Чисто девчачий вечер

Александра Алексеевна подъехала к дому подруги на такси, когда едва светало. Шестой час. Интересно, что думает о ней сейчас таксист? Быть может, с её стороны это казалось невероятной наглостью, но она не могла приехать раньше. И не приехать вовсе тоже. Хотя ей безумно хотелось спать. Кажется, она даже задремала в дороге. Сутки на ногах сделали своё дело. Но сейчас нужно было реабилитироваться. Только бы не помешать чему-то важному. Личная жизнь Ольги была не менее бурной, чем у самой Покровской. Её новый избранник… Саша находила его премилым. Несмотря на то, что ещё недавно казался невероятным циником. Им так не удалось познакомиться поближе, чем того бы хотелось самой Ольге. Они давно дружили, потому мнение Александры было очень важным. Только что в рабочих отношениях. Павел привозил к ней в Склиф беременных девушек. Несколько раз на её памяти. Да уж, гинеколог определённо в неотложке нужен. Была - не была. Подумаешь, проснутся на полчасика пораньше. Не успела она подойти к подъездной двери, как из ниоткуда вылетел доктор Рыков. Мужчина едва не сбил Александру с ног. А передвигаться на каблуках, да и ещё с таким букетом ей и так было непросто. Она уже было хотела поприветствовать мужчину, но он не дал этого сделать.

— Отличный букет. Для самой настоящей дуры. Передай, что она заслуживает его, как никто другой!

— И тебе привет! — спокойно произносит Покровская. — У вас что-то случилось?

— Случилось. С ней. Она просто - дура. Пока!

С этими словами мужчина поспешно удалился.

— Рыков! Рыков, стой! Совсем с ума сошли на своей скорой. Черт.

Перехватив поудобнее будет другой рукой, Александра зашла в подъезд.

Она уже было хотела нажать на звонок, как дверь с грохотом распахнулась. Александра удивлённо повела бровью, видя, как из квартиры вылетел Арефьев.

— Я сказала пошёл отсюда вон! — Выпаливает хозяйка квартиры. Да что здесь происходит? А что этот убогий здесь забыл?

— Сюрприз... — Тихо - тихо произносит Саша, будто бы боится попасть под горячую руку Ольги Кирилловны. Украдкой взглянув на уходящего мужчину, Покровская зашла внутрь, захлопнув за собой дверь.

— С наступившим, Олик. Знаю, это не делается в пять утра, но я вырвалась, как могла. Взрыв в метро... Тяжёлая смена... Нужно было остаться. Да и не до меня тебе было. Я думала, вы захотите отпраздновать вдвоём. Кино…Вино…И так далее.

— Какие глупости. Это хорошо, что ты пришла! Ты себе просто не представляешь... В каком я зажиме сейчас нахожусь.

— Я вижу. Кто? Когда? С кем?

— Ты уверена, что хочешь это знать? Ладно. Но не сейчас. Дома же тебя всё равно никто не ждёт, правда? Оставайся. Отсыпайся. Вечером приеду – поговорим. Только собираться на работу нет никакого желания.

— Ну, я не знаю… Ладно. А…Эм… А вы тут это… Втроём делали... Что?

— Всё так глупо. Странно. Больно. Арефьев пришёл меня поздравить. По доброте душевной. А что Рыков. Поздравил. Это была самая романтичная ночь в моей жизни. Только без него. Пришёл… Кричал. Ушёл. А это я должна на него злиться. Ещё и этот идиот сидел рядом и всё слышал. Готова поклясться, что его душа ликовала от увиденного. Питает там сейчас себе надежды о воссоединении семьи. Дура. Ничему жизнь не учит. Потому что спустя время снова доверилась. Никогда такого не было. Ни с кем. Так хорошо, легко и спокойно с ним. Всеми фибрами ощущала, что он мой. А он мне изменяет, Саш! И что мне сейчас делать с этими знаниями? Спустя несколько секунд Покровская залилась звонким смехом. Глаза Ольги широко распахнулись от удивления. Такой реакции она уж точно не ожидала.

— Чего ты смеёшься? Я о серьёзных вещах тебе говорю, а ты…

Её глаза вмиг стали мокрыми от слёз. Дабы не показывать своих эмоций, Арефьева принялась наполнять вазу водой. Смешно. Обхохочешься.

— Оль, а это у тебя уже какая? — Она кивает на початую бутылку из-под вина. — Да потому что это очень серьёзные обвинения, и ты не имеешь право обвинять его, не разобравшись. Он любит тебя. И я это точно знаю. Так, хватит. Мы сейчас попьём кофе и сменим тему. А вечером спокойно, без чувств, с толком и расстановкой всё обсудим.

Ольга Кирилловна собралась на работу, как только Покровская задремала в гостиной. Так быстро, что та даже не успела толком расспросить о свежих байках из Склифа. Женщина укрыла её теплым пледом и потрепала за шерсть Эболу, которая удобно пристроилась рядом с Сашей, сложив лапки на её локоть.

— Веди себя хорошо, варежка! Иначе отправлю тебя к Рыкову! Мау!

Зацепила со стола сумку и аккуратно на цыпочках, чтобы не стучать каблуками, покинула квартиру. Комплект ключей на всякий случай оставила рядом с телефоном Александры. Кто знает, быть может, планы её на вечер резко поменяются, а выйти отсюда она не сможет.

