***
Ее дни слились в один бесконечный день. Ночи невообразимо скучны. Желудок постоянно скручивает. Грезы — когда они не кошмары — унылы. Она едва помнит, как пришла в офис этим утром. Лишь смутное представление о… ходьбе. Он хлопает отчетами по ее столу, привлекая этим внимание. — Вот. Теперь счастлива? — Родни? — она поднимает вопросительный взгляд. Его лицо покраснело, глаза опухли от недосыпа. — Что на тебя нашло? — Ты их хотела, ты их получила. А теперь держись подальше от моей комнаты, Элизабет! И он вылетает, оставив ее с ощущением… разбалансированности. Она смотрит на отчеты; они на три дня раньше срока.***
Тейла видит ее первой, когда выходит с Рононом из спортзала после спарринга. Время позднее, и Тейла никогда раньше не видела ее такой… растрепанной. Ее кудри торчат во все стороны. Она одета в очень короткие штаны и белую футболку — далеко не обычный ее прикид, как называет это подполковник. — Доктор Вейр, вы хорошо себя чувствуете? Она не смотрит на них, просто продолжает идти по коридору — щеки бледные, глаза горят. — Доктор Вейр? — голос Ронона звучит так же встревоженно, как Тейла себя чувствует. Она не останавливается, просто проходит мимо них, бормоча: — Вилки… никаких носков… принимает как должное.***
Элизабет проверяет свое отражение, наклонив голову вправо, а потом влево. Прижимает ладони к голове. Кудри отказываются приглаживаться. Когда ее волосы перестали слушаться? Когда это стало одним из ее беспокойств? Шеппард! Его комментарий в конце брифинга сегодня утром. — Ты выглядишь уставшей, Элизабет. Но ты явно спала, поскольку твои волосы сексуально растрепаны. Сексуально! Сначала он произнес это, а потом подмигнул и ухмыльнулся, демонстрируя опасные ямочки. Если бы он только знал, что ей снилось, когда она спала… О, нет, Бет, это опасный ход мыслей.***
Джон дергается от стука, вырвавшего его из глубокого сна. Он ковыляет к двери, открывает. Она стоит перед ним — расширившиеся глаза, всклоченные волосы и… в ночной рубашке. И вдруг она уже внутри, обнимает его, жадно целует. — Хочу тебя, — стонет она, атакуя его шею поцелуями, зарывшись пальцами в его непослушные волосы. Она теплая, дразнящая… и запретная! Джон в замешательстве, тело отвечает на этот внезапный совершенно неожиданный штурм. Она никогда не намекала. — Эм… Элизабет? Тебе не кажется, нам надо поговорить? Она шепчет: — Яйца… хозяйственное мыло… клочья пыли… — и падает на него. Храпя.***
— Карсон? — Джон заходит в лазарет. Поздняя ночь, и МакКей вызвал его по рации, вырвав из сна, паникуя и умоляя о помощи. — Чем могу помочь, подполковник? Джон чешет голову. — С Элизабет что-то не так. — Это экстренный случай? Джон хмурит брови и прикусывает губу. — Пойдем со мной. Он ведет Карсона в коридор, где они нашли Элизабет, одетую для сна, держащую в руках подушку. Она пихает подушку в Родни — уже не в первый раз. — Ты сказал, что заберешь ее с собой. Карсон вздыхает: — О нет, только не снова! Джон приподнимает брови: — Э?***
— Что ж, это многое объясняет, — МакКей воздевает руки. — На прошлой неделе она вошла в мою комнату, крича про отчеты… посреди ночи. Джон бросает на него быстрый взгляд. — Ночнушка не навела тебя ни на какие мысли? — Ночнушка, какая ночнушка… она была в футболке. А что… что она сделала тебе? Джон прикусывает губу, а потом поднимает палец и поворачивается к Карсону. — Почему мы не знали об этом? — Это конфиденциальная информация, сынок. — Мы должны что-то сделать, — говорит МакКей. — Она может причинить себе вред. Джон вспоминает ее силу в ту ночь и прочищает горло. — Или кому-то еще.***
