* * *
Гарри сидел на корне раскидистого дерева и пытался осознать то, что произошло в зале. На коленях у юноши, свернувшись калачиком, подобно кошке, спал золотистый дракончик. В таком положении малыш выглядел ещё более милым и безобидным. Но, вероятно, он не был бы столь спокойным, если бы перед этим не умял ломоть мяса. Хотя в том, что малыш его не укусит, Гарри уже не сомневался. Поскольку очевидно было одно: золотистый дракончик не был диким. В голове крутились слова Эрагона о том, что из двадцати трёх яиц детёныши вылупятся, лишь выбрав себе Всадников. И этот малыш, по-видимому, решил, что нашёл подходящего человека. Может, всё это ему только снится? Гарри провёл ладонью по лицу. Хорошо, что он вновь может нормально ей шевелить, ведь в первый миг, когда он погладил дракона, рука словно онемела. Сейчас всё было в порядке, если не считать, что на ладони появилось пятно, как у Эрагона. А с тыльной стороны шрамы, появившиеся благодаря Амбридж. Хорошее сочетание, ничего не скажешь! Юноша покачал головой. Ладно, про Амбридж сейчас можно не думать, хватает и других проблем. Гарри посмотрел на дракончика. Такого поворота событий он никак не ожидал. — Зачем я вообще туда полез! — В сердцах выпалил Гарри. «Поздно сокрушаться, пути назад нет, Всадник». Гарри вздрогнул и принялся озираться по сторонам, в поисках источника загадочного голоса. Потревоженный резким движением, дракончик тоже закрутил головой, пытаясь понять, что происходит. Поблизости обнаружился только большой чёрный кот, которого Гарри до этого тут не видел. «Ну, и что ты на меня так уставился?» Юноша недоуменно посмотрел на кота. Это что, он говорит? Раньше Гарри понимал змей, но кошек — никогда. Это дракон дал такие способности или кот какой-то особенный? Второе представлялось более вероятным: во всяком случае внешность у того была необычной, и на простого домашнего (а экзотические породы тут вряд ли есть) или лесного дикого он не походил. Юноша вспомнил, что Эрагон в своём рассказе упоминал некого кота-оборотня. Как его там звали? — Ты этот Со… «Он самый». Но ведь его тут раньше не было, откуда он взялся? В этот момент захрустели лежащие на земле ветки, и сверху нависла тень. Гарри поднял голову и увидел Сапфиру. Она посмотрела на него, потом перевела взгляд на золотистого дракончика. Тот спрыгнул на землю и с благоговейным трепетом смотрел на взрослого сородича. Сапфира наклонилась к малышу. «Солембум прав, она свой выбор сделала», — дракониха вновь обратила свой взор на Гарри. — Она? «Да, она», — с уверенностью сказала Сапфира. Гарри не сразу сообразил, что разговаривает с драконом. А ведь раньше напрямую Сапфира к нему не обращалась, но сил удивляться этому у юноши уже не было: слишком много свалилось за этот день. Поэтому он только спросил: — А где Эрагон? «Пошёл кое-что выяснить».* * *
— Вы это предвидели? — С порога выпалил Эрагон, ворвавшись в зал, где хранились Элдунари. — Поэтому вы предложили показать ему яйца? Как только они с Сапфирой вернулись, Йаела сообщила им о том, что произошло в их отсутствие. И теперь предводитель Всадников хотел кое-что прояснить для себя. «Да, у нас возникла мысль, что этот юноша может стать Всадником, — спокойно ответил Глаэдр. — Как тебе известно, в былые времена часто заранее удавалось определить потенциальных кандидатов. Но решение всегда принимают малыши. Теоретически, ни один из них мог не счесть его подходящим на роль своего Всадника. Поэтому наверняка мы ничего знать не могли. Да, наши подозрения подтвердились, а могли и нет». «А такое раньше случалось?» — У Эрагона было такое чувство, что Элдунари не особо удивлены тем фактом, что Всадником стал человек из другого мира. «Да, два раза. Этьен и Глэдис». Эрагон сдвинул брови. Вот теперь стало ясно, что скрывалось за тем недосказанным «или» Глаэдра. Видимо, на тот момент старый дракон решил, что упоминать об этом не стоит. Счёл неважным или не хотел заранее тревожить и вызывать вопросы? — А кем они были? — Имена Эрагону ни о чём не говорили. Но Всадников было много, и чаще всего упоминали тех, кто совершил великие деяния. «Они были многообещающими Всадниками, особенно Глэдис. Она до конца осталась верна ордену. А вот Этьен… Он был одним из трёх Проклятых, которых убил Бром. — Старый дракон замолчал, потом продолжил, предвидя, какой вопрос последует дальше. — Но обучение этих Всадников серьёзно отличалось от традиционной схемы, поскольку до того они уже прошли обучение в своём мире, и их представления о магии были иными. К сожалению, ни я, ни кто другой здесь рассказать тебе подробности не может, ибо тех, кто непосредственно принимал в этом участие, не осталось. Аурум, дракон, что был связан с Глэдис, погиб молодым, не успев перенести свою душу в Элдунари. Имя дракона Этьена, как ты понимаешь, вообще стерто из истории…» «Этот позор нашего народа был редкостной сволочью!» — Неожиданно подал голос кто-то из молчавших обычно Элдунари. По-видимому, это был молодой дракон, вряд ли умудрённый многовековым опытом стал бы так выражаться и прерывать говорившего. А ещё, скорей всего, имело место что-то личное. «Что касается их учителя…» «Их учили одни и те же дракон и Всадник?» — на этот раз Глаэдра перебил уже сам Эрагон. «Да. Помнишь, я упоминал про Индлварн? Так вот, Брэулг перенёс свою душу в Элдунари