По разные стороны

      Котаро 8 лет. Он не хочет никого видеть. Он не хочет больше общаться с другими людьми. Дети, взрослые — все одно.       — Ты странный. Уходи.       И он уходил. Уходил туда, где его никто не найдет. На территорию храма, к большому дереву, что не обхватить руками. Дереву с густой-густой кроной и низкими ветвями. Он забирался настолько высоко, насколько мог, и наблюдал. Наблюдал, как ветер колышет каждый листочек этого гиганта, как над ним скачут воробьи, как в маленькие пробелы листьев заглядывает солнце.       — Бу!       От неожиданности Бокуто был близок к тому, чтобы полететь с ветки, где так удобно устроился. Удержался он только чудом. Чудом в лице внезапно появившегося мальчика его возраста, что сейчас ехидно улыбался перед самым его лицом.       — Ты с ума сошел?! — Котаро почувствовал на себе, каково это, когда сердце уходит в пятки. — Я же мог упасть!       — Но ведь не упал же, — и этот наглец рассмеялся во весь рот. — Давай садись уже. Долго мне тебя держать? Ты же не хочешь упасть.       И только сейчас до Бо дошло, что его держат за руку, спасая от падения. Он мгновенно вскочил на ноги, схватившись за кору ствола. Так он отдалился от незнакомца на несколько шагов.       — Ты- ты-ы, — мальчик не мог подобрать слов. — Ты кто такой? — для уверенности в себе он отломил ближайшую веточку и направил на «врага».       — Не надо делать дереву больно, — выражение лица напротив резко изменилось на раздражение, а голос зазвучал угрожающе.       От страха Бокуто выронил палку и присел, вжимаясь в древесину за спиной. Он только раз моргнул, а неизвестный и пугающий мальчик уже стоял по другую сторону, где до этого была ветка, и что-то бубнил себе под нос.       — Чего вылупился? Извиняйся.       — Изви- что?       — Извиняйся! Ты сделал мне и дереву больно.       — Прошу прощения, — Котаро и правда чувствовал вину за то, что навредил тому месту, что так любезно его приютило. Он боялся даже поднять глаза и вздрогнул, когда ощутил руку на своем плече.       — Все в порядке, если ты понял свою ошибку, — гнев в голосе сменился милостью и мальчик решился поднять глаза. — Меня зовут Акааши Кейджи, я охраняю это место.       — Ва-а-аа! — Бокуто отшатнулся от мальчика, который только что представился Кейджи.       В этот раз от падения его ничто не спасло, и он с криком сорвался с ветки. Приближаясь к земле, мальчик до слез зажмурился и был готов смириться со смертью. В последний момент его что-то — или кто-то — подхватило, спасая от рокового столкновения.       — Ну и кто тут с ума сошел?! Уо-о-оу, берегись! — видимо, сил спасителя не хватило на то, чтобы удержаться в воздухе вдвоем, так что двое мальчишек приземлились в кусты.       Котаро выбрался из кустов быстрее Кейджи. Теперь он отчетливо видел, что за спиной Акааши расправлял крылья. Большие, широкие и, наверняка, очень мягкие. Он перебирал перья руками, вытаскивая листья и палочки, оставшиеся от куста, в котором первый, в свою очередь, оставил парочку перышек. Закончив с наведением порядка в крыльях, мальчик разворошил свои волосы, чтобы и в них не осталось мусора.       — Вот и чего ты так пугаешься? Никогда духа не видел? — Бокуто помотал головой, подтверждая истинность слов Кейджи. — Оу… прости тогда. Это большое потрясение для тебя, должно быть… Я не подумал. Помочь? — он протянул руку. — Как тебя зовут?       — Бокуто. Котаро…

***

      — Да как они смеют! — возмущению духа не было предела, когда Котаро рассказал ему свою историю.       — Я привык, — пролепетал тот в ответ. — Не надо, — мальчик прервал Акааши, когда тот хотел начать новую тираду возмущений. — Лучше расскажи о себе. Так ты мне больше настроение поднимешь, — и он неуверенно улыбнулся.       — Пф, ладно.       Акааши начал историю с того, сколько ему лет. Мальчик, которому не дашь больше 10 лет, был далеко не ребенком по возрасту: ему было более 500 лет.       — Я могу менять свой облик. Больше всего мне нравится именно этот, так что я редко пользуюсь этой способностью.       — А можешь мне показать? — неожиданно для Кейджи, это очень впечатлило Бокуто, и он неловко кивнул.       Теперь на его месте сидел совсем другой человек. Старик, что точно повидал многое, с длинной седой бородой и такими же волосами. И крылья больше стали.       — Вау! А еще?       Перед ним оказался даже не человек, а большая сипуха, поражающая своим величественным видом.       — Ну все, хватит. Это утомляет, — Акааши вернулся в образ мальчика и старательно избавлялся от лишних перьев.       — А почему сова? Почему-почему-почему? — Котаро наклонился ближе от нетерпения.       — Родился я таким, — дух раздраженно оттолкнул любопытную занозу, которая лезла ему прямо в лицо. — Имей уважение. Все-таки я хранитель сов.       — О-о-оо, — восторженно протянул мальчик, валяясь на траве от толчка Кейджи. — Так вот почему! А как рождаются духи?       — Я точно не знаю. Кажется, у каждой святыни должен быть свой дух. Когда появляется она — рождается дух. Вот моя святыня это дерево, где ты прятался. Впрочем, ты, наверно, уже догадался, — дух тепло улыбнулся по какой-то ему одному известной причине. — Кстати, это дерево гинкго.       — Поэтому ты сказал, что я причинил боль и тебе, и дереву?       — А… да. Не стоит переживать! Все уже в прошлом! — Акааши затароторил, увидев, что Бокуто вновь чувствует вину и начинает грустить.       — Я больше так никогда не поступлю! — громко воскликнул мальчик, согнувшись в поклоне.       — Ты чего? Не надо кланяться! — лицо духа покрылось румянцем смущения. Он никогда не знал такого уважительного отношения и был сбит с толку. — Я давно тебя простил. Я чувствую, что ты понял свою ошибку.

