Театр

Сцена помогает. Завораживает, растворяет, погружая в какую-то другую реальность, где всё, что вне её, значения не имеет. Арсений — актёр, и сцена для него — спасение. Однажды он станет заслуженным артистом, ему так сказал один человек. Этот же человек и стал причиной, по которой Арсению теперь необходимо забываться вот уже на протяжении двух лет. В его жизни всегда был смыслом именно театр. Именно сюда его тянуло, именно на билеты сюда он тратил накопленные деньги, и именно здесь находил душевное спокойствие, чувствуя себя дома. И спустя много лет смысл остался прежним. Значимым и тем, который вёл Арсения по жизни, не давая свернуть, всегда сияя яркой конечной точкой его пути и продолжая светить, когда он, наконец, дошёл. И на казавшиеся вечностью шесть лет театр внёс в жизнь Арсения ещё один смысл. Очаровательно кудрявый, высокий и зеленоглазый. Он приходил на каждый спектакль с участием Арсения, даже, если тот за все два действия выходил на сцену один раз, не сказав ни слова. Всегда покупал билет на одно и то же четырнадцатое место седьмого ряда и всегда аплодировал громче всех, смотря прямо в глаза Арсению. Казалось, идеальнее отношений просто не может быть, а истории знакомства красивее, чем у них, не существует вовсе. Антон ходил с Арсением на каждую репетицию, наблюдал из зала, как его любимый актёр в очередной раз показывает свой талант. До начала спектакля подходил к администратору, и тот выдавал ему служебный пропуск на неизменно четырнадцатое место седьмого ряда. Он с восхищением и интересом смотрел спектакль, даже, если видел его в пятнадцатый раз, а в антракте всё тот же осведомлённый администратор пропускал его за кулисы. Арсения никогда не целовали так нежно. Арсения никогда не любили так искренно. Арсений никогда не чувствовал так много. Для Арсения театр был всем. Театр познакомил его с человеком, ставшим смыслом не только в его стенах. Но ведь в жизни не может быть два смысла. Мы выбираем только один истинно правильный путь, следуя одной цели, ради которой порой приходится исключать другие, вроде, тоже важные. Антон с каждым днём стал чувствовать, что отдаляется от Арсения. Арсений стал ощущать, что их поцелуи больше не заставляют подкашиваться ноги и перестают быть тем самым необходимым кислородом, а только забирают его. Антон любил Арсения, любил так, что только эта любовь его и держала. Но отчего-то она вынудила его держать дистанцию. Арсений любил Антона так, что был уверен, когда-нибудь не выдержит и рассыпется. А теперь рассыпается он, свою любовь отпустив. Проблема в том, что они не отпустили. Поговорили, поняли, что оба чувствуют эту отдалённость друг от друга, машинально обнялись. На прощание. Думая, что так будет правильно. Думая, что они ничего не могут сделать, если судьба их сначала свела, а потом развела. Да вот только судьба, может, и поставила им преграду, но не говорила, что перед ней нужно разойтись. Предложила множество путей решения, не подталкивая ни к одному. Решила проверить, как они справятся и поборются ли. Не справились. И борются только с собой на протяжении уже двух лет. Подумать только, два года. Арсений всякий раз усмехается собственной глупости, ведь он так и не забыл. Так и не отпустил. Он думал, что это нормально — после расставания скучать по тому, кого так горячо любил. Ненормально. Потому что Арсений не любил. Он любит до сих пор. С каждым днём причина их расставания казалась ему всё нелепее и нелепее, а болезненные чувства становились словно больше и больнее. Все попытки начать новые отношения заканчивались даже не начавшись — Арсений в каждом человеке пытался найти Антона. Он больше так не сможет никого полюбить. С того дня расставания они не виделись, не списывались, не созванивались, словно всего того, что было — не было вовсе. Словно они не посвящали друг другу всё, если не больше. Со дня расставания театр обрёл для Арсения новое значение. Его жизнь лишилась одного смысла, но оставила тот, что был с ним всегда. Арсений вживался в роли, выходил на сцену и переставал быть собой. Отыгрывал так живо, что не оставалось сомнений, что он — персонаж, не имеющий ничего общего с актёром, его исполняющим. Арсений выходил на сцену, мельком смотрел на седьмой ряд, не видел там родного человека и с каким-то отчаянным рвением играл роль, заглушая боль, отключаясь от одинокой реальности. А отыграв, приходил домой, каждый раз забывая, что там его не ждёт никто. Он не привык быть один. Не привык держать свои эмоции в себе, не показывать чувства, находиться в пустой квартире. После того, как жил шесть лет с тем, с кем делил и дарил всё. Воспоминания, в которых Арсений был не один, в воспоминания не превращаются. В такие, которые изредка всплывают в сознании, вызывая грустную и ностальгическую улыбку, но полную осознания, что счастье это больше не повторится. Арсений же осознать не может. Ему холодно, ведь он помнит, как было тепло, когда Антон прижимал его к себе. Ему больно, ведь его так долго излечивал Антон. Ему никак, ведь Антон был всем. Они отдалились, подумав, что так нужно, а оказалось, что нужны они друг другу. Порывов просто написать, позвонить, прийти, было столько, что соединив их в один большой — Арсений бы действительно всё вернул. Но всякий раз он одёргивал себя и своё навязчивое с примесью боли желание, ведь Антон не писал тоже. Глупая стратегия: не писать, потому что не пишут ему. Но разве можно назвать умным всё это их расставание? Арсений убеждён: хоть кто-то из них считает иначе. Считает правильным это их решение. Решение, ставшее ошибкой для обоих.

