Синтез (Synthesis)

              Следующим днем Шерлок тонет в странных мыслях. Он думает о Мориарти, пока поджаривает сэндвичи для ланча (процесс простой, но требует внимания), и, в конце концов, сбитый с толку, обжигает запястье о край сковороды. Джон хлопочет, но все, что можно сделать — подставить запястье под воду, с чем Шерлок справился бы и сам. Все же, он позволяет другу носиться с ним, как с ребенком, и послушно вытягивает руку, чтобы тот мог нанести мазь и наложить повязку. — Эй, ты где витаешь? — Мориарти, — отвечает Шерлок. Вот так сюрприз. Он не чувствовал, как приходит новое слово, оно уже было здесь — лежало на языке странным соленым привкусом. Джон хмурит брови. — Он умер. Его прихвостни разбежались. Не думаешь же ты, что нити ведут к нему? Такое вообще возможно? — Нет, — все же неуверенно отвечает Шерлок. Это чувство слишком «Мориарти». Он видел, как тот лежал в луже собственной крови, видел, что осталось от некогда гениальной головы. Шерлок провел три года, охотясь на членов преступной сети, убив и пересажав многих, в том числе и Морана. Не осталось ничего, ни одного отголоска из прошлого, способного показаться на свет и провернуть два жутких убийства. Но это чувство слишком «Мориарти», и он сглатывает, пытаясь избавиться от странного, соленого привкуса.

***

Утром воскресенья Шерлок копается в шкафу Джона, надеясь найти подходящую футболку (вишневый пирог неуправляем), и неожиданно натыкается на две канистры с кровью. Шерлок в панике отскакивает от шкафа, но, споткнувшись, приземляется на пол. Через пару мгновений он все же приходит в себя. — Д Ж О Н! — Что ты делаешь в моей спальне, Шерлок? — Джон поднимается по лестнице. — Опять охотишься на мои футболки? Он замирает на пороге. Шерлок думает, что друг заметил кровь, но дело не в этом; Джон опускается рядом с Шерлоком и, положив ладонь на его лоб, спрашивает: — Что случилось? Почему ты на полу? Господи, ты бледный как смерть. Шерлок, не смотри на меня так! В последний раз ты смотрел так, когда… Он не заканчивает, но Шерлок и так знает, что он имеет в виду. <...> Их взгляды встречаются. — Вот это поворот, да, Шерлок? — пустой равнодушный голос друга. — Джон?.. — в этом непрошенном зове испуг и весь ужас предательства… <...> Но сейчас он не чувствует себя преданным: он знает Джона, и если он и верит во что-то, так это в непоколебимость и преданность друга, которой он сам, конечно, не достоин. И все же он в ужасе, потому что в последний раз, когда его хотели настроить против Джона, тот был обвешан взрывчаткой и взят под прицелы снайперов. Шерлок указывает на канистры. Джон бледнеет, отшатываясь. — Какого хре… Шерлок, это не я, ты же знаешь, я этого не делал, ты же знаешь меня!.. — Да, — Шерлок берет его за руку. Он поднимается, ставит друга на ноги и склоняется над шкафом, чтобы изучить канистры. На них кровавые отпечатки. Шерлок, кажется, узнает их. Он притягивает Джона за руку и поворачивает его ладонь на свет, чтобы рассмотреть подушечки пальцев — а затем переводит взгляд на одну из канистр. Так и есть. Джон тоже это видит. — Шерлок… Шерлок толкает друга в плечо, чтобы тот замолчал. Ему нужно подумать. Очевидно, что провокация спланирована, но кем, когда, как и зачем? Где они взяли его отпечатки? Возможно, какая-то часть пособников Мориарти уцелела, и исполняет приказы даже спустя годы после его смерти? Или кто-то держит зуб и решил отомстить, обвинив Джона в серии убийств? Что им делать? Шерлок уверен, что Лестрейд поверит им, но не уверен, что этого хватит, чтобы предотвратить арест Джона. Кровь жертв (если это она) в комнате Джона, его отпечатки… Господи, да Джон ведь хирург! — этого хватит для ордера на арест (черт, этого хватит даже для признания виновным), если Шерлок не сможет убедить инспектора. Этого не может произойти. Могут ли они рисковать, передавая улики Ярду? Нет, не могут. Нужно узнать, действительно ли это кровь убитых? Он не сможет сделать тест ДНК. Он может вскрыть канистры и передать образцы в Ярд — черт, тогда придется объяснять, откуда он их взял. Не выйдет, потому что это коснется Джона, а лжец из него никакой; он слишком честен. — Шерлок, — повторяет Джон. В его глазах и голосе неподдельный страх. Шерлок сжимает его ладонь, даже не заметив, что до сих пор держит друга за руку. — Да. Он замечает, как спадает напряжение Джона. Шерлок хмурится — неужели тот хоть на секунду