КУН
Кун МакКуарри спешит по коридорам замка в направлении оружейной. Ему хочется закрыться там изнутри, чтобы никто не смог отвлечь его от раздумий. Но на самом деле, ему просто нужно спрятаться, чтобы ни одна живая душа не видела выражения паники и шока на его обычно равнодушном лице. У хранителя Памяти дрожат руки, а пульс бьет по вискам с такой скоростью, что у него раскалывается от боли голова. Сердце стучит о ребра, угрожая проломить их изнутри. Наконец, оказавшись за заветной дверью, блондин сползает по ней вниз, закрыв лицо ладонями. Он ничего не понимает. Совершенно, определенно ничего не понимает. Мысли водят хороводы в голове, причиняя невыносимую боль. Не меньшую, чем разбушевавшиеся с невиданной силой чувства. Кун не может успокоиться, и это его раздражает, от чего пульс ускоряется еще сильнее. Он ненавидит, когда что-то выходит из-под контроля. Ненавидит все, что ему непонятно, а еще больше, ненавидит неизвестность. Немного успокоившись и восстановив дыхание, блондин поднимается на ноги и начинает расхаживать среди развешенного по стенам оружия. Несколько минут назад, когда Мина отчаянно пыталась напасть на него, старший МакКуарри подумал, что сошел с ума. Что у него окончательно съехала крыша. Он сдвинулся. Во всех временах Кун знал только одного человека во вселенной, который имел такую несгибаемую волю, такую энергию. Такое упрямство. И увидев это в девчонке МакЛанси, хранителю стало дурно. Если бы Кун не остановил Мину, она бы продолжила кидаться на него до потери сознания. И если Рейной двигал гнев, который постепенно угасал, оставляя вместо себя слабость и опустошение, то Миналеттой властвовало нечто другое. Кун не знал, что именно, но прекрасно понял ее сообщение: младшая МакЛанси не сдастся и будет продолжать стараться, как бы тяжело ей ни было. Девчонка очень напомнила ему Фиб. А у нее был не просто сильный характер, а тертое в крошку стекло. Кун почувствовал что-то знакомое, едва уловимое, когда продолжал, раз за разом, укладывать Мину на лопатки. Ему показалось, он увидел в облике Миналетты черты Фиб. Но так же внезапно, как нашел, хранитель Памяти потерял это ощущение, словно его сдуло легким дуновением ветра. И Кун растерялся. Впервые за несколько сотен лет, он растерялся. Старший МакКуарри не знает, что ему дальше делать. Он желает снова почувствовать то, что ощутил несколько мгновений назад в тренировочном зале. До боли в мышцах, до ломоты в каждой кости своего тела. Хочет разобраться в том, что это значит. И еще Кун хочет разнести все вокруг в щепки, потому что это состояние неопределенности и неведения просто сводит его с ума. Кун снимает со стены свой старинный меч, с нежностью проводит пальцами по гладкому и холодному металлу. Он ощущает его вибрацию, старый друг тоже рад его видеть. Это возвращает хранителю ощущение равновесия. Наедине со своим оружием Кун всегда мог найти себя. Вспомнить, кто он такой и почему ему не следует опускать руки. Мужчина делает несколько выпадов, будто ударяя по невидимому врагу, меч уверенно лежит в его ладони, словно продолжение руки. И тут внезапно его осеняет мысль. «Ну конечно, как же я не додумался раньше? Кретин! Идиот! — негодует сам на себя старший МакКуарри. — Эмоции. Вот в чем ее слабость, как и у любого ловца». Кун дает себе слово, что с этого момента будет изводить Миналетту МакЛанси разными изощренными способами, теперь уже не просто из-за своей неприязни или злости на нее. И чего бы это ему не стоило, но разбудит ту силу, что спит внутри нее. С такими мыслями, довольный собой, Кун возвращается в зал, где его ожидают четыре девушки. Трое из них — великие богини прошлого, пусть они пока еще и не осознали этого. Ну, а четвертая… Теперь Кун точно знает, что она должна проснуться, кем бы она ни была. И