***

Антону тяжело. В лёгких — дым, и вдыхая его раз за разом он думает лишь о том, что очень зря решил однажды по приколу сходить на спектакль. Приколы кончились ровно в тот момент, когда он увидел голубые глаза, заставившие его пересмотреть все свои взгляды на жизнь. И заставившие его собственные глаза потухнуть тогда, когда тех он лишился. Кто много смеётся, тот потом много плачет. На смену счастью приходит глубокое несчастье. Антон не знает, кто так сказал, но уже на протяжении двух лет с этим кем-то соглашается. С Арсением было легко, высоко и по-настоящему. Без него — сложно, низко, тянуще на дно и фальшиво.

Ещё один ушедший день

Проходит мимо, но я не чувствую этого

Я живу в прошлом, и

Мне трудно поверить,

Это был только сон?

Перед моим лицом холодная реальность.

Шесть лет были похожи на полноценную жизнь, нет, они и были ею. Наполненной, живой и той, которую хочется жить. Сейчас Антон осознанно курит очередную сигарету, понимая, что убивает свой организм, но любовь убивает его гораздо сильнее и мучительнее. Да и спасти его самого способен лишь один человек, из-за которого он спускает все свои деньги не на билеты в театр, а на пачки сигарет. Потому что так он забывается. Это отвлекает, вместе с дымом он выдыхает давящие сознание мысли, только где-то внутри что-то ноет и жжётся, и что-то Антону подсказывает, что это далеко не его испорченные лёгкие. Это его испорченное сердце, расколотое на тысячи осколков и отказывающееся собираться вновь без человека, которому это самое сердце и было подарено. И это его душа, которая шесть лет была наполнена светом, а сейчас на её месте пустота и непроглядная тьма. Антон и не пытается всмотреться, найти хоть что-то, за что можно зацепиться и просто заново начать жить. Знает ведь, что без Арсения его жизнь априори не может быть наполненной и настоящей. Они не могут полноценно существовать друг без друга, но всё ещё почему-то убеждены, что всё это — правильно, и не от них зависело. В конце-концов это ненормально — так зависеть друг от друга. Хотя на самом деле вполне нормально просто быть рядом, и все диагнозы излечатся тут же.

