***
Рикуо вошёл внутрь, закрывая за собой дверь. Внутри, к удивлению Нуры, был не только его дед, но и мать. Вакана подошла к сыну и, тепло улыбнувшись, приобняла одной рукой. — С возвращением, Рикуо, — мягко сказала женщина. В обличии ёкая её сын был выше, так что Вакана подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза и вновь улыбнуться, осторожно потрепав по волосам. Обычно так делал отец, поэтому Нура немного удивился движению матери, но перечить не стал. — Да, — едва заметно кивнул Рикуо. Объятия и прикосновения мамы всегда ощущались для него по-особенному. — Но я скоро опять уйду. — Знаю-знаю, — уже более бодро произнесла Вакана, убирая руку. — Чтобы помочь Ясу и своим друзьям, ты отправляешь в Киото. Мне рассказали, — прикрыла глаза Вакана. — Последнее ещё под вопросом, Вакана. Не радуй его раньше времени, — раздался ворчливый голос деда, стоявшего около алтаря-буцудана. Вакана тихо рассмеялась, а Рикуо, не сдержавшись, закатил глаза. — Вот держи, — Вакана протянула сыну сложенную чистую одежду, которую прижимала к груди другой рукой. — Пусть отдохнуть после пути домой у тебя не получится, но чистая одежда тоже неплохо! — широко улыбнулась Вакана, так, как Рикуо всегда привык видеть. — Спасибо, мам, — улыбнулся ей Нура, прикрыв глаза, забрав одежду. Вакана напоследок улыбнулась и удалилась, плотно закрыв фусума за собой. Уйдя в другую комнату, переодевшись в белое кимоно, чёрные края которого были отделены от белой части жёлто-чёрным геометрическим узором в виде ломаных линий, и накинув на плечи тёмно-синее хаори с гербом клана Нура, он вернулся в комнату, где его уже ожидал дед, сидевший на полу, опёршийся на кёсоку, низкий подлокотник. Одиноко горела свеча на высоком подсвечнике. Рикуо сидел напротив деда, за спиной которого стоял алтарь, посвящённый его бабушке. — Ну? Получилось чему-нибудь научиться? — ухмыльнулся Нурарихён. Рикуо взглянул на деда, а после отвёл взгляд в сторону, прикрывая глаза. — Кто знает... — на губах Рикуо появилась лёгкая улыбка. — Но, кажется, я понял, что за ёкай Нурарихён... — О-о-о? — заинтересованно протянул Нурарихён. — Даже так? А ведь в детстве ты голову ломал, что понять. Появление отца для Рикуо было неожиданностью. Он вздрогнул и удивлённо взглянул на Рихана. Тот стоял, прислонившись к сёдзи. Нуре то ли показалось то ли нет, что отец выглядит куда более... живым что ли. Это было заметно по тому, как держался Рихан, совершенно расслаблено, хотя, Рикуо думал, что ещё более расслабленным отец быть не может. Оказалось, может. Однако задавать вопросы сейчас отцу Нура не хотел. Есть дела и поважнее. — Да, — ответил Рикуо, кивая. — Выходит... — начал Нурарихён. Рикуо кивнул: — Я отправляюсь в Киото, — уверенно заявил он, решительно, с улыбкой глядя на деда. Больше он не собирался медлить. Нура так и смотрел переполненным уверенности и решительности взглядом на деда, даже когда Нурарихён резко подался вперёд и разрубил парня напополам коротким мечом. Рикуо растворился чернильной дымкой, исчезая. Нурарихён, подождав несколько секунд, взглянул себе за спину. Рикуо, окутанный тёмными, подобно чернилам, разводами, появился позади деда, оставшись в той же позе. Только взгляд стал ещё более решительным и твёрдым. — Ого... — с ухмылкой протянул Нурарихён, закидывая обнажённую катану себе на плечо. — Очень даже неплохо! — похвалил Нуру дед. — Рихан, что скажешь? В ответ Нурарихён и Рикуо получили несколько хлопков в ладоши и довольную улыбку. — Ты хорошо постарался в Тооно, Рикуо, раз смог овладеть Кьёка Суйгецу за столь короткий срок, — добавил Рихан. Ему, как и Нурарихёну, было отрадно видеть, что сын и внук становится чем-то похож на них самих. И, несомненно, осознание этого факта тешило самолюбие и гордость что одного, что другого. — Ладно-ладно, делай, что хочешь. О-хо-хо... — прикрыл глаза Нурарихён. — М-да... Коротко и ясно, — покосился на деда Рикуо. И ради этих слов Рикуо пришлось смотаться практически на север Японии, пробыть там неделю и вернуться обратно. Хотя результат тренировок его очень даже устраивал. — Ты чем-то недоволен, Рикуо? — подал голос отец. — Ты же ведь так хотел в Киото. Вот, считай, проверку прошёл. Теперь можешь идти, — продолжал улыбаться мужчина. — Не особо, — взглянул на отца Нура. — О! И не забудь привезти мне яцухаси, — посмотрел дед на внука. Нура непонимающе выгнул бровь. — И мне тогда тоже, — подключился отец. — Да и Вакана, думаю, тоже будет рада такому гостинцу. Рикуо, привезёшь и нам, хорошо? — Я вроде бы не на шоппинг в Киото еду, — Нура поднялся на ноги и окинул взглядом отца и деда, — а с лисицей тысячелетней — или сколько ей там уже лет — разбираться. — Ну-ну, Рикуо, уж угоди своим родителям, — с ухмылкой произнёс Рихан. — И деду, — поддакнул уже Нурарихён. На это Рикуо закатил глаза, всё же сказав: — Хорошо-хорошо, если не забуду, привезу. Нурарихëн и Рихан довольно переглянулись между собой. — Разорви эту роковую связь, Рикуо, — напоследок обратился к внуку дед. — Когда вернёшься, станешь Третьим. Рихан удивлённо приподнял брови. Ханъё предполагал, что поездка Рикуо вряд ли займёт почти два месяца, а именно осталось до совершеннолетия его сына по меркам ёкаев, так что, скорее всего, его отец решил передать празды правления Рикуо до его тринадцатилетия. А ведь, когда Рихан, будучи его ребёнком, просил Нурарихёна сделать его главой клана, тот всегда говорил, что надо ждать тринадцати лет. Хотя и Рихан, и Рикуо своё детство проживали в разное время, поэтому, глупо сравнивать их между собой. Однако Рихан всё же испытал несколько смешанные чувства: и гордость за сына, и какую-то лёгкую иронию по поводу что слов Нурарихёна, что ситуации в целом. Ханъё усмехнулся. Всё же положительные эмоции намного превосходили негативные. — Ах, да! Как прибудешь в Киото, зайди к Хидемото, — добавил Нурарихён. — Хидемото? — удивился Нура, впервые слыша это имя. — Кто это? — Спроси у той девочки-онмёдзи, ну, или у Ясу накрайняк, — хмыкнул Нурарихён. — Начинайте уже готовиться к празднеству в мою честь, — взглянул на отца и деда Рикуо. — Я передам Вакане, — кивнул отец. Рикуо отворил сёдзи, выходя на веранду. — Ни хрена себе, смотрю, вы уже подружились, — он оглядел двор. Авасима и Куротабо вновь сцепились по какому-то пустяку. Натто Козо высматривал спрятавшуюся Юкари. Амезо всё ещё пытался как-то найти общий язык с Каппой. Итаку развалился на ветке ивы. Дохико прыгал по двору с