Записки об Октавии Мелоди

Я сидела на диване и клевала носом. До рассвета, пожалуй, осталось не так уж и долго, а Октавии всё нет. Почему она не взяла меня с собой? Вот наверняка же пригодилась бы помощь единорога… А если профессор Мэйриарти привёл подмогу? Сколько ещё подручных он мог скрыть, подобно тузам в рукаве?.. В комнату вбежала запыхавшаяся Октавия. Она тяжело дышала, а её грива взмокла. Подруга плюхнулась рядом со мной на диван, залпом выпила стакан воды и откинулась на спинку. — Как дела?! — взволнованно спросила я. — Мэйриарти нас больше не побеспокоит, — вздохнула Октавия. — Он… сам выбрал свою судьбу. Хотя я и пыталась его отговорить. Теперь у нас другие проблемы. Его подручная. В каждом из недавних преступлений она оставляла свой знак. На днях я выпросила у принцессы несколько черномагических гримуаров. Я давно подозревала, что все эти пурпурные звёзды — часть некоего ритуала. Так оно и оказалось. Ты не представляешь, каких ужасов я начиталась! Но мне удалось сложить кусочки пазла воедино; я поняла, чего добивается преступница. Должно быть совершено шесть проступков, олицетворяющих антиподы Элементов Гармонии. Злоба, против Доброты — убийство Блюблада. Уныние, против Смеха — Свенгаллоп. Алчность, против Щедрости — Сури. Ложь, против Честности — Лайтнинг. Предательство, против Верности — Винил. Каждое из преступлений отторгало частичку сил одной из вас, передавая злодейке — и вы ощущали это на себе в виде странного недуга. — Но разве Винил… — Предательство, Рэрити, предательство! Предать можно не только друга. Винил и предала — Мэйриарти! Рейнбоу Дэш стало хуже не из-за смерти Тандерлейна. Я поёжилась, полная самых нехороших предчувствий. — Остался шестой элемент. Что там Флэш говорил о новой звезде?.. — Да. Шестой проступок состоит в том, чтобы заставить добродетельную пони пойти против своей природы, переступить через себя. И ты была тому свидетельницей. План нашей злодейки успешно завершён, и в её копытах теперь заключена сокрушительная мощь. Ей осталась лишь самая малость — содеять то, ради чего всё и затевалось! — Что, Октавия?! Её личность для тебя — всё ещё секрет? — Нет. Но я пока не стану раскрывать её инкогнито, поскольку это опасно для всех, и прежде всего для тебя и твоих знакомых. До того самого момента, как она не будет поймана, ты не узнаешь её имени, поскольку безумно дорога мне. Рэрити, я уже многое скрывала от тебя и не раз работала в одиночку против твоей воли, и если из-за этого нашей дружбе суждено прерваться сейчас — я пойму. Прости меня, если сможешь. — Я… нет, мне обидно, даже очень, но… если ты так говоришь, то я тебе доверяю! Я помню немного случаев, когда бы ты ошибалась в других пони. Я… пускай так и будет. — Спасибо. Что до первого вопроса — это секрет куда меньший, а кроме того, я ещё до конца не уверена в ответе. Злодейка скопила достаточно сил, чтобы даже бессмертие аликорнов не стало ей помехой. Она собирается покончить с принцессой Кейденс. — С ней?! Но… Кейденс же такая замечательная! Кому она могла помешать?! — Важна не она, но сущность, которую она воплощает. Не стоит мерить великих злодеев меркой обычных пони. Завтра Кейденс должна была прибыть в Кантерлот. Я уже успела наведаться во дворец и доложить обо всём нашем расследовании принцессе Твайлайт. Она пообещала отсрочить визит. Теперь моя задача — поймать преступницу, пока не случилось непоправимое. И остаток ночи я собираюсь думать, как. — Если я не знаю, кто она, то и помочь, наверное, не смогу? — Да, навряд ли. Но ты уже очень сильно помогла мне, и наверняка безумно утомилась за эти дни от вечных волнений. Отдохни, поспи. Осталось