***

Матвиенко задумчиво оглядывает висящую на стене афишу сегодняшнего премьерного спектакля с Арсением Поповым в главной роли. Знает он этого Арсения Попова, по факту лет десять уже знает, да вот только на деле известны ему не все факты. Они познакомились здесь, в театре, когда Арс вовсю играл, а Серёжа только-только устроился сюда на должность администратора. В театр тянуло всегда, а когда он понял, что может совмещать своё образование менеджера с мечтой всей жизни, оказался здесь и не жалеет ни о чём. Арсений же — человек удивительный. С ним можно говорить о жизни, но не узнать подробности жизни самого Арсения. Искусно переводить тему и заговаривать зубы у него получается так же идеально и профессионально, как быть актёром. А актёр он талантливый. И когда Арсений, не объясняя ничего, много лет назад попросил его выписать пропуск на спектакль на четырнадцатое место седьмого ряда и за этим пригласительным пришёл какой-то высокий парень, Серёжу не смутило ничего. Не смутило и тогда, когда просьбы участились, а в конце-концов и вовсе место это было закреплено за этим кудрявым парнем, действительно приходившим чуть ли не на каждый спектакль с участием Арсения. Актёр этот всё так же ничего не говорил, и не говорил даже тогда, когда стал просить пропускать парня этого за кулисы. «Чувствую себя неловко, когда Антон этот так смотрит на Арса из зала. Это же надо — так любить». — абсолютно ни с чего сказал как-то Лазарев после очередного спектакля, где играет вместе с Арсением. И пазл в голове Матвиенко сложился окончательно, хотя он как-то не планировал его собирать. Антон, значит. Любит, значит. И на следующее приветливое: «Здрасьте, пропуск должен быть, на фамилию Попов» Серёжа еле сдержался, чтобы не спросить, Попов — фамилия только ли Арсения, или уже и его. Антон этот аж светился, оглядывая афишу, где по центру изображён его ненаглядный, и Матвиенко стало неловко тоже. О единственных подробностях жизни Арсения он не распространялся, уважая скрытность друга. Хотя можно ли назвать другом того, о ком не знаешь почти ничего? Но в то же время знаешь такую важную подробность его жизни. Самую важную подробность жизни Арсения, которая и являлась его жизнью. И в один момент Арсений спокойно ему сказал, что пропусков больше не надо, и пресловутое место можно продавать. Серёжа не сказал ничего, но понял всё. Расстались. Арсений ни с кем это не обсуждал, стал каким-то отстранённым, молчаливым, хотя раньше улыбался и с радостью поддерживал разговор. Сейчас же его будто не было. Прежний Арсений куда-то исчез, и вместо него теперь — актёр. Тот, кто не чувствует ничего, но выходит на сцену и проживает не свою жизнь длиною в спектакль. Ведь опустившийся занавес рывком возвращает его в реальность, где от Арсения и не осталось уже ничего. Лазарев лишь с сочувствием всякий раз смотрит ему вслед, вроде, и желая спросить, помочь, дать выговориться, но понимает, что Арсению он — не больше чем коллега. Да и помочь ему может только тот самый Антон, так влюблённо и искренне смотревший на Арсения, а тот так же в ответ.

***

Антон до боли прокусывает нижнюю губу, чувствуя металлический вкус выступившей крови, но не обращает на это внимание. Он не знает, что им движет, когда заходит на сайт театра и видит завтрашний спектакль с его любимым актёром. Каким-то пустым взглядом оглядывает схему зала, с удивлением обнаруживая свободное четырнадцатое место седьмого ряда. Его место. На спектакль с его Арсением. Он не знает, специально ли это место всё ещё держат, не задумывается о цене, просто оплачивает билет, понимая, что теперь придётся не есть и не курить месяц, но его волнует это примерно никак. Его вообще мало что волнует последние два года. Сил нет ни на что вовсе. Держаться он больше не может, каждая секунда в этом беспросветном омуте сказывается всё губительнее и губительнее, и впервые за два года он решает хотя бы попробовать вылезти.

