"Можешь сделать мне одолжение?"

- Мне.. типа одиноко. Усек? И вот, в два часа ночи, казалось бы, в мирное время, когда все паиньки должны дрыхнуть, Иван обнаруживает на пороге своей квартиры старого доброго Джонса. В стельку пьяного. Что с этим, спрашивается, делать? - Пустишь вообще или нет? Возмущение в этой фразе просто добило Брагинского. Видимо, в голове у американца совсем не осталось никаких следов здравого смысла. Зачем он вообще приперся сюда то? Что забыл здесь, в такой час. Как вообще оказался в Москве? А может это всего-навсего кошмар? Ну, подумаешь, что может присниться ночью.. - Ну и не надо. Больно надо. Альфред, шатаясь, толкнул хозяина дома в коридор и с треском захлопнул за собой дверь. Нет, это, увы, не сон. Бедняга, совсем пить не умеет. Наделает глупостей, а потом, на кого, спрашивается, все свалит? Само собой на Брагинского, у которого проснется наутро с полным отсутствием памяти и с сильнейшей головной болью. Да уж, таких гостей Ивану явно было не надобно. Он вообще видел уже третий сон, когда ему вдруг затарабанили в дверь. И ладно бы руками, так нет, ногами, со всей силы! От такого и мертвые проснулись бы. Завтра явно придется выслушивать недовольных соседей, а пока… Что делать с этим парнем? Его-то придется выслушивать именно сейчас. А завтра снова к Владимиру, разбирать кучу бумаг. Сейчас бы обратно в постель, по-быстрому засыпать, сил добираться. - Обними меня, чувак.. Да, похоже, сон вообще откладывается на неопределенный срок. Остается надеяться, что Джонс вырубится быстро. Но это все зависит от того, сколько он в себя влил, и как давно это было. Да парень походу вообще не понимает, к кому забрел… - Ну, обними, что стоишь то? Я что, такой противный? Отталкивать от себя явно вбившего в голову какую-то чушь Джонса, занятие не из легких, тем более, когда все еще так хочется забраться в тепленькую постель и досмотреть сон. Приятный был сон… Море, песочек, подсолнухи, чайки… Ну почему парня угораздило прийти именно к Ивану? За что судьба так жестоко покарала русского? Он ведь ничего такого не сделал, всего-то, пьет каждые выходные, ну так, ведь все пьют! Почему именно он? За что так жестоко? - Ива-а-ан!.. Слышишь меня? О, он вдруг понял, с кем говорит. Снизошло озарение. Так пусть теперь валит.. - Я кому сказал, обнять меня!? Боже, ну за что? Этот идиот настолько пьян, что не понимает что творит! Все еще лезет обниматься! Это что, никогда не закончится? Уж лучше тогда обнять, авось и отстанет?.. Иван, все это время упорно толкающий сопротивляющегося Джонса до кухни, теперь позволил наконец парню заграбастать себя в крепкие объятья, о чем тут же пожалел. Парень явно не утратил по дороге к нему в дом своих сил, и теперь отклеить его от Брагинского, наверно, вообще не представлялось возможным. - Черт, я ведь скучал! Ты даже не звонишь мне просто так! Бесчувственная скотина! Работа, только работа, даже не думаешь обо мне! С ума сошел, либо спутал со своей девушкой, тем не менее, та чушь, что он несет, уж точно никак не могла относиться к нему, к Ивану Брагинскому. Нет, нет. Да что бы Америка «скучал» по нему? Да никогда! Бред какой-то, не более. А уж часть, про «бесчувственную скотину» - это и вовсе не к нему. А кто, спрашивается, все эти годы так старательно терпел все выходки Джонса, все его ошибки и прикапывания? Да даже сейчас, кто, спрашивается, терпит этого Джонса, кто тащит эту стокилограммовую тушу до кухни? Он, Иван. Надо бы этому малому меньше фастфуда жрать, авось похудел бы немного. - Ты ведь совсем меня не любишь, да? Тебе нравятся женщины? Да? А это еще что за заявление? Он что, всерьез? Бред. - Эй, чего молчишь, я с тобой говорю! Ало-о, прием… Коммунист! Ты вообще, в этой реальности, или Ик!.. как?... Нда. Говорить с ним Иван уж точно не собирался. Дотащив Альфреда до кухни, он попытался, к счастью, успешно, сбросить парня на диван, где тот как-то пообмяк, раскинувшись вовсю ширь матушку. Начал икать. Может, судьба все же сжалится над русским и Джонс вскоре отключится? - Слушай.. Ик.. Я, конечно не идеал, ну там, и все такое.. Но ведь я..