немного. — Хорошо. Но ты устала ещё сильнее — может, и тебе стоит отдохнуть? — Я хотела бы, но сейчас не время. Ничего. Скоро всё решится. Совсем скоро. Я обняла Октавию и отправилась спать. Наутро меня ожидал кошмар. — Рэрити! Рэрити!!! Мисти явно был встревожен до крайности, раз так кричал и барабанил в дверь спальни. Я вскочила с кровати и поспешно открыла. — Что стряслось? Октавия? — Да… я просыпаюсь, вас двоих нет… вижу — дверь распахнута, а там… она… Мисти всхлипнул. Я опрометью бросилась в комнату Октавии и обнаружила её полулежавшей на диване, в окружении десятков фантиков и обёрток от маффинов. Моя подруга едва дышала и казалась какой-то съёжившейся, её шёрстка побледнела, а грива разметалась в разные стороны. — Мисти, бегом за медиками! — воскликнула я, очищая Октавию от крошек. Сколько же времени мы потеряли?! Сейчас, не иначе, за полдень, раз Мисти уже проснулся! Я магией подняла тело подруги (нет, нет, нельзя так говорить, она же ещё жива!..), и под её головой увидела какой-то конверт, который прихватила вместе с нею самой вниз, где опустила на кресло. Слёзы неудержимо просились наружу, но я запрещала себе плакать — в истерике от меня не будет никакого толку, а Октавии нужна помощь, а не причитания. Но что же она за идиотка! Неужели не могла попросить помощи?! У меня-не у меня, а хотя бы и у Твайлайт, вот уж у кого мозгов в голове на шестерых хватит! Нет, всё сама — иначе, видите ли, опасно! Зачем? Зачем, Октавия? Что я теперь скажу Винил? Вы же только недавно помирились! А она теперь мне голову оторвёт, и правильно сделает. Зачем?.. Мои мысленные вопли были прерваны бригадой врачей, которых Мисти привёл удивительно быстро. — Мисс Рэрити, благодарим, что присмотрели за пациенткой, дальше мы сами. — Какие у неё шансы? — лишённым эмоций голосом спросила я. Врач замялся. — Какие. У неё. Шансы? — Вам известно, сколько она съела? Хотя бы примерно? Я молча проводила врача в комнату Октавии, и его взгляд сообщил мне больше, чем любые слова. Я даже не стала переспрашивать, и, проводив бригаду, дала наконец-то волю слезам. Не знаю, как долго это продлилось. Вновь нашла себя я лишь в ванной, когда, остервенело умываясь, обнаружила, что вода почти не уходит в слив, и прочистила тот парочкой заклятий. Окончательно приведя себя в порядок, я поговорила немного с Мисти, а затем отправилась на повинную к Винил. Когда я окончила рассказ, её взгляд причинил мне ещё больше боли, чем предыдущий от врача. — А я ведь даже толком не успела посмотреть, как она живёт… — пробормотала Винил, шмыгнув носом. Мы вернулись домой, где она сразу заметила письмо, лежавшее на кресле. Я о нём уже успела позабыть. — Вскрыть ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в случае моей смерти, — огласила Винил. — Тогда не трогай! — закричала я. — Рэрити, я… я, типа, много знаю о её болезни. Я, как бы, читала. И я видела, что творится наверху. И… — Не трогай! Она… может быть… ну это же Октавия! Октавия! Вдруг это всё ещё часть плана? — Рэрити… — Должна быть! — Рэрити! — Обязательно!.. — Рэрити!!! Я всхлипнула. — … открывай. Винил вскрыла конверт, достала содержимое и уставилась на него в немом изумлении. — Серьёзно?! — наконец, воскликнула она. Я сквозь слёзы взглянула на… второй конверт. «Какая именно буква в слове «СМЕРТЬ» тебе непонятна, Винил Скрэтч?!» Винил вздохнула, положила конверт на столик и поднялась. — Пойду тогда типа приберу у неё. Надо же хоть чем-то заняться. Однако в меня этот последний сюрприз Октавии вселил малую толику надежды. Ну не может же это быть совпадением? Нет, она знала, что я обнаружу её в таком состоянии, что захочу встретиться с Винил, и