***

Антон переступает порог театра, в котором был бесчисленное множество раз, вдыхая полной грудью такой знакомый и какой-то родной запах. Это место познакомило его с его человеком, который оказался ему нужнее, чем воздух. Ведь какой смысл дышать, не живя по-настоящему. Он оглядывается по сторонам, замечая афишу сегодняшнего нового спектакля. Антон подходит ближе, рассматривая Арсения, и проглатывает ком в горле. Арсений изменился. Он всё так же невозможно красив, черты лица будто стали выразительнее, но глаза… В них пусто. На фотографии он улыбается, но Антон знает, это — не Арсений. Это его персонаж. Но глаза всегда остаются зеркалом души, они не врут никогда, показывая истинные чувства. В глубоких голубых глазах, покоривших Антона восемь лет назад, сейчас не видно ничего. Антону становится труднее дышать от осознания, что страдал в эти два года не только он. Арсению больно, но он продолжает играть в театре, находя в этом успокоение, забываясь. Так же, как Антон в сигаретах. Обоим больно, оба не могут друг без друга, но отчего-то боятся сделать шаг навстречу. Будто они — чужие люди, не знающие, каково это — быть вместе. И Антон больше действительно не может и решается окончательно. Подходит к дверям в сам театр, протягивает свой купленный билет знакомому администратору, тот своего удивления и неверия не выдаёт, не говорит ничего, всматривается в билет чуть дольше положенного, но пропускает Антона, тут же доставая телефон. —Лазарев, Антон пришёл. Купил билет, на то же самое место. — хрипло говорит он, до конца не осознавая происходящее. Арсений заслуживает быть счастливым. И если спустя два года всё ещё есть шанс вернуть их с Антоном счастье, значит, оно настоящее. Было и будет. —Я не буду Арсу говорить. Это всё ещё не наше дело, ты же понимаешь. — через несколько секунд отвечает шокированный Лазарев. Потому что Арсений мог сколько угодно не говорить о своей любви к Антону, но не показывать у него это не получилось. Свой взгляд в зрительный зал, направленный одному-единственному зрителю, свою влюблённую улыбку, посвящённую этому кудрявому парню скрыть не вышло. Арсений не знает, но оба Серёжи искренне поражаются такой любви, считая её какой-то неземной, видимой не в громких признаниях, а просто в том, что эти двое рядом. И страдания Арсения эти два года лишь подтверждают силу и глубину их чувств. Они не знают и знать не могут причину расставания, но видят, что любовь никуда не делась и ни на секунду не оставляла ни единого шанса так и остаться порознь.

***

Если бы Антон сказал, что не любит прошлое, он бы обманул. Живёт ведь в нём вот уже два года. Но сейчас, зайдя в фойе театра, чувствует ностальгию. Болезненную какую-то, но родную, ведь по всему тому, что она взывает Антон скучал и хотел хотя бы на секунду почувствовать на самом деле, а не в своём истерзанном сознании. Он поднимает голову, сразу замечая на стене портрет его любимого актёра. На эту фотографию он всегда так долго залипал, не веря, что такая талантливая красота досталась ему. Сейчас же он смотрит в эти бездонные глаза и не верит, что действительно сможет его вернуть. Но Антон уже здесь, Антон через какие-то несколько минут увидит того, без кого жизни нет. И волнуется так, как никогда раньше.

***

Арсений волнуется. Вроде, столько лет на сцене, но какое-то волнение закралось ещё вчера, не отпустив до сих пор. Он смотрит на своё отражение в зеркале, наблюдая там привычного потерянного мужчину, который найтись не может совсем. Только театр его и спасает. Здесь он чувствует хоть что-то, становясь похожим на человека хотя бы ненадолго. Почему-то сейчас он вспоминает Антона, его тёплую улыбку, и его такой чёткий и реальный образ вызывает на губах Арсения улыбку тоже, но полную тоски. Он устал, правда. Два года прошло, сколько же можно. Арсений всё ждёт, когда отпустит, пытался сам неоднократно, но попытки забыть лишь сильнее заставляли вспоминать. И остаётся лишь просто ждать, время же лечит.

Но мне пока не легче.

Антон перед глазами доставляет уже такую привычную боль, что Арсений даже не пытается моргать, прогоняя её, прогоняя Антона. Бессмысленно и глупо, так же, как и всё их расставание.

Я говорю: «Прочь из моей головы!