***

      — Знаешь… Бо, я рад, что познакомился с тобой, — в один из выходных, когда Бокуто мог проводить целый день в храме, Акааши начал этот разговор.       — Почему? А как же служители? Их же тут немало.       — Я показываюсь им только в виде совы. Они меня кормят, но я не рискую раскрывать себя, — поймав вопросительный взглял Котаро, Кейджи решил ответить на немой вопрос. — Я не знаю, почему это так. Просто у меня не самое хорошее предчувствие. Они могут принять меня за злого духа и изгнать из этого мира.       — Оу, это правда очень… печально, — Бокуто не мог точно подобрать слова. — Но теперь у тебя есть я! Я этому очень рад. А ты?       — Еще как, — глядя на счастливого мальчика, дух не мог сдержать улыбки. — Такое ощущение, что ты мудрее меня, — рассмеявшись, Акааши слегка боднул Котаро в плечо. После он так и оставил голову у того на плече.       — А ведь ты такой ста-а-арый. Нельзя быть глупее восьмилетнего мальчишки.       — Это кто тут старый? — шутливо возмущаясь, Кейджи повалил наглого юнца и начал щекотать. — Хаха, я тебе еще покажу — ста-арый!       Бокуто не боялся щекотки. Ему было смешно, он чувствовал себя счастливым. Счастливым настолько, что готов был задушить Акааши в объятиях. Тот внезапно замер, напугав мальчика.       — Джи-и, — Котаро звал духа, встряхивая его за плечи. — О нет, что такое? — он не мог сдержать испуганного восклика.       Акааши мелко дрожал. В его глазах застыли слезы, дыхание сбилось. Он крепко сжимал рукава свитера Бокуто, не давая ему отдалиться.       — С-стой, — голос духа был совершенно не похож на его собственный. Сиплый, едва слышный, срывающийся. — Не уходи, Бо…       Котаро загреб его в объятия, как делала это мама, когда он был расстроен. Он поглаживал волосы и спину такого беззащитного сейчас хранителя сов.       — Да, мне 500 лет, а я тут реву в плечо мальчишки, который на сотни и сотни лет младше меня, — Кейджи заходился слезами, но продолжал говорить. — Все эти годы я не знал никого, кроме низших духов да всяких зверей. Я не знал этого тепла, которое люди дарят друг другу. Дружба, любовь — это было загадкой для меня. Но ты сейчас сидишь рядом со мной, обнимаешь, и я, — вся речь прерывалась всхлипами, а сейчас воздух в груди закончился, и пришлось остановиться. — Я так боюсь не увидеть тебя в один из дней.

***

      — Готов? — Акааши внимательно осматривал парня перед ним со всех сторон.       — Конечно. Абсолютно и полностью, — Бокуто легонько рассмеялся, смешно сморщив нос, что дух тоже не сдержал смешки.       — И как же ты быстро вырос… — Кейджи улыбался, но глаза заблестели от слез, отражая в себе все вокруг.       Котаро не держал эмоции в себе и все свои слезы лил в плечо самого близкого человека, душа того в объятиях. Который даже не совсем человек. Он перебирал в голове все, что произошло за их проведенные вместе годы. Знакомство. Первые неловкие разговоры. Как они встречали рассветы и закаты. Как загадывали желания под падающими звездами. Как обнимали друг друга в сложные моменты. Как рассказывали друг другу все, что только приходило в голову.       — Бо, — тихий шепот вынудил поднять голову. — У меня кое-что есть для тебя.       Акааши протянул раскрытую ладонь, где лежала маленькая деревянная фигурка совы.       — Ты- ТЫ, — Бокуто хлопал глазами, совсем как у совы в его руках, и вновь они наполнялись слезами.       — Талисман. На удачу, — протянув руки к рукам Бо, дух положил свои поверх и скрыл фигурку в чужих ладонях. — И на память, — на выдохе выдал Кейджи.       Котаро загреб духа в свои руки, прижимая изо всех сил. Он не хотел. Он не верил. Сдался ему этот университет. Зачем все так? Все было так хорошо. Отстранившись, парень долго смотрел в глаза напротив. Они были самыми прекрасными. Будь они какого угодно цвета — глаза Акааши прекрасны. Больше нет на свете тех глаз, что посмотрят на него с той же теплотой и пониманием. Нет глаз, которые невероятно красиво отражают все вокруг. Нет глаз хоть каплю похожих на эти. Не думая, Бокуто на секунду, мимолетно, коснулся губ напротив своими. Он и сам не понимает, какой смысл вложил в этот поцелуй. Он просто хочет обнимать Кейджи настолько долго, насколько возможно. И тот желает, чтобы этот момент не кончался.       — Я никуда не денусь, — при всем желании дух не может покинуть свою святыню.       — Я знаю, — Котаро не издал ни звука, произнес одними губами.       Кусая губы и сжимая кулаки до боли и, казалось, до крови, оба отвернулись. Разошлись по разные стороны.