Закулисье культуры

      Вэй Усянь только-только включил чайник и собирался провести обеденную перемену в покое и умиротворении, попивая чай, поедая обед, который принесла ему сестрица, и созерцая прекрасное в интернете, когда все его надежды накрылись медным тазом: в кабинет ввалился Цзян Чэн. Красный – скорее всего до хрипоты орал на старшеклассников – и без стука. Ну, как обычно. – Цзян Чэн, – вздохнул Вэй Усянь, сворачивая браузер. – Кто из родителей не научил тебя стучаться? А если бы я занимался чем-то неприличным? – Если бы ты занимался чем-то неприличным среди бела дня в незапертом кабинете в нашей школе, я бы вышвырнул тебя из окна, – огрызнулся Цзян Чэн. – И родители бы меня в этом поддержали. – Только госпожа Юй. Чего хотел? Если ты по поводу Цзинь Лина, так это было за дело, он сам напросился, – не глядя на него, буркнул Вэй Усянь.       В кабинете повисла тишина, казалось, даже гомон школьников из коридоров и соседних классов заглохли, а за окнами начало темнеть, будто набежали грозовые тучи. Вэй Усянь оторвался от раскладывания обеда, и ему захотелось стать маленьким и незаметным, как бумажный человечек, чтобы по-тихому ускользнуть через какую-нибудь щель. Лицо Цзян Чэна свирепело, он закрывал единственный выход, а запертые окна были не лучшим вариантом, поскольку нет большой разницы, сломаешь ноги ты сам, спрыгнув с четвёртого этажа, или их сломает твой братец. – Вэй Усянь. Что ты сделал с моим племянником? – негромко и жутко спросил Цзян Чэн. – Ничего? – нервно заулыбался Вэй Усянь, незаметно подтягивая к себе большой деревянный планшет для защиты, хоть и понимая, что ничто не спасёт его от гнева самого сурового учителя физкультуры за последние тридцать лет. – Вэй Усянь, – повторил Цзян Чэн, пошарил взглядом по кабинету, выбирая самое убедительное оружие. – Я сейчас возьму этот грёбаный чайник и отправлю тебя в морг. – Д-даже не к В-Вэнь Цин? – робко уточнил Вэй Усянь, заикаясь, как младший брат упомянутой медсестры. – Даже не к Вэнь Цин, – подтвердил Цзян Чэн. – Поверь мне, после этого тебя не спасут даже её золотые руки.       Вэй Усянь нервно облизнул губы. Чайник кипел и подпрыгивал на базе, Цзян Чэн кипел и загораживал спасительную дверь, и Вэй Усяню не оставалось ничего, кроме как во всём сознаться. – Я… ммм… сводил А-Лина на урок к Вэнь Нину и заставил смотреть на вскрытие крысы, а потом подробно зарисовать её внутренности?       Цзян Чэн закрыл глаза, по-видимому, считая до двадцати (потому что десяти ему было недостаточно) и моля всех существующих богов о терпении, и подошёл к учительскому столу. Вэй Усянь позорно оттолкнулся ногой и отъехал на стуле подальше. Цзян Чэн, не обращая на него внимания, открыл ящик стола, выудил вторую кружку, заварил им обоим чай и сел рядом за стол. – Когда-нибудь, Вэй Усянь, ты доведёшь меня до инфаркта, и тогда матушка сделает тебя проводником для электрических цепей на лабораторных у старших классов, – пообещал Цзян Чэн. – Ты умрёшь в мучениях и переродишься в червя. – Вот ещё. Я стану свирепым ожесточённым призраком и не дам тебе покоя ни в загробном мире, ни после перерождения, – категорично заявил Вэй Усянь, цепляя палочками рисовую клёцку. – Я впечатлён. Думал, Цзинь Лин тебе уже наябедничал, какой я ужасный учитель и худший дядя. – Насчёт учителя не мне судить, а вот про то, что ты худший дядюшка, все и так в курсе, – хмыкнул Цзян Чэн. – Как ты можешь такое говорить! – ужаснулся Вэй Усянь. – Ведь есть ещё двоюродный дядюшка Цзысюнь.       Цзян Чэн невольно рассмеялся: Цзысюнь был препоганейшим типом, и даже среди всех сводных дядюшек и тётушек, что успел нагулять вне брака дед Цзинь Лина, не сыскалось бы худшего родственника. – Так чего ты пришёл-то? – поинтересовался Вэй Усянь с набитым ртом. – Чаю задарма напиться? – Очень надо. Завтра праздник середины осени, забыл? Отец с матушкой собирают всю семью. – Фу. Цзысюань, – Вэй Усянь поморщился, а потом округлил глаза, настигнутый запоздавшей мыслью. – Погоди, вся семья?! И Цзини тоже?!       