Ты там уже всю ночь. Ну, давай, уходи»

Я говорю: «Прочь». Я говорю: «Стой»

Ты каждый раз врываешься и делаешь destroy

***

Антон, кажется, перестаёт дышать совсем, когда свет в зале потухает. Сколько раз он здесь сидел, сколько раз видел на этой сцене Арсения, из разу в раз заново восхищался, и сейчас проживать всё это снова — так по-родному, но так по-другому. Потому что сейчас их связывает только прошлое. В настоящем — ничего, а в будущем — неизвестно. Но на сцену падает свет и Антону кажется, что и в их будущее тоже. Ведь на сцене появляется Арсений. Антон судорожно сглатывает, смотрит так, будто видит впервые и отчасти так оно и есть: Арсений другой. Арсений — не его. Но Арсений невероятный. Настоящий, тот, кого Антон так полюбил и без которого неизвестно как протянул два года. Он смотрит, и насмотреться не может. Подумать только: Арсений. Антон скучал. Антон скучал по элементарной возможности просто его видеть, страшно подумать, как он скучал по его касаниям, по его тёплым объятиям и чувственным поцелуям. Как он скучал по их любви, которая уже два года причиняет лишь боль от невозможности быть подаренной и полученной в ответ. Антон неотрывно смотрит на Арсения, который играет так, как, наверное, не играл никогда на памяти Антона. А он ходил на его спектакли бесчисленное множество раз. Возможно, сейчас он сидит раскрыв рот, абсолютно не скрывая своего восхищения. Своей любви. Но всё, что сейчас по-настоящему волнует Антона в этом мире — сцена и Арсений на ней. А в следующую секунду мир этот сужается до голубых глаз, встретившихся с его.

***

Арсению всё ещё тревожно, но это непонятно откуда взявшееся чувство он подавляет, задвигает глубже вместе со своей болезненной любовью, переставая быть собой. Сейчас он — не Арсений, скрывающий глубоко внутри столько, что непонятно, как вообще в нём умещается. Он играет свою роль, проговаривает реплики, и отходит чуть в сторону, когда его прямое участие в действии на пару минут прекращается. Арсений привычно бросает взгляд в зал, напряжённо обводит седьмой ряд, останавливаясь на четырнадцатом месте. И в следующую секунду понимает причины всех своих волнений и тревог. Антон. Настоящий Антон сидит в зале, на его спектакле, сидит и смотрит так, как раньше. Во взгляде его столько читаемых чувств, что Арсений еле сдерживает себя в руках, быстро отворачивается и возвращается в образ, и впервые в жизни до конца ему это не удаётся. Антон пришёл на его спектакль. Антон, черт возьми, пришёл. Купил билет на то самое место и сидит здесь. Арсений судорожно выдыхает, возвращаясь в действие, и необходимость произносить слова отрезвляет, не позволяя подкоситься ногам и помутниться сознанию. Потому что на него смотрит Антон. Смотрит так, что Арсений понимает: не выдерживали они оба. Жалеют об их решении оба. И обоим всё ещё есть, что возвращать. Даже, возможно, лишь увеличилось. В антракте, Арсений, тяжело дыша, направляется в гримёрку, упирается обеими руками о раковину, промывая глаза водой, будто бы это способно привести мысли в порядок. Неспособно. Потому что в голове — ворох, а в сердце — чувства, чья сила обострилась в присутствии Антона. Антона, в котором он так нуждался, и без которого его мир оставался серым. А Антон — художник, которому одному под силу его раскрасить. Арсений пытается дышать ровно, но получается так плохо, что он почти задыхается. От нахлынувших чувств, от незнания, что делать и как реагировать. Антон пришёл. Значит, не забыл. Помнил, помнил так, что решился воспоминания сделать явью, превратив в настоящее, у которого должно быть будущее. Но что делать ему? Играть. Доигрывать до конца, зная, что с него не сводит взгляд его самый главный зритель, и ждать. Ведь если Антон здесь, значит, он знает, что делать дальше. Арсений готов довериться и поддержать любое решение. Ведь оно будет касаться их. Ведь Арсений Антону всё ещё доверяет. Не переставал никогда.