каким-то ёкаем из его клана на спине. Только Рейра и вернувшийся Дайки стояли спокойно в стороне, как и Кубинаси с Кейдзюро. Рикуо обратил внимание на вернувшегося Óни. Нура честно признавался сам себе, что, не будь у него в планах разговор с дедом и отцом о его поездке в Киото, он бы отправился вслед за Дайки под покровом Мейкё Шисуя, дабы убедиться в своих догадках насчёт связи Дайки и Ясу. Спросить напрямую не хватало то времени, то ли — неожиданно — смелости. По крайней мере, не при большом скоплении разного рода аякаши, в том числе ёкаев из Тооно. Если уж на его слова о помощи Юре они бурно отреагировали, то что будет, если Рикуо поднимет с Дайки тему о Ясу. С Судзин у него ведь уже не дружеские отношения. — А... Рикуо, — Авасима отпихнул от себя Куро и повернулся к Нуре. — Уже пора? — снял с себя ёкая Дохико, выпрямляясь. Итаку спрыгнул на землю. Амезо вылез из пруда. Рейра с Дайки и Юкари тоже подошли ближе. Ёкаи клана Нура стали подтягиваться к Рикуо. Нура ступил вниз, придерживая рукой хаори. — Да, пошли, ребята! — уверенно, с улыбкой объявил он. — А ну, стоять! Сёдзи с грохотом распахнулись и на веранду вышел Нурарихён Рикуо даже толком спуститься не успел, едва не упав. — Блин, старик... Чего ещё? — недовольно посмотрел на деда Рикуо, немного хмуря брови. — Ты свёл на "нет" весь эффект... — пробурчал он. — Я хочу показать вам кое-что, — Нурарихён указал большим пальцем куда-то вверх с широченной и довольной ухмылкой, какую Нура привык видеть, когда его задумал какую-то шалость или пакость. — Они пришли по моему зову. Сначала никто не понял, что за "они, о которых сказал Нурарихён. Пока не послышался громкий звук. — Это что... трубы? — уточнил Дайки, поднимая взгляд в тёмное ночное небо, щурясь. Поднялся сильный ветер, от которого зашелестели травы и кроны деревьев. Все подняли глаза вверх. Лица почти всех присутствующих удивлённо вытянулись. — Чё... ЧТО ЭТО?! — разнёсся по двору громкий хор голосов. Большинство смотрели на появившийся в небесах гигантский летающий корабль с парой глаз на парусе, где был изображён герб клана Нура, с двумя мощными мускулистыми руками, сжимающими веера, по бокам и огромным домом на борту выпучив глаза и открыв рот. — Это что за хрень?! — второй раз, также дружно воскликнула та часть аякаши, что вернула себе способность говорить. Вдобавок к большому кораблю шло ещё пять маленьких лодочек, тоже летающих, но уже с четырьмя парами рук. — Гордость клана Нура, летающая крепость "Такарабуне"! И вдобавок маленькие Якатабуне!— гордо объявил Нурарихён, с удовольствием наблюдая за обомлевшими аякаши. — Уже не помню, сколько им лет, но... они просто незаменимы при дальних путешествиях! Знаешь, Рикуо, — старик взглянул на внука, всё ещё шокированного "сюрпризом" деда, — смотреть на землю с высоты птичьего полёта всегда поражает... Особенно над Киото! — Ва... Ва-а-ау... — пролепетал Авасима. — Кто там говорил, что клан Нура ослаб?.. — подал голос Амезо. — Я даже не знаю, что круче... Вот это или Бакекудзира, — вставил своё слово Дайки, однако его ошеломлённое лицо быстро стало радостным. — Выглядит обалденно! А где они, кстати, всё время были?.. — спросил Дайки сам у себя. — Старик... — наконец, заговорил и Рикуо, отрывая взгляд от нового средства передвижения и переводя его на деда. — Я понятия не имел об этой штуке! Его дед не перестаёт удивлять. Однако Нура был ему и благодарен. Вопрос о том, как перетащить всю толпу аякаши из Укиё-э в Киото уже решён. Такарабуне спустился настолько низко, насколько это было возможно, и Нура с ёкаями из Тооно и со своим Хякки-Яко взошёл на него. Все ещё продолжали пребывать в некоторой прострации, поэтому ходили очень осторожно и глядели по сторонам, но большинство всё же прилипло к бортам, глядя на то, как земля становится всё меньше и меньше. Нурарихён и вышедший к отцу Рихан провожали взглядом Такарабуне и Якатабуне, пока те не скрылись из виду. Только тогда Рихан заметил, что его отец посерьёзнел. Ханъё выдохнул: — Я уже начал бояться того, что ты подозрительно спокоен... Да ещё так просто отпустил его в Киото, — слегка нахмурился Рихан. Как бы он не был рад, что сын становится всё более и более самостоятельным, беспокойство за Нуру не девалось никуда. Рикуо всё ещё был его сыном, за которого Рихан не мог не переживать, хотя бы и самую малость. — Тц, я бы больше всё равно не смог его удержать, — прикрыл глаза Нурарихён. — Даже если бы я ему отказал, он всё равно бы ушёл. У Рикуо слишком много причин отправиться в Киото. — Тут ты прав, — кивнул ханъё, отводя ставший задумчивым взгляд в сторону. Нурарихён покосился на сына: — Что, неужели тоже появилось съездить в Киото, а? — усмехнулся он, явно говоря эти слова в шутку. — Кто знает... — загадочно ответил Рихан, улыбнувшись отцу. — Даже не думай об этом, Рихан, — мгновенно посерьёзнел Нурарихён. Мужчина в ответ лишь коротко рассмеялся и исчез под покровом Мейкё Шисуя. Старик, не сдержавшись, цыкнул. В прошлом Рихан вёл себя примерно также: задумчивые взгляды, загадочные ответы, улыбки и исчезновение прямо посреди серьёзного разговора — а потом инсценировал собственную смерть, поставив всех на уши. Тогда Нурарихён отнёсся к выходке сына более спокойно по двум причинам. Первая — Рихан был полностью здоров без каких-либо шрамов и травм, как сейчас. Нурарихён вряд ли когда-нибудь забудет те дни, когда его сын то ли заснул летаргическим сном, то ли находился в коме. Ужасные дни. Одни из самых ужасных, которые когда-либо приходилось переживать Нурарихёну. А вторая — Нурарихён, как ни крути, доверял сыну, что тогда, что сейчас, правда, может, в меньшей степени. Старик вздохнул, вновь взглянув на небо, и тоже скрылся в доме.***