***

Так оно и случилось. Саша проснулась в районе шести вечера. Какое-то время понадобилось для того, чтобы собрать себя в кучу. Она прекрасно выспалась, но её режим был настолько нарушен… Ощущение какой-то хронической усталости уже несколько месяцев. Время…Время…Всё оставшееся время ушло на переговоры с Ольгой, касательно их культурной программы, кухни, еды, на сам заказ в целом.

Следующие несколько часов прошли также спокойно, как и всегда, когда они собираются провести вечер за уютной беседой. Запоздалые поздравления, самые теплые пожелания, греющие душу воспоминания об обучении: ребятах, вредных преподавателях, о списывании друг у друга… Смех до боли в животе. Арефьева меняется в лице, когда телефон на столе завибрировал, и на экране появилось «Рыков».

— Ответишь? — Не отставала Покровская, переводя взгляд с гаджета на подругу.

— Нет! Не хочу с ним разговаривать! И не буду...

С этими словами Арефьева перебралась на подоконник, цепляя со столика пачку сигарет.

— Оль! Ну, нельзя так! Ты не даешь ему возможности объясниться…

Покровская, подхватив оба стакана, устраивается напротив подруги, также вытягивая ноги в её сторону. Закуривают. Первая затяжка привычно обожгла горло приятной болью. Ничего не меняется: бесконечное курение, вдох холодного вечернего воздуха, размышления, не приносящие ничего хорошего...

— Да он провёл ночь с другой женщиной в мой день рождения! — Почти истерично выпаливает Ольга. На секунду ей показалось, что подруга даже вздрогнула от её эмоциональности. — Что тут объяснять? Он звонит, чтобы праведника из себя строить. Не защищай его! Просто взял и растоптал все мои чувства. Вот так вот бывает, когда в вашу жизнь врывается привет из прошлого.

Выдыхает после глубокой затяжки, после чего отводит взгляд в окно. Глаза невольно снова наполняются слезами. И Покровской тоже. Но она держит себя в руках, прекрасно зная, что будет, если сорвётся и она тоже. Привет из прошлого... Так до боли знакомо... Вдох-выдох. Только не плакать. Нужно что-то ответить. Подруга ждёт слов поддержки.

— Согласна. Жуткая скотина. Сволочь редкой породы. И невероятный циник. — Вторит она Арефьевой. — Фу. Ужас. Кошмар.

— Да! … Ты… Ты издеваешься что ли надо мной? Ну, вообщеее... — по-детски надулась заведующая подстанции.

— Это ты над собой издеваешься. Тебе его не хватает. И не только тебе.

Она кивнула в сторону крохотного пушистого комочка. Эбола изредка бегала в коридор, но в скором времени возвращалась, сверля хозяйку грустным взглядом.

— Между прочим, он с самого начала был против того, чтобы я взяла её домой. Дурачок. Полюбил же. Как миленький. Всюду за ним ходит. Что же мне везёт-то так? Какой-то прилив идиотов на мою голову!

— Я понимаю, Оль. Очень хорошо понимаю. Ты же знаешь и мою ситуацию тоже…Но только у меня-то точно всё... А тебе есть за что бороться. И ты можешь всё испортить по своей глупости.

— Как у тебя всё просто… Мне больно, понимаешь?

Трель мобильного телефона разливается по всей комнате. Арефьева нехотя соскакивает, дабы взглянуть, кто там. Ведь кроме Павла звонить действительно может кто угодно. Но судя по жестикуляциям и нежеланию снимать трубку…

— Хочешь, я поговорю с ним? Объясню, что к чему… М? Давай сюда телефон. Александра Алексеевна перемещается обратно на диван. Выжидающий взгляд.

— Не-е-ет! Я не позволю тебе так унижаться. Достаточно того, что я сама…Я вложила в него всю душу…С ума сходила. Его инсульт... Терпела его выходки и косяки десять чёртовых лет. Чем он мне отплатил Чем? Уронив голову на колени Покровской, она навзрыд расплакалась не в силах сдерживаться. Сердце разрывалось от боли и обиды за подругу, но чем помочь ей, кроме моральной поддержки она не знала. От чего на душе становилось еще тяжелее. Она ласково укачивает её, словно маленького ребёнка, нуждающегося в заботе матери, когда её всхлипы становятся истерическими.

— Тише, чшш! Ни один мужчина не стоит твоих слёз. Даже такой, как Рыков. Не стоит, слышишь!? Всё образуется. Мы сильные девочки. Бывали у нас ситуации и похуже. И что вообще может быть хуже…

Саша замолкает, чтобы не тревожить ещё не зажившие раны их обеих. И в этом они так хорошо чувствовали друг друга.

— Шурка, Шурка… Ты всегда найдёшь нужные слова. Спасибо тебе!

Вдох-выдох. Почти одновременно. Приступ неконтролируемой истерики постепенно растворился, оставив после себя нотки комфорта… Так чудовищно хорошо морально.

— А завтра я поеду и посмотрю, на кого он меня променял. Вот так! — Она залпом осушила свой стакан, тряхнув головой.

— Оля, Оля…

— А что Оля? Оля… Хочет сладкого. Тортику?

— … Угу!