тогда он сможет узнать, стоила ли возрожденная из пепла бесконечных и безнадежных попыток надежда найти ту, что не желала больше никогда о нем помнить того, чтобы дать этой избалованной девчонке шанс? Владыка Севера заставляет девушек попотеть. Несмотря на их недовольное пыхтение, он гоняет их по залу, заставляя делать различные упражнения на скорость, растяжку, выносливость и силовые нагрузки. Конечно, они его ненавидят. Еще бы! Чего только стоят эти их яростные взгляды и недовольные пререкания. Но, нужно отдать девушкам должное, пусть и через силу, но они стараются. Кун смотрит на часы: время завтрака. Лорд МакКуарри всегда завтракает в одно и то же время, ровно в десять, и не намерен менять свои привычки. Он останавливает тренировку и отправляет девочек в свои комнаты, чтобы они смогли переодеться и привести себя в порядок после тренировки к завтраку, а сам отправляется в свой кабинет. По дороге туда, Кун набирает номер Оливера МакЛанси и долго слушает нудные гудки, начиная вновь злиться. — Что, звонишь отцу уже на второй день, чтобы пожаловаться на дочек? — наконец, раздается насмешливый голос на другом конце. — Какого черта ты наложил на младшую заклинание? — без предисловий спрашивает МакКуарри, не желая поддерживать легкомысленный тон своего вождя. — Так ты тоже заметил, — задумчиво протягивает Оливер. — Я думал, ты, как хранитель Памяти, увидишь ее истинную душу. — Выходит, это не твоих рук дело? — признаться, Кун действительно удивлен. Он был уверен, что Оливер приложил к этому руку, чтобы позлить его. — Нет, — вздыхает вождь. — Никто из обретших Память прошлого ее не видит. Чертова вибрирующая дымка постоянно вокруг нее. — Это не похоже на заклятие Забвения, — глухо говорит Кун, глядя себе под ноги. — Нет, в таком случае, мы бы все равно узнали Эриу. Кун вздрагивает при звуке истинного имени возлюбленной богини, и его сердце колет раскаленной иглой. Надежда, зародившаяся в его душе, едва не затухает, но усилием воли он заставляет ее жить. — Тогда, кто же Миналетта? — задает вопрос Кун, но получает ответ, который его совершенно не радует: — Я не знаю, Ледд, — серьезно говорит Оливер МакЛанси, называя его истинное имя. — И выяснить это — твоя задача. Кун кладет трубку и в задумчивости идет дальше по коридору к своему кабинету. У него остаются вопросы к Оливеру МакЛанси, но задавать их он сейчас совершенно не в духе. Кун слишком растерян, чтобы спрашивать у вождя клана, почему обучение ловцов совершенно не входит в его приоритеты. В кабинете Куна уже поджидает Джед. Склонив голову над очередным фолиантом, он совершенно не замечает старшего брата. Джед сидит на углу большого деревянного стола, лицом к вошедшему в комнату блондину, и делает пометки карандашом на полях какой-то толстенной книги. Кун совсем неслышно, словно тигр, крадущийся к своей жертве, обходит стол кругом. Встает за спиной Джеда, склоняется прямо над его ухом и уже раскрывает рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное по поводу неосмотрительности брата, как тот, не отрывая глаз от книги, произносит: — Я слышал твои шаги еще на лестнице. Так что, оставь свои комментарии про потерю сноровки и осторожности при себе. Кун раздосадовано ворчит себе под нос и усаживается в кресло. — Как тебе первое занятие с девочками? — спрашивает Джед, закрывая книгу и обращая взор своих светлых глаз на брата. — Лучше, чем я ожидал. — Неужели? — Джед откладывает книгу и с удивлением вскидывает вверх брови. — Представь себе. Флора очень даже неплохо подготовлена, думаю, ее отец позаботился о боевых навыках дочери. — А я лично думаю, что она просто любит почесать кулаки, — отвечает Джед, усмехаясь. — Что на счет Рейны? Кун приподнимает бровь и испытующе смотрит на Джеда. — Ты же знаешь, почему я спрашиваю. Не