— Наконец-то! Мы! Зде-е-есь! Отряд Киё прибыл в Киото! — переполненный радости, энтузиазма и прочих положительных эмоций Киецугу смотрел горящими от нетерпения глазами по сторонам. — Только поглядите на этот прекрасно выдержанный стиль! А на отличия в экстерьере магазинов! Вот это я понимаю Киото! — Кажется, ты стал ещё энергичнее? — наблюдал Сима за воодушевлённым другом, удивляясь его нескончаемому потоку энергии. — Ну, вот мы и добрались... — обвела заинтересованным взглядом Киото Кана. Если бы не тот факт, что она приехала в Киото вместе с Киецугу, что горел желанием отыскать ёкаев, времяпрепровождение в Киото было бы вполне себе спокойным. — Мы хотим стать майко! Мы хотим стать майко! Мы хотим стать майко! — весело напевали Тори и Маки, обняв друг друга за плечи. — И никакая недостача в количестве трёх человек нам не помешает! — Киецугу решительно сжал руки в кулаки. — Долой всякое ожидание! — Ты о Рикуо-куне, Судзин-сан и Юре-чан? Никто из них ни на СМС, ни на звонки не отвечает, так что я не знаю, где они... — взглянула на Киецугу Иенага. — О, не стоит волноваться, Иенага-сан! — произнёс Киецугу, смотря на Иенагу через плечо, поднимаясь по лестнице, ведущий в храм Кусака. — Уверен, они скоро к нам присоединяться! Маки и Тори шли впереди, а Сима — между Каной и Киецугу. — Думаешь?.. — с сомнением уточнила Кана. — Конечно! Иначе и быть не может! — покивал Киецугу. — Кстати... Почему мы проводим "разведку" именно ночью? — остановилась Иенага, сжимая лямку сумки, которую девушка взяла с собой. — Это же ёкаи! Иенага-сан! — со знанием дела заявил Киецугу. — Ну и? Можно же и вечером, и рано с утра, когда ещё сумерки... И безопаснее, — добавила она себе под нос. — Какой смысл будет в этой поездке, если мы не исследуем все закрытые на ночь храмы и святилища?! А днём они, Иенага-сан, между прочим, открыты и полны людей. Какие уж тогда ёкаи?! — Не стоило мне всё-таки ехать... — тяжело вздохнула Кана. — О-о-о-о! — восхищённо протянул Киецугу, проходя дальше и глядя по сторонам. — Вы чувствуете?! Вот оно! У этого места очень странная аура! — Ага... — поддакнул Сима, стараясь держаться ближе к Киецугу. Кана поспешила последовать за ними. Она заметила, как откуда появился туман, а по её спине пробежали мурашки от внезапно возникшего холода. — А ведь ты прав... — девушка обхватила себя за плечи. — Лето, а холодрыга какая... — поёжилась она, оглядываясь, когда поняла, что уже несколько минут не видела и не слышала своих подруг. — Ась? Киецугу-кун, ты видел Тори-сан и Маки-сан? Куда они подевались?.. — обратилась к парню девушка. — А? — взглянул на неё Киецугу, закинувший руки за голову. — Без понятия! Может, они в уборную отошли. Не беспокойся, Иенага-сан, идём дальше! Киецугу повёл за собой Симу и Кану, а тем не оставалось ничего другого, кроме как последовать за Киодзюдзи. Одним оставаться ночью не хотелось. Притаившись, за высоким каменным фонарём, за ребятами следила парочка птицеподобных ёкаев с клювами вместо ртов, рогами и сильно согнутыми в коленях волосатыми ногами с когтистыми лапами. У каждого на руках лежала потерявшая сознание девушка. — И-хи-хи-хи-и-и... Наконец-то, "братец"... — захихикал тот, у кого в руках была Тори. — У нас будет свеженькое Икигимо... Возрождённый Киото просто восхитителен! — поддержал его другой, сжимающий Маки. Оба ёкая, скрывшись во тьме, окутавшей город, последовали за оставшимися ребятами. Кана шла за Киецугу и старалась не отставать, пропуская мимо ушей болтовню парня о ёкаях. Где-то с апреля месяца она, да и не только она, стала сталкиваться с ёкаями явно куда чаще, чем обычный среднестатистический человек. И если кого-то, вроде Киодзюдзи, подобная информация радовала и воодушевляла, то вот Иенага подобных чувств не испытывала от слова совсем. Девушка думала, что сможет кое-как привыкнуть к тому, что в мире существует и всякая нечисть, но сделать это оказалось намного сложнее, чем казалось. Всякий раз появление аякаши вызывало у неё дрожь в коленях и оцепенение на несколько секунд. Девушку охватывал страх, к которому нельзя привыкнуть. Однако, не все ёкаи намеревались причинить ей вред. Наоборот, находились те, кто помогал ей. Парень с бело-чёрными волосами, уложенными в необычную причёску, алыми глазами и странной чёрной меткой под левым глазом, больше походившей на чернильный развод, и девушка в одежде мико и маске Óни. Эти двое ещё ни разу не навредили ни Кане, ни кому-либо ещё из её друзей. Неизвестный парень так вообще не раз вытаскивал её из всяких передряг, а девушка, пусть и помогла лишь раз, не бросила её и, в принципе, заботливо относилась к ней весь их путь до гостиницы на горе Недзиреме. Кана честно признавалась себе, что тот парень-ёкай определённый промежуток времени нравился ей. Иенага искренне прониклась к нему симпатией, скорее всего, даже влюбилась, но похоже, что эти чувства так же быстро пропали, как и появились. Если раньше Иенага была уверена, что в следующую встречу с этим ёкаем она будет смущаться и краснеть, то теперь подобные мысли девушка встречала с сомнением. Возможно, это была просто симпатия, которую девушка приняла за нечто большее. А ещё девушке было немного стыдно за свои поступки перед этим аякаши. Захотела узнать его получше... Да даже сама формулировка просьбы звучала смущающе! Наверняка, она выглядела дурой перед ним и той девушкой в маске Óни. А ведь Иенага видела, что парень хотел уйти вместе с ней... Теперь же Кане хотелось узнать из любопытства даже не кто эти вдое ёкаев, как в случае с Киецугу, которого интересует этот Владыка ёкаев, а почему те парень и девушка помогли ей. Тогда, в Йокосуке, ей не показалось, и она точно увидела знакомый силуэт на сёдзи. Да вот только её резко потянуло в сон, и ничего не сделать, не спросить она не успела, о чём немного жалела. Кто знает, когда ей ещё такая возможность предоставится? У неё были мысли о том, кем мог являться парень с алыми глазами, но Иенага всё ещё была в сомнениях и ни с кем своими мыслями не делилась. А думала-то она о Рикуо. Перед тем, как её спасли от Унгайкё, Кана видела именно Нуру. Она думала, что Нура знаком со спасителем девушки, но что, если Нура и этот ёкай — один и тот же человек? У Каны мелькала такая мысль, ведь Рикуо один из немногих, кто знал адрес её места жительства. После Бакэнекояй она же оказалась каким-то образом дома. Не сама дошла. Да и на горе Недзиреме из леса вернулись только Киецугу и Сима, которые не были в курсе, куда подевались Рикуо и Цурара. Нуру, Ойкаву и Ясу же девушка увидела только утром. Однако подобное суждение, что Нура — ёкай, было настолько бредовым, звучало так неправдоподобно, что Кана отказывалась в это верить. Пока она своими глазами в этом не убедиться, будучи в трезвом уме и памяти, не поверит. Иенага устало выдохнула. Взгляд её бродил от одного фонаря к другому. А кожей она начала чувствовать чей-то взгляд. Кана прижимала к себе сумку покрепче, словно та смогла мы защитить её от возможных аякаши. По земле, окутывая торо и тории, клубился туман вперемешку с ёки, отчего туман принимал бледный, фиолетово-синий оттенок. Иенага вздрогнула, когда заметила среди потушенных торо один, ярко