Секунд десять Цзян Чэн упивался его ужасом, а потом смилостивился: – Нет, конечно. Они же у нас самые занятые в своём этом министерстве, – язвительно сказал он. – Да и потом, если бы явился сам Гуаншань, тебя бы и вовсе на порог не пустили. – Это ещё почему?! – оскорбился Вэй Усянь. – Я же твой старший братец! И дядюшка А-Лина! – Ты приёмный. – Называть меня приёмным – это буллинг! – громко и обиженно протянул Вэй Усянь, тыкая в Цзян Чэна палочками. – Всё расскажу сестрице. – Кому скоро тринадцать – тебе или Цзинь Лину? Хотя нет, даже этот возраст для тебя перебор. – Зато я молод душой. А ты уже дед, – ноутбук Вэй Усяня пиликнул входящим сообщением, и тот щёлкнул мышкой. – Ого. Вау. – Что там у тебя? Хорошие новости из мира искусства? – Лучше, – Вэй Усянь развернул экран. – Посмотри, какой у тебя славный племянник. У того фотографа просто золотые руки. Нет, золотые у сестрицы и у Вэнь Цин. А у этого нефритовые. – Боги, ты опять? Я и без нефритовых фотографов знаю, что у меня славный племянник, – пробурчал Цзян Чэн, но фотографии всё же посмотрел. – Да, неплохо. Сестрице точно понравится. – Этот фотограф – не человек, – Вэй Усянь покачал головой, находясь под глубоким впечатлением. – Праздник был в пятницу, а сейчас середина понедельника. И это только наши фотографии, а там ещё был коллектив и всякие обычные гости. Он вообще спал, а? – Твоё какое дело? Зная тебя, твой класс вообще больше никуда не пригласят. А это что такое?       Вэй Усянь неудачно клацнул мышкой, и на мониторе возникла страница сайта Дома культуры в разделе сотрудников. С фотографии на них равнодушно взирал Лань Ванцзи. – Докатился, – мрачно покачал головой Цзян Чэн. – Пялишься на какого-то мужика только потому, что он умеет красиво щёлкать на камеру. – Я не пялюсь, – огрызнулся Вэй Усянь. – И вообще, кто из нас два года бегал в медпункт за пластырями для несуществующих мозолей, чтобы лишний раз поглазеть на школьную докторицу, при том, что мы оба знали её и до школы, а? Уж точно не я!       Цзян Чэн прищурил глаза, обещая если не скорую смерть, то жестокую расправу, и одним махом допил свой чай. – Завтра в семь ужин. Не опаздывай. И не смей сам печь пряники, а то тебе придётся вызывать скорую на пять человек, – бросил он уже на выходе и ушёл. – Кружку мыть кто будет? – крикнул в сторону захлопнувшейся двери Вэй Усянь. – Тьфу!       Настроение Цзян Чэн порой умел портить на отлично, но Вэй Усянь не собирался этому поддаваться, поэтому помыл посуду, открыл ноутбук и с чистой совестью забыл про своего братца. Да и что бы он ему ответил? Что и вправду пялится? Цзян Чэн бы точно выкинул его из окна или, по меньшей мере, запретил бы переступать порог родительского дома.       «Да и было бы, на что как следует пялиться-то, контент красивый, но мало», – подумал Вэй Усянь. Он нашёл ровно две фотографии самого Лань Ванцзи в сети. Ту портретную на сайте и ещё одну, представляющую собой тёмный силуэт на фоне окна, в остальных социальных сетях, которые, очевидно, у пресс-секретаря имелись только для того, чтобы иметь возможность администрировать официальные страницы Дома культуры. Все аккаунты были стерильно-пустыми и содержали только сухую деловую информацию. Вэй Усянь вздохнул и принялся десять минут до конца перемены усиленно вспоминать пятницу. Лань Ванцзи был красив и профессионален в такой же степени, в какой и холоден. Он как будто старался потеряться среди холодного мрамора фойе в своём удобном светло-сизом худи и, кажется, не очень комфортно чувствовал себя в окружении большого количества людей. А его руки, боги, его большие руки, сжимающие фотокамеру… Вэй Усянь никогда не увлекался фотографией, но примерно представлял себе габариты профессиональных агрегатов. В руках Лань Ванцзи камера казалась почти игрушечной.       