Храм духа на двоих

Скучно. Локи взвешивает на ладони золоченый резной поднос с принесенными ему яствами и, чуть размахнувшись, отправляет в полет в сторону стеклянной стены. Удар, шлепок, звон разбивающейся посуды, стекающие по стеклу остатки вина и соуса. Падающий поднос на мгновение зависает почти у самого пола, выравнивается и принимает горизонтальное положение. Кубок, совершив несколько переворотов в воздухе, плюхается вертикально в центр подноса, в него вливается стекшее со стекла вино. Вокруг шлепаются склеивающиеся на лету и заново обретающие целостность блюдца и плошки, в которые тут же ссыпается еда и собирается соус. Сервировка величественно поднимается под потолок, три раза медленно облетает вокруг комнаты и зависает над головой сидящего мага. Потом резко переворачивается кверху дном и замирает. Лафейсон откладывает раскрытую книгу и, прищурившись, смотрит на перевернутый прямо у себя над головою поднос. Но ничего не происходит, посуда словно приклеилась к золоченой поверхности, в ней такая же неподвижно застывшая еда. Из напитков не проливается ни капли. Поднос резко обрывается вниз, только один его угол остается в своей верхней точке, и он тихонько покачивается в воздухе вокруг этого места, словно какой-то оборванный указатель вокруг последнего сохранившегося гвоздя. Локи прищуривается чуть больше, амплитуда раскачивания увеличивается, поднос набирает скорость, и начинает вращаться. Быстрей и быстрей. Свист рассекаемого воздуха, сверкание позолоты, отблески вина, все сливается в сплошные линии, замыкающие концентрические круги. Звук, похожий на стон лопнувшей туго натянутой струны, обрывает гудение, и выпущенный, словно из пращи, поднос стремительно пролетает по комнате и врезается в стеклянную стену. Удар, звон посуды, и... замерший в самом низу над полом в ожидании позолоченный лист. Скучно. Поднос благополучно проплыл обратно и опустился на стол перед сидящим с разочарованным видом магом. Можно было, конечно, действительно разбабахать его ко всем ётунам, но без еды остаться совсем уж будет тоскливо, такое он уже пробовал, не раз пробовал. До следующего дня ничего не принесут точно. Хоть кричи, хоть стучи, хоть скрутись от голода. Ну, тут же это... Режим. Дисциплина. Наказание. Его губы скривились в презрительно-горькой ухмылке. Так что поесть - оно будет как-то лучше. Хорошенько полетавшая на всех скоростях по камере пища уже успела остыть. Да ладно, вообще не проблема. Сейчас подогреем. Поднос снова немного поднялся вверх, и под ним прямо на столе зарделся огонь. Вот так вот. Убавим. Прибавим. Подкрутим... С медом сойдет. Меда-то как раз и не было, а вино... Кубок спланировал прямо в выставленную в царственном жесте тонкую руку. Нагрелся, зараза. Один взгляд на кисть, и она привычно обретает синий цвет, остужая напиток. Теплое вино - нонсенс. Хотя... Вторая рука разворачивается ладонью вверх, и на нее, словно птица, опускается, перелетевший с полки толстенный фолиант. "Книга о вкусной и здоровой пище. Мидгард". Чего он только не перечитал за это время... Тут было, как сейчас помню. Страницы послушно перелистываются под сосредоточенным взглядом. "Глинтвейн". Гвоздика Мускат Корица Надпись проявилась столбиком прямо на стекле стены напротив. Зеркально перевернулась. Повисела и развернулась обратно. Пускай помучаются, он забыл повернуть, ну, просто забыл, ничего злонамеренного. В глазах даже блеск появился, а на губах лукавая усмешка. Хотя делал он уже такое, сотни раз делал. Прочтут. Принесут. Если сочтут нужным, конечно. Скучно.