— Нельзя будить ее, Родни. — Почему это? — Хочешь вызывать у нее сердечный приступ? — спрашивает Карсон, и глаза МакКея расширяются. — Не думаю. Предлагаю запереть ее на ночь в комнате. И не выпускать. — Звучит как план, — говорит Джон. — Я запру дверь. И встану пораньше, чтобы отпереть утром, так что она ничего не узнает. — Почему просто не сказать ей? — спрашивает МакКей. — Смеешься? — говорит Джон. — Одно только смущение вызовет у нее сердечный приступ. — Он прав, — соглашается Карсон. — Мы должны сохранить это в тайне.***
Джон почти у ее двери, когда она открывается, и появляется Элизабет, хорошо отдохнувшая и готовая к новому дню. — Доброе утро, подполковник. Джон таращится на нее, моргает. — Э… доброе утро, доктор Вейр. — Чудесный день, не правда ли? — она улыбается, идя по коридору. — Угу, — бормочет Джон и быстро нагоняет ее. — Э, хорошо спала? — Думаю, да. — Думаешь? Ее брови сходятся на переносице. — Мне в последнее время снились странные сны. И когда я просыпаюсь, такое чувство, будто я пробежала марафон. Джон приподнимает бровь. — В самом деле? Из-за поворота появляется Тейла и, одарив доктора Вейр странным взглядом, произносит: — Подполковник, нам надо поговорить.***
— Не понимаю, — говорит Тейла. — Если она узнает, будет чувствовать себя униженной, — вздыхает Джон. — Почему это происходит? — Стресс. По крайней мере это не язва. — Что такое… язва? Джон качает головой: — Забудь. Суть в том, что она разблокировала дверь, — Джон жует губу. — Как Ронон, кстати? — Встревожен. Она схватила его довольно… крепко. Если бы меня там не было, он мог бы в ответ причинить ей боль. Джон хлопает ее по плечу. — Слава Богу, ты была там. Потому что если бы он сделал ей больно, мне пришлось бы убить его, — он пожимает плечами. — Мужские заморочки. Тейла кивает: — Понимаю.***
— Пора, Карсон. — Я всё еще считаю это плохой идеей, подполковник. Джон качает головой: — Мы должны что-то сделать. Трюк с запиранием двери не сработал. — Как она сумела? — спрашивает МакКей. Карсон пожимает плечами: — Что я могу сказать? Она мастер на все руки. — Смешно, — говорит Джон. — Хорошо, подполковник. Сделаем по-твоему. Джон кивает: — Всё будет хорошо. Это же Вейр. МакКей бросает взгляд на Карсона: — Мне правда надо там быть? То есть, как он сказал… это же Вейр. — Ты же не боишься, а, Родни? — Карсон приподнимает брови. МакКей корчит гримасу: — Э, нет.***
Элизабет поднимает взгляд от отчета. Родни, Джон, Карсон, Тейла и даже Ронон входят, глядя на нее так, словно у нее голова вертится вокруг оси. — Я забыла о совещании? — Нет, милая, — говорит Карсон. — Это вторжение. Элизабет сбита с толку. — Втор… из-за чего? — Ты испытываешь много стресса… — говорит Джон. — Он дает о себе знать. — Каким именно образом? — Вот в чем дело, Элизабет, — вздыхает Родни. — Ты ходишь во сне, и мы здесь, чтобы это прекратить. Она бросает быстрый взгляд на Карсона. — Но с тех пор прошло несколько лет. — Боюсь, оно вернулось. Джон улыбается: — Так что смотри на нас как на твоего нового ночного сторожа… или сторожиху.***
Тейла стучит в дверь доктора Вейр. — Входи. Доктор Вейр одета в знакомый ночной наряд, хотя на ее розовой футболке теперь какое-то существо с большими глазами. — Привет, Тейла. — Добрый вечер, доктор Вейр. Вы приняли лекарство, которое вам дал доктор Беккет? Она кивает. — Вы должны быть в кровати. Я буду на посту снаружи. — Тейла… подожди. Я… хочу извиниться. Тейла улыбается: — Я понимаю, что вы не можете это контролировать. Извинения не нужны, — она на мгновение останавливается. — Хотя, возможно, вы захотите принести их Ронону. Ее глаза расширяются. — О, Боже. Что я сделала?***