***

А Антон не знает. Он до сих пор не понял, под влиянием чего оказался сегодня в театре и как возвращать то, от чего они с Арсением осознанно отказались. Начинается второе действие, но не вторая глава их отношений. Потому что Антон, стоило свету в зале потухнуть, срывается с места и убегает. Хватает куртку в гардеробе, быстро оказывается на улице, испытывая необходимость вдохнуть прохладный воздух, испытывая необходимость просто дышать. В присутствии близкого, но такого далёкого Арсения это удавалось с трудом. Рука сама тянется за оставшимися сигаретами, но не отрезвляют даже они. Антон испугался. Своего порыва, взгляда Арсения, своих чувств, всего того, что они сделали и что придётся разгрести. Но подступиться он боится. Сделал первый шаг, пришёл, встретился с Арсением взглядами, убедился, что любит, хотя и до этого вечера прекрасно знал и практиковал. Антон увидел Арсения, и, не дождавшись окончания спектакля, сбежал. Хочется вернутся, хочется вернуться к Арсению, но как и приведёт ли это к чему-то — неизвестно. А сделать ещё один шаг страшно.

***

Арсений широко улыбается, смотря в зал, ведь действительно счастлив, что, кажется, всё налаживается, но заветное место пустует. Он поджимает губы, по окончании спектакля на ватных ногах уходит за кулисы, прислоняется спиной к закрытой двери гримёрки и очень хочет просто понять происходящее. Арсений бы не удивился, узнав, что никакого Антона сегодня здесь не было, что он, такой родной и влюблённый в зале — плод его больного воображения, но что-то ему подсказывает, что весь сегодняшний вечер реален. Что Антон пришёл по-настоящему, но ушёл, не предприняв больше ничего. Арсений был готов ждать, но не знает, готов ли сейчас. Он прячет лицо в ладонях, чувствуя так много, а в то же время ничего. Ему просто хочется определённости и Антона рядом, больше не хочется ничего. Да и не нужно ему другого. Разве что Антон, смотрящий на него из зрительного зала, его Антон, действительно его, а не тот, с которым он расстался и пожалел об этом, с тех пор не находя сил на существование. Сил нет особенно сейчас, когда Антон пришёл. Ничего не сказал, ничего, по сути, не сделал, но при этом так много. Показал, что и ему не безразлично их расставание, показал, что скучает, показал, что любит. Арсений ведь тоже. И обоим страшно, что с этой любовью будет дальше.

