Летний зной

Себастиан был зол на Мэй, очень зол. Он понял это в полной мере только тогда, когда не сдержался и поцеловал ее, просто притянув к себе за футболку. Он целовал ее яростно, жадно и голодно точно также, как и она его, стискивая его мощную шею своими ладошками, кусая его губы в ответ на его укусы. Себ грубо стискивал ее бедра, тяжело дыша в поцелуй, потому что дыхания уже не хватало у них обоих, но никто не хотел отстранятся. Он держал ее за затылок одной рукой, не давая от себя оторваться, и другой вцепился в бедро так крепко, что оба они знали, что уже к обеду его хватка расцветет фиолетовым синяком. - Почти месяц, - загнанно дыша пробормотал он, чуть оторвавшись от нее, - месяц. Ты хоть понимаешь? Она только открыла рот чтобы что-то ответить, как вдруг Себ прихватил ее за локоть левой руки и снова впился в ее губы настолько глубоко, что Мэй даже слегка порозовела. Но музыка смущения длилась недолго – Мэй, не обращая внимания на ноющую боль в правой руке, перехватила инициативу, и сама стала на него напирать, целуя его еще более голодно, вспомнив сразу о том, как вокруг него вилась какая-то девушка, в надежде урвать хоть немного внимания Себастиана. Мэй перекинулась с поцелуями на его шею, сдвинувшись чуть ниже бедрами, и оставляя темные засосы на его тонкой коже, слыша, как Себ снизу буквально рычит от переизбытка эмоций, сильно стискивая ее задницу широкими ладонями. Она исступленно покрывала все открытые участки его тела укусами и засосами, пока мужчина под ней издавал довольные звуки, расстегивая на ней свои же шорты и стягивал с нее футболку. Они оба, как изголодавшиеся звери, которые наконец-то дорвались друг до друга, прямо на полу в ванной избавлялись от одежды, не желая терпеть и секунды дольше, чтобы хотя бы дойти до кровати. Мэй даже не поняла в какой момент она сидит в боксерах Себастиана на нем же, когда он был точно в таком же белье, хищно и умело целуя ее в губы, прижимая к себе настолько тесно, насколько это вообще возможно в принципе. Мэй лихорадочно сняла с себя остаток одежды, и Себ последовал ее же примеру, стягивая с себя боксеры, отшвыривая их куда-то в сторону. - Мой, ясно тебе? – зашипела она, сквозь боль в руке вцепившись в его плечи длинными ногтями, - за тобой могут бегать хоть целые толпы телок, но ты только мой. Мой, ты понял? И никто этого не изменит, - говорила она сквозь кусачие поцелуи, пока он с удовольствием на них отвечал, уже нежно сжимая в руках ее бедра и ягодицы. - Плевал я на всех остальных, - выдохнул он, влюбленно смотря ей в глаза, пьянея от того, как открыто она заявляет о своих правах на него, - ревнуешь меня, да? Скажи, что да. - Ты и сам знаешь, что да, - согласилась она, заливаясь краской стыда от своего признания. - Я рад, что не я один так помешан на тебе, - сказал он, потираясь о ее ногу уже вставшим членом, - обычно это я лаю что-то на ревнивом. - Я знаю, временами я выгляжу так будто бы мне на тебя плевать, - тихо сказала она, обхватив своими ладошками его лицо, - но это совсем не так. Я постоянно о тебе думаю и мне тебя всегда мало. Я не хочу, чтобы ты думал будто бы я позволяю себя любить, я не.. - Я знаю, - перебил он ее, чуть улыбнувшись, - я никогда так не думал о тебе, я вижу, как ты ко мне относишься и как на меня смотришь. Так что лучше давай оставим весь этот треп на потом и займемся уже делом, иначе у меня сперма из ушей сейчас польется, хорошо? Я мечтал об этом моменте месяц. Так что.. Мэй засмеялась и в сотый раз ощутила, как же она скучала по Себу – такому грубому, прямолинейному и абсолютно бесстыжему. Он быстро, словно боясь, что Мэй, будучи уже совсем обнаженной, передумает - резво припал к ее губам, меняя их положение так, что она теперь лежала под Себом на нагретом им ранее полу. Он, нависая над ней, широко развел ее ноги в стороны пристраиваясь между ними, притираясь к ее промежности. Они громко и голодно целовались, и Себ сжимал одной рукой ее талию, пока Мэй обнимала его бедрами, плотно прижимая к себе заставляя и без того близкий контакт сделать по-настоящему