Дверь открывается, и доктор Вейр шагает наружу. Тейла тут же оказывается перед ней, перекрывая выход. Она встревожена смесью страха и гнева в глазах доктора Вейр. Как предупреждал доктор Беккет, Тейла делает всё возможное, чтобы не разбудить спящую, но направить ее обратно в кровать. — Развернитесь, — мягко приказывает Тейла. Доктор Вейр вскидывает голову, но подчиняется. — Ложитесь в кровать и закрывайте глаза. — Хорошо, — говорит доктор Вейр и через несколько мгновений уже лежит на боку. — Спокойной ночи, Тейла. — Спокойной ночи, — Тейла улыбается и возвращается на свой пост.***
Элизабет закрывает глаза и вздыхает, зарываясь в одеяла. — Ты бы сказал мне, правда? — Конечно, — отвечает Джон. Она не верит ему. — Что я сделала? Он качает головой: — Ничего. Ты просто пришла в мою комнату… а потом заснула. Элизабет смотрит ему прямо в глаза. — Где… я заснула? Джон прикусывает нижнюю губу: — В моих объятиях. Она прищуривается: — Что? — Это ерунда, Элизабет. Ты стояла… мы оба стояли. — Стояли. И что? Я вошла и упала? — Не совсем… но почти. — Джон. — Спи, Элизабет. Ты не опозорила себя. Или меня. — Поклянись. — Клянусь.***
Элизабет садится в темноте. Джон откладывает в сторону фонарик и книгу и ждет. Она встает и садится за стол, вытащив лист бумаги и ручку. Заинтригованный, Джон заглядывает ей через плечо, посмотреть, что она делает. Четкий почерк удивляет его, но не больше чем слова, которые она пишет: «Саймон — рейф; он высосал мою душу. Хочу, чтобы Джон спас меня». Джон улыбается и шепчет ей на ухо: — Спасу. Возвращайся в кровать, Элизабет. С тихим вздохом она возвращается в кровать и спит. Джон целует ее в лоб.***
— Доктор Вейр, — Ронон кивает, когда она проходит в свою комнату на ночь. — Ронон, — она слабо улыбается. Она открывает дверь, но останавливается, повернувшись к нему, ее щеки покраснели от смущения. — Сожалею насчет… случившегося. Ронон чувствует, как его лицо краснеет. Он закрывает глаза и тяжело выдыхает: — Вы не виноваты. — Тем не менее… сожалею, — она поворачивается войти внутрь. После секундного колебания он добавляет: — Если вам от этого станет легче, вы первая женщина за долгое время, которая поставила меня на колени. Закрывая дверь, доктор Вейр прижимает ладонь к лицу. — Нет, не станет.***
Он слышит, как она плачет во сне и передвигается внутри, так что ожидает скоро ее увидеть. Он никогда не любил слышать женский плач, это ранит его сердце. Его мать редко плакала. Доктор Вейр напоминает ее: суровая, решительная, удивительно сильная для своих размеров. Он встает перед ней, и она врезается в него. Она шагает вправо, он тоже. Она шагает влево, и он снова перекрывает ей путь. Фыркнув, она упирает руки в бедра, бормочет нечто о дереве, поворачивается и возвращается в кровать. Ронон закрывает дверь, подавляя смех.***
Всё, что она видит — кровь. Кровь Джона. Ее кошмары стали реальностью. Ее глаза расширились, а дыхание прерывается. Она не вынесет этого. Она чувствует, как мир рушится вокруг нее. Темные пятна просачиваются в поле зрения, пока она смотрит на красное. Кровь Джона. Она всё еще не спит. Благодаря бдительности коллег хождение во сне ограничивается пространством комнаты. Но кошмары остаются. Становятся хуже, на самом деле. Он не боится. Он никогда не боится. Почему боится она? Всё, что она видит — кровь. Джон окровавленный, умирающий. Оставляющий ее одну!***