горевший, кажется, окружённый парящими в воздухе огоньками. Или это был только обман зрения? — Эй... Киецугу, — позвала парня Кана, — нормально ли, что тот фонарь... единственный светится? — она указала на торо. — А? — Киодзюдзи взглянул туда, куда показала Кана. — Что?! Да это же фонарь Тадамори! — крикнул он на весь храм. — И что это такое? — поинтересовался Сима. — Это легенда о ёкае, распространённая в храме Кусака! — начал рассказывать Киецугу. — Она гласит: увидавший странное свечение у фонаря Тадамори подошёл к нему, думая, что за торо прячется аякаши, но это оказался обычный сторож, пытавшийся зажечь его! — на одном дыхании выпалил Киецугу. — ну как? Очень подозрительный фонарь, верно?! Это требует расследования! — он решительно направился к горящему фонарю. — Ха? — Кана непонимающе смотрела на Киодзюдзи. — А не наоборот? — сомнительно уточнил Сима. — Разве главная мысль не в том, что Тадамори ошибся? — поддержала его Кана. Киецугу обернулся на друзей и на мгновение застыл, глядя на них с глупым выражением лица. — А ведь верно! Бли-и-и-ин! — удручённо взвыл Киецугу, задрожав. — Значит, мы зря сюда тащились?! — схватился парень за голову. — Идиот... — тихо произнесла Кана. Сима согласно кивнул. — Сима-кун, вот телефон! — Киецугу вытащил куклу, в которую был вшит телефон, и стал чуть ли не впихивать её в руке Дзиро. — Э? — немного попятился Сима. — Живей, звони Юре-кун и скажи, чтобы она приняла нас у себя! — он всё же отдал другу куклу. — Так мы не поселимся в гостинице? Ты серьёзно, Киецугу?! — воскликнул Дзиро, глядя на упавшего на колени друга. — Да это же верх наглости напрашиваться к Кейкаин-сан! — Ребят, погодите... — Кана покосилась на злосчастный фонарь. — Тут что-то и впрямь не так! К тому же этот торо единственный горит... — девушка глянула на парней, явно не замечающих того, как вокруг стало ещё холоднее. Кана поёжилась и вновь вздрогнула, снова ощутив чей-то недобрый взгляд. Резко наступила тишина. "Мне страшно... — крутилось в голове Каны. — На меня словно надвигается тьма..." Точнее она не могла описать свои ощущения. Но то, что за её спиной кто-то был, кто-то жуткий и опасный, факт. Иенаге показался шум крыльев за её спиной. Она ощутила покатившийся холодный пот. На два фонаря приземлились голодные ёкаи, разинув пасти, откуда капала слюна. Кана медленно, с большими от ужаса глазами обернулась. Её взгляду предстали две рожи с разинутыми зубастыми ртами. — Ого-о-о... — протянул один из аякаши, походивший на огромную ящерицу с крохотными глазками. — Как славно-то... — Повсюду такая вкуснятина бродит, — облизнулся второй ёкай, напоминавший Óни с двумя лишними парами глаз. — Ё... Ёкаи?! — вскрикнула Кана, стремительно побледнев. Иенага сорвалась с места практически моментально и понеслась к выходу из храма Кусака. Точнее, ноги сами её туда понесли. — Куда же ты так спешишь? Мы сожрём тебя с потрохами! — Возрадуйся, девчонка! Загоготали вслед аякаши и бросились в погоню за Каной. Иенага бежала по каменной тропе как можно скорее, приближаясь к выходу. Однако и ёкаи от неё не собирались отставать так просто. Взмахивая большими крыльями, они оказались на расстоянии вытянутой руки от Иенаги. — Пригнись! В суматохе Кана не сразу поняла, чей это был голос, но инстинктивно наклонилась вперёд, успев заметить невысокую фигуру в чёрном плаще. — Аякаши, что наводнили город, — фигура достала из кошелька бумажную вырезку, — исчезните! Взрыв! Подпрыгнув, она швырнула в ёкаев вырезку. Кана взвизгнула, зажмурив глаза, от громкого звука, полетевшей во все стороны каменной крошки, пыли и травы вперемешку с рассеявшейся и исчезнувшей ёки аякаши. Фигура девушки приземлилась на ближайший фонарь-торо. — Э?.. Кана не успела и слова толкового сказать, когда фигура, спрыгнув на землю, на ходу схватила Иенагу под руку и побежала дальше: — Валим! — Э?! Юра-тян! — узнала подругу Кана, почувствовав себя в безопасности чуть больше, чем раньше. — Чем ты думаешь?! — девушка скинула капюшон. — Ты что, не знаешь, как опасно гулять по ночам?! — П-прости... — попыталась виновато улыбнуться Кана. — Но тут не только я... Ещё Киецугу и Сима... А Тори с Маки куда-то пропали... — сбивая дыхание, произнесла Иенага. Юра поджала губы. Нужно отвести Кану к выходу и помчаться выручать остальных. Кто знает, что случится или уже случилось с остальными ребятами?***
— Я уже встречалась с той, кого все зовут Хагоромо Кицуне. Это было около 40-50 лет назад, когда я ещё жила в Деревне Ханъё. — Саюри уже видела Хагоромо Кицуне более 8 лет назад. Почему? Как такое вообще возможно? — бормотала себе под нос. Я ходила туда-сюда возле входа в парк. В этом парке я говорила с сестрой, в этом парке тренировалась и тренируется сейчас Юра. По её словам, в этот раз она пришла в парк осознанно, уведомив своих старших братьев о своей затее. Девушка выглядела куда более спокойной, собранной и решительной. Я не хотела мешать Юре отрабатывать призыв своих шикигами, поэтому осталась ждать её возле входа в парк. А вот Цукико, что сопровождала меня, изъявила желание понаблюдать за тренировкой со стороны. Мне это было только на руку: я смогу порассуждать вслух — но нужно было и согласие Юры. К моему удивлению, онмёдзи сказала, что ей без разницы, хотя Кейкаин и бросила на Ногицуне настороженный взгляд. На что улыбнулась, как я. Похоже, что Юре ещё тяжеловато осознать, что в данный момент меня две. В итоге, Кейкаин скрылась под сенью деревьев, а Яко, подождав несколько минут, крадучись, последовала за ней. Вряд ли Цукико будет в открытую наблюдать за Юрой, скорее, затаится. Я выдохнула. На улице людей совсем не было, так что можно было не волноваться, что кто-то услышит мою беседу с самой собой. — Её слова звучали бредово, — заложив руки за спину, я поджала губы. — Но это не значит, что сестра ошиблась. Саюри говорила так уверенно, что у меня не возникло даже мысли засомневаться в правдивости её слов. Да, они меня шокировали, обескуражили, но... Но лжи я не услышала. Вроде бы... Саюри всё же скупа на эмоции, и понять, когда она лжёт, а когда нет, куда сложнее, чем с тем же Дайки. Я сделала очередной разворот на сто восемьдесят градусов и сделала несколько шагов вперёд. Вернёмся к более насущной проблеме... Хагоромо Кицуне. — Она видела Хагоромо Кицуне 40-50 лет назад в деревне Ханъё, — снова повторила самой себе, будто бы так я быстрее что-то пойму. — Но это практически невозможно. Это не укладывается у