тесным. Она терпела тупую ноющую боль в руке, особо не обращая на нее внимания, потому что сейчас это было не главным. Главным было то, что и Мэй, и Себастиан были абсолютно уверены в том, что если в ближайшие секунды не произойдет полноценного проникновения – один из них скончается от перевозбуждения. Себ, поглаживая себя рукой, практически толкаясь в собственный кулак, раздвинул головкой ее половые губы и с силой несколько раз провел по ее промежности, вызвав у Мэй судорожные всхлипы и крупную дрожь всего тела. Он не стал особо церемониться, как не делал этого и раньше: он просто вошел сразу на всю длину и, сдавленно выдохнув, он начал двигаться сначала не торопясь, постепенно увеличивая темп и амплитуду движений, разогнавшись до скорости нескольких сваезабивочных машин, вырывая из Мэй каждый раз громкие вскрики. Она царапала его мощные плечи ногтями, а Себ, пьяный от чувства вседозволенности, как человек, который просто-напросто дорвался, кусаче целовал ее везде, где придется, и неотрывно смотрел в ее глаза, двигаясь все резче и пронзительней. Сильно надолго их не хватило: оба кончили вместе, практически через несколько мгновений после проникновения. Но никого из них это не удовлетворило и не остановило. Себастиан аккуратно вышел из Мэй и сразу же подхватил ее на руки, вместе с ней вставая с пола и аккуратно неся в комнату, тихо постанывая от того, сколько на него обрушилось ее нежных поцелуев и объятий. Она чувствовала бедром, что Стэн все еще не остыл, она чувствовала его мокрое возбуждение ногой, с нее самой текло, белесые капли падали ему на ноги пока он быстро нес ее к кровати, но это их не смущало. Быстро дойдя до спальни, он кинул Мэй на кровать и за ноги немного стащил ее к краю, заправляя их себе за поясницу и сразу же без прелюдий снова вошел внутрь с несдержанным громким стоном. Она выгибалась буквально мостиком на кровати, ее тело уже блестело от испарины, в то время как Себастиан просто не мог насытиться и, издавая довольные низкие звуки, просто толкался в ее тело так, будто это было единственным смыслом его жизни. Они не знали сколько прошло времени, они не считали, сколько раз Себастиан натурально втрахивал Мэй во все мало-мальски горизонтальные поверхности этого домика и особенно своей комнаты. И под конец она уже даже говорить не могла, настолько была без сил. Они заснули вместе, укрывшись тонкой простынкой, все в испарине и разгоряченные, сплетаясь ногами и руками, пока Себ со спины обнимал Мэй и лицом утыкался ей во влажный загривок, дыша ароматом ее волос. *** Себастиан проснулся через пару часов, все также плотно прижимая к себе Мэй. Он нежно погладил ее широкими ладонями по бедрам и поцеловал в затылок. - Я догадывалась, что ты гигант, конечно, - кое-как пробормотала Мэй, - но чтобы настолько.. Только не думай, что я тебя динамлю, пожалуйста. - Не могу остановиться, - признался он честно, - но я трогаю тебя не за этим. Ты, может, хочешь чего-нибудь? Принести что-то? Поесть? Попить? - Нет, - покачала головой она, с трудом выпутываясь из его объятий и поворачиваясь к нему лицом, пальцами мазнув ему по подбородку, - хочу, чтобы ты поцеловал меня. - Я думал, что тебе нужно еще немного отдохнуть, – он сразу же плотно прижал ее к себе, крепко сжимая ее задницу руками и раздвигая половинки в стороны. - Нужно, - согласилась она, утыкаясь лбом в его щетинистую щеку, прикрывая глаза, - но я точно также не могу остановиться. Я все отрицала, говорила, что мы разные. И ладно, я наконец-то признаю, только сейчас и только наедине с тобой: я такая же, как и ты. Идентичная. Только вот по отношению к парню это звучит мило: любвеобильный или ненасытный. А для девушки - другие слова и это меня коробит. Хоть и не оскорбляет, наверное. Я не знаю. - Ты такая только со мной, - возразил Себастиан, навалившись на нее всем телом и мокро целуя в шею, - что плохого в том, чтобы хотеть постоянно ебаться с любимым человеком? Меня слова не пугают, потому что я не употребляю их, чтобы оскорбить кого-то по-настоящему мне дорогого. Но я знаю, что ты, хоть и