что именно она попытается вскрыть конверт. Это просто обязано значить хоть что-нибудь! Но если я ошибаюсь, мы не выполним последнюю волю Октавии, и опасная преступница точно останется на свободе. А так… я была уверена, что так мы хотя бы узнаем её имя. Я потянулась к конверту и покрутила его в воздухе, разглядывая на просвет. Спустилась Винил, тащившая с собой мусорный пакет. — Вот и я так думаю, — прокомментировала она. Обёртка от маффина выпала из мешка. И тогда на меня снизошло прозрение. — Ох, ну конечно! Ах ты маленькая серая негодница! — почти что взвизгнула я. — Эм, Рэрити? Я бросилась к обёртке, подняла её и сунула Винил прямо под нос. — Ты знаешь, что это?! — Типа обычный мусор. — Обычный? Обычный?! Нет, Винил, дорогая, такого мусора Октавия после себя не оставляет. Да с её болезнью она вылизывает всё до последней крошки! А тут пол-маффина свисает! О, как говорила сама Октавия — выдают мелочи. Вот они и выдали! — Ну, может, она как бы спешила? — предположила Винил, однако тоже с долей надежды в голосе. — А если я скажу, что у нас с утра сегодня невесть с чего был забит слив? Куда, по-твоему, Октавия могла деть маффины с конфетами, если не себе в желудок? Нет, Винил, эта наглая гадкая пони симулирует, и как только наша история закончится — я её побью! — А я помогу! Хм, Рэрити, а как она смогла типа симулировать такое?.. — Ставлю все свои запасы тканей против куска гнилой рогожи, что Октавия этой ночью что-нибудь химичила, и в лаборатории мы найдём следы! А лучше спросим Мисти. Бэтпони подтвердил наши предположения, особенно когда я догадалась уточнить, играла ли Октавия этой ночью на виолончели (нет). Она определённо знала, как будет действовать, ещё до возвращения с ночного рандеву! Мы обнадёжили Мисти относительно Октавии, а после задумались: что дальше? Хорошо, пускай это всё часть плана, за который кое-кто потом получит по ушам. Не стоит ли тогда нам пустить дело на самотёк? Однако в итоге Винил предложила исподтишка навестить Октавию в больнице: вдруг врачи тоже раскрыли подлый обман? Мы обе поспешили туда, предварительно договорившись, что не стоит выдавать себя эмоциями. А не то доктора или, хуже, злодейка, о чём-нибудь догадаются. Врач, занимавшийся лечением Октавии, казался неподдельно удручённым, и на все наши вопросы лишь качал головой, пытался отделаться обтекаемыми формулировками и тому подобным. Мы старательно изображали скорбь, хотя и доля настоящего волнения тоже была — вдруг Октавия где-нибудь напутала с зельями? И когда врач отлучился, а я вспомнила, что неплохо бы зайти проведать Рейнбоу Дэш, Винил предложила довольно-таки дерзкий, наглый и бесчестный план. — Привет, Рейнбоу. Как ты? — Да нормально уже всё. Просто решили подержать меня тут ещё немного, эскулапы… А вот Тандерлейну не повезло. — Я сожалею. Помня, что и у стен иногда бывают уши, я приблизилась к Рейнбоу и дальше говорила с ней уже шёпотом. — Октавия вот-вот поймает пони, что виновна в его смерти. — Так это ж Лайтнинг! — воскликнула Рейнбоу, и я приложила копыто к губам. Она стала говорить тише. — Ух, не знаю, что бы я ей сделала, встреться мы на узкой дорожке. Побрить налысо, ощипать и вывалять в дёгте с собственными перьями — самое малое, что она заслужила! — Но за её и Сури спинами стояла пони, которая всё ещё на свободе, и без которой этих преступлений не случилось бы. Я… теперь, вспоминая, я думаю, что Лайтнинг бахвалилась и выёживалась перед нами, но на самом деле ей было страшно из-за того, что Тандерлейн может умереть. А каково ей сейчас, я боюсь даже представить. Так или иначе, дело близится к завершению, и ты, Рейнбоу, можешь нам немного