ик..стараюсь! Ты совсем меня не любишь. Ик. Я ведь все-таки хоть стараюсь быть… ик… Может он это в каком-то другом плане. Ну, там, в плане дружбы, что ли? Как-то неохотно верится, что такой бабник, как Джонс, вообще может оказаться геем. Верней, вообще не верится. А весь тот бред он наверняка повторил бы любому другому, кто оказался бы на его месте. Всего случайность. Иван, устало вздыхая, полез в холодильник, разыскивая взором знакомую бутылку водки. Что поделаешь, а ведь не хотел, но раз такой случай… Брагинский и не заметил, как его гость бесшумно поднялся и снова прилип к нему со спины. От американца настойчиво несло экстремальными смесями алкогольной продукции и, вообще, он был ужасно горячим, словно в лихорадке. Русский попытался было отцепить от себя навязчивого ночного визитера, но тот только крепче стиснул объятья и, к большему изумлению Ивана, стал тереться об его плечо щекой. - А вот и не пущу.. Ик! Попробуй, выберись, понял? Брагинский снова промолчал. Ну и ну этого придурка, он просто не умеет пить. Перелил лишнего, вот и бесится сдуру. Просто нервы видимо сыграли. Бедолага, совсем не отдает себе отчет, в том, что творит. - А я столько старался, столько старался! А ты меня, ну хоть бы раз заметил. Все сидишь..ик!.. болтаешь себе с Ваном. Черти бы его съели, этого полудурка, бесит! Я тебе…ик!... ну хоть капельку нравлюсь?.. А?.. Ива-ан.. - Слушай, отцепись уже от меня, иначе выставлю за дверь. Ясно? Нервы у Брагинского, в общем-то, всегда отличались крепостью, но на этот раз, просто сдали. Ну, нереально бесит! Надо же уродиться таким противным человеком! Однако, угроза похоже подействовала. Даже, немного, чересчур. Джонс медленно выпустил Ивана, но лицо у него было, как у шокированного ребенка. Ни миг даже показалось, что он вот-вот разревется, но нет. Голубые глаза только опасно сверкнули, и, пошатываясь, герой отправился обратно к дивану. Похоже, единственная реплика Ивана за весь этот вечер подействовала на американца отрезвляюще. Теперь он сидел тихо, даже не икая, собрано, и нервно покусывал нижнюю губу. Сосредоточенность никак была не уместна во взгляде, обращенном к коврику. Иван даже забыл, зачем открыл холодильник. - Хочу еще выпить, - донесся хриплый голос с дивана. И тут, до Брагинского дошло, что он хотел добыть водки. Возражать американцу было нечего – его воля, как ни как. Хочет выпить, выпьет. Искомая бутылка тут же подвернулась под руку. Затем, выудив из серванта старые рюмки из горного хрусталя и поставив их на стол, Иван разлил спиртное им обоим. Джонс выглядел на удивление растрепано, растерянно, словно глубоко о чем то сожалел. А может, вернулась несуществующая совесть? Грызть за вторжение в столь поздний час в покои к заклятому сопернику? На то Ивану оставалось только надеяться. Русский опустился на старый табурет напротив диванчика, по другую сторону маленького холостяцкого стола, на котором имела место только переполненная пепельница. Джонс, нервно почесывающий затылок, старательно избегал хмурых взглядов владельца квартиры. Казалось, он хотел провалиться под землю, сосредоточенно сутулясь. Ну, по крайней мере, сделаться меньше, а может даже незаметней. Иван усмехнулся собственным мыслям. Да, мечтать никогда не вредно. Парниша просто устал, вот и ведет себя так. Ничего более. Альфред осушил свою стопку вмиг, опрокинув в себя алкоголь с завидной скоростью. После чего, все еще не глядя на русского, твердо промямлил: - Извини. - Чего-чего? - Иван был озадачен. Это действительно становилось уже странным. А может, только показалось? Или все же Альфред только что извинился перед ним? - Проехали, - Альфред отмахнулся, схватил со стола бутылку и крепко к ней приложился, видимо, собираясь сегодняшней ночью помереть от передоза алкоголем. Брагинский вовремя успел выхватить из рук американца бутылку. Тяжело дыша, Альфред сидя качнулся куда-то вбок. Спиртное пролилось ему на рубашку, которая тут же прилипла к телу. Очки съехали куда-то вбок. С подбородка