не признаешь этого пока что до конца, просто без ума от таких вещей, - говорил он, и внезапно наклонился к самому ее уху, чуть покусывая за мочку, - так что мне известно, Мэй Смолл, что ты самая настоящая шлюшка, предназначенная только для меня. И знаешь, что самое классное в этой ситуации? Нам обоим это чертовски нравится. Так что даже не надейся, что сможешь завтра порхать и бегать как ни в чем не бывало, я выебу из тебя всю твою ревность тупую, чтобы ты даже подумать не могла в ту сторону, чтобы не покраснеть до самого пупка. Я буду трахать тебя до тех пор, пока мысли о том, что я смогу когда-нибудь еще посмотреть на кого-то другого - не покажутся тебе смехотворным бредом сумасшедшего. Ты будешь проваливаться в рваный сон после того, как я насую тебе так, что живот округлится, и просыпаться будешь от того, что мой член уже внутри тебя. И тебе будет это нравится. Будешь вспоминать этот день и у тебя тут же будет сводить низ живота в ожидании меня, моих пальцев и члена, который ты будешь хотеть больше всего на свете. - О мой бог, - пролепетала она непослушными губами, уставившись в злые потемневшие глаза Себастиана, который заставил ее прижать одну ногу, согнутую в колене, к груди. - Твой, - рыкнул Себ, снова резко войдя в нее до конца вставшим членом, срывая с ее губ тихий стон блаженства, - я постоянно говорю тебе, и всем окружающим, что ты моя, только моя и ничья больше, - он говорил и умеренно двигался в ней, - ты вся моя, целиком Мэй. Вся твоя боль, слезы, счастье, блаженство, все это мое. Я никому не отдам и не позволю отобрать. Точно также, как вся моя злость, сложный характер, любовь к тебе, потребность тебя защищать и заботится как о женщине, как о своей женщине – все это твое. Целиком, ты поняла? – он двигался резче и глубже каждый раз, и Мэй, тихо поскуливая, прижимала к себе одну ногу и пальцы на ее ступнях сами собой поджимались от удовольствия. - Д-да, я понимаю, - сдавленно пробормотала она, вцепившись в его мощные предплечья руками и вытягивая шею, на которой сразу же ощутила его горячие губы и колкую щетину. - Мокрая и раскрытая, такая податливая, и только для меня, - рычал он с наслаждением. Мэй подмахивала ему бедрами и сходила с ума от мокрых шлепков кожи друг о друга, ее вело от того как Себастиан теряя голову, вколачивается в ее тело практически делая ей больно, но вместе с тем даря такое наслаждение, что у нее наворачивались слезы на глаза. Когда ее изнутри буквально обожгло его семя, Мэй быстро поняла, что оно мгновенно все потечет по ее бедрам и ляжкам, потому что за последние несколько часов Себастиан не размениваясь на мелочи вытрахал из нее все душу и остатки адекватного восприятия происходящего. Мужчина вышел из нее мягко накрыл своим огромным телом, тяжело дыша. - Ну как ты? - Хорошо, - выдохнула она, - но у меня есть проблема. - У нас, не у тебя, - поправил ее Себ и приподнялся на локтях, - что за проблема? - Очень болит рука, - призналась она, и Себастиан тут же сел на пятки. - Можно посмотреть? - Конечно, - кивнула она и с небольшим усилием села на кровати, чувствуя небольшой дискомфорт в хорошо отлюбленном теле. Себ взял ее за правую руку и, осторожно касаясь, стал внимательно ее рассматривать, прося то пошевелить пальцами, то согнуть и разогнуть руку. Он сидел, и чуть нахмурено смотрел на ее руку и в итоге нежно поцеловал пальцы, заключив: - Тут есть что-то вроде медпункта, ну знаешь, на случай, если кто-то уебется на побережье. Я думаю стоит туда заглянуть, потому что мне кажется, что у тебя может быть что-то серьезное. Но не перелом, мы бы сразу это поняли. Делаю ставку на ушиб или на вывих. Главное, что ты можешь шевелить пальцами. - Мы заперты, - возразила Мэй, - не то чтобы я не сообразила про наличие открытых окон, но я в нормальном-то состоянии не хотела выходить через них, а с больной рукой уж тем более. - Я думаю нас скоро откроют, - пообещал он и довольно хмыкнул, - мне нравится расстановка твоих приоритетов: с больной рукой выбраться на улицу ни-ни, а вот жестко потрахаться – еще как да. - Я чувствую