смотри так на меня. — Не уверен. — Брось, Кун. Ты же у нас хранитель Памяти! — закатывает глаза блондин. — Ты чувствуешь, когда ловец получает знания прошлого. — И? — белоснежная бровь ползет еще выше. — Что «и»? — То, что ты вспомнил, я знаю. Но вот зачем было срываться и оставлять границы без присмотра, чтобы встретить ее в аэропорту? — Не удержался. И вообще, это была моя иллюзия, — обиженно бубнит Джед, отворачиваясь. — С ума сойти! — Кун вскидывает вверх руки и хлопает ладонями по столу. — Это все равно, что оставить свои границы без защиты. Джед, ты безответственный болван, хуже, чем Расти. — А ты бы так не сделал? — оскорбляется Джед на выпад брата. — Если бы Фиб была так близко к тебе, ты бы удержался? Кун вздыхает. Брат абсолютно прав. Если бы он был на месте Джеда, то сделал бы все, что в его силах, чтобы увидеть Фиб хоть на секунду. — Прости, — спустя секунду тихо добавляет Джед. — Нет, — Кун качает головой. — Ты прав, Джед. Ты прав. Только не спугни ее, ты же знаешь характер Немайн. — О да! Она поджарит меня, как окорок на вертеле! — мечтательно улыбается Джед, устремив взгляд куда-то вдаль. — Господи, ну почему мой брат такой мазохист? — усмехается хранитель, закатив глаза. — Весь в тебя. И, еще, пожалуй, в Расти. — Твоя правда, — соглашается Кун, вставая из-за стола. — Время завтрака. Старший МакКуарри щелкает пальцами, и его спортивная одежда сменяется темными джинсами и черной водолазкой. Братья выходят из кабинета, и Кун задает Джеду вопрос: — Ты тоже видишь вокруг младшей МакЛанси вибрирующую дымку? — Да, — утвердительно кивает брат. — И я пытался найти хоть что-то об этом в книгах, но пока безуспешно. — Как думаешь, она может быть Фиб? — Хм, не знаю, — задумчиво тянет Джед, не обращая внимания на то, что голос старшего брата понижается практически до испуганного шепота. — Разве она была такой безнадежной? — Нет, — мгновенно отвечает Кун, поджав губы, почему-то приняв высказывание Джеда слишком остро. –Ты уже решил, как будешь просвещать наших барышень? — Да, я сделал некоторые наброски, и решил, что стоит начать с первых поселений кельтов на равнинах… — Да-да, отлично, — перебивает брата Кун, спеша вперед. Джед закатывает глаза и направляется следом, держа книгу под мышкой. Кун мечтал позавтракать в тишине. Он вообще любит трапезничать в одиночестве, чтобы иметь возможность насладиться крепким кофе и запахом жареного бекона. По крайней мере, в то время, пока его младшие братья отсутствовали. И своей любимой овсяной кашей. Кун просто обожает овсяную кашу, приготовленную семейным поваром МакКуарри. Так же, как крепкий кофе и завтрак в тишине. Но присутствие за столом вечно препирающихся Расти и Зака, к которым добавилось веселое щебетание четырех девичьих голосов, лишает хранителя этой чудесной возможности. Даже то, что всем отведены свои места за столом, не помогает. Рейна и Мина без каких-либо проблем разговаривают и через пол стола, весело перекидываясь шутками, а уж Расти и Зак смогут достать друг друга даже из разных комнат. — Что это? — Рейна морщится, когда Дуглас подает ей тарелку с овсяной кашей. — Овсянка, сэр! — бодро рапортует ей Мина. Кажется, утренняя нагрузка никак не отразилась на ее активности. — А что она делает в ботинке? — подает такой же бодрый голос Флора, включаясь в разговор сестер. — Хлюпает, сэр! — Мина салютует подруге, и почти все за столом катятся со смеху. — Слушай, блонди, ты бы закрыла рот и дала всем позавтракать спокойно, — рыкает на нее Зак, сморщив физиономию. — Рыжий, ее ты еще не затыкал, — закатывает глаза Расти. — Мог бы вести себя прилично хотя бы во время завтрака. — А что ты ее защищаешь? Тебя вообще не спрашивали! — тут же идет в атаку младший МакКуарри, указывая на шатена вилкой. — Это кто тут еще кого спрашивать должен? — не остается в долгу Расти, кинув гневный взгляд на брата. — Что? — брови Захари ползут вверх. — Уж не у Вас ли, ваше Звезданутое Величество, спрашивать?ДЖЕД