меня в голове... Хагоромо Кицуне перерождается примерно каждые 100 лет и набирается сил, когда оказывается в месте, где много негативных эмоций. Поэтому она была столь могущественной лишь дважды: 800 и 400 лет назад. Ну, и сейчас... Итого, трижды. В третий раз она переродилась около восьми лет назад, может, десять-двенадцать, ведь, если вспомнить, 8 лет назад она выглядела как раз лет на 10-12. Хотя не думаю, что подобная небольшая разница во времени сильно важна. Главное, что её возрождение не произошло более 12 лет назад. Так что Саюри никак не могла видеть Хагоромо Кицуне 40-50 лет назад... Хагоромо Кицуне ещё попросту не родилась, точнее, не родилось подходящее тело. Я замерла на месте, устремив сосредоточенный взгляд в асфальт. — Что-то тут не складывается... Как же тогда... Не думаю, что Саюри соврала, не думаю, что она ошиблась. У неё отменная память на лица. На лица, на лица... — бормотала я, понизив голос до едва слышного шёпота. Я начала вспоминать все моменты, когда встречалась с Хагоромо Кицуне, когда мне удавалось разглядеть её лицо. Вновь крутились в голове слова сестры. — На лица... на лица! — резко осенило. — Получается, нынешнее тело или лицо Хагоромо Кицуне идентично какой-то женщине, скорее всего, ёкай, с которой как раз таки и встретилась Саю 40 лет назад! Ну, и что мне с этим знанием теперь делать? — одёрнула себя. — Мало ли сколько на свете одинаковых людей бродит или бродило... Хотя Хагоромо Кицуне и не человек, в её случае на подобное сходство стоит обратить внимание. У неё ведь была куча вариантов выбрать любое тело, а тут взяла и выбрала такой сосуд, чтобы на 100% совпадал с какой-то женщиной. Зачем?.. В чём смысл такого решения?.. Не понимаю... Вновь замерла на месте. А не слишком сильно я зациклилась на этом моменте с одинаковой внешностью двух разных женщин? Спросила я у самой себя мысленно. Ведь их сходство всё ещё может оказаться простым совпадением. Саюри могла ошибиться и перепутать. Нельзя утверждать что-либо без малейших сомнений. — Что ж, — усмехнулась, уверенно отвечая, — даже если мои суждения ошибочны, я не буду сожалеть о них. Если бы у крови Кидзё была бы своя личность, как у Рикуо в своё время, она наверняка бы скептически ухмыльнулась, но приняла мой ответ. Я прикрыла глаза. — Госпожа Гудзи! Госпожа Гудзи! — из парка на всех парах вылетела Цукико. — Что случилось? — нахмурилась я, откладывая мысли о Хагоромо Кицуне, женщине из деревни Ханъё и их поразительном, по словам Саюри, сходстве на потом. — Ваша подруга, Юра, вдруг сорвалась с места, сказав что-то про внезапно возникшую ёки в храме Кусака, что находится неподалёку, — на одном дыхании выпалила Яко. — Всплеск ёки? Но я ничего не почувствовала. — Я тоже, Ясу-сама, — несколько раз кивнула Цукико. — Похоже, дело в том, что её стало вокруг уже настолько много, что нам, аякаши, уже сложно почувствовать новую ёки, только она не слишком велика, — пробормотала я себе под нос. — Говоришь, храм Кусака? — Ногицуне кивнула. — Давай за мной. Постарайся держаться позади меня. — Слушаюсь. Что насчёт маски? — она коснулась маски Óни, что висела на боку. — Надевай. Ногицуне послушно скрыла лицо за клыкастой мордой Óни. Я бегом поспешила к тому храму, о котором упомянула Цукико. Храм Кусака был как раз на пути в парк Гион, где и тренировалась Юра. Когда мы с Цукико были на подходе к вратам храма, я услышала два знакомых голоса, чуть ли не перекрикивающих друг друга: — Давай живее, Ао! Иначе брошу тебя прямо тут! — Погодь Юки-Онна! Цурара резво взбегала по лестнице, за раз преодолевая несколько ступенек. Аотабо, как и девушка, принявший человеческий облик, шёл за ней. Я замерла и попятилась назад, старательно прячась от глаз ёкаев за большими кустами, растущими рядом с храмом. Цукико застыла рядом. — Судя по всему, это и есть святилище Кусака... — поднял глаза Ао к тории. — Меньше слов, больше дела! — обернулась Цурара, нахмурившись. — Если с ними что-то случится, как я смогу в глаза смотреть что Рикуо-саме, что Ясу?! Вздрогнув, я поняла, что Ойкава скорее всего имеет в виду Киецугу и остальных. Ну кто ещё мог вляпаться во что-то, только прибыв в Киото?! Конечно же, Киодзюдзи. Тут и думать нечего... А я ведь уже успела позабыть и о них... Я вздохнула, прикрыв глаза. Надо будет попросить кого-то из своих присмотреть за Киецугу, Каной и остальными. Не всё же на Юру, у которой и так забот хватает, и на Рикуо, который тоже должен прибыть в Киото, сваливать. Рикуо... Поджала губы. Как и раньше, от него ни слуху ни духу. Где он? Как он? Эти вопросы с завидной регулярностью прокручивались в моей голове, и ответа ни на один из них, увы, у меня не было. Я не ставила под сомнение то, что Рикуо прибудет в Киото. Любыми путями и способами, но прибудет. Однако ситуация в городе всё накалялась и накалялась, практически достигнув своего пика. С одной стороны, я не могла не беспокоиться за Рикуо, понимая, что тут, в Киото, опасно и для него, и для меня, и вообще для всех. Но, с другой стороны, мне хотелось увидеться с Нурой вновь. Вроде бы всего-ничего не виделись, чуть больше недельки, а уже успела соскучиться по нему. Хочу увидеть его. Хочу обнять его. Хочу поцеловать его. Хочу... — Госпожа Гудзи, кто это? — шепнула мне на ухо Цукико, указывая на Цурару и Ао. Дёрнувшись и немного смутившись, я помотала головой туда-сюда, на время оставляя мысли о Нуре. Цукико склонила голову набок, явно заинтересовавшись моей реакцией. — Одни из тех, с кем тебе надо быть предельно осторожными, — взглянула я на Яко, постаравшись сосредоточиться на Цураре и Ао. — Они — мои друзья, с которыми я часто общаюсь, живя в Укиё-э. — Значит, выдавать себя нельзя? — в голосе Цукико зазвучала игривость. — Пока сами не догадаются, не раскрывай себя, Цукико, — кивнула я. — Они не те, кто так легко примут тот факт, что ты стала мной, как мои ребята. По крайней мере, их реакция для меня непредсказуема. Я говорила тебе об этом. — Помню-помню, госпожа Гудзи, — покивала девушка. — Как так получилось, что город переполнен ёки и аякаши? — похоже, Цурара не особо заботилась о том, что её может кто-то услышать и посчитать её слова странными, — голос её был громким. — Чем вообще занимаются онмёдзи? Куромару вообще говорил, что в Киото лучшие из онмёдзи, — фыркнула девушка. Послышался усталый вздох со стороны Аотабо. В этот момент подле тории появились Юра, которая тащила за собой Кану, держащую глаза закрытыми. — Юки... Ойкава?! — несмотря