себя такой грязной, ты не представляешь себе, - смущенно опустила глаза Мэй, - я бы в душ хотела пойти. - Ты потрясающая, детка. И самая чистая из всех, кого я когда-либо знал в своей жизни, - улыбнулся Себ и чмокнул ее в губы, - иди, я тут проветрю, и белье сменю. - Я хочу, чтобы мы пошли вместе, - буркнула Мэй и густо покраснела. - Капец, я самый везучий мужик на планете, - выпалил он и накинулся на нее с очередным горячим поцелуем. Они вместе с трудом оторвались друг от друга, приняв волевое решение убраться и приготовить что-то поесть. Себ не упускал возможности зажать Мэй где-то на кухне, снова в комнате, в ванной, в прихожей и вообще везде. Вместе они приготовили пиццу с нуля и вообще неплохо провели время: они как обычно спорили, сколько лучше добавлять томатного соуса и сыра сверху, беззлобно ругаясь также, как и всегда, и оба смеялись друг над другом. - Я тебе говорю, меньше надо соуса добавлять, - проворчала Мэй. - А я говорю больше, иначе она будет сухая! - Ты столько его налил, что она будет вся течь как Гудзон из берегов выходит по весне, - возразила Мэй. - Или как ты течешь подо мной, - усмехнулся он, - мне нравится вот так! Если хочешь грызть сухари – я сделаю твою половину вообще без соуса, но делиться с тобой я не буду! – воскликнул он, но оба они знали, что Себ всегда с ней делился. - Вот еще, - фыркнула Мэй, - лей, хоть залейся, давай. Сыграем в мою любимую игру «Вот видишь? А я говорила!» - Ты всегда в ней проигрываешь, - поддразнил ее Себ и раскрыл упаковку салями. - Не всегда, не правда! - Еще как правда, сладкая попка, - хмыкнул он, раскладывая по кругу салями, пока Мэй ножницами разрезала упаковку тертого сыра, - чем займемся в эти невероятно долгие 20 минут пока пицца в духовке? У меня есть предложение. - У меня тоже есть, - сказала она, ставя упаковку перед мужчиной. - Дамы вперед, - кивнул он и взглянул на нее. - Можешь считать меня извращенкой и все такое, - выпалила она, снова сильно покраснев, - но я хочу все эти 20 минут провести с тобой, целуясь как подростки в 30-х, которым очень хочется, но буквально до свадьбы ни-ни. - Боже, ты такая сладкая Мэй, настоящий десерт, - улыбнулся он ей, - и я так рад, что этот твой Джош, или как там его, оказался таким умным и уступил мне место.. - Он считал, что я некрасивая кстати, - тихо рассмеялась Мэй, искренне развеселившись, - говорил, что если у нас будут дети, хорошо бы они пошли в него, а не в меня. - Серьезно? – нахмурился Себ и тут же напрягся. - Эй, все нормально, - поспешила его успокоить девушка, - это было очень давно. И я никогда не обижалась на его слова, потому что.. не знаю, просто как-то мне было все равно по большому счету, это все вкусовщина. - Если я его встречу, я сделаю его реальным красавцем, - прошипел Себ, - будет ходить без носа. Еблан, блять. - Не сердись, - улыбнулась Мэй, и обняла его за талию со спины, - хрен бы с ним. Но мне дико льстит, что ты постоянно говоришь, что я красивая. Я и сама в это верить начинаю. - Потому что ты реально красотка, Мэй, - он оглянулся на нее и выпалил это без тени улыбки или юмора, и Мэй его отпустила из своих объятий, - ты сама знаешь, я не ангел, я со многими был вместе и поразить мое воображение трудно. Таков уж я, шлюха мужского рода. Но ты, - он вздохнул и закончил раскладывать салями по кругу, взяв в руки пакетик с сыром, - ты просто особенная. Начиная от кончиков ресниц, заканчивая твоим сильным характером. Ты очень красива, физически и внутренне. Я без ума от твоей маленькой груди, очень маленькой округлой попки, ты вся такая крошка, такая.. ох, - он улыбнулся себе под нос и помотал головой, рассыпая весь сыр на пиццу, - у меня уже привстал. - Я скучала, - улыбнулась она, погладив ладошкой его по плечу. - Я иногда думаю, почему же ты все-таки со мной осталась, чем я заслужил? Не думаю, что я заслуживаю этого, если быть честным. Все ждал, что ты уйдешь и не выдержишь, что я такой вот, как говна кусок, но ты рядом и тебя будто бы мое дерьмо вовсе не напрягает. И я могу быть таким, каким хочу, ты не ругаешься и не