С Днём рождения, капитан Альберих

Между ними стояла целая череда недосказанности и ошибок, но вместо разговора эти обиды лишь накапливались. Они старательно делали вид, будто ничего не произошло, так было гораздо проще, пусть это и выматывало. Им двоим так было удобно. Никто не начинал разговор первым, а уж о том чтобы извиниться за все те слова и поступки в прошлом и речи быть не могло. Поэтому молчание затягивалось, превращалось в раздражение и наконец равнодушие. Дилюк знал что сегодня за день, и намеренно его пропустил. С этой мыслью улыбка на лице капитана стала только шире и он отвернулся от барной стойки, уделяя своё внимание вечно активной Барбаре. Рангвиндр не мог не знать, с какой целью рыцари Ордо Фавониус арендуют у него таверну. Позволил всем собраться и сам по-тихому ушёл. Что ж, на что ещё можно было рассчитывать после всего произошедшего между ними? Что после возвращения домой Дилюк будет прежним? Или что сам Кэйа не изменился? Предатель не заслуживает даже этого. Парень окидывает взглядом шумную компанию тех, кто стал ему если и не новой семьёй, то очень близкими друзьями. Здесь собрались многие: Джинн о чём-то расслабленно беседует с Лизой и на её лице улыбка мелькает чаще обычного, а как она постоянно заправляет прядь волос за ухо, за что получает лишь тихие смешки собеседницы. Барбара, прекрасная звёздочка Мондштадта, дарит лучший подарок — своё пение. Даже Альбедо с Кли подошли и поздравили капитана, Эмбер же перехватила инициативу и изъявила желание побыть нянькой. Главное чтобы в последствиях не пришлось отстраивать город заново. Кэйе хочется смеяться от всей абсурдности ситуации. Столько людей собрались в этом месте, ради человека который совершенно этого не заслуживает. Он поигрывает вином в бокале и смотрит на то место, где обычно стоит его названный брат. Сейчас там другой человек, хотя вино льётся рекой и только самого лучшего качества. Дань того, что он когда-то принадлежал семье владельцев винокурни Рассвет. Но это всё не то. За притворной улыбкой можно почти поверить в то, что ты счастлив. И Кэйа почти убедил себя в этом. Ведь так много людей относятся к нему с добротой и теплом. Как и полагается радушному хозяину этой вечеринки, он находит время поболтать с каждым: с рыцарями из своего отряда, им тоже нужен отдых и расслабление после всех тяжёлых миссий; рядовыми офицеры с которыми так или иначе он перебрасывался парой фраз. Здесь были те, с кем он познакомился ещё во время обучения, они вместе держали деревянные мечи и оттачивали свои навыки. Так много людей и алкоголя, что ближе к ночи у него разболелась голова. Но Кэйа продолжал улыбаться, делал неспешные глотки и ходил между групп людей, смеялся и шутил. Никто никогда не видел по-настоящему пьяным капитана, а он не позволял себе напиться до такого состояния. Но так отчаянно хотелось. Дома у него было несколько бутылок «Полуденной смерти», и вот в одиночестве он наконец исполнит желание своей души. Тем более что в честь праздника ему дали на завтра отгул. После напряжённого дня и целого вечера на ногах, Альберих чувствует усталость. Он расслабленно откидывается спиной на барную стойку и наблюдает за гостями. Вино почему-то имеет выраженный привкус горечи. И за своими размышлениями рыцарь почти пропустил момент возвращения владельца этого места. Парень услышал только «Можешь быть свободен, я сам всё закрою», сказанное где-то на грани слышимости и улыбка стала только шире. Он не оборачивался, позволял иллюзии укрепиться в сознании. — А я уже думал, ты принципиально не посещаешь такие мероприятия, — с лёгким смехом сказал Кэйа. В первую очередь он смеялся над собой. Кто он такой, чтобы заслужить присутствие уважаемого во всём Монде некоронованного короля? — Кто-то же должен проконтролировать, чтобы ты не остался здесь на ночь. Дилюк не переносил алкоголь и вид пьяных людей, в его таверне