***

Антон снова заходит на сайт театра, снова видит спектакль с Арсением, но не видит денег на счету. Сдерживать порыв прийти снова, попытаться всё-таки сделать больше, чем в прошлый раз не получается, и он отчаянно вздыхает, ненавидя, что всё в этом мире упирается в деньги. Если кто-то считает, что счастье не в деньгах, пусть переведёт их на банковскую карту Антону, он не будет спорить и как раз будет счастлив. Потому что сейчас он не может приобрести билет в своё счастье. Но Антон слишком сильно любит, чтобы развернуться перед этой преградой. Он уже однажды так развернулся. Не он один, кстати. И сейчас именно за эту ошибку приходится расплачиваться деньгами, которых нет. Но для Антона есть валюта куда ценнее — собственные чувства и решительность, которая вызывает не страх, а лишь ещё большую уверенность в правильности задуманного. Антон больше ошибаться не планирует. Антон приезжает в театр, заходит внутрь, замечая знакомого администратора. Сергей, кажется. Он должен его знать и помнить, и что-то Антону подсказывает, что хвостатый этот знает куда больше, чем простой администратор, раз сто пропускавший его за кулисы и выдававший пропуска. —Здравствуйте, мне никакие пропуска не оставляли, и билета у меня нет, но… — Антон говорит тихо, неловко как-то, но решительности это не убавляет вовсе. Он добьётся своего, он добьётся Арсения. — Можно мне как-то… Увидеть Арсения? После спектакля, или как-то ещё, без разницы, просто пересечься. Серёжа нервно сглатывает, не уставая поражаться этим двум. Это ж надо любить так, чтобы делать всё, лишь бы быть вместе. Связь между ними настолько крепка, что даже года и обстоятельства не сумели её разорвать, а только, кажется, укрепили. —Проходите. — Матвиенко протягивает Антону пропуск, а сам борется с желанием влезть. Он просто молчит, ведь не его это дело, его вообще никто ни во что не посвещал, хотя он всё знает и понимает, но тактично молчит. — Арсений попросил выписать. — добавляет он, замечая замешательство Антона. Антон не верит происходящему. Улыбается широко, берёт бумажку, благодарит, а сам чуть ли не несётся к фотографии Арсения, останавливаясь рядом. Нет, сегодня Антон Арсения вернёт. Сегодня — тот самый день, он уверен. День, когда они оба доказали, что всё ещё чувствуют друг друга, понимают безмолвно и находясь на расстоянии. Они оба доказали, что чувствуют. Занавес открывается, Арсений появляется на сцене, оглядывает зал и улыбается уголками губ. И Антон знает: улыбается это именно Арсений, не его персонаж, и улыбается именно ему. И оба чувствуют себя самыми счастливыми людьми на свете, ведь оба знают, что будет теперь. Что теперь будет вместе. Антон не знает, как высидел два действия спектакля, смотря на такого невозможно красивого Арсения, смотря на Арсения, которого он умудрился потерять, что стало самой большой ошибкой в его жизни, однако он нашёл силы всё исправить. Арсений не знает, как умудрился отыграть два действия спектакля, переключившись на персонажа, отодвинув Арсения, у которого в зале сидит его любимый человек, который, ещё немного, и будет с ним окончательно. Антон не сбегает, громко аплодирует только одному актёру на этой сцене, а тот в свою очередь улыбается только одному зрителю. И всё так, как прежде. Почти. Потому что будет только лучше, сильнее и чувственнее. —Антон, пойдёмте. — занавес опускается, к Антону подходит Сергей, и всё это настолько дежавю, что Антон готов испытывать его постоянно, лишь бы такое было постоянно и по-настоящему, а не в его болезненных воспоминаниях. Сергей доводит его до гримёрки Арсения, уходит вглубь коридора, а у Антона дыхание перехватывает. За этой дверью Арсений. Арсений, которого он сейчас вернёт, чтобы быть его. Чтобы всё наконец стало прежним. Антон судорожно выдыхает, понимая, что промедлит ещё хотя бы секунду — упустит всё. Стучится и осторожно открывает дверь. Арсений стоит возле окна, но, услышав чей-то приход, оборачивается. Он знает чей, на самом деле. Он знал, что Антон сегодня придёт в театр, знал, что захочет поговорить и поэтому обо всём договорился с Серёжей, которого до сих пор в подробности не посвятил. Хотя он почти уверен, что хвостатый уже всё понял и сам. Антон закрывает дверь, Арсений осторожно подходит ближе, и от этого ничтожного расстояния перехватывает дыхание у обоих. Как же они скучали. —Ты пришёл. Не спрашивает, тихо зачем-то констатирует Арсений, просто не зная, что сказать. Смотрит на Антона, да насмотреться не может. Как же он скучал. —Я бы сделал всё, лишь бы не уходить тогда. Тихо отвечает Антон, а самому дышать сложно от простого осознания происходящего. Перед ним Арсений, они рядом, они решились на то, чтобы всё вернуть. Как же он скучал. —Я бы сделал всё, лишь бы тебя не отпустить. Арсений терпеть больше не может. Подходит ещё ближе, осторожно касается ладонью щеки Антона, а у того от простого прикосновения по телу пробегают мурашки, а сердце принимается стучать быстрее. От этого нежного касания, от этого человека, от этого всего. —Я без тебя не могу, Арс. Антон чуть склоняет голову, тянется к его губам, и Арсений улыбается, смотря сверху вниз. —Я ведь без тебя тоже. И сокращает расстояние между их лицами, впиваясь в губы, без которых оба задыхались, углубляясь в поцелуй, в котором так нуждались, хватаясь руками друг за друга, отпускать более не желая. —М, мои любимые поцелуи со вкусом сигарет. — Арсений чуть отстраняется, шепча ему в губы такую незначительную сейчас вещь, но для них всё, что касается друг друга — значительнее всего на свете. —Очень просто бросить сигареты, очень сложно перестать любить. Антон упирается лбом о лоб Арсения, тяжело дыша. Зачем ему теперь сигареты, если он любит Арсения, а Арсений любит его. Теперь всё то, что было в эти два года значения не имеет. Больше забываться не придётся точно, ведь они снова нашлись друг в друге. —Я не переставал. —Я тоже.