Громко и обречённо вздохнув, Вэй Усянь закрыл вкладку. Наверное, после того, что там устроила и наболтала А-Цин на пару с Цзинь Лином, его класс и вправду больше никогда не позовут на такое мероприятие. Хотя, к выходкам девчонки там уже наверняка все привыкли и вряд ли воспринимают всерьёз... Может, сводить А-Лина просто так? Ага, кто ему даст. В будни все работают, а для выходных у ребёнка есть родители и родной дядя, который точно переломает Вэй Усяню ноги, если поймёт, что тот попёрся в Дом культуры с приёмным племянником только для того, чтобы поглазеть на тамошнего пресс-секретаря.       Ни на что особенно не рассчитывая, Вэй Усянь открыл почту и позволил себе рассыпаться в восторгах и благодарностях Лань Ванцзи за фотографии. Он представил себе его лицо, когда этот забавно-чопорный человек увидит в своих входящих такое количество капслока и восклицаний, хихикнул и отправил сообщение, не давая себе времени включить мозг и передумать.       Смартфон неожиданно зажужжал, сотрясая стол, на экране высвечивался незнакомый номер. Вэй Усянь взял трубку, и через некоторое время его лицо удивлённо вытянулось. – Серьёзно? Нет, правда? В четверг? Да, успею! Спасибо!       Он положил трубку и с минуту хлопал глазами перед монитором. – Вау, – выдал он, наконец, глубокомысленный итог под аккомпанемент школьного звонка.

***

      В четверг Вэй Усянь в четыре часа дня уже стоял у обшарпанных дверей учебного отдела Дома культуры. Двери, наверное, не меняли и не реставрировали лет сорок с самого открытия ДК, но Вэй Усяня это волновало в нулевой степени.       Он едва успел: планы на неделю резко поменялись. Целый вечер понедельника Вэй Усянь провёл в размышлениях, как бы так убедительно увильнуть от семейного ужина. Сестрицу, Цзян Чэна и даже госпожу Юй он и так каждый день видел на работе, к дяде Цзяну мог заглянуть при большом желании, Цзинь Лина можно было отловить в школе по его расписанию, а вот видеть Цзинь Цзысюаня не хотелось категорически. Да ещё и сидеть с ним за одним столом, наблюдая, как этот павлин распускает перья, постоянно рисковать не удержать язык за зубами и получать за это.       Но всё решилось само собой: Цзинь Лин подхватил простуду (кажется, они с А-Цин поспорили, кто быстрее выпьет большой стакан ледяной колы), и Цзян Яньли осталась дома ухаживать за сыном. Её младшеклассников привычно спихнули другим учителям, главным образом, Вэй Усяню, потому что дети его любили, а сестрица ему доверяла. Вэй Усянь развлекался, как мог. Переиграв свою программу, он притаскивал средние и старшие классы к младшеклассникам, совмещал дисциплины малышей с рисованием, задавая старшим рисовать литературных героев, мифы и животных, которых проходили младшие.       В классе стоял жуткий гвалт, но своей цели Вэй Усянь добился: малыши худо-бедно усваивали свою программу, старшие не болтались целый урок по школе без дела, А-Цин всю неделю вела себя тихо, как мышка, боясь расправы за спор с Цзинь Лином, а Вэй Усянь получил возможность не встречаться с Цзысюанем на ужине, потому что проводить его без Яньли и А-Лина уже не было смысла.       В среду Цзян Чэн подошёл к нему в столовой, куда Вэй Усянь привёл малышей и себя, лишённый ежедневного вкуснейшего обеда от сестрицы, и вручил ему коробку с лунными пряниками. – Ура! – обрадовался Вэй Усянь, моментально выуживая выпечку. – Теперь мне не придётся покупать эти жуткие столовские булки. – А ты и рад, да? Не придётся теперь Цзысюаня лицезреть, – хмуро сказал Цзян Чэн. – Как будто ты его хотел видеть, – хмыкнул Вэй Усянь с набитым ртом. – И нет, я не подбивал А-Цин на эту авантюру с газировкой. На случай, если ты ищешь причину пригрозить мне переломами. – Думаешь, мне нужна для этого особенная причина? Твоё существование и есть причина, – заявил Цзян Чэн, впрочем, беззлобно, и отобрал у него второй пряник. – Эй, куда? – возмутился Вэй Усянь и отобрал пряник обратно. – Сестрица приготовила это для меня, а не для тебя. – Моральная компенсация, – ответил Цзян Чэн, но охотиться за пряником второй раз не стал. – Зайдёшь завтра навестить А-Лина?       