на спешку, Кейкаин быстро соориентировалась и назвала фамилию Цурары. — Девчонка-онмёдзи?! — опешила Цура, не сбавляя темп бега. — Пригляди-ка за ней! — Юра чуть ли не швырнула Иенагу в руки затормозившего Аотабо. — А? А-а? — опешил Ао, тем не менее поймав девушку. Круто развернувшись, Юра помчалась обратно на территорию храма. Цурара побежала за ней. — Не волнуйся, Цукико, — я выпрямилась, готовясь выйти из тени. — Сейчас тебе не придётся отыгрывать меня перед Цурой, Ао и остальными. Твоя задача — следовать за мной и не высовываться. — Как прикажете, госпожа Гудзи, — склонилась в поклоне Ногицуне. — И да, отдай маску, пожалуйста. Хотя Яко и была удивлена, она отдала мне вещь, которая в моих руках обернулась очками. — Зачем вам она в таком виде? У вас же отличное зрение, госпожа Гудзи, — с любопытством спросила Яко. — Когда я в, условно, человеческом облике, то ношу очки, — я нацепила очки на нос, поправив их, ощутив небольшую тяжесть на переносице. — Забавно, — прищурила один глаз Ногицуне и, немного отодвинув ворот косоде, достала костяное ожерелье, прикусив зубами одну из косточек с выгравированными моими инициалами. Я вдохнула, выдохнула и шагнула вперёд.***
— Что ты здесь забыла, ёкай?! — на бегу возмущалась Юра, толкнув в бок Цурару. Если к Ясу и Рикуо Кейкаин относилась лояльно, то на их подчинённых подобное отношение пока не распространялось. Юра всё ещё настороженно относилась к ним, хотя уже и не было желания прикончить их в первые минуты разговора. — Что-то имеешь против?! Не ради тебя я тут! — Ойкава толкнула Кейкаин в ответ. — Если уж на то пошло, как вы, онмёдзи, допустили, что в Киото самый настоящий хаос творится?! — Уж простите, но это не ко мне! — Кейкаин снова ткнула Ойкаву, но уже в плечо. — Спроси об этом у своих дружков-ёкаев! Их пререкания прервались, стоило обеим девушкам увидеть Тори и Маки в руках двух голодных аякаши. — Тори-сан?! Маки-сан?! — остановилась Юра. Цурара тоже не собиралась оставлять девушек в руках аякаши. — Жестокий мороз, поприветствуй наших гостей холодом! — вокруг Цурары заклубилась ледяная ёки. — Шикигами Рентей, рассей тьму! — Кейкаин призвала Рентея, опутавшего её руку, приняв вид пушки. Аякаши, опьянённые своей гордыней и уверенностью в победе, рассмеялись: — Мы сожрём вас! — Мы — ёкаи Киото! — Проклятая метель: Снежное одеяние! — Цурара приложила ладони ко льду и создала своим дыханием сильную метель с крупицами льда. — Ёми Окури Юра Макс! — выкрикнула Юра, выстреливая зарядом в сторону аякаши. Совместная атака Ойкавы и Кейкаин снесла ёкаев за считанные секунды, обратив тех в ледяные статуи, что быстро рассыпались на кусочки, испаряясь. Юра поймала Тори, а Цурара — Маки. — Ёкаи Киото... почему они в открытую нападают на людей? — нахмурившись, пробормотала Цурара. — Эй, девчонка-онмёдзи, — обратилась Цурара к Юре, — Я, конечно, слышала, что в Киото дела идут не очень, но... неужели действительно всё так плохо? Юра промолчала, поджав губы и отведя взгляд в сторону. Она ничего Юки-Онне не ответила. — Юра-тян? Что вообще происходит? — раздался взволнованный, ещё немного напуганный голос Каны, которой Ао благоразумно закрыл глаза ладонью, чтобы Иенага не поняла сущность Цурары. — И... неужели тут ещё Ойкава-сан? — Ой! Иенага... — дёрнулась Ойкава, выпуская Маки из рук. — Иенага-сан... — Юра с облегчением выдохнула, поняв, что Кана отделалась лишь испугом. Кейкаин опустила Тори рядом с Маки. Аотабо убрал руку от лица Иенаги и опустил её на землю, ведь до этого держал девушку на руках. — Я рада, что с тобой всё в порядке, Кана. Из-за широкой спины Ао вышла, сцепив руки за спиной, Ясу, приветливо улыбаясь. — Здравствуйте, Судзин-сан, — улыбнулась в ответ Кана. — Рад тебя видеть, — кивнул девушке Аотабо. — Взаимно, — ответила ему Ясу. — Ясу! Привет! — радостно улыбнулась Ойкава, спустившись на пару ступенек вниз, туда, где стояла девушка. Цурара мысленно облегчённо выдохнула. Если бы и с Судзин что-то случилось, она бы себе не простила, что подруга оказалась в затруднительном положении, и перед её господином было бы неловко. Ойкава знала, как никто другой, о том, как Рикуо тепло и нежно относится к Ясу. Юра была не так рада появлению Судзин, как Ойкава. Она несколько секунд смотрела в упор на девушку, пытаясь понять, настоящая перед ней Судзин. Отметив, что ни кумихимо, которой Ясу либо подвязывала волосы, либо обматывала вокруг запястья, ни маски Óни, Кейкаин поняла, что будет общаться с настоящей Ясу, а не с "подделкой". Так Юра мысленно окрестила "вторую Ясу", так как настоящее имя та ёкай не раскрывала. Кейкаин посмотрела в сторону, надеясь, увидеть другую Ясу, однако никого не обнаружила. — Что-о-о?! Юра-кун! — к главным воротам спешно вышел Киецугу вместе с Симой. Киодзюдзи был одновременно и удивлён, и рад появлению как Кейкаин, так и Судзин. — О! И вы здесь, Судзин-сан! Очень рад вас видеть! Сима легонько кивнул. — Ты как раз вовремя, Юра-кун! — переключился Киецугу на Юру. — Мы уже думали звонить тебе! — парень потрясал в воздухе куклой, которую забрал у Дзиро. Маки и Тори начали приходить в себя, протирая глаза. — Что произошло?.. — пробубнила Тори, потягиваясь. — Мне нужно в туалет... — вторила ей Маки, встряхнув головой. Юра сжала руки в кулаки и опустила голову. Это, конечно, хорошо, что Киецугу с ребятами почти никак не пострадали, но Юра не могла дать никакой гарантии, что они не попадут в беду завтра или послезавтра. Кейкаин уже приняла решение оставить отряд Киё у себя дома под присмотром онмёдзи и в данный момент ещё раз убедилась в правильности данного решения. — Как бы то ни было... Вам не следовало приезжать в Киото сейчас!.. — она обвела серьёзным взглядом компанию, на несколько секунд задержав взгляд на Киодзюдзи, как на человеке, организовавшем данную поездку. Увидев помрачневшую девушку, запал Киецугу резко пропал, и он тоже ощутил, как по спине пробежала холодок вопреки лету. — И... что это значит?.. — прервала повисшее молчание Маки, поднявшись на ноги. — Я расскажу вам, когда вернёмся в мой дом, — произнесла Юра и стала спускаться вниз по лестнице. И даже Киецугу подавил желание радостно воскликнуть о том, что почти всё их бюро идёт в гости к Юре.***