помочь. — Только попроси! Я стала шептать едва ли не одними губами. — Прямо сейчас Октавия лежит чуть ли не в соседней палате. Якобы при смерти, но… скорее всего, нет. И единственная причина, которая приходит мне на ум — ловля на живца. Не знаю, почему она так уверена, но это же Октавия! Однако я боюсь, что она учла не всё, что не справится одна. И если пони, способная устроить сверхзвуковой радужный удар, немного побуянит — мы незаметно спрячемся в палате Октавии и подстрахуем её в опасный момент. — Замётано! Сейчас я устрою тут такое!.. — Только без порчи ценного оборудования. Им ещё пони лечить. — Окей. Ну, когда мне начинать? Я задумалась, а потом подняла телекинезом полотенце. — Когда оно упадёт. — Замётано! Винил же удалось… позаимствовать три медицинских костюма и раздобыть нам воды и пару батончиков. Затем мы поймали медсестру и упросили её пустить нас к Октавии. Ну а потом я отменила телекинез, и началось! Раздался невообразимый грохот (Рейнбоу наверняка создала миниатюрную грозовую тучу), порыв ветра настежь распахнул приоткрытую дверь. Медсестра куда-то убежала, и мы лихорадочно стали искать место, где можно спрятаться. Однако вся палата была как на копыте, и только за второй реанимационной койкой нашлось немного места. Значит, время для плана «Б». Мы надели халаты и шапочки, а третий костюм я пустила на запчасти, чтобы максимально прикрыть наши гривы и хвосты. Теперь, если врач навестит Октавию, он увидит двоих медиков, настраивающих сложное оборудование. Сама она, если и заметила наши приготовления, то виду не подала. Наша маскировка прошла испытание наблюдательностью настоящих врачей. Смеркалось. Я рискнула вновь подойти и посмотреть на Октавию. Какая же она безмятежная, беззащитная! Не верилось, что всё это первоклассная маскировка. Её губы шевельнулись. «Уходите. Вы не представляете, насколько она опасна», — прочла я и прошептала в ответ: — Мы тебя не бросим. Прости. Для того и нужны друзья. Октавия едва заметно дёрнулась, в уголке её глаза набухла слеза. «Прошу, Рэрити». — Темнеет. Мы спрячемся и поможем, если придёт время, — пообещала я. Лучше бы мы тогда ушли. Но мы не ушли, а затаились за второй койкой. Свет в окнах на улице понемногу гас, медсестра погасила его и в палате, оставив лишь едва заметное дежурное освещение. Вскоре она вернулась… или нет? Пони, возникшая в дверном проёме, чем-то отличалась. Подобно нам, она надела халат для конспирации, однако лицо её оказалось скрыто маской с прорезями для глаз и рта. Огонёк автоматической капельницы на койке Октавии ярко мигнул. — Всё же не выдержала… — злодейка усмехнулась. — Так хотела поймать меня, верно? И вот, довела себя до ручки в попытке найти верное решение. Знаешь, мне даже немного жаль. Ты была очень достойной противницей. Глаза Октавии широко распахнулись, зрачки её были невероятно расширены. — Была и осталась. Я знала, что перед соблазном позлорадствовать над пони в моём положении ты устоять не сможешь. Она резко вскочила с кровати, и мускулы на её ногах были напряжены до предела. — Ты загнала себя в ловушку, откуда нет выхода, Марбл Пай! Мы с Винил не смогли удержать возгласа удивления, и злодейка услышала нас, проворно отпрыгнула назад и встала прямо напротив. — Ни с места! — Делайте как она говорит! — враз охрипшим голосом потребовала Октавия. — О да. Ты-то знаешь, на что способны эти прекрасные копытца. А ну, стоять! Так не пойдёт. Вот, уже лучше. Так, вы обе, поднимитесь и встаньте вон там. Не отворачиваться. Быстро! А ты отойди в угол, да подальше, ищейка. Сейчас же! На дрожащих ногах я встала и переместилась в середину комнаты, пятясь задом. Следом за мной