Вэй Усянь покачал головой и ловко заткнул многострадальным пряником рот самому крикливому малышу. – Не могу. У меня собеседование в четыре. – Чего?! – изумился Цзян Чэн. – Ну, ты же помнишь, я искал подработку. Надеюсь, нашёл. – Поверить не могу, что ты кому-то сдался. И кому же мне писать письмо с соболезнованиями? – Вот не скажу! – Вэй Усянь показал Цзян Чэну язык. – Умри от любопытства. Да и потом, я же ещё не устроился. Может, меня там хотят подписать на пожизненное рабство, потому что я красивый и талантливый. Это тебе такое не грозит, а я должен быть начеку! – Умереть захотел? – рассвирепел Цзян Чэн.       Вэй Усянь захихикал, прекрасно зная, что Цзян Чэн ничего ему не сделает в столовой в окружении малышей Яньли. – В общем, в четверг без меня. Ну, или я попозже заскочу, но не факт, потому что к тому моменту с работы припрётся павлин. – Четырнадцать лет прошло, а ты никак не смиришься, – закатил глаза Цзян Чэн. – Ты и впрямь будто сам не старше Цзинь Лина. Никто такого ребёнка на подработку не возьмёт. – Зато меня другие дети любят. А тебя боятся, потому что ты всем угрожаешь ноги переломать, – парировал Вэй Усянь. – Тоже мне, учитель. Всё, уйди, не видишь, малыши так трясутся, что им кусок в горло не лезет. – Ты опозоришься, – зловеще предрёк Цзян Чэн. – На собеседовании или в первый же месяц, если Небеса будут тебе благоволить. – А вот и нет. Я буду лучшим учителем, и госпожа Юй будет мной гордиться. – Не в этой жизни.       Из-за того, что на него свалился целый класс малышни, которых надо было железобетонно пасти до трёх часов дня и ответственно передавать на руки родственникам, Вэй Усянь чуть не опоздал. Он взлетел на второй этаж, перепрыгивая через ступеньку, отдышался и честно попытался расправить футболку и пригладить растрепавшиеся волосы. Вышло, кажется, не очень. Наверное, Цзян Чэн был прав, он похож на глупого подростка, и его завернут уже с порога. С этими невесёлыми мыслями Вэй Усянь толкнул тяжёлую дверь.       За дверью обнаружилась крошечная приёмная со старыми мягкими диванчиками. Слева располагалась точно такая же деревянная дверь, справа – пара кабинетов, в которых две женщины сосредоточенно клацали по клавиатурам, не обращая внимания на вошедшего; третий кабинет был полон лишь старых книг. В четвёртом, самом большом, прямо напротив двери восседала миниатюрная девушка в кремовой блузке, убравшая волосы в две петельки, и дирижировала карандашом в такт радио. Увидев Вэй Усяня, она ловко закинула карандаш в стакан, убавила громкость и кивнула на свободный стул: – Ты же Вэй Усянь? Садись.       Ну, по крайней мере, его не выставили на пороге за неподобающий вид, подумал Вэй Усянь и сел. – Значит, так, – девушка не собиралась ходить вокруг да около. – Наше руководство решило открыть что-то типа арт-студии при ДК, и нам нужен преподаватель. В основном рисование, может, лепка. Ты ведь работаешь в основном со средними и старшими классами? – Ага. Но иногда мне и младших отдают. – Младших пока не надо. Только подростки, часть из наших ребят, кто хотел бы рисовать, но не может нормально в художку ходить – куда им, у них репетиции и конкурсы. Пока что так, раз в неделю. Если пойдёт хорошо, добавят особенных детей, ну, с ограниченными возможностями здоровья. Ты к такой перспективе как относишься? – Нормально отношусь, – Вэй Усянь пожал плечами. – Не пробовал, но, думаю, научусь. Дети и дети. Бывал на таких выставках, они молодцы. – Хорошо, – девушка откинулась на спинку стула. – Потому что предыдущие два человека, которые ко мне приходили, начали