капнула на пол небольшая капелька. Иван, отвернувшись, сосредоточенно попытался изучить часы. После пары минут лицезрения циферблата, он понял, что прошли всего десять минут, с тех пор как Джонс пробудил его. Нда. Долгая будет ночка. - Можешь сделать мне одолжение? После довольно долгой паузы тихий голос Альфреда словно полоснул по ушам. Иван глянул на гостя. Тот сидел уже более свободно, видимо, подействовала водка, но голова была опущена, лица теперь не было видно. Судя по возобновившемуся молчанию, Джонс ожидал от русского ответа. - Ну… Смотря что ты удумал, - выдавил из себя настороженную фразу Иван. Судя по едва слышному звуку, Джонс усмехнулся. - Либо выстави меня за дверь, либо помоги мне, - тон Альфреда едва заметно дрогнул, тот осекся. Видимо, спиртное не помогало американцу в достаточной мере, рассудок явно мешал ему сказать то, что он так хотел. Любопытство Ивана все росло. - И как мне тебе помочь? – русский в недоумении изогнул правую бровь. Снова затянулась пауза. Но, завершение недолгого разговора было словно гром, средь ясного неба. - Ну.. - И? - Трахни меня. Пауза. - Да нет, ты точно спятил. Иван рассмеялся, отодвигаясь назад, выпрямляясь на табуретке. Да только отнюдь не из веселости ситуации, просто нервы сдали. Такого он вообще не ожидал. Ни в коем своем представлении о развитии событий. Да вообще, никогда бы в жизни. Это все спиртное, все спиртное. Да. - Я серьезно.. Я устал. Смех исчез, под хмурым прицелом взгляда напротив. Было не понять, смутился ли от своей смелости Джонс или нет, он в любом случае уже был весь красный от переизбытка в организме алкоголя. Однако, что этот идиот такого удумал. Вздумал шутить? - Я знаю, ты.. ну типа натурал, все такое. Да и.. Ну ненавидишь ты меня. Тоже знаю. Но ведь, нет особой разницы.. на самом деле. Если позволишь.. ну, это.. я все сделаю сам. Голова Джонса, растрепанная и рассеянная снова рухнула вниз, скрывая лицо, голос становился все тише, пока не сник до неопределенного бормотания. «Нет особой разницы»? - Слушай, будем считать, я не слышал, что ты сказал, ясно? Забудем. Завтра ты даже не вспомнишь, что ляпнул такую чушь, так что.. - Я пойду, пожалуй, - Альфред тяжело, но на удивление быстро соскочил с места и побрел довольно быстрым шагом к выходу. - А ну стой, - Иван, нехотя, поднялся следом, - В таком виде куда ты собрался идти? Отоспись, а потом на все четыре стороны.. - Это что, забота? Ох, спасибо, обойдусь, - голос Джонса так и сочился ехидством. Тем не менее, Брагинский решил пропустить это мимо ушей. Парень действительно пьян. Мало ли что с ним может случиться.. А потом, Ивана просто замучает совесть. О да, в отличие от этого бесстыдника, в Брагинском существовала совесть. Довольно быстро догнав Джонса, русский схватил его за руку, останавливая его уже у самого выхода. Альфред сосредоточенно пытался справиться с замком на двери. От соприкосновения парень дрогнул, и тут же нервно сбросил чужую руку. - Послушай, ты не в состоянии куда-то.. - Не твое дело. Открой. Голос Джонса звучал глухо. Иван перестал вообще улавливать нити смысла происходящего. Джонс пришел в нему по средь ночи, ни с того ни с сего, с весьма нескромными заявлениями в нетрезвом виде, а когда его попытались урезонить, обиделся и пытается уйти. Что вообще происходит. Ситуация вовсе не забавит, злит. - Ты никуда не пойдешь. Только отсыпаться. И живо. Для пьяного в стельку, Джонс двигался довольно быстро. Иван даже не смог толком отразить удар. А досталось весьма здорово, прямо в челюсть. Гнев довольно быстро разлился по венам. Вид граничащего между истерикой и скандалом Альфреда только подливал масла в огонь. Да что он, действительно спятил, что-ли? - Не командуй. Понял? Я ошибся, с кем не бывает? Выпусти меня. Ты сам сказал, все забудется. Разговора не было. Мне пора. Тяжело дыша, Альфред смотрел себе под ноги, говорил медленно, с отдышкой. Если бы Иван был как прежде спокоен, он смог бы заметить, что парня бьет крупная дрожь. Но сейчас, когда Брагинского самого трясло от гнева, ему было