— Как ты мог так глупо поступить! — кричит она. Ее слышат все в зале врат, контрольном зале и, возможно, по всему городу. Она чувствует, как поднимается истерика. Страх берет верх. Сердце колотится о ребра. А он криво улыбается, хотя и не смеется — она бы влепила ему пощечину, если бы он засмеялся. Но его глаза сверкают. — Элиз… Она поднимает дрожащую руку: — Нет, Джон. Ты не неуязвимый. Ты мог подхватить инфекцию! Ты мог умереть! — Я просто порезался бумагой. Она ведет себя иррационально и знает это. Она зажимает рот ладонью, подавляя крик. Она всхлипывает, и Джон обнимает ее.***
После публичного срыва Джон провожает ее в лазарет, где Карсон тут же ставит диагноз: — Недосып. Она отстранена от работы. МакКей кажется растерянным, у Карсона жалость в глазах, Тейла утешающе обнимает ее. Полковник Колдвелл будет ухмыляться как сумасшедший, когда вернется с Земли, если она не вернется к управлению. И потом есть Джон. Ее рыцарь, ее щит… заноза в заднице. — Теперь у тебя нет выбора. Ты должна расслабиться, — говорит он с этой нахальной улыбкой, которую она… О, Боже! Она обожает эту улыбку. Эти глаза. Эти всклоченные волосы. Она боится, что это заметно.***
— Карсон, — Элизабет слабо улыбается, когда он заходит в ее комнату. Жалость всё еще читается в его глазах, и это невыносимо. — Доктор Вейр, — он кивает, на щеках появляются ямочки, и ставит чашку на ее стол. — Надеюсь, ты на этом планшете не работой занимаешься. Она поворачивает к нему экран, показывая видеоигру, и его улыбка становится шире. — Хорошая девочка, — он протягивает две таблетки. — Пора спать. — Мне они не нужны. — Нужны, — он терпеливо ждет, пока она не протягивает руку и не берет успокоительное. — А теперь в кровать. Я побуду здесь.***
Карсон наблюдает, как она, бормоча, мечется под одеялом. Успокоительное было довольно легким — помогло заснуть, однако не смогло подавить сны. Карсон вздыхает, встревоженно хмурясь. Она самый сильный человек из всех, что он когда-либо встречал. Чтобы такое случилось, стресс, который она испытывает, должен быть кошмарным. Последний ее приступ сомнамбулизма случился после того, как она и другие делегаты были взяты в заложники во время кризиса на Среднем Востоке. Она едва не потеряла жизнь. Она потеряла друга. — Джон! — бормочет она. Карсон слышит нечто, что, вероятно, не должен бы. — Да, девочка, это проблема.***
Элизабет перепрыгивает через две шашки Джона. — Никогда не был великим стратегом, — говорит он, демонстрируя ямочки. Она отказывается смотреть. Он так восхитителен в гражданской одежде: голубая рубашка навыпуск и синие джинсы. Он великолепно выглядит в джинсах. Она вздыхает про себя… Не смей! — Так… ты скажешь мне? — Нет, — отвечает она. — Возможно, тебе станет лучше. — Или хуже. — Да ладно. Никто не хочет говорить мне, что ты сделала с Рононом, — он корчит недовольную гримасу, касаясь ее руки. — Я заслуживаю знать. Элизабет видит блеск в его глазах. Она так много всего хочет сказать ему… но не может. Однако это может.***
Она скидывает одеяло, с подавленным криком вываливается из кровати, ударившись руками в пол; ее ноги запутываются в простынях. Она ползет, пока ноги не падают, а потом с хныканьем отталкивает запутавшиеся простыни. Джон встает на колени, аккуратно освобождая ее. Она ползет, всхлипывая… ударяется в стену, поворачивается к ней спиной, вытягивает перед собой руки, повернув голову в сторону. — Нет, — вырывается у нее с резким вдохом. Джон рядом с ней, шепчет ей на ухо: — Ш-ш-ш… ты в безопасности со мною, Лиз. Она дрожит, когда его руки обнимают ее. — Не уходи! — Никогда.***
