной обителью, мучился, когда поволока безумия свойственная их роду посещала его разум. Она молчала о том, как в пылу помешательства, он слышал голоса, уходил в лес, принося жертвы темным тварям. Она молчала, покрывая мужа, чтобы сыновья не знали, какие ужасы скрывал их отец.       — И это тоже имеет вес. Коли считаешь нужным дать советы нашей леди Блэк — вперед, но как бы ты ни оказался на месте Луизы. Прежде, чем делать хоть какие-то выводы, стоит узнать причину того или иного поступка. Помнится, в свое время одна девица пыталась повесить на тебя нагулянное дитя. — Вальбурга улыбнулась, но в глазах ее смеха не было. — Неожиданно не так ли? Это не приступ ревности, Альфард. Поступок Виктории продиктован тем, что она защищала свою семью, свой брак и будущее. Согласна, получилось плебейски, но эффектно. Подобное ей простительно хотя бы в силу возраста. В конце концов ей всего двадцать два, почему все об этом забывают?       Выражение злости на лице Альфарда Блэка сменилось глубокой задумчивостью.       Вальбурга была права: он действительно не знал всей предыстории и мотива произошедшего. И все-таки оправдать гнев Виктории не мог. Она пала в его глазах, утратив уважение к своей персоне.       — Расскажи мне обо всем.       — Сразу после обеда, дорогой брат. — Взяв Альфарда под локоть, женщина последовала с ним в столовую. — Скажи мне вот что, если бы ты осмелился перечить леди Поттер, она бы как отреагировала?       Вальбурга уловила тень испуга, исказившую красивое лицо брата. Ирма Поттер была известна своим вздорным нравом, и внучка не ушла от нее далеко.       — В нашей леди Блэк безумства больше, чем во всех нас скопом взятых.       — Твоя правда.       Обед прошел в более менее в непринужденной обстановке, невзирая на случившееся, о чем Поллуксу и Ирме предстояло узнать от домовика — Лутума, после окончания трапезы. За разговорами, припорошенными редкими шутками, время пролетело незаметно.       Сразу после завершения обеда Сириус с Викторией уединились в личной комнате, как и Вальбурга с Альфардом, закрывшиеся в кабинете.       — Кто пойдет со мной в склеп?       — Никто, Цефей, — резко осадила мальчонку Ирма Блэк. — Возвращайся в библиотеку и закончи задание, которое тебе дал отец. К вечеру явишься, я проверю.       Повесив голову, мальчишка кивнул и доев, убежал в библиотеку, в которой можно было в легкую потеряться на денек другой, а при желании на пару недель.       — Нет, ну ты видел? — со смехом протянул Азеллус, когда столовая опустела. — То было одно из лучших зрелищ за последний год!       Ригель задора брата не разделял, но и не спешил порицать поведение Виктории, так как не знал подробностей конфликта. Его не интересовали распри в кругу семьи, как и новости славными или дурными они бы не были. Ригель дни считал, дабы поскорее вернуться в Монако, где жизнь текла легко и непринужденно. И, не упроси его Азеллус задержаться, ноги бы его давно в Лондоне не было.       — Они оба безумны.       — Да кто ж спорит, брат? Впрочем признай, мы крупно ошибались насчет Виктории. В ней наша кровь, наше безумие. — Азеллус ощерился.       — Н-да, безумия в ней не занимать, как и в тебе, братец.       Мужчина рассмеялся, треснув хмурого брата по плечу.       Побледневшие Регулус и Александр продолжили хранить молчание, за время обеда ни разу не притронувшись к еде.       На втором этаже в восточном крыле поместья, сидя за туалетным столиком, Виктория щеткой для волос проходилась по локонам, ниспадающим по груди.       Сириус сидел на софе, держа меж пальцев тлеющую сигарету. Он не сводил взгляда со стана жены, любуясь ее движениями, задумчивостью, полуулыбкой. Каждая ее черта была прекрасна.       — Ты разочарован?       — Нет.       — Думаешь, мне стоило повести себя иначе?       — Бёрк не стоит того, чтобы ты тратила на нее свои силы и нервы. Забудь о ней.       Отложив щетку, Виктория поднялась с мягкого пуфика, обитого бархатом цвета горького шоколада, соответствующего темной окраске комнаты, — и подойдя к мужу, возложила ладони на его плечи. Сириус обнял ее за талию, перед этим затушив и оставив сигарету в пепельнице. Скользя ладонями по изгибам тонкой талии, он полной грудью вдыхал аромат ароматических масел — диких ягод, которыми Вики начала пользоваться относительно недавно по наставлению миссис Блэк, заметившей, что шлейф темной магии, волочившийся за невесткой, стал ощущаться ярче.       — Ты выглядела великолепно и пугающе. Клянусь, у меня кровь застыла в жилах. — Сириус потянул губы в ухмылке. — Порой я не узнаю тебя. В Хогвартсе ты была иной.       Пальцами водя по лицу мужа, едва ощутимо, Вики улыбалась, когда он оставлял поцелуи на ее руках.       — Лучше?       Вопрос повис в воздухе, словно незримое напряжение, сковавшее девушку. Дыхание у нее перехватило.       — Не лучше и не хуже. Ты выросла, и я вырос вместе с тобой. Виктория, что бы ты ни сделала, какими бы помыслами не была ведома, я буду на твоей стороне. Буду стоять рядом, держа твою руку в своей. Буду защищать от дурных слов и нападок. Я стану всем для тебя.       Растеряв поток мыслей, улетучившихся по мере того, как с губ Сириуса срывались слова, в которые верилось безоглядно, Виктория обомлела. Она терялась, трусила разочаровать его словом и делом.       — Святая Моргана, за какие заслуги ты мне достался? — хриплый шепот оглушил, показавшись чужим. — Теперь я точно уверена, мое поведение было недостойно.       Поцелуй осел на тыльную сторону ладони девушки.       — Возможно, но Луиза, как бы мне не хотелось признать обратного с точки зрения морали, вполне заслуженно поплатилась за свою выходку. Понятия не имею, что у нее в голове и как она осмелилась явиться к матушке. Я разочарован. Ее ложь нельзя оправдать, она зашла слишком далеко. — Когда Сириус опустил взгляд, его ресницы коснулись щек. Четыре года назад он поверил бывшей любовнице, решив помочь в ее горе, не требуя ничего взамен. Ее поступок стал для него урокам — верить можно только своим, в ком уверен крепко. — Правда, я удивлен, что маменька не выставила ее из дома раньше, чем мы вернулись. Она никогда ее не любила и была против нашего союза, когда мистер Бёрк в перспективе возможного брака заявился на порог.       — Правда?       — Да, — плутаво улыбнувшись, мужчина вернул взгляд на жену. — Наверное, она берегла меня для тебя.       Опустившись на колени мужа, Виктория пригладила его темные волосы, выбившиеся из низкого хвоста и опустив на плечо голову, носом коснулась шеи.              Сириус задержал дыхание.       Глупо было отрицать, что Вики испытывала удушающую ревность, ведь когда-то Луизу и Сириуса что-то да объединяло, не спроста она все-таки пыталась стать его женой до окончания Хогвартса. В здравом уме мало, кто бы упустил чистокровного наследника великого семейства, который по задумке должен был стать лордом Блэком, что и произошло.       Мысль, будто Луиза Бёрк не дура, а ведет свою игру, укрепилась в голове Виктории. Она пыталась понять ход ее дальнейших действий, вот только сконцентрироваться было сложно из-за ладоней мужа, скользящих по ее бедрам.       — Я стала выглядеть хуже в твоих глазах?       — Разве такое возможно?       Он ответил вопросом на вопрос и Вики отрицательно покачала головой, зная, что если бы муж и был разочарован ее поведение, то дал бы знать об этом сразу же.       — Я хочу, чтобы ты встретился с ней, когда Каркаров добудет полную информацию. — Вики не поставила Сириусу в известность о том, что совсем недавно посоветовала его другу обратиться за сведениями к Регулусу. Пусть она обещала, что не станет раскрывать секреты названного брата, но ожидание съедало ее. — Хочу, чтобы она рассказала обо всех своих планах, целях, намеченных на тебя, когда ее прижмут к стенке.       Поцелуями покрывая шею мужа, Виктория слышала, как участилось его дыхание. Чувствовала, как он напрягся, усилив хватку на ее бедрах. Совсем несложно было догадаться, что Сириус возбужден и нуждается в ней, несмотря на вместе проведенную ночь, оставившую рябь следов на их телах.       — При одном условии, — через голову стянув с жены платье, мужчина спустил лямки бюстгальтера с ее плеч. Тонкое полупрозрачное кружево было откинуто в сторону, сразу после того, как он умело расправился со сложной застежкой. — Ты будешь рядом, слышать каждое слово.       Языком описав вокруг женского соска, Сириус грубо смял ягодицы Виктории, подмяв ее под себя. Она обвила его шею руками, привлекая ближе, точно пламя мотылька.              — Я согласна.       Схватив мужа за галстук, девушка привстала на локтях, приблизившись. Крепкий поцелуй немного, но заглушил стоны обоих, когда Блэк качнул бедрами, устроившись меж раздвинутых ног жены. Минувшей ночью Виктория ублажала его, теперь же очередь шла за ним.       Что до Малфоев, то Люциус пожелал на несколько дней остаться с детьми и женой в поместье Ноттов с приглашения хозяев. Фелициан принял гостей радушно, провел экскурсию по своим владениям, не поскупившись на подробности того или иного приобретённого полотна, украсившего стены дома. В первый же вечер лорд Нотт пригласил гостя в гостиную, покуда Нарцисса отсыпалась, набиралась сил, — по бокалам разлив лучший виски, не забыв предложить сигары.       Люциуса с семьей, как и полагается, приняли с почестями из уважения к его отцу, на протяжении многих лет живущего в Ницце вместе с дочерью Лучиной, о существовании которой мало кто знал. А те кто знал или же догадывался, поговаривали, будто мисс Малфой никто иная, как мисс Эмпти.       После долгого сна миссис Малфой немедленно пожелала видеть детей, давшихся ей поистине тяжким трудом. Приласкав сына и дочь, ее глаза увлажнились от умиления, при виде крошечных ангелов, как она сама сказала, родившихся в любви. Муж поведал жене о двух днях, которые она провела в постели, не забыв упоминать о возможном варианте имени для дочери, предложеном Викторией.       — В честь богини мудрости, — пояснила он, умились тому, с какой любовью Нарцисса прижимала к груди обоих малышей, спящих на ее руках.       — В честь богини говоришь? Хорошо-с, пусть будет Афина.       — Афина Терра Малфой, — с гордостью произнес Люциус, смакуя сочетание имен с фамилией.       На глазах Нарциссы вновь выступили слезы, отчего муж ее запереживал, но на то не было существенных причин. Объяснение одно — счастье.       — Спасибо за то, что стал мне мужем. Ты единственный мужчина, Люциус, которому я не боясь, отдаю свое сердце. Ты подарил мне семью. Я дарю тебе всю свою любовь и верность.       Не ожидавший подобного признания, Люциус оказался сбит с толку. Мало, кто за целую жизнь приносил ему слова благодарности столь искренне, как это сделала Нарцисса.       Он влюбился в нее раньше, почти сразу, она же ответила взаимностью лишь сейчас, отбросив прошлое, позабыв о горестях и давней влюбленности в недостойного ее человека.       — Ох, Цисси…       Опустив голову на колени жены, все еще не покинувшей постель, Люциус закрыл глаза. Он был готов пустить слезу, но сдержался, чтобы Нарцисса не перестала видеть в нем мужчину.       — Спасибо.

***

9 июля, 1982       — «Молодой, но очевидно перспективный мракоборец, взлетевший по карьерной лестнице за каких-то пару лет, ныне находится на слуху у многих. Как сообщают достоверные анонимные источники, Регулус Блэк проводит время в обществе Альбуса Дамблдора. Что я могу сказать по этому поводу? Раз уж прославленный маг нашего времени, занимающий высокую должность во всем известном Хогвартсе верит в чистоту помыслов, то, пожалуй, и мы можем довериться мистеру Блэку. Как мне известно, Аластор Грюм довольно лестно отзывается о своем подопечном, пророча ему великое будущее. В конце концов, пора бы признать, что «Лучшая задница магического мира» не только хорош в танцах, но и в бою». Вы можете в это поверить? Она пишет, что Грюм пророчит великое будущее, да он меня при встрече проклинает! Какие достоверные источники?       Сдерживая улыбку, Виктория переглянулась с Дамианом, покрасневшим от того, что подавлял смех, подкативший к горлу, точно осколки стекла.       — Grand Merlin! — мужчина заржал в голос, не стыдясь. — Мисс Скитер твоя ярая поклонница!       — Ну, разумеется, он ведь лучшая задница магического мира!       Дав друг другу пять, Виктория с Дамианом рассмеялись, игнорируя злобный взгляд Регулуса, вслух зачитавшего недавно вышедшую статью Риты Скитер, оказавшуюся на первой странице Ежедневного пророка.       В некотором смысле Гранье-Пажес был прав: корреспондентка Ежедневного пророка испытывала неподдельный интерес к Регулусу, неоднократно упоминая его в своих статьях. Он, конечно, был этим недоволен, но и прибегнуть к связям семьи, чтобы заткнуть излишне говорливую мисс Скитер не мог, так как чья-либо власть не распространялась на независимую новостную организацию.       Правда, подкупить кого-либо было несложно, тем более во время кризиса. Но единственное за что могла продасться Рита Скитер — свежие сплетни.       — Где ваше сочувствие, хоть толика его? — Регулус всплеснул руками, чем привлек внимание официантки. — Нет, спасибо, Зои, мы не хотим добавки.       Подошедшая девушка растерянно оглядела троих мракоборцев, прижав к груди поднос. Она выглядела озадаченной.       — Говори за себя, чертов чудик! — подмигнув мисс Фейри, Дамиан обратился непосредственно к ней с игривой улыбкой. — Будь добра, красавица, свари-ка мне крепкий кофе. Вик, ты что-нибудь будешь?       — Да, — Виктория подняла голову, поглядев на волшебницу, смутившуюся под тяжестью ее взгляда, — я бы хотела поговорить с тобой, присядь.       Мановением руки притянув к столику никем незанятый стул, Виктория жестом указала на него Зои, кивнувшей и присевший между Дамианом и Регулусом.       — Я сделала что-то не так, миссис Блэк?       Зои дорожила своей работой, поэтому тут же распереживалась, когда жена ее работодателя пригласила присесть рядом с целью — «поговорить».       — Нет, не волнуйся, речь пойдет о девице, часто захаживающей в гости к мистеру Блэку. Скажи мне, как она себя ведет, что делает, с кем говорит? — Не сводя глаз с официантки, Вики видела, как ей некомфортно в присутствие двух мужчин. — Говори открыто, дальше Чертога информация не пойдет.       Выдохнув, девушка заправила выбившиеся из хвоста волосы за уши, взглянув на собеседницу. Зои работала без выходных по своему желанию, хотя Сириус не единожды давал ей отгулы на несколько дней, а то недель, так как понимал, что сон и отдых необходимы человеку и излишняя загруженность сказывается негативно на здоровье, — благодаря чему была более, чем осведомлена о делах бара. Безусловно, она знала Луизу Бёрк и видела, с каким обожанием та глядела на Сириуса Блэка, заигрывая с ним.       — Я могу быть откровенна?       — Да.       Фейри искоса взглянула на Дамиана с Регулусом, мгновенно отвернувшихся, словно им дела не было до разговора девушек, знающих о существовании друг друга с Хогвартса. Зои была на несколько лет старше Виктории и училась на Когтевране, являясь прилежной ученицей с хорошей репутацией среди преподавателей и студентов. Познакомились они недавно, как раз в тот момент, когда владельцем бара стал Сириус.       — Мисс Бёрк наведывается в бар часто, я бы сказала чаще положенного. Видите ли, она может прийти ранним утром, днем и даже вечером, если не удалось застать мистера Блэка, — пояснила девушка, уловив немой вопрос в лице Виктории. — Я ни разу ее не видела с кем-то, обычно она приходит одна и садится за барную стойку, всегда заказывая яблочный эль. Ничего не могу сказать о ее поведение. Мне кажется, мисс Бёрк старается не выделяться, но, когда рядом мистер Блэк с ее лица не сходит улыбка.       — Она общается с кем-то из персонала?       Зои призадумалась, пытаясь упомнить хоть один момент, где бы Луиза могла пересечься с официантами или поварами. В голову толком ничего не шло, как вдруг ее осенило.       — Не знаю, насколько эта информация будет полезна, но один раз я видела ее рядом с Джокки, это наш повар. Мисс Бёрк вела себя с ним неуважительно, обозвав, как бы это сказать… — мисс Фейри помедлила, минутой позже добавив, — в общем тем, кто ни на что не способен. Джо серьезно расстроился, хотел уволиться, но мистер Блэк сумел его переубедить. Вы не подумайте, за нашим полным поваром прячется ранимая душа. Слова мисс Бёрк его сильно задели.       Виктория ладонями провела по лицу, понимая, что никакой существенной информацией официантка не обладает.       — Что ж, спасибо тебе за помощь, Зои. Можешь идти.       — Значит, соглядатых у нее нет, — резюмировал Регулус.       — Либо они хорошо шифруются, — Дамиан отпил из кружки, подмигнув одинокой, вполне симпатичной волшебнице за соседним столиком. — Чего переживать? Дружки твоего муженька присматривают за ней.       — Ты-то откуда знаешь?       Закатив глаза, мужчина нехотя обернулся на рядом сидящего Регулуса. Он признавал, Блэк чертовски симпатичный, умный, интересный и меж тем сексуальный паренек с подвешенным языком, порой ядовитым, да только жадный до внимания, нетерпеливый и излишне ревнивый. Как ни крути, но им не по пути, ну а дружба особо не заладилась.       — Видишь ли мы с Вик дружим, а как известно у друзей секретов нет.       Блэк с наигранным вздохов цокнул, отвернувшись. Прямо сейчас он точно не мог понять кого и к кому ревнует.       — Да, ты прав, — наконец заговорила Виктория упавшим голосом, — дружки моего муженька и впрямь следят за Бёрк, но что мне с того, если на это идет время? Я не могу ждать, не могу! Мне невыносимо от мысли, что она может заявиться в любой момент, что питает чувства к Сириусу, строит на него планы! — треснув ладонью по столу, девушка закусила нижнюю губу, размышляя, как бы ей самой загнать мерзавку в угол, наказав за козни. — Если бы я только могла, то придушила бы голыми руками.       Регулус был готов вставить пару кнатов в разговор, и было открыл рот, как вдруг его наглым образом перебили:       — Так придуши, мир много не потеряет с кончиной лживой ведьмочки, — голос женщины, скинувшей капюшон с головы, звучал надтреснуто, как если бы во рту пересохло после долгих скитаний. — Эля принеси мне, — велела она Регулусу, мигом унесшемся к барной стойке.       — Моргана, — поднявшись с места, Виктория взяла ладони Ле Фэй в свои, искренне радуясь ее возвращению. — Ты где была так долго? Я пыталась тебя найти, как ты учила, но у меня не получилось.       Скинув пурпурную мантию с плеч, вышитую черными нитями, точно паутина на рукавах и подоле, Моргана опустилась на стул, на котором совсем недавно сидела официантка. Она размяла закостеневшую шею и плечи, не спеша ответить на вопросы.       Блэк, удалившийся за кружкой, хваленного пожирателями эля, возвратился прежде, чем о нем вспомнили.       Дамиан встретил Регулуса неоднозначной улыбкой, тем самым его смутив, из-за чего по пути немного пролилось несколько капель.       — Прошу, — опустив на стол кружку, до краев наполненную алкоголем, мракоборец занял привычное место. — Давно вас видно не было, мисс Поттер.       Виктория пнула друга под столом ногой, угодив прямо в колено, отчего он тут же заткнулся, не успев бросить новую шутку на грани с сарказмом.       Что до Морганы, то она не придала значения словам Блэка-младшего, потому как залпом осушила эль. В горле запершило, но вкус, как она и думала, оказался вполне приемлем. И, до того, как Виктория не успела обрушить ворох вопросов, Ле Фэй предложила ей уединиться в личном кабинете хозяина бара, в данный момент времени находившегося в доме Тома Реддла.       Покинув компанию молодых людей, ведьмы минули зал, скрывшись за дверью рядом с барной стойкой, ведшей на второй этаж, также принадлежащий хозяину бара. Едва ли не с ноги отперев тяжелую дубовую дверь, Моргана расположилась в кресле, по праву принадлежавшему Сириусу Блэку, закинув на стол ноги, прямо на кипу важнейших бумаг, требующих ознакомления. Вики опустилась на край софы, глядя внимательно, почти неотрывно на ту, что пропала на долгие месяцы, ни разу не дав о себе знать.       Виктория не призналась бы в том самой себе, но мысль: «Окажись Моргана рядом, помоги она, то Питер бы остался жив», — проскальзывала. Конечно, она не имела права винить древнюю ведьму в том, что ее не было поблизости в подходящий момент, когда нужда в ней возросла.       В конце концов мир не крутится вокруг Виктории и ее проблем, которым нет начала и конца.       — Питер мертв, — поломанным голосом выдала девушка, чем удивила Ле Фэй. — Он провел в Азкабане несколько месяцев, и когда мой отец его вытащил, у него не получилось вернуться к нормальной жизни. Дружбы оказалось недостаточно. Знаешь, я думала, все наладится с его возвращением, но…       — Твои надежды рассыпались прахом, — заключила женщина. Не испытывая сочувствия, она опустила взгляд. Ей не было дела до друзей Виктории, которых она не знала или же о тех, кто отчаянно борется за власть в магической Великобритании, не жалея невинных. Мирские проблемы ее не трогали. — Мне жаль, что ты потеряла друга. Мое первое впечатление о нем оказалось ошибочным. Признаю.       Повиновавшись сиюминутному порыву, Моргана подсела к Вики, скорбно опустившей голову, положив ладонь ей на поясницу.       — Он был лучшим из нас всех. Невинным, добрым, веселым и смелым. Он считал нас семьей, — Вики с пеленой слез взглянула на женщину, напрягшую рот. — Любил так сильно, что сложно представить. Оказалось, мы не слишком достойны его любви, потому что не смогли помочь. Не заметили страха и боли, преследовавших его.       Вики резво подскочила на ноги, не желая, чтобы Моргана, которой она без лести восхищалась, видела ее разбитой, слабой, со слезами на глазах. Жалость и сочувствие ей точно не были нужны, когда самые темные времена были пережиты. Когда она нуждалась в семье ее рядом не было, а уж сейчас, когда похороны позади, поддержка бесполезна.              Слезы были давно выплаканы.       — Он убил себя?       Вики обернулась через плечо, кивнув. Она устала удивляться тому, как Моргана неощутимо путешествует по ее разуму перебирая воспоминания.       — Да. Северус считает, что он сделал это неосознанно. Его мысли спутались, и он стал их заложником. Мракоборцы в Азкабане разрушили его разум пытками, и он потерял сам себя. А, может, он просто пытается оправдать поступок Питера. Не знаю. — миссис Блэк перевела дух. — Я не успокоюсь, пока не отомщу.       Губы, выкрашенные в цвет дикой ягоды — белладонны, медленно растянулись в зловещей улыбке. Путешествие Морганы не увенчалось должным успехом, потому она была рада представленной возможности — развлечься, именно этим словом она могла описать колдовство с Викторией.       — Мне начинает нравится твоя кровожадность. Я почти уверена, что она тебе досталась от меня.       Не став возражать, Виктория спустилась в бар, взяв бутылку вина, два бокала, и переговорила с парнями, сказав, что они могут ее не ждать, так как сегодня она в министерство не вернется. Регулусу настрой подруги пришелся не по нраву, потому что ему удалось уловить темные вибрации, источаемые ее разумом благодаря связи, образовавшейся между ними во времена Хогвартса. Не сказать, что они пытались развить возможности их связи, или хотя бы вникнуть в ее суть, однако в редкие случаи, когда эмоции были накалены, мысли Регулуса и Виктории переплетались. Вот и сейчас он ощутил тень ее эмоций, поняв, что дорогая подруга что-то замышляет. И это что-то недоброе.       От того только, что Моргана с ней рядом, Регулус был мало-мальски спокоен.       — Скажи мне имена, и к полуночи я принесу тебе их головы на золотом подносе твоей бабки, — играя бокалом вина, Ле Фэй полулежала на софе, набираясь сил после утомительного путешествия. — С момента возвращения мне ни разу не предоставился шанс размяться. Еще немного и я взорвусь.       Описав круг по кабинету, Виктория остановилась напротив окна, стоя спиной к женщине, устало прикрывшей глаза. Вглядываясь в отражение, она хмурилась, тихо, чтобы мыслей ее не было слышно, размышляла.       — Ты расскажешь, где пропадала?       — Для тебя эта информация не важна, так что нет. Не станем тратить время впустую. Не тяни — говори.       До дна допив вино, Виктория пожала плечами, толком не зная с чего начать. Она сумела узнать имена и адреса причастных к гибели Питера людей благодаря отцу. Пусть мистер Поттер не ведал о своем содействие в планах дочери, когда добыл для нее пропуск в архив министерства. Желая отомстить, Вики понятия не имела, какой бы способ выбрать: медленная мучительная смерть или нежданная болезненная. Она могла бы вдоволь нарезвиться, сводя счеты, совсем как работники Азкабана, погубившие ни в чем неповинного Питера.       Взгляд Виктории туманился. Мыслями она находилась со своими будущими жертвами, над коими сама лично проведет суд, без свидетелей и обвинителей. Потянув губы в улыбке, зловещей, ядовитой, ведьма расправила плечи. Моральные устои, заложенные с детства и пронесенные до нынешних дней отпускали ее. Границы добра и зла стирались, а вместе с ними притуплялись чувства.       — Et in capitibus innocentum furor eius. Omne quod tetigerit morietur. — Беззвучно шепча, Вики чувствовала, как тьма поступает, туманя рассудок, путая мысли.       Воздух сделался гуще, поглощая запахи благовоний и алкоголя, пропитавших собой мебель и стены бара.       Уловив неладное, Моргана искоса поглядела на Викторию, подошедшую к рабочему столу. Она перебирала документы, хмурясь.       — Отправимся в Азкабан?       Вики оторвала взгляд от графика работников, который она выкрала из-под носа у Марса Сэйнта, вчерашним днем. Прославленный на всю страну инквизитор не заметил пропажи, или же не спешил бить тревогу. Не имея времени на предположения того или иного действия начальника, Виктория решила, что подумает завтра о проблемах, которые ей придется расхлебывать.       За окном медленно сгущались сумерки.       — На верную гибель? Да ты обезумела.       Морганы не сдержала улыбки при мысли, что ее потомок спустя сотни лет похожа на нее больше родной дочери, за жизнью который она наблюдала мучительно долго, не имея возможности быть рядом. Больше тысячи лет назад, когда Ле Фэй пала от чужого клинка, тело ее погибло, но душа была заключена в Лимбе. У нее осталось немало незавершенных дел, кои она была намерена довести до конца в третьей жизни, щедро дарованной ей судьбой.       — Разве дементоры тебе не подчиняются?       Женщина усмехнулась, пригладив длинные тонкие косы, переплетенные между собой в сложную прическу у корней.       — А должны? Пташка, в какие сказки ты веришь?       Вики потребовалось несколько минут, чтобы хорошенько напрячь память и припомнить времена в Хогвартсе, когда она до ночи зачитывалась учебниками из запретной секции, выкрасть которые не составило особого труда для того, кто желал вкусить запретные знания. Сейчас Виктория вряд ли бы сумела объяснить, каким образом на первом курсе она добралась до библиотеки в ночи, прошмыгнув мимо тогдашнего завхоза мистера Прингла, бесшумно позаимствовав несколько книг из запретной секции, а спустя время вернув, опять же, не замечено.       — Подожди, — нахмурившись сильнее обычного от чего Моргана успела отвыкнуть, миссис Блэк пальцами надавила на виски. — В учебниках сказано, что дементоры были созданы благодаря твоей крови, значит…       — Значит я умерла от клинка дядюшки моего брата. Поверь, это долгая история и ты бы не хотела знать подробностей.       — Думаешь, я не достойна того, чтобы узнать историю жизни женщины, которой восхищаюсь? — Вскинув брови, Виктория сложила руки на груди, как бы молча говоря, мол, она готова заткнуться и слушать.       Ле Фэй приглушенно рассмеялась, спрятав улыбку в бокале вина, на удивление оцененное ей гораздо выше эля, медовый вкус которого был перебит одним глотком терпкого нектара богов.       — Понабралась красноречия у свекрови? Похвально. — Кивнув, Моргана размяла шею и, оставила бокал на столе. — Ну так что, ты готова освежевать тех, кто забавлялся, уничтожая разум твоего друга?       Ухмылка сползла с лица Виктории, не оставив ни намека на недавнее присутствие. С учетом яркой фантазии, она не могла представить, каково было Питеру, много лет скрывавшему свои проблемы с семьей, смертельные пристрастия, болезнь, а также то, что случилось с ним в холодных, каменных, пропитанных криками болью стенах Азкабана. Как долго он страдал; о чем думал; горел ли надеждой на спасение, — ответов на вопросы не было.       — Убьем их всех.       Виктория вылетела из кабинета, точно вспышка молнии — бешеная и неуловимая.       — Вся в меня! — с гордостью сказала Моргана тишине, с воодушевлением последовав за ведьмой.       Джейкоб Миллз.       Остин Кромсан.       Арчи Флоренс.       Трое тюремщиков Азкабана, пытавших Рабастана Лестрейнджа, Питера Петтигрю и многих других магов, прогневавших министра магии. Если верить слухам, то эти трое получали удовольствие от боли, которую причиняли преступникам и невинным, оказавшимся в темнейших из мест по множеству пунктов, но не по справедливости.       Как говорил Феликс Три, нет жалости и милосердия в тех, кто приводит наказание в силу, наслаждаясь криками боли, навечно запечатанных в стены Азкабана.       Вики знала, что у Остина есть пятилетний сын и молодая жена, но того же она не могла сказать о Джейкобе и Арчи, информация о которых отсутствовала. Согласно данным, хранившимся в архиве министерства магии, они оба жили одиноко в съемных квартирах, не имея семей. Нужно сказать, что данный факт здорово упрощал дело, так как если кто-то и схватится их, будет поздно — улик не останется.       Виктория с Морганой в спешке покинули бар, по уходу не заметив среди клиентов Регулуса и Дамиана, умчавшихся обратно в министерство магии.       «Что ж, так даже легче, меньше вопросов», — подумалось Виктории, когда дверь бара за ее спиной захлопнулась.       В лицо ударила вечерняя прохлада с примесью гнили. Не было ни дня, когда бы в Лютном переулке не пахло смрадом отходов. Во всяком случае Виктория, сколько себя знала, не могла припомнить хотя бы один случай, когда прогуливаясь по переулку, пользующемся не самой лучшей репутацией, ей не приходилось бы затыкать ладонью нос или натягивать ворот свитера до глаз, часто слезящихся от примеси запахов.       — Готова? — правый уголок губ Морганы дернулся в подобии улыбки.       Схватив женщину за запястья, Виктория кивнула, мысленно представив место, в которое нужно было трансгрессировать. По делам министерства ей единожды доводилось бывать в маггловском районе Шордич, и плюс-минус она могла вообразить его визуально, что здорово упрощало передвижение.       — До сих пор не умеешь трансгрессировать?       — Умею, — Вики нахмурилась, точно это вошло в привычку. — Просто сложно сконцентрироваться, иногда. Часто, очень часто, я врезаюсь в предметы. Знаешь, порой бывает больно.       Моргана прыснула. Она-то думала, что за годы разлуки ее ученица сумела овладеть многими заклинаниями, которые раньше у нее получались с натяжкой. Оказалось, что без наставничества дела Виктории обстояли так себе. Вернее сложные заклинания, ритуалы получались в легкую, а вот что попроще, если повезет.       Хлопок трансгрессии раздался среди безлюдной улицы.       — Мать честная! — воскликнул пожилой мужчина, притаившийся за мусорным баком.       Ощутив почву под ногами, Виктория разжала пальцы, выпустив руки Морганы из своих. При трансгрессии она сжала их так сильно, отчего у той проступили на коже алые пятна. Хватка была что надо.       — Теперь понятно, почему Блэк на других баб не заглядывается.       Стоило Моргане лишь взглянуть на свои запястья, как покраснения исчезли, а за ними режущая боль.       — Будем считать, что шутка удалась, — безрадостно отозвалась Виктория, натянув ворот кожаной куртки. — Вижу их дом.       Отбросив воспитание, привитое бабулей Ирмой, девушка пальцем указала в сторону двухэтажного каменного дома, с виду требующего реставрации. Грязная на вид краска отошла от стен, вымощенных кирпичом, крыльцо выглядело полуразваленным, ступеньки побитыми. Свет в окнах не горел от того, что солнце не успело зайти за горизонт, да и ночь не спешила.       — Идем?       — Нет, — Ле Фэй схватила девушку за локоть, остановив. — Нужно дождаться темноты, когда луна озарит небо.       — Серьезно? Зачем мы тогда спешили? Могли посидеть в баре.       Запрокинув голову к небу, Моргана усмехнулась. Грустно, словно мыслями она была далека от Шордича и замыслов бывшей мисс Поттер. К ее великому сожалению Виктория не понимала, каково это чувствовать ветер в волосах, ласкающих кожу лица; знать, что есть завтра. Проведя более тысячи лет взаперти, по правде пронесшееся за короткий миг, Моргана ценила каждое мгновение, проведенное в мире живых. И пусть рядом не было Артура, Мерлина и дочери, с которой она провела слишком мало времени, она была рада тому, что вернулась, на этот раз в своем истинном воплощении.       — Давай присядем, — указав на никем незанятую скамью, Моргана поспешила к ней, не желая топтаться на месте. — Знаю, у тебя миллион вопросов, так почему бы не скоротать время за приятной беседой?       Повеселев, Виктория двинулась за женщиной, и следом опустилась на деревянную скамью. Она поежилась из-за сырости, оставленной недавно пролитым дождем.       — Где ты была?       Моргана набрала грудью воздух, заговорив:       — Сначала в Италии. Пришлось потратить несколько недель на поиски артефактов и драгоценностей, которые еще при жизни я припрятала под маггловской церковью. Мне повезло, так как хоть прошло тысячу лет, а она хоть давно развалилась, руины остались на том же месте. Затем отправилась в Румынию, где провела долгие месяцы, ища того, кто когда-то спас мне жизнь. Век ему буду благодарна, как бы не злилась.       Ле Фэй умолкла, крепко задумавшись. Вереница воспоминаний пронеслась перед взором, напомнив об ужасной жизни, оборвавшейся скоропостижно, и о недавней поездке, едва ли увенчавшейся успехом. Она действительно нашла искомое, но счастья не прибавилось, да и раны, оставленные много сотен лет назад, не затянулись.       — Кому? — спрятав руки в карманы крутки, Вики пыталась притупить интерес, но данная попытка была мгновенно похоронена под завалом вопросов. — Что ты делала в Румынии? А что за артефакты?              — Когда я находилась в Лимбе, то видела свою дочь, ее детей, внуков и правнуков. Их жизни пролетали мгновенно, во многом из-за того, что в Лимбе время течет иначе, не так как в мире живых, хотя это как судить. Я видела тысячи своих потомков, их свары, великие и малые достижения, и, разумеется, Фредрика, на чьих руках крови столько… — Ле Фэй со свистом втянула воздух, не став заканчивать мысль, ясную без какого-либо продолжения. Фредерик — чудовище. — Я повстречала Мерлина. Он не изменился, не постарел ни на день.       