абсолютно по фигу, что происходило с американцем. Нет, само собой, Джонс и раньше находил способы разыгрывать его, но теперь, кажется, он уж слишком разыгрался. Пора бы поставить мальчишку на место. Слишком уж он оборзел. Иван усмехнулся, медленно поправляя свой оскал на привычную улыбку. Хотел, значит получит. - А ну, иди сюда.. Брагинский, резко сократив расстояние между собой, и не успевшим никак среагировать Джонсом, схватил парня за руку и вывернул ее назад, заставляя свою жертву развернуться к себе спиной. Вздумал поиграть? Получит игру. А за одно, и урок. Быть может, хоть немного поумнеет. Говорит, «нет особой разницы»? Вот сейчас и проверим. Иван уткнулся носом в растрепанные волосы, вдыхая необычный чужой запах. Вот и проверим… - Пусти. Я… Я не хочу. Слышишь? Альфред попытался ударить русского свободной рукой, но, безуспешно, Иван поймал ее и так же, как и левую, больно закрутил за спину, прихватив уже занятой собственной рукой. Чуть наклонившись вниз, довольно приметив про себя разницу в росте, Иван мягко прихватил зубами чужую мочку уха. - Отстань! Эй! Альфред испуганно дернулся, пытаясь вырваться, когда свободная рука русского отправилась исследовать его тело. Теперь Иван сам мог удостовериться, насколько парня трясло. Жар, исходящий от чужого тела только усиливался, пьяня остатки совести тихой колыбельной. Ничего страшного не произойдет. Спать с Джонсом, самое последнее дело, нет, Брагинский вовсе не собирался доводить дело до конца, только припугнуть, и все. И с него хватит. Будет знать, как можно шутить с Россией, а как нет. - Прекрати! Голос Джонса дрогнул. Брагинский медленно провел по его уху языком, его рука уже скользила по дрожащему, выгнувшемуся из-за неудобной позиции боку. Казалось, еще чуть-чуть, и Альфред все же разревется, но нет, глаза были полностью сухими, без какого-либо следа слез, лишь подернуты слабой дымкой чего-то неопределенного. - Нет… Не хочу… Убери руки.. Теперь слова его были словно на автомате. Значит, ему все же нравится вся эта дребедень? Забавное стечение обстоятельств. Гнев Брагинского куда-то испарился, на его место медленно явилось любопытство. Вот значит как, его слова были не выдумкой, он действительно гей. Забавно. Хотя все-таки ничего еще не сходится, а как же объяснить его выделывание перед женщинами. Джонс уткнулся лицом в стенку, пытаясь его скрыть, тем временем как русский напротив, пытался достать до упругой щечки парня языком. Теперь, когда между обоими вообще не было никакого расстояния, задница злосчастного американца плотно прилегала к владельцу квартиры, что пусть и немного, но смущало обоих. Хмыкнув каким-то своим соображениям, Брагинский сместил руку с талии Джонса на его тощую задницу. Определенно, разница с женщиной вырисовывалась громадная. Пышных мягких форм у парня не сыщешь. Но было в нем, что то свое, другое, непривычное. Свое, пусть и гораздо меньше, чем у девушек, но все же, очарование. Иван был несколько растерян, когда смог увидеть лицо Джонса на прямую. Тот повернулся к нему лицом, когда рука Брагинского уже забралась под рубашку и мягко наглаживала живот. В озадаченных полу-прикрытых голубых глазах стояло сомнение, щеки пылали румянцем. Он снова покусывал нижнюю губу, сосредоточенно хмурясь, как обиженное дитя. Определенно, было в нем свое неуловимое очарование. Пальцы принялись за пряжку ремня, Джонс слабо дернулся, в последний раз, и вовсе затих. Напряженность развеялась, словно он мысленно смирился с тем, что будет. Он опустил голову вниз, шумно выдохнул, наблюдая за тем, как немного грубоватая рука бесцеремонно стягивает с него джинсы, вместе с нижним бельем. То, что может и не было в новинку Альфреду, озадачило русского. Но не более, чем на какое-то мгновение. Пальцы скользнули по животу вниз, достигая конечной цели. Бедра парня напряглись, слегка продвигаясь навстречу руке, что не ускользнуло от внимания Ивана. Большим пальцем занятой руки он мягко провел по спине Джонса, увлекая чужие руки следом вниз. Брагинский мягко уткнулся носом в чужой