Как и ожидалось, тайные желания отвергнуты

PoV Ханаби Ясураока Я никак не пойму, какая полоса наступила в моей жизни — светлая или тёмная. С одной стороны, я впервые за долгое время поступила так, как велело мне моё сердце, а не кто-то другой (…мама, школа, Муги…). Благодаря этому я нашла родственную душу, у меня есть теперь о ком заботиться, с кем поделиться… кому довериться. Кто бы мог подумать — моя лучшая подруга всё это время училась со мной в одном классе, а я даже не подозревала об этом. Она такая же одинокая, как и я, только, в отличие от меня, она не боится своего одиночества. Ей было хорошо в обществе самой себя, и не нужен никто, чтобы от себя к нему убежать. Хотя… есть у меня подозрение, что с её личной жизнью всё еще сложнее, чем у меня. Похоже, она просто не хочет признаться в том, что чувствует на самом деле. Даже самой себе. С другой стороны, вот с этим самым… с личным то есть, у меня сейчас всё совсем плохо. Как только прошёл шок после последних событий, я подумала, что пора бы решить для себя, как я оцениваю поведение моих… двух парней. Одного, которого любила и второго… с которым встречалась. Мне не пришлось об этом долго думать — я просто прислушалась к себе. И всё сразу стало понятным. Братик умер для меня в тот день. Я потеряла к нему интерес, мгновенно, в ту самую секунду когда я поняла, что не смогу пройти мимо. У меня в душе что-то сломалось тогда. И это «что-то» — моя первая любовь. Он просто стал для меня не интересен. Из-за его поступка? Нет! Это было лишь последней каплей. Тогда из-за чего же? Просто… очень просто. Из-за той уродины, которая его увела. Я поняла, какая она гадина. Она упивается нашим бессилием, когда уводит близких нам людей. На самом деле, Братик кинул меня не тогда, когда не вмешался, а гораздо раньше. Когда он в школьном коридоре обошёл меня как неодушевлённый предмет и собачонкой побежал за юбкой Минагавы. Я не понимаю, как он мог полюбить ТАКОЕ. За два месяца, которые прошли с того дня, он ни разу на меня не посмотрел и не зашёл к нам с мамой вечером поболтать, как это частенько бывало раньше. Сначала я переживала, потом благодаря Муги я стала всё реже о нём вспоминать. А после того дня мне стало всё равно. Большинство моих одноклассниц думает, что противоположность любви — это ненависть. Так вот они ошибаются. Пока у тебя что-то болит- ты ещё любишь. Как только болеть перестало и стало до лампочки– любовь закончилась. Равнодушие. Это то, что я сейчас ощущаю в отношении Братика. Что же касается Муги… тут всё сложнее. Я жутко зла за его поступок. Он должен был меня поддержать, просто обязан. Кто из нас мужчина, в конце концов! Но… он посмотрел на свою серую Мышь и прошёл мимо, чтобы ей не мешать. Прокручивая события в голове я вдруг поняла: меня не столько бесит сам его поступок, как то, что он подыграл ЕЙ. И тут неожиданно до меня дошло ещё одно: а ведь я не равнодушна к нему… пока. Если Братик для меня умер как мужчина, то Муги меня просто дико взбесил. За те несколько месяцев, что мы были вместе, я получала от Муги то, чего никогда уже не даст мне Братик: тепло, эмоции, осознание что я не одна. Пусть это было понарошку, наигранно, но я это чувствовала и смогла принять. «Всё кроме наших чувств», говоришь? А разве мы можем им приказывать? Но… Муги, похоже, тоже для себя выбрал тогда, за школой. И даже не понял этого! Есть Мышь, училка музыки (с которой я не хотела бы даже очутиться на одном гектаре поля)… и есть я. Если для него до сих пор ничего не изменилось в отношении меня, если я и дальше всего лишь замена ЕЙ — пусть катится к этой миленькой твари, я не буду его удерживать. Я себя не на помойке нашла! НО… перед этим я объясню ему, что к чему. Муги заявился лишь на третий день. Он мог бы это сделать гораздо раньше под предлогом возврата моего школьного портфеля, но… его я обнаружила утром следующего после драки дня у себя под партой. Похоже, все эти дни он изображал обиженного и ожидал, что я сама начну искать с ним встречи. Но не дождался и всё-таки был вынужден прийти. Прекрасно зная мой маршрут, Муги караулил меня по дороге домой, на длинной улице по которой я иду, когда погода