допускал, что он поверил во всю эту чушь? Джон издает смешок. — Знаю, — его голос звучит тверже, — я просто… Что будем делать? — Выигрывать, — он ведет Джона к лестнице, но в последний момент хватает за рукав и останавливается, переводя взгляд на канистры. — Когда? Джон прикрывает веки. — В последний раз я открывал этот шкаф… в пятницу утром. Их совершенно точно там не было, — он открывает глаза, и бледнеет еще больше. — Кто-то был здесь, — его голос срывается, — убийца был здесь, в нашем доме, в моей спальне! Шерлок хватает друга за плечи и встряхивает. — Джон! — он почти кричит. Не время паниковать. — Он был здесь, Шерлок! — он сходит с ума почти так, как тогда, в Баскервиле, когда пытался убедить Шерлока в том, что видел невозможное. — В моей спальне! Что я… Как нам чувствовать себя в безопасности, когда убийца разгуливает по нашим комнатам? Шерлок снова встряхивает друга, теперь уже молча. У него нет адекватных слов, способных привести Джона в чувства; он не может сказать «теперь я и сам это вижу». Все, что он может — держать Джона и ждать, пока тот успокоится. Слава Богу, это происходит быстро. Шерлок догадывается, что подавлять свои страхи Джон научился в Афганистане. — Ладно… Окей. Меня хотят обвинить в серийных убийствах, в нашей квартире побывал маньяк, в моем шкафу две канистры человеческой крови, а еще ты не можешь говорить. Отлично! Каковы наши действия? Шерлоку нечего ответить. Он подходит к окну и проверяет каждый дюйм, внимательно, но при этом ни к чему не притрагиваясь. Никакой пыли или грязи на подоконнике, никаких следов на стеклах. Джон сидит на кровати, молчаливо наблюдая за действиями друга. В конце концов Шерлок убеждается: никаких улик. Он открывает защелку. Та поддается. Открывает-закрывает. Открывает. Пустая трата времени. — Он пришел не отсюда? — спрашивает Джон. — Нет, — соглашается Шерлок. Он едва осматривает дверь в спальню. Нет смысла: насколько он знает, Джон не запирает ее, даже когда мастурбирует. Он осматривает ручку на предмет оставленных отпечатков, но не ожидает что-то найти; он уже знает, что убийца достаточно смышлен, чтобы использовать перчатки. — Тогда через дверь? — Да. Шерлок спускается в гостиную, медленно, пытаясь заметить изъяны в привычной обстановке. Ничего. — Боже, даже не знаю, как усну сегодня, — говорит Джон. — Зная, что кто-то был в моей спальне… Боже. Возможно, он проделал это, пока я спал. — Не нужно, — Шерлок едва слушает, занятый исследованием квартирной двери. Перед ней небольшая площадка, за которой начинается лестница, ведущая на улицу. Они закрывают эту дверь, только когда уходят из дома. От нее четыре ключа: один у Шерлока, второй у Джона, третий у миссис Хадсон, а еще один спрятан в вазе, в холле у входной двери. Домовладелица заботится о том, чтобы в вазе всегда были свежие цветы. Сейчас это розовые астры. — Не нужно что? Спать? Я, в отличие от тебя, человек. Мне это нужно. Привычный разговор, Шерлок почти не слушает. Он объяснит позже, а пока проверяет их замок. Никаких следов взлома. Шерлок хмурит брови и спускается по лестнице, чтобы осмотреть входную дверь. Здесь расположен небольшой холл, объединяющий лестницу наверх, к квартире 221B, и коридор, ведущий к 221A и 221С. Конечно, это не приватное место и никакой не барьер — входная дверь никогда не закрывается. Но никто не входит, не получив разрешения миссис Хадсон, так что никто не может добраться до вазы, оставшись незамеченным домовладелицей. Конечно, если она дома. Шерлок вынимает цветы и заглядывает в вазу. Здесь 2 ключа: от 221A и 221B — на случай, если кто-то оставит свой дома. Один из ключей грязный и тусклый после долгих лет, проведенных на дне вазы. Другой — чистый. Шерлок подзывает Джона, и тут же миссис Хадсон выглядывает из-за своей двери. — Привет, мальчики, — она, как всегда, весела. — Шерлок, верни все как было. Честное слово, как дети малые. Джон смотрит в вазу. — Доброе утро, миссис Хадсон. Как ваше бедро? Шерлок, ты ведь не брал ключ, верно? Шерлок качает головой и возвращает цветы в вазу. Он никогда не пользовался запасным ключом. — Вот и я — нет. Может, стоит избавиться от него? Раз уж они забрались к нам таким путем? — Кто забрался? Куда забрался? — кудахчет домовладелица. — Кто-то побывал в вашей квартире? Шерлок закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться. — Не о чем волноваться, миссис Хадсон, — вступается Джон. Канистры