Hearts of Puppets

Уютная и просторная комната, чье слепящее глаза сияние исходит не столько от наполированных до блеска полов, которые при желании можно было использовать вместо зеркала, сколько от всей той роскоши, какой она была наполнена. По крайней мере, именно так казалось Эхо. И хотя ей уже множество раз доводилось бывать здесь, и помимо прочего, непосредственно принимать участие в приведении ее в подобный вид, сейчас все было совсем иначе. Казавшееся не самым приятным и раздражающим местом, когда ты занята лишь тем, что убираешь разбросанные трупы безжалостно выпотрошенных плюшевых созданий, и после тщательнейшим образом выметаешь с пола их вылезшее нутро, сейчас открывалось совершенно с другой стороны, когда она лежала на мягкой перине, закутанная в теплый клетчатый плед. Отблески лунного света весело играли на ее пунцовом лице, пробиваясь сквозь щели, задернутых алых штор, обросших золотистой бахромой. И даже не смотря на ужасный жар, заставляющий лоб гореть, сродни раскаленной сковородке, это чувство умиротворение было таким, какого девочка еще никогда в жизни не ощущала. Была ли причиной сама комната, или скорее то, что она принадлежала господину Винсенту? Почему он вообще позволил ей отдохнуть в его покоях? Или даже не так: почему он вообще проявил подобную заботу, а не заставил ее заниматься все теми же изматывающими повседневными делами, превозмогая хворь? Эхо не знала. Впрочем, она и не старалась особо размышлять над этим. Хватало лишь того, что сейчас она в тепле и уюте, а чувство той, хоть и малой, но все же крупицы внимания, как-то необычно волновало сердце. Тот же факт, что эта толика исходила от господина Винсента, вызывал смешанные чувства, между радостью и некой настороженностью. Все-таки зная характер господина… Входная дверь неловко скрипнула, и в следующую секунду, прервав размышления девочки, на пороге возник собственной персоной сам Винсент Найтрей. Машинально Эхо попыталась было подняться с кровати, но остановилась. Ее глаза удивленно скользнули по лицу господина, на котором виднелась какая-то пугающе широкая улыбка. Сразу после этого ее взгляд остановился на том серебристом подносе, что держал тот в руках. Заметив это, улыбка Найтрея стала еще шире, а в глазах будто промелькнул некий зловещий огонек. - Как ты себя чувствуешь Эхо? – Необычно участливым тоном поинтересовался он, подойдя к кровати и опустившись на стоящий рядом стул. В руках его по-прежнему покоился поднос, на котором девочка теперь могла отчетливо разглядеть большую кружку с некой коричневатой жидкостью, из которой, заполняя комнату сладковатым ароматом, поднимался теплый пар. - Я в порядке, - явно контрастирующим с этим заявлением осипшим голосом ответила Эхо. - Я вижу. – Все та же, но на этот раз уже чуть насмешливая улыбка. – Вот, - Винсент протянул девочке кружку, - надеюсь, после этого тебе станет еще лучше. Эхо нерешительным движением обоими руками взяла предложенный напиток. То ли от слабости, то ли от общей необычности происходящего, но кисти дрожали, и побледневшим пальцам приходилось изо всех сил впиваться в горячую керамику, дабы кружка не ввалилась из рук, залив своим содержимым всю кровать. Неуверенно она поднесла ее к самому носу, просто вглядываясь за своим отражением на поверхности жидкости: бледная кожа, с выступившим на щеках болезненным румянцем, спутавшиеся и прилипшие ко лбу от холодного пота волосы, покрасневшие глаза с выцветшими радужками и горящие алым губы – картинка не самая ослепительная, и высматривать что-то в ней смысла не было. Просто, будто бы она не знала, что с этим делать дальше и не ведись сейчас за ней пристальное наблюдение пары разноцветных глаз, она бы просто выкинула эту кружку от греха подальше. Однако сейчас дороги назад не было и девочка, поднеся напиток к губам, сделала пару тихих глотков, и… - Как тебе Эхо? Я сам приготовил это специально для тебя. - Очень вкусно господин Винсент, благодарю вас. …насколько же отвратительным оказался вкус. Всего лишь обычный чай с медом – как вообще можно было так испортить нечто настолько простое? На вкус, словно слащеные помои. - О, я очень рад. – Найтрей даже зажмурился, окончательно расползшись в наимилейшей улыбке, вот только этот голос. – Ты пей не стесняйся. – Да, это определенно все тот же прежний господин Винсент. Очевидно, ему просто стало скучно. То мягкое тепло, робко трепещущиеся в груди окончательно растворилось в горячащем приторно сладком чае. Еще несколько глотков, главное заставить горло не вылить все это обратно. Изо всех сил Эхо старалась придать лицу обыденный вид, не позволяя ему в отвращении морщиться, поглощая эту отраву. Получалось не очень хорошо. Впрочем, Винсент будто бы и не замечал этого мученического подвига, даром, что не сводил с девочки блестящих глаз. Поддержав за донышко кружку во время последнего глотка девочки, он довольно забрал ее себе в руки, дав той, наконец, перевести дыхание после этого нелегкого испытания. - Благодарю вас господин Винсент, но не стоило так утруждаться ради меня. Голос теперь и вовсе сорвался до еле слышного хрипа, и каждое слово больно царапало горло. - О, не волнуйся Эхо, главное, что тебе понравилось. - Да господин, - послушный ответ на выжидающий взгляд. - Вот и славно. В таком случае полежи пока, а я схожу за еще одной порцией. Его стройная фигура поднимается, забирая с собой поднос, и скрывается за дверью, вновь оставляя на какое-то время ее в одиночестве. Комната уже утеряла свой прежний блеск и выглядит точь-в-точь также серо, как и прежде. И в ней по-прежнему валяются выпотрошенные игрушки. Забавно, но для этого ему не нужны даже любимые ножницы.