Джед совершенно не реагирует на царящий вокруг гам, уткнувшись в книгу. Когда он читает, мир для него перестает существовать. Звуки и запахи пропадают, есть только картины, разворачивающиеся в его воображении и буквы, складывающиеся в слова. Джед не замечает недовольной физиономии старшего брата, который из вредности решает отобрать у младшего книгу. Хранитель хватает ее за угол и аккуратно тянет на себя. Шея Джеда вытягивается по мере отдаления от него книги, но блондин совершенно ничего не замечает. Только когда Кун захлопывает книгу перед самым носом брата, тот удивленно моргает и пялится сначала на старинную обложку, а потом на Куна. — Будь добр, составь мне компанию, а то я не выдержу и попереубиваю их всех, — в голосе брата столько мольбы, что это даже кажется Джеду милым. Но недолго: лицо создателя Иллюзий перекашивается, когда его сознание возвращается в реальность и уши накрывает волна звуков и криков. — Мне кажется, что это бомба замедленного действия, — в ужасе произносит Джед, разглядывая собравшуюся к завтраку компанию. — Что именно? Мое желание всех заткнуть? — косится на него Кун. — Нет, — тянет Джед, рассматривая самозабвенно ссорящихся друг с другом Зака, Расти и девочек, — это трио из наших с тобой братьев и Летты. Она что, не может промолчать и не реагировать на Захари? А когда к ним присоединится Рейна и Флора с Эмили, то начнется атомная война. — Да, — соглашается с ним Кун, отодвигая от себя тарелку с так и нетронутой кашей и подпирая рукой голову, — будет. Остаток завтрака проходит сумбурно и шумно, грозя перерасти в грандиозный скандал, но к счастью, тарелки девушек и братьев МакКуарри опустели раньше, чем это произошло. С усталостью прикрыв веки, Кун отодвигает свой стул и молча выходит из столовой. Джед может поклясться, что брат решил приказать Дугласу подать кофе в его кабинет. «Разумная мысль», — соглашается Джед, слыша, как громыхают стулья и несколько пар ног направляются в гостиную. Блондин решает, что последует примеру старшего брата и дает Дугласу соответствующие указания. — Рейна? — окликает он брюнетку, которая уже практически вышла из столовой. Она резко оборачивается и устремляет взгляд темных глаз на Джеда. — Да? — Нам нужно кое-что обсудить. Прошу, пройти в мой кабинет. Он вежлив и галантен, как мог бы быть галантен только с Эмили. Ведь с богиней Дождей это был верный способ установить контакт — показать свои манеры и воспитание. Но не с богиней Войны и Ужаса. Уж с Немайн-то они никогда не церемонились друг с другом. Но сейчас Джед чувствует, что должен вести себя с ней именно так. Рейна поджимает губы и направляется следом за своим наставником. Джед борется с желанием обернуться, чтобы удостовериться — девушка никуда не исчезла. Но сдерживает свой порыв усилием воли. — Проходи, — он открывает дверь и впускает Рейну внутрь. Она присвистывает, видя стеллажи книг, от пола до потолка заполнившие небольшое помещение. Посреди комнаты стоит маленькая тахта и массивный письменный стол. Девушка проходит к окну и смотрит куда-то вдаль, на серые низкие облака. — Мне кажется, отец что-то напутал. Тебе должна была достаться Эмили, — говорит Рейна, не поворачиваясь. — Ты избегаешь меня? — задает вопрос Джед, не придавая значения ее комментарию и видя, что Рейна выбрала для разговора с ним нейтральную позицию, предпочитая оставаться на ногах. — Не то чтобы, — она пожимает плечами. — Просто ты меня бесишь. — Это приятно знать, — ухмыляется блондин. — И чем же? — Своей самодовольной рожей и тем, как ты на меня смотришь. — И как же я на тебя смотрю? — этот диалог забавляет