***
Коридор, ведущий в палату Питера, казался ей бесконечным. Сердце отбивало чечётку, будто пытаясь пробить грудную клетку. Поддержка Кейт была неоценима и бесценна, и, может быть, Меган однажды признается в этом. Первое, что увидела Хант, когда вошла в палату, — его глаза. Глаза, с нежностью и любовью во взгляде смотрящие на неё. Меган застыла в дверном проёме, округлив глаза, и, кажется, перестала дышать, опасаясь, что это всего лишь плод её воображения. — Питер… — шёпот вырвался из её груди. Данлоп улыбнулся, смотря на шокированную женщину. — Вы же не думали, что так просто отделаетесь от меня, доктор Хант? Меган, испустив скептический смешок, широко улыбнулась, роняя слёзы радости. Кинувшись к Питеру, она незамедлительно склонилась над ним и заключила его лицо в свои прохладные ладони. Покалывающая щетина приятно защекотала нежную кожу, а её мягкие губы на несколько долгих секунд нежным поцелуем прикоснулись к мужским губам. — Не смей больше так делать! В противном случае, я сама убью тебя! Улыбнувшись, Питер запустил пальцы в рыжие мягкие локоны и за затылок притянул женщину для поцелуя.1
4 декабря 2022 г. в 12:05
В небольшой комнате со светлыми стенами царит бездонная тишина, настолько глубокая, что пронизывает до самых костей. Здесь пахнет эфирными маслами: бергамот, лаванда и шалфей. Запах последнего она узнает из сотни тысяч других похожих, потому что люто его ненавидит, — он напоминает ей о том, что хотелось бы забыть.
От рук её несостоявшегося убийцы пахло шалфеем — отныне самый ненавистный ей аромат.
Меган сидит на кожаном диванчике, сложив ногу на ногу, и смотрит в большое окно, за которым не слышно ни звука. Ей хотелось бы думать о чём-то другом, хорошем и светлом, но в голове полнейший мрак, тяжесть собственных мыслей давит на неё, и женщина делает над собой неимоверное усилие, чтобы вернуться в счастливый и беззаботный период прошлого. У неё почти получилось, и тень улыбки касается малиновых губ, но на этой радостной ноте всё угасает, как тлеющий уголёк, — она осознаёт, что важность счастливого воспоминания растворяется в памяти, тает, как лёд в тепле, перестаёт быть особенным моментом жизни и превращается во что-то незначительное.
Ей хочется вновь найти на задворках своей памяти тот момент, который при упоминании его имени вызывал бы улыбку, а не слёзы. Парадокс в том, что таких моментов предостаточно, но Питер, истекающий кровью у неё на руках, — то единственное, что стоит перед её глазами и преследует во снах.
— Доктор Хант, — мужской голос вырывает из воспоминаний, — так больше не может продолжаться, — качая головой, психиатр всматривается в профиль женщины. — Это наш двадцать первый сеанс. Двадцать один час психотерапии, — членораздельно произносит он, будто это что-то может для неё изменить. — Вы не проронили ни слова. Я бы давно отказался от вас и взял кого-то, кому я действительно могу помочь, но Кейт слишком настойчивый человек…
— Я ценю её помощь, — всё так же глядя в окно, монотонным голосом произносит Меган, перебивая мужчину, — иначе меня бы здесь не было. Этот двадцать один час я могла бы потратить на тех… — на пару секунд женщина умолкает, переводит взгляд в пол, а затем впервые поднимает глаза на психолога, — кому я действительно могла бы помочь, — копирует фразу психиатра.
— Надо же, она умеет разговаривать, — язвит Трент, понимая, что с его стороны это весьма непрофессионально, и он повёл себя некомпетентно.
Он хотел бы помочь этой женщине, но она считает, что помощь ей не нужна. Доктор Марш испробовал разные подходы, но Меган словно неприступная стена, и впервые в своей многолетней практике мужчина не имеет понятия, как всё сдвинуть с мёртвой точки, и готов опустить руки.
Психиатр сжимает папку формата А4, предположительно, дело Питера. Каждый уверен в том, будто знает, что произошло; каждый сочувствует, принимая её боль, как свою собственную, но лишь сама Меган знает правду, ведь она была главным и единственным зрителем расправы над человеком, что ей дорог.
— Что вы пишите? — озадаченность пронзает женскую душу, когда кончик шариковой ручки скребёт по альбомному листу.
— Что вы наконец-то заговорили.
Вновь царит молчание. Меган уводит взгляд в окно, смотря на происходящее за пластиковой рамой, словно на спасательный круг. Начинает накрапывать дождь, и мелкие капли бьют в оконное стекло.
— Это первый шаг, Меган. Может, мы двинемся в сторону второго? — какая-то наивная простота и нелепая надежда звучат в голосе мужчины.
— Никуда мы не двинемся, Доктор Марш, — не сводя взгляда с окна, уверенно твердит Хант. — Ничего личного. Я просто не хочу об этом говорить.
— Меган, вы должны выговориться, — продолжает настаивать доктор. — Вы пережили непостижимое. У вас не было друзей, и Питер стал первым, кто добился вашего расположения; первым, кто заглянул в душу. Питер спас вам жизнь, а вы не смогли отплатить ему тем же, и теперь вините себя за это. Многим не под силу вынести подобное, но вы справились, вы выжили. Вам нужно поделиться тем, что вы чувствуете, иначе это сожрёт вас изнутри, и в конечном итоге от вас не останется ничего. И всё будет зря. Все, за что вы боролись; все, что вы пережили.