принесли в пятницу днем, когда никого из них троих не было дома. Не ночью; Миссис Хадсон всегда ночует дома. — Это что, ваш серийный убийца? — спрашивает женщина. Джон улыбается, готовясь соврать: — Ничего подобного. Правда, миссис Хадсон, не стоит волноваться, — он говорит заученную фразу. Похоже, она поверила. — Хадсон, — приставка «Миссис» все еще не дается, и Шерлок злится. — Когда? Снаружи? Джон понимает и спрашивает: — За последние два дня вы выходили из дома? Когда? — О. Так… Вчера я ходила за покупками. Кажется, все. Ой, нет, я выходила к миссис Тернер, выпить чашечку чая. Это было в пятницу, вы двое как раз ушли на терапию. Кстати, как ты, Шерлок, милый? — Время. — О, конечно, нужно время, — соглашается женщина. — Он имеет в виду, как долго вас не было, — переводит Джон. — О! Так… Минут двадцать, кажется. Почему вы спрашиваете? Шерлок оставляет Джона отдуваться, а сам возвращается в квартиру. Двадцати минут было достаточно. Вот и разгадка: канистры принесли в пятницу, пока они с Джоном были у Джулии. Кто бы это ни был, он знал их привычки: знал, что они уходят в одно и то же время, каждый день, на два часа. Скорее всего, этот кто-то с самого первого дня следил и ждал, пока миссис Хадсон покинет квартиру. Со времени первого убийства прошло двенадцать дней. Остается только ждать — следующей жертвы и следующей канистры с кровью. Шерлок бесится: кто-то умрет только потому, что он не может остановить убийцу. Успокаивает одно: тот не собирается убивать Джона. Он собирается подставить его. Немногим лучше. Джон возвращается и закрывает за собой дверь. Шерлок развалился на диване. — Остается ждать, пока он ошибется, — вздыхает Джон. Шерлок кивает. Джон сжимает кулаки. — Скольких он убьет перед этим? — Одного, — отвечает друг. Он роется в столе и достает рулон скотча. Затем отрывает длинную полоску и расправляет ее на столе. — Джон. Сюда. Друг подходит к столу. — Что? Шерлок берет его левую руку, и прижимает подушечки пальцев к скотчу. Теперь на ленте четко видны отпечатки. — На канистре мои следы. Ты ничего не докажешь. Шерлок игнорирует. Отпечатки Джона занимают половину ленты — он складывает ее пополам, соединяя липкие концы, а в углу подписывает дату. Так-то. Он сравнит отпечатки под микроскопом, позже. Сначала он позвонит Майкрофту. Джон уходит на кухню. Шерлок знает, что тот хочет дать ему немного тишины. В этом нет необходимости, один вред. Шерлок должен слышать голос друга. — Шерлок. Чем обязан такой радости? — Майкрофт говорит своим обычным елейным тоном. Некоторое время Шерлок молчит, пытаясь найти подходящее слово. Наблюдение. Слишком сложно. — Камеры. Возникает пауза. Майкрофт размышляет над тем, как камеры связаны с тем, что хочет брат. — Нужны записи с уличных камер? — Нет. — Мы уже договаривались о снятии наблюдения за твоим домом, — отвечает Майкрофт. — Да, — Шерлок дает понять, что брат мыслит в нужную сторону. Майкрофт молчит. Шерлок доволен, что смог удивить брата. — Ты хочешь, чтобы я возобновил наблюдение за 221Б? — «два-два-один» — он всегда так говорит. — Джон, — отвечает Шерлок. Звучит, как если бы он говорил «Да». — Шерлок, ты просишь меня начать слежку за Джоном? Что-то случилось? — Да. Нет, — Шерлок делает паузу, ища подходящее слово. Лучше бы не находил. — Майкрофт. Пожалуйста. Майкрофт вздыхает. — Мои люди будут через двадцать минут. Шерлок отключается и идет на кухню. Джон сидит за столом — как только Шерлок входит, друг пододвигает его чай. Шерлок садится напротив и обхватывает кружку пальцами, согревая их. Он открывает рот, но слова застревают в горле. В конце концов, Джон говорит: — Я знаю, это глупо, но мне страшно. Он смотрит, опустив глаза, адресуя столу натянутую улыбку. — Кажется, я понимаю, что ты чувствовал. Тогда. Шерлок сжимает его ладонь. Они никогда не говорят об этом. Никогда не говорили. Конечно, Шерлок объяснил, почему исчез на три долгих года, но после этого они ни разу не возвращались к разговору. Слово "страх" не объясняет и половины того, что он чувствовал. Джон пожимает плечами. — Все это — для тебя. Вся эта игра, кто бы ее ни затеял, предназначается тебе. Он смягчается. — Но для тебя это не игрушки, верно? — Нет, — соглашается Шерлок. Это перестало быть игрой. Теперь это не развлечение, не способ занять время, не работа. Теперь, как и тогда, жизнь Джона в опасности. Шерлок намерен разобраться. Чего бы это ни стоило.