по крайней мере одного его участника — голос Джеда довольный и ироничный. — Ты ведь влюблен в меня, верно? — внезапно выдает Рейна, и Джед на мгновение теряет дар речи. Но потом улыбается — его Немайн всегда была проницательной. — Как знать, Рейна, — говорит он в спину девушке, которая все еще смотрит в окно. — Я не дура, и могу отличить влюбленный взгляд от просто заинтересованного. Думаю, это связано с тем, что ты уже вспомнил прошлое, — Рейна, наконец, поворачивается к нему лицом и обжигает взглядом аметистовых глаз. — А ты? Ты совсем ничего не помнишь? — Джед понимает, что уже знает ответ на свой вопрос, но все равно задает его. — Обрывочно, — она пожимает плечами. — Я знаю, кто я. Но не помню, каково это — быть богиней с таким вот громким именем «Немайн». Я едва могу управлять своими силами. Так что… Не надейся на то, на что ты там надеешься. — Твои силы даны тебе неспроста, и ты неспроста великая богиня, Рейна. Просто тебе нужно время, — мягко говорит Джед, будто уговаривая ее. — Ты думаешь, я просто так говорю тебе, чтобы ты ни на что не рассчитывал? — она горько ухмыляется, складывая руки на груди. — Время тут не поможет, ясно? И дело вообще не в моих силах. Будь моя воля, я бы вообще от них отказалась! — Тогда в чем же? — Джед поражен и шокирован. Никогда и никто не заявлял подобного — немыслимо, чтобы ловец желал отказаться от собственных сил! Но голос Рейны такой ломкий, что Джед физически ощущает, что у нее болит в груди. И он знает, что это за боль. — Почему ты так категорична? — Потому, что ты меня не интересуешь и не заинтересуешь, — резко отвечает девушка, отходя от окна. Она направляется к двери, опустив голову, и он не может видеть ее лица. — Так, стоп, — Джед останавливает Рейну, схватив за запястье. — Ты уже что-то себе придумала. Я не признавался в любви к тебе или что ты там вообразила. Я просто задавал вопросы, а ты уже отшила меня, будто своего давнего поклонника, — Джед убеждает Рейну в своей нейтральности, пытаясь сохранить то, чего у них еще нет — хоть какие-то взаимоотношения. — Я просто хочу, чтобы ты понял: мое сердце несвободно и я хочу с тобой только отношений учитель-ученик, — вздергивает голову брюнетка и смотрит на своего наставника равнодушным, жестким взглядом. В этот момент ее лицо кажется Джеду бесконечно чужим. — Мне не нужны вот эти вот твои доверительные разговоры после того, как ты уже продемонстрировал свое зашкаливающее высокомерие. — И кто он? — все же, не выдерживает создатель Иллюзий. Это вообще единственное, что он слышит из того, что Рейна сказала: кто-то разбил его возлюбленной сердце и ей до сих пор больно. — Тебе какое дело? — Это связано с тем, что я слышал? — щурит глаза блондин, впиваясь в лицо Рейны взглядом. — Что ты слышал? — Я думал, это сплетни, но… — Джед отводит взгляд и хмурится, пытаясь сопоставить то, что ему известно с тем, что он только что услышал. — Будто бы Оливер созвал совет и приказал тебе выкинуть какого-то парня из головы, потому что ты рассказала ему о себе. — Я уже сказала: это не твое дело, — гордо взирая на создателя Иллюзий, повторяет брюнетка. Ее губы сжаты в тонкую линию, но глаза горят гневом. В голосе слышится вызов. — Неужели, ты поступила так неосмотрительно? — Джед не верит своим ушам. — Ты же знаешь, что мы не можем посвящать людей в свои тайны! — Я не могла врать тому, кого люблю! Это низко и подло. Йен никогда бы меня не выдал! — Йен? — глаза Джеда едва не выкатываются из орбит — ему становится дурно от посетившей его голову догадки. Перед глазами появляется красная пелена. — Ты сказала, Йен? — Какая разница, как его зовут? Он меня больше не помнит, все уже сделано, — горько произносит девушка, отводя взгляд. — Большая! Это был Йен МакГрегор? — рывком Джед притягивает девушку к