пилишь меня, радуешься так искренне, когда я просто прихожу, что я просто.. я в шоке, - заключил он, закончив с пиццей. - Потому что я люблю тебя, - сказала она и, подойдя к нему со спины, снова нежно обняла его за талию двумя руками, - ты начал нравится мне с тех пор как мы поцеловались в кино, наверное. И мне нравится, что ты вот такой какой есть, ты честен, на самом деле очень добр, ты понимающий и чуткий. Хоть все же и жесткий временами. Ты циник и все что к этому прилагается, но блин, у всех есть свои недостатки. Я вон мстительная, сам знаешь. Обижаюсь долго и крепко. Но пойми, любят не за что-то и не вопреки, а просто потому что, потому что это безусловное чувство, понимаешь? Я могу сказать, что мне в тебе нравится, но я люблю тебя не за твои плюсы. Люблю просто потому что ты есть. - Добрым меня почему-то считаешь только ты. Я самый везучий идиот на планете, - он развернулся к ней лицом и, обхватив ладонями лицо, крепко чмокнул в губы, - и у меня от тебя крыша едет. - У меня от тебя тоже, - призналась она, - так что быстрее уже засовывай пиццу в духовку, и пошли тискаться. - Есть, мэм, - улыбнулся он ей, нежно ущипнув за попу. Пицца была вкусной, а вечер долгим. Они не умолкали и на секунду, горячо что-то обсуждая и смотря телевизор. А уже после всего, глубокой ночью, вместе улеглись в свежезастеленную постель и не смогли удержаться от соблазна и снова не спали полночи так, что наверняка вся округа слышала их крики и стоны. - Мне кажется это мой предел, - пролепетала Мэй, тяжело дыша лежа на подушке, рядом с довольным и пышущим сытостью Себом. - Болит? - Если ты о моем внутреннем мире – то уже да, начинает, поднатерлось немного, - смущенно сказала она. - А рука? - Рука и не переставала. Но я не сожалею, главное, что ты цел и не ударился головой, я испугалась за тебя. Голова все же слабое место у всех, и шея тоже. Считай, я вернула тебе должок за каток. - Ерунда, - отмахнулся он и укрыл Мэй тонким одеялом, повернувшись к ней на бок и подперев щеку рукой, - что будет с Айком? Ты злишься на него? - Что ты Чейсу сказал? – спросила у него Мэй, глядя в его задумчивое лицо. - Сказал, что он уебан и, что так не делается, - ответил он, поглаживая ее пальцами по предплечью, - мне не понравилось то, что он придумал вместе с Айком. Хотя их тоже понять можно, если уж так рассуждать. - Мне тоже это не понравилось, и это не в первый раз, - согласилась Мэй, - Айк сильно вмешивается в мое личное, меня это не радует. Но я не могу не отметить, что он стал вести себя так, только когда ты появился на горизонте. Раньше он вообще не лез, лишь поддерживал. Но он, видимо, уверен, что мы должны быть вместе и делает для этого все. - Он уверен, а ты нет? – спросил он, смотря ей в раскосые глаза. - Ну да, и поэтому я тут тебе полдня дифирамбы пою, что люблю тебя, лишь бы меня не прибили, - фыркнула Мэй и Себ рассмеялся. - Не знал, что ты умеешь так виртуозно подлизываться, причем в прямом смысле слова. - Ладно, если без шуток, - Мэй задумчиво хмыкнула, - я его столкну в ближайшую лужу и утоплю его там. - А если реально без шуток? - Не знаю, - пожала плечами Мэй, - честно скажу ему, что мне было неприятно. Неважно, успешно его мероприятие или нет, сам факт его поступка мне неприятен. Я не люблю, когда меня принимают за сикилявку, никогда ни с кем так не поступаю и жду того же и от людей. Себ ничего ей не ответил, понимая, что в общем-то она права, чувства Мэй можно понять, да и объяснить политику действий Айка тоже можно очень легко. Стопроцентно правых и виноватых тут нет и поэтому исход этой конфликтной ситуации зависит только от умения Мэй быть мягкой и понимающей. Ну и от умения Айка молча сносить весь злобный клекот своей сестрицы. Мэй уснула, лежа у Себа на груди, пока он обнимал ее за талию и наслаждался теплом ее тела впервые за месяц. Они хоть так и не поговорили и до конца все не обсудили, но в обоих поселилось небольшое зерно надежды на то, что все еще можно спасти и решить все разногласия мирным путем и компромиссом. Оставалось только найти этот самый компромисс.