прошла и Винил. Она двигалась так, будто что-то замышляла. — Остановись, Винил! Прошу! Ради нашей дружбы! — воскликнула Октавия. — О да, глупая. Лучше стой спокойно — тогда, возможно, останешься в живых. — Брось их. Тебе нужна лишь я, — послышался новый голос со стороны двери. Марбл Пай недоверчиво улыбнулась так, словно исполнилась её самая сокровенная мечта. Маленькая пурпурная звёздочка на груди злодейки, на которую я раньше не обращала внимания, ослепительно засияла. Октавия обомлела, и выражение ужаса на её лице стало ещё более ярким. — Нет. Нет. Только не вы. Только не вы!!! Зачем?.. «Отступите друг от друга хотя бы на полшага», — раздался голос в моей голове, и мы повиновались. — Ты хладнокровно убила моего двоюродного брата спящим, Марбл Пай. Хватит ли у тебя духу покончить с пони, глядя ей прямо в глаза? Я была бы рада написать, что увидела на лице злодейки малейшую тень сомнения, но увы. — О да. Тысячу раз да. За меня и не только — УМРИ! Нестерпимо яркий и раскалённый луч белого света ударил из амулета Марбл, пронёсся мимо нас с Винил (я ощутила тепло своей щекой), а затем взорвался ослепительной вспышкой. Я ещё успела увидеть всю скорбь мира на лице Октавии прежде, чем водоворот магии захлестнул меня, заставив всю шерсть встать дыбом, а сердце забиться чаще. И первым, что я заметила, когда шторм окончился, стало изумление на лице Марбл Пай, а следом и тонкие нити голубой магии, охватившие её копыта. Сзади послышался всхлип. Принцесса Кейденс — а именно она, конечно, оказалась неожиданной ночной гостьей — тихо плакала; её рог сиял. — Но… как… почему… — лепетала Октавия. — Дружба — это магия, мои маленькие пони, и нет в Эквестрии силы превыше, — торжественно и печально произнесла Кейденс. — Сомбра был моим предшественником, и я разбираюсь в тёмных ритуалах лучше любой из вас, и даже лучше Твайлайт, которую мне пришлось подло обмануть, чтобы прийти сюда. Я знала, что несчастной Марбл ничего не удастся. Пока собранная ею сила не вырвалась на свободу, дабы исполнить своё жуткое предназначение, ритуал не считался завершённым. Но ведь финальная часть её плана — преступление против Верности — одновременно оказалась и прелюдией к возрождению дружбы двух чудесных пони. Которое искупило твой собственный проступок, Октавия Мелоди, совершённый в отчаянном желании поймать Мэйриарти. И тем самым злая магия, заключённая в амулете Марбл, оказалась необратимо отравлена и не смогла навредить мне. — Но вы всё равно невероятно рисковали! — выпалила Октавия. — Пожалуйста, не делайте так больше! Затем, к моему изумлению, она обняла Кейденс и быстро обмякла в ответных объятьях. Принцесса положила Октавию обратно на койку и погладила по гриве. — Что с тобой? — испугалась я. — Я ввела себе стимуляторы, которые даже при самом плохом развитии событий позволили бы продержаться мне до прихода стражи. Жаль, я не учла находчивости своих друзей! В последние слова Октавия вложила столько ехидства, что мы с Винил мигом покраснели. — Не стоит так уж сильно ругать их. Они беспокоились о тебе, а излишняя самостоятельность не первый раз выходит тебе боком, — пожурила её принцесса. — Что до меня… ты ошибаешься! Я ничем не рисковала, а мой визит имел под собой крайне веские основания. Я до последнего надеялась, что Марбл Пай ещё не до конца отчаялась, что она по своей воле не сможет завершить начатое! Увы, я ошибалась. — Потому что Пай так просто от своего не отступают! — наконец, подала голос злодейка. — Но какие чувства двигали пони, способной… типа, на такое?! — недоумевала Винил. — Потеря. Как я уже не раз говорила, за самыми страшными преступлениями стоит потеря. Марбл