себе, не контролируя внезапно нахлынувший на него гнев. — Блондин, зеленые глаза, рост как у Зака? — Как ты… откуда ты знаешь? — Рейна в растерянности и ужасе смотрит в потемневшие глаза своего наставника и ее щеки белеют. — Он тебя касался? — в то же мгновение она падает на стол. Одна рука Джеда держит девушку за плечо, другая — за руку, его бедра оказываются между ее ног, вжимая девушку в столешницу. — Что ты делаешь? — шепчет шокированная происходящим брюнетка, пугаясь еще сильнее. — Он хоть пальцем тронул тебя? — свистящий шепот Джеда заставляет ее кожу покрыться мурашками. Но он этого не видит. Приступ ревности затмевает в его голове малейшие протесты разума. — Прекрати, ты не в своем уме! — твердо говорит Рейна, несмотря на парализовавший брюнетку ужас, который выдают ее большие испуганные глаза. — Отвечай мне: он прикасался к тебе? — лицо Джеда так близко, что Рейна различает мелкие веснушки на его щеках, а его дыхание обжигает кожу. Он же видит только пламя, мерцающее в ее аметистовых глазах и чувствует, как быстро бьется сердце. Кровь мчится по его венам с бешеной скоростью, в комнате становится жарко, и мысли МакКуарри совершенно не вписываются в систему отношений «учитель — ученик». — Да! Да, и еще раз да! — Рейна брыкается, пытаясь освободиться из его стальной хватки. — Отвали от меня, придурок! — Он касался тебя здесь? — губы Джеда оставляют влажную дорожку на ее шее, и вкус ее кожи заставляет его помутившийся разум затуманиться еще сильнее. — И здесь? — Джед опускается ниже к вырезу на ее красной футболке. — Прекрати! — визжит девушка, едва не задыхаясь. — Вы были с ним близки? — светлая бирюза его глаз темнеет до такой степени, что превращается в черно-зеленую бездну. Ее губы дрожат, когда рука мужчины рывком притягивает девушку к себе, ладонь впивается в ее ягодицы, и он вжимает Рейну в столешницу весом своего тела. — Я его любила, понял? — шепчет она в его губы. — Я его любила! И в этот миг одежда МакКуарри вспыхивает ярко-алым пламенем, и Джед приходит в себя — в его голове проясняется, туман злости и ревности рассеивается, и блондин видит перед собой Рейну, сидящую на его столе и в ужасе взирающую на него. Она выглядит так, будто ее едва не изнасиловали. Джед думает, что девушка сейчас вскочит на ноги и убежит, заливаясь слезами. Или спалит к чертовой матери весь замок. Еще бы, он так ее напугал! Но вместо этого Рейна пораженно смотрит, как охвативший Джеда огонь медленно затухает, не причиняя ему вреда. Это шокирует брюнетку едва ли не больше, чем выходка ее наставника. — Если еще раз ты только подумаешь о том, как прикоснуться ко мне без моего разрешения, я тебя уничтожу! — шипит она, словно кошка. Рейна спрыгивает со стола и легкой походкой выходит из кабинета, едва не сбив раскрывшейся дверью Дугласа с подносом в руках, — И если мой огонь не может причинить вред тебе, это не значит, что ты не можешь пострадать иначе. — Рейна, прошу! — он пытается последовать за ней, но яростный взгляд темных глаз останавливает Джеда на полпути. — Прости меня за то, что я устроил. — Я тебя предупредила, МакКуарри. Следи за собой и своими руками, иначе я устрою тебе вендетту, о которой ты и помыслить даже не можешь! Когда за Рейной хлопает дверь, Джед в ужасе смотрит на свои руки. Но теперь он знает, почему этого недоноска Йена МакГрегора внезапно отправили на его место у границ Потустороннего мира, даже невзирая на то, что тот еще не обрел Память прошлого. Хоть тут Оливер не растерялся и действовал быстро. Но, черт возьми, как же так получилось, что его вторая Половина, вторая часть его души влюблена в того, кто ей не предназначен? Нахлынувший поток мыслей и чувств заставляет Джеда опуститься на тахту, а Дуглас в растерянности смотрит на своего взволнованного господина.