все знали: даже если здесь продавался алкоголь, беспорядков он точно не потерпит и вышвырнет любого. За это его уважали все, ведь даже пьяницы старались вести себя культурно. Можно ли было Кэйю причислить к их числу? — Мы закрываемся, — чуть громче напомнил Дилюк, протирая бокал. Удивительно как быстро шумное веселье может заканчиваться. Все ещё раз подходили по очереди к виновнику торжества, поздравляли его и постепенно в таверне не осталось никого, двух названных братьев и официанток, которые убирали последствия. — Ты ведь забыл, да? Что сегодня за дата, — с той самой раздражающей улыбкой спросил Кэйа. Потому что улыбаясь можно убедить себя, что всё хорошо, а в душе не ноет от болезненнного осознания, что по-настоящему близкий и некогда любимый человек даже не вспомнил. Так глупо верить. Во всём Тейвате Кэйа Альберих остался один. Хотя так было всегда, с тех самых пор как отец бросил его одного. Такой как он не заслуживает право на счастье. — Я помню, — тихо сказал Дилюк. Он отложил своё занятие, а затем достал из-под стойки тщательно завёрнутый подарок. — С Днём Рождения, Кэйа.  Теперь уже настоящая улыбка коснулась губ Альбериха. Он принял подарок и перехватил руку. Горячая. Обжигающе-горячая, как это и отпечаталось в памяти. От Дилюка ощущается запах гари, а ещё… Не смотря на всё произошедшее, от него веет домом, который Кэйа потерял. В первый день рождения после их ссоры брат уехал в странствие, и парню пришлось проводить его в одиночестве. Не самое лучшее совершеннолетие, но ему ли жаловаться? Так было каждый раз, и Кэйа предпочитал исчезать в этот день, но сегодня действующий магистр Джинн завалила его поручениями и выманила сюда. — Как хорошо, что покой города ночью охраняет Полуночный герой, — усмехнулся капитан. Он наблюдал как меняются эмоции на лице брата, и тот пытается высвободить руку. — Выпей со мной, Дилюк. Хватка несколько ослабла, Рангвиндр смог высвободить свою руку. Он только хмыкнул, а затем налил себе виноградного сока и вернулся к стойке. Они оба знали, после какого события Дилюк перестал пить алкоголь, и всё же… Кэйа молча выпивает вино из своего бокала и ставит его на стойку. — Тебе хватит, — уверенно сказал владелец. Но всё же… в честь дня рождения наливает ещё. — Так неприятно находиться рядом со мной? — Кэйа смотрит поверх алой жидкости на брата. — После всего… Рангвиндр останавливает его одним жестом. Всё такой же властный, уверенный в себе. Только глубоко несчастный, собственно как и сам Кэйа. Два разбитых человека, которых до сих пор объединяет лишь совместное прошлое. Что теперь может быть между ними общего? Капитан замолкает, и лишь опускает взгляд в бокал. На что ему ещё было расчитывать? Но к своему удивлению Альберих слышит только то, как Дилюк отпускает сотрудников, и кроме них в таверне не остаётся больше никого. Он… Кэйа вновь улыбнулся и сделал глоток вина. Теперь ощущается вяжущая тёрпкость, а ещё сладость винограда. Вкус дома. — Мне было лет четырнадцать, когда господин Крепус впервые разрешил выпить на мой день рождения. Это то самое вино? Вместо ответа лишь кивок головы. Кэйа ощущает как вдруг становится тяжело. Его приёмный отец единственное, что их объеденяет, но так же его смерть окончательно разделила их жизни на до и после. Он так сильно скучал по тем временам, но ничего уже не вернуть. И его глаз бога тому лучшее доказательство. — Дилюк, мне… — Не надо. Он хотел сказать, что ему действительно жаль, что всё так произошло. Но парень прервал его раньше, будто бы боялся услышать этих слов. Кэйа вздохнул, а затем перемахнул стойку и остановился рядом. Их разделял один шаг и какие-от сантиметры. — Как раньше уже ничего не будет, — тихо сказал Кэйа, и он это прекрасно понимал. — Но я не хочу, чтобы ещё и ты меня ненавидел. — Ты пьян, — Дилюк отпихнул его от себя. Пусть считает и так, хотя в голове была кристальная чистота. Возможно