и пережил смерть своего тела при жизни Всадника. Но через полгода погиб и Всадник, и Брэулг не захотел продолжать своё существование: попросил разбить своё Элдунари и последовал за Всадником в небытие». «Час от часу не легче от этого рассказа! — Эрагона совершенно не радовала открывшаяся перспектива. — И как мне быть? Что вы посоветуете мне делать?» «Вам с Сапфирой решать», — отозвалась Нэрианил. Эрагон покачал головой. Нет, решение уже принято, и не ими, а вылупившимся сегодня из яйца детёнышем. Понимая опасения Эрагона, вновь заговорил Глаэдр: «Эрагон, взяв на себя такое бремя, как восстановление ордена Всадников, ты должен быть готов к любому повороту событий. Если будешь учить этого юношу, то лучше начни с общих понятий того, что схоже у нас и там, и наоборот, объясни разницу в тех случаях, когда всё иначе. И как я понимаю, вам с Сапфирой будет проще в том плане, что этот юноша не закончил обучение в своём мире. А мы в любом случае постараемся помогать тебе советом и своими знаниями. Но для начала иди и поговори с Гарри. Объясни ему, что произошло», — посоветовал Глаэдр. Эрагон вздохнул. Знать бы ещё, что общее, а что отличается, ведь обучение и магию они мало обсуждали. А вот второй совет был дельный, действительно, надо поговорить с Гарри, хотя тот, вероятно, и сам понял, что именно произошло. Но всё же многое требовало объяснений. Сапфира, конечно, уже что-то разъяснила, но ответов на вопросы явно ждут не только от дракона. Стоило Эрагону приблизиться, как Гарри шагнул ему навстречу: — Я так понимаю, ты многое не рассказал о всадниках и драконах. — У него на лице читалось примерно то же выражение, с каким сам Эрагон примчался к Элдунари. — Есть то, что касается лишь Всадников и драконов, и посторонним об этом знать не следует. В своё время именно по моим вопросам Бром и понял, что я стал Всадником — Я этого не хотел, — в голосе Гарри послышалось отчаяние. — А ты думаешь, я, простой крестьянин, хотел и был готов, когда нашёл в горах яйцо Сапфиры? — Парировал Эрагон. — И всё равно для тебя понятие «всадник» не было пустым звуком! А я из другого мира, мне всё это чуждо! — Ты не первый, до тебя уже были двое. — Ты предвидел такой исход? — Похоже, Гарри начал что-то подозревать. — Я — нет, у меня и в мыслях такого не было. А вот кое-кто, похоже, знал заранее, — Эрагон имел в виду не Элдунари, он думал об Анжеле. Вот что, скорей всего, она подразумевала под интересным событием. Да, нашла интересные события, сначала, как он Эльву учил, хотя там всё оказалось достаточно легко, а теперь это. Гарри обернулся и глянул на золотистого детёныша, который ухитрился вскарабкаться на спину лежащей на земле Сапфиры. — Какой красивый, — Эрагон тоже посмотрел на детёныша. Сапфира при этом наградила Всадника хмурым взглядом. — Интересно, это он или она? — По словам Сапфиры, она. Но ты лучше скажи, что теперь делать? — Дракон вылупился ради тебя, и тут уже ничего не поделаешь… — Я это уже и так понял! Я не об этом! Я помню, ты рассказывал, что именно смерть дракона в итоге превратила Гальбаторикса в чудовище. — Да, нет связи крепче, чем между Всадником и его драконом. Для Всадника гибель дракона — страшный удар, как и для дракона потеря Всадника. Далеко не каждому хватает сил пережить такую утрату, а не отправиться следом в пустоту или сохранить рассудок. — А ещё ты поминал… — Да, и это тоже, — кивнул Эрагон, догадавшись, что собеседник имеет в виду. Эрагон по выражению глаз Гарри видел, что того переполняет множество эмоций. Он пытался осознать открывшуюся перспективу, и это повергло его в ужас. — Чёрт! Угораздило же меня… — Гарри стукнул кулаком по стволу дерева. — И как теперь быть? — Мы с Сапфирой отправились в эти края, чтобы обучать новых Всадников. Мы можем передать вам те знания, что получили от своих учителей. — Таким, как ты, мне никогда не стать, — Гарри с сомнением покачал головой. — Пусть так, но ты уже Всадник. — И ты готов научить меня колдовать, как ты? — Обучение Всадника включает не только умение использовать магию. Но в целом, да, это мой долг.* * *
Гарри вынырнул из очередного кошмара. С тех пор, как он оказался в этом мире, они преследовали его каждую ночь. В кошмарах картины из прошлого перемешивались со страхами того, что могло случиться там, в родном мире. Вдруг юноша ощутил на лице чьё-то дыхание. Щеки коснулось что-то влажное. В первую секунду Гарри даже не сообразил, кто рядом с ним. — Ты меня напугала, — сказал он, глядя в два маленьких поблёскивающих в темноте янтарных глаза. Маленькая дракониха тихо запищала, давая понять, что бояться нечего, он в безопасности. Какая забота со стороны этой малышки. Она уже сейчас за него переживает. Гарри улыбнулся и погладил дракониху. Та тихо заурчала в ответ. Как это трогательно и мило. Малышка, которая меньше суток назад вылупилась из яйца, и которой самой нужна защита, уже была готова оберегать Всадника от кошмаров и вообще от любых опасностей. Дракониха устроилась рядом, как бы говоря: «Ты больше не один. Всё хорошо, я с тобой». И только теперь Гарри сообразил, что, по сути, она вылупилась в ответ на его слова, что он тут никому не нужен. «Ты нужен мне», — вот что это означало. Интересно, она действительно сочла его самым достойным, или ей просто стало его жалко? Хотя какая теперь разница.