солнечная и мне хочется прогуляться и подумать. Я не увидела его издали, потому что он спрятался в переулке между домами и возник передо мной, когда уже не возможно было ни отвернуться, ни перейти на другую сторону. «Ладно, так будет даже лучше. Я скажу ему всё здесь и сейчас» — подумала я. — Привет, Хана. — Привет, — ответила я так сухо и нейтрально, как только смогла. — Похоже, ты не очень рада меня видеть. С чего бы? Это ведь я должен на тебя обижаться! Обозвала меня козлом, три дня не звонишь, даже за портфелем не зашла… Я посмотрела на него, собираясь с мыслями. Похоже, Муги понял, что выбрал неправильную тактику и лишь спросил- «…Ну что?» — То, Муги, что ты дурак, тормоз и трус. Ты повёл себя как… тряпка-кун. — Хана, давай не драматизировать. Ты ведь сама меня прогнала! — А не ты ли уговаривал меня не вмешиваться? И даже совесть не мучает? — Да что ты несёшь! Как будто не понимаешь, почему я это предлагал! — Слишком хорошо понимаю. Ты не хотел помешать своей серой Мышке делать её чёрные делишки. — Но там же и твой Братик был… — Так. Я вижу, тебе нужно кое-что объяснить. За то время, что мы не виделись, я поняла для себя несколько важных вещей. Первая: я ненавижу ТВОЮ училку музыки. Уважая твои чувства, я не скажу тебе что о ней думаю… но думаю я плохо, очень плохо. И не потому, что она увела у меня Братика, нет. Просто…она гадина, Муги… прости, не сдержалась. — А причём тут я? Чего ты хочешь от меня? — …Второе, — не реагируя на его вопрос продолжила я — Братика я больше не люблю. Я это поняла благодаря тебе, спасибо. Хотя наврядли это что-то меняет. Муги молчал и только обалдело смотрел на меня. Такого он не ожидал. — Третье, — продолжила я. — Я разрываю наш договор, встречаться с тобой я больше не желаю. Иди к своей Мышке, если тебе это нужно. Быть заменой я больше не хочу. И не буду. Лучше быть одной, чем с таким, как ты. Муги смотрел на меня с выражением отчаяния на лице. — Хана, я ничего не понимаю. Всё ведь было так хорошо… А теперь ты наговорила мне кучу жестоких вещей… я не знаю, как на это реагировать! — У тебя будет много времени, чтобы понять. Катитесь куда подальше вместе с ней, а меня оставь в покое. Мне ещё сегодня мою лучшую подругу в больнице надо проведать. — Подругу? У тебя есть подруга? С каких это пор? — С недавних, Муги. Давай на этом закончим, я спешу. Ну, я пойду, пока. И я пошла. Но через секунду меня догнал крик Муги: «Хана!!! Так ты меня ненавидишь? Я-то думал, что ты меня любишь… Я вообще нихера не понимаю!!!» — Дурак. Это почти одно и то же.

***

PoV Аваи Муги Я давно понял, что никогда не возможно угадать, что у девушек на уме. Сегодня я в очередной раз наступил на эти грабли и опять выгреб на ровном месте, от чего маюсь головняком до сих пор. Хана… Мы заключили с ней договор. И дальше всё было прекрасно. Очень практично и удобно для всех. Никаких обязательств, никаких чувств — при этом всё как у влюблённой парочки. Красота! Но ведь девушки не могут без этих своих выкрутасов… и что-то пошло не так. Всё началось с дурацкой девчоночьей драки, которую мы во вторник увидели. По-хорошему, мне ничего не стоило её разогнать. Я всё-таки парень, к тому же далеко не самый хилый. Подозреваю, хватило бы раз на забияк гаркнуть, чтобы они разбежались. И я бы так и поступил, если бы не увидел, что девушка, к которой я не равнодушен, тоже всё это видит. Видит и не вмешивается. Я Аканэ-сан ввиду имею, если что. Я тогда не понял, какой в этом смысл, но внутренний голос подсказал, что это так и было задумано… непонятно только зачем. Недавно она стала членом педсовета школы, большая шишка… следить за порядком- это теперь её ответственность. Мало ли какие у неё дела могут быть, с этой ситуацией связанные. К тому же любимый сенсей Ханы там же присутствовал, рядом с моей Аканэ. Хоть убейте не понимаю, что за комбинация тогда у нас на глазах разыгрывалась, но было подозрение — не спроста всё это. Ну и решил не вмешиваться от греха подальше. Хотя, по-хорошему, когда толпа нападает на одного… это не дело. Не надо бы с таким мириться. Но… что сделано то сделано. Попытался объяснить это Ханаби. И что же в итоге? Меня обозвали