тело несколько начало вести. Но Кэйа не сказал бы ничего из того, о чём не думал. Но так даже удобнее, пусть брат считает, что это всё в нём говорит алкоголь. — Дилюк, — тихо, но так отчаянно зовёт он его на ухо. — Дилюк. Рядом с братом тот самый жар, который может его уничтожить. Кэйа уже не по наслышке знал, что это такое, ярость Рангвиндра которая направлена на него. Но как мотылёк продолжал лететь на этот огонь. Парень как-то запоздало оглянулся по сторонам. Этот день доказал, что у него было так много людей, которые поддерживают, но рядом с братом не было никого. И от этого стало так грустно. Когда-то весь мир был в их руках, а счастье было друг в друге. Как же они смогли это упустить? Как Кэйа посмел это разрушить? Видимо это отпечаталось на его лице. Выпитый алкоголь тормозил реакции, а рядом с братом он наконец расслабился. Поэтому не мог ничего скрывать сейчас, как бы не старался. Наигранная улыбка окончательно слетела с лица капитана кавалерии, обнажая истинные чувства. — Не надо, — выдохнул Дилюк. Он не хотел слышать этого продолжения. — Кэйа, ты выпил лишнего. — И что с того? Раз Дилюк так считал, так тому и быть. Кэйа толкнул его к барной стойке и навис сверху, глядя в алые глаза. При желании, тот мог бы высвободиться, но продолжал стоять неподвижно. — Я сожалею, что всё так произошло, — наконец он произносит те слова, которые камнем лежали на его душе. В один момент стало так легко. Видимо «Полуденная смерть» таки решила его добить окончательно в этот вечер. Что ж, пусть будет так. Алкоголь развязал язык, он говорил то, что было запрятано так далеко. — Ты мне нужен, Люк. я никогда не был так свободен, как рядом с тобой. В нём что-то отчаянно ломается, и они оба почти что слышали этот звук. Слишком много одиночества, но в конце концов, они всё ещё были друг у друга. Кэйа крепко сжал брата в своих объятиях, и наконец услышал сдавленный вдох. Внутри всё перевернулось. Так этот запах крови который он почувствовал… В тот же миг капитан отстранился и уверенно потянулся к застёжкам. Дилюк пытался его отпихнуть, и это затянулось на целых пять минут, что в итоге Кэйе пришлось применять болевой захват, лишь бы только Рангвиндр успокоился и позволил ему это увидеть. Чёрный камзол прекрасно впитывал кровь, зато весь правый бок был залит кровью. На белом жилете это как никогда отчётливо выделялось. — Пустяки, — отмахнулся Дилюк и вновь предпринял попытку отпихнуть брата. Альбериха неожиданно пронзило осознание: весь вечер парня не было с ними не по тому, что он не хотел быть рядом, а из-за докладов о монстрах, которые подобрались слишком близко к городу. Полуночный герой дал им возможность спокойно отпраздновать, хотя никто не знал точного количества врагов, были подозрения что там замешан Орден Бездны. А затем вместо того чтобы вернуться домой и обработать рану, тот сменил верхнюю одежду и встал за стойку, будто ничего не произошло. — Ты такой идиот, — сквозь зубы сказал Альберих. Чужие раны всегда было сложно лечить, ведь болит даже больше своих. — Заткнись и отстань, — прошипел Дилюк. Но знал, теперь Кэйа уж точно никуда не уйдёт. Это возвращало их в детство, когда после тренировки они сбегали посмотреть на хиличурлов, и возвращались избитыми, но довольными. Теперь уже взрослый Кэйа присел перед братом на корточки и внимательно осматривал рану. Рубашку правда пришлось завязать на руках, чтобы этот резвый герой никуда не сбежал. Помимо этой раны открылись и другие шрамы, они так отчётливо выделялись на бледной коже. Некоторые, практически белые, капитан помнил ещё с их совместной службы. Но появилось так много новых… — У тебя же огонь, как ты мог пропустить лёд? Крио маг бездны, догадался он. Потому что… Подобные шрамы оставил он сам, когда они столкнулись на совершеннолетие Дилюка. Слишком запоздало Альберих понял, что уже сказал лишнего. — У меня нет