затылок, наслаждаясь дрожью гостя в собственных руках. Быть в этом кое-что приятное. Стоит ли продолжать? Парень перед ним, казалось, если и имел остатки соображения, теперь их вовсе потерял, плавно двигаясь ему в руку и тяжело дыша. Порой, его выдохи перерастали в легкие, неуверенные стоны. Только сейчас Иван понял, что встретил нежданного гостя в одних трусах. Просто в чем спал, в том и вышел. Раньше, и задней мысли об этом не возникало, а теперь.. даже казалось подходящим. Теперь опущенные вниз чужие руки скованно хозяйничали там, под тканью, заставляя Ивана медленно терять остатки приличных соображений и разниц, которые он успел отметить. - Ты… слишком большой… Хриплый шепот Альфреда был едва различим. Он сумел кое-как стянуть чуть вниз мешающееся белье, задевая пальцами разгоряченное достоинство русского. - Ничего, ты ведь у нас крепкий малый, - тихий голос Брагинского звучал гораздо более вменяемо, в сравнении с лепетом Джонса. В кой-то век, сам напросился, пусть возьмет в науку, как честным людям предлагать плохие вещи. Завтра, он даже ничего не вспомнить, так что, не будет о чем сожалеть. Всего один раз- ничего не значащий раз. Раз уж испортил такой приятный сон... Джонс вскрикнул, вздрагивая и выгибаясь. Для него объединение с русским было слишком внезапно. Резкая, тугая боль пронзила разум, слегка отрезвляя мысли одновременно с низким будоражащим выдохом позади. Иван медленно входил все глубже, пока полностью не оказался в парне. Новое ощущение было гораздо острей прежних. Иван не стал дожидаться, пока Джонс к нему привыкнет, сразу же начав медленное движение. Было слишком туго, но, это напротив, было даже слаще. Чужие руки были возведены вверх, заставляя Альфреда наклоняться вперед, что тот выполнил на автомате. Практически сразу после была найдена нужная точка, что заставило парня забыть о неудачном положении. Тяжелый стон и раскатывающееся теплой волной по всему телу ощущение практически перекрыло боль. Щекочущие нервы ощущения заставляли мужчину только ускоряться, не жалея сил… Скоро ли это произошло, или же, быть может, прошел целый час, а может, даже больше, но все прекратилось. Ощущения, достигнув пика, выплеснулись наружу и, почти сразу же, пошли на спад. Тонкая струйка крови медленно ползла по разгоряченной коже. Альфред а трясла мелкая дрожь, он все еще был в плену чужих крепких рук, прижатый к теплой стене. Тишину дома нарушало лишь выравнивающееся дыхание обоих и мерное тиканье часов. Больше прежнего клонило в сон. И, если бы Джонс не начал внезапно подозрительно хныкать, Ивану может бы и удалось бы уснуть. Но, этой ночью, судьба не давала ему никаких шансов. - Ты как? Тихий голос Брагинского разрезал тишину. Джонс вздрогнул, мотая головой из стороны в сторону, давясь по всей видимости чем-то важным, но никак не решаясь этого выразить. - Не.. не смотри на меня.. Брагинский возмущенно хмыкнул. Ну что случилось на этот раз? Пораскинув мозгами и натянув на привычное место труселя, Иван осторожно поднял гостя на руки. Как ни как, а пора и честь знать, маленьким мальчикам давным-давно пора баиньки. - Я, я… Джонс не пытался сопротивляться. Только обмяк и, так же внезапно, как и начал, прекратил панику. Где-то на середине коридора, джинсы и вовсе спали с ног, оставшись валяться позади смятой кучей. На Ивана снизошло какое- то непривычное умиротворение. Отчего-то, именно сейчас, впервые за все время их знакомства, Альфред не вызывал абсолютно никакого раздражения. Напротив, парень, прячущий лицо у него на груди казался ему боле-менее милым. - Я ведь.. ну.. как-бы не отстану от тебя, понял? Достигнув разобранного дивана и кое-как уложив ни коим образом не полегчавшую ношу, русский подметил, что наглецу пора садиться на диету. И вообще, делить с кем-то кровать было крайне необычно. - Спи. Джонс просверлил затылок легшего с краю мужчины хмурым взглядом. - Идиот. Это же, как бы, любовь.. Большое чувство.. Я же не просто так пришел.. Парень уткнулся носом в чужую спину. Несомненно, Иван его слышит. Пусть даже, и не понимает.