Остекленевшими глазами Моргана глядела на асфальт, поблескивающий от влаги. Мысленно она по-прежнему находилось с кем, кто в свое время не позволил ей погибнуть. Однако она вернулась в Лондон, потому что знала: Виктория нуждается в помощи, чего не признает. Да и Сириусу она обещала оказать содействие по возвращению воспоминаний.       — Мерлина? Ты что шутишь?       — Я по-твоему похожа на шута? — с поджатыми губами, Моргана воздержалась от замечания. Бесконечный поток вопросов злил, и быть может она в легкую превратила бы Вики в лягушку, не будь она дорога. Чего уж врать, Ле Фэй успела привязаться к ведьмочке, названной в честь богини победы.       — Вовсе нет, ты очень даже хороша собой. Ну так, что дальше было?       — Если я умолкаю, это значит, что мне нужна пара минут, чтобы перевести дух. Так что будь добра, помолчи. А если не терпится открыть рот — прикуси язык. — Прищурившись, Моргана кивнула не ясно кому, продолжив. — Не знаю, каким образом, но Мерлин обрел бессмертие, если так можно выразиться, при этом он не запятнал свою душу скверной, как это сделал Душегуб. Забавно, не правда ли?       Вики передернуло при упоминании того, кто пару лет назад пытался использоваться ее при древнем ритуале, поглотив жизненную энергию и магическую силу. Настолько древнем, что о нем не было ни одного упоминая, а книг за свои двадцать с лишним лет она перечитала немало.       Ныне страх ее не тревожил, так как Вики знала: Фредерик мертв, пал от руки Регулуса.       — Я нашла его в маггловской деревушке. Он носит другое имя, но он все тот же Мерлин, которого я знала. Забавно, в Лимбе я не могла его найти, не могла увидеть.       — Он живой, ну в плане человек, не дух?       Вики поежилась от холода, пришедшего с сумерками. Безлюдный Шордич утонул в темноте, подступившей ночи. Улица опустела. В окнах домов зажегся первый свет. Увлеченные разговором ведьмы не заметили, как вечер сменился ранней ночью.       — Живее всех живых, — голос ее угас, сделавшись едва разборчивым. — Я провела с ним около месяца, но этого времени никогда не будет достаточно, чтобы наверстать сотни упущенных лет.       — Цель твоего визита заключалась в том, что ты истосковалась? — уточнила Виктория, сильно сомневаясь в сказанном. — Он единственный, кого ты знала при жизни. Своей первой жизни. Поэтому ты навестила его, но почему не осталась? Я бы поняла твое желание быть с тем, кого ты…       — Люблю? Не говори ерунды. Любовь не для меня, да и не стала бы я тратить свои годы, силу и душевное здоровье на поиски несуществующего. Поверь, любовь — неуловима, поэтому держись крепче за своего Блэка. — Протянув руку к лицу девушки, Моргана аккуратно провела пальцами по ее волосам. Хотелось продлить момент их единения, вдоволь им насладившись, будто бы нет проблем и опасностей, поджидающих за углом. — Ты права, мне было приятно встретить того, кого я знала при своей первой жизни, как ты верно выразилась. Но была я у Мерлина не для того, чтобы вспомнить прошлое. Он воистину великий маг, знающий и умеющий столько, сколько неизвестно кому-либо. Ты ведь знаешь, когда в семье Поттеров рождается ребенок, ему преподносится подарок — предсказание.       — Да, — Вики кивнула, между пальцев катая застежку на молнии. — И, если предсказание не самое радужное, то ребенку дается имя в честь Святых или богов для того, чтобы часть их силы передалась ребенку. Сама знаешь, имена несут в себе силу.       Ле Фэй в ответ кивнула, подтвердив слова Виктории. Поттеры издавна придерживались традиций, укоренившихся с правнуками Морганы и Мерлина.       — Я хотела, чтобы он сделал новое предсказание, дабы я знала, с чего стоит начать, пока есть время. Я ведь без понятия, сколько заклинание мальчишки Блэка продержится. Ничего плохо о нем не скажу, волшебник он сильный и весьма незаурядный, но не столь искусный, чтобы подарить мне долгую жизнь. — Ле Фэй скривала губы. — Когда-нибудь сила его заклятия исчезнет, а вместе с ним и я.       — Давай продлим! — встревожившись, Вики задышала чаще, схватив женщину за руки. — Моргана, ты нужна мне. Да, это эгоистично, пусть, но я не готова вновь тебя потерять! Я знаю, что тебе известно больше, чем ты говоришь. Ты просто не могла не спросить Мерлина!       — Перестань, не все длится вечно, пташка. Когда-нибудь нам придется расстаться, поэтому наслаждайся временем, так любезно нам отведенным. Внимай моим словам, колдуй со мной. И, самое главное — учись.       Вики ладонями прикрыла лицо, пытаясь скрыть подкатившие к глазам слезы. Ей было страшно от мысли, что рано или поздно Моргана вновь исчезнет из ее жизни. Ле Фэй стала ей второй матерью, сестрой, которой никогда не было, наставницей. Она была ее идеалом. Примером для подражания.       — Надо будет снова заняться твоим обучением, пташка. Тебе должно быть стыдно за то, что трансгрессия у тебя не выходит.       Ощутив теплые, и меж тем неуверенные объятия, Виктория заметно расслабилась. Она тосковала по Моргане, ее шуткам, негодованию из-за бесконечных вопросов. Втянув носом воздух, она ощутила запах ягод и трав. Моргана пахла лесом.       — Мерлин сделал предсказание? — шморгнув носом, Вики чуть отсела, тем самым разорвав объятия.       Моргана медлила, не решаясь дать ответ. В конце концов она кивнула, но пояснять не стала. Рано было говорить о том, что могло нагнать страх или лишить покоя.       — Я вовсе не израненная девочка, чей мир пошатнется, когда ты откроешь рот.       — Знаю. Быть может я хочу оттянуть момент неизбежного, потому что сама не готова. — Моргана взглянула на наручные часы Виктории, часовая стрелка которых перевалила за полночь. — Пора, Вильма.       Вдвоем они молча поднялись со скрипучей скамьи, местами поросшей мхом.       Моргана дала Виктории три красные нити, сказав, чтобы она повторяла за ней. Так и случилось. Ведьмы ступали нога в ногу. Три раза обойдя дом, в коем жили Джейкоб и Арчи, работая слаженно, они мысленно воссоздали кричащие образы мужчин, должных погибнуть после завершения ритуала. На каждый пройденный круг они наматывали на большой, указательный и средний пальцы нити, кожа под которыми горела, оставляя раны. Она плавилась из-за темного колдовства.       — Noaptea va veni — viața se va potoli. Sângele va fi vărsat — viața se va sfârși.       Когда третий круг замкнулся, нити на пальцах ведьм вспыхнули огнем. Только он погас — Джейкоб Миллз и Арчи Флоренс потеряли дыхание.       Стойко выдержав плату за колдовство здоровьем, Вики, стоя напротив двухэтажного не примечательного дома, вглядывалась в окна. Хотелось бы ей воочию видеть лица тех, кого мгновением назад настигла ее кара. Ее трясло, будто бы от простуды. На деле же виной тому — последствия темной магии. Скверны, затопившей глаза тьмой, выступившей темными нитями под кожей.       Стоя позади леди Блэк, Моргана с волнением вглядывалась в ее ладони: скверна впитала в себя магию от огня, излечив обожжённую кожу. Зрелище было без преувеличения зловещим. Прежде Моргане не доводилось видеть, как скверна циркулирует по венам ведьм и колдунов.       «Ох, Мерлин… Быть может, лучше бы я тебя не спрашивала, что нас ожидает…».

***

27 июля, 1982       Проспав, Регулус наспех оделся, более менее приведя себя в презентабельный вид и не став завтракать, заторопился, находу продевая пуговицы в петли рубашки. Согласно рабочему графику сегодня у него был выходной день, однако собрание Ордена Феникса было столь же важным, как праздничные приемы в доме, с размахом организованные Вальбургой. К тому же сегодняшняя явка была обязательна по причине того, что еще один красавчик из рода Гранье-Пажес отныне числился в штабе авроров. Единственный, кто не был доволен переводом Викториана из Франции в Великобританию его младший брат — Дамиан.       Поверх рубашки натянув джемпер, Блэк сбежал вниз по парадной лестнице, бросив глухое «Чао, упырь» Александру, с книгой расположившегося в гостиной. Он полулежал на диване, вытянув ноги.              Регулуса мутило от того, что кузен Виктории чувствовал себя едва не хозяином в доме.              — Господин, — Кикимер склонил голову в знак привествия, и отворил входную дверь по щелчку пальцев. — Ваша матушка ожидает вас сегодня к обеду.              — А ты ее посыльный, да?       Эльф приосанился, на груди поправив идеально сидевший пиджачок. Себя он мнил едва ли не правой рукой Вальбурги Блэк, с честью выполняя ее приказы. По сути его суждения не были далеки от правды, так как миссис Блэк в самом деле ценила своего верного домовика. Он же хранил сотни ее тайн, включая те, что могли посеять раздор среди членов семьи.       — Вам следует знать, что данная вязка джемпера давно вышла из моды, мой господин. За сим, спешу откланяться.       Вошедший в коридор Александр, прыснул в кулак, подмигнув домовику.       Кикимер исчез.       — Это ретро, глупый гном!       — Да нет, ошибаешься, Блэк. То, что ты напялил называется «Взрыв на швейной фабрике», — улыбка не сходила с лица мужчины, плечом опершегося на дверной косяк. — Боюсь спросить, где ты откопал эту странную вещицу, или ты сегодня под прикрытием в роли нищего парнишки с перекошенным от злости лицом? Браво, не отличить. В самом деле, тебе бы попробовать себя в ремесле актеров. Как знать, может, принес бы пару кнатов в дом.       Оскорбившись, Регулус сжал губы да так плотно, что они побелели. До чего же он не любил шуточки Александра, коего находил неприятнейшей личностью, словами не описать. Впрочем, говорить ему особо с ним не хотелось.       — Правильно, бойся. — Обувшись, Регулус поднялся на ноги. — Обещаю, в скором времени я разгадаю твои тайны и тогда Тори вышвырнет тебя отсюда, как бедняжку Бёрк. Ох, и посмеюсь же я.       Тень улыбки сошла с лица Александра, помрачневшего настолько, что радужка его глаз потемнела. Угрозы Блэка-младшего порядком осточертели, однако, невзирая на легкую неприязнь, мужчина не питал ненависти к тому, кто мечтал от него избавиться.       В свое время Александр познал боль, ревность и обиду от того, что мать сослала его к сестре — в клан Костяных ведьм. Долгое время он был изгоем, всеми покинутый, никем непонятый, а как вернулся в одиннадцатилетнем возрасте домой, места для него не осталось. Ни в доме, ни в сердце матери, считающей его выродком. Юзефа Шарль-Жермен страшилась магии сына, его дара росшего вместе с ним. Но сильнее всего она боялась, что мир, которому Александр не принадлежал, сломает его.       Несколько лет назад, когда яркое видение снизошло на Александра, он покинул Францию, отправившись к кузине по материнской линии, с которой прежде не общался. Виктория выслушала его, приняла, назвала братом и впустила в дом. Он держался за нее, считая своей семьей, с коей мог разделить нелегкое бремя своего, так называемого, дара. Слова Регулуса ударили точно под дых. Александр дорожил отношениями с Викторией, считая, что его обязанность — помочь ей в битве, которую ей ни за что не выиграть в одиночку. А зная, какой дотошный и ревнивый Регулус, несложно было предположить, что он пойдет на многое, чтобы выкурить его из Лондона. Не исключено, что не добыв компрометирующей информации, он прибегнет ко всем известному способу — лжи.       — Дурак ты, Блэк, мне жаль тебя. — Александр подходил медленно, зная, что его поступок не из самых добропорядочных. Останавливаться было поздно — гнев возымел верх над холодным рассудком. — Сколько лет ты пытался угодить отцу, который не замечал тебя? Сколько лет желал выйти из тени брата, во всем тебя превзошедшего? Сириус пожертвовал свободой, чтобы не дать тебе умереть, ведь знал, на службе у Волан-де-Морта ты долго не протянешь. Ты такой же поломанный, как и я, вот только главное наше отличие заключается в том, что в сравнении с тобой, Блэк, я не злюсь на весь мир, виня его во всех своих горестях. Оглянись, ты так молод, перед тобой открыты все двери этого мира, но твоя злость не дает тебе существовать в гармонии. Если, кто и жалок, то это ты. Глупый и озлобленный мальчишка.       Александр ушел, не став продолжать полемику, в лучшем случае ни к чему бы не приведшую. Быть может он переборщил, наговорил лишнего, но сколько можно было терпеть издевательства от мальчишки, злобы в котором больше, чем гнева в Виктории. Одна лишь Вальбурга Блэк видела тьму в сыне, доставшуюся ему от отца, и она же пыталась подлатать его раны.       Регулус по сей день, в вещах, касающихся его напрямую, оставался в неведении, несмотря на тайны, плутающие в стенах Блэк-мэнора, ему известные.       Ни живой ни мертвый, Регулус накинул на плечи пиджак, и вышел за дверь, оставшуюся открытой в момент его незадавшегося разговора с Алексом. Понуро опустив голову, он, обдумывая слова того, кого бы знать во веки веков не желал, столкнулся нос носом с мисс Паркинсон, застрявшей у ворот.       — Регулус, здравствуй, — с дежурной улыбкой на губах, Элизабет махнула рукой. — Я приходила вчера, но твоя мать тактично намекнула, что тебе не до меня.       Задержав в груди воздух, Блэк открыл рот, но не заговорил. Сказать было нечего. Прошлой ночью он задержался в постели новой знакомой, вернувшись домой с рассветом. Мать его прикрыла, хотя ужасно не жаловала мисс Паркинсон, считая ее неподходящей партией для сына. Она все же не стала доводить девицу до слез горькой правдой, хотя и желала избавиться от нее.       Если бы миссис Блэк спросили, кто бы подошел Регулусу на роль жены, то она бы не дала однозначного ответа. По ее скромному мнению, в Лондоне не было ни одной достойной девушки благородных кровей, которая могла бы стать достаточно терпимой партией для ее сына.       — Да, задержался в министерстве. Грюм совсем озверел, — он отвел взгляд, спрятав руки в карманы темного пиджака, на свету ткань которого переливалась свечением изумрудов. — В общем, ты и сама об этом знаешь, Лиззи.       Паркинсон кивнула, сдерживая дрожь губ. Дурой она не была и знала, что Регулус врет, причем не пытаясь придумать правдоподобную версию. Она также знала, что его чувства к ней не так сильны, как ее собственные. Вот только юному влюбленному сердцу не прикажешь, поэтому и Элизабет надеялась, что в один из прекрасных дней Блэк взглянет на нее иначе. Разглядит достоинства при первом взгляде в глаза не бросающиеся. Время шло, а чувства Регулуса не становились сильнее.       — Я скучаю. Ты совсем не хочешь меня видеть, да?       Он против воли призадумался: «Что бы сказала Беллатрикс о его вздорном поведение? Похвалила или бы осудила за то, как бесчеловечно он играет с сердцем девушки, влюбленной в него безответно?».       — Ну что ты такое говоришь? — голос его сделался тише. — У меня куча работы. Времени не хватает на то, чтобы кофе в столовой выпить. Обещаю, я как разгребу завал, дам тебе знать.       Он не хотел делать больно той, к кому успел привязаться. Пусть его сердце не ускоряло ритм при мысли об Элизабет, ладони не потели при взгляде на нее. Она была дорога ему по-своему. С ней было тепло, уютно и спокойно. Она умела залечивать его душевные раны, притупляя боль, и вселяла неподдельную веру в то, что он лучше, чем его отец.       — Честно?       Со слезами на глазах она потянула к нему руки, коснувшись лица.       Регулус прикрыл веки, ощутив теплоту нежных рук Элизабет и дыхание, осевшее на его губы. Она была ненамного ниже его в росте, потому он не прилагая усилий, уловил нотки фиалок. Элизабет почти всегда пахла цветами.       — Честно, Лиззи.       Притянув девушку к груди за талию, Регулус опустил подбородок на ее макушку, левой ладонью пробежав по шоколадным волосам, крутыми локонами спадающими по плечам. Они простояли в обнимку не больше минуты, а ощущение, одолевшее обоих, было таким, словно время во всем мире остановилось.       — Тебе нужно идти?       Она нехотя отстранилась, глядя на Блэка доверчиво, отчего в его груди болезненно кольнуло. Будь его воля, то свое сердце он вручил бы Элизабет не задумываясь. И, кто знает, как жизнь обернется, быть может у них есть будущее. Регулусу просто нужно чуть больше времени, чтобы влюбиться.              «Брат говорил, Тори влюбилась в него не сразу… Наверное, мне тоже нужно время, чуть больше времени», — думалось Регулусу.       — Да, честно сказать я порядочно задержался.       — Грюм тебя убьет, — в глазах Элизабет больше не было слез — улыбка освятила ее лицо. — Встретимся вечером? Мне бы хотелось заснуть в твоих объятиях, Регулус.       Уголок рта парня дернулся в улыбке.       — Уговор, — он наклонился, оставив на губах девушки поцелуй. В ответ на его действие, она обвила его шею, прижавшись плотнее. — Жди меня в Трех метлах после обеда, проведем день вместе.       Напоследок он провел ладонью по ее щеке и трансгрессировал в Хогсмид, откуда почти бегом добрался до Хогвартса, изрядно вспотев. Оказавшись в замке Регулус задержался в холле, когда Гораций Слизнорт отчитал его за то, что он едва не свернул доспехи экспоната. Будто он был виноват в том, что безликий рыцарь, в доспехах которого притаился Пивз, пригородил ему путь.       — Мистер Блэк, вы неприлично задержались, вам это известно?       — Вам это известно? — передразнил Пивз.       Нога в ногу с профессором поспешив в директорскую башню, Регулус скупо отвечал на вопросы, жалея, что так неудачно нарвался на бывшего декана, коего особо не жаловал. Их отношения не задались с того момента, как Блэк нахимичил с зельем, испортившим парту. Тогда-то мистер Слизнорт зачислил его в список «не мои любимчики», каждый раз закрывая глаза на его победы в зельеварении.       — Проснуться не мог, бессонница напала и отпускать не хотела.       — Знаете, мистер Блэк, сдается мне, вы многое не договариваете, — мужчина поглядел на мракоборца, обнажив ряд белых ровных зубов. — Впрочем, мое дело маленькое, однако, мистер Дамблдор вас обыскался.       Регулус сглотнул, вспомнив хмурого Аластора, который почти всегда кривил губы при встрече.       — А мистер Грюм обо мне не спрашивал?       Пивз засвистел:       — Да на кой, водяной черт, ты ему сдался?       Мимо пронесся Кровавый Барон и Пивз затих, исчезнув в стенах замка.       Гораций осклабился, шутки ради потрясся указательным пальцем.       — О-о-у, да ни разу, разве только отзывался о вас весьма не солидно для его должности. Не став продолжать разговор, который не клеился, Регулус на пару с Горацием Слизнортом добрался до нужного этажа, запыхавшись.       — Ну-с, дальше я с вами не пойду, иначе рискую нарваться на гнев мистера Грюма. Удачи вам, мистер Блэк.       Профессор удалился, а Регулус вразумить не мог, чего ради он отправился с ним.       Подступив к кабинету директора Хогвартса, Блэк вошел внутрь, когда двери отворились сами собой, а оттуда в смежную с кабинетом комнату, в которой за длинным овальным столом сидели члены Ордена Феникса. Он так и замер в дверном проеме, бегая по лицам мужчин и женщин, взирающих на него так, словно он с потолка упал.       — Доброе утро, мистер Блэк. Прошу вас, присядьте с нами.       Локтями опираясь на спинку свободного стула во главе стола, Альбус Дамблдор указал на незанятое место рядом с Викторией Блэк и Дамианом Гранье-Пажес.       Приосанившись, Регулус, не поднимая головы, прошел внутрь и обойдя стол, отодвинул для себя стул — вышло громко, скрипуче. Он словно намеренно пытался вывести невозмутимого Дамблдора на эмоции, а может хотел сильнее обычного разозлить Грюма, в руке которого перо сломалось надвое.       Дамиан прыснул, мгновенно получив пинок в голень от Виктории, сдерживающую усмешку.       — Доброе утро, — громогласно поприветствовал присутствующих волшебник, присев на стул.       — Думаю, можем продолжить, — Альбус опустил голову, дабы присутствующие не видели его лукавой улыбки. — Артур, прошу, продолжай.       Высокий мужчина, на вид сорока пяти лет, поднялся из-за стола, держа в руках бумаги. Внешность его была далека от общеприянотого понятия — «красавец», однако было что-то неуловимое в нем, отчего взгляд отводить не хотелось. Лицо Артура было узковатым, с высокими скулами, впалыми глазами и носом с выдающейся горбинкой, а что до телосложения, то при взгляде на него сразу было понятно, что в спортзал мракоборцев он давно не заглядывал.       — Благодарю, Альбус, — мужчина кивнул, взъерошив рыжие волосы с парой седых прядей, практически сразу бросающихся в глаза. — Мой анонимный источник докладывает, что Орел намерен заключить договор с Францией. Какой конкретно сказать не могу, так как информация засекречена даже от круга узких лица. Тем не менее я склонен полагать, что Орел планирует отдать некую часть земель магической Великобритании взамен на содействие, но это лишь предположение.       Тишина легла на комнату, прерываемую тяжкими вздохами, доносящимися с разных сторон стола.       — Что происходит?       Утратившая краску на лице, Виктория поглядела на Регулуса, зашептав вполголоса:       — Маразматик Минчум совсем головой тронулся. Понабрал долгов, а теперь не знает, как и чем отдавать. Мистер Уизли считает, что он планирует пожаловать Франции часть наших земель, а Грюм…       — Что он? — вопросил Регулус, подсев ближе, отчего стул под ним заскрипел.       — Он считает, что совсем скоро мракоборцы станут пушечным мясом в играх политиков. Франции выгодно развязать войну, при том что участвовать она в ней точно не будет, так как риск потерь велик. — Виктория закусила губу, ногтями сорвав заусенец с большого пальца левой руки. — Думаю, они натравят Грин-де-Вальда на лорда Волан-де-Морта, чтобы те поубивали друг друга, а то что останется — они к рукам приберут.       — Кто они?       Вики с трудом воздержалась, чтобы не треснуть друга по лбу. Имея фанатичный интерес к тому, чтобы обложить собеседника десятками вопросов, сама она на них отвечать не любила.       — Минчум и дед мой, что совсем ничего не соображаешь?       — Всерьез полагаешь, что война наберет обороты?       Цокнув кончиком языка, Вики едва ли не рассмеялась.       — Регулус, у нас как таковой войны сейчас нет. Да, вампиры периодически дают о себе знать, чтобы мы о них не забывали, а так, ничего особенного. Но лишь пока. Минчум пытается выманить своего главного врага на поле битвы, прикрывая собственные проступки его именем. Думаешь, почему вампиры перестали подчиняться закону? Да потому что их лишают земель, загоняют в леса, хотя лет семь назад они боле менее существовали вместе с магами. Сейчас все равно что изгои.       Виктория отвернулась, не желая продолжать разговор.       — Думаете, миссис Блэк, нашу страну ожидает новое несчастье?       Альбус взглянул на девушку, побледневшую то ли от его вопроса, то ли осознания, что совсем скоро в Лондоне станет небезопасно.       — Уверена, — Вики откашлялась. — Для начала, как я думаю, Орел введет новые налоги, в частности на портключи, из-за чего страну будет крайне затруднительно покинуть. Затем урежет часы работы, из чего следует, что многим придется туго. Не исключено, что совсем скоро мы познаем, что такое голод, так как погода меняется и наша земля не столь плодотворна, как раньше. Гарольд Минчум не сможет закрыть рты бунтующим, но, уверена, у него получится перенаправить их ненависть, обвинив во всех грехах пожирателей смерти, Грин-де-Вальда, и даже вас, директор.       Дамблдор ни разу не удивился словам Виктории. Его, как и всех участников Ордена Феникса можно было с легкостью объявить ПММ (предателями магического мира), хотя бы взяв в пример собрания в Хогвартсе под носом у министерства магии.       — Девчонка-то права, — нарушил минутную тишину Аластор. — Орел в самом деле намерен создать коалицию с министром магии Франции. И нам остается гадать, что выйдет из их союза.       — Если Абаддон Шарль-Жермен простит магической Великобритании долги, — подхватил мистер Уизли, — то тем самым развяжет руки Орлу, укрепив его фигуру у власти.       — Но если наша страна потеряет суверенитет, то народ самолично расправится с предателем, — непривычно грозный на вид Джеймс Поттер, расположившийся напротив сестры, треснул кулаком по столу.       — Я бы не рассчитывал на такой исход, мистер Поттер. Видите ли, мистер Минчум наделен совершенно незаурядным умом. Он, по своей натуре, стратег, и, будьте уверены, свои шаги он просчитывает наперед. — Альбус пригладил бороду, задумчиво глядя перед собой сквозь размытые лица волшебников. — Вкусив власть, он ни за что от нее не откажется, даже под страхом смерти. Я всерьез полагаю, что нам с вами нужно готовиться к худшему — впереди смута.       Орденцы смолкли, обдумывая услышанное. Пусть в Великобритании царила военная обстановка в связи с учащенными нападениями вампиров, пару недель назад вновь давших о себе знать в Шотландии, в деревне Корис Лепрекон, — но как таковых военных операций по сражению с армией лорда Волан-де-Морта предпринято не было.       — Орел слишком сильно печется о своей безопасности, — издалека начал Аластор Грюм, перекидывая из руки в руку волшебную палочку, сотворенную из белого дерева. — Марс Сэйнт, его приближенный, подыскивает среди своих инквизиторов того, кто станет хранителем жизни нашего обожаемого Орла.       Усмешка заиграла на губах Грюма, когда он исподлобья взглянул на Викторию. Она была единственной из присутствующих, кто состояла в отряде инквизиторов.       Девушка сглотнула и хотела ответить, как ее брат подорвался с места, отчего стул за его спиной опрокинулся. Он был в бешенстве от мысли, что его сестре придется рисковать жизнью, защищая того, кто собственными руками уничтожает их страну, — в том случае, если Аластор прав, в чем сомнений не было.       — Нет! Слышите, нет! — глядя то на Дамблдора, то на мракоборцев, Поттер пригрозил пальцем каждому, чудом сдержавшись, чтобы не пустить в ход волшебную палочку. — Моя сестра не станет пушечным мясом, я не позволю!       — Джеймс, — подала голос Вики.       Она намеревалась подняться на ноги вслед за братом, как была остановлена Дамианом и Регулусом, не давшими ей этого сделать. Надо сказать, что пытаясь удержать подругу, Блэк по случайности соприкоснулся с мужчиной пальцами, отчего кожа рук вспыхнула, точно огнем, жаром распространившись по телу. Он видел тень полуулыбки на губах мужчины, подмигнувшего ему. Из-за нарастающего конфликта Блэк не знал, как реагировать. С одной стороны — друг, который в порыве гнева готов глотку любому перегрызть за сестру, с другой же — Дамиан. Тот самый Дамиан, вблизи которого сердце заходилось в бешенном ритме.       Регулус Блэк оказался дезориентирован.       — Мистер Поттер, прошу вас, сохраняйте спокойствие. — Дамблдор укоризненно поглядел на мракоборца, дернувшего плечами, точно он не при делах. — Мистер Грюм поторопился с предположением.       Положа руку на плечо Джеймса, Артур Уизли усадил его обратно на стул, перед этим подняв его с пола.       — Успокойся, парень, никто не станет рисковать жизнью твоей сестры.       Поочередно оглядев присутствующих так, словно они предатели, замышляющие самую настоящую революцию, Джеймс с трудом подавил в себе желание разразиться руганью. На языке вертелось немало брани, однако он промолчал, совладав с эмоциями.       Вики вымучено улыбнулась брату, не заметив флюиды флирта между парнями, сидевшими по обе стороны от нее. Джеймс ответил сестре улыбкой, будто бы говоря, что покуда он жив никто и пальцем не посмеет посягнуть на ее жизнь.       Альбус Дамблдор взял слово:       — Министр магии в самом деле присматривает того, кто следовал бы за ним всюду, оберегал его жизнь, превыше своей собственной. Какие бы вы, миссис Блэк, не подавали надежды, вам ни за что не стать доверенным лицом министра магии, начиная от вашего отца и заканчивая вашим мужем. Так что вы в безопасности, если так можно выразиться. — Сложив ладони, Альбус коснулся ими губ, немного помолчав. — Сложно предугадать действия того, кто просчитывает каждый шаг, взвешивая риски. Предполагаю, он подпустит к себе того, кому доверяет или же того…       Артур шумно втянул носом воздух, закончив фразу:       — Кого намерен погубить.       Мракоборцы, точно по приказу кукловода, не переговариваясь, вопрошающе воззрились на Блэка-младшего.       — Да чтоб вас, — выругался Регулус, ладонью прикрыв лицо.       — Не боись, я рядом, — шутливо протянул Дамиан. — Спасу твой тощий зад, и твой тоже, миссис Блэк.       — Будешь моим прекрасным принцем? — Регулус прищурился, потерев ладонью подбородок.       — Есть сомнения, ваше высочество?       Вики хмуро поглядела сначала на ухмыляющегося друга, затем на деверя. Сложив два и два она была готова взорваться от негодования. Двое взрослых парней, с головами на плечах устроили настоящий цирк, не думая о том, какие проблемы поднимаются на собрании Ордена Феникса.       — Вы оба идиоты.       — С чего вдруг, я вовсе не похож на идиота. Правда ведь, Регси-секси?       Регулус громко сглотнул, готовый душу Мерлину отдать безвозвратно.       — Еще одно слово и я…       — Молчу-молчу, подруга, не злись.       — …Стоит усилить охрану в городе, как мне кажется. Мертвецы потеряли страх и это вопрос времени, когда с деревень они перейдут к городу. С каждым новым упоминанием об их бесчинстве, я начинаю думать, будто бы за ними кто-то стоит свыше. Чует моя душенька, что не сами они пришли к нападениям. Да и в город не суются, что странно.       — А что тут думать? Всем известно кто питает их ненависть — лорд Волан-де-Морт, — Артур Уизли недобро нахмурился. — Вопрос лишь в том, чего он добивается.       Разговоры продолжились, и лишь Виктория помалкивала, прокручивая в голове недавний разговор с Дионисом, который предупреждал, что министр магии, вполне вероятно, сделает из нее верную помощницу. Раз уж Грюм намекнул, то с высокой вероятностью — так и случится, если же не найдется персонаж поинтереснее.       — Эй, ты в порядке? — прошептал Регулус, обратившись к подруге.       Вики заторможенно кивнула. Сил говорить у нее не было, да и особого желания тоже.       Примерно через час собрание ордена завершилось. Было решено присматривать за министром магии, держа его на виду. Аластор напоследок, перед тем как утащить Джеймса за собой в министерство, клятвенно заверил Альбуса, мол, при первой возможности переговорит с Марсом Сэйнтом, а после бросил многозначительный взгляд на Викторию, его не заметившую.       — Миссис Блэк, — мужчина у двери догнал девушку, — Марлин просила передать вам.       Опустив взгляд, Виктория взяла письмо из протянутой руки Артура Уизли, скупо улыбнувшись.       — Совсем необязательно обращаться ко мне столь официально, — она неопределенно повела плечом, спрятав письмо в заднем кармане джинс. — Можно просто по имени. Спасибо, мистер Уизли, за письмо.       Мужчина приосанился, важно поправив галстук.       — Всего доброго, Виктория.       Артур Уизли ушел вместе с Дамианом Гранье-Пажес, которому срочно нужно было переговорить о брате с Флимонтом Поттером, занявшего должность в отделе авроров.       — Виктория, верно?       Обернувшись, девушка столкнулась с высоким молодым мужчиной, на вид довольно симпатичным, коего приметила лишь сейчас, так как почти все время, что длилось собрание, он помалкивал.       — Да, мистер…       — Гранье-Пажес. Викториан Гранье-Пажес, — он протянул руку. — Если не путаю, мы с вами встречались.       В этот момент Вики была готова стукнуть себя по голове чем-нибудь тяжелым, причем несколько раз. Она в самом деле встречалась с ним на стажировке во Франции, когда Викториан курировал ее и других маркоборцев.       «Память ни к черту!» — мысленно дала себе подзатыльник девушка.       — Помню вас, — она улыбнулась, ответив на рукопожатие. — Простите, сразу не признала.       — Отлично, это здорово облегчает дело. По правде я хотел переговорить с вами о своем брате. Мне известно, что он считает вас своим другом, и мне бы хотелось узнать о его жизни чуточку побольше. Виктория, прошу вас, окажите мне услугу. — Указав на дверь, мужчина вместе с девушкой последовал к выходу из кабинета. — Я дорожу Дамианом, пусть он считает меня своим врагом.       Последнее, что увидела Виктория, когда двери кабинета директора Хогвартса за ней закрылись, был Регулус, привычно принявший чашку чая из рук Альбуса Дамблдора.       — …Чем я могу помочь?       Викториан выдохнул, остановившись у лестницы.       — Я не прошу вас замолвить за меня словечком, так как в лучшем случае это ничего не даст, а в худшем Дамиан воспримет сказанное в штыки и сделает что-нибудь дурное мне назло. Я знаю его слишком хорошо. Прошу, расскажите мне, чем он занимается, чем увлекается, с кем общается. Быть-может, он кем-то увлечен? Не волнуйтесь, я вас не выдам. — голос его дрожал от того, что он нервничал. — Я люблю своего брата и хочу быть к нему ближе, как бы сильно он на меня не злился из-за… Впрочем, подробности бессмысленны.       Улыбнувшись, как можно непринужденнее, что получилось с трудом, Викториан замолчал, ожидая ответа Виктории, молча бегающей взглядом по его лицу. Он казался ей холодным, грубым, но его слова о любви к брату, сомнений в которой не было, заставили ее сердце сжаться. В груди заныло. Ради Джеймса Виктория была готова просить о помощи любого, даже ту же Луизу Бёрк, если бы пришлось.       — Мне неизвестно слишком много. Дамиан довольно скрытен.       — Поверьте, это не секрет.       Надежда зажглась в глазах мужчины, спустившегося по лестнице вместе с Викторией. Ей виделось странным и одновременно с тем забавным тот факт, что родные братья были настолько непохожи. Дамиан — вечный весельчак, дамский угодник; Викториан — сдержанный и с виду отстранённый. Тем не менее Вики решила помочь второму, потому что видела с какой тоской ее друг говорил о брате. А может, дело в том, что ей хотелось отвлечься от пасмурных мыслей, заполонивших разум.       — Он игрив и слегка сумасшедший, в хорошем смысле, разумеется. Он не сильно придает значение деньгам, работая на совесть, но видно, с какой бережливостью он относится к вещам и внешнему виду. Знаете, мне ни разу не доводилось его видеть помятым даже после грандиозной попойки. — Краска отхлынула от лица Виктории, прикусившей язык. — Ой, мне не следовало об этом говорить.       Викториан невесело рассмеялся, признав брата в рассказе девушки.       — Ничего, я вас не выдам.       Они продолжили разговор по дороге в Хогсмид. Мужчина изредка прерывал Викторию, задавая вопросы, она же отвечала честно, если владела информацией.       В это же время Регулус, коего в Трех метлах заждалась Элизабет, неплохо проводил время в компании Альбуса Дамблдора, оставшись с ним наедине. Мог ли он, учась в Хогвартсе, помыслить, что спустя пару лет после выпускного будет распивать чай с директором, ведя непринуждённые разговоры о несущем, точно они старые добрые приятели? Нет, определенно и точно нет.