щита, — парень отвернулся, стараясь не смотреть на брата. Тот с особым рвением промывал рану, а затем накладывал тугую повязку. Неизвестно, сколько крови тот потерял прежде чем Кэйа это заметил. Этот упрямец… Капитан смотрел в слишком бледное даже для аристократа лицо. — И как ты собрался в таком состоянии возвращаться на винокурню? — покачал он головой. — Здесь есть комната. Но на этом всё не закончилось. Кэйа почти сразу же вновь обнял брата, тяжело вздыхая. Запах гари отступил, осталось только что-то древесное. Пихта и светяшка. — Я знаю твоё отношение к алкоголю. Но сейчас это лекарство. Так надо. Я смогу тебя защитить. Сделай мне подарок на день рождение, выпей со мной. И это был первый за столько времени раз, когда Дилюк ему подчинился. Он сделал несколько неуверенных глотков из его бокала, который Кэйа так заботливо поднёс к его губам, а затем попытался отстраниться. Правда в том, что Дилюк Рангвиндр очень быстро пьянеет. А ещё в тот роковой день своего совершеннолетия, парень выпил несколько больше вина. Даже если бы тот был трезвым, это не помогло бы справиться с таким монстром как Урса, но чувство вины легло на плечи юноши. Сейчас же в его объятиях уже взрослый Дилюк Ранвгиндр наконец-то расслабился. — Покажешь мне, где твоя комната. Тоже мне, герой. Неужели нельзя было оставить всё на рыцарей? — Не сегодня, — покачал головой он. Возможно Кэйе показалось, но в этот момент они стали чуточку ближе друг к другу. Дилюк мог идти сам, но никто ему этого не позволил. Это была та редкая возможность снова ощутить родное тепло, чувство дома. И главное не быть испепелённым за это. — Это твоя комната? — спросил капитан, останавливаясь рядом с непреметной дверью. Но получил лишь отрицательное покачивание. — Это твоя. — Что прости? — Это твоя комната. Моя рядом. Неожиданная правда заставила Кэйю совсем иначе посмотреть на брата. Под действием алкоголя он был таким разговорчивым, или давно хотел сказать, но не решался? Альберих мягко улыбнулся. Оказывается, всё это время у него был дом, в котором его ждали. Только вражда и давние обиды не позволяли им это узнать раньше. — Сегодня я проведу ночь в твоей комнате, мой братишка Дилюк. Не только потому, что он переживал о ране — это была пустяковая царапина, пусть и глубокая и крови было много. Они оба прекрасно знали цену ранам, и как долго может заживать прошедший удар по касательной и прямое попадание той же стрелы или копья. Неприятно и сковывает движения, это да. Поэтому пока рана полностью не затянется, капитан точно не позволит Полуночному герою выйти защищать их город, с особым рвением сам будет уничтожать всех монстров. Пусть этот день прошёл совсем не так, как он планировал, это было лучшее празднование за последние несколько лет. Он снова видел Дилюка пьяным, тот становился на удивление покорным и мало говорил, но если уж открывал рот, то это была та правда, которая раньше подавлялась. Что-то непременно изменилось в их отношениях после этой ночи. Кэйа не спал, обнимал своего братишку Дилюка и чувствовал умиротворение и счастье только от того, что тот наконец его принял. Даже если на утро снова будет ворчание и недовольство, Альберих будет помнить эти горячие объятия. Совсем как в юношеские годы, они проводили ночь вместе, рассуждая о звёздах и далёких странах. А утром отношения между ними будут чуточку теплее, а улыбки искренними. На следующий день Кэйа открыл коробку и увидел тот подарок, который для него подготовил Рангвиндр. Дилюк прекрасно знал, почему брат носит перчатки, хотя раньше их не любил. Уродливые шрамы, которые он оставил своим огнём навсегда остались на ладонях брата. Поэтому подарком стали новые перчатки из прочной кожи, со вставками из серебра и маленькими звёздочками крио. Кэйа улыбнулся и посмотрел на молчаливого брата. Они не могли изменить прошлое, но в их руках было сделать будущее чуть лучше и теплее.