Темные омуты

Если бы Реборна попросили объяснить, что он испытывает к Скаллу одним словом, он вряд ли смог бы подыскать точный и емкий ответ. Тут была целая гамма чувств, сплетенных в тугой и запутанный клубок: раздражение, неприязнь, злость, пренебрежение. Каскадер был словно бельмо на глазу, раздражающее, но ничего с ним поделать нельзя, потому и приходится терпеть. Он смотрел на глупые кривлянья паяца и кривился каждый раз, когда тон голоса облака взмывал на несколько ступеней; киллер был уверен, что тот делает это специально, чтобы раздражать всех вокруг. Или же персонально его. Рука дернулась, почти потянулась к пистолету, чтобы убрать источник раздражающих звуков, но брюнет остановил себя в последний момент, сегодня праздник, как-никак, не хотелось портить его перестрелкой. Да и кровь с ёлки отмывать тоже. Он задумался на миг, откуда поднимается это раздражение каждый раз, когда он видит каскадера. Он привык анализировать всё, включая себя, потому ощутил некоторое недоумение из-за того, что не мог толком объяснить себе, что именно в Скалле вызывает в нем такую неприязнь. Была ли причина в его неуклюжести, что смотрелось абсурдно, учитывая, что он каскадер? Или же в его глупых неуместных кривляньях, словно клоун вышел на сцену, забыв свой сценарий, и решил импровизировать, вызывая скорее раздражение, чем смех. Когда Реборн направлял на идиота пистолет, чтобы заставить его заткнуться, тот конечно, резко замолкал, широко раскрывая фиолетовые глаза и почти карикатурно дрожа, как осиновый лист, сидел тихо ровно минут пять, не больше. А потом по новой. Сегодня облако был более активен, чем обычно, и хоть и пытался это скрыть, легкое дрожание рук его выдавало. Что, конечно, заинтересовало Реборна, так как он впервые видел, как тот пытается что-то скрыть. Ведь все эмоции каскадера были легко читаемы, на поверхности воды, словно и нет в нем ничего, там, глубже. И вовсе это не озеро, а так, лужица. «Должно быть, что-то задумал», — решил Реборн, и на его губах на мгновение показалась ухмылка. Киллер подошел к нему поближе и произнес ровно: — Шестерка, сегодня твоя очередь готовить. Надеюсь, ты не забыл? Фигляр слегка подпрыгнул, словно мыслями был где-то далеко и вопрос Реборна выдернул его из размышлений. — Конечно, Скалл-сама ничего и никогда не забывает! — и, выпятив грудь, будто индюк, громко и неуместно рассмеялся. Реборн сдержал плебейское желание закатить глаза. Ничего не ответив, он спокойно проследовал в зал, где был расположен большой круглый стол, ровно посередине. Он уже был накрыт бежевой скатертью и сервирован. Оставалось только дождаться блюд. Реборн решил выждать и посмотреть, что каскадер сделает дальше. Вряд ли он станет портить всем праздник, в конце концов, с некоторыми он общался на удивление сносно. В этот маленький круг входили Фонг, Верде и Луче. Если с Луче вопросов не возникало, ибо с ней ладили все, то Фонг и Верде стали некоторой неожиданностью. В конце-концов, что общего может быть у них с несносным каскадером? На границе сознания снова мелькнуло раздражение, но так же быстро исчезло. «Нет смысла раздумывать над этим», — решил киллер и чинно сел за стол, принявшись ждать, когда подойдут остальные. Помимо него за столом уже сидели Вайпер, Фонг и Луче. Лар Милч, как ни странно, задерживалась. А Верде, вероятно, засел за очередным экспериментом. Спустя какое-то время они подошли и заняли свои места, и, словно только этого ожидая, из кухни вынырнул Скалл, неся в руках сразу два, даже на первый взгляд, тяжелых подноса. Луче хотела было встать и помочь облаку, но ее порыв остановил Фонг. Мягко улыбнувшись, он быстро подошел к каскадеру и перехватил у него один из подносов. В груди Реборна снова мелькнуло раздражение, непонятно откуда взявшееся. Он замешкался всего на секунду, думая, стоит ли сделать облаку одолжение и проявить щедрость, оказав тому помощь. И этой секундой промедления воспользовался расторопный китаец. Когда Скалл вознамерился вернуться на кухню за следующими подносами, Реборн величественно поднялся со своего места и