козлом и прогнали вон. Ладно, я не гордый, мало ли чего не ляпнешь под горячую руку. Я был на 100% уверен, что на следующий день она остынет, придёт ко мне и всё будет как раньше. Но нет… Ханаби не пришла ко мне ни на следующий день, ни через день. Спустя три дня такое положение дел мне надоело и я сам пошёл с ней мириться. И что в итоге? Меня снова обзывали всячески и прогнали. При этом оказалось, что договор наш уже разорван Ханой в одностороннем порядке… И Братика своего, моего классного сенсея, она вдруг больше не любит. Что за херь? Как так? Почему??? Я ничерта не понимаю. Если честно, к Хане я привык. Приходилось мне встречаться с девчонками до неё. Это всегда напряжно — какие-то танцы с бубнами, потому что надо девушке понравиться, подарков надарить, куда-то её сводить и такое прочее. А с Ханой всё было проще — есть договор…и делай с ней всё, что делал бы со своей девушкой, но без розовых соплей и этих вот танцев. «Всё, кроме наших чувств» — очень полезное правило. Через месяц я понял, что начинаю к ней привязываться. Заканчиваются занятия- и я уже как на иголках сижу, жду когда звонок прозвонит и я буду её возле выхода встречать. Нет, любил я всё равно Аканэ-сенсей, но… Хана теперь тоже не пустым местом для меня была. Замена? Нет… скорее- половина. Половина моего ума и сердца принадлежала Аканэ-сан, а вторую половину как-то незаметно умыкнула Хана-тян. Как ей это удалось? Я ведь на такое не подписывался! А вот ХЗ. Девушки- какие-то ведьмы, как они над нами властвуют- никто не смог мне пока объяснить. Ну и вот… привязала она меня к себе таким непонятным образом. А теперь прогнала! Ещё и обозвала дураком, трусом и тормозом! Я-то думал, судя по её поведению, что я для неё тоже что-то значу… а нет, договор есть договор — только замена (оказывается). Но… ведь Братика-то своего ненаглядного она больше не любит? Может, с ним порвала и я стал не нужен? Бред какой, ничего понять не могу. Чего тогда волком на меня смотреть и ненависть свою демонстрировать, будто я ей прямо в сок яблочный нагадил, который она каждый день в школьном автомате покупает? Могла бы спокойно обо всём сказать, без нервов и оскорблений. А если б этой драки не было- тоже б прогнала меня? Ни-че-го не понимаю!!! Короче, расстроила она меня тогда, сильно расстроила. Проблема моя в том, что Аканэ-сенсей для меня давно уже в какой-то мифический образ превратилась, во что-то красиво-идеальное, почти «платоническая любовь», короче. Раньше я когда с Ханой миловался, всегда свою музыкантшу любимую вместо неё представлял. И вот в какой-то момент я понимаю, что не могу больше представить Аканэ вместо Ханы. Хана стала для меня особенной сама по себе. То есть не сильно-то я тогда Норике соврал, когда про Хану ей так сказал. Нет Ханы рядом — и я уже ёрзать начинаю, где она, что с ней… рука сама тянется к телефону и пошло-поехало. А теперь её рядом не будет. Печально как-то, уныло. Но я вот что подумал. Если так оно сложилось — может, надо мне на всё плюнуть да ва-банк сыграть? Училка-то музыки моя любимая, говорят, вовсе не строгих правил девушка. Да я и сам это заподозрил после той давней истории с кремом от тортика. Шанс, короче, есть… надо только настойчивость проявить. Отвык я от этого, конечно — Хана виновата, с ней это всё ни к чему было. Но придётся поднапрячься — результат того стоИт. Никогда ещё за училкой приударить не пробовал. Она, правда, сейчас с моим классным Канаи-сенсей во всю встречается, но так даже интереснее. Посмотрим, что из этого выйдет. Одно только никак не могу понять… Почему она тогда за дракой наблюдала и ничего не сделала? Ладно бы одна была, подумал бы — побоялась что и ей люлей перепадёт, но с ней ведь Канаи-сенсей был. Загадки… сплошные загадки. Девушки целиком из них состоят. И, оказывается — повзрослев понятнее они тоже не становятся. Не был бы я в неё влюблён, подумал бы, что она какую-то хрень вытворяет. Но этого ведь не может быть- она взрослая женщина, в педсовете школы состоит. Не даёт мне покоя эти вопросы без ответов, но нет их пока — да и ладно. Эх, подкачу-ка я к Аканэ-сан как только возможность будет. Красивая… хочу её. А там видно будет.