— Ты правда хочешь сделать этот ход, Элизабет? — Боишься, Родни? — Н… нет. Конечно, нет, — он изучает доску и передвигает ферзя, чтобы перехватить ее слона. — Просто не думал, что ты пойдешь на такую жертву. — В обычной ситуации я бы не стала. Но… — Элизабет берет его ферзя конем, который охраняет ее короля. — Жертва может быть важна для целого. В ее глазах грусть, которая отзывается болью в сердце Родни. — Она также может стать твоей погибелью, — Родни передвигает коня. — Шах и мат. Она усмехается, нисколько не расстроенная поражением. — Тебе не приходило в голову… что снисходительность тоже может быть важной? Она хмурится: — Что ты имеешь в виду?***
Он слышит, как она двигается внутри, и входит. Она заправляет кровать. — Седж, прочь, — она встряхивает одеяло. — Негодяйка, — ее брови морщатся, и она падает, заглядывая под кровать. — Саймон? Носки! — Иди спать, Элизабет, — тихо произносит Родни. Она по-прежнему смотрит под кровать: — Я не прячусь, — садится на колени и роняет на них руки. — Просто секс глазами. — Элизабет. Она садится на кровать. — Меня могут использовать против него, — наклоняет голову и, кажется, будто смотрит на Родни. — Я не аромат месяца, — катятся слезы. — Шоколад запрещен, — она всхлипывает. — Джон… не может любить меня. Родни теряет дар речи.***
— Ты знаешь, какие чувства я к ней испытываю. — Конечно, Родни, — говорит Джон. — Нам всем дорога Элизабет. МакКей хватает его за руку: — Нет. Ты знаешь, какие чувства я к ней испытываю. Джон понимающе кивает. У него на уме явно больше, чем дружба. Опять же… как и у Джона. — Значит, ты понимаешь, что это убивает меня. Джон прищуривается: — Что? Родни резко выдыхает: — Признайся ей, какие чувства испытываешь ты. — Ты знаешь, что я не могу. — Ты должен. В этом главная проблема. Ты — причина ее стресса. — Я? — Не смотри так шокировано, подполковник. — Но… — Просто скажи ей. Я хочу видеть ее снова улыбающейся, — МакКей уходит.***
— Чем могу помочь, подполковник? Джон проводит рукой по волосам. — МакКей кое-что сказал… — Вызвал у тебя головную боль, а? — ухмыляется Карсон. Джон улыбается, а потом качает головой: — Насчет Элизабет. Глаза Карсона расширяются. — Он думает, я могу… сказать или сделать что-то, что… Карсон вздыхает: — Не хочу нарушать врачебную тайну, так что просто скажу… следуй своему сердцу, парень. Что оно говорит тебе? Джон приподнимает брови: — Что я могу нарваться на неприятности. Карсон улыбается и склоняет голову: — Да. Но это то, что на самом деле тебя беспокоит? Джон хмурится: — Нет.***
— У меня предписание для доктора Вейр, подполковник. Отнесешь ей сегодня? — Конечно. Карсон пишет и протягивает Джону. Его глаза потрясенно расширяются. — Карсон? Ты же не серьезно. — Это эффективное лекарство, сынок. И, могу добавить, в данном случае жизненно необходимое. — Значит, ты согласен с МакКеем. — Да. А ты нет? Джон проводит ладонью по лицу: — Что, если… — Никому не надо знать, Джон. Мы можем хранить любое количество секретов… даже на Атлантиде. — Нет… я имею в виду. Элизабет. Ей может не понравиться идея. Карсон снова улыбается: — Я ее доктор, парень. Верь мне.***
Дверь Элизабет открывается. Она уже переоделась ко сну — в футболку и короткие шорты — и выглядит великолепно, как всегда. Джон отводит взгляд от ее длинных ног. Она усмехается, хотя улыбка и не касается глаз. — Думала, ты уже не появишься. Джон прикусывает губу. Шагает внутрь, закрывает дверь, запирает ее. — Надо было поговорить с Карсоном. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Отлично, — он засовывает руки в карманы и перекатывается с пятки на носок. — Джон? — М? Она прищуривается: — Что случилось? — Нет… ничего, — он робко усмехается. — Карсон хотел, чтобы я отдал тебе рецепт. Она вздыхает: — Таблетки? — Нет… не совсем.***