— Что?! — подался вперёд Киецугу, выслушав Юру. — Трое из лучших Кейкаин... Твои старшие братья мертвы? Такой широкой улыбки, как раньше, у Киецугу на губах больше не было. Слова Юры о тяжёлом положении в Киото даже его заставили подождать — Не совсем — покачала головой Юра, прикрыв глаза. — Двое из моих братьев находятся без сознания здесь, в Главном доме. Они живы. А насчёт третьего... — Кейкаин несколько секунд молчала, вспомнив улыбающегося Акифусу, — Всё произошло за барьером около сломанной Третьей печати, а так как оба брата ещё не сознании, мы не можем узнать, что произошло. И мы продолжаем его искать. Конечно, у Юры была мысль о том, что сестра Ясу, Саюри, может знать больше подробностей, но девушка была так рада, что Пато и Масацугу живы, поэтому позабыла спросить у ханъё что-либо ещё. И пока с Саюри Юра ещё не встречалась. — Аякаши уже почти вторглись в самой сердце Киото. На улицах становится всё опасней, поэтому эта поездка особенно сильно подвержена риску, — Юра обвела одноклассников одновременно серьёзным и беспокойным взглядом. — И поэтому я прошу вас не покидать этот дом, — она сжала руки в кулаки. — И... И что вы конкретно собираетесь делать?.. — кашлянув, спросил Киодзюдзи, не став возражать Юре. — Ëкаи были активны по ночам, потому семья Кейкаин запретила прогулки по ночам возле храмов и святилищ. Однако нам стало известно, что аякаши стали появляться и днём, прямо на людях. Правда, это единичный случай. Больше такого ещё мы не наблюдали. Уголок губ Ясу дëрнулся в нервной улыбке на словах Юры о появлении аякаши днём. Точных доказательств нет, но, возможно, речь шла именно о Йоко, Ясу и Цукико. — Но... — продолжила Юра. — Если Вторая печать будет сломана, а за ней последует Замок Нидзё... Кейкаин вновь смолкла, и её молчание ещё больше напрягло людей и ëкаев, расположившихся напротив. — Ущерб будет невосполним, — выдохнув, продолжила девушка. — Согласно записям предыдущих глав клана Кейкаин: "Сначала тьма укроет старый город, потом поглотит всю Японию. И в этой тьме не будет места людям, а аякаши обретут былую власть". — Не может быть... Серьёзно?.. — с нервной улыбкой уточнил Киецугу. — Так гласят старые записи, но... С каждым днём я всё больше и больше верю им. — Что значит "обретут былую власть"? — спросила Тори, едва дрожащим голосом. — Скорее всего, речь идёт о периоде, когда электричество ещё не использовалось и ёкаи спокойно могли передвигаться по улицам, внушать людям страх и дальше по спику, — ответила вместо Юры Ясу. — На самом деле эти времена закончились не так давно, во время революции Мейдзи. До этого у аякаши было куда больше свободы. Цурара и Аотабо мысленно согласились с Судзин. Особенно, Ао, вспоминая об эпохе Эдо и ещё более ранних временах. Тогда, действительно, можно было разгуляться и не думать, что люди могут тебя увидеть. А Ясу была осведомлена об этом из рассказов Первой и Второй Гудзи, Хаяте и прочих окружавших её аякаши в храме Миваку-Текина. — Вот как... — протянула Тори, кивнув. — Это ведь не работа Повелителя всех ёкаев, верно?.. Хм-м-м... — пробормотал себе под нос Киодзюдзи, задумавшись. Юра поднялась на ноги. — Вам повезло, что я тренировалась в парке Гион, что был неподалёку. В любом случае, в этом доме вы в полной безопасности. Кейкаин задержала взгляд на Ясу, Цураре и Аотабо. То ли Кейкаин просила приглядеть за Киецугу и остальными, то ли предупреждала не являть свою нечеловеческую сущность. — Юра-тян? Ты куда? — подалась вперёд Тори, поняв, что Юра направилась к двери. — Только не говори... — не договорила Маки, оборвав саму себя, осознав. — Храм Сококу, — коротко ответила Кейкаин, не смотря на ребят. — Там сейчас почти все оставшиеся члены клана Кейкаин. И похоже, что они... придут сегодня ночью. До того внешне спокойная Судзин нахмурилась и немного сжала руками ткань кимоно. Вторая печать. Значит, Хагоромо Кицуне тоже там будет. Она обязана там быть. Девушка вновь вспомнила пронизывающий взгляд глубоких чёрных глаз и тот страх, что охвати её, заставив застыть. — Почему ты совсем не боишься?! — воскликнула Нацуми. — Точно! Ты ведь ещё школьница! — вторила ей Маки. Кана, Сима и Киецугу молчали. Кана ничего не говорила и не пыталась остановить Юру потому, что поняла ещё тогда, у храма Кусака, что её одноклассница и подруга взяла на себя огромную ответственность, возможно, и вправду слишком тяжёлую для её возраста. Дзиро вовсе не знал, что сказать. Ему были чужды будни и работа онмёдзи, он не мог представить себе, через что придётся и уже пришлось пройти Кейкаин. И, честно признаться, не особо-то и хотел знать. Но как за одноклассницу он не мог не беспокоиться, поэтому на его лице было написано практически всё то, что сказали Тори и Маки. Киецугу был погружён в свои мысли, обдумывая чрезмерно большое количество аякаши в Киото по словам Юры. Душа искателя, конечно же, рвалась в храм Сококу, о котором упомянула Юра, однако при Кейкаин он этого делать не хотел. Подождать пока девушка уйдёт, а потом последовать за ней, утолить любопытство. Возможно, Киодзюдзи не возьмёт никого из бюро с собой. Киецугу был безнадёжным оптимистом, очень часто этот оптимизм граничил с глупостью. Пока Киецугу лично не убедиться в том, насколько плоха ситуация в Киото, он не успокоится. Просто не сможет. Когда Юра остановилась, и все вновь взглянули на спину девушки. — Есть те, кто убегают и прячутся, чтобы спасти свою жизнь. Однако... Мы — онмёдзи клана Кейкаин, — она сжала кошелёк, в котором хранила талисманы и вырезки. — То, что мы защищаем, это Киото, — тепло улыбаясь, говорит ей Акифуса, когда Юра только-только начинает своё обучение. В будущем она часто будет слышать от него эти слова, которые запомнятся ей навсегда. — Мы никогда не покажем спину врагу. Мы не сбежим! — решительно и смело заявила Юра, повернувшись к одноклассникам. Кейкаин не стала дожидаться, пока те не стали отговаривать её от этой затеи. Столкнувшись с Такаро у самого выхода, она попросила его не выпускать гостей из комнаты до её возвращения. Такаро согласно кивнул и отправился к комнате, где расположились Ясу и остальные. В то время его напарник и товарищ Хирото присматривал за Пато и Масацугу. Юра же чуть ли не бегом бросилась по ночным улицам ко Второй печати.***