***

PoV Хикигая Хачиман После разговора с Норикой наступило время допроса остальных участников драки. Конечно, бить Руми за просто так никто бы не стал, даже несмотря на полнейшее отсутствие друзей. Исходя из слов Камомэбаты, ей промыла мозги наша сука. Разговоры с другими участниками тоже, не дали мне практически ничего: Ясаруока толком не знала мотивов нападавших, а остальные упрямо молчали, не желая выдавать своего командира. Но несмотря на это, круг подозреваемых в моей голове был минимален, и быстро сузился до одного человека. Минагава. Теперь уже ясно как день, ее удар с самого начала был направлен на меня, а Руми была лишь инструментом для этой гнусной цели, и если она просто хотела сделать мне этим больно, у нее получилось, однако я догадывался, это было лишь началом террора. Но сколь не было плохим мое настроение, день продолжался и в обеденный перерыв я нашел Джуничи и Рихоко, что по обыкновению обедали вместе, дождался пока они закончат и подозвал их к себе. — Я хочу вам кое — что показать — произнес я, и парочка переглянувшись все же последовала за мной. … Щёлкнул замок. Я не был в этом классе без малого пять лет: наклейки, что клеила Юигахама все ещё были на табличке с номером, но уже успели порядком потускнеть. Нахлынули воспоминания. Стараясь не обращать внимания на лёгкую грусть, что появилась на моей душе сразу после открытия двери, я переступил порог, а ученики последовали за мной. Время в этом месте будто застыло: все также аккуратно стояли парты в углу, на небольшом столике тщательно вымытый, но успевший покрыться пылью покоился сервиз, когда то принадлежавший главе клуба, и мне казалось, стоит мне щёлкнуть пальцами время вновь возобновит свой ход, после чего я снова смогу увидеть их, моих одноклубников… Думал ли тогдашний Хикигая что будет желать подобного всем своим сердцем? Оставив учеников разглядывать обстановку комнаты, я открыл окна и впустил в помещение потоки свежего воздуха. — Надеюсь, вам здесь понравится, потому что это место — ваш новый клуб на ближайшие пару лет. — Сенсей… — услышал я нотки протеста в голосе Тачибаны. — По большей части делать ничего не нужно — не обращая на это внимания произнес я — пьете чай, читаете, занимаетесь своими делами, и изредка помогаете всем, кто попросит о помощи. — Чай! — воскликнула Рихоко, будто бы это было каким то волшебным словом — Джуничи, давай вступим, все равно ты нигде не состоишь, так вместе веселее будет. Тачибана что-то промычал, но я, не дожидаясь его отказа, протянул им два листа — заявления на вступление. И после того как подруга схватила ручку, дабы его заполнить, парню уже некуда было отступать. — Ладно… Чайная порывисто его обняла, и начала носится по клубу как угорелая, командуя своим новым рабом, заставила его перетащить парту в центр комнаты, и пока он этим занимался, подошла ко мне. — Это было под чайным блюдцем — сказала она протягивая мне небольшой лист, сложенный несколько раз — я думаю, это принадлежит вам. Лист был изрядно потрёпанный, похоже его несколько раз сминали будто хотели выкинуть, но так и не решились. Я развернул его. Идеальным, почти каллиграфическим почерком, который я узнал бы из тысячи, карандашом, была написана одна-единственная короткая фраза: ここでまたた会えくことをてっています Я бережно положил записку в бумажник. Короткий стук привлек наше внимание к двери. — Войдите! — произнес я. На пороге стояла Камомэбата Норика. На ее школьной форме отсутствовало большинство лент, которые она обычно носила, и она наконец стала похожа на нормального человека, а не на потерявшегося косплеера. Она также распустила волосы, что делало девушку симпатичной в подобной простоте. — Можно? — в ее голосе была подчёркнутая вежливость, задиристость и наглость будто бы испарились вместе с фальшивым образом. — Когда ты успела переодеться? — изумился я — только утром тебя в бантах видел. — Съездила домой на перерыве, — ответила она тихо. — Позвольте представить вам главу клуба волонтеров, — представил я Норику-сан «чайной парочке». — Да она же с головой того… — шепнул Тачибана. — Джуничи! — осуждающе осадила его Рихоко. — Я говорю чистую правду… — Буду рада с вами работать, Тачибана — сан, Сакурай — сан, –произнесла Камомэбата, словно и не заметив этой колкости. Парень тут же стушевался. — Я тоже… — неуверенно произнес он. — И я! — подхватила девушка. Так началась новая история клуба волонтеров.