Что он должен делать? Вывалить всё на нее. Перепугать ее до чертиков. Карсон не может быть тут прав. Невозможно, чтобы она хотела услышать это от него, вне зависимости от того, насколько это правдиво. Он так давно хотел сказать ей… но не мог. Это разрушит их дружбу. Уничтожит всё доверие, которое они построили. Она никогда не посмотрит на него как раньше. Она будет жалеть его. Будет считать его бедолагой, который не может справиться с реальностью. И в этом вся проблема. Он не хочет реальность… он хочет иллюзию. «Долго и счастливо». — Джон? В чем дело? — М?***
Он стреляет в нее взглядом. Она шагает назад. Только чуть-чуть, но заметно, а потом склоняет голову, обеспокоенно хмурясь. — Что случилось? Джон облизывает губы и шагает к ней. Он не может сказать ей, не так. — Ничего, — вздыхает он, одаривая ее искреннейшей улыбкой. Она расслабляется, улыбаясь: — Ты выглядел таким… напряженным. — Извини. — Так что за чудесное лекарство у Карсона на сегодня? Он чувствует запах клубники… она мыла волосы. Маленький локон щекочет ее щеку, и он мягко заправляет его ей за ухо. Ее глаза смотрят прямо в его. В них столько чувства. Сейчас или никогда. Джон предпочитает действия словам.***
Глаза выдают его, вызывая бабочки у нее в животе. Ладонь Джона ложится ей на шею, его прикосновение посылает мурашки до кончиков пальцев. А потом он притягивает ее к себе. Прикосновение его красивых губ словно перышко, щекочет самым чувственным образом. Ее сердце колотится, дыхание перехватывает. А потом он целует ее. Он нежно захватывает ее нижнюю губу, медленно перемещается на верхнюю. Его руки зарываются в ее волосы, и она чувствует мягкое давление на поясницу, когда он притягивает ее к своему твердому телу. Это наверняка сон. Ох-х. Она не хочет просыпаться, никогда.***
Ее руки обвивают его шею; пальцы в его волосах, заставляя его задохнуться, пока его губы продолжают двигаться на ее губах. Она чувствуется так правильно в его руках, ее тело сливается с его; она завершение его души. Она отвечает на поцелуй. Сердце Джона бешено колотится. Кровь стучит в ушах. Он ждет слов. Она скажет их… разбив его сердце на тысячи осколков. Мы не можем. Это неправильно. Он ведет ее к кровати. Он не хочет разрушать чары… но должен сказать ей. — Я люблю тебя, Элизабет Вейр. Она задыхается.***
Слезы появляются, как только он произносит это. Не всхлипы, не плач. Простые, спокойные, освежающие слезы текут по ее щекам. В горле ком, не позволяющий говорить. Она едва дышит. Он вытирает ее слезы большим пальцем, целует ее в нос… в лоб. Он кладет ладонь на ее щеку, большой палец гладит ее губы. Потом он снова целует ее. Ее тело поет от каждого прикосновения. Сердце готово выскочить из груди, но ей всё равно. Он здесь. Он любит ее. Всё, что ей нужно. Не надо бояться. Не надо прятаться. Только Джон.***
Кажется, они несколько часов лежат, глядя друг на друга. Глаза в глаза. Пальцы ласкают лица. Каждое прикосновение посылает удовольствие по его телу. Но он не требует продолжения. Он знает, она истощена, она не будет сопротивляться. Но он доволен оставаться как есть, разделяя маленькое пространство кровати… глядя друг на друга, словно в первый раз. Она старается не закрывать глаза, но тело отказывает. Прежде чем она погрузится в глубины сна… — Я люблю тебя, Джон Шеппард. Он улыбается, долго нежно целуя ее, потом прижимается лбом к ее лбу. — Засыпай, Элизабет. Наконец, она уступает, улыбаясь.