Меган делает глубокий вдох, желая разодрать на куски психиатра и выпотрошить всех, кто попадётся ей на пути после этого.
— Вы понятия не имеете, что я пережила! — бросает на мужчину грозный взгляд, готовый располосовать все его внутренности на мелкие кусочки. — Я не хочу говорить об этом! Я не готова! Я хочу оставить это в прошлом, так не заставляйте же меня переживать это снова! Я помню каждую деталь, каждую секунду, и произошедшее не выходит у меня из головы… Я пытаюсь думать о чём-то хорошем. Пытаюсь… Бывают периоды, когда у меня получается отвлечься, но в остальные моменты… Я снова и снова прокручиваю в голове события того вечера и без конца думаю, где я могла поступить иначе. Что было бы, если бы я сделала другой выбор? Было бы всё иначе? Вы не можете дать мне ответов на эти вопросы, так оставьте меня в покое! Скажите Кейт, что я большая умница, и мы закончим на этом, потому что я больше не намерена сюда приходить!
— Доктор Хант…
— Время вышло, доктор Марш!
Несколько долгих секунд Меган буравит взглядом добрые глаза психиатра. Злость и гнев, скорее, на саму себя, нежели на виновников ситуации, полыхают в её потемневших омутах. Малиновые губы размыкаются, но лишь хватают воздух и тут же плотно смыкаются, — слова остаются невысказанными. В следующий миг за женщиной громко хлопает дверь.
Улица радует прохладой и малолюдностью. Меган делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Тошнота подступает к горлу, сводя внутренности. Женщина возводит взгляд в пасмурное небо, подставляя лицо мороси, и одинокая слеза бежит по щеке. Хант воспринимает это как слабость и, желая быть сильной назло каждому, кто пытался её сломить, прикусывает внутреннюю сторону щеки, сдерживая эмоции.
Взглядом обводит пустую улицу, делая медленные шаги по широкому тротуару, и застывает на месте. Глаза въедаются в женский силуэт сквозь опущенное окошко авто. Блондинистая голова склоняется для лучшего обзора, и взгляд находит женщину. Меган хмурит брови и недовольно поджимает губы. Стуча каблуками по сырому асфальту, Хант стремительно быстро двигается к знакомому автомобилю.
— Садитесь, — Кейт отворяет пассажирскую дверь изнутри салона, но рыжеволосая не торопится следовать просьбе. — Садитесь, Меган, — мягко, но настойчиво просит женщина.
Дорога занимает немало времени, но проходит в полной тишине. Меган не задаёт вопросов — она доверяет Кейт.
Холодные ладони вмиг потеют, тонкие пальцы вздрагивают и немеют, когда Кейт паркует машину возле больницы. Мысль, что Питер умер, стрелой болезненно пронзает сердце.
— Вы должны сделать это, Меган. Вы должны посетить его.
Прикрыв веки, Меган затылком безболезненно ударяется в подголовник и глубоко вздыхает, пытаясь унять дрожь в теле. Он ещё жив. Рыжие пряди падают на лицо их обладательницы, когда Меган, не в силах больше сдерживать эмоции, позволяет горьким слезам оставлять мокрые дорожки на щеках.
— Ему не следовало приходить, — жалобно скулит Хант, шмыгая носом.
— Тогда мы бы сейчас стояли у вашей могилы, — прямолинейно отзывается Кейт.
Глаза опасно сверкают, прожигая блондинку озлобленным взглядом.
— Прекратите говорить о нём так, будто он уже мёртв! — крик отчаяния разносится по уютному салону авто, а стальной взгляд врезается в лицо Кейт.
— Прекратите отрицать очевидное. Вы же врач, Меган. У Питера нет шансов.
— Я предпочитаю верить в обратное! Перестаньте швырять меня лицом в реальность! Мне нужна эта надежда, как вы не поймёте?
Нежно-розовые губы блондинки виновато поджимаются. Кейт так пыталась убедить коллегу в очевидном исходе, что не заметила, как та борется с собственными чувствами.
— Если бы была возможность всё изменить, Питер поступил бы точно так же, даже зная, что умрёт, — спокойно поясняет Кейт. — Без тени сомнения он вновь отдал бы за вас жизнь.
— Мне от этого нелегче! — взрывается Меган. — Стоило уволить его в первую же неделю, как я и хотела! — слёзы блестели в её глазах.
На губах Кейт мелькает тень улыбки, и она обводит мягким взглядом лицо, обрамлённое рыжей копной волос. В знак поддержки её ладонь опускается на руку Хант.
— Я думала, Данлоп регулярно хочет меня придушить, а оказывается, он любил меня, — горько усмехается Меган.
Хант впервые с того рокового вечера позволяет волне эмоций затянуть её в бездонные глубины боли.
— Я люблю тебя… — полушёпотом произносит Меган, поднимая на Кейт глаза. — Последнее, что он сказал мне, прежде чем потерял сознание, — грустная улыбка мимолётно украшает её лицо. — Когда дело касается Питера, я — не врач… Я просто женщина, которой он очень дорог. И я всё думаю, что, если он умрёт и никогда не узнает, что его чувства были взаимны и что у него был шанс, вопреки его иному мнению?
— О Боже, Меган… — с искренним сочувствием произносит Кейт, — мне так жаль.
Но он всегда будет жить в сердце Доктора Хант, и она, в свою очередь, до конца дней будет оставаться той достойной женщиной и хорошей матерью, какой её считал Данлоп. Она будет оставаться той, которую он любил…