***

Сразу после окончания рабочего дня, я вознамерился навестить Цуруми в госпитале. Конечно, я был всего лишь учителем, и частые посещения могли бы выглядеть странно, но Руми сама не была против того, чтобы я наведывался к ней достаточно часто. Рядом с ней я чувствовал себя неловко, будто бы она старше меня, и учитель здесь не я, но при этом ничего не могло принести мне такого душевного равновесия, как вечерние беседы с ней о всякой малозначительной ерунде. Может быть меня спасала ее снисходительная улыбка, которая без всяких слов умудрялась говорить мне о том, что Руми рада меня видеть, а возможно, мы просто были родственными душами. Я не знал точного ответа, но она была единственным человеком, с которым я мог оставаться собой. Она не демонстрировала мне никакого уважения, будто бы я не был старше неё на несколько лет, смеялась надо мной открыто и искренне, поскольку все ещё видела во мне второгодку, что помогал ей в детстве, так мне казалось изначально. Но все изменилось, когда моя ученица стала занимать гораздо больше места в моей душе чем я думал. В ее глазах я не стал даже на день старше, но вот в моих она стала даже слишком взрослой. Так и влюбиться было недолго… Вечерняя палата встретила меня напускным весельем и задором, что сразу дало мне повод насторожиться. Обычно, девушка была более спокойна, даже если находилась в хорошем расположении духа. — Что — то не так, Руми? — спросил я, протягивая ей плитку темного шоколада, насколько горького, что даже у меня сводило зубы. Но ей все было нипочём, и она очень любила шоколад подобного рода. Больная задумчиво вздохнула, распаковала фольгу, и не разламывая плитку откусила здоровенный кусок, а затем, не прожевав, заявила: — Лоликонщик… — Чего? — ошалело уставился на девушку я. — Хикигая Хачиман теперь имеет такое замечательное прозвище, — пояснила она отрешённо — кто — то сказал, кому то это показалось смешным, и вот теперь ты растлитель малолетки… — Вот же дерьмо… — выругался я — Руми если ты… — Как они смеют… — перебила она меня сорвавшимся голосом — ты их учитель, проверяешь бездарную писанину до самого позднего вечера, чтобы слышать о себе такое… идиоты, кретины, как только их поганый язык… — Руми подожди… ты же знаешь, мне совершенно наплевать, кто меня как называет… — попытался успокоить школьницу я — тебе ли не знать что для одиночки не имеет значения… Она сжала кулаки и закричала что есть силы: — Как они смеют говорить такое о МОЕМ сенсее?! Ещё никогда наступившая тишина не была насколько мучительной. — Ты прав, Хачиман, — произнесла она тихо — одиночкам нет никакого дела до того, что про них говорят. Но вместе с этим у них не так много дорогих людей, поэтому за них они в огонь и в воду прыгнут, и даже не будут над этим задумываться. — Какое отвратительное прозвище, — продолжила она — ничего не знать о человеке, и говорить такое за глаза могут только отбросы чистой воды. Знаешь, моим родителям всегда было до лампочки, что происходит с их дочерью, как у нее дела в школе, и прочее. Друзей у меня тоже не было, и естественно, я была одна все это время. Я все же имела надежды найти себе друзей в старшей школе, но не думала что в ней учится сколько мерзавцев. — Они не виноваты в том, что творится — это все влияние одного человека… — попытался оправдать учеников я, прекрасно понимая что оправдания они не заслуживают. Но она не обратила внимание на эти слова и продолжила говорить. — Между тем, ты и сам знаешь, как тяжело быть одному все время. Я надеялась найти не только друзей, но и парня: пусть он был бы непохож на меня, или не особенно красив, мне было не важно, я лишь хотела избавится от одиночества. Но в этой школе почти нет достойных людей: все что нужно парням в этой школе, это либо тело, либо статус укрощения недоступной девчонки. И тут я встретила тебя. Прошла неделя, затем другая, и вдруг я поняла что парень-то мне не особо и нужен. Все самое хорошее что со мной происходило… это ты, Хачиман. Помнишь, я единственная кто оставалась на твои дополнительные занятия? Я прекрасно понимала все темы, и лишь хотела побыть с тобой подольше. Так эгоистично. Но все же, я действительно хочу сказать спасибо, что не отказывал мне в этом. — Руми… — не нашелся что ответить я — я очень рад, и вообще… — И только? — с вызовом произнесла она. Я пытался найти нужные слова, но из горла вылезло только скрипучее: — Нет… Я засобирался домой. Не хватало ещё лишнего наговорить. Она не стала мне мешать, и лишь последние слова девушки перед тем как я покинул двери ее палаты прочно засели в мозгу. — …Если все-таки лоликонщик, это будет не так уж и плохо.