Пай не смогла быть рядом с пони, что она любила — с Биг Маком. Это нанесло ей страшный удар, от которого она не смогла оправиться — даже долгое обучение за границей в отрыве от Эквестрии не помогло. История Марбл связана с Понивиллем, потому неудивительно, что её отыскал профессор Мэйриарти. Как искусный манипулятор, он смог невероятно подогреть её чувство обиды на весь мир, и в конечном итоге оно нашло выход в ритуале. Марбл, я уверена, сама предлагала Мэйриарти планы своих последних преступлений, либо же вносила в них коррективы… — Октавия запнулась и потянулась к тумбочке за стаканом с водой. — Эта самостоятельность и оказалась камнем преткновения. Перед гибелью злодей выдал мне имя Марбл, но оно не стало для меня сюрпризом. Серая шёрстка, удар, нанесённый копытом пони, привычной к работе с камнями, перекрашивание ледяных карбункулов — перечислять можно долго. Кроме того, Рэрити вскользь упоминала, что Пинки-чувство оказалось бессильно в отношении нашего расследования — это тоже меня насторожило. И теперь, Марбл Пай, я прошу тебя правдиво ответить на один мой вопрос. Почему Биг Макинтош и Шугар Белль до сих пор живы и счастливы, ведь ты бы легко могла их убить? Почему твой гнев пал исключительно на принцессу Кейденс? — Потому что я достаточно умна, чтобы бороться с причиной, а не со следствием! — выпалила Марбл. — Вы и представить себе не можете последствия ритуала, случись ему завершиться успехом. Через Кейденс я могла бы уничтожить саму любовь — сохранив при этом Дружбу, Элементы Гармонии и всё такое. Ради столь великой цели я пошла на всё. Вы, разумеется, не согласитесь со мной, но задумайтесь: сколько пони ощущают себя несчастными, пока вы их не замечаете на фоне радостных влюблённых парочек?! Я бы непременно сделала мир лучше, но вы помешали мне, и я искренне ненавижу вас за это! Октавия едва заметно улыбнулась и перевела взгляд на принцессу Кейденс. Та тяжело вздохнула. — Я… не могу назвать тебя ужасной пони, Марбл Пай. Твои намерения до крайности извращены… но не злы. Одна я, пожалуй… пока не знаю, как же нам исправить тебя… — принцесса склонила голову. — Так… несправедливо. Как бы Твайлайт, я и другие ни старались — всё равно отыщутся пони, которым суждено страдать. Что ж, Октавия, Винил, Рэрити — до встречи. Я безмерно благодарна вам за успешное завершение этого дела, а сейчас вам всем точно надо хорошенько отдохнуть. Октавия слишком изнурила себя, и ей пришлось остаться на пару дней в больнице. Несколько позже я обратила внимание, что из-за волнений за нас и за принцессу в её гриве появились первые седые пряди. За это время мы обустроили комнату для Винил, поскольку теперь, ясное дело, она будет жить с нами. Кроме того, мы с Сэсси вовсю трудились над возрождением бутика. Пинки Пай очень тяжело переживала происшествие с сестрой, и даже наши многочисленные визиты к ней помогали мало. Принцессам в свою очередь не удалось подобрать ключик к сердцу Марбл, и они совсем уже было отчаялись, когда в дело вмешалась Мод Пай. Никто из нас так и не понял, как ей удалось заставить сестру вновь встать на правильный путь.

***

Однажды вечером Октавия спохватилась, что забыла вернуть Твайлайт эти жуткие черномагические книги. Возвратившись из дворца, она зашла ко мне, взволнованная, явно желая сообщить нечто важное. — Рэрити! Я всё никак не могу отделаться от мысли, на сколь ужасные вещи способны пойти пони, перенёсшие тяжёлую потерю… Ты очень дорога мне, Рэрити! Я вздохнула, не в состоянии понять, что же ввело мою подругу в такое смятение. — Все мы смертны. — Почти все, — поправила она. — И… ты дорога не только мне. Береги себя. Ради Эквестрии.