направился в сторону каскадера, слегка оттолкнув плечом удивленного Фонга. Ненавязчиво сигнализируя, что его помощь здесь больше не требуется. Тот лишь странно улыбнулся, покачал головой и вернулся на свое место. Киллер не стал анализировать его поведение. Пройдя на кухню, Реборн подошел к стоявшему к нему спиной Скаллу. Киллер умел двигаться абсолютно бесшумно, не выдавая своего присутствия, если хотел. Брюнет слегка коснулся плеча каскадера, заставляя его вздрогнуть, но, как ни странно, тот не подскочил от страха и не стал трястись как обычно. Каскадер лишь повернулся к нему с немым вопросом на лице. Не совсем этой реакции он ожидал, конечно. Словно облако и не удивлен вовсе. Да и испуга в его выражении лица не наблюдалось. Вдруг выражение лица облака как то неуловимо изменилось, всего на мгновение в его глубоких фиолетовых глазах что-то мелькнуло, едва уловимое, и пока Реборн пытался разобрать, что же это было, тот протянул ему небольшую, перевязанную нарядной лентой, подарочную коробку. Киллер с некоторым удивлением уставился на протянутый подарок, не совсем понимая, с какой радости его вдруг решили поздравить. Понятное дело, Новый год, но ведь они друг друга на дух не переносили. Реборн неоднократно отвешивал Скаллу затрещины, угрожал ему пистолетом (иногда и стрелял), порой ставил подножки, да и вообще вел себя не очень-то дружелюбно. Легко понять его скептицизм при получении подарка. Наверняка там что-то неприятное. Или это ловушка? Хватило бы мозгов для этого простофиле Скаллу? Ведь чтобы сделать стоящую ловушку, нужны определенные навыки и знания. Но лицо стоявшего напротив Скалла не отражало ничего, кроме терпеливого, спокойного ожидания, когда брюнет примет его подарок. Каскадер даже вопросительно бровь приподнял, словно спрашивая Реборна, почему он до сих пор не открыл коробку. Никакой нервозности, ни опасения, ни волнения. Абсолютное спокойствие. Реборн усмехнулся: да чтобы этот идиот смог додуматься до чего-то подобного! Смешно, ведь у облака всегда всё на лице написано крупным шрифтом. Этот паяц не смог бы его обмануть, даже если бы попытался. Реборн спокойно снял обёрточную бумагу и открыл крышку, всё еще насмешливо усмехаясь. И вдруг словил облако белой муки в лицо. Он успел вовремя закрыть глаза, но небольшое количество пыли попало в горло при вдохе. Он слегка закашлялся, вытирая глаза, полный недоумения. Что это сейчас было? Скалл начал смеяться, согнувшись пополам от хохота. На его глазах, кажется, даже выступили слезы. Лицо каскадера словно преобразилось: маленькие лучики заиграли в уголках глаз, глаза от влаги заблестели и словно заискрились изнутри, будто от пузырьков пьянящего шампанского. Его губы вытянулись в искреннюю улыбку, на щеках появились ямочки. И у Реборна в этот момент не нашлось сил разозлиться на него. Словно его чем то тяжелым огрели по голове, Реборн уставился на Скалла, и не мог поверить в то, что видит. Он никогда не видел у Скалла такой улыбки. Все его прошлые улыбки можно было смело назвать не более, чем искривлением губ, не несущим в себе никакой искренности или чувств. Брюнет вдруг понял, что его смутило — глаза каскадера. Сколько бы он не паясничал, улыбка никогда не касалась его глаз. Это были словно бездонные омуты, мутные и темные, и никогда ничего не показывающие. А в этот раз вода в омуте вдруг на какое-то краткое мгновение стала прозрачной, теплой и искрящейся. Реборн почувствовал себя странно, и не мог толком объяснить, что именно он чувствовал: легкое раздражение из-за того, что каскадер смог его обмануть, но глубоко в груди словно зажглось маленькое солнце. Реборн быстро встряхнул головой, сбрасывая с себя остатки муки, и потянулся к пистолету. Ему не нравилось чувствовать себя подобным образом, да и не мог же он просто так спустить подобную проделку облаку, верно ведь? Скалл сразу перестал смеяться, подхватил подносы и с невероятной скоростью и ловкостью, обойдя его по широкой дуге, вынырнул из кухни. Только и след простыл. Реборн подумает обо всем этом позже, а сейчас лучше смыть с себя следы преступления.