      ***

      3 августа, 1982       Чета Блэков вернулась из Малфой-мэнора к ужину после крестин Драко и Афины Малфоев, на которые съехались многие члены благородного семейства прямиком из Италии, Франции, Испании и прочих уголков мира, в коих они жили и живут многие годы. Большинство представителей рода Блэк покинули Лондон сразу же, как закончилась церемония, но были и те, кто решил задержаться на добрый денек, дабы провести время в фамильном поместье.       — Пойдем, милая, я уложу тебя в постель.       Подхватив дочь на руки, Ригель Блэк поспешил удалиться с ней в гостевую комнату. Он замарал рукава белоснежной рубашки, когда кормил капризную дочь, не желающую есть самостоятельно или при помощи домовиков.       — Эй, — бросил в спину брата Азеллус, успевший за время разлуки истосковаться по его обществу, — ты спустишься к ужину?       Мужчина обернулся, замерев у подножья лестницы. Ригель мимолетно глянул на родню, с шумом и смехом скрывшихся в столовой, где их ожидал богато накрытый стол. Сегодняшним вечером детей в доме было больше, чем когда-либо, что не могло не радовать старшее поколение. Ведь это означало, что их род не угасает и даже не близок к этому.       Домовики на протяжении целого дня не покидали пределов кухни, готовя ужин на девятнадцать персон. Процессом руководил Кикимер, устроивший взбучку молодым домовикам за медлительность.       — Мне нужно уложить дочь, — тоном нетерпящим неповиновения отчеканил мужчина. — Пойдем, милая. Хочешь, я тебе сказку расскажу? Заснешь быстрее.       Красавица Асцела сонно зевнула.       — Ты побудешь со мной? Папочка, мне страшно здесь, я хочу домой.       Ригель поцеловал дочь в лоб, пообещав, что в скором времени они вернутся в Монако и заживут как прежде. Сам он, как и дочь, Лондон не жаловал.       Азеллус всплеснул руками, оставшись в опустевшем фойе. Более часа назад его жена вместе с детьми и матерью отправились первым рейсом в Монако, не желая оставаться в одном доме с женщиной, за которой ее муж ухаживал, ловя взгляды, жесты, слова, не ему предназначенные. Глядеть на сие бесчинство Атрия не сумела. Надо сказать, что Азеллус временами чувствовал тоску по сыновьям и дочерям, периодически справляясь об их здоровье в письмах, однако возвращаться в Монако не спешил. Для себя он решил, что не покинет Блэк-мэнор, покуда Моргана не ответит ему взаимностью.       — Зеллус, — подошедший мальчишка дернул мужчину за рукав мантии. Дорогущая и невероятно красивая бархатная ткань оттеняла глаза Блэка, придавая ему легкую загадочность. — Тебя все заждались за столом, и тебе нужно срочно избавиться от верхней одежды. Тетушка Бурга не любит, когда не следуют ее правилам.       С высока своего роста поглядев на племянника, Азеллус потрепал его по кудрявым волосам. Глупо было спорить, да и на гнев Вальбурги напрашиваться не хотелось — себе дороже. Скинув верхнюю одежду на вытянутые руки домовика, Азеллус с Цефеем последовали в столовую.       — Готов к Хогвартсу? Я слышал, что моя дорогая крестная замолвила за тебя словечко и ты попадешь в школу раньше положенного. Выходит, умен ты не по годам.       Улыбка триумфа заиграла на губах Цефея. Ему потребовался ни один месяц на то, чтобы убедить Вальбургу, что он готов к учебе больше, чем кто-либо.       — Готов! Обещаю, Хогвартс содрогнется, когда я прибуду.       Многочисленные Блэки вместе с Морганой, успевшей стать неотъемлемой частью семьи, расположились за столом, однако к еде притронуться не спешили, так как четыре места пустовали.       — А вот и я!       Подпрыгивая, Цефей бросился к свободному стулу рядом с Сириусом, воркующим с Викторией, то и дело прятавшей улыбку в бокале с вином. Между ними искрился воздух, чего не заметить было невозможно.       — Брат, расскажи о Хогвартсе!       — В десятый раз? — Сириус усмехнулся. Ему пришлось отвести взгляд от жены, чего делать не хотелось. — Что ж, слушай внимательно.       Азеллус, задержавшийся в дверях, с улыбкой, на удивление теплой, оглядел присутствующих. Какие бы порой поступки он не совершал, выставляя себя не в лучшем свете, семью он любил безмерно. Оберегал чистоту крови, чтил традиции и законы. А порой заметал следы, не позволяя тени позора пасть на род.       — Душенька моя, отведай горячего.       Поллукс и Ирма, сидевшие во главе стола, заботились друг о друге. Зная, что муж совсем плох, миссис Блэк наслаждалась отмеренными мгновениями, кои она делила с ним с теплой грустью. Почти всегда он молчал от того, что по сей день не мог отойти от потери младшей дочери, которую уберечь не смог. Поллукс ошибочно считал, что не свяжись его ненаглядная Теразед с нищим Лорентином Ришаром, то подольше бы задержалась в мире живых. И, все же, невзирая на потери, он находил покой в обществе Вальбурги, Сигнуса и Цефея, коего считал сыном. Что до Альфарда, то он, хоть и присутствовал на семейных сборищах, но всякий контакт с родителями сводил к минимуму.       — Надеюсь, сегодня ты будешь ночевать дома. Не хотелось бы поутру объяснять твоей матери, где пропадает обожаемый сынок.       Пригубив бокал вина, Сигнус снисходительно поглядел на жену. Под его взглядом она едва ли не поперхнулась овощным салатом.       — Во-первых, мое времяпрепровождение тебя волновать не должно. Ты сама не пожелала делить со мной постель, а ночи в объятиях холодной тебя, меня вовсе не прельщают. Во-вторых, придумай новую отговорку, ты ведь женщина умная, не так ли? — Коснувшись подбородка жены, Сигнус сжал пальцы, причинив ей боль. — В-третьих, кто ты, чтобы ставить мне условия? Неужто позабыла свое место? Так я тебе напомню.       Друэлла коснулась челюсти, когда муж отнял ладонь от ее лица. Ей хотелось разреветься от несправедливости и понимания, что лучшие годы жизни она потратила не на того человека. Сигнус унижал ее, изводил, насиловал и редко, когда давал передохнуть, чтобы на мгновение позабыть о собственной никчемности.       — В каждом твоем слове упрек.       — Не дуйся, Дру. Так уж и быть, коли ты настаиваешь, я останусь сегодня дома. В нашей с тобой постели. — Заметно повеселев, Сигнус закинул руку на спинку стула жены, на пальцы накрутив ее блондинистые локоны, за которые потянул. — Новая прическа? Темный цвет мне нравился больше. Теперь ты похожа на курносую миссис Гринграсс.       Игнорируя всякие нормы этикета, мужчина склонил голову к шее жены, полной грудью вдохнув фруктовый запах. Стоило Сигнусу отвесить парочку комплиментов, как Друэлла поплыла, точно переборщив с вином. Они миловались, перекидывались шутками с двойным дном, будто за плечами обоих не было десятков лет предательства и боли.       Переведя взгляд на Вальбургу с Альфардом, вернувшимся из Сан-Марино около пяти дней назад, Азеллус по-доброму усмехнулся. Ему нравилось наблюдать за этими двумя, которые никогда не сидели молча в компании друг друга. Затем он взглянул на Викторию с Сириусом. Казалось, они позабыли, где и с кем находятся. Живя в Блэк-мэноре, Азеллус не единожды ловил себя на мысли, будто лорд и леди Блэки настолько сильно поглощены друг другом, отчего теряют счет времени. Их словно не волновал окружающий мир, его заботы и проблемы. И, черт возьми, порой было горячо находиться вблизи них.       — Ты сыграешь со мной в шахматы?       Подперев ладонью щеку, Цефей водил вилкой по тарелке, отказываясь есть. Обычно аппетит покидал его, когда он нервничал. Сегодня был как раз-таки тот самый день, когда нервы мальчишки достигли предела. На то были две причины: Цефей тосковал по Сириусу и Виктории, зная, что меньше чем через час они отправятся в Италию на несколько недель; ситуация с Хогвартсом прилива сил не вызывала. Разумеется он был рад скорой поездки в школу волшебства, знаменующая собой начало взрослой жизни, и в то же время боялся не прижиться. Сверстники Цефея не жаловали, нередко называя его чудиком, а все из-за того, что он видел и слышал мертвых, незримых простым смертным.       Вальбурга не раз просила племянника не высовываться, дабы не накликать на себя беду. Да вот незадача, Цефей любил поболтать, и, не сказать, что он держал язык за зубами, когда оставался один.       — Сыграю, — осоловевшим взглядом наградив мальчишку, Регулус подмигнул. — Давай ешь, не то упадешь без сил, а я тащить тебя на себе не стану. Ты ведь совсем взрослый.       Он знал, на какие рычаги воздействия стоит надавить, чтобы добиться желаемого. Как итог: напомнив десятилетнему Цефею, какой он взрослый, Регулус привил ему аппетит.       — Думаешь о своей подружке Лиззи?       — Тебе-то откуда знать, о чем я думаю?       Цефей поднял взгляд на Калипсо, которую видел лишь он один. Она исчезла, успев поймать его улыбку.       — А я и не знаю, мне мертвые рассказывают. У тебя, между прочим, секретов больше, чем у кого-либо.       Регулус промолчал, заметно побледнев. Его до сих пор в дрожь бросало от осознания того, что любимый племянник одной ногой в царстве мертвых. Подобного дара в семье Блэков не было ни у кого, тем более полученного при рождении. Взрослые старались не подавать признаков беспокойства, но Регулус помнил, о чем брат и кузины позабыли, — как матушка лет семь назад, когда дар Цефея начал проявляться, бегала по знахаркам и даже к Дамблдору заглянула. Быть может воспоминания Регулуса со временем поблекли, все же он знал: лекарства от мертвых, коих видит и слышит Цефей, нет. А, значит, волочить ему этот сомнительный дар до конца своих дней.       — Брось, сестрица, где твоя улыбка?       Азеллус без особого удовольствия перевел взгляд на дальних родственников — Дебору и Ромео Блэквудов.       Согласно давней истории семьи, что случилась в поместье, сгоревшим дотла больше нескольких сотен лет назад, жили два брата — Плутон и Цербер Блэки. Братья близнецы крепко любили друг друга, и редко когда расставались. После кончины отца, Плутон был удостоен чести стать следующим лордом Блэком, по решению совета Тринадцати. Обремененный делами семьи, новоиспеченный лорд Блэк стал в разы меньше проводить времени с братом. Вскоре он женился и обзавелся прелестными детьми. Больше десяти лет Цербер ожидал, когда брат снизойдет до него, но время неудержимо мчалось вперед, а моложе они не становились. Детские забавы остались в прошлом, когда беззаботная юность казалась вечной. Ближе к сорока годам жизни, устав быть на вторых ролях, Цербер Блэк изъявил желание обзавестись собственной семьей. К несчастью Плутона Блэка, суженная брата оказалась не ровней их семье. Семейным советом было решено: не допустить брак Цербера Блэк с девицей из нищего рода, с подпорченной репутацией. Взвесив все «за» и «против», лорд Блэк поставил ультиматум, обещая брата отлучить от семьи, в случае непослушания. Оскорбленный, Цербер покинул семью, заявив, что не станет прогибаться под правила того, кто прибегал к нему в детстве в ночи, страшась оборотней в лесу, чей вой был слышен в радиусе трех миль.       Осознав ошибки прошлого спустя год разлуки, Плутон отыскал брата в Италии. Он молил Цербера вернуться в семью, клятвенно заклинания, что не встанет против его союза с недостойной волшебницей. По итогу мужчина согласился, при условии, что хоть и вернется в семью вместе с женой и ребенком, которого та носила под сердцем, — обретет власть, по могуществу равную лорду Блэка. Питая детскую привязанность к брату близнецу, Плутон согласился. Он долго думал над тем, как осуществить замысел брата, и потому за помощью обратился к книгам, издавна принадлежащим семье. Несколько месяцев потратив на изучение старинных свитков, лорд Блэк сумел найти решение: разветвление фамилии. Таким образом, чтобы выполнить данное брату обещание, Плутон Блэк без разрешения совета Тринадцати, провел древний ритуал инициации, надвое раздробив ветвь семейной линии. Таким образом Цербер, урожденный Блэк, взял фамилию — Блэквуд, породив новую линию рода Блэк, взявшую начало от его крови. Плутон Блэк сдержал слово, после чего появился лорд Блэквуд, в лице его брата близнеца. К сожалению, меньше, чем через год Плутон скончался при странных обстоятельствах. Многие поговаривали, будто в его смерти в пору винить Тринадцать, кои не дали добро на ритуал, совместно проведенный братьями.       «За природную спесь сполна поплатился лорд Блэк. Его кровь дала ветвь, его брат дал обет. Чтить и ценить, вторым по важности быть», — следовали строчки из всем известной из детства песенки, появившейся давным-давно.       Впрочем, прошлого было не изменить, потому магический мир был вынужден принять Блэквудов, пользующимися всеми привилегиями семьи «Блэк», да только за тем исключением, что в узких кругах высшего сословия было принято считать, будто Блэквуды побочный эффект с подпорченной кровью. Правда, поговаривают так те, кто, шепчутся в темноте, будто Блэки мнят себя королями. Были и есть те члены семьи Блэк, как приятно считать, урожденные с чистой магической кровью, почти голубой, — коих было не то, чтобы много, — не считали Блэквудов себе равными. Как бы то ни было, неприязнь некоторых личностей друг к другу не мешала им связывать себя узами брака, для поддержания чистоты крови. Однако, сколько бы лет ни прошло, по сей день было принято считать, что Блэквуды находятся на ступень ниже Блэков. Наверное, поэтому Блэквудов не было в совете Тринадцати.       Азеллус родственников из Италии не сильно жаловал, при том что его старшая дочь, которой предстояло достигнуть совершеннолетнего возраста, по договоренности должна была выйти замуж за кузена — Киссина Блэквуда. Надо сказать, что Дебора, ровесница Беллатрикс, и ее брат Ромео, который младше был сестры на два года, не находились в почете у Азеллуса, при взгляде на родственников хмуро вздыхающего. Впрочем, оба Блэквуда расстраиваться не спешили, так как сам Азеллус уважением в семье не пользовался. А как выяснилось, что лордом Блэком стал не он, то многие члены семьи едва не смеялись ему в лицо, называя — «несостоявшийся лорденыш».       — Умерь пыл, и веди себя достойно.       Чопорная, с виду высокомерная, Дебора сидела с идеально ровной осанкой, которой могла позавидовать сама Вальбурга Блэк. Ее медные длинные локоны, у лица заплетенные в незамысловатую косу, каскадом спадали по узкой спине. Сложена она была отлично, от чего заядлый дамский угодник — Азеллус, ненароком засматривался на кузину, находя ее прехорошенькой. Да и как не оторвать взгляд от холодной красавицы с тонкими чертами лица, белоснежной кожей, небесно голубыми глазами, обрамленными светлыми ресницами; брови ее были тонки, точно выведены мягкой кистью; высокие скулы; аккуратный слегка вздернутый нос и, что примечательно, ни одной родинки на лице и декольте, кое было подчеркнуто глубоким вырезом изумрудного платья, расшитого декоративными камнями.       Если верить скромному мнению Друэллы, то Дебора Блэквуд выглядела вызывающе, что не соответствовало ее статусу. Не сказать, что зависть в ее словах не сквозила, что тактично заметил Сигнус, заявивший, что сегодняшним вечером его прекрасная жена затмила каждую женщину в доме. Падкая на комплименты, Друэлла повеселела.       — Твоим манерам я завидую, как пить дать, — певуче протянул Ромео, по внешности схожий с сестрой. Он имел те же рыжие волосы, голубые глаза, бледную чистую кожу и эктоморфное телосложение. — Только взгляни на них. Между ними любовь витает в воздухе. Хотелось бы и мне так.       Нехотя оторвав взгляд от тарелки, содержимое которой вызывало больше интереса, чем присутствующие, Дебора повернула голову влево. Губы ее, казалось побелели, когда она сжала вилку в руке сильнее, чем того требовалось.       — И нет в этом мире слов, способных описать мою любовь. Я погибаю днем и ночью, просыпаясь в одиночку. Твой стройный стан запечатлен в моих очах, точно имя, выжженное на груди. Виктория. О, Виктория, столь страстна и безумна, от чего не помня себя, я готов погибнуть за тебя…       Оперевшись спиной на грудь мужа, леди Блэк с улыбкой играла бокалом вина, чувствуя себя больше, чем просто желанной. Она млела от тихого голоса Сириуса, чарующего, похлеще любовного зелья, — над ухом. Его запаха, осевшего на ее кожу, подобно снежным хлопьям, приходившими с зимой.       — Сдается мне, чтение стихов вошло у тебя в привычку. Однако, не могу сказать, что мне это не нравится, — хриплый голос с грубыми нотками, звенел точно колокольчик, но лишь для Сириуса, спрятавшего лицо в волосах жены. — Совсем скоро сработает порт-ключ, пора бы нам и честь знать.       — Ох, Виктория, ради твоей улыбки я готов сочинить сборник стихов, лишь бы ты мне улыбнулась. Клянусь, тебе одной под силу развеять тьму. — Пригубив бокал жены, Сириус после оставил невесомый поцелуй у мочки ее уха, чем вызвал приятную дрожь. Он знал, как Виктория реагирует на его касания, из-за чего попросту не желал держать руки при себе. — Ты как всегда права. Пойдем, не станем нервировать миссис Поттер. Готов поспорить, она уже сидит на чемоданах.       Виктория рассмеялась и Сириус не сумел сдержать улыбки. Она выглядела совсем, как в Хогвартсе — счастливая, в него влюбленная. С ней он забывал о метке на предплечье, магия которой впиталась в кожу. Забывал о двойной жизни и вечной угрозы, витающих в воздухе.       — Ну-с, дорогая семья, спешим покинуть ваше общество, — обнимая улыбающуюся жену за талию, мужчина стоял с ней перед членами семьи, обратившими на них внимание. — Постараемся вернуться, как можно скорее, чтобы продолжать вас радовать и разбавлять скуку, в которой, я уверен, вы погрязнете после нашего отъезда. Maman, дарую вам права вершить дела семьи от моего имени, на время нашего отсутствия с почтенной леди Блэк.       С триумфальной улыбкой на тонких губах, Вальбурга чуть склонила голову. Ее прямо-таки распирало от гордости за сына, при любой удобной ситуации подчеркивающего ее статус на глазах у семьи.       — В добрый путь.       — Прошу нас простить, но время не ждет.       Широко улыбаясь, Сириус позволил жене увести себя за руку на второй этаж поместья. Точно мальчишка, он зажал Викторию у подножья лестницы, украв поцелуй.       — Дурак!       Смех Блэков пронесся по первому этажу, последовав за ними вверх по ступеням парадной лестницы, вымощенной мрамором.       Сириус поспешил за ведьмой, околдовавшей его, не заметив заинтересованные взгляды родственников, позабывших о еде и беседах. Они с улыбками наблюдали за парочкой, никого вокруг себя не замечающих. Вальбурга, как и старшие Блэки, верила, что союз Виктории и Сириуса принесет небывалое величие семье.       — Любви не существует, — наконец ответила Дебора брату, толкнув его в голень, чтобы смыть с лица улыбку. — Есть инстинкты и желания, которым люди поддаются, забывая мыслить здраво. Ты сам сегодня видел, как презренные чувства кружат голову. Они ведут себя, как дети!       Возмущенная поведение молодых супругов, Дебора поспешила выйти из-за стола. Ее за руку удачно поймал Регулус, остановив. Он ногами оттолкнулся от пола, качнувшись на стуле.       — Кузина, известно ли тебе, что зависть дурное чувство, разрушающее? Думаю, да. Но знаешь ли ты, что ревность вовсе не красит твое симпатичное личико?       Жестким взглядом смерив побледневшую Дебору, Регулус резко разжал пальцы, точно не желая касаться ее кожи.       — Придержи язык, кузен, не то мне придется проучить тебя.       Дебора старалась не терять лицо, но мракоборец видел ее затравленный бегающий взгляд. Она злилась, о чем он понял по красным пятнам, которыми покрылась ее шея. Он попал точно в цель.       — Мне известно о тебе все, — Регулус поднялся на ноги, дабы его услышала лишь кузина, — как и о твоей влюбленности в моего брата. Неужели ты не теряешь надежды даже после того, как матушка тактично намекнула, что ты Сириусу не пара? Помню твои слезы в тот день.       — Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, Регулус. Я не какая-то твоя очередная подружка, с которыми ты проводишь время, шляясь по кабакам. — зашипела Дебора, подступив ближе. — Что, неожиданно? Не один ты знаешь чужие секреты.       Она ушла без объяснений, как и Ирма с Поллуксом, удалившиеся до того, как Виктория и Сириус покинули дом.       — Сегодня ты джентельмен? — с усмешкой спросила Моргана, когда Азеллус подлил ей новую порцию вина. — Или надеешься меня споить?       Сияющий надеждой мужчина, влюбленный в мисс Поттер, был готов стерпеть ее издевки в свой адрес, только бы их разговор не оборвался и она не исчезла, как делала это слишком часто.       — Моргана, для тебя я готов стать, кем угодно. Тебе стоит только заикнуться или нет. Подожди. Я прочту твои мысли.       Женщина рассмеялась. Ей было приятно внимание Азеллуса, готового прислуживать, точно верный пес. Он веселил, помогал, и восхвалял ее, словно она святая.       — Жене ты также говоришь? Уверена, Атрия истосковалась по тебе.       Улыбка сошла с лица мужчины, словно минутой ранее ее не было.       — Моя жена не должна тревожить твои мысли.       — А ты думаешь, она тревожит, иль ты решил, будто я ревную? Азеллус, мне нет дела до тебя, твоих чувств. С тобой в постель я не лягу, так что перестань таскаться за мной. Наскучил.       Ощетинившись, Азеллус потерял не только последние крупицы гордости, но и речь. Слова стояли точно густым зельем в горле, не давая хоть что-либо возразить в ответ. Опустив плечи от бессилия, он выдохнул с натугой.       — Быть может я влюбился. Влюбился в тот час, как увидел тебя! Стань моей.       Не смотря на мужчину, льнущего точно кот, Моргана с задором рассмеялась, чем обесценила чувства Азеллуса в сотый раз.       Глядя на женщину мечты, смеющуюся и ни разу не верующую его словам, Блэк поник. Глупо было с его стороны рассчитывать на взаимность ведьмы, из знатного, уважаемого рода, знающей себе цену. Да и недостатка в противоположном поле Моргана не знала — многие здешние знакомые Азеллуса пытались произвести впечатление на нее, однако были грубо отвергнуты.       — Мы оба знаем, что твои чувства, обусловленоы желанием, что вообщем-то естественно для таких как ты. Жестокий манипулятор, привыкший получать желаемое посредством насилия. — елейно прошептала Моргана, все же удостоив мужчину взглядом, пусть и мимолетным. — Извини, я со счета сбилась, когда Вальбурга по секрету рассказала о числе твоих бастардов, заметь, лишь о тех, которых ты признал. Не трать свое время зазря, ты и я — это невозможно.       Ответить Азеллус не успел, так как в столовую вошел незванный — Александр, — да и толком не знал с чего начать.       Моргана во всем была права, ему нечего ей предложить. Она из числа тех женщин, что делиться не любят, и она уж точно не опуститься столь низко, чтобы стать любовницей. Это ей в пору иметь любовников.       — Моргана, можно с вами переговорить? — Учтиво склонив голову, Александр приосанился. Он видел, с какой ненавистью на него глядел Азеллус, точь-в-точь как Регулус, которого в столовой не было. — Это касается того самого.       Моргана, отложив бокал с вином, поспешила удалиться вместе с мужчиной, сопроводившего ее в комнату для чаепития под локоть.       — Ты что-то увидел? — получив кивок, Моргана приободрилась, думать забыв о надоедливом поклоннике. — Поторопимся, мой милый.       К своему разочарованию Азеллус обнаружил, что остался совершенно один в столовой. Сигнус с Друэллой уединились в спальне, Альфард с сестрой расположились в гостиной, при свете огня из камина толкуя о пережитом.       — Кикимер, подь сюды!       — Чего изволите, господин?       — Вина! И побольше.       В это же время двое Блэков сидели на ступенях склепа, болтая. И поговорить было о чем, так как ровно в полдень чета Блэков заявились в Малфой-мэнор на крестины двух новорожденных волшебников, без сомнения унаследовавших красоту и магию родителей. Виктория и Цефей стали крестными Афины, а Вальбурга и Регулус — Драко.       Нарцисса бы хотела, чтобы крестной ее сыну стала Беллатрикс, для всех, как и для нее, считавшаяся погибшей. И, недолго думая, она решила, что крестной для Драко лучше, чем Вальбурга не будет. Когда родная мать отказалась от Нарциссы едва ли не после родов, как она сама считала, Вальбурга занялась ее воспитанием. Она любила беловолосую малышку, как свою собственную. Миссис Блэк заботилась о ней, оберегала, спасала от нападок Друэллы и тех родственников, что называли Цисси сквибом за то, что магия ее слаба, впрочем, как она сама. Регулус также не оставался в стороне, когда его кузину принижали, и всячески защищал ее. Что до Цефея с Викторией, то первый видел в кузине ангела воплоти, а вторая стала настоящей подругой, относившейся к ней с уважением.       Разговорившись, Цефей признался, что когда взял на руки Афину, то боялся вздохнуть, на что Регулус ответил, мол, держался он молодцом, чего нельзя было сказать о Виктории, на протяжении всего процесса стоявшей с округленными от ужаса глазами. Ее до сих пор пугали дети, хотя, как верно заметил Сириус, к крестнице у нее было особое отношение, почти нежное. То ли от того, что Афина девочка, то ли от того, что появилась она на глазах и при помощи Вики.       — Уверяю, Хогвартс тебе понравится.       — Вик тоже так сказала. — Мальчик переплел пальцы, опустив на них подбородок. — Я знаю, что ты Хогвартс не любил и не любишь. Почему тогда мне он должен понравиться?       Регулус, честно сказать, обалдел. Он-то ошибочно считал, что тревожные мысли одолевают его одного. А нет, оказалось, племянник переплюнул.       — Потому что ты другой, намного лучшего меня. Я уверен, люди к тебе потянутся.       — Допустим, ну а если я не смогу попасть на Слизерин? — Цефей скорбно опустил голову.              — Все очень расстроятся. Если я попаду на Пуффендуй или на Гриффиндор, меня обязательно выставят из дома, и мне придется жить под Лондонским мостом. Я стану настоящим бездомным. И никогда больше не буду пить чай в саду с тетушкой Бургой, есть шоколад и… Много всего другого.       Не понимая, ужаснуться словам Цефея или рассмеяться, Регулус призадумался. Он, конечно, знал, что у мальчишки фантазия богатая, но не представлял, что настолько.       — Ну, — пытаясь замаскировав смешок кашлем — получилось скверно, Блэк взглянул на рядом сидевшего племянника, — скажи на милость, кто сказал тебе эту дурость?       Совсем по-взрослому закатив глаза, Цефей ответил:       — Азеллус.       — Ясно, идиот опять отличился.       Услышав новое интересное словечко, мальчишка приободрился, насторожив слух.       — Что ты там сказал?       — Что?       — Что сказал?       — Какой кузен у нас умный. — Регулус махнул рукой, пытаясь отделаться от навязчивых вопросов. — В общем, слушай никто тебя из дома не выгонит, если вдруг случится так, что ты попадешь не на Слизерин, будь уверен, спать под мостом ты точно не будешь. Я Хогвартс не любил, потому что не прижился в нем. Возможно, все сложилось бы иначе, если бы я впустую не злился на Сириуса. Он пытался со мной сблизиться, а я считал, что он заменил меня друзьями мародерами. — Отогнав воспоминания прошлого, Блэк осклабился. — Ты всегда можешь попросить шляпу, чтобы она отправила тебя на Слизерин или на любой другой факультет, если захочешь.       — Волшебная шляпа говорит что ли? — Глаза Цефея зажглись интересом. — А что она делает?       — Мне бы не хотелось смазать твои впечатления по прибытию в Хогвартс, но раз спрашиваешь, то отвечу. У директора, с ним ты тоже познакомишься, хранится волшебная шляпа, которую первокурсникам надевают на голову и она отправляет их на один из четырех факультетов.       — Откуда она знает, куда и кого нужно отправить?       Регулус почесал затылок, хорошенько задумавшись.       — На то она волшебная шляпа. Если серьёзно, я думаю, что она отталкивается от характера ребенка. Дай-ка вспомнить, — парень прищурил на один глаз и пропел, — Может, на Слизерине вам суждено найти лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, не каких не стесняясь путей. Дальше не помню.       — Выходит, что если я хитрый, то попаду на Слизерин. А вдруг я стану умным в пятнадцать, тогда что? Придется каждый год учиться на разных факультетах?       — Нет, тебя как распределят на один, так и будешь учиться на нем до выпускного.       Цефей скривился, точно переел за столом.       — Как-то нелогично.       — Это еще почему? — Регулус в самом деле удивился. — Как по мне все очень даже логично. Согласно лидирующим качествам твоего характера, ты попадешь на один из факультетов.       — Нет, — настаивал на своем Цефей, при чем очень даже уверенно. — Матушка говорит, что люди взрослеют и меняются всю свою жизнь. Она говорит, что через пару лет меня не будут интересовать игрушки, потому что я вырасту и мои интересы поменяются. Но если поменяются мои интересы, то и я тоже. А если я поменяюсь, то как я тогда буду оставаться на Слизерине, если вдруг стану смелым, как Сириус? Наверное, Хогвартсу стоит пересмотреть свои традиции.       Осмысливая слова Цефея, Регулус присвистнул. Он был согласен, что люди, особенно подростки, взрослеют, отчего их привычки меняются, как и некоторые черты характера. Не то, чтобы сильно, но существенно. К примеру, на первом курсе Регулус многого боялся, вечно сомневался и тревожился напрасно, а как повзрослел, то перестал робеть перед старшекурсниками и не раз вступал в конфликты со сверстниками, которые по правде никогда не перерастали в драку. И, кто знает, может к седьмому курсу он мог бы сменить изумрудный галстук на алый.       — Я скажу о твоей идеи директору, — Регулус усмехнулся, за плечи обняв Цефея, прижавшегося к нему. — Как я и сказал, ты сам можешь выбрать себе факультет, стоит об этом только попросить шляпу.       — Ты также сделал, да?       Ветерок играл в волосах Регулуса. Лето припозднилось, и не сказать, что было теплым. Хотя синоптики Ежедневного пророка продолжали убеждать, что к августу погода порадует. Ложь и только.       — Сделал. Отец убил бы меня, не попади я на Слизерин. Сириус рассказал мне об этом фокусе, потому что сам им воспользовался.       Подняв голову, Цефей приуныл, заметив, что улыбка покинула лицо парня, которого он называл братом.       — Ты скучаешь по Сириусу? Я да.       — Он уехал полчаса назад, — смешок сорвался с губ.       — И что, я ведь знаю, что его не будет несколько недель. Я скучаю заранее. А ты?       — А как же? — На лице Регулуса залегла печаль, отчего он отвернулся, опустив голову, боясь не сдержать эмоций. — Знаешь, Сириус всегда был для меня большим отцом, чем Орион. И я дьявольски жалею, что избегал его во время учебы. Если бы я только мог вернуть время назад и не злиться впустую.       Пождав губы, Цефей, сомневаясь, все же заговорил:       — Сириус никогда не пытался заменить тебя мародерами. Он посылал тебе много писем и не понимал, почему ты на них не отвечаешь. Его письма приходили вплоть до пятого курса, а потом он, видимо, устал.       Холодный пот прошиб Регулуса. Он сглотнул, чувствуя тошноту, нежданно подкатившую к горлу. От чего-то на душе сделалось больно.       — Откуда ты знаешь? — ломано прошептал он, боясь пошевелиться.       — Дядюшка Орион прятал ваши письма друг от друга. Я нашел их прошлым летом, но боялся сказать. Вальбурга бы меня отругала за то, что я играл с Калипсо в прятки в ее кабинете и рылся в ящиках. Я не люблю быть виноватым, поэтому молчал. — Мальчик нервно взъерошил волосы. — Орион хотел, чтобы ваша привязанность не помешала его планам. В конце концов все случилось так, как он задумал. Сириус стал пожирателем смерти, а ты… Ты больше не его проблема.       Не спрашивая о Калипсо, хотя стоило бы, Регулус попросил Цефея показать ему письма, на что тот согласился, но завтрашним утром, когда все будут спать. Между прочим он добавил, что отправиться в кабинет Вальбурги нужно не позднее пяти утра, чтобы не нарваться на Кикимера, который обо всем ей докладывает.       — Уговор, — опустив голову, Регулус видел свои дрожащие руки — его била дрожь.       — А ты не выдашь меня?       — Нет, — сдерживая дрожь губ, он попытался улыбнуться. — Обещаю, родители не узнают о твоих проделках.       — Я знаю, что Ирма и Поллукс не мои настоящие родители.       Голос Цефея был чист и громок, поэтому Регулусу уж точно не могло послышаться то, что он промолвил.       — Кто тебе сказал эту дурость? — он нервно рассмеялся, мысленно прикинув, кто мог проболтаться. На ум не шло ни одно имя. Все в семье знали о тайне рождения Цефея, и никто не был заинтересован в том, чтобы рассказать десятилетнему мальчику страшную правду о его биологических родителях.       — Моя настоящая мама, — Цефей зевнул, плотнее прижавшись к Регулусу. — Она иногда меня навещает. Я бы хотел видеть ее каждый день, вот только ей нельзя слишком часто отлучаться оттуда, где она живет. Она красивая, как ангел. Так похожа на нашу Цисси…       Прикрыв глаза, к которым подкатили слезы, Регулус громко втянул носом воздух. Он порой вспоминал о Теразед, при жизни являющейся неземной красавицей с чистым сердцем и душой. Беллатрикс не раз подмечала, что Цефей взял от матери лучшее, с чем Сириус, Нарцисса, Андромеда, да и сам Регулус, были согласны. Им не удалось вдоволь насладиться обществом тетки, коя была немного их старше, однако каждый день проведенный с ней был равносилен празднику.       Таразед училась в Шармбатоне и каникулы нередко проводила в Париже, вместе с родителями, частенько покидающими Лондон, чтобы увидеть дочь. Теразед была поздним ребенком, но согласно негласному мнению, любимее остальных. Поллукс и Ирма тряслись над ней, считая дочь слишком нежной и ранимой для жестокого мира волшебников. Они во многом совершили ошибки, и окружив дочь любовью, избаловали ее. Наплевав на традиции семьи, молоденькая ведьма связалась с нищим парнишкой, вышла за него замуж и вскоре понесла, а как узнала о его смерти, то наложила на себя руки. Регулус не мог точно сказать, что толкнуло любимую тетку на столь опрометчивый шаг. По правде он не слишком хорошо ее знал, потому что она крайне редко бывала в Лондоне. Одно он мог сказать точно, Теразед, как и Нарцисса, была красива внешне и душой, потому не вписывалась в общество Блэков, помешанных на власти и темных искусствах. Она была чиста и невинна.       — Почему она ушла, что было не так?       Цефей напрягся, надув щеки. Он бы хотел многое рассказать семье, да не мог, потому что мертвые не любят, когда их тайны становятся известны живым лишь из прихоти.       — Она не хочет, чтобы я говорил о ее смерти.       — Почему? — голос предательски дрогнул.       — Это разобьет тебе сердце.       Регулус громко вздохнул, опустив плечи.       Цефей видел, как по его щеке скатилась слеза.       Этой ночью разговор по душам состоялся у еще одной пары, вернее сказать у брата с сестрой.       Вальбурга сидела с бокалом глинтвейна у камина, просматривая документы, которые ей предоставил Флимонт Поттер сегодняшним утром, передав через Кикимера. Ничего криминального, разве что докладная на Кастора, с недавних пор ставшего Блэком. Боясь за хрупкий мир, существующий с той поры, как Сириус стал лордом Блэком, его мать во многих видела угрозу, обрывая опасность в зародыше. Она же была глубоко уверена, что Кастор и его мать Мари Баффо ведут двойную игру.       — Занята чем-то важным?       С довольной улыбкой, Сигнус Блэк спустился по парадной лестнице, танцующей походкой прошествовав к сестре, глядевшей на него из-за начищенных стекол пенсне. По наспех застегнутой рубашки и взлохмаченным волосам, Вальбурга поняла, куда делся ее брат сразу после ужина.       — Как сказать, — без особого желания отложив бумаги, женщина откинулась на мягкую спинку кресла, дав глазам отдохнуть. — Ответы на свои вопросы я так и не сумела получить. Но ты, судя по тому, что сегодня ночуешь дома, верно хочешь поговорить?       — Да брось, Бурга! Почему у тебя всегда ко мне такое предвзятое отношение?       Сигнус опустил голову, разглядев знакомую фамилию на одной из страниц тех бумаг, которые сестра отложила. Он мысленно дал себе затрещину. В свое время Сигнус приложил руку к тому, что Орион пустился во все тяжкие, променяв жену на любовниц.       Вальбурга знала, что брат прикрывал грешки ее мужа, часто брал вину на себя за его проступки, а порой становился сводником. Во многом поэтому она не могла относиться к младшему брату, как двадцать лет назад — нежно, с добротой во взгляде.       — Отец совсем плох.       Мужчина попытался сменить тему разговора и это сработало. Немного поговорив о родителях, затем о Цефее, которому совсем скоро предстояло отправиться на первый курс в Хогвартс, брат с сестрой не заметили, как на гостиную легло неуютное молчание. Вальбурга вернулась к бумагам, поправив на носу пенсне. Отблески огня в камине играли на ее задумчивом лице, точно светлячки в ночи, от чего Сигнус чувствовал себя забытым. Он со дня смерти Ориона намеревался поговорить сестрой, но каждый раз сбегал без объяснений. И вот долгожданный день под названием — «Слезная исповедь брата» наступил.       — Вальбурга, — точно прощупывая почву, начал мужчина, исподлобья глянув на сестру.       — Да?       — Ты злишься на Ориона?       Миссис Блэк замерла, не став поднимать головы, вмиг отяжелевшей. Ей претило от воспоминаний о муже, которые преследовали даже после его смерти с наступлением ночи. Останки покойного Ориона хранились в фамильном склепе, но Вальбурга так и не сумела избавиться от ощущения его незримого присутствия.       С тяжким вздохом миссис Блэк заговорила:       — Сигнус, ни сегодня, ни завтра, и даже ни через год, я не настроена говорить с тобой о своем покойном муже. Я понимаю, тебе скучно без него, но меня участницей бессмысленного разговора не делай, не то уйдешь в слезах.       Задержав взгляд на брате, не удостоившего ее ответом, Вальбурга расправила плечи, словно сбрасывая неподъемный груз. Сигнус редко, когда мог настоять на своем, и потому сдался быстро, как она думала.       Позвав домовика, принесшего со стаканом виски, мужчина осушил содержимое одним духом. Приятная горечь обожгла горло, придав уверенности. Он знал, многие считают его слабым трусом, но едва ли это было правдой. Сигнус всего-то хотел прожить жизнь в свое удовольствие, не тратя время на чужие проблемы и конфликты, забирающие силы. По этой причине он редко участвовал в делах семьи, предпочитая отсиживаться в тени, не беря на себя ответственность. Он остался в стороне даже тогда, когда мать вмешалась в его отношения с женой.       Сигнус долгие годы поддерживал Ориона во всем, начиная от того, что могло принести успех семьи, и заканчивая бесчестьями, которые покрывал.       — Я знаю, многие думают, что я слаб духом, но правда в том, что мне невыносимо больно жить эту жизнь без него. С самого детства я чувствовал себя изгоем, когда вы с Альфардом шептались, втайне от родителей изобретая артефакты. Долгие годы я надеялся, что вот немного подрасту и вы примите меня в свою компанию, но как оказалось, мне никогда не было места среди вас. Среди избранных детей великого лорда и леди Блэков. Не понимаю, что я сделал не так, чтобы стать отвергнутым в ваших глазах.       Вальбурга плотно сжала губы, стараясь подавить дрожь.       Сигнус во всем был прав. Она и Альфард не играли с ним в детстве, не практиковали магию в юности, не делились секретами в зрелом возрасте. Среди талантливого брата и образцовой сестры, Сигнус был уродом, как в глазах семьи, так и в глазах общества.       Не выдающийся. Неинтересный.       — Мне просто были нужны вы, но не я вам. Тогда я сдружился с Орионом. Поначалу я не понимал, почему такой как Орион, пусть троюродный брат, хочет общаться со мной. Шло время, мы сблизились, стали почти братьями. — голос его дрожал и ломался от возбуждения. — Когда родители заговорили о вашей с ним помолвке, все пошло крахом. Орион увлекся тобой, влюбился по-настоящему и тогда я снова отошел на второй план. Он позабыл обо мне. Знаешь, мне не сложно было мириться с его дружбой с Поттером и Ноттом, потому что я все равно оставался его братом. Однако, как я мог сравниться с тобой? Ты вся такая идеальная, умная, красивая. Его жена. Он ведь любил тебя. Я потерял самого себя, когда вы поженились. Думал, все наладится, но нет.       — Сигнус, — тихо прошептала женщина, видя застывшие слезы в глазах брата.       — Нет! — он в запале подскочил на ноги, нервно одернув галстук на шее. — Не перебивай меня, прошу, дай высказаться, не то я не осмелюсь более. Признаюсь, это я подбивал его на измены, таскал по борделям, когда ты к нему охладела. Он любил тебя, а ты выставила его вон из своего сердца, когда ваша дочь…       Сигнус осекся, не став продолжать. Зная, как сестра страдает от одного только упоминания о мертворожденной дочери, он скорбно опустил голову.       — Зачем ты мне это говоришь?       — Потому что я страдаю, — Сигнус дернулся, ровно как и его голос на последнем слове. — Моя жизнь пуста, не имеет смысла. Орион был для меня всем — братом, лучшим другом, в некотором смысле отцом. Он понимал меня, любил, принимал таким, каков я есть. Он, в отличии от Альфарда ни разу не упрекал меня в том, что я недостаточно хорош. Что не соответствую великой семье! Не пристыдил меня и не пытался отыграться. Пусть ты злишься на него, винишь его во всех грехах, но для меня он святой. А сейчас, я не знаю, что мне делать. Что мне делать без него, Вальбурга?       Ноги Сигнуса не держали. Он опустился на пол, ладонями прикрыв лицо. Он во многом был виноват, и не пытался себя оправдать. Возможно, признавшись вслух о том, что натворил, не ведая о последствиях, Сигнус хотел в некотором смысле снять с себя вину за прошлое, или же обелить Ориона в глазах той, которая ненавидела его.       — Я устал. Я так сильно устал.       Вальбурга подошла к брату, не решаясь его коснуться. Она никогда до конца не была уверена в том, что именно Сигнус стал причиной изменения в поведении Ориона, после похорон их дочери, захороненной в фамильном склепе. По правде говоря, она верить не хотела в то, что родной брат мог ее предать. Стал тем, кто разрушил ее брак.       — Вальбурга! — приподнявшись на коленях, Сигнус вцепился в юбку сестры, обняв ее за бедра, точно моля о прощении. — Прости меня, умоляю, прости…       Миссис Блэк стояла неподвижно, остекленевшими глазами всматриваясь в бледное лицо Альфарда, задержавшегося в дверях гостиной, и, как следствие, ставшего свидетелем признания младшего брата.              Его захлестнуло осознание того, что в неудавшемся браке сестры виновен младший брат. В ее слезах, похоронных мечтах. Альфард поспешил удалиться, чтобы в порыве гнева не наговорить лишнего. Он признавал, в некотором смысле он повинен в том, что Сигнус остался неудел.       — Это я наседал на него, говорил, что негоже ему терпеть твои манипуляции и унижение. Я хотел, чтобы он охладел к тебе, чтобы перестал мучиться от чувств, которые отдаляли его от меня. — Сигнус не чувствовал слез, стекающих по его лицу. Морально ему становилось легче от того, что правда наконец вышла наружу. — Мне просто нужен был брат, но ты забрала Альфарда, затем Ориона. Ты забрала его у меня дважды, Вальбурга. Прости…

***

14 августа, 1982       Две недели проведя в Салерно на уютной вилле Амальфитанского побережья, согласно завещанию покойной Юфимии Поттер, доставшейся близнецам Поттерам, — скромное семейство Поттеров с Блэков отдохнули с размахом. Лили, привыкшая просыпаться на рассвете, таскала за собой друзей и мужа с сыном по музеям, городским достопримечательствам, свободно прогуливаясь между миром магов и немагов. На третий день скитаний по городу Виктория и Сириус откланялись, заявив, что не станут тратить заслуженный отпуск впустую, играя роль туристов. Надо сказать, что они выдохнули, когда обидевшись, Лили на прощание хлопнула дверью, покинув виллу с сыном и Джеймсом. Не чувствуя вины за отказ от всеобщих увеселений, Блэки проводили дни, согласно своей программе, в список которой входило посещение баров, ресторанов, пляжей и их личной комнаты. Нежась в объятиях солнечных лучей Вики прилично загорела, в отличии от мужа, прятавшегося от слепящего солнца под парасолем. Да сказать надо, что ведьма потратила приличную сумму на коктейли в местном баре, так сказать, для поддержания настроения. Сириус шутил, мол, такими темпами недалеко до женского алкоголизма, на что Вики с улыбкой отвечала, будто бы ее верный рыцарь в мантии пожирателя смерти спасет ее из лап зеленого змея, которого немаги величают — алкогольной зависимостью.       И покуда Блэки наслаждались отдыхом, нередко совершая променад в ночи под звездами, Джеймс с сыном уныло следовали за Лили. Он терпеть не мог экскурсии, музеи, не знающие конца, которые навеивали воспоминания о маггловедение в Хогвартсе, ни разу ему не нравившиеся. Гарри наоборот поддерживал затею матери, во многом потому что ему нравилось изучать окружающий мир, наблюдая за людьми, точно диковинки они, а не он. Италия, ее жители разительно отличались от привычного Лондона не только погодой, но и менталитетом. Возможно мальчишке просто повезло нарваться на улыбчивых, приветливых итальянцев, как считал его отец, не соглашающийся с тем, что в мире может быть хоть одна страна сравнимая с величественной Великобританией. И, все же, каждый вечер, на момент ужина, чета Поттеров и Блэков собирались за одним столом, обсуждая минувшие события дня. Чаще всего Гарри помалкивал, стараясь быть незамеченным, чтобы взрослые не отослали его в постель. Шифроваться получалось у него довольно неплохо, так как родители не возражали, когда их сын засиживался до полуночи, не раз отжигая на танцполе бара вместе с крестными. Разве что Лили по утру негодовала, когда не могла добудиться Гарри, у которого серьезно сбился режим сна.       — Клянусь, я в жизни не видела архитектуры такой красоты! У меня дух захватывает, как я глаза закрою и представлю то, что сегодня увидела. Джеймс даже сделал пару фотографий, хотите взглянуть?       Потянувшись через стол за миской с фруктовым салатом, Лили продолжила разговор, перетекший в монолог, не обращая внимания на покрасневшего мужа, стыдливо опустившего голову и припрятавшего камеру, которую около трех недель назад одолжил у Тайлера Ройса в министерстве магии по дружбе. Фото получились так себе, вернее сказать Джеймс вышел неудачно, причем на каждой фотокарточке. Зато Лили с Гарри прямо-таки сошли с обложки Ведьмополитена — ослепительные и улыбчивые. Джеймс и раньше считал себя не шибко фотогеничным, и не сказать, что с возрастом его восприятие самого себя на фото изменилось. Влюбленная в него Лили имела противоположное мнение, не видя в муже недостатков. Для нее он был самым красивым, заботливым, умным и лучше, чем кто-либо другой из мужчин в ее жизни.       — Джеймс, дай-ка мне фотоаппарат, я покажу Сириусу наше фото.       Поднеся вилку ко рту, Виктория скосила глаза на мужа, затем на подругу. Пусть пару лет назад Сириус и Лили неплохо сблизились, но не сказать, что они сильно хорошо ладили. А тут на тебе, Лили хочет поделиться получившимися снимками не с лучшей подругой, а с ее мужем.       После произошедшего в доме Поттеров, когда Вики потеряла контроль над магией, Лили не разделила позицию Сириуса, считая, что он должен был повлиять на жену, объяснив, чем чревато ее поведение. В конце концов может наступить момент, когда очередной всплеск магии Виктории закончится скверно, из-за чего пострадает ни она одна. Лили не держала зла на подругу, напротив, она переживала за ее состояние и будущее, над которым нависла незримая опасность. Ведь Вики работает в министерстве, под носом у мракоборцев и министра магии, ненавидящего нетрадиционную магию.       По большому счету Блэку было глубоко плевать на случившееся во многом, потому что Лили не пострадала, а значит, как таковой проблемы, в его понимании, не существовало. Единственное, что его действительно беспокоило — магия Виктории, которую она, судя по всему, контролировала с трудом. Со стороны Сириуса было эгоистично позабыть о том, что раньше мешало жить его женушке спокойно, а именно магия, коей было тесно в ее теле, но все от того, что он был слишком счастлив долгожданным воссоединением с любовью, всей своей жизни.       При том, что перед поездкой у Виктории с Сириусом состоялся один из непростых разговоров о ее магии. Волнение по-прежнему не покидало мужчину, даже после того, как жена заверила, что по возвращению в Лондон вернется к обучению у Морганы. В Хогвартсе ей было относительно легче совладать с черной магией, рвущейся наружу при накале эмоций, потому что Ле Фэй ее направляла. Да, порой случались казусы, пока Регулус не разделил с ней нелегкое бремя. А как Вики лишилась воспоминаний о муже, чувства ее притупились, и обретя над ними контроль, она сумела сдерживать магию довольно долгое время. Вновь сойдясь с Сириусом, чувства ее захлестнули, вытекнув в произошедшее.       Перед сном закрывая глаза, Виктория с чувством стыда и подступившими слезами корила себя за произошедшее, вспоминая перекошенные в ужасе лица друзей. Регулус, как ему свойственно, сделал вид, будто ничего толком не произошло, и его примеру последовал Северус. Джеймс первый месяц относился к сестре с опаской, стараясь не выводить ее на эмоции. Лили не подавала волнения, дабы не смущать дорогую сердцу подругу. Катерина и вовсе не видела проблемы в случившемся, и лишь Сириус ни в чем не винил жену.       «— Да, оступилась. А кто из нас не безгрешен? Киньте в меня камень, если я не прав», — нередко вставлял Сириус, когда друзья в разговоре возвращались к произошедшему в доме Поттеров.       Что до Римуса, то он покинул Лондон сразу после похорон Питера, не найдя в себе сил задержаться на пару дней. Он был подавлен и бесконечно разбит. Потеряв лучшего друга он сломался, утеряв последние мгновения юности, сменившиеся первой сединой у висков.       Когда-то близкие друзья искали утешение друг в друге, не желая сближаться с Римусом, ставшего третьим лишним. Впрочем он не винил их. Не имел права после того, что натворил.       — Успокойся, — не глядя на жену, Сириус опустила ладонь на ее колено. — Не изводи себя, идет?       Не вслушиваясь в рассказ подруги, которой лишь дай волю поболтать о прошедшем дне в стенах городского музея, Виктория подняв голову, точно завороженная взглянув на мужа, отвесившего щелбан крестнику. Гарри, ровно как и тетка предпочитал помалкивать, лишь бы родители не погнали его из-за стола, отправив спать.       — Сириус.       — Нет, мы не станем говорить о случившемся за столом, — Блэк одернул жену, заметно помрачнев. — Не терпится поболтать, дождись, когда мы останемся вдвоем.       Ополовинив бокал с красным вином, имеющим терпкий вкус, Вики взглядом пробежалась по лицам людей, коих считала одними из самых близких: Вот Лили все же выудила камеру у Джеймса, не сумевшего противиться ее улыбки. Он подался, улыбнувшись, точно опьяненный любовным зельем. Она через стол потянулась к Сириусу, показав все те фотографии, удавшиеся и смазанные, которые наделала за пару дней. Блэк, посмеивался, когда среди карусели пестрых снимков мелькала недовольная моська Сохатого, выронившего рожок с растаявшим мороженным в момент, когда Лили пыталась сделать на память снимок мужа на фоне маггловских панорамных садов Минервы. Гарри задорно смеялся с шуток крестного, по-доброму подтрунившего над лучшим другом. Джеймс периодически закатывал глаза, хмурясь на показ.       За столом царила идиллия. Едва уловимый флер песни «Highway to Hell — AC/DC» сквозил меж смешков и шуток. Лучи закатного солнца отблесками играли на счастливых лицах молодых людей.       Являясь частью сего волшебства, Виктория не могла нарадоваться тому, что сквозь годы ей не только удалось пронести дружбу, укрепив ее, но и чувства к Сириусу, дважды ставшего ее мужем.       — Италия — твоя маленькая мечта. — Обняв жену за плечи, тем самым позволив ей откинуться на свою грудь, Сириус наблюдал, как Поттеры танцуют, не попадая в такт. — Хотел бы я, чтобы ты осталась тут.       — О чем ты?       Отпив из кружки крепкий черный кофе, мужчина ощутил, как атмосфера сгущается, приобретая темный окрас. Он кожей чувствовал, как напряжение находит на Викторию.       — Любовь моя, ты рискуешь собой каждый чертов день. Работа в министерстве, Орден Феникса, двойная игра, магия. Мне невыносима мысль, что в любой момент ты можешь… — он осекся, закусив губу так сильно, что хотелось вскрикнуть от боли. — Знаю, ты не согласишься, но рассмотри мое предложение. Подольше подержи эту мысль в голове. Пойми, когда Минчум оступится, совершит ошибку, Том ждать не станет. И, тогда Лондон превратится в кровавую баню. Все к этому ведет, хотя многое умалчивается.       Сириус говорил свободно находясь в маггловской части Салерно, где его разговора с женой услышать никто не мог, за исключением сновавших официантов, не вслушивающихся в голоса посетителей бара — «У Причала».       Высвободишься из объятий, словно кокон, оберегающий от внешнего мира, Вики с упреком во взгляде посмотрела на мужа, поджавшего губы. У Сириуса не было ни единого сомнения, что жена взорвется от его слов и к чертям разнесет террасу бара. Было видно по взгляду, по движению губ, по трясущимся пальцам — она в ярости.       Сделав череду глубоких вдохов и выдохов, Вики, совладав с эмоциями, кипевшими в ней под стать котлу на зельеварение, — упрямо покачала головой.              — Семьи пожирателей отправляются в безопасное место, последуй с ними. Я должен знать, что тебе ничто не угрожает. Иначе я… Я просто не справлюсь. Происходящее — это слишком, даже для нас.       Завуалировано Бродяга говорил о том, что случилось с Питером, сын которого остался сиротой. Он говорил о Римусе, отвернувшегося от друзей после того, как сам же раскрыл статус друга. Он вспомнил о братьях Пруэттах, ушедшими слишком рано. Непозволительно рано.       — Ты будешь сражаться в одиночку, покуда я буду отсиживаться в стороне? Нет.       — Виктория, — не сдаваясь, Сириус накрыл ладони жены своими, молча умоляя ее поддаться его уговорам. — Прошу тебя, Виктория, будь благоразумна.       — Ты знал, на что шел, когда женился на мне. Так о каком благоразумии ты говоришь? — Она нехотя смягчилась, ладонями обхватив лицо Сириуса. — Мы вместе до конца. Чтобы ни случилось, кто бы ни стоял на нашем пути. Душа моя, мы столько всего пережили, неужели теперь ты готов опустить руки? Мы можем оберегать друг друга, заботиться друг о друге в равной степени. Для этого не нужно расставаться.       С придыханием прикрыв веки, Сириус бегло кивнул. Его длинные ресницы коснулись щек. Под глазами пролегли темные круги, виной которым была бессонная ночь. Он не сумел заснуть, утомляя себя мыслями темного будущего, куполом легшего на всех жителей магической Великобритании.       — Душа твоя?       — Моя.       — Вместе?       — Вместе.       Сириус ладонями обнял Викторию за шею, потянувшись к ней за поцелуем. Он был нежен, медлителен, словно хотел насладиться последними беззаботными деньками, оставшимися в запасе их отпуска.       — Если ты будешь крепко сжимать мою руку в своей, я со всем справлюсь, чтобы нас не ждало по возвращению в Лондон.       Без лишних слов Вики обняла мужа за плечи, прижавшись к нему столь крепко, что казалось, они обросли друг другом, став единым целым. Он вдыхал аромат ее волос, наслаждался теплом тела, ладонями скользя по оголенным плечам, локтям, бокам. Казалось, им было мало времени целого мира, коего никогда не будет достаточно в полной мере.       — Ты не сможешь от меня избавиться. Я не позволю.       — Ни-ког-да, — по слогам прошептал Сириус.       Они просидели в объятиях до тех пор, пока обессиленные от череды танцев Поттеры не вернулись за стол — взмокшие, но счастливые.       — Что мы пропустили?       — Ничего.       Потянувшись за бокалом вина, Вики умышленно не обращала внимания на то, как дрожат ее руки.       Приметив сошедшую с лица улыбку сестры, Джеймс нахмурился сильнее обычного, отчего на лбу залегли складки. Он был по-своему обеспокоен отношениями лучшего друга и сестры, так как боялся, что расставшись, не дай Мерлин этому случиться, они пойдут по кривой дорожке. Больше всего он опасался, что Виктория погрязнет в скверне, ну а лучший друг окончательно потеряет свет души, спустив своих демонов с цепей.       Джеймсу претила мысль о статусе Сириуса, с которым по прошествию нескольких лет он так и не сумел примириться в полной мере. Однако находясь рядом, он не видел в Бродяге зла, свойственного пожирателям смерти, не задавался вопросом: с кем пропадает его друг, что творит. Но стоило другу выйти за дверь дома, как разум Сохатого осаждали вопросы, касающиеся его принадлежности к добру или к злу.       Джеймс знал: как только война обретет серьезный оборот, и назад пути не будет, им с Бродягой придется пойти разными путями, однажды столкнувшись на поле битвы. Кто знает, возможно, настанет момент, когда им придется наставить волшебные палочки друг на друга.       — Можно тебя?       Кивнув, Виктория отложила столовые приборы, под руку с братом отойдя к перилам террасы бара, с которой открывался вид на пляж. Горизонт был спокоен.       — …Я была в восторге с той сцены, где…       Оставив Сириуса и Лили, бурно обсуждающих готический роман Мэри Шелли, брат с сестрой не обернулись. Не заметили, как засыпая, Гарри облокотился на плечо крестного, обняв его за локоть.       — Порой мне страшно уходить на работу, вдруг не вернусь, — украдкой бросив взгляд на смеющуюся жену, Джеймс уязвленно поджал губы.       Издав протяжный вздох, точно предвестник слез, обещающих пролиться по щекам, Виктория, сдерживая дрожь губ, взяла брата за руку.       — Положись на меня, я тебя прикрою.       — Это я должен заботиться о тебе.       Опустив взгляд, Джеймс дернул плечами, отгоняя навязчивые мысли, без конца лезущие в голову. Плутавшие и дурманившие днем и ночью.       Вики устыдилась, поняв, на что намекает брат, весьма тактично. Он не мог отпустить ситуацию, приключившуюся с Лили, как и она не могла простить себя за то, что подвергла подругу опасности, едва не навредив ей.       — Ты ненавидишь меня?       Он отвернулся, взяв минутное молчание, чтобы собраться с мыслями. За пару коротких мгновений Вики успела напридумывать себе черти что, вдобавок крепко в это уверовав.       — Нет. Вряд ли когда-нибудь смогу. Ты все еще моя малышка Вик, а я твой Джим. — Он жестом подозвал ее ближе и обнял за плечи. — Мне страшно за тебя. Боюсь, что когда меня не будет рядом…       — Джеймс! — горячо выпалила девушка.       — Позволь договорить, — дождавшись кивка, он продолжил, — я понимаю, что мы в этой жизни не вечны и беда может прийти, когда ее не ждут. Как и смерть. Мне бы хотелось, чтобы ты была в безопасности, насколько это возможно.       Вики опустила голову. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сглотнуть вставший ком в горле, обратившись к брату дрожащим голосом. Все в ней выдавало панику.       — Я не сдержалась в тот раз, но я правда не хотела. Нужно время, но обещаю, я смогу взять свою силу под контроль.       Она была готова рассказать о запасном плане, который включал в себя побег из Великобритании, однако во время осеклась. Джеймс, да и Сириус, не позволят ей сбежать. Они оба привыкли решать проблемы по мере их поступления, в отличии от Вики, ни один день носящую мысль о том, что если ей не удастся совладать с силой внутри себя, то с огромной вероятность придется отойти в сторону, став ведьмой отшельницей. Клан Костяных ведьм навряд ли примет ее после того, что она натворила — сбежала сразу после посвящения. Поэтому остается только скитаться по миру, вдали от людей, чтобы не подвергать их опасности. Она могла бы поселиться в чаще далекого леса, расположенного между гор, где честным и порядочным магам дороги нет.       — Я не об этом. — Задержав дыхание, мужчина через плечо бросил взгляд на опустевший стол — Сириус подхватил племянника на руки, под руку с Лили вернувшись на виллу, находящуюся недалеко от бара. — Тебе, как и многим небезопасно оставаться в Лондоне. Как насчет Италии? Тут пока спокойно. Я поспрашивал местных, говорят, беспокоиться рано. А может вообще не придется.       Предложение Джеймса было настолько неожиданным, отчего Вики не сообразила, что ей ответить. Несомненно, она понимала риск нахождения в Великобритании, где царила военная обстановка, все еще не достигшая апогея.       — Джеймс! — Вики попытался сбросить руки брата с плеч, чего сделать он не позволил. — Я тебе не мелкая сопливая девчонка!       — Эй, — он перебил ее, сжав пальцы на загорелых плечах. — Проблема как раз в том, насколько ты уникальна, Вик. Мракоборцы любят пошептаться. Я по возможности стараюсь сменить тему разговора, обратить его в шутку или переубедить их в том, во что они свято верят. Аластор человек сложный, нрав у него крутой не то слово, и ему не нравится, что Регулус близок с Дамблдором. Он считает его предателем, шпионом, и в первую очередь подозревает его во всем. Буквально! Я почти уверен, что он надоумит Минчума взять в помощники Регулуса или, того хуже, тебя. Ты жена Сириуса, который не стал мракоборцем, а Регулус его брат. Будем честны, Минчум не упустит такой возможности, так как с нашей семьей и с Блэками у него старые счеты. Мне отец много не рассказывает о своем прошлом, но я уверен, что он натворил нечто серьезное. Да и давай признаем, какой смысл Минчуму упускать возможность, чтобы обзавестись талантливыми магами. И вот секрет, это не я. — Он отступил, с глубокой задумчивостью коснувшись подбородка. Мысли его, словно пчелы, роились. — Аластор планирует усилить контроль над городом. У него есть свой человек, о котором я ни черта не знаю, и, кажется, он сливает всю информацию о… Ну, сама знаешь о ком. Оказывается, планы у Аластора в самом деле великие. Он намерен каким-то образом, подробностей я не знаю, поставить что-то вроде клейма на тех, в ком уверен.       Сердце Виктории усилило ритм. Жар овладел телом, ударив в лицо. В одно мгновение она ощутила пот на ладонях и то, как заныли ноги, точно их свело в судороге. Когда-то в Хогвартсе, стоило Фредерику впервые нагнать на Вики страх, у нее появилась одна неприятная особенность тела, вызванная на эмоциональном уровне — при волнение или страхе ноги сводило в судороге. Вот и сейчас, испытывая вполне себе осязаемый ужас за жизнь мужа, девушка пошатнулась, благо ее удержал брат под локоть.       — И, вишенка на торте — Аластор всерьез считает, что Римус, наш Римус, замешан в делах пожирателей. — Сдерживая дрожь в голосе, Поттер сжал зубы.       Как бы он не разделял гнев сестры на друга, но стоило Римусу вернуться, как при встрече обида медленно улетучивалась. Чтобы он не натворил, Лунатик все равно оставался тем же Лунатиком, который помогал в учебе; всегда поддерживал на матчах да и при любой беде мог найти подходящий совет; был головой в шалостях мародеров. И просто верным другом, никогда не бросающим друзей в беде.       — Что? — голос Вики был тих и хрип. — Я не понимаю.       Ощутив легкое головокружение, девушка опустилась на плетеный стул. Джеймс мгновенно оказался подле сестры на коленях, коснувшись ее ладоней.       Официанты сновали вокруг, убирая с опустевших столов посуду. Клиентов почти не осталось — время близилось к закрытию.       — Мы решили, сегодня утром, когда ты спала, что Римус и Кэтрин какое-то время не будут приезжать в Лондон, для их же безопасности. Им не очень хочется бросать Северуса и Ника после произошедшего, но вариантов не так уж много.       Осоловевшими глазами глядя в лицо брата, чьи очертания казались размытыми, Вики не имела физической силы вымолвить хоть одно паршивое слово. Она не успела вдоволь наговориться с Римусом после похорон, как и не успела сказать, что прощает его, хоть и не понимает. Она думала, что появился шанс наладить общение, однако реальность ударила неожиданно, разрушив планы.       — Но как же? — Смахнув с щек слезы, ведьма пыталась сообразить. Она немного знала о семье Римуса, но была уверена в одном: своими родителями он дорожит. — Его мать и отец они не смогут, они не переживут разлуки… Что делать?       — Малышка Вик, мы все предусмотрели и уже в эту среду мистер и миссис Люпины отчалят на Север. Думаю, что при помощи портключа, потому что мистер Люпин чувствует себя неважно с тех пор, как Римус покинул страну. Они очень по нему тоскуют. Мы с Сириусом навещали их несколько раз, но кто мы по сравнению с их сыном? Знаю, надо было бы и тебя позвать, но после того, что случилось… Сама понимаешь.       Невпопад закивав, Виктория всплеснула руками.       — Что нам делать?       Джеймс открыл рот, не зная, что ответить. У него не было ни плана, ни идеи, даже подходящих слов поддержки. Он словно сдулся, как воздушный шарик, слетевший с веревочки.       — Не знаю, Вик, честное слово. Уж не думал, что став мракоборцем будут бояться дел министерства.       — Пора снять розовые очки, Джим.       — Я переживаю за тебя. Прошу, подумай над тем, чтобы скрыться, хотя бы на время. Речь ведь идет о твоей жизни!       — Вы что сговорились? Я не покину Лондон, пока он горит в огне. — Миссис Блэк мотнула головой, сбросив ладони брата со своих. — Не проси меня о том, на что сам не пойдешь.       — Стоило попробовать, — он ухмыльнулся, не источая веселья.       Положив ладони на плечи сестры, Джеймс привстал, поцеловав ее в лоб. Он намеревался отправиться на подмогу к жене, уставшей от шуток Бродяги, но далеко уйти не смог, так как Вики удержала его за запястье. В ее глазах застыли слезы, но отчего-то на губах играла улыбка. Грустная, бесконечная печальная она хранила в себе произошедшее многих лет, омраченных горестями.       Лишь сейчас, с высоты своего роста, Джеймс осознал, насколько его сестра худосочная. Однако огонь. Неугасающий огонь в ее глазах делал ее внешне сильной, уверенной в себе женщиной. Той, которой он восхищался и за жизнь, которой боялся похлеще собственной.       Джеймс, сколько бы ошибок не совершила его сестра, никогда не сможет отвернуться от нее, озлобиться или предать. Пролетят годы прежде, чем леди Блэк подарит мужу наследника, переживет войну, сделает карьеру в министерстве магии, но для Джеймса Поттера она навсегда останется малышкой Вик. Той самой хмурой девчонкой с двумя тугими косичками у лица и мальчишескими манерами.       — Побудь немного со мной. Я скучаю, Джим.       На лице мужчины расцвела улыбка. Одно время ему думалось, что сестра отдалилась, предпочтя ему Регулуса Блэка. Он заблуждался. Его малышка Вик по сей день нуждалась в нем, словно они не выросли, не стали старше.       — Погуляем по пляжу, поглядим на звезды, что скажешь?       Джеймс протянул Вики руку, за которую она тут же ухватилась. При помощи магии послав записку, состоявшую из двух слов: «Скоро вернемся», — брат с сестрой отправились на ночную прогулку. Они говорили о многом, сплетничали, спорили, делились новостями и подшучивали другом над другом.       — Вик, я все равно тебя поймаю!       Бросившись бегом за сестрой, Джеймс залился смехом. Его рубашка, как и шорты, промокли насквозь. Волны омывали босые стопы близнецов, играющих в салочки посреди ночи. Пляж находился в их полном распоряжении.       — Нет! — Вики развела руки в стороны, рассмеявшись громко. Она бежала, оставляя все проблемы, горести, дурные мысли позади. — Поднажми, Джим! Ты же наш золотой снитч!       Стоя на балконе виллы, возвышающейся на скалистом обрыве величественных гор Латтари, Сириус, скрестив на груди руки, наблюдал за женой и лучшим другом. На его лице играла улыбка. Он был рад, что в Италии, в уютном и бесконечно красивом городке Салерно, близнецы Поттеры сумели абстрагироваться от того, что ныне ожидает их в Лондоне.       — Они так счастливы. Не правда ли?       Подошедшая со спины Лили, только-только уложившая сына в постель, обвила локоть Блэка, опустив на его плечо голову. Сириус расслабился в присутствии миссис Поттер.       — Да. Думаю, им не хватало друг друга.       Простояв совсем немного, Сириус с Лили решили вернуться в гостиную, где за чашкой кофе разговорились, обсудив книги. То немногое, в чем их интересы совпадали.       Бродяга любил читать с детства, и делал это при любой возможности. В его баре можно было отыскать ни одну полку с книгами — прочитанными и нетронутыми.       К сожалению, в Блэк-мэноре не было маггловской литературы, поэтому на помощь приходила Лили. А как Сириус возвращал ее позаимствованные книги, она не упускала возможности полюбопытствовать, понравилось ли ему произведение. Бывало, что их мнения о прочитанном расходились, но это не умаляло интереса к дискуссии, сопровождающейся взаимными подколами.       Лили загорелась идей создать свою собственную библиотеку, сокровища в которой будут поистине уникальными, собранными из разных уголков света, в коих она непременно побывает с мужем. А сейчас, добрая стопка книг находилась на дне чемодана, дожидаясь часа отправиться в Лондон.