морозиться уже на этом этапе, и я их за это не виню, с такими детьми сложно. Ты значит, трудностей не боишься? – «Стремись достичь невозможного», – процитировал Вэй Усянь девиз их школы и по совместительству семьи Цзян. – Некоторые трудности преодолевать интересно. Детей я люблю, это, вроде как, взаимно. А вас не пугает, что я такой… эээ… – Стрёмный? – подсказала девушка, усмехаясь. – Могло бы быть хуже. Лань Цижэнь, конечно, начнёт хвататься за сердце, но он так реагирует практически на всех. Так, дальше. Занятия по четвергам с пяти до семи тебя устраивают? – Вполне, – ответил Вэй Усянь, раздумывая, как бы отреагировал этот Лань Цижэнь, узнав, что он заглядывался на его младшего родственника, – а он был уверен, что они не просто однофамильцы. – Ну, и последний пункт, – девушка вздохнула. – Оплата. – Дайте угадаю: мы государственное учреждение, находящееся на балансе у министерства, нам дают задачу и крайне скромно финансируют? – Вэй Усянь рассмеялся, увидев ошеломлённое лицо девушки. – Что? Мой, эм, цзефу ? – небеса, поверить не могу, что произнёс это – работает у вас. Понятия не имею, кем именно, я так и не понял, чем он занимается, типа, посредничает между вами и министерством культуры? – Цзинь Цзысюань – твой цзефу? – уточнила девушка недоверчиво. – Почти. Муж моей се… то есть, приёмной сестрицы. Точнее, это я приёмный. Но какая разница? – Хм. Так насчёт… – Я в курсе, что у вас проблемы с финансированием. И я пришёл. Значит, для меня это не проблема, – улыбнулся Вэй Усянь. – Зачем тебе это вообще? – нахмурившись, поинтересовалась девушка. – Ты не вчерашний школьник, у тебя есть высшее образование и работа, в очень хорошей, кстати, школе. Ты неплохо рисуешь… – И ещё на флейте играю, – подсказал Вэй Усянь, улыбаясь ещё шире.       Девушка посмотрела на него так, будто ей захотелось его стукнуть. – Ты, главное, при остальных такое не ляпни, а то запрягут на концерты, причём бесплатно.       «Я, может, и не против», – чуть было не ответил Вэй Усянь, но сдержался: он и так не производил впечатление надёжного человека, которого можно взять на работу в такую серьёзную организацию, даже на двухчасовые курсы рисования. – Не знаю, мне просто интересно? – ответил Вэй Усянь. – Мне правда очень нравится преподавать. В школе детям приходится ходить на мои уроки – хотя им вроде нравится, но выбора у них в любом случае нет. Хочу попробовать позаниматься с теми, кто на самом деле этого хочет.       И нет, пресс-секретарь-фотограф с нефритовыми руками тут был совершенно ни при чём. Честно-честно. Вэй Усянь действительно очень хотел попробовать поработать на каких-нибудь курсах, которые не мешали бы его основной работе и не отнимали бы слишком много времени, которое он обычно тратил на подготовку к урокам и рисование своих картин.       Девушка кивнула, кажется, не убеждённая до конца, и Вэй Усянь смиренно склонил голову, ожидая слов вроде «Извините, вы нам не подходите» или даже без извинений, ведь он и правда, наверное, выглядел слишком странным для этого места. Возможно, менее странным, чем Не Хуайсан, но тот был дизайнером и с детьми не работал. – Если я позвоню завтра после четырёх, это будет удобно? – спросила девушка. – Удобно. Если и правда позвоните. Потому что обычно после слов «мы вам позвоним» не звонят никогда, – улыбнулся Вэй Усянь.       Девушка посмотрела на него очень устало. – Если мы будем так делать, нам будут писать гадости в комментариях, – очень серьёзно и, кажется, честно сказала она. – Никто из нас не хочет получить по шапке от министерства, даже если это будет делать замминистра со своей очаровательной улыбочкой. Так что я позвоню в любом случае.       «Либо я выгляжу не настолько плохо, – подумал Вэй Усянь, выходя из Дома культуры после собеседования. – Либо у бедняг и впрямь настолько плохо с финансированием и кадрами, что я их последняя надежда».