И сердце вновь горит и любит — оттого,

Что не любить оно не может.

Арсений обхватывает его лицо двумя руками, притягивая к себе, словно желая восполнить всё утраченное за эти два года. Но насытиться друг другом сполна не получится в любом случае — им всегда будет друг друга не хватать, а потерявшись однажды — так и вовсе всегда будет катастрофически мало. —Зачем мы расстались, Антон? — Арсений проводит рукой по его кудрявым волосам, зарываясь в них длинными пальцами и поражается, что действительно жил два года без этого человека. Хотя жизнью это назвать было сложно. —Чтобы сейчас снова быть вместе и любить сильнее. Антон сплетает их свободные руки, понимая, что больше ни что их не разлучит, расцепив крепкую хватку и разорвав прочную связь. Они уже доказали: это бесполезно. В конечном итоге они всё равно останутся вместе. Жизнь научила, наглядно показав, что справляться со всем тоже надо вместе, ведь только так можно остаться. Судьба не планировала их разлучать, лишь вывела их путь к неизбежной преграде, а как с ней справляться — выбор уже самих Антона и Арсения. Они ошиблись, распознав замыслы судьбы неправильно, но ведь они друг другу предназначены, значит в любом случае остались вместе. В наших силах если не чего-то не допустить, то совершенно точно — всё исправить. Антон и Арсений исправили всё. Тянутся к губам друг друга и точно знают, что теперь будут внимательны, ведь все проблемы решаемы, если обсуждать их друг с другом. Знают, что теперь снова будут вместе.

***

—Знали бы они, что Арсений Попов — моё прижившееся театральное имя… —Шастун Арсений Сергеевич, угомонись. — Матвиенко и Лазарев появляются в гостиной в квартире Шастунов, где собрались, отмечая присвоенное Арсению звание. Заслуженное звание заслуженного артиста. Антон смеётся, приобнимает Арсения одной рукой за талию, а в другой держит бокал с шампанским. Повод сегодня значимый, он, вообще-то, давно говорил, что когда-нибудь Арсений станет заслуженным артистом, а Антон никогда слов на ветер не бросает. Арсений довольно прикрывает глаза, укладывая голову ему на плечо, а самому прыгать от счастья хочется. За последние годы он переосмыслил многое, если не всё. Понял, что скрываться от людей, которые всегда были рядом и были готовы помочь — глупо, и тут же рассказал Серёжам про отношения с Антоном. Те лишь переглянулись, сначала сделав вид, что удивились, да вот только Лазарев — актёр, а Матвиенко — администратор, спаливший контору. Пришлось рассказать, что знают уже давно, и все четверо долго смеялись, вспоминая те манипуляции в самых сложных в жизнях Антона и Арсения годах. И самое главное — Арсений проанализировал те два года, причины, по которым так вообще получилось, и понял, что в любых взаимоотношениях нужно разговаривать. Не замалчивать недопонимания и обиды, ведь когда-нибудь лимит их хранения в себе кончится и выльется в постепенное отдаление друг от друга и ссору. Разговаривать неконфликтный Антон и скрытный Арсений учились долго, ссорились, злились, но больше не расходились, в конечном итоге придя к полному доверию и взаимопониманию. И сейчас Антон коротко целует своего любимого актёра в макушку, и Серёжи переглядываются, безмолвно соглашаясь, что ничего более настоящего и чувственного, чем любовь Арсения и Антона в этом мире просто не существует. В жизни, всё-таки, не может быть два смысла. Но может быть тот большой, включающий в себя разные важные части жизни. У Арсения смысл этот — театр. Место, в котором он нашёл себя, место, в котором познакомился с любовью всей своей жизни и место, где обрёл настоящих друзей. Без хотя бы одной из этих частей Арсений смысла в жизни не видит, да и не может она протекать полноценно. Ведь театр объединяет все эти части вместе, не функционируя хотя бы с одной потерей.