Ясу мысленно отсчитала две минуты и поднялась на ноги. — Куда ты? — поинтересовалась Цурара. — Отлучусь в уборную, — улыбнулась девушка и, не говоря более ни слова, вышла в коридор, закрывая за собой фусума. Улыбка с её губ пропала. Она посмотрела по сторонам. Никого. С облегчением выдохнув, Ясу направилась вправо, по коридору. Она не желала оставлять Юру, возможно, один на один с Хагоромо Кицуне. К тому же онмёдзи может понадобиться помощь, а Ясу обещала Юре помочь. Свои обещания надо выполнять. Но и оставить бюро, Цурару и Ао Судзин не могла. Могут появиться вопросы о том, куда девушка пропала на целую ночь, и отговорка с туалетом и внезапно проснувшимся топографическим кретинизмом не прокатит. — Меня ищете, госпожа Гудзи? — раздался игривый шёпот с стороны тёмного коридора, уводящего куда-то влево. — Да, тебя, Цукико, — кивнула девушка, окидывая Ногицуне взглядом. — Помня, что вы интересовались я решила поискать местное хранилище со всякими документами и свитками, — по-лисьи улыбнулась Цукико. — Это оказалось сделать проще простого. Онмёдзи ещё меньше, чем в прошлый раз. — Это хорошо, отведи меня туда, — теперь улыбнулась уже Судзин, и улыбка её уж больно напомнила улыбку Хаяте. Идея, которая до этого крутилась в голове девушки, наконец приобрела более конкретные черты. Обе девушки незаметно скользнули внутрь библиотеки клана Кейкаин. Однако Ясу сейчас мало интересовали древние свитки. Девушка плотно закрыла дверь за собой и, опёршись на неё, взглянула на Цукико. — Цукико, мы должны поменяться с тобой одеждой, — произнесла Ясу, наблюдая за тем, как удивлённо вытягивается лицо Яко. — Прямо сейчас и как можно быстрее. Ногицуне пару раз хлопнула глазами, но перечить не стала. Девушки поменялись одеждами и местами. Ясу поправила складки косодэ, довольно оглядывая себя. Она подошла к Цукико вплотную и забрала у неё кумихимо, распустив хвост длинных тёмно-каштановых волос. Девушка сама завязала себе точно такой хвост. Сняв очки, Ясу нацепила их на нос Цукико, отчего та поморщилась. Судзин сделала последний штрих: поправила ворот кимоно, чтобы не было видно костяного ожерелья на шее Ногицуне. В процессе она давала наставления: — Это только на эту ночь. Тебе придётся отыграть меня перед целой толпой. Будь осторожнее, не увлекайся слишком сильно, иначе вызовешь лишние подозрения. Меня рядом не будет, так что я не смогу ничего и никому объяснить. Запомни, брюнет — Киецугу, блондин — Дзиро, шатенка — Кана, блондинка — Маки, с тёмно-зелёными волосами — Тори. С Цурарой и Аотабо ты уже знакома. Всё поняла? Ясу склонила голову набок, продолжая улыбаться. — Конечно, — повторила за ней Цукико. — Отлично, — кивнула девушка. — Подожди немного здесь и выходи после меня. — Слушаюсь, госпожа Гудзи. Ясу ещё раз довольно кивнула и вышла из комнаты, выдохнув. Девушка покинула Главный дом клана Кейкаин не через главные ворота, а через стену, с лёгкостью перепрыгнув через неё. Приземлившись на землю, она столкнулась с сидящим на ближайшей крыше филином с яркими синими глазами. — Я отправляюсь к храму Сококу, — сообщила она Ханаараси. Шикигами ухнул и взмыл в ночное небо. Она знала, что Саюри обязательно узнает и придёт к ней. Саюри сама призналась, что уже ввязалась во всю эту кутерьму. Что ж, возможно, так будет даже лучше. Глаза Ясу полыхнули пурпуром вместе с золотыми искорками. В руке появилась нагината. Судзин мельком взглянула на оружие. Оно стало тяжелее. Девушка хмыкнула. Она быстрым шагом ко Второй печати. В то же время Цукико вернулась в комнату к Киецугу, Кане, Цураре и остальным, объяснив удивившемуся её появлению Такаро, что потерялась, пока искала туалет. Яко, принявшая облик Ясу, со спокойной улыбкой девушки прошла внутрь и уселась там, где сидела Судзин. Её собственная маленькая игра началась.***
Около Второй печати, храма Сококу, как и говорила Юра, собрались все онмёдзи клана Кейкаин, кто мог защищаться и атаковать. К прибытию Юры, барьер был почти готов, и Кейкаин могла наблюдать, как защитный купол укрывает всю Вторую печать. В воздухе висели многочисленные печати, люди были сосредоточены на поддержании барьера. Впереди стоял отец Масацугу, подбадривая онмёдзи. — Ничего себе... — услышала Юра со стороны группы онмёдзи, силы которых предназначались для атаки. Кейкаин вновь устремила взгляд на светящийся, переливающийся белым и голубым, барьер. Вновь вспомнился Акифуса. — Юра... Защищать Киото — наш долг. Понимаешь? — Акифуса очень осторожно гладит совсем ещё маленькую Юру по голове и улыбается. — Это долг тех, у кого есть "способности". "Я помню, братец Акифуса— ответила сама себе Юра. — Ты был тем, кто учил меня, что значит быть онмёдзи, самый одарённый из всех Хранителей печатей... Даже теперь, я всё ещё не могу поверить в твою гибель, — Кейкаин провела тыльной стороной по губам и щеке, словно пытаясь таким странным способом привести мысли в порядок". — Пока не увижу твоё тело, не поверю, — шёпотом пообещала сама себе Юра, сжав руки в кулаки. — ...шли!.. — Они пришли! — Это они! Взволнованные крики онмёдзи. Юра вскинула голову, сосредоточившись на предстоящей битве. — Барьер сдерживает их! — Хорошо, не теряйте бдительности! — крикнул отец Масацугу, обернувшись назад. В барьер то и дело врезались тела с земли и с воздуха. Юра уже достала талисман для призыва шикигами. Защитный купол трещал, но продолжал служить преградой для ёкаев, что пытались пробить его своими силами. — Дерьмо, нам его не пробить что ли?! — Чё это за хрень?! Возмущались они, стуча по барьеру кулаками. — Это барьер стиля Фукудзю. Он создан 30 людьми. Так просто вы его не возьмёте. К барьеру подошёл юноша с длинными пепельными волосами. — Разве что с моей помощью... Его голос напоминал шелест ветра в листьях деревьях. На бледных губах появилась лёгкая, но холодная улыбка. Он занёс то, что держал в своих руках. — Держитесь! — отдавал приказы отец Масацугу, размахивая руками. — Помните о Пато и Масацугу!.. Его громкий голос оборвало острое копьё, проткнувшее барьер, словно воздушный шарик. Чёрное лезвие, покрытое шевелящимися крохотными длинными ручками, сильно ранило мужчину в плечо. Вскрикнув, тот повалился на землю. Брызнула и потекла по земле кровь, кажущаяся из-за света барьера ярко-бордовой. Юра рванулась вперёд, да так и застыла, огорошённая увиденным. Лезвие копья, перевернувшись, двинулось вверх и разрубило барьер, будто он не представлял из себя ничего стоящего. — Не может быть... — одними губами прошептала юная Кейкаин. Она не верила. Не могла поверить в то, что видела перед собой. Словно один из самых кошмаров воплотился в реальность. Знакомые длинные пепельные волосы. Знакомая, немного потрёпанная одежда. Чужие голубо-фиолетовые, ледяные глаза. Чужой шелестящий голос. — Так ты здесь, Юра? Во главе ёкаев, напавших на барьер и сломавших его, стоял Акифуса.